Глава 5. Причины и следствия 2 страница

«Запугать и прогнать, — решил Снейп, — для ее же пользы».

— Не верю, Грейнджер, вы слишком любите совать свой очаровательный носик в чужие дела, — ответил Северус, расстегивая манжеты и оголяя предплечье. — Вы это хотели увидеть? Смотрите! А может вам еще что-то интересно? Спрашивайте, не стесняйтесь! — скатывалось с его губ раздраженное шипение, как вода с раскаленного солнцем камня.

Снейп, чуть склонившись к Гермионе, вытянул вперед левую руку. Черные, как два провала, глаза не отрываясь следили за испуганным личиком гостьи. Грейнджер отрицательно замотала головой, да так сильно, что та, казалось, вот-вот соскочит с тонкой шеи. Только взгляд ее прикипел к бледному тавро на руке Снейпа.

Тролль бы побрал эту девчонку!

— Надеюсь, сегодняшний вечер отразится в ваших кошмарах. Злобный слизеринский ублюдок (как называют меня ваши друзья) запер несчастную студентку в своем кабинете?

Она несколько секунд растерянно молчала. Лицо второй раз за вечер залила краска стыда. А может, это был гнев — какая разница?

— Да при чем здесь мои кошмары, — прошептала она горько.

Северус усмехнулся.

— Неужели за все эти годы унижений в моем классе я так и не пришел к вам в кошмаре? Жаль, теряю хватку, — откинувшись в кресле, почти искренне отозвался Снейп. Рукав сюртука он так и не опустил, но едва ли мог бы объяснить зачем: как предупреждение Грейнджер или как напоминание себе? — А какие картинки мелькают в вашей умной лохматой головке? «Тролль» по трансфигурации? Страшный пожар в библиотеке и ни одной уцелевшей книги?

Гермиона колебалась несколько секунд, раздумывая, ждал ли Снейп ответа на свои странные вопросы. Лишь когда профессор, наполнив бокал янтарной жидкостью, бросил на нее выжидающий взгляд, она ответила. Кто разберет, зачем ему это понадобилось!

— Нет, не эти, — дерзко произнесла Гермиона, но, заметив ухмылку на лице Снейпа, осеклась: он просто потешался над ней, задавая идиотские вопросы и наслаждаясь ее реакцией. — Гарри, Рон, Джинни. Мертвые. Преданные. Преданные тем, кто был их единственной надеждой.

 

Нет, она сказала не все. Был еще странный волшебник в темноте коридора — живой и опасный. И Снейп.

Снейп-предатель, с жестоким, безжалостным, высокомерным лицом. Во сне он всегда говорил только одну фразу «Я приведу информатора», и этим ужасал до глубины души. Но ни к чему было знать профессору такие подробности.

После памятного дежурства, наградившего Гермиону подобными страхами, она стала больше наблюдать за Снейпом. Ей не хотелось верить в то, что директор ошибся в нем, ей не хотелось верить в то, что этот человек — предатель, однако, признаваться в своих мыслях под насмешливым взглядом было бы слишком глупо.

— Да, не сложно догадаться, — вырвал ее из размышлений мягкий голос.

— Идет война. Есть вещи, которые въедаются в память и возвращаются во сне. Их невозможно забыть, сколько ни пытайся, — тихо добавила Гермиона, вспомнив взгляд из темноты.

— Ложь, мисс Грейнджер, — внезапно зашипел Северус. Гермиона вздрогнула, пытаясь понять, чем она могла вызвать такую бурную реакцию. — Стираются лица, стираются события. И тогда через несколько лет надо очень потрудиться, чтобы вспомнить черты лица, чтобы вспомнить какие-то важные слова. Воспоминания свежи лишь непродолжительный срок, даже если нам кажется обратное, мисс. Одни наслаиваются на другие, перемешиваются, искажаются!

