Уильям Гибсон Сотворившая чудо Пьеса в трех действиях

Автор

 

Авторизованный перевод с английского
Л. Кисловой, Т. Мамедовой.

 

Действующие лица:

ДОКТОР

КЕЙТ

КЕЛЛЕР

ЭЛЕН

МАРТА

ПЕРСИ

ТЕТУШКА ИВ

ДЖЕЙМС

АНАНЬОС

АННИ СЮЛЛИВЭН

ВИНИ

СЛЕПЫЕ ДЕВУШКИ

СЛУГА

ГОЛОСА ЗА СЦЕНОЙ

Время действия — 1880-е годы

Место действия — в доме и около дома семьи КЕЛЛЕР в Тоскомбия, штат Алабама. Короткий период в доме для слепых им. ПЕРКИНСА в Бостоне.

Сцена разделена на две части диагональю, идущей из правого нижнего угла сцены к левой верхней части сцены.

Пространство за диагональю находится на платформах и изображает дом семьи КЕЛЛЕР. В доме, в нижней части справа находится столовая, в центре — несколько выше расположена спальня. На уровне сцены, ближе к ее центру, за верандой находится колодец с насосом.

Остальная часть сцены, расположенная перед диагональным делением, представляет из себя окружающее дом пространство. Здесь располагаются различные декорации, зависящие от содержания действия, — двор около дома КЕЛЛЕРОВ, институт слепых имени ПЕРКИНСА, оранжерея и т. д.

Нужно принять во внимание условность декорации, позволяющая легко менять время и место действия. Сцена не должна быть загромождена и обременена стенами. Кроме некоторых необходимых предметов, таких как насос, окно, из которого нужно спуститься, дверей, которые можно запереть, обстановка должна даваться контурно, легкими очертаниями — эффект смены декораций достигается в основном сменой освещения.

Действие первое.

Ночью в доме семьи КЕЛЛЕР. В спальне трое взрослых стоят у детской кроватки, освещенные светом лампы. Они долго бодрствовали, имеют усталый вид, платье их в беспорядке. Молодая дама с милым девическим лицом — КЕЙТ КЕЛЛЕР, рядом с ней пожилой доктор со стетоскопом и термометром в руках. Третий — мужчина сорока с лишним лет, с живым лицом, обрамленным бакенбардами — капитан АРТУР КЕЛЛЕР.

ДОКТОР. Она будет жить.

КЕЙТ. Слава Богу

ДОКТОР оставляет их у детской кроватки и идет к своему саквояжу, упаковывает его.

ДОКТОР. Вы счастливые родители. Теперь я могу вам сказать — не думал, что она сможет выжить.

КЕЛЛЕР. Чепуха. Ребенок ведь из рода Келлеров. Она крепко скроена, словно горная козочка и переживет всех нас.

ДОКТОР (добродушно). Да, особенно, если кой-кто из Келлеров будет продолжать не спать. Я имею в виду вас, госпожа Келлер.

КЕЛЛЕР. Ты слышишь, Кети?

КЕЙТ. Я слышу.

КЕЛЛЕР (снисходительно). Я воспитал двоих детей. У моей жены это первый ребенок, поэтому она еще не закалилась в боях.

КЕЙТ. Доктор, скажите правду. У моей девочки все будет в порядке?

ДОКТОР. О, к утру она будет опять ломать изгородь капитана Келлера.

КЕЙТ. Может быть, нам следовало бы еще что-то сделать?

КЕЛЛЕР (весело). Например, построить покрепче забор?

ДОКТОР. Пусть она сама поправляется. Она лучше нас знает, как это сделать.

ДОКТОР уложил свой саквояж и собирается уходить.

Главное, что температура нормальная. Болезни эти у детей приходят и уходят, и никто не знает почему. Можете назвать это острым воспалительным процессом в желудке и мозгу.

КЕЛЛЕР. Я провожу вас к экипажу, доктор.

ДОКТОР. Поверьте мне, я никогда не видел более жизнеспособного ребенка.

ДОКТОР улыбается на прощанье — ребенку и КЕЙТ. КЕЛЛЕР провожает его вниз по лестнице, держа в руках лампу. Они спускаются по ступенькам веранды, идут через двор, и ДОКТОР уходит налево. КЕЛЛЕР стоит во дворе с лампой в руках. В это время КЕЙТ ласково наклонилась над детской кроваткой, из которой слышится какой-то лепет. КЕЙТ пальцем трогает лицо ребенка.

КЕЙТ. Тихо, тихо, не вздумай сейчас плакать. Ты и так уже доставила нам достаточно хлопот. Можете называть это острым воспалением, как же, я так и не вижу, что тут острого или остроумного в этом воспалении, разве только, что это затеяла ты? Мы попросим твоего отца напечатать в его газете редакционную статью о чудесах современной медицины, которая не знает, что она лечит, даже когда ей удается вылечить больного. Ах, мужчины, мужчины, они, видите ли — закаленные в боях, а нам — женщинам нужно еще… (Она внезапно замолкает и с удивлением подносит к глазам ребенка палец). Элен? (Теперь она быстро делает движение рукой перед глазами ребенка). Элен. (Она щелкает дважды пальцами у глаз ребенка, затем опускает руку. Вскрикивает и громко зовет). Капитан, капитан, подойдите сюда. (Она пристально рассматривает ребенка и снова зовет почти у самого уха девочки). Капитан!

Продолжая все еще внимательно разглядывать ребенка, КЕЙТ громко вскрикивает. КЕЛЛЕР во дворе слышит крик и бежит с лампой в дом. КЕЙТ снова кричит, взгляд ее прикован к ребенку, на лице выражение ужаса. КЕЛЛЕР быстро поднимается в спальню.

