Москва Июль 2009 — февраль 2010 6 страница

— Они не твари. Точнее… не совсем твари.

— Новый артефакт? — уточнил Зеленый, не обратив на его ремарку внимания.

— Скорее всего. Что бы эта штуковина собой ни представляла — она уникальна. И если мы первыми доберемся до логова угольников, наберем таких и сдадим на реализацию Фоллену, то сможем взять банк.

— Угольников? — сразу уцепился за новое слово Гост.

Я искоса глянул на Лёвку. Тот осматривал болторез, выуженный из ящичка с инструментами, делая вид, будто разговор его не касается. А ведь только что встревал. Все-таки странный тип, нужно с ним ухо востро держать.

— Дело в том, — тщательно подбирая слова, начал я, — что наш бывший отмычка кое-что знает об этих существах и пока не спешит делиться. Но! — Я поднял палец, предупреждая реплику Дроя. — Он готов довести нас до места.

— С чего бы вдруг такая щедрость? — подозрительно прищурился Гост.

— Взамен я ему обещал… — Лёвка с силой сжал мне руку, заставив умолкнуть, и отрицательно покачал головой. Я выдернул локоть и пожал плечами. — В общем, это наши личные договоренности.

Со стороны колодца донесся лязг цепи. Мы встрепенулись, а Дрой мгновенно вскинул «Потрошитель» и выглянул из-за угла. Но тут же просигналил условным знаком: отбой тревоги.

Раздалось хлопанье крыльев, и над фермой-пустошью стал набирать высоту матерый черный ворон. Видно, почувствовал пернатый гиблое место и решил не рисковать.

— Даже если все так, как ты говоришь, Минор, — сказал Зеленый после паузы. — Военные вот-вот всю Зону на уши поднимут. Ты ж понимаешь, что для них такой расклад — полный крах устоявшейся системы. Вооружившись цацками, мутанты попрут за Периметр и примутся близлежащие города громить. А это уже не мелочи вроде точечной утечки артефактов или коррупционной пирамиды, это расширение Зоны. Всю лавочку либо прикроют, либо с землей сровняют.

— Именно поэтому у нас времени катастрофически мало, — согласился я, вщелкивая в магазин патроны. — Либо пробуем добраться до гнезда и сорвать куш, либо мирно отходим в сторонку и ждем, пока его сорвут другие, а на Зону полетят крылатые ракеты.

— Ты действительно ему доверяешь? — Гост кивнул в сторону Лёвки, набирающего в рюкзак консервы. — Или бесишься оттого, что баба ушла?

Я хотел было вскинуться и парировать колкость, но осекся. А и впрямь, Минор, почему ты так легко поверил сталкеру, о котором толком ничего не знаешь, и ютов переться за ним черт-те куда без минимальных гарантий? Мозги эмоциями затопило?

Пришлось вновь прислушаться к внутренним ощущениям. Холодно. Безразлично. Ушла дура Лата и ушла. Плевать вроде бы.

Стало быть, не эмоции движут мной, а нечто иное. Кажется, это предчувствие удачи, которое давненько не прихватывало так остро. С другой стороны, не оставляет тревожное чувство: оно, как червоточина в брюхе, тихонько сочится кислотой, подъедая здоровые ткани. Птичка-интуиция, а, птичка-интуиция, что скажешь?

Притаилась и тихонько воркует себе под клюв. Вот же зараза несговорчивая!

— У меня нет оснований не доверять Лёвке, — наконец произнес я. — Тайну информации никто не отменял — он может держать в секрете то, что посчитает нужным. Поделится — хорошо, нет — его право. К тому же Дрой не даст соврать: Лёвка хороший следопыт и, возможно, сумеет нас вывести к… Где логово угольников?

Неожиданный вопрос произвел нужный эффект. Лёвка открыл рот и ответил прежде, чем успел подумать:

— Заброшенная шахта возле «Юпитера».

— Западная окраина Припяти? — удивился Гост. — Но как туда попасть? Это ж самый центр Зоны. Если «Долг» со «Свободой» не прибьют, так мозги пси-излучением выжжет.