Гермиона молча смотрела на собеседника. Судя по оставшемуся виски в бутылке, профессор был довольно пьян. Нечасто ей встречались пьяные мужчины, но Грейнджер знала, что они склонны к откровенным беседам. Впервые Гермиона видела Снейпа (как и любого другого преподавателя) с огневиски в руках. Это был самый глупый, отвратительный и неэффективный способ разрешить проблему. Что заставило его? Ее обжег неуместный интерес и вместе с ним страх этих неконтролируемых слов. Почему именно с ней профессор решил разговориться?

Но если уж совсем откровенно, то Гермиона была вынуждена признать, что не с ней Снейп разговаривал, не ей открывал душу. Кто-то там, невидимый, в глубине его памяти отвечал шпиону или Пожирателю смерти.

— Я тоже верил, что никогда не забуду его глаза, — продолжал Снейп, — но сейчас я не могу сказать, какого они были цвета. Не помню, что выражало его лицо: он был испуган, бесстрастен, когда понял, что яд начинает действовать? Но я был уверен, что запомню это на всю жизнь. Мой триумф, моя власть над жизнью и смертью.

Гермиона судорожно вздохнула, но Северус Снейп, не замечая этого, продолжал:

— Он не мог сказать ни слова, когда я требовал снять с меня проклятье. Конечно, я заслужил мести: я обрубил ветку его рода, а он — моего. Но это не значит, что я покорно приму чужое решение вместо своего. Я никогда не жалел о его жалкой жизни, но я до сих пор чувствую вину за то, что погибла Ребекка. Вина разъедает меня, она заставляет рисковать меня всем ради искупления. Но в тот момент... Я был одержим. Лишь последний вздох Каллигана принес мне успокоение. — Снейп мрачно улыбнулся уголками губ. Сделал глоток и сфокусировал взгляд на притихшей Гермионе. — И я уже даже не помню, как он выглядел. Ведь Френсис не приходил ко мне в кошмарах. Окклюменция хорошая штука, знаете, мисс Грейнджер?

Она кивнула головой, не в силах произнести ни слова. Кровь гремела в ушах, а руки внезапно налились свинцовой тяжестью. Единственные слова «Пожиратель смерти» каленым железом оказались выжжены в ее голове. Ей казалось, что это просто дурной сон, ведь не мог же Снейп так просто признаться... в убийстве?

Гермиона уловила суть его исповеди, и, хотя некоторые моменты оставались не ясны, вырисовывавшаяся картина действительности угнетала: он погубил наследницу этого мужчины, Ребекку, а тот проклял Снейпа… Ветку рода…? Проклятье, которое уничтожит его потомков? Ох, Мерлин, да какая разница!

Убийство… страшное, черное слово поднимало в душе волну отвращения и первобытного ужаса, почти такого же, как слово «война».

Гермиона сознавала, что роль тайного агента в кругу Волдеморта требовала убедительности. Она понимала, что даже если Снейп не произносил слова непростительного заклятья для убийства кого-либо, кто вставал на пути Темного Лорда, то наверняка имел отношение к их гибели другим способом: кто лучше него разбирается в ядах? Это вынужденная мера, вынужденная жестокость в обмен на информацию. Это накладывает свой отпечаток на человека.

Но мысли об умышленном и желанном убийстве вызывали дурноту.

«Он в чем-то раскаивался, — сквозь шум пульсирующей в ушах крови шепнул разум. — Он сожалел. Он испытывал вину. Он был на дороге искупления».

Пожиратель смерти, который раскаивался в чем-то… Истерический смех рвался сквозь зубы, но Гермиона, заглушив в себе неуместный порыв, всеми силами попыталась ухватиться за ускользавшую мысль: достаточно ли было его сожаления, чтобы ему можно было довериться? Как много белых нитей было в этом черном полотне?

 

Гермиона понимала, что услышала слова, не предназначавшиеся для ее ушей. Помимо мрачного, безумного торжества в голосе Снейпа улавливалась бездонная горечь, черная скорбь и еще что-то, чему она не могла дать точное определение.

Она чувствовала себя так, словно подглядела в замочную скважину.