КЕЛЛЕР. Кети? Что случилось?

КЕЙТ. Посмотрите. (Она проводит рукой около глаз ребенка).

КЕЛЛЕР. В чем дело, Кети? Она себя хорошо чувствует, ей нужно время для того, чтобы…

КЕЙТ. Она ничего не видит. Посмотрите на ее глаза. (Она берет лампу из рук КЕЛЛЕРА и подносит ее к лицу ребенка). Она ослепла!

КЕЛЛЕР (хриплым голосом). Элен.

КЕЙТ. Она ничего не слышит. Когда я закричала, она даже не моргнула. Даже не пошевелила ресницами.

КЕЛЛЕР. Элен! Элен!

КЕЙТ. Она не слышит нас!

КЕЛЛЕР. Элен!

КЕЛЛЕР исступленно, почти гневно выкрикивает имя ребенка, КЕЙТ, в близком к обмороку состоянии, зажимает рот руками, чтобы не закричать. Свет в комнате быстро гаснет. Со сцены доносится медленный звук далекого колокола, этот звук нарастает, приближается и затем угасает, символизируя ход времени. Сцена снова освещается, действие переносится на пять лет вперед. На сцене, около колодца — трое детей, стоящих на коленях, и старая собака. Собаку-сеттера зовут БЕЛЬ, она спит. Двое детей, МАРТА и ПЕРСИ — негры, третий ребенок — ЭЛЕН. Ей шесть с половиной лет, волосы у нее растрепаны. Это маленькая подвижная фигурка с прелестной головкой. Видно, что девочка слепая, один глаз больше и выдается, жесты ее угловаты, настойчивы и необузданны, лицо не знает улыбки. Двое других детей играют с вырезанными из бумагами фигурками. Когда МАРТА и ПЕРСИ говорят, ЭЛЕН ощупывает их лица, пытаясь угадать движение их губ.

МАРТА. Сначала я отрежу этому доктору ноги, вот так одну и другую, а потом…

ПЕРСИ. А зачем ты хочешь отрезать доктору ноги?

МАРТА. Я ему сделаю операцию. Сейчас я отрежу ему руки, и ту, и другую. А теперь я их приделаю. (Она отталкивает от своего рта руку ЭЛЕН). Отстань

ПЕРСИ. Разрежь ему живот. Вот это будет операция!

МАРТА. Нет, я сначала отрежу ему голову, а то он сильно простудился.

ПЕРСИ. Ну, немного останется от этого доктора, когда ты кончишь все свои опера…

В это время ЭЛЕН засовывает ему в рот свои пальцы, стараясь нащупать язык, ПЕРСИ в раздражении кусает ее за пальцы, и она отдергивает руку. ЭЛЕН подносит пальцы к своим губам и пытается, подражая, двигать губами, но делает это беззвучно.

МАРТА. Что это ты сделал, укусил ее?

ПЕРСИ. Ну и что? Если она опять будет совать мне в рот пальцы, я их откушу.

МАРТА. Что это она сейчас делает?

ПЕРСИ. Она хочет говорить. Сейчас начнет злиться. Посмотри, как она старается заговорить.

ЭЛЕН нахмурилась. Ее губы беззвучно шевелятся под пальцами, движения их становятся все более и более неистовыми. В припадке злобы она начинает кусать свои пальцы. Это рассмешило ПЕРСИ, но встревожило МАРТУ.

МАРТА. А ну-ка, перестань сейчас же. (Отдергивает руку ЭЛЕН). Сиди тихо и…

В это мгновение ЭЛЕН толкает МАРТУ, опрокидывает ее на спину и прижимает плечи МАРТЫ коленями к земле и хватает ножницы. МАРТА кричит. ПЕРСИ бежит к террасе и дергает за веревочку колокольчика у входной двери. Колокольчик звенит.

За это время в гостиной дома КЕЛЛЕРОВ постепенно зажигаются огни, там собралась семья КЕЛЛЕРОВ. Они беседуют, пантомима — КЕЙТ сидит около колыбели, изредка ее покачивает и штопает носки, капитан КЕЛЛЕР, в очках работает, наклонившись над газетными полосами, лежащими на столе. У корзинки со швейными принадлежностями сидит почетная гостья в шляпке — ТЕТУШКА ИВ. Она делает последние стежки, заканчивая большую бесформенную куклу, которую она шьет из полотенец. Молодой человек ДЖЕЙМС КЕЛЛЕР с ленивым видом стоит около окна и смотрит на детей во дворе. Когда раздается звонок, КЕЙТ немедленно вскакивает и бежит на веранду. На лице ее отражено все, что ей пришлось пережить за прошедшие пять лет. Исчезла девическая жизнерадостность, теперь это женщина, закаленная горем.

КЕЙТ (в тысячный раз). Элен.

КЕЙТ сбегает по ступеням веранды на двор, хватает ЭЛЕН за руки и оттаскивает ее от МАРТЫ. МАРТА убегает в слезах, с криками, ПЕРСИ бежит за ней.

Семья КЕЛЛЕР в доме встревожена. ТЕТУШКА ИВ идет к окну, где стоит ДЖЕЙМС, КАПИТАН КЕЛЛЕР, однако пытается продолжать работу.

ТЕТУШКА ИВ. Боже мой, что там происходит?

ДЖЕЙМС (иронически). Элен всего лишь выколола Марте глаза ножницами. Ну, почти выколола. У нее всегда бывает почти. Поэтому не стоит беспокоиться, пока этого окончательно не произошло, не так ли?