— Поднимемся по реке. Я знаю путь.

Мы как по команде заткнулись и уставились на Лёвку, словно на сумасшедшего. Зона не парк развлечений, а водные пространства здесь вдвое опаснее суши: фауна заводей и рек мало изучена, радиационный фон высокий, транспорта для передвижения нет. Южнее стоят несколько плотин и очистных станций, перекрывающих доступ зараженной воды к жилым районам, но все, что находится севернее фильтрационных сооружений, — убийственно.

И Лёвка обо всем этом прекрасно знает. На заправского шутника он не похож. Тогда что? Блеф, глупость или позерство?

— По какой же такой реке? — вкрадчивым тоном поинтересовался Дрой, когда пауза стала затягиваться. — По Скайке?

— Нет, по Припяти, — сказал Лёвка. — Я уже ходил вверх по течению.

Дрой аж крякнул. А я с сарказмом уточнил:

— На плотике с палаточкой, как Гек Финн?

Лёвка улыбнулся, дав понять, что шутка засчитана. Ответил серьезно:

— Я ходил пешком вдоль берега. Но теперь так нельзя: слишком долго получится. Чтобы попасть к месту вперед военных, надо как можно скорее добраться до юго-восточной оконечности Темной Долины, к Тихой Гавани. Там есть плавсредство, на котором…

— Атомная субмарина? — не утерпел Дрой, с вызовом глянув на бывшего желторотика.

Гост положил руку на плечо веснушчатому сталкеру, предупреждая дальнейшие злорадства. Спросил у Лёвки:

— Ты действительно бывал в Тихой Гавани?

— Да.

— Я тоже бывал.

Лёвка наконец оторвал глаза от своего рюкзака. Внимательно посмотрел на Госта, и я обратил внимание, как в глубине его глаз зажегся интерес.

— Это место не пользуется популярностью у сталкеров, — негромко произнес Лёвка. — Артефактов там практически нет. Легенды всякие нехорошие ходят.

— Я много лет в Зоне, родной. Любопытство заводило меня в разные уголки этого мира. А вот чего ты там делал?

— Оттачивал навыки следопыта.

Сталкеры еще некоторое время поиграли в гляделки, но продолжать пикировку не стали. Однако даже тупому зомбаку было ясно, что и у того, и у другого остались недосказанные слова. Кажется, все вокруг знают больше меня. Это начинает угнетать.

— Ну вот что, — сказал я, подводя черту. — Давайте решать, потому что времени у нас и впрямь мало. Что касается тебя, Лёвка. Наше соглашение в силе, но имей в виду: если мне хотя бы на миг покажется странным твое поведение и я заподозрю, что ты собираешься кинуть или предать старика Минора — пристрелю без колебаний.

Лёвка пожал плечами и вернулся к укладке рюкзака.

— А вы решайте сейчас, — предложил я остальным. — Идем вместе за хабаром или разбегаемся, и вы быстренько забываете обо всем, что услышали?

— Не смогу я забыть, — с показушным сожалением вздохнул Дрой. — Вот знаешь, Минор, как-то въелась уже мне инфа в мозги, прочно засела. Я, конечно, буду изо всех сил стараться, но, боюсь, не забыть мне, где клад зарыт.

— Тихая Гавань, — грустно обронил Зеленый. — Знаете, что это значит у моряков? Вечный покой.

— Как поделим добычу в случае успеха? — Гост, как всегда, был прагматичен.

— Половина того, что выторгую у Фоллена, моя, остальное меж собой кромсайте, как вздумается, — предложил я, стягивая черной изолентой два «рожка». — По-моему, честно.

— Пятьдесят процентов на три плохо делится.

— Я тебе калькулятор с крупными клавишами подарю. Уверен, справишься.

— Не доверяю я электронике, родной. В условиях аномальных полей наврет чего доброго… Давай так: твоя доля сорок процентов, и по двадцать — остальным.

— Между прочим, нам с тобой еще надо военного прокурора в округе умаслить, чтобы он про сбитый вертолет забыл, — вздохнул я.

