О происхождении комплекса кастрации у женщин. 4 страница

ние женственных, и это может соответствовать их сознательной установке. Как уже справедливо отмечалось, фригидная женщина может быть эротически отзывчивой и даже сексуально требовательной, и это наблюдение не позволяет нам ставить знак равенства между фригидностью и отвращением к сексу. Фактически, на уровне глубинной психологии мы встречаем не отказ от секса вообще, а скорее неприятие в нем именно своей, специфически женской роли. Когда это неприятие достигает сознания женщины, она обычно объясняет его постоянно испытываемой социальной дискриминацией или выливает поток обвинений против мужа или мужчин вообще. Однако, при более глубоком исследовании, за этим легко просматривается достаточно специфическая мотивация — более или менее сильное желание собственной маскулинности или фантазии о ней. Я хочу подчеркнуть, что речь идет о царстве подсознания. Поэтому, даже если подобное желание отчасти осознается, всю силу и глубину подсознательной мотивации своего стремления женщина обычно не сознает.

Комплекс чувств и фантазий женщины, содержание которых определяется бессознательным желанием тех преимуществ, которые дает положение мужчины, зависть к мужчинам, желание быть мужчиной и отказ от роли женщины — мы и называем комплексом маскулинности у женщин. Влияние этого комплекса на жизнь как практически здоровой, так и невротичной женщины столь многогранно, что я вынуждена ограничиться лишь схематичным наброском его основных проявлений 6. В зависимости от степени зависти к мужчине, это желание может выражаться в открытом возмущении, направленном против мужчин, или в затаенной горечи из–за их привилегий, подобно скрытой злобе рабочего против работодателя с характерной установкой: победить или любым способом ослабить противника психологически в ежедневной партизанской войне. В общем, знакомая картина. Мы ее наблюдаем во многих семьях. И одновременно с этим мы видим, как женщина, третирую–щая абсолютно всех мужчин, тем не менее признает их превосходство. Она не верит в то, что женщины хоть к чему–то способны, и обычно склонна разделять мужское неуважение к ним. Если она и не мужчина, так хоть поддержит их суждение о женщинах 7. Часто такое отношение сочетается с пренебрежением и к мужчинам тоже, так что невольно вспоминается басня о лисе и винограде 8. Нередко бессознательная зависть настолько ослепляет женщину, что она вообще не видит своих достоинств и самостоятельной ценности женщины. Даже материнство воспринима–44

ется ею только как бремя. Все меряется на мужской аршин, и по этой чужой мерке она запросто находит себя несостоятельной. Поэтому и в наши дни мы часто встречаемся с выраженной неуверенностью в себе даже у очень одаренных женщин, чьи достижения несомненны и всеми признаны. Эта неуверенность идет из глубины комплекса маскулинности и обычно выражается в чрезмерной чувствительности к критике или робости.