— Конечно знаете, мисс Грейнджер, вы всегда все знаете. А есть ли вопросы, на которые вы не можете ответить?

Гермиона опять кивнула, следя за Снейпом встревоженным взглядом. Но молчала.

— Озвучите? — предложил после паузы Северус. Ни следа нетерпения не было в его голосе. Только усталость.

— Я не могу понять, почему вы решили мне довериться, — шепот на грани слышимости.

Снейп негромко рассмеялся, а Гермиона невольно поежилась: ни капли веселья не было в его смехе, лишь досада и опустошенность.

— Я уже много лет никому не доверяю.

— Тогда почему вы мне все это рассказываете? Я не могу понять, сэр.

«Ведь теперь я не смогу просить вашей помощи», — хотела она добавить.

— Мне нравится, как вы слушаете на занятиях, мисс Грейнджер. Да, именно слушаете. Когда вы начинаете говорить, теряется все очарование. Была бы моя воля, я бы заклеивал вам рот уже на подходе к кабинету. Когда слушаете, вы открытая, доверчивая, спокойная. Порой заражаете и меня своим спокойствием. А сегодня оно было мне необходимо, как воздух. Но, пожалуй, я не планировал рассказать вам столько.

Северус поставил стакан на пол.

— Вы хотели о чем-то со мной поговорить? — резко сменил он тему, вероятно посчитав, что та себя исчерпала.

Только Гермиона не могла заставить себя заговорить с ним о Гарри после всего, что узнала сегодня. И дело было уже даже не в намеках на истинную преданность шпиона Ордена, не в причине, из-за которой этот человек напился. Просто... помешательство Поттера показалась ей в эту минуту такой незначительной проблемой по сравнению с мукой этого странного холодного человека... По сравнению с тем, что он горел заживо.

Гермиона ужаснулась своим мыслям: что стоит ее дружба, если между мужчиной, который ей безразличен, и лучшим другом, которому становилось с каждым днем хуже, она выбрала первого? Ровным счетом ничего, если не допустить мысли, что судьба зельевара значит для нее чуть больше, чем любого другого члена Ордена Феникса.

Взгляд Грейнджер упал на руку Снейпа. На бледной коже шевелилась едва заметная змея, обвивавшая череп. Знак мрака. Клеймо.

И тогда она заговорила, с каждым словом все острее понимая, что надо замолчать, но не могла. Все эмоции этого вечера закрутились в безумном хороводе, обрывки мыслей набатом бились о стенки черепа, а сердце сделало невероятный кульбит и ухнуло куда-то в желудок. И она не могла сдержать все это внутри себя, пусть даже на следующее утро не смела бы поднять глаза на своего профессора.

— Зачем? Зачем вы это сделали? Зачем вы поставили на свое тело это клеймо? Так клеймили убийц, так клеймили рабов, но ведь вы не раб! Вы никогда не смогли бы быть им! Вы не такой. Вы не убийца. Я не верю! — Гермиона остановилась, чтобы сделать вдох и подняла глаза на лицо Снейпа. Оно напоминало каменную маску. Единственным проблеском эмоций были пылающие яростью глаза. Слова застряли в горле.

— Вы никогда не поймете, Грейнджер, — едва слышно ответил он. — Вы не знаете, что значит быть изгоем. Вы не знаете, как отверженный хватается за любую возможность отомстить тем, кто его унижал, кто глумился над ним. Как хочет власти тот, кто всю жизнь был вынужден подчиняться другим.

Снейп посмотрел Гермионе в глаза, казалось, заглядывая в самую душу.

— Вы не знаете, каково смотреть в зеркало после того, как твоя новоприобретенная сила обернулась против единственного человека, которому ты не хотел зла. Вы не знаете, как иногда хочется отрубить себе руку, лишь бы не видеть этого на своей коже, — с каждым новым словом его тон становился все более мрачным и отчаянным. — Это не просто татуировка — это выжженное пятно в душе. И это часть меня. И я буду помнить об этой ошибке до последнего вздоха в этой никчемной жизни.

