Д е й с т в и е в т о р о е

К а р т и н а п е р в а я

 

Та же гостиная. Раннее утро. Р о б и н один, стоит у окна.

РОБИН. “Если бы мошки взрастили шмеля...” Если бы, если бы…

 

Т а п с а в пижаме и тапочках спускается по лестнице.

ТАПСА. Доброе утро!

РОБИН. Доброе утро!

ТАПСА. Любуешься природой? Мне тоже нравится, когда сосновые деревья растут возле дома.

 

Входит Т о ш и р о.

Доброе утро! Как спалось?

ТОШИРО. Дремал в кресле.

ТАПСА. Ну и зря! Насилию в этом доме пришел конец. Надо было лечь в постель и выспаться, как следует.

РОБИН. Тапса, ты вчера в одиночку оттащил дерево, которым завалило дверь. Оно бог знает, сколько весит! Ты здоровый, как бизон. Зачем ты лезешь в пацифисты? Тебе надо борьбой сумо заниматься.

ТАПСА. Схожу в туалет, вернусь, продолжим разговор.

 

Т а п с а уходит.

 

ТОШИРО. Надеюсь, сегодня получим ответ из лаборатории…

РОБИН. У меня предчувствие.

ТОШИРО. Думаете, они затянут с ответом?

РОБИН. Я не об этом.

ТОШИРО. Предполагаете, что у нас будут неприятности из-за этого парня? Девица убежала… Да…она может встретить кого-нибудь из его компании.

РОБИН. Девица не убежала. Она дрыхнет во дворе, в своей машине.

ТОШИРО. Странно...

РОБИН. Ты о чем?

ТОШИРО. Я уверен, что лаборатория подтвердит мое отцовство.

РОБИН. Напрасно ты так уверен.

ТОШИРО. Почему?

РОБИН. Потому что сегодня у меня появилось некоторое подозрение по поводу самого себя.

ТОШИРО. Какое подозрение?

РОБИН. Бывают белые носороги, белые вороны. Почему бы не родиться белой негритянке?

ТОШИРО. Как я понимаю, вы не любитель семейных отношений. Вам не нужен внук и не нужна дочь. Давайте договоримся... Если произойдет чудо, и вы вдруг окажетесь отцом Ниакундры... Одним словом, я готов удочерить Ниакундру: мне нужен внук.

РОБИН. Нет, самурай. Если, как ты выразился, произойдет чудо, не думай, что я плюну на собственную дочь. Да и внуками я не стану разбрасываться.

 

Входит Т а п с а.

ТАПСА. Вспомнил! Вот что мне сегодня приснилось! Я у себя в Лапландии захожу в дом, открываю дверь в комнату – на столе яйцо страуса. Очень большое. Я не понимаю, кто его принес, откуда? Почему оно лежит на столе? Осторожно беру его в руки. Тяжелое! Не могу удержать, роняю. Оно летит вниз, сейчас разобьется! Я подхватываю! Несу. Кладу его на кровать, на желтый пуховик, и вдруг вижу – на кресле, в книжном шкафу, на кожаном старом диване, кругом, повсюду лежат десятки яиц. Таких же больших…

РОБИН. Я не умею отгадывать сны.

ТАПСА. Тут и отгадывать нечего, и так все ясно. Яйцо – это рождение новой жизни. Оно приснилось мне, как символ. Я обрету дочь и внука.

ТОШИРО. И вы туда же?

ТАПСА. В каком смысле “туда же”?

ТОШИРО. Еще вчера, Тапса, вы очень сильно сомневались в своем отцовстве, и господин Робин Прайс уверял нас, что не может быть отцом Ниакундры. А сегодня вы оба совершенно изменили точку зрения. С чего бы это?

ТАПСА. Мне надо переодеться, а то хозяйка выйдет, а я в пижаме. (Поднимается наверх.)

ТОШИРО (вслед Тапсе). Вы не можете быть ее отцом!

ТАПСА (сверху). Могу! Назло вам! (Уходит в комнату.)

ТОШИРО. И вы не можете быть ее отцом.

РОБИН. “Если бы мошки взрастили шмеля...”

 

Входит Н и а к у н д р а.

НИАКУНДРА. Доброе утро!

РОБИН. Доброе утро!

ТОШИРО. Доброе утро!

НИАКУНДРА. Я приготовила завтрак.

ТОШИРО. Спасибо.

Т о ш и р о уходит.

 

НИАКУНДРА. А вы идете завтракать?

РОБИН. Вчера, когда ты собралась уезжать в Хельсинки, ты сказала, что твой сын болен астмой...

НИАКУНДРА. Да, он сейчас в санатории.

РОБИН. В детстве у меня была астма…

НИАКУНДРА. И вы от нее излечились?

РОБИН. Меня лечили разные врачи. Все без толку. А в пятнадцать лет болезнь прошла сама собой. Я подумал... если... ну, если я все-таки твой отец, может быть, тогда Федор тоже поправится.

НИАКУНДРА. Может быть. Пойдемте завтракать.

 

Н и а к у н д р а и Р о б и н уходят. Сверху спускается Т а п с а. Он все еще в пижаме и тапочках.

 

ТАПСА. Кто-нибудь видел мою одежду? Я вчера так устал, что не помню, где переоделся. (Ищет одежду в гостиной.)

 

Раздается негромкий стук в дверь.

(Громко.) Кто-то пришел! Я говорю, кто-то пришел!

 

Вновь стучат в дверь, на этот раз более настойчиво.

 

Придется мне открывать.

 

Т а п с а уходит в прихожую и спустя некоторое время возвращается. За ним в гостиную входит Й о х а н Ф р а н б е р г. В руках у него «дипломат».

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я звонил, но звонок у вас не работает.

ТАПСА. Буря сломала дерево. Дерево сломало звонок. Веткой по звонку хрясь, и нет звонка. Ты кто?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я уже сказал. Я из генетической лаборатории. Из Хельсинки.

ТАПСА. Сказал? А, ну да, ты сказал. Значит, тебе нужна Ниакундра?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Абсолютно точно. Я должен передать ей результаты экспертизы. Лично в руки.

ТАПСА. Лично в руки?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Да.

ТАПСА. Это, вообще, как-то странно. Семь часов утра, ни одна лаборатория еще не работает, а ты мне говоришь, что ты из лаборатории.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я могу показать удостоверение.

ТАПСА. Вот-вот, покажи.

 

Й о х а н Ф р а н б е р г достает удостоверение и показывает его Т а п с е.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Убедились?

ТАПСА. Удостоверение можно подделать.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вы хотите меня оскорбить?

ТАПСА. Я скажу, почему я тебе не верю, хотя я это уже сказал. Потому что сейчас семь часов утра. Ты мне рассказываешь, что приехал из Хельсинки. С какой стати человек поедет из Хельсинки в такую рань, только для того чтобы передать какие-то результаты экспертизы?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Извините, приехал я действительно рановато.

ТАПСА. Вчера здесь слишком много всего произошло. Поэтому сегодня каждый человек вызывает у меня подозрение. Особенно тот человек, который приезжает в семь часов утра.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я сказал, что прошу меня извинить.

ТАПСА. За что мне тебя извинять? Я на тебя не обижался. Ты мне ничего плохого не сделал...пока. Просто я тебе не верю.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вы хотя бы можете сказать дома она или нет?

ТАПСА. Предположим. Дай мне посмотреть результаты экспертизы.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Исключено.

ТАПСА. Почему?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Потому что она прислала бумаги на генетическую экспертизу, а не вы.

ТАПСА. Но ведь она послала на экспертизу и мои бумаги. Меня зовут Тапио Миттанен.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вы Миттанен?

ТАПСА. Я Миттанен. Тапио Олави Куллерво Миттанен.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. В таком случае... (Открывает «дипломат» и достает бумаги.)

ТАПСА. Что там написано?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (читает). “По заключению генетической экспертизы, проведенной «Лабораторией генной инженерии города Хельсинки» на основании представленных генетических кодов, прилагаемых к заявлению, можно констатировать...”

