Обозначенные в п.1. ст. 1 ГК РФ такие основные начала гражданского законодательства как свобода договора, недопустимость вмешательства в частные дела, неприкосновенность собственности, по сути, отражают социально-экономические законы, на которых базируются отношения экономического обмена. Но эта свобода не может быть безграничной. Всем известна фраза про 300% прибыли, ради которых капитал пройдет на преступление. Согласно ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Однако слишком большая степень дозволительности в гражданско-правовом регулировании зачастую приводит к весьма негативным социальным последствиям, например, когда тысячи граждан попадают в финансовую зависимость перед банками и микрофинансовыми организациями без шансов освободиться от нее. Вся история развития права, по сути, и есть борьба с «частным эгоизмом» посредством как публично-, так и частноправовых средств. Соответственно необходим разумный баланс интересов членов общества, в том числе участников экономических отношений, правовой формой которых является обязательство, в противном случае пропадает доверие к праву, к государственной власти.
Разумный балансинтересов участников экономических отношений достигается путем позитивного регулирования посредством, в первую очередь, нормативных правовых актов. В качестве соответствующего правового средства выступают также договоры, заключаемые между участниками гражданско-правовых отношений. В этом смысле согласимся с В.В. Ершовым, который справедливо замечает, что индивидуальное регулирование (к которому относится индивидуальное договорное регулирование) является «компенсаторным» юридическим средством, призванным осуществлять «внутреннее саморегулирование» в дополнение к «внешнему», правовому регулированию общественных отношений и в рамках (пределах), установленных принципами и нормами права[2]. Действительно, правовое регулирование объективно недостаточно и должно с необходимостью дополняться индивидуальным регулированием.
Законы и иные нормативные правовые акты. В Концепции развития гражданского законодательства[3] указано, что ряд изменений в Гражданском кодексе Российской Федерации планировался именно для «справедливого баланса интересов сторон», «справедливого экономического баланса интересов сторон двусторонних обязательств», «более взвешенного баланса интересов участников оборота». Действительно, закон представляет собой систему средств достижения справедливого баланса частных интересов с учетом интересов общих, публичных: например, институты кабальной сделки, защиты прав потребителя, обязательного и публичного договоров, договора присоединения и т.д. Здесь свобода осуществления прав (в том числе свобода договора) ограничивается императивным запретом, нарушение которых является правонарушением или ведет к иным негативным последствиям, например, к недействительности сделки.
В отсутствие императивных законодательных запретов получается, что формально никакого неправомерного поведения в действиях участников гражданских правоотношений не будет, хотя отсутствие разумного баланса интересов может быть очевидным[4]. Примером тому является отсутствие в отечественном законодательстве предельного размера процентов по займам, выдаваемым профессиональными займодавцами[5]. Между тем истории известны бунты против ростовщиков, когда законодатель вынужден был реагировать, устанавливая предел размера процентов, ограничивая тем самым свободу договора. Например, по римским законам XII таблиц, проценты не должны были превышать 1/12 части капитала в год, взимавшие больше этого ростовщики (foeneratores) должны были вернуть излишне взятое вчетверо, т. е. подвергались каре более серьезной, чем воры. В России Указом 1754 г. “Об учреждении Государственного Заемного банка и о наказании ростовщиков” заимодавцам дозволялось брать рост с капитала, отданного в долг, но не свыше 6% в год. Взимание процентов свыше узаконенного именовалось "лихвою" и преследовалось законом. В первый раз оно каралось штрафом в размере тройной суммы "лихвенных" процентов, а при рецидиве, кроме того, арестом или тюрьмой. С 1786 г. узаконенный максимум был понижен до 5%, а с 1808 г. вновь установлен в 6%. В 1893 г. был издан закон, преследующий ростовщичество при денежных займах. Выдача денег взаймы за более высокий, чем 12% годовых, процент признавалась ростовщической сделкой, если: 1) она заведомо для кредитора является крайне тягостной для должника или 2) виновный, занимаясь отдачей капиталов в рост, скрыл чрезмерность процентов включением их в капитальную сумму, превращением их в плату за хранение или иным (Ст. 608 Уголовного уложения 1903 г. (гл. XXXIV "О банкротстве, ростовщичестве и иных случаях наказуемой недобросовестности по имуществу").
Таким образом, является желательным, чтобы законодатель своевременно изменял законы соответственно социально-экономической ситуации. Однако невозможно принять норму на каждый конкретный случай, особенно в современных меняющихся экономических условиях.
