Языковые воззрения в патристике. Спор Григория Нисского и арианского епископа Евномия о природе языка.

Before we start: Патристика — учение раннехристианских теологов/ «отцов церкви» (примерно вторая половина II в. н.э. – примерно же VII-VIII в. н.э.).

Научные воззрения периода патристики (периода формирования христианской догматики) характеризуются исключительным интересом к т.н. «философии языка».

Рассмотрение фундаментальных проблем теории языка в раннее Средневековье стимулировалось практическими нуждами: 1) проповеди христианства «варварам», 2) создания письменности для перевода Библии на «варварские» языки, 3) развитием библейской герменевтики (толкований Библии), и 4) борьбой с противоречащими ортодоксии учениями. Из последнего пункта делаем вывод, что господствующая идеология имела всеобъемлющее влияние на любые учения, в т.ч. и лингвистические, того времени. И если в античности они были частью философии, то теперь стали частью теологии.

Вот основные языковедческие положения тех времён:

1) Язык присущ только человеку. Бог и ангелы не нуждаются в материальном средстве выражения идей, а животные не обладают разумом.

2) Речь — важнейшая форма деятельности, в которой проявляется разумность человека. Порождение слов — такой же творческий процесс, как и выковать меч.

3) Устройство языка сродни устройству человека: у человека есть душа и тело, но ни то, ни другое по отдельности не является человеком. Так и в языке: звуки сами по себе ещё не являются языком, как и значение вне его материального выражения является всего лишь мыслями, а не языком.

4) Означающее языкового знака обязательно имеет, как и тело, некие измерения: оно существует во времени и пространстве и может быть разделено на более мелкие элементы, составляющие его. Означаемое же не существует ни во времени, ни в пространстве, «не представляется ни длинным, ни широким» и неделимо.

5) В языковом знаке нельзя установить однозначное соответствие между элементами означающего и означаемого (сумма знаний об элементах не равна знанию о целом). Кроме того, мир первичен пот отношению к слову, так что познание знака не может заменить познания вещи.

6) Функции языка: 1. Коммуникация («чтобы человек открывал другому человеку свои мысли»); 2. Обучение («Чтобы учить других и напоминать себе»); 3. Средство познания мира (особенно абстрактных понятий), объективизации и запоминания; При этом коммуникативная функция признавалась ведущей.

7) Трёхкомпонентная модель речевого акта: Говорящий → «воздушная среда», разделяющая партнёров по коммуникации → слушающий/адресат. Единственной возможной мотивировкой высказывания считалось достижение словами ушей слушающего («ведь всякий звук произносится для телесного чувства слушающего»).

8) Мышление и язык не тождественны. Мышление всех людей признавалось единообразным, тогда как формы языков объективно различались. Однако полностью отделять язык от мышления считалось недопустимым.

9) «Мы слышим слова не ухом, а разумом», т.е. смысл звукам речи придаёт их связь с означаемыми явлениями. При этом следует помнить, что «всякое слово есть знак, но не всякий звук есть слово». (ср. деление звуков на «знаменательные» [что-то обозначают] и «незнаменательные» [вы сейчас удивитесь, но ничего не обозначают] у Иоанна Дамаскина. И те и другие он, в свою очередь, делит на членораздельные [которые могут быть записаны] и нечленораздельные. Предметом изучения могут быть только знаменательные членораздельные звуки).

10) Все многочисленные существующие языки являются лишь вариантами единого Человеческого языка, несмотря на внешнее разнообразие.

11) Отвергли проблему «самого истинного языка», который наиболее полно отражал бы суть именуемых веществ, так как признали, что для носителя каждого языка его язык и является самым правильным.

12) «Всякое слово есть знак, но не всякий знак есть слово»; приятный бонус слов как знаков в том, что они могут выступать в роли метазнаков, т.е. обозначать не только свой предмет, но и самих себя.

13) Означающим языкового знака является не просто звук, а сохраняемый в памяти акустический образ слова. И означаемым языкового знака является не просто некая материальная сущность, а хранимый в нашей памяти образ реальности. Откуда следуют возможные ошибки при понимании слов.

14) Все знаки делятся на два класса: «по природе» и «по установлению». Все языковые знаки относятся ко второму классу.

15) Все грамматические категории объяснялись просто: таковы особенности этого языка

Итак, не забываем, что вся средневековая наука крутилась на вертеле теологии. Поэтому не очень-то и удивительно, что серьёзный научный спор о природе языка был в то же время спором между «правильными» христианами и представителями арианства* (*Арианство — христианское течение IV – VI в. н.э., зародившееся в Восточной Римской империи. Отрицали единосущность бога-сына и бога-отца).

Теперь к сути. Всякая идея о происхождении языка в Средневековье держалась на одном-единственном пассаже из Библии про именование вещей Адамом. И тем не менее, даже в одной версии средневековые теологи умудрились найти повод для расхождений. Ортодоксальное учение гласило, что язык нужен только человеку, поэтому и поименовал животных Адам, а не сам Бог. При этом арианский епископ Евномий подметил, что во фразе: «И с казал Бог: да будет свет» Сказал, значит, язык не может иметь чисто человеческую природу.

Григорий Нисский, возражая ему, аргументировал позицию официальной церкви различием имён для одного и того же явления в разных языках (что при единстве бога доказывает человеческую природу наименований). А раз имена разные, то слова (и язык) — дело человеческое, а от бога дана только сама способность порождать слова.

Но в общем и целом, спор с арианами можно свести к тому, что последователи Евномия придерживались почерпнутой у Платона теории «имени по природе», а официальная церковь, соответственно, считала, что имена вещам даны по соглашению, и не признавала за словами никаких сверхъестественных значений.