Солнце еще не поднялось над восточными вершинами, но уже было жарко. Как только мы достигли первого пологого спуска в нескольких милях от окраины города, дон Хуан прервал прогулку и свернул в сторону от мощеного шоссе. Он опустился на землю у одной из громадных каменных глыб, которые когда-то во время прокладки дороги били вырваны динамитом из горного склона. Дон Хуан сделал мне знак сесть рядом. Здесь мы обычно останавливались побеседовать или отдохнуть на пути к близлежащим горам. Дон Хуан заметил, что это наше путешествие будет долгим и что мы, вероятно, проведем в горах несколько дней.
- Поговорим теперь о третьем абстрактном ядре, - сказал дон Хуан, - Оно называется уловкой духа, или уловкой абстрактного, или выслеживанием самого себя, или очищением связующего звена.
Я был удивлен таким обилием определений, но ничего не сказал. Я ждал, когда дон Хуан продолжит свои объяснения.
- И снова, как и в случае с первым и вторым абстрактными ядрами, - продолжал он, - третье ядро может быть изложено в виде истории. История гласит, что, постучав однажды в дверь дома того человека, о котором мы с тобой говорили, и убедившись, что ответа не будет, дух прибегнул к единственному способу, который оставался в его распоряжении - уловке. Ведь и предыдущие трудности дух преодолел с помощью уловок. Было очевидно, что если он хочет подействовать на этого человека, он должен чем-то склонить его на свою сторону. И тогда дух начал посвящать этого человека в тайны магии. Обучение магии стало тем, чем оно и является - искусством уловок и хитростей.
История гласит, что дух склонил на свою сторону человека, заставив его перемещаться вперед и назад между различными уровнями осознания, чтобы показать ему, как сохранять энергию, необходимую для укрепления его связующего звена.
Дон Хуан сказал мне, что если мы свяжем эту историю с темой сегодняшнего нашего разговора, то будем иметь пример Нагваля, живого проводника духа, который повторяет структуру этого абстрактного ядро и прибегает в целях обучения к хитростям и уловкам.
Внезапно он поднялся и пошел по направлению к горному склону. Я последовал за ним, и мы бок о бок начали наш подъем.
Когда мы достигли вершины высокой горы, было уже далеко за полдень. Даже на такой высоте было очень жарко. Весь день мы тли по почти незаметной тропе. Наконец, мы достигли небольшого плато, которое в древности служило наблюдательным постом, доминирующим над севером и западом.
Здесь мы сели, и дон Хуан возобновил наш разговор по поводу магических историй. Он сказал, что теперь я знаю историю о том, как намерение проявилось Нагвалю Элиасу, и историю о том, как дух постучался в дверь Нагваля Хулиана. Я знаю, как встретился с духом он, и конечно же не мог забыть, как встретился с ним я сам. Все эти истории, провозгласил он, имеют одну структуру; отличаются лишь действующие лица. Каждая история является абстрактной трагикомедией с единственным абстрактным актером - намерением, двумя актерами-людьми - Нагвалем и его учеником. Абстрактное ядро является сценарием.
Мне показалось, что я наконец понял, что он имеет в виду, но мне не удалось даже себе полностью объяснить, что же именно я понял. Не мог я объяснить этого и дону Хуану. Когда же я попытался передать свои мысли в словах, то обнаружил, что несу нечто совершенно невразумительное.
Дон Хуан, казалось, понимал состояние моего ума. Он посоветовал мне расслабиться и слушать, дальше. Он сказал, что его следующая история касается процедуры посвящения ученика в мир духа, процесса, который маги называют уловкой духа или очищением связующего звена с намерением.
- Я уже рассказал тебе историю о том, как Нагваль Хулиан взял меня, раненого, в свой дом и лечил до тех пор, пока я не выздоровел, - продолжал дон Хуан. - Но я не говорил тебе, как он прочистил мое связующее звено, как он учил меня сталкингу - искусству выслеживать самого себя.