Соответственно в качестве средства достижения разумного баланса интересов участников экономических отношений выступает договор, изначально направленный на получение сторонами взаимной выгоды (пользы по терминологии ст. 307 ГК РФ), которая, как отмечается в литературе, не противоречит даже свойству безвозмездности ряда договоров[6]. Однако в силу разных обстоятельств не всегда реальный результат может соответствовать планируемому. Например, в силу падения курса рубля исполнение договора для одной из сторон может стать крайне невыгодным, а оснований для недействительности такого договора при этом не будет: стороны действовали свободно. В таких ситуациях возникает вопрос о распределении соответствующих рисков.
Так, весьма распространены споры, возникающие из заемных отношений, когда профессиональные займодавцы (банки, микрофинансовые организации) устанавливают огромные проценты, выдают кредиты де-юре в валюте, а де-факто в рублях, перекладывая тем самым инфляционные риски на заемщиков. Пользуясь закрепленной в ст. 319 ГК РФ очередностью погашения долга, такие кредиторы направляют поступающие от заемщиков деньги в первую очередь на погашение издержек, процентов, а не на «тело» кредита, зачастую обрекая тем самым заемщика на «кабалу». При этом формально такая практика является правомерной.
Вместе с тем возникают сомнения в справедливости такого положения дел, по крайней мере, для граждан. Но пока законодатель практически ничего не делает для исправления ситуации. Ни ограничения «лихвенных» процентов, ни запрета выдачи кредитов в иностранной валюте. Исключением можно назвать Федеральный закон от 30.12.2015 № 422-ФЗ "Об особенностях погашения и внесудебном урегулировании задолженности заемщиков, проживающих на территории Республики Крым или на территории города федерального значения Севастополя…», согласно которому для заемщиков по кредитам, выраженным не в рублях, устанавливается курс погашения в рублях по курсу ЦБ РФ на 18 марта 2014 г. Однако, принимая этот закон, законодатель, видимо, «забыл» о положениях п.2 ст.6, п. 2 ст. 8 Конституции РФ, поставив «валютных» заемщиков, проживающих в других регионах России, в неравное по сравнению с крымчанами положение. Для последних закон также может быть невыгодным, если гривна, в которой был выражен кредит, девальвируется большими темпами, нежели рубль.
Рассматривая подобные споры, суды в последнее время стали обосновывать решения ссылками на разумность, недопущение злоупотребления правом. Все чаще решения мотивируют в зависимости от наличия или отсутствия именно «разумного баланса интересов» участников спорных отношений. Приведем несколько цитат из судебных актов. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 21.12.2015 N Ф05-18792/2015 по делу № А41-25578/2015: «Банком представлены доказательства соблюдения им разумного баланса прав и обязанностей сторон кредитных договоров и отсутствия злоупотребления и нарушения Банком принципов разумности и добросовестности». Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 04.12.2015 № Ф02-6628/2015, Ф02-6634/2015 по делу № А19-4859/2015: «принимая во внимание отсутствие в материалах дела доказательств того, что увеличение процентной ставки было чрезмерным, а действия банка нарушили разумный баланс прав и обязанностей сторон договора, общеправовые принципы справедливости и добросовестности, у судов первой и апелляционной инстанций отсутствовали правовые основания для удовлетворения иска». Постановление Суда по интеллектуальным правам от 21.08.2015 № С01-596/2015 по делу № А65-28641/2014: «поскольку установлен факт нарушения ответчиками исключительных прав истца, размер компенсации определен с учетом фактических обстоятельств дела, необходимости сохранения баланса прав и законных интересов сторон, требований разумности и справедливости, характера нарушения, степени вины ответчиков, добровольного прекращения нарушения». Постановление Пленума ВАС РФ № 16 «О свободе договора и ее пределах»: «При отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора».
Подобные отсылки стали неким модным трендом. Положения о необходимости соблюдения некого разумного баланса стали появляться даже в актах исполнительных государственных органов. Так, согласно Приказу Росимущества от 21.11.2013 N 357 "Об утверждении Методических рекомендаций по организации работы Совета директоров в акционерном обществе" Совет директоров утверждает информационную политику общества, которая должна предусматривать соблюдение разумного баланса между открытостью общества и соблюдением его коммерческих интересов.
Таким образом, исследуемая категория прочно вошла в практику, однако критериев, условий ее применения пока не выработано. Судебные решения по сходным делам зачастую кардинально отличаются.
Не остался в стороне от проблемы и Конституционный Суд РФ, который в Постановлении от 21.02.2014 № 3-П призвал законодателя обеспечивать участникам гражданских правоотношений возможность «в каждом конкретном случае находить разумный баланс интересов на основе конституционно значимых принципов гражданского законодательства».