ТАПСА (перебивает). Господи, как сложно!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Такова форма. (Продолжает читать.) “Можно констатировать, что отцом госпожи Ниакундры Кораблиной с вероятностью 99,09% признается господин Тапио Олави Куллерво Миттанен...”

ТАПСА (перебивает). Не может быть!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Почему?

ТАПСА. Я не могу поверить.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я вас понимаю. Не каждый день вот так, вдруг, становишься отцом.

ТАПСА (потрясенный). Бог мой!..

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Что случилось?

ТАПСА. Я дедушка.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Нет, господин Миттанен, вы отец.

ТАПСА. Отец и дедушка.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Если позволите, я дочитаю то, что здесь написано.

ТАПСА. И так все ясно! Стой здесь, никуда не уходи!

 

Т а п с а убегает, но тут же возвращается.

 

Ты по-английски говоришь?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (немного удивлен). Да, это мой второй язык.

ТАПСА. Сейчас я позову людей, прочтешь им то же самое на английском. Они по-фински не понимают. (Убегает и тут же возвращается.) Точнее, одна понимает, а двое других нет.

 

Т а п с а убегает.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (обратив взор к воображаемому небу). О, слава, приди ко мне! Научная мировая известность, приди ко мне!

 

Вбегает Т а п с а.

 

ТАПСА (громко). Идите сюда! Скорее! Ско-ре-е!

 

Входят Н и а к у н д р а, Р о б и н и Т о ш и р о.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Доброе утро!

НИАКУНДРА. Здравствуйте!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Мне хотелось бы увидеть госпожу Ниакундру Кораблину.

НИАКУНДРА. Это я.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я очень рад! Йохан Франберг, доктор наук, генеральный директор “Лаборатории генной инженерии”. Я привез ответ по вашему запросу. Решил застать вас наверняка, поэтому приехал рано. Если вы не против, я зачитаю результаты экспертизы.

ТАПСА. Слушайте внимательно!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (читает). “По заключению генетической экспертизы, проведенной «Лабораторией генной инженерии города Хельсинки» на основании представленных генетических кодов, прилагаемых к заявлению, можно констатировать, что отцом госпожи Ниакундры Кораблиной...”

ТАПСА (перебивает). Внимание! Все смотрят на меня!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (продолжает читать). “Отцом госпожи Ниакундры Кораблиной с вероятностью 99,09% признается господин Тапио Олави Куллерво Миттанен, господин Тоширо Фудживара и господин Робин Прайс”.

 

Пауза.

 

Судя по вашему молчанию, вы немного удивлены. Честно говоря, после того, как мы в лаборатории провели исследование, я тоже удивился. Скажу прямо, здесь пахнет Нобелевской премией. (Извлекает из “дипломата” фотоаппарат и, не переставая говорить, начинает фотографировать присутствующих.) Мой папа родился в Стокгольме, потом долго жил на Аляске, а когда встретил маму, переехал в Хельсинки. Она финка по происхождению. Здесь я и появился на свет. А поскольку папа носит фамилию Франберг, я тоже получил эту фамилию. Но я, конечно, самый обыкновенный человек, а вот вы... Ваши фотографии попадут во все журналы. (Убирает фотоаппарат.) Вы генетическое чудо двадцать первого века.

ТАПСА. С вероятностью 99,09%?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Ну, это, скорее условность. Мы никогда не пишем, что даем 100%. Но вы можете быть уверены на все сто: каждый из вас – отец госпожи Ниакундры Кораблиной.

 

Все смотрят на Н и а к у н д р у.

 

НИАКУНДРА. Дайте мне, пожалуйста, эти бумаги.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Пожалуйста. (Передает бумаги Ниакундре.)

НИАКУНДРА. Нам, наверное, надо посоветоваться между собой. (Йохану Франбергу.) Хотите кофе?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. С удовольствием!

НИАКУНДРА. Кофеварка на кухне. Там сливки, булочки. Не стесняйтесь, берите все, что нужно. Кухня в той стороне. А мы здесь пока поговорим...

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Не беспокойтесь!

 

Й о х а н Ф р а н б е р г уходит на кухню.

 

НИАКУНДРА. Я хочу вам сказать, что ваше отцовство ни к чему вас не обязывает. Мы друг друга не знали… Фактически, чужие люди… Естественно, между нами не могли возникнуть родственные отношения…

ТОШИРО. Нет. Дело обстоит не так. Теперь я знаю, что Федор мой внук. Если вы женщина самостоятельная, то он еще маленький мальчик, и я несу за него ответственность. Потому что я его дед.

ТАПСА. Но получается, что я ему тоже дед.

ТОШИРО. Да, получается, но это не значит, что вы обязаны...

НИАКУНДРА (перебивает). Как раз это я и говорю! Господа, я хочу, чтобы вы поняли, вы ничем нам с Федором не обязаны. Можно считать нашу встречу исключительно формальным мероприятием.

РОБИН. Ты издеваешься, что ли? Я сажусь в самолет, отсиживаю задницу столько часов!.. Для того чтобы послушать, какую ерунду ты несешь? Если ты намекаешь на то, что тебе не надо от нас никакой помощи, мы это поняли. Кстати сказать, тебе еще никто ничего не предлагал.

ТОШИРО. Не совсем так. Если речь идет о Федоре...

РОБИН (перебивает). Ты можешь не перебивать? Ты же видишь, я только что стал отцом!

ТАПСА. И я стал отцом.

РОБИН. Сейчас не о тебе идет речь! На чем я остановился? Ах да! Ты теперь не имеешь право решать одна. Потому что я влип, и влип сильно. Так сильно, что оказался твоим папой. Так что, слушайся папу. И нечего мне тут сцены разыгрывать. (Передразнивает.) “Ах, мы встретились формально! Привезли анализы? Спасибо, катитесь обратно!” В тебе течет моя кровь! Запомни это!

ТОШИРО. Если говорить точнее, то надо сказать, что в ней течет и моя кровь.

ТАПСА. И моя.

ТОШИРО. Правильно.

РОБИН. Что вы хотите этим сказать?

ТОШИРО. Что Элеонора родила Ниакундру от нас троих. Ниакундра наш общий ребенок.

 

Все смотрят на Н и а к у н д р у.

ТАПСА. По-моему, все очень хорошо: у нее теперь есть три папы, у Федора есть три дедушки, а у меня теперь есть два... э... (Смотрит на Робина и Тоширо, подыскивая слово.)

РОБИН. Действительно, если я ей отец и вы ей отцы, то кто мы друг другу?

ТАПСА. Я знаю кто мы друг другу! Надо сократить наши имена. Тапса, Тоширо, Робин. Та, то, ро. Мы друг другу стали Таторо.

РОБИН. А если Робин, Тапса, Тоширо. Тогда мы друг другу Ро-та-то.

ТОШИРО. Почему Тоширо стоит у вас в конце? Мы вполне можем быть Торота: Тоширо, Робин, Тапса.

ТАПСА. Надо еще сократить! ТТР! Мы друг другу ТТР. Или ТРТ!

РОБИН. Так мы будем похожи на название какого-то телевизионного канала. (Тапсе.) Несешь какой-то бред, а я как дурак тебя слушаю!

ТОШИРО. Действительно, глупость какая-то. Сейчас мне хотелось бы обсудить другую проблему: с кем будет Федор? Вероятно, со мной.

РОБИН. Почему с тобой?

ТОШИРО. Потому что господин Тапса живет по горло в снегу, а вы в Америке.

РОБИН. Ну, Тапса в снегу, понятно: там делать нечего. Но чем тебе Америка не нравится?

ТОШИРО. У вас слишком много свободы.

РОБИН. Ничего себе довод!

ТАПСА. Что значит по горло в снегу?! У меня полностью автоматизированное хозяйство. У меня в каждой комнате по два компьютера. У меня шаг шагнул, и ты уже на природе. А вы живете в городах, где дышать нечем.

 

Входит Й о х а н Ф р а н б е р г.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Спасибо за кофе.

ТОШИРО (взяв Ниакундру под руку). Нам всем надо поговорить.

