О потребностях, мотивах и действиях 6 страница

Самосовершенствование — противоречивый процесс: с одной стороны, мы хотим выработать как можно больше хороших привычек, чтобы они улучшили бессознательного человека в нас, а с другой стороны, мы стремимся расширить сферу приложения сознания, сделав сознательными многие наши функции, которые осуществляются бессознательно. Наша задача само воспитания состоит в том, чтобы в каждом случае умело разрешать это противоречие.

Самовоспитание как «расширение» сознания. Сам по себе термин «расширение» сознания обозначает не что иное, как включение в область осознанного все большего количества жизненных функций человека, его привычек и психических состояний. Когда человек сконцентрирован только на одном, поглощен ситуацией, обстоятельствами, в которых он находится, то его сознание суживается до уровня этих обстоятельств и частных целей, к которым он стремится. При изменении обстоятельств он оказывается беспомощным, так как не может взглянуть на то, что его поглощает, с иной, более высокой точки зрения, с точки зрения других возможностей своего бытия. Так, ребенок, у которого отобрали единственную игрушку, горюет и кричит, как будто у него рушится весь мир, так как в данный момент все его сознание сконцентрировано на процессе игры и он не может переключиться. Точно так же он плачет и горюет от того, что его отвели в детский сад, и он должен расстаться с мамой. Он страдает так, что кажется, будто он навечно потерял свою маму. Его страдания являются не детским капризом, а результатом узости сознания, которое не может «расшириться до вечера», когда мама опять за ним придет. Он горюет так, как будто его разлучают навечно. Эта способность распространять свое сознание на будущее возникает позднее, с созреванием и приобретением общественного опыта.

Пример узости сознания ребенка вовсе не означает, что взрослые лишены этого. Когда студент получает «неудовлетворительно», когда влюбленный узнает, что он нелюбим, или начальник узнает, что он уже не начальник, то их последующее поведение будет зависеть от того, в какой степени их сознание реально включает в себя и другие контексты жизни. Ромео и Джульетта были молоды и незрелы, их сознание было полностью поглощено друг другом. И когда одного из них не стало, для другого жизнь потеряла всякий смысл. Способность человека быть твердым перед испытаниями судьбы состоит в том, что он может взглянуть на свои проблемы с более широких и высоких позиций, может взять под контроль сознания работу своих переживаний, какими бы они ни были.

В каких направлениях происходит «расширение» сознания? Когда говорят о человеке, что он владеет собою, это свидетельствует о том, что большая часть функций его Я подчинена его сознанию. Сила сознания проявляется в силе воли человека. Еслия могу управлять образами, которые возникают в моих представлениях, то это свидетельствует о том, что мое мышление подчинено сознанию.

Мы уже узнали, что контроль над движением образов является необходимым условием контроля и управления нашими потребностями. А это значит, что, осознав строение и проявления моих потребностей, я «расширяю» свое сознание, распространяю его власть на область потребностно-мотивационной сферы своей личности. Поэтому расширение самосознания всегда есть, усиление нашей воли и внутренней с амодисциплины. То же, что остается вне поля зрения сознания, является проявлением функций бессознательного «человека привычки». Поэтому, осознав то, как устроен мой конфликт с близкими, я могу принять правильное решение к его прекращению. Если передо мною стоят неодолимые препятствия, то сознанием того, что при этом происходит, я могу ослабить страдание, вызванное фрустрацией (как называют психологи психическое состояние, возникающее вследствие появления неодолимых препятствий на пути удовлетворения наших фундаментальных потребностей). Поняв природу кризиса, в котором я оказался, я найду средства его преодолеть или в крайнем случае относительно безболезненно его переждать.

Иногда можно слышать, что, чем меньше знаешь, тем спокойнее, безопаснее, а многознание якобы увеличивает наши страдания. На этом принципе построен такой механизм психологической защиты Я как вытеснение. Действительно, страус, погружая голову в песок, некоторое время может чувствовать себя спокойнее, но лишь до того момента, пока опасность не отыщет его и не извлечет на поверхность неприглядной реальности. Знание всегда дает больше, чем незнание. Но использование знаний зависит от человека и его обстоятельств.