Первое, что делает Нагваль со своим будущим учеником, - это завлекает его хитростью. То есть, он сообщает толчок его связующему эвену с духом. Есть два способа сделать это. Первый - посредством почти нормальных методов, как это делал я с тобой, а другой - путем применения настоящей магии, как это сделал со мной мой бенефактор.
Дон Хуан снова рассказал мне историю о том, как его бенефактор убедил людей, собравшихся на дороге, что этот раненый юноша - его сын. Затем он заплатил некоторым из них, чтобы они перенесли дона Хуана, который все это время был без сознания и потерял много крови, в его дом. Через несколько дней дон Хуан пришел в себя и увидел доброго старика и его толстую жену, которые лечили его раны.
Старик сказал, что его зовут Белисарио и что его жена является исцелительницей, так что они обязательно вылечат его рану.
Дон Хуан сказал им, что у него нет денег, и тогда Белисарио предложил ему как-нибудь решить вопрос об оплате, когда он выздоровеет.
Дон Хуан сказал, что он был очень смущен, и это было чем-то новым для него. Ведь в то время он был просто мускулистым, безрассудным двадцатилетним индейцем, у которого не было ни ума, ни образования, но зато имелся ужасный характер. Он и понятия не имел о благодарности. Он полагал, что это были очень славные люди, но собирался дождаться, когда его рана заживет, и ночью сбежать.
Когда он выздоровел и уже был готов к побегу, старый Белисарио отвел его в комнату и дрожащим голосом сообщил, что дом, где они находятся, принадлежит чудовищному человеку, который держит его с женой в своей власти. Он попросил дона Хуана помочь ему и его жене обрести свободу, избавиться от их тюремщика и мучителя. Прежде чем дон Хуан успел что-либо ответить, чудовищный человек с рыбьим лицом, в точности похожий на персонаж из страшной сказки, ворвался в комнату, словно подслушивал все это время за дверью. Он был зеленовато-серого цвета, величиной с дверь и с единственным немигающим глазом посреди лба. Он со змеиным шипением двинулся к дону Хуану, готовый разорвать его на части, и испугал его настолько, что тот упал в обморок.
- Способ, которым он дал толчок моему связующему звену с духом, был мастерским, - со смехом сказал дон Хуан. - Мой бенефактор перед появлением монстра, естественно, сместил меня в состояние повышенного осознания, потому что тот, кого я видел как чудовищного человека, на самом деле был вызываемым магами неорганическим существом - бесформенным энергетическим полем.
Дон Хуан сказал, что он знал массу случаев, когда его бенефактор с дьявольским коварством создавал смешные, сбивающие с толку ситуации для всех своих учеников, особенно для самого дона Хуана, серьезность и жесткость которого делали из него отличную мишень для поучительных шуток его бенефактора. Он добавил, что эти шутки, несомненно, чрезвычайно забавляли Нагваля Хулиана.
- Если ты думаешь, что я иногда насмехаюсь над тобой, - что, конечно, иногда случается, - то это не идет ни в какое сравнение с шуточками моего бенефактора, - продолжал дон Хуан. - Этот дьявол выучился плакать, чтобы скрывать свой смех. Ты даже не можешь себе представить, как он, бывало, плакал, когда я только начал у него учиться.
Продолжая свой рассказ, дон Хуан заявил, что его жизнь никогда уже не была прежней после потрясения, вызванного видением этого чудовищного человека. Его бенефактор позаботился об этом. Дон Хуан пояснил, что когда Нагваль применяет уловку к своему будущему ученику, особенно ученику-Нагвалю, он должен получить его согласие. Это согласие бывает двух видов. Либо будущий ученик настолько дисциплинирован и подготовлен, что необходимо только его решение присоединиться к Нагвалю, как это сделала однажды молодая Талиа; или он не обладает достаточной дисциплиной, и в таком случае Нагвалю приходится тратить много времени и труда, чтобы убедить своего ученика.
Что касается дона Хуана, бывшего в то время просто диким молодым крестьянином без единой мысли в голове, то процесс его колебаний принимал подчас причудливые формы.