ТАПСА. Хорошее предложение.

НИАКУНДРА. Господин Франберг, извините, мы скоро вернемся.

 

Н и а к у н д р а, Т о ш и р о, Р о б и н и Т а п с а уходят из гостиной. Й о х а н Ф р а н б е р г подходит к афише Э л е о н о р ы и рассматривает ее. Входит А с я.

 

АСЯ. Привет! Ты говоришь по-русски?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Да! Я изучал русский язык в университете.

АСЯ. Мне повезло! Ты знакомый Ниакундры?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Нет, я приехал по делу.

АСЯ. А я здесь в гостях. Меня зовут Ася.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Очень приятно. Йохан Франберг.

АСЯ. И мне приятно.

 

Пауза.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Ты красивая девушка.

АСЯ. Спасибо. Ты тоже ничего.

 

Пауза.

 

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Да, ты очень красивая.

АСЯ. Ты, правда, так думаешь?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Правда.

АСЯ. Вчера мой жених немного выпил и стал здесь буянить. Они его связали и куда-то засунули.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. У тебя есть жених?

АСЯ. Он мне совсем не нравится. Я хочу его бросить. Я его уже бросила.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Куда они его засунули? В полицию?

АСЯ. Нет. Я же тебе говорю, он здесь. Надо его найти и отправить домой.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Ты уедешь вместе с ним?

АСЯ. Если я его бросила, зачем же я с ним поеду?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Может быть, не стоит его искать? Пусть он будет там, куда его засунули.

АСЯ. Ну...я не знаю.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Скажи, пожалуйста, я могу пригласить тебя сегодня вечером в ресторан поужинать?

АСЯ. Видишь ли, мы вчера здесь поссорились, и мне надо подумать о том, где остановиться на ночь.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Если хочешь, можешь остановиться у меня.

АСЯ. А твоя жена?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я в разводе.

АСЯ. Ты очень милый... Но так сразу я не могу.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. А если ты остановишься в гостинице?

АСЯ. Это дорого для меня.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я могу оплатить.

АСЯ. Ну...я не знаю. Если для тебя это не слишком трудно.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Следовательно, сегодня мы едем в Хельсинки, и я снимаю тебе номер. Рискнем?

АСЯ. Рискнем.

 

Входит А л е к с а н д р. Руки его в наручниках, но веревки почти распутаны. На ходу он сбрасывает их на пол.

 

АЛЕКСАНДР. Что, Ася, девочка, мужику на шею вешаемся? Думаешь, если меня повязали, на меня можно прибор положить?

АСЯ (испуганно). Ты что говоришь?! Я хотела тебя найти. Я специально осталась, чтобы тебя освободить.

АЛЕКСАНДР. Потом разберемся. Кто это?

АСЯ. Йохан Фр...Фр… Не могу произнести его фамилию.

АЛЕКСАНДР. И что этому козлу здесь надо?

АСЯ. Он приехал по делу к Ниакундре. Он умеет говорить по-русски.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Добрый день! Рад вас видеть!

АЛЕКСАНДР. Ниакундра на кухне со своими старперами базарит, а мы, Йохан, прогуляемся с тобой до машины.

АСЯ. Зачем?

АЛЕКСАНДР. У меня там инструменты. Мне надо снять наручники. Пошли, Йохан!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Нет, извините, но я должен дождаться Ниакундру, у нас важный разговор.

АЛЕКСАНДР. Я не знал. Прости меня, Йохан, извини.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Ничего! Никаких проблем!

АЛЕКСАНДР. Вот и я так думаю.

 

А л е к с а н д р бьет Й о х а н а Ф р а н б е р г а ногой в пах, отчего тот скрючивается на полу.

 

Я тебя убедил? У меня в багажнике “калашников”. Укороченный вариант с глушителем. Рекомендую, Йохан. Удобная штука. (Асе.) Я сейчас вернусь. Разберемся и уедем. Ясно?

АСЯ. Как скажешь, лапуся.

АЛЕКСАНДР (Йохану Франбергу). Пошел вперед! (Толкает Йохана Франберга в спину.)

 

А л е к с а н д р и Й о х а н Ф р а б е р г уходят.

 

АСЯ. Придурок!

 

Входят Н и а к у н д р а, Т о ш и р о, Р о б и н и Т а п с а.

 

НИАКУНДРА. Здравствуй, Ася! Ты не видела здесь...

АСЯ (договаривая за нее). Йохана? Александр избил его и повел во двор. Я его не освобождала, он сам развязался. Сказал, сейчас возьму “калашников” и вернусь на разборку.

РОБИН. “Калашников”? Что она сказала про “калашников”?

НИАКУНДРА. Александр себя развязал и пошел к машине за автоматом. Сейчас вернется.

 

С улицы доносится сухой металлический треск. Все замирают.

 

АСЯ. Слышали? Это его автомат с глушителем. Я знаю этот звук. Он мне в лесу показывал, как из него надо стрелять.

РОБИН. Всем выйти из гостиной!

ТОШИРО. Нет! (Хватает стул.) Я ударю его стулом, когда он войдет.

РОБИН. Какой может быть стул, если у него автомат?! Все должны укрыться в другой комнате!

ТАПСА. Как только он войдет, я брошусь ему под ноги, он упадет, и тогда Тоширо ударит его стулом. А если этого будет мало, ты, Робин, начнешь стрелять из пистолета!

РОБИН. Спасибо! Оказывается, теперь у меня два командира.

 

Вбегает Й о х а н Ф р а н б е р г с автоматом в руках. Т а п с а бросается ему под ноги. Й о х а н Ф р а н б е р г падает, и Т о ш и р о бьет его стулом. Р о б и н целится в Й о х а н а Ф р а н б е р г а из пистолета.

 

Не трогай автомат! Теперь медленно вставай.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Не могу...

 

А с я бросается к Й о х а н у Ф р а н б е р г у.

АСЯ. Йохан, бедненький, тебе больно?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Очень больно.

АСЯ. Где Александр?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Кто это?

АСЯ. Парень, который тебя ударил.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. В багажнике.

АСЯ. Ты его убил?!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Нет. (Робину, Тапсе и Тоширо.) Почему вы на меня напали?

РОБИН. Извини, друг, но тебе не надо было входить с автоматом в руках.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. У меня не было времени думать на эту тему. Все произошло слишком быстро. Этот парень ударил меня в пах. Заставил пойти к машине. Потом достал из багажника кусачки, велел перекусить на нем наручники. Потом берет автомат и заставляет меня лезть в багажник. Я отказался. Тогда он взял и выстрелил мне под ноги. Вам стреляли под ноги из автомата? Нет? А мне, как видите, стреляли. Я испугался и ударил его кусачками по голове. Он упал. Я засунул его в багажник, подобрал автомат и побежал к вам. А вы меня избили! Я теперь встать не могу…

РОБИН. Потому что ты вошел с автоматом. (К остальным.) Перетащим пострадавшего в кресло. Помогите мне!

 

Р о б и н, Т а п с а, Т о ш и р о и Н и а к у н д р а переносят Й о х а н а Ф р а н б е р г а в кресло.

 

НИАКУНДРА. Может быть, вас отвезти в больницу?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Спасибо, мне только больницы не хватало.

НИАКУНДРА. Господин Франберг, мы посовещались и решили, что не стоит предавать огласке результаты экспертизы. Мы хотим, чтобы все это осталось между нами. В конце концов, это семейное дело и оно касается только нас.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Ничего подобного! Это касалось только вас, до тех пор, пока вы не послали запрос на проведение экспертизы. Теперь – это сенсация. Научное открытие. Я ни в коем случае не собираюсь умалчивать о том, что должен знать весь мир.

РОБИН. Какое дело миру до наших проблем? Ты хочешь, чтобы наши имена склоняли во всех бульварных газетах?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Более того, вас будут показывать по телевидению, вас будет знать каждый прохожий, вы станете известнее, чем голливудские кинозвезды. Можете не сомневаться, я об этом позабочусь. Мы будем зарабатывать большие деньги. За каждое интервью, за каждую съемку.