Сознание всегда есть накопление и использование информации об окружении и самом себе для решения жизненных проблем. Поэтому когда спорят о том, есть ли у животных сознание, то подойти к этому вопросу можно так. Решают ли они жизненные задачи с помощью той информации, приобретаемой о мире, который их окружает и в котором они живут? Если да, то они имеют сознание, а если нет, то у них сознания нет. Поэтому можно сказать, что каждое живое существо, каким бы оно примитивным ни казалось, должно принимать решения по крайней мере между двумя альтернативами: во-первых, действовать или не действовать в данный момент и, во-вторых, какое из двух или более действий, находящихся в репертуаре поведения этого существа, выбрать? Можно спорить о том, каков здесь уровень сознания, как это живое существо накапливает информацию, как ее перерабатывает. Споры ученых об этом продолжаются. Но одно несомненно. Человек отличается от животных тем, что его сознание вырастает в самосознание. И это становится возможным благодаря общественной жизни и наличию второй сигнальной системы, речи.

Как я сознаю самого себя? Сознательное действие, которое исполняется мною, содержит не только осознание внешних обстоятельств самого этого действия, но включает и отражение самого действующего, его способностей к исполнению действия и особенностей органа, с помощью которого это действие осуществляется. Из этой способности принимать себя в расчет, в действиях и вырастает то, что мы называем самосознанием.

Я осознаю себя в самых различных контекстах своих проявлений: имею представление о строении своего тела, обладаю «схемой тела», которая отличается поразительной устойчивостью. Например, у инвалидов это проявляется во сне в болях на месте ампутированной конечности. Ноги нет, а она болит, и болит в определенном месте.

Следующей формой самосознания является мое самочувствие. Состояние моего тела, его функций, отношение к окружению, напряженность потребностей и многое другое выражается в самочувствии. Если самочувствие дает общее представление о состоянии, то в момент возбуждения потребности я осознаю не просто то, что мне хочется есть, но в моей голове появляется суждение: «Я хочу есть».

Я осознаю себя в моих переживаниях и действиях, которые я должен рассматривать как бы извне, для того чтобы точнее их скоординировать с самим собою и с другими. Таким образом мое сознание постепенно превращается в самосознание. И это не является следствием наличия какого-то познавательного интереса к самому себе, а вынужденной необходимостью: те люди, которые лучше осознавали себя и других, как правило, действовали более эффективно. Если я просто вижу или слышу, то я проявляю себя как сознающий субъект, но когда я могу представить, как видит и слышит мое Я, то у меня возникает совсем другой способ освоения мира. Ведь тем самым я осознаю свои возможности и в соответствии с этим могу правильнее принимать решения.

Если мы изучим то, как ведут себя искусный борец, фехтовальщик или оратор, то прежде всего мы обратим внимание на то, что они прекрасно знают свои сильные и слабые стороны, а кроме того, особенности и свойства того, с кем имеют дело. И чем глубже их самосознания, тем эффективнее они действуют. Поэтому «расширение» самосознания и дальнейшее его углубление в познании самого себя является условием успеха в учебе, труде, средством поддержания отношений с друзьями и в семье. Чтобы развивать наше самосознание, нужно знать его свойства и то, как оно образуется. Но у каждого явления имеются и положительные, и отрицательные стороны. Развитое самосознание дает нам огромные преимущества перед теми, у кого оно развито слабо. Но за это могущество самосознания мы часто должны вносить большую плату. Самосознание может порождать такие психические образования, как чувство неполноценности, тщеславие, неумеренную гордость, беспричинную, необъяснимую тревогу, зависть, отсутствие покоя, неудовлетворенность и многие другие чувства, которые иногда терзают нас до такой степени, что некоторые были бы согласны расстаться с теми преимуществами, которые дает нам самосознание. Имея ненасытное стремление к успеху, мы не можем успокоиться ни на минуту, пользуясь взаимностью в любви, мы страдаем от страха ее потери, имея деньги, часто думаем, что их мало.