Вскоре после первого толчка его бенефактор дал ему второй, продемонстрировав дону Хуану свою способность перевоплощаться. Однажды он превратился в молодого человека. В то время дон Хуан не был способен представить себе это иначе, чем пример совершенного актерского мастерства.
- Но как ему удавалось совершать эти перевоплощения? - спросил я.
- Он был не только магом, но и артистом, - ответил дон Хуан, - При помощи своей магии он осуществлял эти превращения, сдвигая свою точку сборки в положение, соответствующее образу, к которому он стремился. В его исполнении искусство трансформации было доведено до совершенства.
- Я не вполне понимаю, о чем ты говоришь, - сказал я. Дон Хуан сказал, что стержнем всего, чем человек является или что он делает, является его восприятие и что оно обусловлено положением точки сборки. Поэтому если точка сборки изменит свое положение, соответственно изменится и восприятие мира. Маг, который точно знает, куда поместить свою точку сборки, может становиться всем, чем пожелает.
- Контроль Нагваля Хулиана над сдвигом своей точки сборки был настолько совершенным, что он мог достигать тончайших трансформаций, - продолжал дон Хуан. - Например, когда маг становится вороной, - это несомненно большое достижение. Но это влечет за собой сильный и дальний сдвиг точки сборки. Однако перемещение ее в положение, соответствующее толстому человеку или старику требует незначительного сдвига, но зато тончайшего знания человеческой природы.
- Я предпочитаю избегать думать или говорить о таких вещах как о фактах, - сказал я.
Дон Хуан расхохотался, словно я сказал очень забавную вещь.
- Какой смысл был в перевоплощениях твоего бенефактора? - спросил я, - Или он просто развлекался подобным образом?
- Не будь идиотом. Воин никогда ничего не делает для забавы, - заметил он. - Его перевоплощения были стратегическими. Они диктовались необходимостью, как и его перевоплощения из старика в юношу. Хотя это и было забавно, но дело совсем в другом.
Я напомнил, что раньше уже спрашивал о том, как его бенефактор научился таким перевоплощениям. В тот раз он ответил мне, что у его бенефактора был учитель, но не сказал кто.
- Его обучил тот очень таинственный маг, который опекает нас, - кратко ответил дон Хуан.
- Что это за таинственный маг? - спросил я.
- Бросивший вызов смерти, - сказал он и посмотрел на меня в ожидании вопроса.
Для всех магов партии дона Хуана "бросивший вызов смерти" был очень живой фигурой. Они утверждали, что бросивший вызов смерти был магом древности, которому удалось дожить до сегодняшнего дня благодаря тому, что он манипулировал своей точкой сборки и заставлял ее сдвигаться в определенных направлениях и в определенные участки своего общего энергетического поля. Такой маневр позволял ему сохранить осознание и жизненную силу.
Дон Хуан рассказал мне о соглашении, которое было заключено между "бросившим вызов смерти" и видящими его линии несколько столетий назад. Он оказывал им различные услуги в обмен на витальную энергию. В соответствии с этим соглашением они считали его своим опекуном и называли "тенант". Дон Хуан объяснил, что маги древности были замечательными знатоками в умении перемещать точку сборки. Занимаясь этим, они открыли потрясающие вещи о восприятии, но они же убедились, насколько легко это может перейти в отклонение от правильного пути. Случай с "бросившим вызов смерти" был для дона Хуана классическим примером такого заблуждения.
При каждом удобном случае дон Хуан любил повторять, что если точка сборки сдвигалась кем-либо, кто не только видел, но еще и имел достаточно энергии для того, чтобы привести ее в движение, то она могла скользить внутри светящегося кокона в то положение, куда ее направляли. Ее свечения было достаточно, чтобы воспламенить нитевидные энергетические поля при соприкосновении с ними. Результирующее восприятие мира оказывалось таким же полным, как обычное восприятие повседневной жизни, но отличным от него. Поэтому при перемещении точки сборки решающее значение имеет трезвость.