РОБИН. Мы?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Разумеется, мы. Потому что я первый научно подтвердил ваше существование. До сегодняшнего дня вы были обычными, всякими, незаметными. Но после того как моя лаборатория обработала информацию и получила ответ, вы стали суперсемьей, мировым открытием. Вы думаете, я откажусь от такого шанса?

РОБИН. А что, парни, если мы действительно можем заработать, почему бы нам этого не сделать?

ТАПСА. Я согласен! Когда про меня и про моих страусов кино снимали, мне было приятно.

ТОШИРО. Я против.

РОБИН. Никто тебя не заставляет. Не хочешь давать интервью, не надо.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. То есть как это “не надо”? Все члены семьи должны быть задействованы. Кстати, госпожа Кораблина, где ваша мама?

НИАКУНДРА. Она умерла.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (с досадой щелкнув пальцами). Жаль.

 

Пауза.

 

РОБИН. Пойду, проверю человека в багажнике.

 

Р о б и н уходит.

 

ТОШИРО. Ничего хорошего не будет...

ТАПСА. О чем ты говоришь?

ТОШИРО. Если мы сделаем шоу из нашей семьи, ничего хорошего не будет.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. При чем здесь шоу? Я ведь уже объяснил: вы научное открытие. А интервью и газеты – это естественная необходимость. Вы что, не хотите быть знаменитым?

ТОШИРО. Не хочу.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (Тапсе). А вы?

ТАПСА. Я хочу.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вот видите!

 

Входит Р о б и н.

 

РОБИН. У меня было предчувствие, что они появятся.

НИАКУНДРА. Кто появятся?

РОБИН. На улице стоят два темно-синих “Джипа”. Когда я вышел, увидел, что они едут в нашу сторону. Они подъехали, остановились неподалеку.

ТАПСА. И все?

РОБИН. Из них никто не выходит.

 

Звонит мобильный телефон.

ТАПСА (указывая на Асю). Этот ее телефон.

РОБИН (Ниакундре.) Скажи ей, чтобы ответила.

НИАКУНДРА (Асе). Узнай, кто звонит и что надо.

АСЯ (берет телефон). Але! (Слушает.) Да, это я. (Слушает. На лице ее появляется выражение испуга.) Я тебя узнала. (Слушает.) Я не знаю где он. (Слушает.) Я не вру, честное слово, не вру! (Слушает, затем отключает телефон.) Это “Кирпич”. Он сказал, что у него есть дело к Александру. Зачем вы заставили меня разговаривать? Теперь “Кирпич” знает, что я здесь. Он крутой, его даже Александр боится. Из-за вас у меня начнутся проблемы!

НИАКУНДРА. Звонил какой-то бандит. Он хочет видеть Александра.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Извините, господа! У меня нет желания общаться с бандитами. (Направляется к выходу.)

АСЯ (хватает Йохана Франберга за руку). Йохан, ты куда?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я должен ехать по делам. Видишь, здесь какие-то бандиты, какие-то проблемы, я не собираюсь в этом участвовать.

АСЯ. Я поеду с тобой!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Если ты еще не передумала...

АСЯ. Я не передумала. Я даже согласна остановиться у тебя дома. Тебе не придется платить за гостиницу.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Что ж... (К остальным.) Я свяжусь с вами позднее.

 

Й о х а н Ф р а н б е р г и А с я идут к выходу.

РОБИН (вслед). Ты разве не понял? Парни в джипах как раз те самые люди, которые сейчас звонили.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Именно поэтому я уезжаю.

РОБИН. Тебя могут пристрелить, как только выйдешь из дома.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вряд ли такое случится.

РОБИН. Хочешь проверить?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Вы серьезно думаете, что они будут стрелять?

РОБИН. Серьезно.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (садится). Придется подождать.

АСЯ. Мы не уходим?

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Не сейчас. Надо позвонить в полицию.

ТАПСА. Правильно! Я еще вчера предлагал это сделать. (Берет телефонную трубку.)

 

Звонит мобильный телефон. Т а п с а замирает с трубкой в руке.

 

РОБИН (Ниакундре). Скажи ей, чтобы она ответила.

НИАКУНДРА. Ася, ваш телефон звонит.

АСЯ (испуганно). Это опять “Кирпич”! Я не сумасшедшая! Сами с ним разговаривайте! Он меня убьет, он мне лицо порежет, я от него ушла к Александру! (Хнычет.)

НИАКУНДРА. Она не хочет с ними разговаривать.

РОБИН. Почему?

НИАКУНДРА. Боится. (Берет телефон Аси.) Алло! Говорит Ниакундра. Что вы хотите? (Слушает.) Хорошо, я всем это передам. (Отключает телефон.) Мне сказали, что мы все под прицелом. Сказали, чтобы мы никуда не выходили из комнаты, и чтобы вы, Тапса, положили трубку.

ТАПСА. Я держу ее совершенно машинально. (Кладет телефонную трубку.)

НИАКУНДРА. Они дали нам две минуты. Если через две минуты Александр не выйдет, они сами сюда заявятся.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Но при чем здесь мы?

АСЯ (с тихой истерикой). Что вы говорите? Я не понимаю по-английски!

НИАКУНДРА. Они хотят, чтобы к ним вышел Александр.

АСЯ. Надо сказать, что он в багажнике! Почему ты не сказала? Александр “кинул” “Кирпича”, и “Кирпич” уже полмесяца за ним охотится. Если мы его не сдадим, они нас всех перестреляют.

 

Звонит мобильный телефон. А с я выхватывает его из рук Н и а к у н д р ы.

 

Але! “Кирпич”, это я, Ася! (Хныча.) Честное слово, я не виновата! Я его ненавижу! (Слушает.) Конечно, я тебе скажу. Он в багажнике лежит, в своей машине. (Слушает.) Да ты что! Мне его совсем не жалко. В гробу я его видела в белых тапочках. (Слушает.) Мне? Подарок? (Слушает.) Подаришь прямо сейчас?

 

Раздается звон разбитого стекла и свист пули.

РОБИН (кричит). Все на пол!

 

Все падают на пол.

 

ТАПСА. Кажется, стреляли... Странно, выстрела я не слышал…

РОБИН. Они используют глушитель. Тоширо, ты когда-нибудь стрелял из пистолета?

ТОШИРО. Когда-нибудь стрелял.

РОБИН. Тогда держи! (Передает Тоширо пистолет.)

ТАПСА. Дай мне автомат.

РОБИН. При твоих габаритах тебе лучше вообще не высовываться.

НИАКУНДРА. Я умею стрелять.

РОБИН. Бери! (Передает второй пистолет Ниакундре.)

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я звоню в полицию. (Достает мобильный телефон.)

Вновь раздается звон разбитого стекла, и начинают свистеть пули. Й о х а н Ф р а н б е р г роняет телефон и прижимается к полу.

Сделайте что-нибудь!..

РОБИН. Тоширо, попробуй занять позицию в комнате на втором этаже. Ниакундра, следи за окном и за дверью в другую половину дома. Я встречу их в прихожей. Тапса, лежи на полу и не шевелись.

 

Р о б и н с автоматом в руке скрывается в прихожей. Т о ш и р о поднимается на второй этаж. Обстрел прекращается. Вновь звонит мобильный телефон.

АСЯ (берет телефон). Але! (Слушает. Отвечает плаксивым голосом.) Конечно, испугались. Вы нас чуть не убили. У меня руки дрожат. (Слушает.) Нет, не много, нас тут всего шесть человек: один старый японец, один старый финн, один старый африканец, Ниакундра, я и еще один мужик. Кажется, он стиральные машины рекламирует, агентом работает. (Слушает.) Мы никому ничего не скажем! Что? (Отключает телефон.) Дерьмо!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Что он сказал?

АСЯ. Сказал, чтобы мы забыли, где находится полиция. Они заберут Александра и уедут. И еще матом обложил.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Эй, не стреляйте! Они заберут парня из багажника и уедут!