Он снова вытянул руку в сторону пораженной девушки.

— Вы никогда не сможете меня понять, мисс Грейнджер!

Снейп отклонялся назад, когда Гермиона сделала то, отчего он потерял дар речи на несколько секунд.

Неловко, неожиданно она сползла с края кресла на пол, становясь перед ним на колени, и обхватила левой рукой его предплечье, а пальцами правой провела по метке, спускаясь к ладони и сжимая ее обеими руками.

— Она горит. Мама говорила, что грешники, горя в адском пламени, искупают свои грехи, — срывающимся голосом произнесла Гермиона. — Ваша душа не выжжена, она все еще горит. Главное найти в себе силы раскаяться! Лишь тогда, когда метка станет холодной, погибнет та часть души, что истлела, так и не найдя прощения. Вашу ошибку можно исправить, этот мир не погряз во злобе!

— Какое вам до этого дело? — взорвался Снейп, вырывая руку из цепкой хватки Грейнджер. Кожа пылала в тех местах, где ее коснулись ледяные пальчики лохматой всезнайки.

— Ни один человек не заслуживает такой участи, — опустошенно прошептала она, опуская глаза. Но во взгляде Северус прочитал иное, хотя и не был уверен, что эти мысли принадлежали гриффиндорке, а не ему самому: убийца должен страдать за свое преступление.

— Катитесь к дьяволу со своей жалостью и взглядами на справедливость! — воскликнул он и вскочил с кресла. Резко обернулся лицом к своей визави. — Проваливайте!

Гермиона неловко поднялась с колен (ноги ее не слушались), забросила на плечо сумку с учебниками и заспешила к двери. Она понимала, что слишком много неуместных слов сорвалось с ее языка, но не испытывала сожаления.

Она была уже на пороге, когда послышался голос Снейпа.

— Мисс Грейнджер, остановитесь, — тон его был неестественно спокоен, хотя черные глаза гневно сверкали. — Я едва не забыл. Обливиэйт!

 

* * *

Гермиона сидела в глубоком кресле в гостиной Гриффиндора и устало подпирала рукой голову.

Первый раз после занятий она чувствовала себя такой разбитой. Голову словно набили ватой, она не помнила ни слова из того, что говорил сегодня преподаватель. Но у нее создавалось впечатление, что на этом занятии профессор был ею недоволен, что она пропустила что-то очень важное из его объяснений. Снейп отпустил ее намного раньше, а домашнее задание дал, когда она была уже на выходе из его кабинета.

«Переутомление», — решила Гермиона, закрывая справочник по зельеварению.

— Устала? — спросил Гарри, присаживаясь на подлокотник кресла.

— Да, немного, — она тепло улыбнулась в ответ.

Гермиона, коря себя за малодушие, сглотнула подступивший к горлу ком: ну почему она сегодня не попросила Снейпа помочь? Она ведь была совершенно уверена, что поведение профессора на собрании запланировано Дамблдором. Она целый месяц внимательно следила за преподавателем и теперь была убеждена, что он не предатель. И для Поттера помощь Снейпа будет лучшим раскладом.

— Все хорошо? — заметил ее состояние юноша.

— Да, Гарри, не волнуйся обо мне, — уверила она. — А ты как?

И этот вопрос подразумевал нечто большее, чем вежливый интерес.

— Хуже не было, — пробормотал он, поднимая ярко-зеленые глаза. Потом улыбнулся и взял ее за руку. — Холодная.

Гарри касался ее ладони, согревая, и на глазах наполнялся жизнью. Он расправил плечи, посмотрел на Грейнджер, едва поглаживая большим пальцем кожу на руке, а на стеклах очков играли блики огня.

Поттер однажды обмолвился, что когда друзья рядом, ему гораздо легче держаться на этом краю сознания, в своем теле. Но Рон был слишком увлечен Лавандой, чтобы заметить происходящее с Гарри, и Гермиона, радуясь, что хоть чем-то может облегчить страдания друга, все свободное от занятий время проводила рядом с ним.