Продолжая свою историю, дон Хуан сказал, что он довольно быстро оправился от первоначального замешательства и стал думать, что старик, который спас ему жизнь, на самом деле был молодым человеком, который лишь маскировался под старика. Но однажды молодой человек опять стал неотличим от старого Белисарио, которого встретил дон Хуан вначале. Он и женщина, которая, как думал дон Хуан, была его женой, упаковали дорожные сумки, и тут словно ниоткуда возникли двое улыбающихся мужчин с упряжкой мулов.
Дон Хуан смеялся, наслаждаясь этой историей. Он сказал, что пока погонщики нагружали мулов, Белисарио отвел его в сторону и сообщил, что они с женой вновь вынуждены маскироваться. Он опять был в роли старого человека, а его прекрасная жена - в роли толстой сварливой индеанки.
- Я был так молод и глуп, что верил только очевидному, - продолжал дон Хуан. - А несколько дней спустя я снова стал свидетелем его невероятного превращения из немощного старика лет семидесяти или больше в молодого энергичного мужчину лет двадцати пяти, и поэтому поверил его рассказу о том, что он лишь притворялся старым. Его жена тоже превратилась из сердитой толстой индеанки в стройную молодую женщину. Женщина, конечно же, не превращалась тем же способом, что и мой бенефактор. Он просто подменил ее. Конечно, я мог бы все это заметить тогда же, но мудрость всегда приходит к нам болезненно и понемногу.
Дон Хуан сказал, что старик уверил его, что его рана уже зажила, хотя сам он еще чувствовал себя не вполне здоровым. Затем он обнял дона Хуана и искренним прерывающимся голосом прошептал: "Ты так понравился чудовищу, что оно освободило меня и мою жену из плена и берет тебя в качестве своего единственного слуги".
- Я бы посмеялся над ним, - сказал дон Хуан, - если бы тут же из комнаты чудовища не раздались глубокое звериное рычание и пугающий грохот.
Глаза дона Хуана сияли от удовольствия. Я хотел остаться серьезным, но тоже не смог сдержать смех.
Белисарио, понимая испуг дона Хуана, многословно извинился за неожиданный поворот судьбы, который освободил его и поработил дона Хуана. Он с отвращением щелкал языком и проклинал монстра. Со слезами на глазах он стал перечислять все обязанности, которые монстр возлагал на своего слугу. Когда же дон Хуан начал протестовать, он по секрету сообщил ему, что убежать отсюда нельзя, потому что чудовище обладает непревзойденными познаниями в колдовстве.
Дон Хуан спросил у Белисарио совета, нельзя ли предпринять хоть что-нибудь. И Белисарио пустился в пространные объяснения относительно плана действий, который был бы пригоден в том случае, если бы речь шла об обычном человеческом существе. В человеческой ситуации мы можем составлять планы и делать прогнозы, и если удача будет на нашей стороне, да плюс еще изобретательность и знание ситуации, то мы можем добиться успеха. Но перед лицом неизвестного, каковым является ситуация дона Хуана, единственный шанс на выживание - это молча согласиться и понять.
Белисарио чуть слышно прошептал дону Хуану, что для уверенности в том, что чудовище больше не будет преследовать его, он собирается уехать в штат Дуранго изучать магию. Он спросил дона Хуана, не хочет ли и он присоединится к ним. И дон Хуан, совершенно перепуганный этим предложением, сказал, что не хочет иметь ничего общего с ведьмами и колдунами.
Дон Хуан расхохотался и сказал, что даже воспоминание о том, как его бенефактор должен был наслаждаться этим розыгрышем, доставляет ему удовольствие.
Особенно когда он сам, вне себя от страха и возмущения сходу отбросил любезное предложение заниматься магией, заявив: "Я индеец. Я с детства ненавижу и боюсь колдунов".
Белисарио обменялся со своей женой взглядами, и его тело затряслось. Дон Хуан понял, что он тихо плачет - очевидно, от боли, которую причинил ему его отказ. Его жена утешала его пока он, казалось, не успокоился.