 

Из прихожей доносится голос Р о б и н а: «Я не стреляю!” Сверху раздается голос Т о ш и р о: “Понятно, понятно!”

 

НИАКУНДРА (смотрит в окно). Три человека вышли из ближайшего “Джипа”… Идут к машине Александра… Открыли переднюю дверцу... Открыли багажник...

АСЯ. Я тоже хочу посмотреть! (Встает с пола и подглядывает в окно.) Взяли! Йохан, они его взяли! Потащили к “Джипу”… Он брыкается… В машину затолкали. Йохан, они уезжают! Уехали!

ЙОХАН ФРАНБЕРГ (поднимается с пола). Надеюсь, они его прикончат.

 

На улице раздаются звуки полицейской сирены. По этим звукам можно определить, что несколько полицейских машин на большой скорости проносятся мимо дома. Входит Р о б и н. Со второго этажа спускается Т о ш и р о.

ТОШИРО. Война окончена!

 

Издалека доносятся выстрелы. Все прислушиваются.

РОБИН. Мне кажется, она только началась.

 

Одиночные выстрелы, доносящиеся издали, переходят в ожесточенную перестрелку; слышатся автоматные очереди. Внезапно все стихает.

 

РОБИН. Все.

ТАПСА. Кто победил?

РОБИН. Можешь пойти и посмотреть.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Я с вами прощаюсь. Продолжим беседу в другой раз, когда закончатся ваши проблемы. (Асе.) Ты едешь?

АСЯ. Еду! Но ведь там стреляют.

ЙОХАН ФРАНБЕРГ. Мы не поедем в ту сторону, где стреляют. (Всем.) До свидания!

НИАКУНДРА. Всего хорошего!

 

Й о х а н Ф р а н б е р г и А с я уходят.

НИАКУНДРА. Простите, что втянула вас в такую историю.

РОБИН. Бог мой! Я сидел, как чурбан в своей квартире. Чуть геморрой не получил перед телевизором. Ты моя спасительница. Бандиты, стрельба. Как в лучшие времена.

ТАПСА. Почему ты не дал мне автомат?

РОБИН. Зачем тебе автомат? Ты пацифист.

ТАПСА. Я мог бы стрелять в воздух.

РОБИН. С ума сошел! В воздух стрелять запрещено.

ТАПСА. Почему?

РОБИН. Можно сбить самолет.

ТАПСА. Ерунда! Самолеты летают высоко. Аэропорта поблизости нет.

РОБИН. Лайнеры летают высоко, но маленький самолет может лететь низко. Например, у маленького самолета что-то испортилось, он начинает снижаться. Ниже, ниже, еще ниже, совсем низко, и тут выбегает Тапса и бац! Бац! Бац! По статистике пацифисты сбивают от двух до пяти самолетов в год.

ТАПСА. Ты серьезно?

РОБИН. Конечно. Знаете, у меня ощущение, что я немного помолодел.

ТОШИРО. Хотите, признаюсь? У меня такое же чувство.

ТАПСА. Я тоже себя стариком не считаю. В Лапландии я каждый день бегаю трусцой пять километров.

РОБИН. Тапса, ты врешь.

ТАПСА. Вру.

НИАКУНДРА. Хотите выпить? У меня есть русская водка. (Достает бутылку водки и рюмки.)

ТАПСА. Предлагаю выпить за моих страусов.

РОБИН. И за их яйца.

ТОШИРО. Выпьем за то, что мы остались живы.

ТАПСА. И за то, чтобы кто-то из нас починил входной звонок. Лично я не умею.

РОБИН. Договорились, тебе яйца, мне звонок.

ТАПСА. Дурацкая шутка.

РОБИН. Нормальная полицейская шутка.

Пьют.

 

 

К а р т и н а в т о р а я

 

Та же гостиная. Вечер. Н и а к у н д р а сидит за столом, гадая на картах. Звонит телефон. Она берет трубку.

 

НИАКУНДРА. Алло! Тапса? Вы где? (Слушает.) В супермаркете? (Слушает.) Да вы что! Не нужен мне никакой подарок. Я вас очень прошу ничего мне не покупать. (Слушает.) Робин! Отговорите Тапсу делать мне подарок. Не покупайте ничего. Что? (Слушает.) Я не командую, я прошу не тратить на меня деньги. (Слушает.) Я вас жду. (Кладет трубку.)

 

Звонят в дверь. Н и а к у н д р а идет в прихожую и через некоторое время возвращается.

Следом за ней входит А л е к с а н д р. Одежда на нем местами порвана, лицо испачкано грязью.

АЛЕКСАНДР. Я знаю, ты одна. Когда стемнело, я к дому подошел и наблюдал. Жаль, что здесь нет твоего знакомого, который меня в багажник упаковал. Недооценил я его. Знаешь, что я с ним сделаю, когда найду? Свяжу ему руки, ноги, заклею рот скотчем и отхвачу у него одно место. Кусачками. А хочешь знать, что я сделаю с этой сучкой, которая меня кинула? Я заставлю ее проглотить то, что отхвачу у него кусачками. Кажется, я интеллигентно рассуждаю. Не так ли? Где мои пистолеты?

НИАКУНДРА. Выбросила в озеро.

АЛЕКСАНДР. Зря. Мою машину полиция забрала?

НИАКУНДРА. Нет, я загнала ее в гараж.

АЛЕКСАНДР. Ты полиции ничего про меня не сказала?

НИАКУНДРА. Нет.

АЛЕКСАНДР. Испугалась?

НИАКУНДРА. Видишь ли, ты настолько мне неприятен, что мне противно о тебе говорить.

АЛЕКСАНДР. Мне надо умыться, переодеться и чего-нибудь поесть. Где у тебя ванная?

НИАКУНДРА. (указывая). Там.

АЛЕКСАНДР. Никого не пускай в дом.

 

А л е к с а н д р уходит из гостиной. Звонит телефон. Н и а к у н д р а берет трубку.

 

НИАКУНДРА. Алло! (Слушает.) Очень за вас рада. (Слушает.) Да, полиция приходила. (Слушает.) Нет, мы о вас не упоминали. (Слушает.) Нет, Ася, я не знаю где Александр и что с ним случилось. (Слушает.) Хочет задать вопрос? Хорошо. (Слушает.) Добрый вечер, господин Франберг. (Слушает.) Спрашивайте. (Слушает.) У меня была клиническая смерть, когда мне было девять месяцев. (Слушает.) Хорошо, расскажу подробнее. Сама я этого момента не помню, об этом мне рассказала мама. В России была эпидемия гриппа. Я заболела. Мне тогда еще и года не исполнилось. Мама отвезла меня на “скорой помощи” в больницу. Меня положили в “бокс”. Потом к ней вышли и сказали, что я умерла. Я, действительно, умерла. Мама почти полностью поседела в тот вечер. Все врачи ушли. Она осталась около “бокса”. Мимо проходила заведующая отделением. Она уже собиралась домой, была в пальто. Мама на коленях стала умолять ее, чтобы она помогла. Заведующая знала, что ребенок умер, но мама умоляла, умоляла, умоляла… Заведующая вызвала бригаду реанимации, и меня откачали. Это все. (Слушает.) Не верите? Как хотите. Но это было именно так. До свидания! (Кладет трубку.)

 

Входит А л е к с а н д р. В руках у него куртка.

АЛЕКСАНДР. Когда в кладовке сидел, видел там эту куртку. Она мне нужна.

НИАКУНДРА. Забирай.

АЛЕКСАНДР. “Кирпича” убили. И всех его ребят уложили. Вовремя полиция подъехала. Повезло. Когда стрелять начали, все обо мне сразу забыли. Я как дернул стометровку, только меня и видели. Кто полицию вызвал?

НИАКУНДРА. Соседи.

АЛЕКСАНДР. Молодцы. Если бы не эти соседи, валялся бы я сейчас где-нибудь среди елочек с простреленной башкой.

НИАКУНДРА. Ты все еще намерен убить моего ребенка?

АЛЕКСАНДР. Брось, я бы этого не сделал. На испуг тебя брал, разве непонятно?