Ведь он нуждался в ее поддержке.

 

Перед глазами мелькнул вихрь рыжих волос, и на соседнее кресло влетела Джинни, потеснив при этом юношу. Гермиона уловила в глазах Поттера неясную смесь досады, разочарования и тоски, и сердце ее замерло.

Мерлин, только не это.

Ведь не может быть, чтобы Гарри ею увлекся? Ведь он воспринимает ее как сестру, так же, как и она видит в нем только брата?

Он никогда не пытался до нее лишний раз дотронуться или обнять. Лишь изредка по вечерам перед камином согревал ее ладони своими.

Но Гермиона и представить не могла, что именно значили для Поттера эти прикосновения. Возможно, она была слишком занята наблюдением за Снейпом…

— Эй, Гермиона, ты меня слушаешь? — Уизли щелкнула пальцами перед ее лицом.

— Да, извини, Джинни. Повтори, пожалуйста.

Гарри встал и, пробормотав что-то на прощание, ушел в комнату мальчиков.

— Я говорю, Гермиона, что в «Вечернем Пророке» появилась заметка о том, что Люциус Малфой умер в Азкабане. После рождества они писали, что он сошел с ума, а теперь… Надеюсь, что это не очередной скандал от Скиттер, и он и правда получил по заслугам.

Гермиона совсем не вслушивалась в слова. Единственное, что ее волновало, так это то, что дверь в спальню мальчиков открылась сама по себе, но никто в комнату не вошел. Очень в духе Гарри Поттера под мантией-невидимкой.

Ну сколько можно! Как же она просила его не следить за Малфоем! Неужели Гарри не понимает, что направляется прямиком в мышеловку? Зачем, зачем делать это, когда тебя кто-то поджидает в коридоре?

Ведь Гермиона, иногда засиживаясь допоздна в гостиной за домашними заданиями, видела, как Поттер выходил из спальни в пижаме и, точно лунатик, брел к выходу.

Джинни, занятая разговором с кем-то из друзей, не заметила, как Гермиона покачала головой и прошептала: «Гарри».

 

Когда до отбоя оставалось не больше четверти часа, проход в гостиную открылся, впуская декана Гриффиндора.

— Старосты, — позвала она и протянула спешащим студентам несколько пергаментов, — поместите объявление на доску, внесите изменения в расписание занятий на завтра и оповестите о них всех студентов факультета.

— Нет ни одной пары ЗОТИ, — подал голос Рон, который отлеплялся от Лаванды только на те минуты, когда преподаватели появлялись в радиусе видимости.

— Именно, — подтвердила МакГонагалл. — Профессор Снейп отменил все занятия.

Гермиона шумно выдохнула.

За ее спиной кто-то наступил на один из пищащих «Ужастиков Уизли», но, когда девушка оглянулась, ее встретила лишь пустота.

Глава опубликована: 24.03.2016

Глава 7. Опасный подарок

Комната, погруженная в полумрак, встретила две фигуры в плащах отрешенным безмолвием. За овальным дубовым столом сидело около двадцати человек: напряженные, настороженные, даже дышали, кажется, через раз — они создавали разительный контраст со вновь прибывшими. Отдельно ото всех, в самом темном углу комнаты, в глубоком кресле лениво расположился солидный мужчина. Люциус Малфой находился в этом зале лишь на правах хозяина поместья — своего положения среди Пожирателей смерти он лишился после провала в битве в Министерстве магии.

 

Едва волшебники вошли в зал, как свечи, вспыхнув десятком мелких золотых искр, разгорелись ярче.

— Мы ждали тебя, С-с-северус, — оторвавшись от изучения бокала с прозрачной жидкостью, тихо произнес тот, кто сидел во главе стола. — И не только. Я вижу твою спутницу. Она под Империусом?

Снейп, подавшись вперед и склонив голову, ответил:

— Нет, мой Лорд, девушка пришла по своей воле. И она готова вступить в наши ряды.