Они смотрят в окно, КЕЙТ в это время пытается отнять у ЭЛЕН ножницы. ЭЛЕН тянет ножницы к себе. Они борются, затем КЕЙТ уступает, ножницы остаются в руках ЭЛЕН. КЕЙТ пытается увести ЭЛЕН в дом. ЭЛЕН вырывается. КЕЙТ опускается на колени, ласково берет в свои руки руку ЭЛЕН и заставляет ее поглаживать и качать ножницы, как если бы они были куклой. Одновременно КЕЙТ КЕЙТ берет палец ЭЛЕН и показывает им в сторону дома.

ТЕТУШКА ИВ. Как она это все выдерживает?

Тело ЭЛЕН становится податливым. Девочка отдает ножницы, КЕЙТ поворачивает ее в сторону двери и слегка толкает в спину. ЭЛЕН поднимается на ноги и идет к дому. КЕЙТ также встает и идет за ней.

Почему вы не обратитесь к этому человеку в Балтиморе? Все это не может тянуться бесконечно, как дурная погода.

ДЖЕЙМС. Погода в этих краях не спрашивает у меня разрешения какой ей быть, тетушка Ив. Поговорите с моим отцом.

ТЕТУШКА ИВ. Артур. Надо же что-то сделать для этого ребенка.

КЕЛЛЕР. Оригинальное предложение. Но что?

Входит КЕЙТ. Поворачивает ЭЛЕН в сторону ТЕТУШКИ ИВ, которая дает ей тряпичную куклу, продолжая говорить с КЕЛЛЕРОМ.

ТЕТУШКА ИВ. Вот, хотя бы этот знаменитый глазник в Балтиморе, о котором я вам писала, как его зовут?

КЕЙТ. Доктор Чизхолм.

ТЕТУШКА ИВ. Да, он. Я слышала, было много случаев, когда людям казалось, что слепота их неизлечима, а он помогал им. Говорят, он просто делает чудеса. Почему вы ему не напишите?

КЕЛЛЕР. Я перестал верить в чудеса.

КЕЙТ. Я уверена, что капитан скоро ему напишет. Не правда ли, капитан?

КЕЛЛЕР. Нет.

ДЖЕЙМС (легкой скороговоркой). Нет денег перед деньгами.

ТЕТУШКА ИВ. Ну, если это только вопрос денег, Артур, теперь, когда ты стал начальником местной полиции, и в твоем распоряжении находятся деньги этих янки… Ты мог бы…

КЕЛЛЕР. Дело не в деньгах. Ребенка возили к специалистам в Алабаме и Теннесси, и если бы я думал, что это ей поможет, я бы показал ее всем знахарям, которые только существуют в нашей стране.

КЕЙТ. Я думаю, капитан скоро ему напишет.

КЕЛЛЕР. Кэти. Сколько раз можно позволять бесцельно мучить себя?

КЕЙТ. Сколько угодно.

ЭЛЕН в это время сидит на полу и изучает пальцами куклу, рука ее задерживается на лице куклы. На лице у куклы ничего нет, только ровная поверхность полотенца, и это обстоятельство беспокоит девочку. Рука ее ищет черты лица, вопросительно останавливается в поисках глаз. Никто этого не замечает. Она подходит к ТЕТУШКЕ ИВ, дергает ее за платье и энергично указывает пальцем на безглазое лицо куклы.

ТЕТУШКА ИВ. Что ты хочешь, дитя мое?

ЭЛЕН, конечно, не слышит и переходит от одного к другому, стараясь обратить их внимание на отсутствие глаз у куклы. Однако никто не понимает ее и не может помочь ей.

КЕЙТ (говорит, не прерывая свои мысли). Сколько угодно, пока будет хоть малейшая надежда, что она сможет видеть. Или слышать, или…

КЕЛЛЕР. Нет такой надежды. Ну мне пора кончать работу.

КЕЙТ. С вашего позволения, капитан, я бы хотела написать этому человеку.

КЕЛЛЕР. Я сказал нет, Кети.

ТЕТУШКА ИВ. Но почему же, Артур, ведь это не повредит — совсем маленькое письмецо. Только выяснить, не сможет ли он ей помочь.

КЕЛЛЕР. Не может он помочь.

КЕЙТ. Но мы не сможем убедиться в этом, пока вы ему не напишите, капитан.

КЕЛЛЕР (встает, с горечью говорит). Кэти, он не может помочь ей. (КЕЛЛЕР собирает свои бумаги).

ДЖЕЙМС (иронически). Ну раз отец встал, значит это так.

КЕЛЛЕР. Замолчи! Меня и без твоих дерзостей здесь достаточно терзают женщины.

ДЖЕЙМС замолкает. ЭЛЕН ощупью перебирает находящиеся на столе КЕЛЛЕРА вещи и роняет бумаги на пол. КЕЛЛЕР раздражен. КЕТИ быстро отстраняет ЭЛЕН и нагибается, что бы собрать упавшие бумаги.

С таким же успехом можно было бы работать на птичнике, как в этом доме…

ДЖЕЙМС (говорит умиротворяющим голосом). Отец, тебе действительно надо было бы ее куда-нибудь поместить.

КЕЙТ (поднимает голову). Что такое?

ДЖЕЙМС. Ну, куда-нибудь в лечебницу. Это было бы самым гуманным.

ТЕТУШКА ИВ. Но, Джимми, это же твоя сестра, а не чужой человек…

ДЖЕЙМС. Полусестра, и к тому же полудефективная. Она даже не может держать себя в чистоте. Не так уж приятно видеть ее все время.

КЕЙТ. Как вы смеете! Жаловаться на то, что можете видеть.

КЕЛЛЕР (очень раздражен). Этот разговор закончен.

