Я и Другой в современных формах общения. Речь – это средство коммуникации

Речь – это средство коммуникации. Это аксиома. Люди общаются между собой, обмениваются информацией, мыслями, идеями, впечатлениями. Разумеется, что разным людям человек может сообщать информацию с некоторыми смысловыми различиями. Например, школьник, хвастаясь друзьям, может сообщить: «А я Димку треснул по голове! Нечего болтать, что я урок алгебры прогулял». А учительнице, оправдываясь, школьник сообщит: «Я Диму нечаянно толкнул, он все неправильно понял. Мы просто играли». Следовательно, каждый человек мысленно назначает себе круг людей, которые поймут сообщаемую информацию «правильно». В каждой более-менее тесной сфере общения (семья, друзья), человек использует особые интонации, выражения, для того, чтобы передать свою мысль. Часто мы проецируем свою личную языковую картину мира на других людей, не всегда находящихся с нами в близких отношениях, и затем искренне недоумеваем, почему нас не так поняли, обиделись и т.д. К близким же нам людям мы подходим со своей меркой уже оправданно, возникают отношения, когда возможно понять суть сказанного «с полуслова». Это, наверное, тот случай, когда собеседники заканчивают фразы друг друга или не обижаются на шутки, которые незнакомому человеку показались бы оскорблением. С менее приближенным к личному кругу доверия собеседником такой коммуникативной связи нет.

Поэтому, без сомнения, в общении всегда происходит деление на Я и Другого. Современные люди общаются в письменной форме (смс, интернет), разговаривают без помощи визуального контакта (мобильная связь) и общаются напрямую. И на всех этих уровнях общения человек осознает себя как Я, следовательно, появляются и Другие. В интернете, например, даже очень робкий и стеснительный человек ставит свое мнение выше мнения обезличенных виртуальных собеседников: «Вот я тут сижу – вот они там пишут. Мне их не видно, я их не знаю. Они никто».

Выстраивая личную языковую картину мира человек индивидуализирует свои коммуникативные навыки. Речь – это не просто средство для передачи информации, это всегда возможность выразить свои идеи, взгляды и убеждения. Собеседник, который в разговоре в интернете пишет местоимение «Я» с заглавной буквы уже обозначил свою индивидуальную позицию касательно своей роли в разговоре, в жизни, с мире. Не зная человека визуально, уже можно заключить, что у собеседника есть чувство собственного достоинства, своя твердая жизненная позиция.

Проблема «Я и Другой» необычайно многолика. Подчеркнуть то, что есть «Я» и «Другие» возможно многими способами. Отличать своих от чужих можно используя особые, известные небольшой группе людей слова и выражения. Можно общаться в семейном кругу на одном языке, а с коллегами – на другом, или же изменять интонации и тон беседы в зависимости от человека, на котором сосредоточенно коммуникативное внимание.

Часто язык служит средством опознания равных собеседников. Для ученого, говорящего на сложном научном языке легко и привычно, Другим будет обыватель, который не понимает его речь. Если вспомнить, что некогда латинский язык изучали юристы и врачи, то станет понятно, что Другими для высшей, просвещенной элиты были все те, кто не говорит на языке науки – латинском.

То есть, в общении люди разграничивают друг друга и часто неявно, скрытно, неосознанно подчеркивают эту грань и отделяют своих от чужих.

В работе «Поэтика композиции», Успенский Б. А. рассматривает проблему точки зрения, в частности, в литературе. В его интерпретации, полагаю, «Я и Другой» являлись бы просто разными точками зрения двух собеседников. Можно представить ситуацию: два собеседника, одного зовут Владимиром. Как различные варианты личного имени помогут опознать ситуацию, уровень отношений говорящих и т.д?

В разговоре X и Y относительно Z - X может называть Z:

а) «Володей» - в этом случае он говорит о нем со своей собственной точки зрения (точки зрения X), т.е. тут имеет место личный подход;

б) «Владимиром» - в этом случае он говорит о нем с чужой точки зрения (с точки зрения Y), т.е. он как бы принимает точку зрения своего собеседника;

в) «Вовой» - в этом случае он говорит о нем с чужой точки зрения (с точки зрения самого Z) - при том, что ни X, ни Y не пользуются этим именем при непосредственном общении с Z;

г) Наконец, X может говорить о Z и как о «Владимире Петровиче» - несмотря на то, что X и Y в глаза называют его коротким именем.

д) В еще большей степени последний случай (точка зрения абстрактного наблюдателя, постороннего по отношению к данной беседе) проявляется тогда, когда X называет Z по фамилии («Иванов») - при том, что и X и Y могут быть коротко знакомы с Z.

Та или иная точка зрения здесь, по Успенскому, обусловлена отношением к человеку, служащему предметом разговора.

Особенно ярко проблема «Я и Другой» проявляется, когда речь заходит о роли ранга в разговоре. У Успенского есть достаточно яркая иллюстрация данного вопроса. Он пишет, анализируя язык русских челобитных: «Государю Борису Ивановичу бьет челом твоей государевы арзамаския вотчины села Екшени последний сирота твой крестьянинец Терешко Осипов.

Такое противопоставление точек зрения отправителя и получателя сообщения является непременным этикетом в подобной ситуации. Функционально эти формы выступают как этикетные формы вежливости: возвеличивание адресата происходит за счет самоумаления (самоуничижения) адресанта, то есть говорящего или пишущего. (Аналогичный способ образования форм вежливости известен, между прочим, и в других языках, например, в японском и китайском.)»

Здесь Я относится к Другому уважительно, вежливо, по этикету, но за счет подавления себя как Я.

Как бы там ни было, я считаю, что проблема «Я и Другой» - это краеугольный камень осознания себя как личности, отделения своего Я от Других. Отделяя себя в коммуникативном пространстве, личность осознает свой статус, свое положение в обществе, осознает свои цели, желания, потребности в конкретных ситуациях. Признание коммуникативного Я – это признание психологического и духовного Я.