Мы постоянно сравниваем свои успехи с успехами другого. Часто эти сравнения не в нашу пользу, и тогда мы не в состоянии насладиться результатами своей деятельности, своим состоянием, талантом, не в состоянии реализовать себя, постоянно заняты тем, что ищем признания иоценки других. Я нарисовал далеко не полный перечень той платы, которую мы вносим за приобретенное могущество самосознания.

Было бы идеально добиться такого уровня индивидуального развития, чтобы, развивая наше самосознание, совершенствовать его, полностью использовать его возможности, не внося этой ужасной платы за могущество или по крайней мере уменьшив ее до терпимого уровня, можно сказать, что самосовершенствование есть развитие нашего самосознания в том направлении, чтобы в максимальной степени уменьшить отрицательные последствия его применения. В самом деле, если я страдаю от чувства неполноценности, то никакой успех и превосходство не могут принести мне удовлетворенности. Иногда говорят, что это и хорошо, что успокоенность смерти подобна. Но психология самовоспитания говорит, что чувство неполноценност и— тяжелое страдание, которое не может быть устранено внешним успехом, без перестройки внутренней структуры самосознания. Обидчивый человек становится кошмаром для тех, кто любит его, для близких. Он обречен на самые мучительные страдания одиночества, так как с ним никто не может иметь дела, не обижая его намеренно или непреднамеренно. Завистливый теряет друзей, так как каждого, кто лучше его может делать что-то, он начинает тихо ненавидеть, друзья оставляют его, так как никто не желает быть с тем, кто тебя ненавидит. Однако, прежде чем перейти к проблеме совершенствования самосознания, нужно хотя бы в первом приближении познакомиться с тем, как оно устроено, чтобы помочь правильному его формированию и постепенно устранить те деформации, которые могли возникнуть в детском возрасте.

Как устроено наше самосознание? Хотя самосознание возникает вследствие развития сознания, между ними имеется существенная разница. Осознание самого себя вначале всегда возникает в результате отождествления самого себя с тем, что я считаю непосредственно относящимся ко мне. Это прежде всего мое тело, мои близкие (в той степени, в какой они относятся ко мне), предметы, которые принадлежат мне, т. е. все то, что влияет на меня и к изменениям которого я чувствителен. Если, например, кто-то гвоздем поцарапал мой автомобиль, я реагирую на это так, как будто поцарапали меня.

Самосознание, таким образом, представляет собой некоторое действие, акт, с помощью которого все предметы и процессы, которые я могу воспринимать, относятся мною к тому, что можно назвать Я. Если кто-то ругает психологов, то я не остаюсь нечувствительным к тому, что поносят тех, кто имеет ту же профессию, что и я. Следовательно, все психологи в какой-то степени относятся мною к моему Я. Этот акт отнесения к Я может происходить совсем неосознанно и непреднамеренно. Я до поры до времени вообще могу не задумываться над тем, входят ли психологи мира или моего института, где я работаю, в мое Я. Но это отнесение обнаруживается в том, что я начинаю сердиться или, более того, прихожу в ярость по поводу того, что ругают представителей моей профессии. Видимо, по силе моей реакции на это обстоятельство и можно судить, в какой степени все психологи срослись с моим Я. Точно так же мать может приходить в состояние необыкновенной радости, когда ее ребенка хвалят за успехи. Значит, она отождествляет себя в чем-то с ребенком. Вот этот акт отнесения к Я (в нашем примере — успехов ребенка к Я матери) и принято в психологии называть идентификацией.

Этот акт идентификации причиняет нам много беспокойства в тех случаях, когда мы идентифицируем себя с людьми, предметами, обстоятельствами, которые подвержены какому-то отрицательному влиянию. Тогда мы страдаем. Мое дело может быть неудачным, и эта неудача не зависит от меня, но я все равно страдаю, хотя умом осознаю, что мое страдание бесполезно.