— Угу, вот я и хочу обеспечить мир да порядок к старости. Так что, договорились?

— Ладно, по рукам.

Пока мы с Гостом препирались и обсуждали условия, у меня в голове крутилась мысль насчет мотивации проводника. Ни во время разговора в трубе, ни теперь Лёвка не заикнулся о своей доле. Ему что, до лампады, получит он в конечном итоге деньги или нет? Меня настораживала такая беспечность. Понятия не имею, какого банана ему приспичило попасть в логово угольников, но любой человек, готовый идти на риск за бесплатно, неизменно вызывал у меня подозрение. Мутный, очень мутный персонаж этот Лёвка.

Дрой сунул руку в пенопластовую крошку, которой был забит один из ящичков, и просиял.

— Внимание, фокус, — возвестил он, извлекая поллитровую бутылку с выцветшей до неузнаваемости этикеткой. — Гост, а ты запасливый. Надеюсь, это то, что я думаю, а не какой-нибудь скипидар?

— То, что думаешь, но за качество я не отвечаю.

— Так или иначе, а радионуклиды после экскурсии по говнопечке надо из организма вывести.

Зеленого передернуло, он немедля отвел взгляд от прозрачной жидкости. Дрой с характерным хрустом свернул крышку и осторожно понюхал содержимое бутылки. Состроил высокопарную мину и поинтересовался:

— О, что это за сорт?

— «Русская», — усмехнулся Гост, регулируя ремешки противогаза. — Из старых складских запасов. Выдержка — никак не меньше тридцати лет.

Дрой провел дозиметром от дна до горлышка бутылки, глянул на показания и отхлебнул. Глаза его моментально увлажнились, ноздри расширились, рот разъехался в блаженной улыбке.

— Чудесный нектар, — восхитился он. — Особенно хороши душистые нотки сивушных масел. Неповторимое послевкусие.

Зеленого, кажется, чуть не вывернуло от подступившей тошноты. Он жутко побледнел, но сдержался. Попросил Дроя:

— Будь добр, убери эту гадость.

— Питие — есть бытие, — назидательно поднял палец тот. — Кто еще причаститься желает?

Я сурово глянул на него, отобрал тару, закрыл и бросил обратно в ящик, подняв пенопластовое облачко. Легкий ветерок сдул невесомую крупу в сторону, окропив грязную лужу белой россыпью.

— Радионуклиды повальным пьянством не искореняют, — сказал я. — Чтобы не загнуться, надо пить зеленый чаек, кушать чистенькую свеклу, йодированную соль и глюконат кальция.

— Сборище зануд, — нахмурился Дрой.

— Есть подходящий ствол для меня? — спросил Зеленый у хозяина схрона. — Я ж винтовку обронил, пока карабкался.

— Со стволами проблема, — развел руками Гост. — Я когда эту нычку делал, позаботился об амуниции, жрачке и боеприпасах. Хотя постой-ка… — Он исчез в полумраке сарая, повозился в дальнем углу и, сияя, вернулся к нам: — Вот. Для снайпера — самое то.

Зеленый долго смотрел на протянутый арбалет, не притрагиваясь к оружию, будто оно было заколдовано, потом негромко спросил: — Ты же шутишь, правда?

— Отнюдь. Шикарная охотничья модель. К ней и «оптика» прилагается.

Мы с Дроем еле сдержали приступ хохота, и даже молчаливый Лёвка хрюкнул в кулак.

— А глушитель к ней не прилагается? — презрительно поджав губы, уточнил Зеленый.

— Зачем, родной? — почти искренне удивился Гост. — Это ж арбалет, он и так негромко пуляет. Называется «Барнетт Предатор».

Дрой все-таки заржал, прикрыв рот, чтобы не палиться на всю округу. Мы с Лёвкой тоже от души похихикали, но особо затягивать веселье не стали — не то место, не то время, не то, в конце концов, настроение.