С другой стороны чувство изначальной ущербности и обде–ленности судьбой порождает бессознательное требование компенсации за «случившуюся несправедливость». Но источник этих требований таков, что они никогда не могут быть действительно удовлетворены. Мы привыкли объяснять постоянную требовательность или постоянное недовольство некоторых женщин их общей сексуальной неудовлетворенностью. Но более пристальный взгляд показывает нам, что сама эта неудовлетворенность — только следствие комплекса маскулинности. Естественно, и это подтверждается нашим психоаналитическим опытом, что наличие сильного бессознательного желания стать мужчиной неблагоприятно для формирования нормального по–лоролевого поведения. Сама внутренняя логика такого желания должна приводить к фригидности, или даже к полному отверга–нию мужчины как сексуального партнера. Фригидность, в свою очередь, усиливает чувство собственной неполноценности, так как в глубине души она безошибочно переживается как неспособность к любви. Часто это полностью противоречит сознательному восприятию собственной фригидности, которая индивидуально интерпретируется женщиной как воздержанность, целомудрие. В свою очередь, подсознательное ощущение собственной сексуальной ущербности ведет к невротически обусловленной ревности к другим женщинам. Другие последствия комплекса маскулинности имеют более глубокие корни в подсознании и не могут быть поняты без обращения к механизмам функционирования бессознательного. Сновидения 9 и невротические симптомы большинства наших пациенток ясно демонстрируют, что они не принимают собственной женской сути. Более того, нередко их подсознание создает «любимую» фантазию о том, что они были сотворены мужчинами. В своих снах и фантазиях они верят, что некое воздействие изуродовало и травмировало их. В результате этих фантазий женские генеталии осознаются как больной, ущербный орган. Фантастическая идея травмированности позднее находит новое подтверждение в менструациях, несмотря на знание и понимание того, почему они наступают. Фантазии такой природы нередко ведут к уже упомянутым нарушениям менструального цикла, к болям во время сношения и к гинекологическим расстройствам 10. В других случаях такие идеи, а также жалобы и связанные с ними ипохондрические страхи, не ассоциируются непосредственно с гениталиями, а переносятся на любые другие органы. Только детальное, выходящее за рамки этой статьи, психоаналитическое исследование пациента может приблизить нас к пониманию процессов, протекающих в каждом конкретном случае. Тем не менее, достаточно общим для психоаналитиков впечатлением является то, что сила этих бессознательных стремлений к маскулинности велика. Когда мы исследуем источник комплекса маскулинности в психологическом развитии фригидной женщины, мы должны прежде всего обратиться к тому периоду детства, когда девочки действительно завидуют гениталиям мальчиков. Это хорошо известно и может быть проверено непосредственно. Аналитические интерпретации, по сути — субъективные, ничего не прибавляют к этим наблюдениям. Но, несмотря на прямые подтверждения существования этой феноменологии, мы до сих пор сталкиваемся с недоверием. Критики психоанализа не подвергают сомнению тот факт, что дети высказывают подобные идеи, но, тем не менее, пытаются отрицать их значение для психосексуального развития ребенка. Они утверждают, что хотя такие желания или даже зависть к пенису действительно встречается у некоторых девочек, но их значение для индивидуального развития столь же мало, как, например, чувства зависти к чужим игрушкам или конфетам. Позвольте мне не согласиться с критиками. В жизни маленьких детей их тело играет гораздо большую роль, и это впоследствии сказывается на психологической дифференциации полов. Такое «примитивное» отношение к телесности нередко оказывается выше понимания взрослых европейцев. Однако, если мы обратимся к другим народам, находящимся на более примитивных стадиях развития, мыслящим более наивно и, поэтому — менее подавляющим сексуальную тематику, то мы увидим, что они довольно открыто исповедуют культы, включающие поклонение физическому воплощению сексуальности, особенно фаллосу, который они возводят в ранг божества и приписывают ему магическую власть. Мышление, лежащее в основе фаллического культа, фактически настолько близко к детскому, что оно понятно всякому, знакомому с детским. И, наоборот, оно помогает нам понять мир ребенка. Если мы примем зависть к пенису как эмпирический факт, 46