Волдеморт бесшумно поднялся из темного кресла и подошел на несколько шагов ближе к Снейпу. На его сером змееподобном лице едва улавливалось легкое удивление и недоверие — лишь та малая часть эмоций, которую он позволял видеть своим слугам. Он не ожидал, что за такой короткий срок удастся сбить с девчонки спесь. Красные глаза встретились с черными, и Северусу показалось, что перед чудовищем вся его душа видна как на ладони.

— Готова? — задумчиво переспросил Темный Лорд. — Тогда почему же я чувствую ее страх и неуверенность? Посмотри на меня, София Морган, — велел Волдеморт его спутнице.

— Именно потому, почему я осмелюсь просить вас, Хозяин, отложить ритуал инициации, — продолжил Северус.

— Как ты смеешь, Снейп? — взвизгнула Беллатриса, припав грудью к столу, будто хотела оказаться как можно ближе к своему Хозяину.

Волдеморт молчал. Он удерживал взгляд Софии.

Северус очень жалел, что девчонка была бесталанна в окклюменции: при ее неуравновешенности и неконтролируемых эмоциональных всплесках возникали сложности с сопротивлением вторжению в разум. Возможно, дело было в беременности, возможно, просто в отсутствии природных способностей. В любом случае, это доставило множество хлопот, поскольку пришлось стирать разрозненные воспоминания и о разговорах на грани его разоблачения, и о темноволосом мальчишке.

Тем временем Северус продолжал говорить:

— София ждет ребенка. Ритуал инициации повредит моему наследнику.

Беллатриса, стремительно поднявшись с кресла, уперлась руками в стол.

— Наследник?! — послышался ее срывающийся голос. — Я не верю ему, Хозяин! Он пытается не дать вам получить власть над девчонкой!

— Мой Лорд, этот ребенок будет очень способен к Зельям. Вы говорили, что желаете видеть среди своих молодых последователей моего сына. Моего сына как зельевара. Я нашел ведьму, достойную быть его матерью. София показывала хорошие результаты, когда я обучал ее, — не обращая внимания на Лестрейндж, продолжал Снейп, но от ее слов внутри что-то оборвалось. Неужели она знала о Каллигане?

— Северус, ты, как всегда, сумел найти третий путь из двух возможных, — одобрительно произнес Волдеморт, прерывая зрительный контакт с Софией. Он все понял еще до того, как это прозвучало. — Я доволен тобой. И раз Морган не получит шанс занять место подле меня, это будет твой сын. Ты достоин этой чести, мой верный слуга. Я отложу инициацию до того момента, как она родит ребенка. Но после, — он на секунду оскалился в дьявольской улыбке, и в глазах его полыхнул азарт, — они оба будут повиноваться моей власти.

Темный Лорд выдержал почти театральную паузу.

— Но ты уверен, что это действительно твой ребенок? Белла с таким пылом пытается доказать обратное... Если она права, мы накажем твою маленькую лгунью? — мрачно, едва слышно закончил Риддл, проницательно всматриваясь в глаза Северуса за прорезями маски.

Снейп замер. Что, Мерлин его подери, Волдеморт увидел в ее воспоминаниях? Морган дернулась, встречаясь со своим покровителем взглядом. В ее темных глазах таилась мольба. Она не помнила их разговоров, она не помнила, как Снейп отрывисто кивнул на ее вымученную просьбу о защите. Она просила не о себе, этого ее гордость никогда бы ей не позволила, она просила защитить ее ребенка.

Чего она ждала сейчас? Что Северус ответит нежным взглядом на ее дерзость и поклянется в глубокой привязанности? Ее статус «любовницы» не давал ей никаких прав: фактически, она была рабыней, не смевшей требовать какого-либо ответного чувства от хозяина. Даже будь София его женой, она не смогла бы после инициации просить чего-то от него на глазах у других Пожирателей смерти и находиться вместе с ним на собраниях ближнего круга. Возможно, Волдеморт ввел этот запрет, чтобы обезопасить себя от заговоров среди сильных семей в своем окружении.