Зеленый наконец взял арбалет за приклад и принялся осматривать его со всех сторон. Сначала недоверчиво и пренебрежительно, но уже спустя минуту его взгляд изменился, наполнился интересом к новому предмету. Он примерил болт, потрогал композитные плечи, провел пальцем по толстой тетиве. Не заряжая, приложил оружие к плечу и медленно навел его на меня.

И вот после этого глум у меня улетучился, будто не было. Даже без вложенной стрелы направляющая ложбинка выглядела угрожающе: «взгляд» ее гипнотизировал не хуже слепого зрачка автоматного дула.

Я отвел арбалет от себя, машинально передернув плечами.

Оставшись довольным произведенным эффектом, Зеленый бережно погладил ладонью цевье и побряцал ключами для сборки.

— Пристрелять надо, — вынес он вердикт. — А так ничего, удобный — авось и сгодится на первое время, пока ружьишком не обзаведусь. В умелых руках и ложка опасна.

— Пользуй, — сказал Гост, уже без ернической искорки в глазах. — Сильно обжегся?

— Лодыжки зудят, — признался Зеленый. — А что?

— Вот, держи. «Светляк» приложишь для регенерации и «выверт», чтобы радиацию компенсировать. С возвратом.

— Спасибо. Верну.

Дрой оживился, глядя на негрошовые артефакты:

— Еще полезные цацки есть? — Нет.

— Все ништяки зануде отдал: и лук, и побрякушки, — обиженно заявил Дрой. — В следующий раз нестану тебя из мусоросжигателя вытаскивать.

— Не серчай, родной. Правда нет больше. — Гост поднялся с топчана и вжикнул молнией на комбезе. — Все обулись-оделись?

Мы по очереди кивнули, поправляя ремни и покрепче затягивая шнурки на берцах.

— До Кордона пойду первым. На тропе возьмусь мины выискивать. Минор, ты замыкай. Будешь рихтовать следы. Не возражаешь?

— Другой бы на моем месте отказался… А чего это ты в авангард рвешься?

— Просто предложил. — Гост обернулся и пристально посмотрел на меня. — Впрочем, можно разыграть.

— Что ты, что ты. Ищи свои мины на здоровье.

— Тронулись.

Пропустив Госта с «Потрошителем» наготове вперед, мы потопали за ним гуськом, стараясь по вбитой в подкорку привычке ступать след в след.

Уже через минуту сараи, колодец и дом со щербатым крыльцом остались позади. Мы вышли на окраину пустошь-фермы. Потянулись длинные изгороди, за которыми стлался полупрозрачный туман приграничья. В сизых низинах чудилось легкое движение, словно неторопливо ворочались там бесформенные твари, не имеющие толком ни плоти, ни души. Но на самом деле это лишь легкий ветерок перемешивал невесомую мглу.

Я шел замыкающим, машинально поглядывая через плечо.

Туман, как гигантское живое существо, обволакивал нас, пропускал сквозь себя и осторожно смыкался за моей спиной.

Тихо. Будто и не проходит армейская зачистка в паре километров отсюда, будто бар «№ 92» сейчас не разбирают по кирпичикам, а его хозяина не трясут, как куклу.

Поди нашли уже уникальную штуковину, которую Фоллен успел вытащить из брюха угольника. Хотя кто его знает: мог ведь и припрятать быстренько — мало, что ли, темных уголков в подвале?..

Прохладный, почти осязаемый туман подступал к нам вплотную. Касался своими щупальцами открытых участков кожи на запястьях, висках, губах, шее и тихонько отнимал тепло. Туман остужал излишне горячие сердца.

У меня всегда возникали именно такие ассоциации при подходе к Внутреннему Периметру. Нейтральное приграничье будто готовило путника к по-осеннему мертвому дыханию самой Зоны. Якобы еле слышно шептало ему на ушко: ты здесь гость.

Ничего не осталось вокруг от апрельского пейзажа, который ярким росчерком пронесся мимо меня в городе. Облака скрывали солнце, рассеивали свет. В воздухе стоял запах жухлой листвы. Но не тот волнующий аромат, который заставляет трепетать сердца молоденьких студенток в предвкушении загадочного незнакомца в мареве осени, а болезненный, почти безвкусный дух сырости и уныния. Здесь пахло приостановленной жизнью.