Когда Белисарио и его жена собрались уходить, он обернулся и дал дону Хуану еще один совет. Он сказал, что монстр ненавидит женщин, и поэтому дону Хуану следует позаботиться о том, чтобы заменить себя другим мужчиной, потому что пройдет несколько лет, пока чудовище позволит ему хотя бы выходить из дома. Монстр любит добиваться от своих рабов преданности, или, по крайней мере, покорности.
Это было выше сил дона Хуана. Он пал духом, заплакал и сказал Белисарио, что никто не может сделать его рабом. Он всегда может покончить с собой. Старик был очень, тронут отчаянием дона Хуана, и признался ему, что у него была такая же мысль, но увы, монстр оказался способным читать его мысли и мешал ему покончить с собой каждый раз, когда он пытался сделать это.
И Белисарио снова предложил дону Хуану ехать с ним в Дуранго учиться магии. Он сказал, что это было бы единственно возможным спасением. Дон Хуан ответил, что для него принять такое решение - это то же, что попасть из огня да в полымя.
Белисарио начал громко плакать и обнял дона Хуана. Он проклинал тот час, когда спас жизнь другого человека и клялся, что он и не думал, что они поменяются местами. Он высморкался и, глядя на дона Хуана горящими глазами, сказал: "Маскировка - это единственная возможность выжить. Если ты не будешь вести себя должным образом, чудище может похитить твою душу и превратить тебя в идиота, у которого будут твои черты - и ничего больше. Очень плохо, если я не успею научить тебя, как надо действовать". Затем он зарыдал еще сильнее.
Дон Хуан, задыхаясь от слез, просил его научить, как он может замаскировать себя, Белисарио раскрыл ему секрет, что у монстра ужасно плохое зрение, и рекомендовал дону Хуану поэкспериментировать с различными вариантами переодеваний, которые подскажет ему фантазия. В конце концов, ведь у него впереди годы для того, чтобы испробовать различные варианты маскировки. Он обнял дона Хуана у двери, плача навзрыд. Его жена застенчиво коснулась руки дона Хуана. А затем они ушли.
- Никогда в своей жизни, ни до, ни после этого, я не испытывал такого ужаса и отчаяния, - сказал дон Хуан. - Чудовище со страшным шумом передвигало в доме какие-то вещи, как будто нетерпеливо ждало меня. Я сел около двери и завыл, как больная собака. Затем от невыносимого страха у меня началась рвота.
Несколько часов дон Хуан просидел, не в силах шевельнуться. Он не осмеливался ни уйти, ни войти внутрь. Не будет преувеличением сказать, что он был на волосок от смерти, когда вдруг увидел на другой стороне улицы Белисарио, размахивающего руками в неистовой попытке привлечь его внимание. То, что он увидел его снова, принесло дону Хуану мгновенное облегчение. Белисарио сидел на корточках у тротуара и наблюдал за домом. Он сделал знак дону Хуану оставаться на месте.
Через мучительно долгий промежуток времени Белисарио прополз несколько шагов на четвереньках по направлению к дону Хуану, затем снова сел на корточки и застыл в полной неподвижности. Переползая таким образом, он перемещался до тех пор, пока не оказался около дона Хуана. Это заняло у него несколько часов. Много людей прошло мимо, но ни один, судя по всему, не обратил внимания ни на отчаявшегося дона Хуана, ни на маневры старика. Когда двое прохожих поравнялись с ним, Белисарио прошептал, что не чувствует себя вправе бросить дона Хуана, как привязанную к столбу собаку. Его жена пыталась возражать, но он вернулся к попытке спасти его. В конце концов, ведь именно благодаря дону Хуану он обрел свободу.
Шепотом, но с повелительной интонацией он спросил дона Хуана, готов ли он и хочет ли сделать что-нибудь для своего спасения. И дон Хуан уверил его, что он согласен на все что угодно. С огромными предосторожностями Белисарио передал дону Хуану узел с одеждой. Затем он изложил свой план. Дон Хуан должен пойти в часть дома, расположенную как можно дальше от комнаты монстра, и не спеша переодеться, не пропустив ни единой детали, начиная от шляпы и кончая ботинками. Затем он должен развесить свою одежду на деревянной раме, искусно и быстро придав ей очертания человеческой фигуры, пока он будет еще внутри дома.