Акты идентификации могут служить и на пользу нам, если мы идентифицируем себя с лицами, обладающими достоинствами или какими-либо преимуществами. Ребенок получает очень много, идентифицируя себя с отцом или матерью, если они оцениваются как хорошие, достойные люди. Но если обнаруживается, что они плохие, то возникают мучительные переживания разрушения идеала. Тот человек, с которым мы идентифицируем себя, включаем его в наше Я и высоко оцениваем, выступает в качестве идеала. Если такого идеала нет в непосредственном окружении, то создается просто идеальный образ на основе литературы, кино или работы собственного воображения. Идентификация — это не просто сравнение себя с кем-то другим. (Какое сходство может быть, например, с автомобилем?) Это отнесение к Я чего угодно, и этим все сказано.

В структуре нашего самосознания Я играет особую роль. Любые действия — и предметные и психические — могут выступать в качестве действий, направленных на соотнесение с Я, и тогда они выступают в качестве действий реализации самосознания. Например, я взвешиваюсь на весах, чтобы узнать, насколько я прибавил в весе. Это действие соотносится с Я и тем самым является самосознательным действием. Однако чаще я повторяю это действие взвешивания в идеальной форме и, думая, что я стал тяжелее, решаю провести разгрузку. То же самое можно сказать о таких чертах, как мое физическое здоровье. Я могу думать, что у меня со здоровьем прекрасно, пока по настоянию жены не прохожу обследования и врачи находят у меня кучу болезней. Но мне это не нравится, и я начинаю думать и даже говорить о том, что врачи ошибаются и им не следует доверять. Я могу считать себя добрым, а на самом деле — грубо манипулировать людьми и использовать их в своих целях, ссылаясь на высокие идеалы. Но все равно могу продолжать считать себя таковым, хотя кто-то из них в глаза говорит мне, кто я такой. Но при этом я могу считать, что он ошибается и что я действительно добрый.

Читатель уже заметил, что мое самосознание существует как постоянное повторение актов сравнения себя с некоторым образцом, который хранится где-то во мне. Этот образец представляет собою множество свойств, которые соотносятся и крепко срослись с моим именем. Он выступает как скелет моего самосознания, используемый для сравнения.

В этом образце можно выделить разные уровни, которые можно назвать «каков я есть» и «каким мне хотелось бы быть». Последний уровень описывает мой идеал. Оба уровня представляют собою набор определенных черт, о которых мы говорили ранее. На том и другом уровне представлены черты, которые свойственны мне. Но они отличаются главным образом степенью своего развития. Например, я считаю себя усидчивым, но недостаточно, а вот хотелось бы быть усидчивым как автомат: стоило бы мне сесть за стол, как н начал сразу же работать в полную силу. Но может быть и так, что в том, каков я есть, имеются черты, которые мне не хотелось бы иметь. Например, стремление подчиниться обстоятельствам и не принимать решения. Как реальное Я, так и идеальное Я оказывают огромное влияние на мое поведение и самочувствие. Представьте себе, я считаю себя одним, а обнаруживается, что я другой; причем это обнаружил я сам (см. приведенные примеры). Как можно спокойно воспринимать это? Наш мозг чрезвычайно чувствителен к любому рассогласованию, и при его обнаружении немедленно порождает приятные или неприятные эмоции.

Наше Я существует как относительно жесткая программа определенных типов поведения и психических состояний. Если в Я «записано», что я силач, то в случае, если я не смог поднять штангу весом 200 кг, у меня возникают ужасные переживания, в то время как мой товарищ не смог поднять штангу весом 50 кг и никак не реагировал на это. Чем это объяснить? Дело в том, что в моем Я чрезвычайно жестко записано, сколько для самоуважения я должен поднимать, а у него этого шаблона нет. Но мой товарищ страшно переживал, когда неудачно выступил с лекцией, в то время как мне его переживания были совсем не понятны. Но дело в том, что он считает себя прекрасным лектором!