Я перехватил автомат, чтобы не целить стволом в спину бредущему впереди Дрою.

Из головы не шли мысли о Лёвке. Занятный все-таки малый. Сколько он в Зоне? Год, от силы полтора. И уже успел побывать в Тихой Гавани, куда не каждый матерый сталкер нос сунет, подняться по берегу реки до Припяти, разнюхать про угольников, о которых пока вообще мало кто знает… Не засланный ли он казачок, решивший заманить нас в ловушку? Я улыбнулся своим подозрениям. Ерунда. Кому сдались четверо голодранцев без хабара? Ну нашкодили мы с Гостом, конечно, с этой «вертушкой» на Болоте полгода назад, но даже если бы окружная прокуратура решила-таки закрыть это дело и наказать виновных, то нас гораздо проще было бы взять тепленькими где-нибудь в баре, после попойки, а не разыгрывать столь мудреную многоходовую комбинацию. К тому же солдафонам и без нас теперь дел хватает. Да и сам Лёвка прекрасно сознает, что меня не так-то просто провести: все-таки хочется верить, что старина Минор еще не совсем дурак. Но некоторые моменты не вяжутся друг с другом, и общая картина никак не складывается. С какого праздника он сам предложил показать путь к месторождению уникальных артефактов? К чему это странное условие, даже требование взаимопомощи? Как можно за год с небольшим изучить Зону на уровне следопыта-профи?

А может быть, наш проводник вовсе не год здесь обретается, а гораздо дольше?

Неожиданная мысль заставила меня на секунду замедлить шаг и отстать. Догнав Дроя, я тронул его за плечо. Он остановился, обернулся. Остальные сталкеры тоже насторожились.

Я махнул рукой: мол, не тормозите, догоним. Тихонько спросил Дроя:

— Ты как с Лёвкой познакомился?

— Ну-у… — Он наморщил лоб, припоминая. — Как обычно вроде бы. Он подкатил вечерком, угостил стаканчиком, рассказал, что умеет, и попросился в отряд. Я взял на правах отмычки.

— Давно?

— С год назад, кажется.

— А что-нибудь о его прошлом известно?

— Вроде из армейки он свинтил из-за дедовщины, — пожал Дрой плечами. — Сам знаешь, не все любят распространяться о минувшем. Ну а этот же — вообще полунемой какой-то.

— Доверяешь ему?

— Я никому не доверяю, даже тебе, Минор. Уж извини.

— Правильно делаешь, — усмехнулся я. — Мне тоже, знаешь ли…

Мою реплику прервал звук, похожий на хлесткий удар по боксерскому мешку. Мы с Дроем вскинули оружие, готовые немедленно открыть огонь, но делать этого не пришлось: оказывается, хлопнула спущенная тетива арбалета, который Зеленый продолжал держать у плеча.

Я посмотрел вдоль его прицельного вектора, и взгляд мой уперся в пришпиленного к комлю дерева слепого пса. Короткое оперение болта торчало у него аккурат из рудиментарной глазницы. Тело все еще конвульсивно подергивалось.

Метров с пятнадцати наш штатный снайпер палил. Внушает.

— Попал, — констатировал Зеленый, упираясь ботинком в скобу и натягивая тетиву.

— Если б их оказалось несколько, а ты один — не успел бы свой стрелоплюв перезарядить, — резонно заметил Дрой.

— Верно. Но ведь в этот раз он оказался один, а нас несколько.

Мы осторожно подошли к убитому мутанту, и я обратил внимание, что уродливые лапы пса наполовину увязли в буром наросте. Издалека казалось, что это часть корня, но вблизи можно было безошибочно определить небольшую, но каверзную аномалию под названием «жадинка», которая сковывала попавшее в нее существо за считанные минуты, а иногда и секунды.

— Мишень-то была неподвижна, — сказал Гост.