НИАКУНДРА. Ты заставил меня подписать отказ от собственного сына.

АЛЕКСАНДР. Не понес бы я в суд эту бумажку. Дай пожрать, я сяду в машину и уеду.

НИАКУНДРА. Я тебе не верю.

АЛЕКСАНДР. Хрен с тобой! Не надо мне твоей жрачки! Я и так уеду! (Идет к выходу.) Но ты об этом пожалеешь.

НИАКУНДРА. Гараж закрыт.

АЛЕКСАНДР. Открой.

НИАКУНДРА. Я знаю, ты опять будешь издеваться надо мной и над Федором…

АЛЕКСАНДР. Хватит! Открой гараж!

НИАКУНДРА. А если ты убьешь Федора?

АЛЕКСАНДР. Не нужен мне твой реанимированный недоносок.

 

Н и а к у н д р а вынимает из стола пистолет с глушителем и направляет его

на А л е к с а н д р а.

Это мой пистолет. А сказала, что в озеро выбросила. Я даже поверил тебе. Подумал, что вы со страху действительно все в озеро побросали.

НИАКУНДРА. Я тебе тоже поверила. Поверила, когда ты мне в любви признавался. Когда первый раз избил меня, а потом объяснил, что это был приступ ревности. Когда умолял родить ребенка, кричал, что тебе нужен продолжатель рода, что в нем смысл твоей жизни. И сейчас я тебе поверила, когда ты назвал Федора моим недоноском.

АЛЕКСАНДР. Плевать я хотел и на тебя и на него. Открой гараж.

 

Пауза.

 

На неприятности нарываешься? Хочешь, чтобы тебе башку оторвали? Отдай пистолет и

открой гараж.

 

Пауза.

 

Если ты не сделаешь то, что я сказал, у тебя будут большие проблемы.

НИАКУНДРА. Никогда ты меня всерьез не воспринимал.

АЛЕКСАНДР. И правильно делал. Каждая баба должна знать свое место.

НИАКУНДРА. Я уехала в другую страну, надеялась что ты больше не появишься. Но ты все равно нас нашел. Ты никогда, никогда не оставишь нас в покое.

АЛЕКСАНДР (кричит). Кончай базар, я сказал!

 

Пауза.

 

Что ты хочешь? Хочешь, я от него откажусь? Дам тебе денег! Тебе их надолго хватит! Мы же любили друг друга, ты же помнишь... У нас было много хорошего. Признаюсь, я тебя обидел. Я тебя никогда больше пальцем не трону. Да, я плохо отозвался о Федоре, обругал его, но ты же понимаешь, я огрубел: вокруг меня такие люди, там по-другому не разговаривают. (Медленно приближаясь к Ниакундре.) Ты, наверное, нервничаешь... Успокойся... Все будет нормально... Ты мне все объяснила, я все понял, признаю свои ошибки… Это больше никогда не повторится…

НИАКУНДРА. Уходи из моего дома. Навсегда. И никогда не появляйся.

 

А л е к с а н д р бросается на Н и а к у н д р у и пытается отнять пистолет. Раздается выстрел. А л е к с а н д р делает два шага назад и падает позади стола. Несколько мгновений Н и а к у н д р а неподвижно стоит посреди комнаты, затем машинально подходит к столу и кладет пистолет. Звонят в дверь. Н и а к у н д р а открывает. Входят Т а п с а, Р о б и н и То ш и р о. На плече у Т а п с ы велосипед. Никто из них не замечает лежащего на полу А л е к с а н д р а.

ТАПСА. Мы подумали, подумали и решили купить! (Ставит велосипед на пол.) Ты уже выросла. Поэтому на нем будет кататься Федор.

РОБИН (Тапсе). Хорошо, что мы тебе помешали. (Ниакундре.) Представляешь, как только вышли из магазина, он сразу стал на него взбираться.

ТАПСА. Я хотел проверить, прочный он или нет.

РОБИН. После такой проверки нам пришлось бы его выкинуть.

ТАПСА. Неправда! Ничего бы с ним не случилось. Я толстый, но легкий.

РОБИН. Легкий, как бегемот.

 

Пауза.

 

ТОШИРО. Что случилось?

НИАКУНДРА. Кажется… я его убила.

 

Только теперь Р о б и н, Т о ш и р о и Т а п с а замечают на полу человека. Р о б и н

и Т о ш и р о подходят к А л е к с д р у. Р о б и н склоняется над ним.

 

ТАПСА. Кто там лежит?

РОБИН. Ее бывший муж.

ТАПСА. Он живой?

РОБИН. Нет. Мертвый.

ТАПСА (философски). Одним русским меньше.

ТОШИРО. О том, чтобы вызвать полицию, речь идти не может. Верно?

РОБИН. Верно.

ТАПСА. До сегодняшнего дня я не видел ни одного убитого. Только по телевизору.

ТОШИРО. Надо что-нибудь придумать, куда-то убрать его отсюда.

РОБИН. Можно отвезти его в багажнике подальше и положить в укромном месте. Но моя машина стоит в американском аэропорту. От Хельсинки я доехал сюда на автобусе.

ТОШИРО. Я взял машину напрокат. Поеду я.

РОБИН. Тебя легко запомнить и опознать.

ТАПСА. Придется мне ехать.

РОБИН. Пацифисты такими делами не занимаются.

ТАПСА. Когда я разводил кроликов, мне приходилось их свежевать. Я крови не боюсь.

РОБИН. Тогда непонятно, как ты попал в пацифисты.

ТАПСА. Ты меня к ним причислил. Я всего лишь не люблю, когда люди друг друга убивают.

РОБИН. Вот поэтому ты и не повезешь труп.

ТОШИРО. И что?..

РОБИН. Меня запомнить легко, тебя тоже, Тапса для этого дела не годится…

ТОШИРО. Кто же поедет?

РОБИН. Ниакундра.

ТОШИРО. Вы серьезно? Ну, хорошо. Тогда, кто-нибудь из нас, нет, лучше мы оба, будем следовать за ней на моей машине. На всякий случай.

РОБИН. Согласен.

НИАКУНДРА. Я все сделаю сама.

ТОШИРО. Ты не сможешь вытащить его из багажника, он тяжелый.

НИАКУНДРА. Смогу.

РОБИН. Тоширо прав. Мы поедем за тобой на некотором расстоянии. Увидишь подходящее место, остановишься. Мы подъедем, достанем его из багажника и отнесем в сторону.

НИАКУНДРА. Я все сделаю сама. Сама.

РОБИН. Что скажете?

ТОШИРО. Не знаю что сказать.

ТАПСА. Я тоже.

РОБИН (кладет Ниакундре руку на плечо). Будь осторожна.

 

 

К а р т и н а т р е т ь я

 

Та же гостиная. Поздний вечер. Т а п с а, развалившись в кресле, потягивает пиво из бутылки. Т о ш и р о прохаживается, держа мобильный телефон возле уха. Р о б и н стоит у окна, глядя в темноту вечера.

ТОШИРО. Не отвечает.

РОБИН. Ей сейчас не до телефонных разговоров. Вы когда-нибудь возили в своем багажнике труп?

ТОШИРО. Нет, не возил.

РОБИН. А она сейчас везет. Так что перестаньте ей звонить.

ТОШИРО. Посмотрю, хорошо ли мы оттерли кровь, которая испачкала коридор, когда мы его тащили.

ТАПСА. Ты уже два раза смотрел.

ТОШИРО. И все же...

 

Т о ш и р о уходит из гостиной.

РОБИН. Это психоз.

ТАПСА. Мне он кажется спокойным.

РОБИН. Иногда человек может несколько раз подряд вернуться на кухню, проверяя, выключил он газ или нет. Два, три, четыре раза. А потом опять вернется и еще раз проверит.

ТАПСА. Точно! У меня так с кормушкой бывает. Сяду в машину, еду, вдруг вспоминаю, что забыл зарядить корм. Возвращаюсь... А кормушка полная.

РОБИН. Это психоз.