Эта жесткая структура, которую психологи называют «Я-концепцией», частично осознана, но частично существует и в бессознательной форме. Она осознается косвенно, через поведение. Мой товарищ в разговорах со мной никогда не высказывал мысль о том, что он хороший лектор, а кокетничал тем, что он лектор так себе. Но тогда зачем ты переживаешь, если ты и лектор плохой, и лекцию прочитал плохо? Но все дело в том, что он в глубине души считает себя все-таки хорошим лектором! Вот это «в глубине души» и есть черта его Я-концепции, которая обнаружилась в его поведении, когда он плохо выступил с лекцией. Но представьте мое удивление, когда я узнал, что лекция была им прочитана неплохо. Некоторые слушатели остались весьма лестного мнения о ней. Но он считает, что лекция не удалась. Где же истина, с которой следует сличать результат? Эта истина кроется в «глубине души» как сформировавшаяся Я-концепция, над которой он не властен.

Это рассогласование между Я-концепцией и нашим реальным поведением является как раз тем рассогласованием, которое порождает страдания и ту тяжелую плату, которую мы платим за могущество самосознания. Наша Я-концепция дает нашему поведению относительно жесткий стержень и ориентирует его. Если я считаю себя хорошим отцом, то минутные или даже довольно долгие ссоры с женой не могут меня побудить к бегству из семьи. Если в моем Я запрограммировано, что я хороший ученик, то я могу преодолеть все соблазны развлечений, свою слабость и лень для того, чтобы подтвердить свое Я. Поистине могучая сила заключена в нашей Я-концепции! Однако если в моем Я жестко записано, что я «беспощадный и сильный», то мне трудно проявить человечность и великодушие. Всякое проявление великодушия и любви я буду рассматривать как слабость, достойную презрения. Тогда и любимого человека я должен подавлять и проявлять к нему жесткость, чтобы подтверждать свое Я, не вступать в рассогласование со своей Я-концепцией.

Итак, самосознание работает путем постоянного сравнения нашего реального поведения с Я-концепцией и тем самым осуществляет регуляцию поведения. Благодаря самосознанию мы способны на неимоверные усилия для того, чтобы реализовать свою личность на усилия, которые направлены на недопущение рассогласования, которое мучительно переживается. Чем значимей черта, запрограммированная в нашем Я, тем сильнее переживается рассогласование, неподкрепление черт нашего Я. Важно знать, что слишком жесткая структура Я-концепции вначале кажется силой характера, а на поверку часто становится источником мучительных рассогласований и мучений, которые могут довести до болезни. С другой стороны, слишком слабая Я-концепция делает нас бесхарактерными и непригодными для длительных и напряженных усилий по достижению поставленной цели. Люди могут отличаться друг от друга также и тем, как они реагируют на рассогласование между Я-концепцией и реальным поведением. Те, кто совершенно не способны его выдержать, очень чувствительны к нему, нам кажутся людьми сильными, а на поверку жизнь ломает их быстро. Их жесткая, как бы сделанная из стекла структура не может «гнуться» и изменяться под влиянием обстоятельств, и в силу нетерпимости к рассогласованию она ломается; личность переживает кризис, иногда необратимый.

Поэтому самовоспитание должно выработать у каждого из нас способность выдерживать такого рода рассогласования без ущерба для личности и индивидуальности. Сталь от чугуна и стекла отличается не твердостью, а упругостью, способностью восстанавливать себя, свою структуру. Выработать в себе терпимость к рассогласованию и осознанному изменению своей Я-концепции путем изменения образа жизни является одной из высших целей самовоспитания. Это часто стоит целой жизни. В истории известны случаи, когда жестоко голодавшие люди не могли разрешить себе есть «поганое» мясо речных пресноводных моллюсков, которые более питательны, чем устрицы, и которыми были заполнены реки. Я-концепция голодающих в данном случае убила их голодом, лишив выхода из положения.