Все немедленно замолкают. ЭЛЕН ощупью пробирается назад с куклой в руках.

Я буду весьма признателен тебе, Ив, если ты не будешь больше касаться этого.

Все молчат. КЕЛЛЕР идет к двери в глубине сцены с бумагами в руках, оборачивается, чтобы закончить разговор и вдруг срывается на крик.

Я сделал все, что мог. Я не могу посвятить этому всю свою жизнь! Весь дом, с раннего утра и до поздней ночи занят этим ребенком, пора, наконец, обратить внимание и на Милдред!

КЕЙТ (мягким голосом, но с оттенком сухости). Вы разбудите ее, капитан.

КЕЛЛЕР. Я наконец требую покоя в своем доме. Мне безразлично, как мы этого достигнем, но уж во всяком случае мы не будем ездить по всей стране каждый раз, как только услышим о появлении нового знахаря. Я страдаю от этого несчастья не меньше, чем другие, мне больно смотреть на девочку…

КЕЙТ. Я полагала, что вы будете писать не о нашем несчастье, капитан.

ЭЛЕН снова подошла к ТЕТУШКЕ ИВ, ощупывает ее платье и отрывает от него две пуговицы.

ТЕТУШКА ИВ. Элен! Мои пуговицы!

ЭЛЕН кладет пуговицы кукле на лицо. КЕЙТ видит это, быстро подходит к девочке, берет руку ЭЛЕН и вопросительно подносит ее к глазам девочки.

КЕЙТ. Ты ищешь глаза?

В комнате снова наступает тишина. КЕЙТ берет булавки и пуговицы из корзинки со швейными принадлежностями и прикрепляет булавками пуговицы на лицо куклы. КЕЛЛЕР стоит и мрачно смотрит на эту сцену. ТЕТУШКА ИВ моргает и старается скрыть свое волнение, разглядывая свое платье.

ТЕТУШКА ИВ. Боже, я совершенно неприлично выгляжу.

КЕЙТ. Она иначе не умеет, тетушка Ив. Я их вам сейчас пришью.

ДЖЕЙМС. Она никогда ничему не научится, если ей будут позволять делать все, что ей взбредет в голову…

КЕЛЛЕР. Замолчи!

ДЖЕЙМС. А что я такое сказал?

КЕЛЛЕР. Ты слишком много говоришь.

ДЖЕЙМС. Но ведь я соглашался с вами!

КЕЛЛЕР. Все равно. Ребенок ущербный, пусть она, по крайней мере, получает те пустяки, которые доставляют ей удовольствие.

ДЖЕЙМС очень обижен, уходит из гостиной на веранду, стоит там с угрюмым видом.

ТЕТУШКА ИВ. Да это стоит двух пуговиц, Кейт, посмотрите-ка.

Теперь ЭЛЕН держит в руках куклу, у которой появились глаза и не может сдержаться от радости. Девочка качает куклу, гладит и целует ее.

У этого ребенка больше сообразительности, чем у всех Келлеров вместе взятых. О, если бы только можно было найти путь к ее сознанию!

В это время ЭЛЕН внезапно подходит к колыбели и, не колеблясь, опрокидывает ее, из колыбели падает ребенок и КАПИТАНУ КЕЛЛЕРУ едва удается поймать его на лету.

КЕЛЛЕР. Элен!

Царит всеобщее смятение, младенец пронзительно кричит. ЭЛЕН невозмутимо кладет в колыбель свою куклу. КЕЙТ опускается на колени и пытается оторвать руки ЭЛЕН от колыбели, у ЭЛЕН на лице появляется смущенное выражение.

КЕЙТ. Элен, Элен! Ты не должна делать такие вещи, ну как я могу заставит тебя понять это.

КЕЛЛЕР (хриплым голосом). Кети.

КЕЙТ. Ну как мне заставить тебя понять это, дорогая моя, бедная моя…

КЕЛЛЕР. Кети, надо же найти какой-то путь, чтобы научить ее хотя бы капле дисциплины…

КЕЙТ (вспыхнув). Как можно дисциплинировать больного ребенка? Разве это ее вина?

ЭЛЕН трогает пальцами губы матери, тщетно пытаясь понять их движение.

КЕЛЛЕР. Я не говорил, что это ее вина.

КЕЙТ. Тогда кто же виноват? Я не знаю, что делать! Как я могу научить ее чему-нибудь? Бить ее до синяков?

КЕЛЛЕР. Опасно оставлять ее одну. Надо найти какой-то способ изолировать ее так, чтобы она не…

КЕЙТ. Как изолировать? Посадить в клетку? Ребенок растет, и она должна двигаться!

КЕЛЛЕР. Тогда ответьте мне, будет ли это справедливо по отношению к Милдред?

КЕЙТ (непреклонно).Вы хотите ее отдать?

В это время лицо ЭЛЕН искажается в приступе гнева, и она ударяет мать по губам. КЕЙТ удается схватить ее снова за руку. ЭЛЕН отбивается, борется и извивается в руках матери.

КЕЛЛЕР. Вот видите!

КЕЙТ. Она хочет говорить, как… Хочет быть такой, как вы и я.

КЕЙТ продолжает держать вырывающуюся из ее рук ЭЛЕН. Затем мы слышим первый звук, который произносит ребенок — это нечленораздельный непонятный звук, напоминающий звуки, которые может издавать попавшее в капкан животное. КЕЙТ отпускает девочку. Как только ЭЛЕН чувствует себя свободной, она неловко кидается в сторону, сильно ударяется о стул, падает, поднимается и, сидя на полу, плачет. КЕЙТ подходит к ней, обнимает, ласкает, успокаивает ее прячет свое лицо в волосах девочки для того, чтобы овладеть собой.