— Первый выстрел из малознакомого оружия критике не подлежит, — отрезал Зеленый, с хрустом извлекая болт. — Сам мне выдал этот… лук.

Я поднял с земли палку и сунул ее в студнеобразный бок «жадинки». Аномалия хлюпнула и охотно проглотила сучковатый кончик, отпуская лапы пса. Мертвый мутант перевернулся на спину и съехал по корню вниз.

— Аномалии, — задумчиво проговорил Зеленый, очищая болт от неаппетитных сгустков, — они, как сеть, покрывают всю Зону и окрестности. Кое-где ячейки пошире, кое-где поуже, но в целом распределены равномерно.

— А иногда кто-то забрасывает сеть в море и рыбачит, — неожиданно ответил ему Лёвка. — Улов разный случается.

— Интересная аналогия, — сказал Гост, снова выдвигаясь вперед колонны. — Только поганая. Я теперь себя чувствую глупым карасиком.

— Металлоискатель расчехли и под ноги гляди, карасик, — посоветовал я. — Вон сквозь туман пашня уже виднеется — а в ней, знаешь ли, мины попадаются. Наступишь, и казус случится неимоверный.

 

Глава пятая

 

 

Коломин

 

Возле берлоги Сидоровича мы планировали сделать привал, пополнить запасы и прикупить Зеленому приличный ствол вместо «стрелоплюва», но когда подошли к Кордону, уразумели: планы скорее всего придется корректировать.

Расширяющийся кверху жирно-черный столб был заметен издалека. Чадило знатно, клубами, словно у железнодорожной насыпи горел склад автомобильных покрышек. Едкое марево уже растеклось над всей округой, смешалось с тучами, но в одном из очагов пожар продолжался до сих пор, хотя открытого огня заметно не было. Только черный как смоль дым.

Мы остановились возле заброшенной будки с огрызком шлагбаума, где давным-давно располагался блокпост. Помнится, еще до истории с «бумерангами» я здесь двух резвых снорков упаковал. Псевдоприматы собирались перекусить одиноким сталкером, бредущим по своим делам, но хрен угадали. Потенциальный рацион оказался ершистым и завалил уродов тяжелыми железками.

Тогда Внутренний Периметр тянулся севернее, но пару месяцев назад вояки передвинули его на несколько километров вовне, потому как Зона разрослась. Подобная «пульсация» аномальной территории происходила раз в два-три года и уже никого особо не удивляла.

Дрой попросил у Зеленого оптический прицел, присел на ржавый обод тракторного колеса и припал к окуляру, изучая местность.

— Глянь, — сказал он через минуту и протянул мне «оптику». — Не туда, правее. Около тоннеля под мостом — видишь?

Я переместил прибор по указанному вектору и отнял от лица. Поморгал, решив, что зрение меня подводит. Вновь поднес резиновый кругляшок амортизатора к глазу и сдвинул пальцем колесико, подстраивая резкость. Зрелище одновременно пугало и притягивало взгляд. Арка тоннеля, очертания которой были знакомы любому сталкеру, начавшему скитания по Зоне с Кордона, теперь представляла собой бесформенную груду, в которой бетон перемешался с металлом. Мост рухнул, похоронив под собой дорогу, по которой проезжал официальный транспорт ученых и военная техника. Но коптил вовсе не завал. Дым валил из-за перевернутого «Урала», сплющенная кабина которого валялась метрах в десяти от кузова. Что сталось с водителем, не составляло труда домыслить.

А возле грузовика стояли угольники. Трое. И когда я понял, что они делают, на меня напала легкая оторопь.

Одно из существ в химзащитном комбезе с откинутым капюшоном держало тело, а двое других сосредоточенно потрошили его. Картина поражала какой-то неестественностью. Почему бы не опустить труп на землю? По спине пробежали мурашки. Такое чувство, будто эта черная бестия не напрягается, держа на вытянутых руках центнер мяса. Сколько же в нем силищи?

Гост хотел взять у меня прицел, но я предупреждающе поднял палец:

— Постой-ка.