Она знала об этом, так чего же ждала? Ответом Северусу стало воспоминание о том, что говорила София перед тем, как он стер ей память: сейчас она доверяла ему. Она, точно слепой щенок, не могла ориентироваться в пространстве без него. Снейп был ее опорой, защитой, здравым смыслом, он был в эти часы для нее всем миром. Но странно, это доверие не вызывало в нем никакого отклика. Оно не было искренним. Лишь вынужденная мера с ее стороны.

Если единственный выбор оказывается неправильным, то это уже не выбор. Это судьба. Когда Снейп ответил, ни в его голосе, ни на его лице не отразилось ни единой эмоции.

— Если она обманула меня, я сам избавлюсь от выродка и помогу провести обряд инициации.

— Тебе же не впервой, справишься... — пренебрежительно бросила Лестрейндж.

О чем она говорила? О ритуале инициации? Или о ребенке? Почему, ну почему Северусу все сильнее казалось, что Белла знала о Каллиганах больше, чем он думал раньше? Он почувствовал себя параноиком: каждый жест, каждое слово Лестрейндж казались ему подозрительными.

А София расправила плечи и с вызовом взглянула на Волдеморта. Она ожидала поддержки, а получила лишь пощечину. Теперь Северус не сомневался, что девчонка будет инициирована на собрании в этот вечер. Выбирая между своими интересами и жизнью ребенка, он выбрал себя.

Подставляя под угрозу свою репутацию в кругу Пожирателей смерти в первый раз, он действовал по наитию, не успев обдумать ситуацию. Сейчас же ему предоставлялась минута на трезвые рассуждения, и Снейп не собирался еще раз испытывать судьбу. Запаса «хороших дел», который он набрал после встречи с Морган, ему хватит еще на пару ближайших лет.

Если бы не Белла, отцовство Снейпа никто не поставил бы под сомнение. Но она ненавидела Северуса с того момента, как он передал информацию о пророчестве Поттера и встал по левую руку от Волдеморта. Она мечтала с ним расправиться с тех самых пор, как он, все эти годы прохлаждавшийся под боком у Дамблдора, вернулся после возрождения Темного Лорда и занял свое прежнее место в ближнем круге. И даже Непреложный обет не добавил в ее глазах доверия. Скорее всего, она всем сердцем ненавидела Морган, дерзнувшую напасть на Волдеморта. Во всяком случае, Северус только так мог объяснить то пристальное внимание, которое заслужила девчонка от Лестрейндж.

Тяжелая, удушливая тишина распласталась по комнате черной тенью. Никто из волшебников не двигался. Казалось, даже время замерло в ожидании вердикта.

— Я чувствую твою магию, Северус. И ее так много, что я почти не ощущаю след волшебства наследницы Морганов. Ты хорошо поработал над ней. Возможно, даже слишком хорошо. Слова Беллатрисы наталкивают на мысль... — Волдеморт замолчал, будто не зная, что сказать, но его пристальный взгляд говорил выразительнее любых слов: несмотря на одобрение хитрости Снейпа, Темный Лорд уже не доверял ему так, как прежде. Не важно, как долго ты возвышался. Упасть ты можешь в одно мгновение. — Вы — двое моих самых верных слуг. Я не могу оставить без внимания слова ни одного из вас. Но я ждал от тебя рассказа о побеге нашей юной гостьи, а ты стер ее воспоминания... Зачем, Северус? — Снейп скосил глаза на Малфоя. Тот выглядел удивленным. Волдеморт узнал о побеге не от него.

Пламя свечей в витом канделябре неясно затрепетало, будто в окно потянул порыв ветра, когда красноглазый монстр развернулся и сел в кресло, а по залу разнеслось нарастающее шипение — от приоткрытой двери к нему заскользила огромная змея. Простые слова Темного Лорда прозвучали приговором в напряженной тишине комнаты:

— Беллатриса, я даю тебе право отстоять свои подозрения.