возражение, которое при этом сразу возникает, трудно опровергнуть в свете рационального мышления. Суть этого возражения такова: с какой стати девочка должна завидовать мальчику? Ее способность к материнству дает ей неоспоримые биологические преимущества, которые никто не может отрицать. Уж скорее мальчики должны ей завидовать. Такое явление действительно существует, и эта зависть является для взрослых мужчин мощным творческим стимулом п. Но в раннем возрасте девочка еще не понимает, что в перспективе у нее имеются преимущества перед мальчиками, и чувствует, что находится в невыгодном положении. Тем не менее, в упомянутой выше критике есть рациональное зерно. Зависть к пенису действительно переоценивается. Комплекс маскулинности с его зачастую катастрофическими для женщины последствиями не вырастает из этого раннего периода развития прямо, а только совершив сложный «обходной маневр». Для того, чтобы осознать это обстоятельство, надо понимать, что сама зависть девочек к пенису нарциссична по своей природе и направлена на собственное Эго, а не на объект. В случае благоприятного развития эта нарциссическая зависть в последующем почти полностью «растворяется» в объектно–либидном желании мужчины и ребенка 12. Это подтверждается нашими наблюдениями пациенток, которые чувствовали себя абсолютно комфортно в роли женщины. У них не отмечалось никаких признаков маскулинных потребностей. Однако, с точки зрения психоаналитика, чтобы гарантировать нормальное психосексуальное развитие требуется множество дополнительных условий и одновременно существует масса возможностей этому развитию помешать или даже «блокировать» его. Решающей стадией всего последующего психосексуального развития женщины является тот период, когда складываются первые объектные отношения в семье 13. В течение этой фазы, пик которой наступает между третьим и пятым годами жизни, могут возникнуть различные обстоятельства, заставляющие девочку «отказаться» от женской роли. Например, явное предпочтение, оказываемое родителями ее брату, часто способствует появлению у девочки сильных стремлений к маску–линности. Ранние сексуальные впечатления также надолго оставляют неблагоприятный след. Это особенно характерно для семей, где все, связанное с сексом, так или иначе скрывают от ребенка. Поэтому случайно увиденное кажется чем–то жутким и запретным. Половой акт между родителями, свидетелями которого дети так часто становятся в первые годы жизни, как правило принимается за избиение матери, изнасилование или издевательство над ней. Случайно увиденные следы менструальной крови нередко подкрепляют догадку, что с мамой делают что–то страшное, ее режут, уродуют, отчего она больна. Пока еще нередкие проявления жестокости отца по отношению к–матери также, как и ее болезненность, еще более укрепляют убеждение, что положение женщины — неприятное и опасное. Все это сильно действует на маленькую девочку, особенно если происходит на первой фазе ее сексуального развития, когда она неосознанно отождествляет свои инстинктивные запросы с материнскими. От этих бессознательных инстинктивных запросов произрастают новые, которые могут действовать в том же направлении. Так, чем сильнее детская любовь девочки к отцу, тем сильнее опасность, что это чувство потерпит крах из–за разочарования в нем или из–за чувства вины перед матерью. Более того: эта вина оказывается неразрывно связанной с женской ролью. Связь женской роли с чувством вины нередко может быть следствием страха наказания за мастурбацию, которая, как мы знаем, является естественным физическим выражением потребности в сексуальной стимуляции в этот период. Из–за своих тревог и чувства вины девочка может совершенно «отвернуться» от роли женщины и найти убежище в фиктивной маскулинности. Маскулинные желания, первоначально возникающие из наивной зависти (которая, учитывая ее природу, обречена быстро исчезнуть) теперь закрепляются тревогой и виной, а две эти могущественные силы уже вполне могут привести к вышеописанным последствиям. Неаналитики склонны объяснять нарушения психосексуального развития более поздним разочарованием в любви. Нам случалось наблюдать, как разочарованный в женщине мужчина избирает гомосексуальный объект любви. Конечно же, возможность такого варианта не следует недооценивать, но наш опыт свидетельствует, что сама несчастная любовь взрослого человека может быть лишь результатом особой установки, приобретенной им в детстве. А, значит, те же последствия могут наступить и без всякой несчастной любви. Стоит бессознательным претензиям на масулинность однажды взять верх, и женщина оказывается в «порочном круге». Раз уж она отошла от роли женщины в сторону фиктивной роли мужчины, этот первый шаг требует от нее дальнейшего отказа от проявлений женственности — даже с оттенком презрения к ней. Женщине, которая построила свою жизнь на таких бессознательных претензиях, с самого начала угрожает опасность с двух сторон. С одной стороны, это ее маскулинные желания, постоянно дестабилизирующие ее чувство самоидентифицации, а с другой стороны — это ее подавленная женственность, неизбежно о себе напоминающая. Художественная литература дает немало примеров судеб женщин, разрываемых этим конфликтом. Мы узнаем их в Орлеанской Деве Шиллера, захваченной и унесенной водоворотом истории. Романтически освещая исторические события, Шиллер рисует нам героиню, терзаемую виной за краткое чувство любви к врагу ее страны. Такое глубокое чувство вины и такие жестокие терзания кажутся чрезмерными, несоответствующими «преступлению». Но глубокий психологический смысл сюжета открывается нам, если мы допустим, что силой поэтической интуиции автора в нем отражен подсознательный конфликт. Такая интерпретация драмы естественно вытекает из ее пролога, в котором Дева слышит Глас Господень, запрещающий ей все женские переживания, обещая взамен славу, достойную мужчины: «Страшись надежд, не знай любви земныя; Венчальных свеч тебе не зажигать; Не быть тебе душой семьи родныя; Цветущего младенца не ласкать… Но в битвах я главу твою прославлю; Всех выше дев земных тебя поставлю.» (Превод В. А. Жуковского) Допустим, что Глас Господень — это психологический эквивалент отцовского голоса 14 (эта гипотеза подтверждается множеством примеров). Таким образом, базисной ситуацией драмы является запрет всех женских переживаний, в основе которого лежат чувства героини к ее отцу. И такой запрет, якобы данный отцом, толкает героиню к роли мужчины. Поэтому она терзается не из–за того, что любит врага страны, а из–за того, что любит вообще, что прорвалось ее подавленная женственность и принесла с собой чувство вины. Отметим, и это очень характерно, что конфликт приводит не только к эмоциональной депрессии героини, но и