Каждый день она ускользает от нас все дальше. А я не знаю, как вернуть ее.

ТЕТУШКА ИВ. Ну, теперь я решила сама поехать с ней в Балтимору. Если этот доктор не сможет помочь ей, может быть, он сможет посоветовать, кто за это взялся бы.

КЕЛЛЕР (внезапно, с трудом). Я напишу этому человеку, Кети.

КЕЛЛЕР стоит с ребенком на руках и смотрит на головку ЭЛЕН, свешивающуюся с обнимающей ее руки КЕЙТ. Свет на сцене гаснет, освещенными остаются только КЕЙТ и ЭЛЕН. В темноте медленным шагом уходят в различных направлениях ДЖЕЙМС, ТЕТУШКА ИВ и КЕЛЛЕР. Остается КЕЙТ с ЭЛЕН на руках, образуя собой неподвижную группу, образ которой переходит в следующую сцену и исчезнет только когда следующее действие полностью разовьется.

Из темноты в левой нижней части сцены раздается голос мужчины с греческим акцентом, который говорит:

АНАНЬОС. …который, конечно, не смог ничего сделать для девочки. Только доктор Белл поверил в то, что ее все же можно чему-то научить. Я написал семье девочки, что мы нашли подходящую гувернантку здесь, в Бостоне — мисс Анни Сюлливэн…

На сцене снова появляется свет, который освещает нижнюю левую часть сцены, где стоит длинный стол и стул. На столе лежат пособия, с помощью которых производится обучение слепых через посредство осязания — маленькое изображение человеческого скелета, чучела животных, искусственные цветы и растения, стопки книг. АНАНЬОС, коренастый мужчина с бородой, ходит вокруг стола и говорит. На стуле сидит девушка двадцати лет с лицом, которое в состоянии покоя имеет серьезное и упрямое выражение, а в состоянии активности выдает дерзость, агрессивность и искрится жизнью, которой так не хватает лицу ЭЛЕН. Лицо АННИ, когда ее глаза закрыты, привлекательно. Оно исполнено какой-то стихийной жизненной силы. На коленях у нее чемоданчик.

…Которая приедет к ним. Несомненно, тебе будет там трудно, Анни. Но здесь, в школе, тебе тоже трудно пришлось, правда ведь? Когда ты поступила к нам, ты и своего имени не могла сложить. Тебе удалось сделать здесь так много за эти несколько лет, разве это не так? Но это всегда было трудной ирландской битвой. Битвой за независимость.

Он с улыбкой смотрит на АННИ, она не открывает глаз.

Я в последний раз даю тебе совет, Анни. Тебе несколько не хватает (и, говоря «несколько», я имею в виду — сильно), не хватает умения и тактичности в обращении с другими. Здесь, в институте, тебя часто спасало то, что некуда было тебя выгнать. Болят глаза?

АННИ. Нет, не глаза, а уши, господин Ананьос.

Но вот она открывает глаза: они воспалены, слегка косят, взгляд их мутный, затемненный трахомой. АННИ часто закрывает их, чтобы свет не причинял ей боли.

АНАНЬОС (сурово). Тебе некуда идти, кроме как обратно в дом призрения, где дети рано учатся быть дерзкими. Анни, я знаю, какие это были ужасные годы, не с этим теперь ведь покончено раз и навсегда, почему не предать все это забвению.

АННИ (бодро). Я думаю, Бог должен был бы меня вознаградить — вернуть к жизни еще одну душу.

АНАНЬОС (неприятно пораженный). Что?

АННИ (поглаживая лоб). Ведь он все время напоминает мне об этой битве.

АНАНЬОС. Нехорошо так говорить, Анни. Я говорю совсем о другом.

АННИ. Ну хорошо, не буду. Я вот знаю, что я такое, но что представляет из себя этот ребенок?

АНАНЬОС. То есть, ты хочешь знать, на что она похожа?

АННИ. Не совсем так. Для начала я хочу знать, способная она или нет?

АНАНЬОС. Никто этого не знает. А если бы она была неспособной, то у тебя не хватило бы терпения заниматься с ней?

АННИ. Имея дело со взрослыми, необходимо знать, какие они. В отношении детей такого рода окончательные выводы несколько преждевременны. Я могу употребить это слово?

АНАНЬОС. Только в том случае, если ты можешь изобразить его знаками.

АННИ. Да, это преждевременно. По крайней мере, я надеюсь, что она способная девочка.

АНАНЬОС. Кто знает? Ведь она глухая, слепая и немая. Это как маленький ларчик, который закрыт и к которому нет ключей. А может быть, в этом ларчике лежит сокровище.

АННИ. Но может быть, в нем ничего и нет?

АНАНЬОС. Возможно. Кроме того, я должен предупредить тебя, у девочки часто бывают приступы истерии.

АННИ. Это значит, что внутри что-то есть. Я ведь тоже такая, если верить тому, что обо мне говорят. Может быть, вам следовало предупредить их об этом.

АНАНЬОС (нахмурился). Анни, я не написал им ни одного слова о твоем прошлом. Ты будешь там среди чужих людей, которые ничего о тебе не знают.

АННИ. Хорошо. Будем держать их в состоянии блаженного неведения.

АНАНЬОС. Может быть, т е б е следует сказать им о себе?

АННИ (сердито). Зачем? Мне достаточно неприятностей с людьми, которые ничего обо мне не знают.

АНАНЬОС. Сказать для того, чтобы они поняли, когда у тебя будут какие-то неприятности.