ТАПСА (смотрит на часы). Уже два часа, как ее нет.

РОБИН. Да...

 

Возвращается Т о ш и р о.

ТАПСА. Все в порядке?

ТОШИРО. В порядке.

ТАПСА. Кроме меня никто их не накормит. Раньше Финляндия была тихой страной. А теперь…

ТОШИРО. Переселение народов.

ТАПСА. Какая путаница в голове... Я был один, но вот у меня дочь, она убила человека. Путаница...

ТОШИРО. Жаль, что вчера вы отговорили меня стрелять. Если бы не вы, я смог бы его убить.

РОБИН. Изучать историю и убивать людей – разные занятия.

ТОШИРО. Она же в него выстрелила!

РОБИН. Закон самосохранения. Она была в опасности. А ты – нет. Он сидел перед тобой связанным.

ТАПСА. У меня есть внук...

ТОШИРО. У нас есть внук.

ТАПСА. Вот я и говорю, путаница в голове.

ТОШИРО. Надеюсь, полиция ее не остановит.

РОБИН. Если они заглянут в багажник, тогда...

 

Звонит домашний телефон.

 

ТОШИРО. Будем отвечать?

РОБИН. Может быть, звонит Ниакундра. (Берет трубку.) Алло! (Слушает.) Я не понимаю. Говорите по-английски. (Слушает.) Кого позвать? Маму? Тебя зовут Федор? (Слушает.) Подожди, пожалуйста! (Зажимает трубку рукой.) Это наш внук!

 

Т о ш и р о и Т а п с а подходят к Р о б и н у.

(В трубку.) Мамы сейчас нет. Она поехала в магазин. (Слушает.) Почему так поздно? У нее кончились продукты. Скоро она должна вернуться. (Слушает.) По мобильному не можешь до нее дозвониться? Наверное, она его не слышит, оставила в машине, а сама ходит по магазину. (Зажимает трубку рукой.) Он спрашивает кто я такой. Что мне сказать?

ТОШИРО. Скажите, что вы его дедушка.

РОБИН. А если она ему ничего не рассказывала? Тогда он не поймет и может испугаться. (В трубку.) Алло! Федор! Я хороший знакомый твоей мамы. (Слушает.) Как меня зовут? Робин. Я приехал из Америки. (Слушает.) Какого я цвета?.. Темного цвета. (Слушает.) Что, что? Подожди, пожалуйста! (Зажимает трубку рукой.) Он спрашивает про генетическую экспертизу.

ТОШИРО. Значит, Ниакундра ему все рассказала. Он в курсе дела.

РОБИН (в трубку). Мама тебе рассказывала о том, как бабушка ездила в Америку? (Слушает.) Вот и прекрасно! Ты уже взрослый мальчик, мама правильно сделала, что все рассказала. (Слушает.) Подожди, пожалуйста! (Зажимает трубку рукой.) Он хочет знать кто его родной дедушка.

ТАПСА. Ну и скажи.

РОБИН (в трубку). Федор! Я твой родной дедушка. (Слушает.) Почему у нас кожа разного цвета? Ну... Потому что у тебя есть еще два родных дедушки. Один из Японии, а другой из Финляндии. (Слушает.) Он говорит, что это здорово. Теперь он стал богачом.

ТАПСА. Что он имеет в виду?

ТОШИРО. Дайте мне с ним поговорить.

РОБИН (в трубку). Федор! С тобой хочет поговорить японский дедушка. (Передает трубку Тоширо.)

ТОШИРО. Федор! Говорит твой дедушка Тоширо Фудживара. Я живу в Токио. Занимаюсь историей. Что? (Слушает.) Конечно, я расскажу тебе про самураев. (Слушает.) Да! И про самурайские мечи. Мне они тоже нравятся. (Слушает.)

ТАПСА. Дай мне! Дай мне поговорить!

ТОШИРО (в трубку). Конечно, мы увидимся! (Слушает.) В Японию? Мы обязательно поедем с тобой в Японию.

ТАПСА. Дай мне трубку!

ТОШИРО. Я передаю трубку твоему третьему дедушке.

ТАПСА (берет трубку). Алло! Федор! Я твой финский дедушка. Сегодня мы втроем ездили в магазин, купили тебе очень красивый велосипед. (Слушает.) Он передает нам огромное спасибо. (Слушает.) Где я живу? Я живу в Лапландии. Там зимой много снега. А осенью все золотое. Лапландия – самая красивая страна в мире. (Слушает.) Я? Да! Я развожу северных оленей. Хочешь, мы будем разводить их вместе. И будем кататься на них каждый день.

РОБИН. Так нечестно! (Выхватывает трубку у Тапсы.) Федор, это я, американский дедушка! Хочешь посмотреть, как работает полиция в Нью-Йорке? (Слушает.) Ну, разумеется, они разрешат тебе подержать настоящий пистолет. Вот что! Я договорюсь, и мы с тобой будем стрелять из пистолета в тире, где тренируются полицейские. (Слушает.) Еще бы не здорово! Не каждый мальчик может пострелять в полицейском тире. Что? (Тапсе и Тоширо.) Он говорит, его укладывают спать. (В трубку.) Спокойной ночи! Все дедушки желают тебе спокойной ночи! (Слушает.) Да, я обязательно передам маме, что ты звонил. До встречи! (Кладет трубку.)

ТАПСА. Кто его укладывает спать?

РОБИН. Он лечится в санатории, у него астма, там распорядок: подъем, отбой, обед в одно и то же время, поэтому сейчас его укладывают спать. Что тут непонятного?

ТАПСА. Непонятно почему ты выхватил у меня трубку.

РОБИН. А почему ты стал ему врать? У тебя нет никаких оленей. И зачем так назойливо расхваливать свою Лапландию?

ТАПСА. Ты так говоришь, потому что никогда там не был. Если побывать в Лапландии хотя бы один раз, после всю жизнь ходишь, как заколдованный. Вот какая там красота! Да, у меня нет оленей, но теперь я буду их разводить.

РОБИН. Ты съезди в Америку! На озера, в горы! Я вообще не знаю места красивее, чем Америка!

ТОШИРО. Япония лучше.

РОБИН. Что? Твою Японию на карте не видно. У вас там даже на машине негде погонять. Теснотища. Что такое Япония? Что это?

ТОШИРО. Я не оскорблял твою страну. Почему ты оскорбляешь мою?

РОБИН. Ты не оскорблял? Кто сегодня утром съязвил насчет свободы?

ТОШИРО. Я не съязвил, я сказал, что в Америке слишком много свободы.

РОБИН. Ну? И как это понимать?

ТОШИРО. Понимай, как хочешь.

ТАПСА. Если я сказал, что развожу оленей, я буду их разводить.

ТОШИРО. Да, у нас не очень большая страна. Но в ней жило много великих людей.

РОБИН. Только не надо так торжественно. Можно подумать, что все великие люди жили в Японии. У нас их тоже полно.

ТОШИРО. Каждый народ, как человек: рождается, вырастает, свершает деяния, старится и умирает. Так было со всеми. Были египтяне, ацтеки, древние римляне, гунны... Их больше нет. На их место пришли другие. Когда-нибудь то же самое произойдет и с нами. Так будет со всеми народами. Как бы долго они ни жили, в конце концов, все они уйдут. Уступят свое место другим.

РОБИН. И к чему ты это сказал?

ТОШИРО. К тому, что спорить глупо.

ТАПСА. Правильно, спорить не надо! Мы должны друг друга поддерживать. Мы одна семья. У меня раньше никогда не было семьи. А теперь у меня дочь и внук.

ТОШИРО. У нас дочь и внук.

ТАПСА. Вы заметили, как Федор говорит по-английски? Даже лучше, чем я.

РОБИН. Что ты подразумеваешь под словами “даже лучше, чем я”? Ты думаешь у тебя хороший английский?

ТАПСА. Я отлично говорю по-английски.

РОБИН. Да я половину не понимаю из того, что ты бормочешь!

ТАПСА. Тогда как же ты со мной разговариваешь?