Здесь возникает противоречие, связанное с субъективностью во взглядах конкретного правоприменителя на ту или иную проблему: по одному и тому же делу суды могут выносить противоположные решения, а основанием для отмены решения вышестоящими инстанциями называются не конкретные статьи закона, а некие принципы справедливости, разумности.
Между тем, в п. 2 ст. 330 ГПК РФ, п. 2 ст. 288 АПК РФ прямо предусмотрено, что неправильным применением норм материального права (как основание отмены решения) являются:
1) неприменение закона, подлежащего применению;
2) применение закона, не подлежащего применению;
3) неправильное истолкование закона.
Мало того, вышестоящие суды ставят в упрек одной из сторон спора, что та не предоставила доказательств нарушения разумного баланса интересов[7]. Возникают резонные вопросы: а что это за доказательства, и как обязанность по их предоставлению соотносится с презумпцией добросовестности (ст. 10 ГК РФ)?
Итак, подход в судебной практики состоит в том, что несоблюдение разумного баланса интересов участников гражданских правоотношений происходит в случае нарушения той или иной стороной отношения неких принципов добросовестности, справедливости.
Правило о добросовестности как основного начала гражданского законодательства отныне нашло закрепление в ст. 1 ГК РФ, и согласно Пояснительной записке к проекту соответствующего закона, оно служит естественным противовесом правилам, утверждающим свободу договора и автономию воли сторон. Согласно последним изменениям ГК РФ нашел закрепление и принцип справедливости (п. 3 ст. 308.1, п.3 ст. 393 ГК РФ).
Содержание названных принципов весьма трудно определить применительно к каждому конкретному спору. Так по одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ прямо указал, что включение в государственный контракт не противоречащего законодательству условия, ставящего заказчика в преимущественное положение по сравнению с поставщиком, неправомерно. Речь шла о включении в государственный контракт неустойки в размере 1/300 ставки рефинансирования Банка России[8]. Как видим, условие, не противоречащее закону, стало у Президиума ВАС РФ неправомерным! Содержанию принципа добросовестности было уделено внимание в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"[9], но риск того, что любое действие стороны, формально соответствующее закону или договору, можно признать недобросовестным, остался, поскольку категория «очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения» (п.1) в свою очередь является трудно определимой.
Проблема также заключается в том, что необходимо установить баланс интересов, но не прав. Гражданскому праву в качестве принципа известно равенство, однако определить каково содержание интересов (а тем более их баланса) в рамках известного гражданско-правового инструментария (в том числе категории субъективного права) весьма затруднительно. Тем более что традиционно мотиву в сделке не принято придавать правовое значение.
Анализ судебных дел показал, что исследуемая категория применяется судами к относительным гражданским правоотношениям, в которых стороны имеют несовпадающие или даже противоположные интересы. Как правило, это обязательства, которые являются правовой формой отношений экономического обмена. Но контрагенты в договоре имеют противоположные экономические интересы и договариваются о встречных предоставлениях как об эквивалентных, достаточных, но не равноценных. Изначальный порок во встречности можно охватить лишь составом притворной сделки (прикрытие дарением), что происходит нечасто.
Итак, если отсутствуют основания недействительности и иные законодательные запреты, в споре по поводу договора именно суд становится субъектом установления разумного баланса интересов его сторон, по сути, творцом некого аналога английского права справедливости. Последнее же, как известно, «смягчает суровость общего права», разрешая судам использовать собственную точку зрения и применять правосудие в согласии с естественным правом.
Заметим, что американские юристы, работающие для Всемирного банка, в своих ежегодных докладах Doing business традиционно указывают нанеоспоримое превосходство правовых систем общего права над романо-германской правовой традицией, поскольку кодифицированное законодательство минимизирует роль судьи, вынужденного применять положения, принятые сувереном: если же судья не связан писаным законом и независим от властей, он примет более справедливое решение. Французские цивилисты[10], возражают: кодификация отнюдь не означает исключительно точного характера правовых норм в отличие от common law, поэтому роль судебной практики достаточно велика.
Если иметь в виду, что континентальная и англо-американская правовые системы основаны на разных типах правопонимания, сказанное подтверждает необходимость поиска компромисса между ними. По сути, такой «компромисс» мы и наблюдаем, когда суды применяют принципы добросовестности, справедливости, устанавливая разумный баланс интересов. Собственно говоря, это – не новость, и известно немецкому, дореволюционному русскому праву. Причем как пишут немецкие цивилисты: «Принцип "Treu und Glauben" имеет не только субсидиарное, но и корректорное значение и притом не только по отношению к соглашению сторон или обычаям оборота, но даже и по отношению к закону»[11]. Так, для решения обозначенной проблемы на «сцену» наряду с легизмом выходит социологический подход к правопониманию. Становится очевидным, что легизм не решает в полной мере проблемы определения разумного баланса интересов участников гражданских правоотношений. Это и объясняет то, что суды обращаются за помощью к названным принципам – добросовестности, справедливости, недопущению злоупотреблению правом. При этом суды уже называют необходимость соблюдения баланса интересов сторон самостоятельным принципом[12].