АННИ. У меня только тогда бывают неприятности, когда я права. (Но она уже успокоилась и шутит так же, как и АНАНЬОС). Разве я виновата в том, что часто бываю права? Я не буду волновать их, господин Ананьос, я буду вести себя так благовоспитанно, что они вообще не заметят, что я приехала.

АНАНЬОС. Анни, будь поскромней, ведь у тебя не такой большой выбор в жизни. Тебе нужна будет их симпатия и поддержка, если ты будешь учить их ребенка.

АННИ (с юмором). Я только надеюсь, что не буду нуждаться в их сочувствии.

АНАНЬОС. О! Нам всем требуется немного сочувствия. (Твердо). Итак, ты уже более не наша ученица, мы отправляем тебя в жизнь, ты становишься учителем. Конечно, в том случае, е с л и этого ребенка можно чему-то научить. Никто не ожидает от тебя чудес, даже за двадцать пять долларов в месяц. В этом конверте — деньги на проезд, которые ты можешь вернуть мне, когда у тебя будет счет в банке, а в этой коробочке — подарок, который я прошу тебя принять вместе с нашей любовью.

АННИ открывает маленькую коробочку, которую он ей дал и видит в ней гранатовое кольцо. Она смотрит на АНАНЬОСА, опускает взгляд.

Мне кажется, другие твои друзья тоже хотят попрощаться с тобой. (Он делает движение, как если бы хотел пойти открыть дверь).

АННИ. Господин Ананьос. (Голос ее дрожит). Дорогой господин Ананьос, я… (Но, надевая кольцо на палец, она так взволнована и растрогана, что не может закончить начатой фразы, наконец грустно шутит). Ну, что мне нужно сказать? Я невежественная и упрямая девушка, которая всем, что у нее есть, обязана вам?

АНАНЬОС (улыбается). Это правильно только наполовину, Анни.

АННИ. Да, но какая это половина? Я приползла сюда, как тонущая крыса, я думала, что сама умерла, когда умер мой брат Джимми, и что мне никогда не суждено будет снова ожить. Вот вы так легко говорите «с любовью», а я с тех пор, как он умер, не любила никого и наверное и не полюблю. Но здесь мне вернули больше, чем зрение. Здесь не только учили меня правильно писать, чему я так, наверное, никогда и не научусь. Вся эта борьба и неприятности, через которые я прошла здесь, научили меня ценить помощь, научили снова жить, и я не хочу прощаться с вами. Не открывайте дверь, я не хочу, чтобы они видели, как я плачу.

АНАНЬОС (ласково). Они не могут видеть этого.

Он снова делает движение, как бы открывая дверь. Входит группа девочек в возрасте от восьми до семнадцати лет. По их походке видно, что они все слепые. АНАНЬОС направляет их движением руки.

РЕБЕНОК. Анни?

АННИ (голос ее звучит бодро). Я здесь, Беатриса.

Как только они находят ее по голосу, они толпой устремляются к ней и начинают говорить все сразу. АННИ опускается на колени для того, чтобы обнять самую маленькую из них. И вот что можно различить в нестройном гуле голосов:

ДЕВОЧКИ. У нас есть подарок. Мы принесли тебе на прощанье подарок, Анни!

АННИ. О, вы не должны были этого делать…

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА (грустно). Не уходи от нас, Анни.

ДЕВОЧКИ. А мы принесли подарок. Где он? У Алисы. Алиса! Где Алиса? Я здесь! Где ты? Здесь!

Одна из девочек протягивает футляр с подарком. АННИ берет его.

АННИ. Вот он. Что же, открыть мне его?

ДЕВОЧКИ. Открой. Тише. Да она открывает.

Пауза. АННИ развертывает пакет, открывает футляр. Это дымчатые очки.

Открыла, Анни?

АННИ. Открыла.

ДЕВОЧКИ. Это для твоих глаз, Анни, надень их. Миссис Хопкинс сказала, что у тебя болят глаза после операции. И еще она сказала, что там, куда ты едешь, очень яркое солнце.

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА (печально). Не уезжай, Анни, туда, где очень яркое солнце.

ДЕВОЧКИ. Ну как, подошли они?

АННИ. Моим глазам уже в сто раз лучше. Я выгляжу в них великолепно, как лошадь на скачках.

ДЕВОЧКИ (в восторге). У нас есть и другой подарок — для Элен. Беатриса, дай его Анни. Вот он.

АННИ. О, какая красивая кукла! Обещаю вам, что я прежде всего подарю ей эту куклу. Если только я не оставлю ее себе, вы же знаете, мне нельзя доверять кукол!

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА (грустно). Не уезжай, Анни, к ней.

АННИ (обнимая девочку). Сара, милая. Я не хочу ехать.

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА. Тогда зачем же ты едешь?

АННИ (ласково). Потому что я теперь большая девочка, а большие девочки должны зарабатывать себе на жизнь. Это единственное, что я могу делать для того, чтобы заработать деньги. Но если ты не улыбнешься мне сейчас, знаешь, что я должна буду сделать?.. (Она останавливается, как бы в ожидании ответа).

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА. Что?

АННИ. Положу тебя в чемодан вместо этой куклы и отвезу к Элен, в Алабаму!

Это кажется девочкам очень забавно, они начинают смеяться и шутить над самой маленькой девочкой, которая через некоторое время начинает улыбаться АННИ.

АНАНЬОС. Ну, дети, пошли. Нужно отнести сундучок Анни в экипаж и везти Анни на вокзал, иначе никто не поедет в Алабаму. Пошли, пошли.