к краху ее «мужских» достижений. Довольно часто в медицинской психологии мы наблюдаем клинические случаи, подобные (хотя и в малом масштабе) ситуации, описанные интуитивным гением поэта. Это женщины, ставшие невротиками или претерпевшие изменение характера после первого сексуального опыта, порой независимо от того, было ли это только теоретическим знакомством с сексом или реальным физическим переживанием. Суммируя, можно сказать, что речь идет о тех случаях, когда дорога к специфически женской роли оказалась перекрыта барьером бессознательного чувства вины или тревоги. Это еще не обязательно ведет к фригидности. Весь вопрос в том, какое сопротивление придется преодолеть, чтобы разблокировать феминные ощущения и переживания. В нашей практике мы наблюдаем все варианты непрерывной последовательности симптомов фригидности: от полного от–вергания самой мысли о сексуальных переживаниях до тех случаев, где сопротивление проявляется только на языке тела. Если такое сопротивление незначительно, фригидность обычно не является устойчивой или постоянной формой реагирования. Она может пройти при определенных, большей частью неосознаваемых самой женщиной условиях. Например, некоторым женщинам в качестве такого условия необходимо, чтобы секс был окружен атмосферой запретности, другим нужно страдание и даже немного насилия, третьим — полное отсутствие эмоциональной вовлеченности. В последнем случае женщина может быть холодной с любимым и одновременно способной к полному физическому слиянию с нелюбимым человеком, к которому она испытывает только чувственное влечение. Учитывая специфику проявлений фригидности, можно сделать совершенно справедливый вывод о ее психогенной природе. Более того, анализ ее развития помогает нам понять, что наличие или отсутствие холодности в определенных психологических ситуациях прямо определяется историей индивидуального развития личности. Утверждение Штекеля)5, что «нечувственная женщина — это та женщина, которая не нашла нужной ей формы удовлетворения своих чувств», с такой точки зрения оказывается некорректным, поскольку «нужная форма» может быть задана неосознаваемыми условиями 16 таким образом, что является нереализуемой или неприемлемой для сознательного Эго. Рамки явления, таким образом, раздвигаются. Фригидность действительно может рассматриваться как важный самостоятельный симптом, так как кумуляция либидо, происходящая от недостатка актуального высвобождения сексуальной энергии, плохо переносится многими женщинами. Но феномен фригидности приобретает реальное значение только с точки зрения нарушений развития, которые лежат в ее основе и выражением которых она является. И с этой точки зрения становится понятно, почему все другие функции женского организма также нередко оказываются под влиянием фригидности, и почему серьезные нервные расстройства у женщин почти всегда сопровождаются фригидностью со всеми лежащими в ее основе запретами. И теперь мы вновь возвращаемся к проблеме распространенности этого явления. Вряд ли нуждается в обосновании то, что частота явления еще не довод в пользу его нормальности, особенно после того, как мы проследили истоки возникновения фригидности вплоть до запретов на развитие женственности. Однако вопрос остается открытым: в чем же причина ее пугающей частоты? Было бы неверно искать ответ только в рамках психоанализа. Психоанализ может указать путь, или, лучше сказать, окольный путь, по которому идет развитие фригидности. Более того, психоанализ позволяет нам понять, как легко свернуть на этот путь в процессе развития. Однако он ничего не может сказать по поводу того, почему так часто идут именно этим путем, или, если точнее, психоанализ не может сказать в данном случае ничего такого, что выходило бы за рамки догадок и предположений. Мне представляется, что объяснение следует искать скорее в надиндивидуальных, культуральных факторах. Наша культура, как известно, культура мужчин, и, вообще говоря, не способствует расцвету женской индивидуальности 17. Из многочисленных факторов, которые в силу указанного положения вещей оказывают влияние на женщин, я хотела бы уделить внимание только двум. Во–первых, совершенно не имеет значения, что над женщиной могут «трястись» как над сокровищем в качестве матери или любовницы. В любом случае мужчина считается имеющим «большую цену» и в человеческом, и в духовном плане; и маленькая девочка всегда растет в этой атмосфере. Если мы осознаем то, чем она дышит с первых лет жизни, мы поймем, какую роль это играет в последующем оправдании маскулинных желаний на сознательном уровне и как сильно это должно препятствовать внутреннему принятию женской роли. Второй неблагоприятный фактор — это определенные особенности современного мужского эротизма. Расщепление любви на «секс» и «романтику», которое у женщин мы встречаем очень редко, у образованных мужчин встречается так же часто, как фригидность у женщин 18. С одной стороны, мужчина ищет в женщине спутника жизни и близкого по духу друга, по отношению к которому чувственность воспрещается, и от которого, в глубине души, ждут такого же отношения. Естественно, что это проще простого приводит женщину к фригидности, даже если ее собственные запреты, пришедшие из детства и юности, не слишком сильны. С другой стороны, те же мужчины ищут женщину, отношения с которой были бы чисто сексуальными. Это стремление наиболее ярко проявляется в отношении проституток. Однако и вторая установка в женщине может отозваться также только фригидностью. Так как у женщин эмоциональность, как правило, гораздо более тесно и однородно слита с сексуальностью, она не может отдаться полностью, если не любит или не любима. Примем во внимание, что субъективные потребности мужчины (в любви или признании), благодаря его доминированию, могут найти удовлетворение и во внесексуальной реальности. Также примем во внимание то огромное влияние, которое оказывают традиции и воспитание на формирование у женщин запретов на сексуальность. Даже такие краткие ссылки на существующее положение вещей позволяют увидеть, какие мощные силы работают против свободного раскрытия женщины и женственности во всех ее проявлениях. С другой стороны, психоанализ наших пациенток демонстрирует, что существует еще целая масса внутренних факторов, которые способны нарушить нормальный ход психосексуального развития женщины и привести к отказу от женской роли. В каждом индивидуальном случае фригидности роль внутренних и внешних факторов различна. И, обычно, по своей природе она является результатом их взаимоотягощающего воздействия. Возможно, более тщательное изучение способа взаимодействия этих факторов даст нам в будущем более реальное понимание причин распространенности «запрета на женственность».