Но при этом возникает вопрос, когда применять принципы - в отсутствие закона, наряду с законом, вопреки закону?
В Постановлении ФАС Поволжского округа от 05.03.2015 № Ф06-21022/2013 предложено следующее: «Поскольку законодательством Российской Федерации не установлены сроки действия договора аренды, аналогичного спорному договору, суды пришли к правомерному выводу о том, что при определении такого срока необходимо исходить из принципов разумности, справедливости и соблюдения баланса интересов сторон». То есть, по сути, принцип признан особой формой права, применяемой в отсутствие закона.
Однако остается неясным, как применять принцип, если ему противоречит закон? Если принцип закреплен в Конституции РФ или международном договоре, проблему приоритета в целом можно считать решенной. Но если он не нашел позитивного закрепления, то ясного ответа пока нет. Пока не будет четкого понимания, что такое правовой принцип, отличается ли он от такой, также неписанной формы, как обычай, проблема достижения разумного баланса интересов участников гражданских правоотношений однозначно решена не будет, судья же становится, по сути, фигурой политической.
В каждый исторический этап в зависимости от задач государства имеет место разное соотношение императивности / диспозитивности в гражданско-правовом регулировании. Так, в нашей стране жесткая императивность с начала 1990-х годов сменилась диспозитивностью. Мало того, задачи правового регулирования могут меняться даже в мыслимые краткие периоды истории, что можно наблюдать в период падения цен на нефть (2014-2106гг.). Меняться будет, соответственно, и подход к регулированию и отношений экономического обмена.
В.В. Ершов, исходя из субъектов индивидуального регулирования и воли лиц, между которыми подлежат регулированию фактические общественные отношения, разграничивает: 1) индивидуальное саморегулирование; 2) индивидуальное договорное регулирование; 3) индивидуальное медиативное регулирование; 4) индивидуальное регулирование органов, управомоченных принимать принудительные решения (в частности, суда - индивидуальное судебное регулирование)[13]. Согласимся с тем, что суд выступает в качестве субъекта регулирования отношений. Устанавливая баланс интересов контрагентов, он должен осознать не только задачи у государства, но и настроения в обществе. Право – способ совместного существования, поэтому не должно быть перекосов в учете интересов той или иной группы, иначе пропадает социальная легитимация, начинаются процессы недовольства, как в упомянутых случаях с лихвенными процентами. Не теряя чувства связи с обществом, судья, имея данный соответственно нашей правовой традиции инструментарий, должен вынести «справедливое» в глазах большей части общества решение.
Как известно, пока судебная практика в целом не признает изменение курса иностранной валюты в разы как обстоятельство непреодолимой силы (что также является категорией оценочной), тем самым, ставя валютных заемщиков, по сути, в безвыходное положение. В результате по истечении 2015 года начались соответствующие акции протеста с задержаниями таких заемщиков. Пушкинский городской суд Московской области в решении от 4 февраля 2015 г. постановил пересчитать валютный кредит в российские рубли по курсу на день заключения договора, обосновав изменение курса валюты по отношению к рублю существенным изменением обстоятельств, которое заемщик не мог предвидеть (ст. 451 ГК РФ)[14]. Данное решение было в последствии отменено Судебной коллегией по гражданским делам Московского областного суда (дело № 33-14664/2015), с мотивировкой на то, что заключение кредитного договора предполагает возложение на заемщика риска изменения обстоятельств, что свидетельствует об отсутствии условия, установленного подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ, а из обычаев делового оборота также не следует, что риск изменения курса рубля к доллару США несет кредитор.
Однако решений, в которых суды встают на сторону таких заемщиков (очевидно попавших в трудную ситуацию), становится все больше. Так, в решении Моршанского районного суда Тамбовской области № 2-1661/2015 2-1661/2015~М-1466/2015 М-1466/2015 от 19 ноября 2015 г. по делу № 2-1661/2015, предметом которого также является спор из валютного кредита, указано, что на протяжении трех месяцев курс доллара США рос значительными темпами, и за относительно короткий промежуток времени, что привело в отношениях между истцом и заемщиком к ухудшению имущественного положения заемщика и самого банка, значительному увеличению стоимости кредита. Таких действий Банка России в 2013 году его клиент не мог разумно предвидеть. В итоге в иске о взыскании с заемщика задолженности и обращении взыскания на предмет залога было отказано в связи с прекращением обязательства (ст. 416 ГК РФ)[15].