РОБИН. Я догадываюсь о том, что ты болтаешь по выражению твоей физиономии. Выпучил глаза – значит, о чем-то спрашиваешь. Надул щеки – значит, что-то соврал. Выпятил нижнюю губу – хочешь пива.

ТОШИРО. В Японии я запишу Федора в школу к лучшему мастеру меча. Да помогут мне души Миямото Мусаси и Цукахара Бокудэна.

РОБИН. Он поедет в Америку. Я повезу его на озера.

ТАПСА. Он поедет в Лапландию. Там чистый воздух, он излечится от астмы.

РОБИН. Поэтому я и сказал, что повезу его на озера.

ТОШИРО. Когда он начнет овладевать мечом, его болезнь отступит. Когда он им овладеет, она уйдет совсем.

РОБИН. А если он овладеет мечом, а болезнь не уйдет?

ТОШИРО. Уйдет!

ТАПСА. Мы опять начали спорить? Мы не должны спорить. Поговорим о чем-нибудь другом. Например, о женитьбе. Вот я... Я не был женат. Потому что я толстый. Правда, я не шучу. Робин, ты был женат?

РОБИН. Я как-то хотел жениться... Но перед самой свадьбой подумал, что она придет в мой дом, переставит мебель, напихает в комнаты вазы, туфли, платья, кастрюли...

ТОШИРО. А ты сам не пользуешься кастрюлями?

РОБИН. Пользуюсь. Но у меня их всего две: большая и маленькая.

ТАПСА. И ты не женился?

РОБИН. Я ей все объяснил. Она обиделась. Она меня не поняла.

ТАПСА. Как звали твою невесту?

РОБИН. Кажется, Сильвия. Нет, не Сильвия. Какая разница как ее звали? Короче говоря, она не звалась Элеонорой.

ТОШИРО. Я был женат шесть раз.

РОБИН. Тогда у тебя должна быть куча детей!

ТОШИРО. Я не хотел иметь детей от этих женщин.

РОБИН. Интересно, почему?

ТОШИРО. Я им не верил.

РОБИН. Всем шестерым?! Тоширо, у тебя проблемы.

ТОШИРО. Как долго ее нет...

РОБИН. Спокойно, все будет отлично. Она справится.

ТАПСА. Вдруг ее арестовали?

РОБИН. Никто никого не арестовал.

 

Звонок в дверь.

 

ТАПСА. Ниакундра вернулась! Я открою.

 

Т а п с а уходит в прихожую открывать дверь. В гостиную входит очень пьяная А с я. За ней следует очень смущенный Т а п с а.

ТОШИРО. Зачем ты ее впустил?

ТАПСА. Она что-то сказала по-русски. Я был уверен, что это Ниакундра. Открыл, она упала мне на руки.

АСЯ. Ну, кто тут?.. (Обводит всех пьяным взглядом.) Вот, блин... Одни англоязычники. Поговорить не с кем. (Тапсе.) Толстый, посмотри, какая я красивая, но несчастная. У него жена оказалась. (Передразнивает фразу Франберга.) “Я в разводе!..” Дерьмо. Она отдыхала где-то, и у нее там погода испортилась. Она взяла и вернулась раньше. Выпить есть что-нибудь? (Замечает бутылку водки.) Водка! Кто-нибудь из джин... джин... тельменов нальет даме? Ни хрена не понимают. (Наливает в рюмку и пьет.) В баре один мужик джин... джин... джин - тоником меня накачал. (Пытается вспомнить.) Потом он повел меня в мужской туалет... А потом... (Смеется.) Не помню. Этот ваш Йохан Фр... Фр... Как его?.. Франкенштейн га-а-вно. (Уходит из гостиной через дверь, ведущую в другую половину дома.)

ТАПСА. Куда-то пошла. Только ее нам не хватало.

ТОШИРО. Проверю.

 

Т о ш и р о уходит вслед за А с е й.

 

ТАПСА. Как ты думаешь, когда она протрезвеет, она уедет?

РОБИН. Однажды я сидел в кафе, смотрел на улицу… Вдруг увидел, как ветер несет пустой полиэтиленовый пакет. Он зацепился за фонарный столб. Я стал наблюдать, сколько он сможет продержаться в таком положении. Недолго. Ветер его сорвал и потащил дальше. Эта девица – такой же полиэтиленовый пакет. Ее несет, и она цепляется за все, что попадется на пути.

 

Возвращается Т о ш и р о.

 

ТОШИРО. Дверь в туалет открыта настежь. Девушка спит на унитазе.

ТАПСА. Зацепилась.

ТОШИРО (смотрит на часы). Я поеду искать Ниакундру.

РОБИН. Поедешь куда? Ты ни одной дороги не знаешь.

ТОШИРО. У меня есть карта.

РОБИН. Ты понятия не имеешь в какую сторону она отправилась.

ТОШИРО. Я не собирался вступать в полемику. Я лишь хотел вас предупредить. Чтобы вы были в курсе моих действий.

РОБИН. Ты думаешь, я испытываю удовольствие оттого, что сижу здесь, как болван? Меня тоже подмывает сорваться и куда-нибудь поехать, куда глаза глядят, лишь бы ее найти. Но мы договорились ждать.

ТОШИРО. Нельзя было взваливать на нее это дело. Мы совершили ошибку. Я виноват.

ТАПСА. Тоширо поедет в одну сторону, я в другую. (Робину.) А ты ее здесь подождешь. Может быть, так?

РОБИН. Поезжайте.

 

Входит Н и а к у н д р а.

 

НИАКУНДРА. Устала…

 

Мужчины бросаются к Н и а к у н д р е и заботливо усаживают ее в кресло.

 

РОБИН (наливает водки). Выпей!

НИАКУНДРА. Спасибо. (Пьет.) Ехала и думала о вас. У меня такое чувство, как будто я много лет сидела в могиле, а вы пришли и меня из нее вытащили.

РОБИН. Мы уже начали беспокоиться, что тебя так долго нет.

ТАПСА. Будем надеяться, что все обойдется.

ТОШИРО. Будем надеяться.

ТАПСА. Звонил мой внук. Он хочет разводить оленей в Лапландии.

ТОШИРО. Звонил “наш” внук.

ТАПСА. А я что сказал?

ТОШИРО. Ты сказал, звонил “мой” внук.

ТАПСА. Когда я разговаривал с ним по телефону, он был “мой” внук, когда ты с ним говорил, он был “твой” внук, а когда с ним говорил Робин, он был внуком Робина.

РОБИН. Он передавал тебе привет.

НИАКУНДРА. Спасибо.

ТАПСА. Мальчик отлично говорит по-английски.

РОБИН. Даже лучше, чем Тапса.

ТАПСА. Хочу взглянуть не его фото! Он какой? Толстенький?

РОБИН. Да, он толстенький, сидит на северном олене, в одной руке у него страусиное яйцо, а в другой бутылка пива.

НИАКУНДРА. Нет, он самого обычного телосложения. У нас был маленький фотоальбом, но он забрал его в санаторий. Хочет, чтобы я была рядом с ним хотя бы на фотографии. А мне он оставил стишок. Я иногда слушаю по вечерам, когда сижу одна. (Включает запись.)

 

Звучит голос мальчика, читающего стихи:

 

Если бы мошки взрастили шмеля,

А днем бы светила Луна,

А церковь плыла бы быстрей корабля,

А три плюс один было б два,

Если б верблюд на погонщика сел,

А воры украли Париж,

Если б котище голодный не смел

Схватить разжиревшую мышь,

Если б меня у мамы купил

За крону злой каннибал,

Если бы дядька ребенка родил, –

Весь мир бы на уши встал!

Но если бы день вдруг такой подкрался,

И это пришлось увидать,

Я бы ни капельки не испугался,

А просто залез под кровать”. *

 

Из магнитофона звучит музыка, все молчат.

 

 

ЗАНАВЕС

(редакция 2014 года)

 

 

------------------------------------------------------------------------------------------------

*Стихотворный перевод с английского из сборника «Мелодии Матушки Гусыни» Л. Ворон, И. Ворон.