1 См. по этому вопросу: Макс Маркузе, «Сексуальная невропатия» и Молл, «Справочник по сексологии», 3–е издание, т. 2, 1926.

2 Вероятно, имеются в виду представления 3. Фрейда об «исходной неполноценности женщины», по поводу которых К. Хорни полемизирует [М. Р.].

3 Здесь, как и в последующем, я исключаю нарушения менструального цикла вследствие органических причин.

4 Очевидно, что мы не можем искать причины этих расстройств в изменениях метаболизма во время беременности, так как в тех случаях, когда имеется благоприятный психический настрой, изменения обмена сами по себе не вызывают особых нарушений самочувствия.

5 В данном контексте «Эго» используется как синоним представлений о себе [М. Р.]

6 Абрахам К. «Проявления комплекса кастрации у женщин, Int. J. Psycho–Anal., Vol. 4 (1921); Фрейд З. «Табу девственности».

7 Автор приводит здесь достаточно ясный пример одного из механизмов психологической защиты — защитной трансформации отношений [М. Р.]

8 В русском варианте басни И. А. Крылова лиса, которая не может дотянуться до высоко висящей кисти винограда, говорит: На взгляд–то он хорош, Да зелен — ягодки нет зрелой; Тотчас оскомину набьешь.» В сборнике пословиц В. Даля имеется и более простой вариант: «Зелен виноград, когда не дают» [М. Р.]

9 Сновидения — по З. Фрейду — один из основных механизмов реализации (и одновременно — один из способов выявления) подсознательных желаний, в основе которых лежит «принцип удовольствия» [М. Р.]

10 Даже когда имеются действительно органические нарушения в генитальной сфере, например ectopias, жалобы субъекта часто обусловлены психическими факторами.

11 Есть на это указания и в языке, в том числе — в русском, например, «рождаются мысли», «вскармливаются идеи» и т. д.

12 Я ссылаюсь существующий в настоящее время опыт психоаналитических исследований этой стадии развития, известной под общим названием Эдиповой ситуации.

13 З. Фрейд. «О трансформации инстинктов с особой ссылкой на анальный эротизм».

14 Согласно концепции Фрейда, образ Бога является отражением потребности большинства людей в высшем авторитете — личности, которую можно обожать, подчиняться ей и, если необходимо, страдать за нее; личности, обычно ин–дентифицируемой с отцом. В работе «Будущее одной иллюзии» З. Фрейд писал: «Когда взрослеющий человек замечает, что ему суждено навсегда остаться ребенком, что он никогда не перестанет нуждаться в защите от мощных чуждых сил, он наделяет эти последние чертами отцовского образа, создает себе богов, которых боится, которых пытается склонить на свою сторону и которым, тем не менее, вручает себя как защитникам. Таким образом, мотив тоски по отцу идентичен потребности в защите от последствий человеческой немощи» [М. Р.]

15 Штекель Вильгельм — один из видных учеников и последователей З. Фрейда [М. Р.]

16 Имеется в виду — в глубоком детстве [М. Р.]

17 Симмель Г. «Культура философии» (Избранные эссе Георга Симмеля под ред. д–ра Вернера Кликхарда, Лейпциг, 1911). Фрейд З. «К теории полового влечения», «Об особом типе «выбора объекта» у мужчины», 1910.