Следующим шагом было использовать единственную маскировку, которая сможет ввести в заблуждение чудовище: одежду из узелка.
Дон Хуан бросился в дом и сделал все так, как сказал Белисарио. Он соорудил подобие деревянного пугала из жердей, которые нашел за домом, снял свою одежду и развесил на нем. Но когда он развязал мешок, то был удивлен как никогда в жизни: в мешке была женская одежда!
- Я чувствовал себя глупым и растерянным, - продолжал дон Хуан, - и хотел было уже переодеться в свою прежнюю одежду, но в этот момент услышал нечеловеческое рычание этого монстра. Мне пришлось преодолеть свое предубеждение против женщин, ведь я всегда считал, что единственным их предназначением было заботиться о мужчинах. Надеть на себя женскую одежду было для меня равносильно превращению в женщину. Но мой страх перед этим чудищем был так велик, что я зажмурил глаза и напялил на себя это проклятое платье.
Я посмотрел на дона Хуана, представляя его себе в женской одежде. Этот образ показался мне настолько нелепым, что я против своего желания покатился со смеху.
Дон Хуан сказал, что когда старый Белисарио, ожидавший его на другой стороне улицы, увидел переодетого дона Хуана, он начал неудержимо плакать. Все еще в слезах он повел дона Хуана к окраине города, где их уже ожидали его жена и два погонщика. Один из них дерзко спросил Белисарио, не украл ли он эту странную девушку, чтобы продать ее в публичный дом. Старик заплакал так сильно, что, казалось, сейчас он лишится чувств. Молодые погонщики не знали что и делать, но его жена, вместо того, чтобы посочувствовать, неудержимо расхохоталась. Тогда дон Хуан так и не понял, почему.
С наступлением темноты они тронулись в путь. Они выбирали малолюдные тропинки и двигались все время на север. Белисарио был немногословен. Казалось, он был испуган и ждал неприятностей. Его жена все время была недовольна им и жаловалась, что они загубят свой последний шанс, если будут и дальше везти с собой дона Хуана. Белисарио приказал ей больше не упоминать об этом из страха, что погонщики могут догадаться, что дон Хуан - переодетый мужчина. Дон Хуан не знал, как вести себя, чтобы убедительно походить на женщину, и Белисарио предупредил его, чтобы он поступал как женщина, которая немного не в себе.
Через несколько дней страх дона Хуана почти совсем исчез. Фактически он стал таким самоуверенным, что не мог даже вспомнить, как сильно был испуган. Если бы не его одежда, он, наверное, предположил бы, что все происшедшее было дурным сном.
Однако на нем была женская одежда, и это обстоятельство сильно меняло дело. Жена Белисарио с искренней серьезностью обучала дона Хуана каждому аспекту женского поведения. Он помогал ей готовить, стирал белье, колол дрова. Белисарио побрил ему голову и наложил на нее сильно пахнувшую мазь, а погонщикам сказал, что у девушки были вши. Дон Хуан сказал, что так как в то время он был безусым юношей, то ему на самом деле не так уж трудно было выглядеть, как женщина. Но он испытывал отвращение к самому себе, ко всем этим людям и прежде всего - к своей судьбе. В конце концов носить женское платье и делать женскую работу стало для него невыносимым.
И однажды он решил, что с него достаточно. Погонщики были последней каплей. Они ожидали и требовали, чтобы эта странная девушка прислуживала им, так сказать, во всех отношениях. Дон Хуан сказал, что ему все время приходилось быть настороже, потому что они не давали ему прохода.
Я почувствовал, что должен задать один вопрос.
- Были ли погонщики заодно с твоим бенефактором? - спросил.