Он выпроваживает детей из комнаты. АННИ остается одна, стоя на коленях с куклой в руках. Она хочет спрятать куклу в чемодан, но останавливается и осторожно гладит ее кончиками пальцев. Цвет освещения слегка меняется, и зритель переносится вместе с мыслями АННИ в другое время. Начинают раздаваться голоса людей, которые видны только АННИ, и девушка задумчиво принимает участие в их беседе.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА (шепотом). Но ведь нам не разрешают приходить в эту комнату, Анни. Кузина Стейша так сказала.

АННИ (голосом маленькой девочки). Тихо. Я всегда пробираюсь сюда потихоньку.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Анни, посмотри на эти подарки! Для кого они?

АННИ. Для всех. (Движеньями слепой она гладит куклу). Эта кукла будет моей.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. А почему она будет твоей?

АННИ. Потому что сейчас Рождество. Посмотри, какая она красивая, Джимми. Златокудрая, вот как ее зовут, потому что у нее светлые волосы. Разве она не самая красивая?

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Анни. У нее коричневые волосы.

АННИ. Нет, они золотистого цвета. Разве она не самая красивая, не самая нарядная…

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ (громко). Поздравляем всех с Рождеством Христовым!

АННИ прижимает к себе куклу и в голосе женщины звучит раздражение.

Нет, Анни, это не для тебя, отдай эту куклу Мэгги…

АННИ. Нет, не отдам.

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Отдай эту куклу Мэгги, или…

АННИ. Нет.

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Я сказала тебе, отдай ей куклу!

АННИ отдает куклу и прячет голову, как бы от удара.

Ну, вот так. С Рождеством Христовым. А вот эти перчатки для тебя, Анни. Правда, они красивые?

АННИ. Нет.

ГОЛОС ВТОРОЙ ЖЕНЩИНЫ (ласково). Возьми их, Анни. Я вязала эти перчатки для тебя.

АННИ. Не хочу я их!

Слышится гул грубых голосов, возбужденные голоса перекрывают друг друга, в них слышится возмущение.

ГОЛОС ПЕРВОГО МУЖЧИНЫ. Что она опять сделала?

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Бросила их в огонь!

ГОЛОС ПЕРВОГО МУЖЧИНЫ. В огонь?

ГОЛОС ВТОРОЙ ЖЕНЩИНЫ. Какой ужасный ребенок!

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Вот как вы цените хорошую одежду, противные, бездомные…

ГОЛОС ВТОРОЙ ЖЕНЩИНЫ. Какой ужасный ребенок! Какой ужасный ребенок!

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Я больше не могу терпеть этих детей! У быка на пастбище, и то лучшие манеры, чем у этой молодой девицы!

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Оставьте ее в покое! Оставьте ее, или…

ГОЛОС ПЕРВОГО МУЖЧИНЫ. Это кого же ты собираешься ударить костылем, маленький…

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Ой!

ГОЛОС ВТОРОЙ ЖЕНЩИНЫ. Они не умеют ценить…

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Подумать только, воспитывать своих детей вместе с этими двумя! Я больше не потерплю их здесь ни одного дня!

ГОЛОС ПЕРВОГО МУЖЧИНЫ. Тогда скажи городским властям, чтобы они как-нибудь позаботились о них!

ГОЛОС ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНЫ. Я больше не потерплю их здесь ни одной…

Голоса слышатся глухо, нарастает стук колес поезда, взор АННИ обращен на какое-то страшное видение, приближающееся к ней.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Куда мы едем, Анни?

АННИ. Джимми. (Она закрывает глаза, тихо раскачиваясь из стороны в сторону, вынужденная еще раз пережить сцену, мучительный конец которой ей известен). Не беспокойся, теперь я буду сама заботиться о тебе.

Стук колес поезда прекращается.

ГОЛОС ВТОРОГО МУЖЧИНЫ (безличная интонация). Анни Сюлливэн, возраст девять лет, слепая, Джеймс Сюлливэн, возраст семь лет… А что это у тебя с ногой, мальчик?

АННИ. Это у него такое бедро, господин, он таким родился.

ГОЛОС ВТОРОГО МУЖЧИНЫ. А он не может ходить без костылей?

АННИ отрицательно качает головой и продолжает качать ею.

Девочку направит в женское отделение, мальчика — в мужское.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА (в ужасе). Анни! Анни, не отдавай меня им, Анни!

АНАНЬОС голос за сценой). Анни! Анни?

На этот раз это уже реальный голос. АНАНЬОС заглядывает к АННИ, она пробуждается от нахлынувшего на нее кошмара и решительно качает последний раз головой; в это время свет выделяет фигуру КЕЙТ в доме КЕЛЛЕРОВ. АННИ громким голосом отвечает АНАНЬОСУ.

АННИ. Иду!

Это слово как бы направлено также к КЕЙТ, которая стоит вполоборота, внимательно прислушиваясь к чему-то, как если бы она могла услышать то, что говорит АННИ. В это время АННИ поворачивается и быстро уходит с чемоданом в руке.

В комнате гаснет свет. С левой стороны сцены начинает доноситься стук колес поезда. Постоянный ритм этих звуков сохраняется в качестве фона, на котором идет вся следующая сцена. Зажигаются огни в доме КЕЛЛЕРОВ. На террасе в ленивой позе ждет ДЖЕЙМС. В верхней спальне, которая отведена для АННИ, находится ЭЛЕН. Она одна и с любопытством ощупывает пальцами расположенные в комнате предметы, принюхивается к ним, трогает занавески, залезает в пустые ящики комода, погружает руки в воду кувшина на умывальнике, гладит чистые полотенца на кровати. Внизу в столовой КЕЙТ торопливо надевает перед зеркалом шляпу. Служанка — негритянка ВИНИ в фартуке — смотрит на нее.