Повернув кольцо, я сменил фокусное расстояние, сделав максимальное увеличение. Стараясь не трясти «оптику», медленно навел на жертву. И негромко крякнул от удивления.

— Что там такое? — не вытерпел Зеленый.

— Они… — Я вернул ему прицел. — Они ж своего потрошат.

— Кто кого потрошит? — спросил Гост.

— Угольники. Собрата буквально на части рвут.

После этих слов я закашлялся и исподлобья проследил за реакцией Лёвки. И реакция эта, прямо скажем, мне очень не понравилась. Парень занервничал. Брови дрогнули, взгляд метнулся из стороны в сторону. «Картина дыхания» резко поменялась: между вдохами проскользнула пауза, появился характерный носовой присвист. И несмотря на то, что он моментально взял себя в руки и попытался скрыть беспокойство, я все четко зафиксировал и сделал еще одну зарубку в памяти.

Лёвка по типу характера флегматик, причем — почти без примесей. Потому наблюдать у него подобные признаки сильного волнения было вдвойне непривычно. Наш загадочный проводник реально испугался, когда услышал, как угольники вскрывают себе подобного.

— Испугался, — негромко сказал я, но реплику услышали все.

Лёвка не растерялся. Он прилепил на губы сладкую улыбку и согласился:

— Конечно. Нам ведь в логово к этим каннибалам идти.

— Они не каннибалы. — Моя ответная улыбка получилась и вовсе медовой. — Спорим, эти черти сейчас сожгут тело? Ведь именно их мутагенная требуха так коптит, правда?

Сталкеры переводили взгляд с меня на парня и обратно, пытаясь понять подтекст нашего разговора.

— Может, и сожгут, — пожал плечами Лёвка. — Мне почем знать.

— Все ты знаешь, не юли. Они ведь не просто от скуки его потрошили, а? Они искали проглоченную штуковину, как у того, в баре. Ведь фолленовский специалист по экстремальной хирургии у черного касатика артефакт достал как раз из брюха. Зачем они глотают цацки перед смертью?

Лёвка долго глядел прямо на меня, прежде чем ответить. В его больших темных глазах отражались фиолетовые просветы в тучах, заволокших небо. Мне даже на миг показалось, будто в этом зеркальном мире не хватает линии горизонта, но потом я обнаружил: смотрю не под тем углом. — Я имею право не отвечать на этот вопрос.

— Права тебе перед арестом зачитают. Если прежде не пристрелят.

— Нам придется расторгнуть сделку.

Я молниеносно взвесил все «за» и «против». Шкодник упрям и изворотлив, на давление не реагирует, блеф чует что твой катала в треньке. Что ж, бросим вкусную косточку для затравки: пусть какое-то время наслаждается превосходством победителя и теряет бдительность.

— Ладно, забей, — подмигнул я. — Глотают, и фиг с ними. Главное, чтоб не подавились, как тот вскрытый неудачник.

Лёвка кивнул и нагнулся, чтобы подтянуть язычок в ботинке. Хрястнуло. В стене позади него образовалась воронка, сама пуля увязла в бетоне.

— Снайпер! — крикнул Зеленый, падая и откатываясь в сторону.

Я распластался на щебенке и быстро пополз к обочине, волоча за ремень автомат. Судя по тому, что пуля не срикошетила, она вошла в западную стенку будки почти перпендикулярно. Значит, стреляли со стороны заброшенной автомобильной эстакады, которая торчала посреди разворотной площадки слева от трассы. Стало быть, уходить надо на восток.

Ага. Прямиком в парящие облачка «кислотного тумана». Отлично.

Вторая пуля угодила в шлагбаум, разнеся оставшуюся его часть в щепу и не причинив вреда ползущему последним Дрою. Веснушчатый сталкер резко поднажал и быстренько скатился по склону в канавку. Благодаря тому, что снайпер, по счастливой случайности, не снес первым выстрелом Лёвке башку, а вторым — Дрою задницу, мы в полном составе успели укрыться за бруствером. Но радоваться было рано: дорожная насыпь защищала лишь с одной стороны. Фактически наша группа оказалась заперта между приподнятым над равниной шоссе и выжженным кислотной аномалией полем.