— Да, мой Лорд, — с придыханием ответила Белла, огибая стол и медленно двигаясь в сторону Снейпа.

Ее глаза неестественно блестели на смуглом лице, руки заметно подрагивали. Опасная пренебрежительная улыбка кривила губы. Волшебница сделала несколько шагов и оказалась рядом с Северусом. Близко, слишком близко, чтобы это было безопасным.

Лестрейндж подняла руку с зажатой палочкой к лицу Снейпа, но Северус не мог позволить инстинкту самозащиты взять верх и показать ведьме, насколько опасно играть с ним в такие игры. Не при Лорде.

Проводя кончиком волшебной палочки по шее мужчины, Беллатриса почти сладострастно прошептала:

— Сними маску, Снейп. Я хочу видеть твое лицо, когда Люциус расчистит путь к вершине для Драко...

Она отпрянула и мрачно засмеялась. Северус повернул голову и встретился глазами со своим старым другом. Малфой ответил ему лишь незначительным кивком головы, красноречиво переводя взгляд на Софию. Намек был таким же туманным и неопределенным, как палочка у горла.

Северус ошибался. Если девица не будет находиться под его защитой, она не пройдет инициацию вовсе. Люциус из своей скользкой змеиной шкуры вон вылезет, лишь бы не допустить этого. Он пойдет на все, ведь иначе Морган станет прямой угрозой для возвышения Драко среди верхушки власть имущих...

А остановит ли Темный Лорд Малфоя? Посчитает ли, что повод для дуэли (в которой, несомненно, победит Люциус) слишком незначителен? Настолько ли нужна ему будет девчонка, чтобы принять ее к себе в окружение? Волдеморт все еще верил Снейпу, но, разумеется, не испытывал ничего подобного к Софии.

Глупо было предполагать, что волшебница, сумевшая выжить после покушения на жизнь Темного Лорда, сумевшая заручиться поддержкой одного из самых влиятельных Пожирателей смерти, остановилась бы на полпути к своей цели.

Волдеморт заключал сделку с Морган только по одной причине: он показывал Пожирателям смерти свое великодушие, принимая раскаявшегося противника на свою сторону. Не в правилах Темного Лорда было оставлять в живых своих врагов, но не тогда, когда из них могли бы получиться сильные союзники.

Но стал ли бы он принимать к себе в последователи того, кто пытался проникнуть в его стан через ложь и предательство? Северус в этом очень сомневался.

И это все означало только одно: София будет либо за пределами ближнего круга в статусе любовницы зельевара, либо умрет. Снейп ее уже просто ненавидел за то, что она заставляла поступать его не так, как он хотел. Для него такие вещи были противоестественны, это было неправильно. Но Морган сейчас слишком напоминала ему Ребекку, чтобы так просто бросить ее в этом волчьем логове. Он не сможет еще раз убить ее.

Что говорил Темный Лорд? Нужна ли она ему?

— Но после этого я, все же, буду настаивать на том, чтобы София стала матерью моего ребенка. Я выбрал ее, — снимая маску, произнес Снейп так, будто его и не прерывали. Он обещал девчонке защиту — он дарит ей один год. Конечно, без «счастья» быть матерью. Да будет проклят Каллиган.

Волдеморт кивнул — вероятно, это вписывалось в его представления о Северусе, а Люциус с такой силой стиснул набалдашник трости, что костяшки пальцев побелели, а глаза его полыхнули ненавистью.

Но ему больше не стоило беспокоиться: какой бы сильной ни была Морган (что, кстати, было крайне спорным утверждением), она теперь не сможет помешать Драко.

Северус мог только догадываться о причинах, по которым Пожиратель такого уровня, как Малфой, столь страстно возненавидел Софию. Из-за банальных оскорблений? Да, она избежала смерти после того, как бросила вызов Волдеморту, но лишь потому же, почему мужчина смог избежать той немилости у Волдеморта, которую заслуживал после провала в Министерстве магии: Темный Лорд ценил умных и хитрых союзников.