Можно спорить о возможности применения в данном деле ст. 416 ГК РФ, вместе с тем, полагаю, что верным является подход о том, что гражданин–потребитель не мог предвидеть, что в краткие сроки курс рубля упадет в несколько раз, в том числе по причине изменения политики со стороны ЦБ РФ. Так, в момент согласования условий кредитных договоров в иностранной валюте (до 2014 г.) отказ финансовых властей от принципов управления валютным курсом рационально не просматривался, а участники гражданского оборота имели все основания предполагать, что режим «управляемого плавания» национальной валюты сохранится, а резкие курсовые колебания в течение длительного времени будут отсутствовать. Однако Банк России с 10 ноября 2014 года упразднил действовавший механизм курсовой политики, отменив интервал допустимых значений стоимости бивалютной корзины (операционный интервал) и регулярные интервенции на границах указанного интервала и за его пределами[16].
Так, на возможность применения ст. 451 ГК РФ к валютным кредитам граждан указывается в следующем деле. Заемщик обратился в суд с иском об изменении кредитного договора (кредит в евро); о признании договора залога автомобиля, договора об ипотеке, договора об ипотеке недействительными. Решением Лазаревского районного суда г. Сочи от 03 июня 2015 г. исковые требования удовлетворены в полном объеме. Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 22 сентября 2015 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения. В передаче кассационной жалобы кредитора на решение Лазаревского районного суда г. Сочи от 03 июня 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 22 сентября 2015г. для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции Краснодарского краевого суда отказано (Определение Краснодарского краевого суда № 44Г-77/2016 от 9 февраля 2016 г. по делу № 44Г-77/2016)[17].
Встречаются споры, связанные с оспариванием ранее заключенных договоров с оплатой в иностранной валюте и в арбитражных судах. Так, согласно решению Арбитражного суда г. Москвы от 29.12.2015 по делу № А40-83845/15-54-532 договор аренды с условием оплаты в долларах США был изменен в части стоимости платежей из расчета 30-42 рубля за 1 доллар с мотивировкой на цели соблюдения баланса имущественных интересов сторон по договору, недобросовестность арендодателя, не отозвавшегося на обращение арендатора с просьбой изменить договор[18].
Как видим, ранее сложившийся подход начинает меняться. Какова должна быть общая масса таких негативных для граждан решений? Известный норвежский криминолог Нильс Кристи говорил о так называемом приемлемом количестве преступлений[19], когда общество, так сказать, терпит их. Применительно к гражданскому праву можно сказать о приемлемом количестве отрицательных решений (не в пользу потребителей), когда общество перестает их терпеть. В отсутствие реакции законодателя именно суд начинает «творить справедливость».
Так, общие интересы влияют и на понимание баланса интересов участников частноправовых отношений. Решая вопрос о соотношении общих (публичных) и частных интересов, на самом деле решается вопрос о балансе частных интересов, поскольку решение принимается по гражданскому делу. Попутно замечу, что сходная ситуация возникает при применении нормы ст. 445, 446 ГК РФ, когда суд самостоятельно определяет условия обязательного договора.
О таких общих интересах говорится в ст. 1 Протокола № 1 от 20.03.1952 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подписанной 04.11.1950, согласно которой не должно умаляться право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».
Соответственно, необходима выработка условий применения правовых норм в целях достижения разумного баланса интересов участников спорных отношения. Я вижу их следующим образом.
Во-первых, разумность баланса заключается в присущей отношениям экономического обмена эквивалентности встречного исполнения, предполагающей как отсутствие чрезмерной выгоды, так и чрезмерных убытков для каждой из сторон. Не может одна сторона получать благ несоизмеримо больше другой, если у нее явно более выгодные исходные возможности (монопольное положение, большая осведомленность о рынке вследствие наличия соответствующего профессионального статуса). Эквивалентность (лат. aequi) – и означает справедливость. Теперь соответствующее положение имеется и в ГК РФ (ст. 308.1, введена. Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ): Суд по требованию кредитора вправе присудить в его пользу денежную сумму (пункт 1 статьи 330) на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1). Вместе с тем, полагаю, что незаконность или недобросовестность поведения не должны быть непременным условием определения разумного баланса интересов. Важно учитывать статус того или иного участника отношений.
Соответственно, во-вторых, следует учитывать субъектный состав соответствующих отношений, так как деятельность некоторых субъектов связана с повышенным риском изначально,
Если при ликвидации юридического лица его обязательства прекращаются, в том числе для его участников, то обязательства гражданина смертью не прекращаются, соответственно его наследники могут остаться с таким долговым ярмом как банковский кредит. Хотя законодатель отреагировал на эту ситуацию в какой-то мере, введя институт банкротства физических лиц, известно, что проблем с его применением пока много.