Рассогласование с Я-концепцией настолько мучительно, что человек реагирует на него чувством вины, стыда, обиды, отвращения, гнева. Если воспоминание об этом сохранилось в памяти, то человек обречен был бы на муки, если бы он не мог защищаться против них с помощью механизмов психологической защити. Чтобы познать себя и изменить себя в нужном направлении, нужно знать то, что происходит «в глубине души» для защиты от рассогласований с представлением о себе. Эта защита может происходить и на сознательном, и на бессознательном уровне. Но если мы узнаем, как это делается, то можем сами проводить анализ своего состояния с целью более глубокого осознания самого себя, ибо без этого осознания невозможно освободиться от чувства неполноценности, беспричинного стыда, необоснованных отвращений, необъяснимых приступов раздражительности, апатии и ничем необъяснимой скуки и отвращения к делу, которым ты должен заниматься.

Невозможно отделаться от чувства неполноценности путем повышения своих объективных результатов в учении и деле, подобно тому как человек, страдающий булимией, не может никогда наесться, так как у него в центре голода и насыщения произошло неустранимое рассогласование между поступающей информацией о недостатке пищевых веществ в крови и моделью требований, которые «записаны» в этом центре. В случае булимии такого рода нарушения происходят, как правило, в результате опухоли, которая делает невозможной нормальную работу мозга по сличению информации и обнаружению согласования. А в случае комплекса неполноценности или некоторых других психически вредных образований, где тоже нарушен процесс сличения между Я-концепцией и реальным поведением, эта Я-концепция настолько искажена и деформирована «опухолью» антивоспитания, что достижение согласования невозможно. Когда мы говорим о низкой самооценке личности, то под этим подразумевается то, что рассогласование настолько сильно, что человек потерял всякую возможность достичь согласия с самим собой. Существуют методики измерения уровня самооценки, которые иногда дают парадоксальные результаты: личность, страдающая сильным комплексом неполноценности, часто получает высокий балл оценки со стороны других. Но, к сожалению, от этого человеку не бывает легче. Ему требуется работа по самовоспитанию, которую он должен выполнить сам.

Можно застенчивого человека обучить вести себя спокойно и ровно, без выкрутас и компенсаций, к которым он обычно прибегал, но от этого он не перестает быть застенчивым, если в нем не изменилась в нужном направлении его Я-концепция.

Перейдем к изложению того, как наше самосознаниезащищается от рассогласования между Я-концепцией и реальным поведением и состоянием личности. Итак, мы ввели представление о Я-концепции, о реальном поведении и об актах его сличения с требованиями Я-концепции. Возникает вопрос: кто же осуществляет этот акт сличения и устанавливает наличие согласования или рассогласования между Я-концепцией и реальным поведением?

Нетрудно понять, что в этом процессе Я-концепция выступает в виде некоторого образца, устойчивой мерки, с помощью которой осуществляется сравнение и намечается общая программа поведения человека. Я-концепция возникает не из какого-то духовного стремления личности к самоопределению, а как следствие стремления к эффективности жизни и деятельности. Чем определеннее эта программа поведения человека, тем отчетливее его цели и идеалы.

Поэтому самопознание прежде всего состоит в постижении своей Я-концепции. Для этого не нужно проводить психологических экспериментов. Достаточно наблюдать за собой и анализировать свои состояния: какие поступки дают мне удовлетворение, а какие — вызывают неприятные переживания, недовольство собою. Все это содержит информацию о том, какова моя Я-концепция. Но мы редко задумываемся над собою, и наши представления о самих себе неотчетливы и размыты. Я могу плохо учиться и иметь низкие успехи в жизни, но постоянно думать, что я в общем-то не такой, что я способный и стоит мне захотеть, как я буду учиться хорошо и добьюсь успеха в жизни. Это происходит от незнания и искаженного представления о самом себе.

Но вернемся к вопросу о том, кто же производит сравнение. Это сравнение производит мое Я, которое следует рассматривать не как некоторую мерку, а как то, что составляет мою индивидуальность, которая живет, радуется, страдает. Ее никак нельзя отождествить с Я-концепцпей, выступающей лишь меркой моей индивидуальности относительно жизненных задач и условий. В обыденном словоупотреблении, когда говорят: «Я хочу есть», «Мне грустно», «Я обижен», «Я люблю» или «Я боюсь», то говорят не о том, какой я есть, а о том, каково мне в данный момент. Вот этот субъект-то, эта индивидуальность и осуществляет сравнение между поведением и Я-концепцией, в которой запрограммировано, каким должно быть мое поведение. Чтобы хорошо это понять, упростим пример.