- Нет, - ответил он и раскатисто захохотал. - Они были всего-навсего двумя славными людьми, которые на время попали под его влияние. Он нанял их мулов для перевозки лечебных трав и сказал, что щедро заплатит им, если они помогут ему похитить молодую девушку.
Масштабы предприятия Нагваля Хулиана поражали мое воображение. Я представил себе дона Хуана, ограждающего себя от сексуальных притязаний погонщиков мулов, и скорчился от смеха.
Дон Хуан продолжал свое повествование. Он безапелляционно заявил старику, что дальше маскарад продолжать невозможно, потому что погонщики пристают к нему с сексуальными предложениями. Белисарио невозмутимо посоветовал ему быть снисходительным, потому что мужчины есть мужчины, и неудержимо заплакал, совершенно сбив с толку дона Хуана, который вдруг обнаружил себя яростно защищающим женщин.
Он так страстно отстаивал положение женщин, что даже сам испугался. Потом он сказал Белисарио, что оказался в еще худшем положении, чем был бы, если бы остался рабом чудовища.
Смятение дона Хуана возросло, когда старик безутешно зарыдал и бессвязно забормотал, что жизнь прекрасна, и что ничтожная цена, которую нужно заплатить за нее, всего лишь шутка по сравнению с тем, что чудовище похитит душу дона Хуана и даже не позволит ему убить, себя. "Флиртуй с погонщиками, - посоветовал он дону Хуану умоляюще, - Они простые крестьяне. Они просто хотят поиграть, а ты оттолкни их, если они начнут тискать тебя. Разреши им прикасаться к твоей ноге. Почему это так беспокоит тебя?" И он опять зарыдал. Дон Хуан спросил его, почему он так плачет. "Потому что ты заслуживаешь лучшей участи, чем эта" - отвечал старик и трясся всем телом, судорожно рыдая.
Дон Хуан поблагодарил старика за доброе отношение и за все, что тот для него сделал. Он сказал Белисарио, что сейчас чувствует себя в безопасности и хочет уйти.
"Искусство сталкинга требует обучения мельчайшим деталям твоей маскировки", сказал Белисарио, не обращая никакого внимания на только что сказанное. "И обучиться им следует так хорошо, чтобы никто не мог догадаться, что ты маскируешься. Для этого тебе необходимо быть безжалостным, искусным, терпеливым и мягким".
Дон Хуан совершенно не понимал, о чем говорит Белисарио. Но он не стал вникать, а попросил дать ему какую-нибудь мужскую одежду. Белисарио отнесся к этому с пониманием. Он дал дону Хуану кое-какую старую одежду и немного денег. Он обещал дону Хуану, что тот всегда сможет найти здесь одежду для маскировки, если в этом будет нужда, и еще раз решительно посоветовал ему ехать с ним в Дуранго, чтобы обучаться магии и навсегда освободится от чудища.
Дон Хуан отказался и поблагодарил его. Тогда Белисарио попрощался с ним и несколько раз сильно хлопнул его по спине.
Дон Хуан переоделся и спросил Белисарио, в какую сторону ему идти. Тот ответил, что если дон Хуан направится на север, то рано или поздно достигнет ближайшего города. Но не исключено, - сказал он, что пути их пересекутся снова, поскольку все они стремятся в одном и том же направлении - прочь от чудища.
Дон Хуан, наконец-то освободившись, пустился в путь так быстро, как только мог. Он прошел четыре или пять миль, прежде чем увидел следы присутствия людей. Он знал, что город находится поблизости, и подумал о том, что он, возможно, устроится там на работу, прежде чем решит, что ему делать дальше. Он присел отдохнуть, предчувствуя обычные трудности, ожидающие странника, появляющегося в маленьком провинциальном городке, и вдруг краем глаза уловил какое-то движение в кустах у дороги. Он почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он так перепугался, что вскочил и бросился бежать в сторону города. В это время чудовище бросилось на него, пытаясь схватить за горло. Оно промахнулось лишь на дюйм. Дон Хуан завопил, как никогда прежде, но сохранил достаточно самообладания, чтобы повернуться и побежать назад в том направлении, откуда он пришел.