Простенькие костюмы могли выдержать минутную пробежку по едкой дряни, а могли не выдержать. Пятьдесят на пятьдесят.

Был еще один вариант: двинуться на север вдоль трассы и выйти точно к заваленному тоннелю, где орудовала троица угольников. Подчеркиваю слово «был». Ибо практически сразу после снайперских плюх в небе раздался характерный свист, и возле рухнувшего моста прогремел взрыв. Затем еще один. С перевернутого грузовика сорвало заднюю ось, и машина окончательно потеряла товарный вид.

— Ого! — воскликнул Дрой. — Минометами район утюжат!

— Значит, через четверть часа пустят тяжелую технику и пехоту, — резонно заметил Зеленый. — И пойдет вся эта ватага вот здесь, аккурат по шоссе. Грустно.

Гост не стал присоединяться к комментариям — и без лишних реплик все было очевидно. Вместо этого он вывел на экран ПДА карту местности и снял с пояса мешочек с болтами. Я невольно обратил внимание, что на ткани красовался логотип элитного производителя мужских шмоток, и не удержался от подначки:

— Пижон. Болты у тебя тоже от кутюр?

— Шляпки инкрустированы стразами, а резьба именная, — сердито откликнулся он. — Из подкладки старого английского костюма скроил мешок. Что, нельзя?

Я театрально поднял руки и выкатил глаза: мол, ты босс, хуго босс, только не бей. В вышине противно запели еще с полдюжины снарядов. Они пролетели по навесной траектории и цепочкой накрыли целый массив. Кажется, несколько хибар из покинутого лагеря сталкеров-новичков превратились в смесь щебня и щепок. Неужели военные думают таким образом остановить угольников? Ну-ну, наивные. Они не видели, как те по пересеченной местности бегают. Черная троица, поди, уже в тыл артиллеристам сейчас заходит.

Но, как говорится, смех смехом, а башка кверху мехом. Нам-то деваться особо некуда, придется скакать через аномальное поле, рискуя быть прожженными до костей. На Кордон теперь никак нельзя — туда вот-вот полгарнизона сбежится со всеми вытекающими последствиями.

Гост бросил болт в сторону ближайшей кочки и хотел выдвинуться в авангард, но Лёвка его мягко взял за плечо.

— Дальше я.

— Не мал еще вперед батьки лезть?

— В самый раз. Если пойдем к Тихой Гавани по моей тропе, сократим путь.

— А если по моей — возможно, останемся в живых.

— А если кого-то волнует мое мнение, — в тон высказался Дрой, — то я за второй вариант. Малой хороший следопыт, но Гост опытней.

Над нами просвистел еще один снаряд. Вдалеке раскатисто громыхнуло.

— Давайте голосовать, — быстро предложил Зеленый. — Я тоже за то, чтобы идти по тропе Госта. Мы выиграли.

— То есть мой вариант никого не интересует? — нахмурился я.

— У тебя есть вариант? — удивился Зеленый.

— Нет. Но хочу чувствовать себя частью коллектива.

— Давай ты потом займешься чувствованием, — отрезал Дрой. — А то попадет мина в башку, и начнешь чувствовать себя по частям. В серьезном отрыве от коллектива и собственных кишок.

— Ты мерзкий. Ладно, Гост, веди.

Гост потеснил Лёвку, пригнулся и пошел по полю, поглядывая на ПДА.

— Я действительно могу показать короткий путь по окраине Темной Долины, — сказал ему в спину Лёвка.

— Сначала через «кислотный туман» пройдем, а там уж разберемся, — не оборачиваясь, ответил Гост. — Успеешь еще проявить свои недюжинные навыки картографа, если не заливаешь, конечно.

Мы надели маски, проверили уплотнители, подняли воротники и осторожно пошли следом за Гостом.

Топать в хвосте надоело, поэтому я подрядил на это дело Дроя. А он в спешке особо долго и не сопротивлялся — так, поворчал маленько.