Представьте на минуту, что я устроен примитивно и у меня только одна потребность, одна ситуация в жизни и для удовлетворения этой потребности я могу совершить только одно действие. Тогда мое сознание тоже будет устроено примитивно: оно знает ситуацию, состояние потребности и должно принять решение, действовать или не действовать. Это мое единственное действие осуществляется по определенной программе. Но ее осуществление может быть, например, быстрым или медленным, с соблюдением каких-то определенных правил. Так вот, программа действия и эти правила и будут составлять Я-концепцию. А то, что вызывает, регулирует скорость действия, управляет им, и будет субъектом, индивидуальностью.

Итак, выделяются два вида Я: Я-концепция (как бы формальное Я) и действительное Я, которое управляет поведением. Радуется, страдает, вдохновляется, любит или ненавидит не Я-концепция, а действительное Я, субъект и творец моего поведения и, следовательно, моей жизни, моя индивидуальность.

С этой точки зрения Я-концепция есть не что иное, как представление о Я, которое может быть верным или неверным, искаженным. А истинное Я — это действующее Я, которое можно определить только косвенно.

Именно действующее Я осуществляет сравнение Я-концепции с реальным поведением и реагирует на это или удовлетоорением, или страданием. Естественно, действующее Я стремится испытывать удовлетворение, радость и избавиться от страданий. Посмотрим, наконец, как оно это делает.

Как работает психологическая защита? Стремление нашего действующего Я избавиться от страдания и усилить радость можно без труда наблюдать. Например, мы уходим от опасности, стараемся не поддерживать отношений с людьми, с которыми нам неприятно, стремимся избавиться от страха, порождаемого угрожающими нашей жизни или благополучию обстоятельствами. Это стремление избавления от страдания естественно и понятно. Но в некоторых случаях наше поведение порождается стремлением избавиться от более глубинных переживаний страдания, например чувства вины или сознания невыполненного долга, и ради этого мы способны терпеть лишения и страдания. Это свидетельствует о том, что наши страдания, которые мы переживаем, стремясь выполнить свой трудный долг, намного слабее тех страданий, которые могут выпасть на нашу долю, если нас будет мучить угрызение совести, тираническое чувство вины. Наше сознание как раз и обладает способностью предвидеть и взвесить, что одни страдания намного сильнее и беспощаднее других.

Но в жизни не менее часто происходят случаи, когда мы не в состоянии взвесить все обстоятельства и выбрать то реальное поведение, которое могло бы избавить нас от неприятных переживаний. Это бывает в случае конфликта или появления непреодолимых препятствий к избавлению от страдания.

В природе установлено так, что если живое существо не в состоянии избавиться от опасности или дискомфорта путем избегающего поведения, то включаются механизмы внутренней защиты, которые направлены на то, чтобы путем внутренних изменений уменьшить ущерб. Вот эта внутренняя перестройка и является внутренней защитой. Например, воздействие холода способствует усилению выделения тепла и мышечной активности (дрожание), которое уменьшает вредное влияние охлаждения. Если в тело проник инородный предмет, например пуля, и организм не может вывести его из себя путем свища или растворения, то этот предмет покрывается капсулой, препятствующей проникновению в организм ржавчины. Об этом же говорит и мимикрия, стремление слиться со средой посредством защитной окраски. Итак, внутренняя защита действует тогда, когда внешняя защита в виде агрессии или бегства не срабатывает.

Человек, обладающий самосознанием, тоже формирует способы самозащиты, которые принято называть психологической защитой, так как агрессия и бегство у человека могут существовать не только в реальном, но и в умственном поведении, в работе восприятия, воображения и мышления. Внутренние действия с образами и символами, которые в какой-то степени тоже есть объективные предметы, позволяют отражать и обобщать то, что мы можем и не видеть в данный момент, например опасность, подстерегающую нас в будущем.