Отношения экономического обмена можно представить в зависимости от состава их участников так:
- Предприниматель – Предприниматель,
- Предприниматель – Потребитель,
- Непредприниматель – Непредприниматель.
При этом первым двум видам отношений свойственны некоторые общие черты, в частности, применение ряда положений ГК об обязательствах, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, однако, различия между потребительскими обязательствами и предпринимательскими обязательствами являются весьма существенными как и их отличия от «бытовых обязательств», в которых обеими сторонами являются непредприниматели[20]. Очевидно, что во втором случае риски негативных последствий не должны распределяться так, чтобы их нес только потребитель, если он не мог разумно предвидеть при заключении договора.
Последствия установления неразумности баланса интересов
Если имеют место нарушения императивов, четко выраженных в законе, ясны и их правовые последствия (недействительность сделки и т.п.).
В остальных случаях таким последствием является определение содержание права судом по своему усмотрению (по сути, его изменение) как проявление дискреции[21].
Однако в Конституции РФ и в ГК РФ речь идет о термине «ограничение права», которое, по-видимому, и охватывает вышеназванные последствия. Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. 1 ГК РФ). Данная норма, по сути, повторяет конституционное положение (п. 2 ст. 55), условия применения которой выделены В.Д. Зорькиным[22], опять-таки акцентирующего внимание на необходимость соблюдать баланс ценностей и интересов с учетом требований справедливости.
Проблема ограничения права связана с толкованием пределов судейской дискреции, установления случаев выхода за пределы заявленных требований. Однако в любом случае согласно п. 3 ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Уже известна практика, когда на основании этого конституционного положения признана незаконной давняя практика выплат т.н. «золотых парашютов» топ-менеджерам, как нарушающая права участников хозяйствующих обществ (ОАО «Ростелеком» против Провоторова)[23].Равным образом можно решать дела и о защите прав иных слабых участников, например, вкладчиков, заемщиков-потребителей, учитывая, что согласно п. 1 ст. 55 перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Очевидно, что зависимость заемщика от банка кредитора с явно несправедливыми условиями (лихвенные проценты, валютные кредиты) лишают достойной жизни их и членов их семей.
В заключение можно отметить, что поиск разумного баланса интересов участников гражданских правоотношений возможен на основе уже известных нашему праву категорий (злоупотребление правом, кабальность сделки, договор присоединения и др.), требующих применения соответствующих последствий (ограничение права, отказ в праве, реституция). Сама по себе категория «разумный баланс интересов» является не правовой, а служит неким социальным ориентиром, целью правового регулирования.
Библиография:
1. Аксенчук Л.А. Возможность установления ростовщических процентов за пользование кредитом: судебная практика // Российская юстиция. 2013. № 2.
2. Ершов В.В. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории // Российский судья. 2013. № 2.
3. Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке. М.: Норма, 2008.
4. Информация Банка России от 10.11.2014 "О параметрах курсовой политики Банка России" // Вестник Банка России. 2014. № 103.
5. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // СПС «КонсультантПлюс».
6. Кирпичев А.Е. Безвозмездность гражданско-правового договора//Российское правосудие. 2015. № 10.
7. Кирпичев А.Е. Соотношение понятий «потребительский договор» и «обязательство, связанное с осуществлением предпринимательской деятельности»: проблемы теории и правоприменения // Мировой судья. 2014. №1.
8. Кристи Н. Приемлемое количество преступлений. М.: Алетейя, 2011.
9. Определение Краснодарского краевого суда № 44Г-77/2016 от 9 февраля 2016 г. по делу № 44Г-77/2016 // http://sudact.ru/regular/doc/Z72S6l6xQqb1/?regular-txt=®ular-case_doc=44%D0%93-77%2F2016®ular-doc_type=®ular-date_from=®ular-date_to=®ular-workflow_stage=®ular-area=®ular-court=®ular-judge=&_=1456752631836
10. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2001.
11. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 05.03.2015 № Ф06-21022/2013 по делу № А57-16132/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
12. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 05.03.2015 № Ф06-21022/2013 по делу № А57-16132/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
13. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 02.06.2015 № 21"О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации" // СПС «КонсультантПлюс».
14. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 8.
15. Постановление Президиума ВАС РФ от 15 июля 2014г. № 5467/14 по делу № А53-10062/2013 // СПС «КонсультантПлюс.
16. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 29.12.2015 по делу № А40-83845/15-54-532 // http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/a52e4c62-b90d-4a0e-a31a-df2b0a1b155f/A40-83845-2015_20160201_Reshenija%20i%20postanovlenija.pdf
17. Решение Моршанского районного суда Тамбовской области № 2-1661/2015 2-1661/2015~М-1466/2015 М-1466/2015 от 19 ноября 2015 г. по делу № 2-1661/2015 // http://sudact.ru/regular/doc/2BaZ0R5OB9Zu/
18. Решение Пушкинского городского судаМосковской области от 4 февраля 2015 г. дело № 2-878/2015 // http://pushkino.mo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=125175942&delo_id=1540005&new=&text_number=1
19. Франсуа Барьер и др. Цивилистические традиции под вопросом (по поводу докладов Doing business Всемирного банка). Т.1 / Пер. с фр. А. Грядова. М., Волтерс Клувер, 2007.
Bibliographija:
1. Aksenchuk L.A. Vozmozhnost' ustanovlenija rostovshhicheskih procentov za pol'zovanie kreditom: sudebnaja praktika // Rossijskaja justicija. 2013. № 2.
2. Ershov V.V. Pravovoe i individual'noe regulirovanie obshhestvennyh otnoshenij kak parnye kategorii // Rossijskij sud'ja. 2013. № 2.
3. Zor'kin V.D. Rossija i Konstitucija v XXI veke. M.: Norma, 2008.
4. Informacija Banka Rossii ot 10.11.2014 "O parametrah kursovoj politiki Banka Rossii" // Vestnik Banka Rossii. 2014. № 103.
5. Koncepcija razvitija grazhdanskogo zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii (odobrena resheniem Soveta pri Prezidente RF po kodifikacii i sovershenstvovaniju grazhdanskogo zakonodatel'stva ot 07.10.2009) // SPS «Konsul'tantPljus».
6. Kristi N. Priemlemoe kolichestvo prestuplenij. M.: Aletejja, 2011.
7. Kirpichev A.E. Bezvozmezdnost' grazhdansko-pravovogo dogovora//Rossiyskoe pravosudie. 2015. N 10. S. 22-29
8. Kirpichev A.E. Sootnoshenie ponyatiy «potrebitel'skiy dogovor» i «obyazatel'stvo, svyazannoe s osushchestvleniem predprinimatel'skoy deyatel'nosti»: problemy teorii i pravoprimeneniya//Mirovoy sud'ya. 2014. N 1. Opredelenie Krasnodarskogo kraevogo suda № 44G-77/2016 ot 9 fevralja 2016 g. po delu № 44G-77/2016 // http://sudact.ru/regular/doc/Z72S6l6xQqb1/?regular-txt=®ular-case_doc=44%D0%93-77%2F2016®ular-doc_type=®ular-date_from=®ular-date_to=®ular-workflow_stage=®ular-area=®ular-court=®ular-judge=&_=1456752631836
9. Pokrovskij I.A. Osnovnye problemy grazhdanskogo prava. M.: Statut, 2001.
10. Postanovlenie Arbitrazhnogo suda Povolzhskogo okruga ot 05.03.2015 № F06-21022/2013 po delu № A57-16132/2014 // SPS «Konsul'tantPljus».
11. Postanovlenie Arbitrazhnogo suda Povolzhskogo okruga ot 05.03.2015 № F06-21022/2013 po delu № A57-16132/2014 // SPS «Konsul'tantPljus».
12. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 02.06.2015 № 21"O nekotoryh voprosah, voznikshih u sudov pri primenenii zakonodatel'stva, regulirujushhego trud rukovoditelja organizacii i chlenov kollegial'nogo ispolnitel'nogo organa organizacii" // SPS «Konsul'tantPljus».
13. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 23.06.2015 № 25 "O primenenii sudami nekotoryh polozhenij razdela I chasti pervoj Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii" // Bjulleten' Verhovnogo Suda RF. 2015. № 8.
14. Postanovlenie Prezidiuma VAS RF ot 15 ijulja 2014g. № 5467/14 po delu № A53-10062/2013 // SPS «Konsul'tantPljus.
15. Reshenie Arbitrazhnogo suda g. Moskvy ot 29.12.2015 po delu № A40-83845/15-54-532 // http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/a52e4c62-b90d-4a0e-a31a-df2b0a1b155f/A40-83845-2015_20160201_Reshenija%20i%20postanovlenija.pdf
16. Reshenie Morshanskogo rajonnogo suda Tambovskoj oblasti № 2-1661/2015 2-1661/2015~M-1466/2015 M-1466/2015 ot 19 nojabrja 2015 g. po delu № 2-1661/2015 // http://sudact.ru/regular/doc/2BaZ0R5OB9Zu/
17. Reshenie Pushkinskogo gorodskogo sudaMoskovskoj oblasti ot 4 fevralja 2015 g. delo № 2-878/2015 // http://pushkino.mo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=125175942&delo_id=1540005&new=&text_number=1
18. Fransua Bar'er i dr. Civilisticheskie tradicii pod voprosom (po povodu dokladov Doing business Vsemirnogo banka). T.1 / Per. s fr. A. Grjadova. M., Volters Kluver, 2007.