Все время, пока дон Хуан бежал, спасая свою жизнь, чудовище преследовало его, с треском продираясь через кусты в нескольких шагах от него. Дон Хуан сказал, что это был самый страшный звук, который ему когда-нибудь доводилось слышать. Наконец он увидел упряжку мулов, медленно тащившихся вдалеке, и громко закричал, взывая о помощи.
Белисарио увидел дона Хуана и кинулся к нему с выражением нескрываемого ужаса на лице. Он швырнул ему узел с женской одеждой и закричал; "Беги как женщина, глупец!"
Дон Хуан признался, что понятия не имеет, как ему тогда хватило присутствия духа, чтобы побежать как женщина, но он сделал это. Чудовище перестало гнаться за ним. Белисарио приказал ему быстро переодеться, пока он держал монстра на расстоянии.
Дон Хуан присоединился к Белисарио и улыбающимся погонщикам, ни на кого не глядя. Они повернули обратно и выбрали другую дорогу. Затем Белисарио дал ему очередной урок. Он сообщил дону Хуану, что индейские женщины очень практичны и обращают внимание сразу на суть вещей, но они также и очень застенчивы, и когда их окликают, они обычно проявляют физические признаки испуга: у них бегают глаза, они сжимают губы и раздувают ноздри. Одновременно они застывают на месте и застенчиво смеются.
Он заставлял дона Хуана упражняться в искусстве женского поведения в каждом городе, через который они проезжали. И дон Хуан чистосердечно верил, что тот обучает его актерскому мастерству: но Белисарио утверждал, что обучает его искусству сталкинга. Он сказал дону Хуану, что сталкинг является искусством, применимым к чему бы то ни было, и выделил четыре ступени обучения ему: безжалостность, искусность, терпение и мягкость.
Я почувствовал потребность еще раз прервать его рассказ.
- Но разве сталкингу обучают не в состоянии глубокого повышенного осознания? - спросил я.
- Конечно, - ответил он, усмехнувшись. - Но тебе следовало бы понять, что для некоторых мужчин ношение женской одежды является вратами к повышенному осознанию. Такие способы хотя и очень трудны для исполнения, фактически являются даже более эффективными, чем сдвиг точки сборки.
Дон Хуан сказал, что его бенефактор ежедневно инструктировал его в отношении четырех настроений сталкинга и добивался, чтобы дон Хуан ясно понял, что безжалостность не должна быть жестокостью, ловкость - коварством, терпение - безразличием и мягкость - глупостью.
Он учил его, что эти четыре ступени необходимо практиковать и совершенствовать до тех пор, пока они не станут совершенно отточенными и незаметными. Он считал, что женщины являются природными сталкерами. Его убеждение в этом было так велико, что он утверждал: мужчина может по-настоящему изучить искусство сталкинга только в женском обличии.
- Мы с ним заходили на рынок в каждом городе, через который нам случалось проезжать, и там с кем-нибудь торговались, - продолжал дон Хуан. - Мой бенефактор стоял рядом, наблюдая за мной. "Будь безжалостным, но обаятельным, - повторял он. - Будь хитрым, но деликатным. Будь терпеливым, но активным. Будь мягким, но смертельно опасным. На это способна только женщина. Если бы так мог действовать мужчина, он был бы безупречен.
И как бы для того, чтобы гарантировать продолжение маскарада дона Хуана, время от времени появлялся чудовищный человек. Дон Хуан заметил, что он постоянно рыскает в окрестностях. Особенно часто он видел его, когда Белисарио делал ему энергичный массаж спины якобы для того, чтобы облегчить острую невралгическую боль в шее.
Дон Хуан засмеялся и сказал, что таким образом его переводили в состояние повышенного осознания.
- Нам понадобился месяц, чтобы добраться до Дуранго, - сказал дон Хуан, - За этот месяц я получил общее представление о четырех настроениях сталкинга. В сущности, это не так уж сильно изменило меня, но зато дало возможность получить представление о том, что значит быть женщиной.