[1] Подготовлено с использованием СПС «КонсультантПлюс».
[2] Ершов В.В. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории // Российский судья. 2013. № 2. С. 15 – 17.
[3] Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // СПС «КонсультантПлюс».
[4] При этом категория «злоупотребление правом» исправить ситуации не сможет, поскольку предполагает умысел управомоченного на причинение ущерба, то есть, по сути, является деликтом.
[5] См.: Аксенчук Л.А. Возможность установления ростовщических процентов за пользование кредитом: судебная практика // Российская юстиция. 2013. № 2. С. 50-55.
[6] Кирпичев А.Е. Безвозмездность гражданско-правового договора//Российское правосудие. 2015. № 10. С. 22-29
[7] См, например, Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 05.03.2015 № Ф06-21022/2013 по делу № А57-16132/2014: «Администрация не представила доказательств, свидетельствующих о нарушении баланса интересов сторон при установлении предложенного истцом срока действия спорного договора» // СПС «КонсультантПлюс».
[8] Постановление Президиума ВАС РФ от 15 июля 2014г. № 5467/14 по делу № А53-10062/2013 // СПС «КонсультантПлюс.
[9] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 8.
[10] Франсуа Барьер и др. Цивилистические традиции под вопросом (по поводу докладов Doing business Всемирного банка). Т.1 / Пер. с фр. А. Грядова. М., Волтерс Клувер, 2007. С.5-6.
[11] Цит. по Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2001 // СПС «Консультант Плюс».
[12] Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 05.03.2015 № Ф06-21022/2013 по делу № А57-16132/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
[13] Ершов В.В. Указ.соч. С. 17.
[14] Решение Пушкинского городского судаМосковской области от 4 февраля 2015 г. дело № 2-878/2015 // http://pushkino.mo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=125175942&delo_id=1540005&new=&text_number=1
[15] решение Моршанского районного суда Тамбовской области № 2-1661/2015 2-1661/2015~М-1466/2015 М-1466/2015 от 19 ноября 2015 г. по делу № 2-1661/2015 // http://sudact.ru/regular/doc/2BaZ0R5OB9Zu/
[16] Информация Банка России от 10.11.2014 "О параметрах курсовой политики Банка России" // Вестник Банка России. 2015. № 103.
[17] Определение Краснодарского краевого суда № 44Г-77/2016 от 9 февраля 2016 г. по делу № 44Г-77/2016 // http://sudact.ru/regular/doc/Z72S6l6xQqb1/?regular-txt=®ular-case_doc=44%D0%93-77%2F2016®ular-doc_type=®ular-date_from=®ular-date_to=®ular-workflow_stage=®ular-area=®ular-court=®ular-judge=&_=1456752631836
[18] Решение Арбитражного суда г. Москвы от 29.12.2015 по делу № А40-83845/15-54-532 // http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/a52e4c62-b90d-4a0e-a31a-df2b0a1b155f/A40-83845-2015_20160201_Reshenija%20i%20postanovlenija.pdf
[19] Кристи Н. Приемлемое количество преступлений. М.: Алетейя, 2011.
[20] Кирпичев А.Е. Соотношение понятий «потребительский договор» и «обязательство, связанное с осуществлением предпринимательской деятельности»: проблемы теории и правоприменения//Мировой судья. 2014. № 1. С. 20-24
[21] Заметим попутно, что требует проработки вопрос, может ли субъект сам, без обращения в суд определить этот баланс и применить меры самозащиты, отказаться от выплаты долга и т.п.
[22] 1) ограничения конституционных прав должны быть необходимыми и соразмерными конституционно признаваемым целям таких ограничений;
2) в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых им прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания;
3) при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство, обеспечивая баланс конституционно защищаемых ценностей и интересов, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры;
4) норма Конституции о возможности ограничения прав и свобод при определенных условиях не может служить оправданием ущемления прав и свобод человека и гражданина в зависимости от национальной принадлежности или иного обстоятельства;
5) ограничения должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей;
6) ограничительная норма должна быть формально определенной, точной, четкой, ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений, произвольного применения.
См.: Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке. М., 2008. С. 404 – 405.
[23] См. также п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02.06.2015 № 21"О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации" // СПС «КонсультантПлюс».