ВИНИ. Пусть мастер Джимми поедет один, вы и так провели весь день, копаясь в саду. Пора и отдых дать ногам.

КЕЙТ. Не могу дождаться, чтобы поскорее увидеть ее, Вини.

ВИНИ. А может быть, она опять не приедет на этом поезде.

КЕЙТ. А может быть, приедет.

ВИНИ. А вдруг нет?

КЕЙТ. Но, может быть, он все же едет с этим поездом. Где Элен?

ВИНИ. Наверху, все обнюхивает. Чувствует, что происходит что-то особенное.

КЕЙТ. Покорми ее обедом, как только уложат в постель Милдред. И скажи капитану Келлеру, когда он приедет, что мы сегодня вечером немного запоздаем.

ВИНИ. Опять.

КЕЙТ. Я не думаю, что следует говорить ему «опять». Достаточно будет сказать просто, что мы опоздаем.

Она бежит наверх, в комнату АННИ. ВИНИ следует за ней, продолжая говорить.

ВИНИ. Я имела в виду, что это он скажет: «опять опоздают».

ВИНИ начинает накрывать на стол. Наверху КЕЙТ стоит в дверях комнаты АННИ и наблюдает за тем, как ЭЛЕН ощупью исследует эту комнату.

КЕЙТ. Да, мы ждем кого-то. Кто-то приедет к моей Элен.

ЭЛЕН натыкается на мать, обхватывает ее ногу. КЕЙТ утомленным и грустным движением наклоняется для того, чтобы привести в порядок волосы девочки и отряхнуть ее грязный фартук.

О, милая, ведь фартук был чистым только час тому назад.

ЭЛЕН дотрагивается до шляпы матери, мрачно качает головой и стремится стянуть шляпу с головы КЕЙТ. КЕЙТ держит шляпу одной рукой и пытается отвлечь внимание ЭЛЕН другой рукой, которую она подносит к носу девочки.

Вот, возьми, я ненадолго.

ЭЛЕН принюхивается, затем берет и кладет что-то себе в рот. КЕЙТ продолжает говорить виноватым голосом.

Не думаю, чтобы мятная лепешка испортила тебе аппетит перед ужином.

Она быстро целует ЭЛЕН, отстраняется от рук девочки и поспешно сбегает по ступеням вниз. В это время во двор из глубины сцены входит КАПИТАН КЕЛЛЕР, под рукой у него газета, он очищает редиску, кладет ее в рот и жует. КЕЛЛЕР видит ДЖЕЙМСА, который стоит, прислонившись к балюстраде веранды.

КЕЛЛЕР. Джимми.

ДЖЕЙМС (не двигаясь с места). Да, отец.

КЕЛЛЕР (рассматривая его). Не похоже, чтобы ты был одет для чего-либо полезного, мальчик.

ДЖЕЙМС. Нет, конечно. Я еду встречать мисс Сюлливэн.

КЕЛЛЕР. Нет нужды подпирать веранду, для этого у нас есть деревянные столбы. Я ведь просил тебя проследить за тем, чтобы сегодня вечером отвезли клубничную рассаду.

ДЖЕЙМС. Вместо этого я везу вашу миссис Келлер. На вокзал.

КЕЛЛЕР (медленно, с гневом). Миссис Келлер! Почему ты всегда говоришь о ней так, словно она тебе чужая?

КЕЙТ выходит на террасу, и ДЖЕЙМС опускает голову.

ДЖЕЙМС (иронически). Маму. (Он уходит с террасы, по дороге уклоняясь от взгляда КЕЛЛЕРА, как от удара). Я же сказал — маму!

КЕЙТ. Капитан.

КЕЛЛЕР. Добрый вечер, дорогая.

КЕЙТ. Мы уезжаем, чтобы встретить поезд, капитан. Обед сегодня вечером немного запоздает.

КЕЛЛЕР. Как, опять?

КЕЙТ (уклоняясь от ответа). С вашего позволения, капитан?

КЕЙТ и ДЖЕЙМС уходят. КЕЛЛЕР мрачно смотрит им вслед.

Наверху ЭЛЕН ищет мать. Дотрагиваясь многозначительным жестом до щеки, она ждет. Опять дотрагивается до щеки, снова ждет. Затем пробирается к открытой двери и начинает спускаться вниз. Входит в гостиную, снова прикладывает руку к щеке. ВИНИ смотрит на нее.

ВИНИ. Тебе что надо, золотко, маму?

ЭЛЕН опять дотрагивается до своей щеки. ВИНИ идет к буфету, вынимает печенье, дает ЭЛЕН. ЭЛЕН засовывает печенье в рот.

Одно маленькое печенье не испортит тебе аппетита.

ВИНИ поворачивает ЭЛЕН в сторону двери. ЭЛЕН выходит на веранду. В это время на веранду поднимается по ступенькам КЕЛЛЕР. Девочка дотрагивается до него, затем снова вопросительно касается рукой своей щеки, ждет.

КЕЛЛЕР. Она уехала.

Он чувствует себя с ЭЛЕН неловко, когда он кладет свою руку ей на голову, девочка отстраняется от него. КЕЛЛЕР стоит и с грустью смотрит на ЭЛЕН.

Она уехала, сын и я не в ладах, а ты не знаешь, что я твой отец. Никто меня не любит, и обед запаздывает.

ЭЛЕН трогает свою щеку, ждет. КЕЛЛЕР ищет что-то в своем кармане.

Вот. Я тебе что-то принес. Немножко сладкого не принесет тебе вреда.

Он разворачивает и дает девочке большой леденец. ЭЛЕН хватает конфету. ВИНИ смотрит на них из окна.

ВИНИ (осуждающим тоном). Капитан Келлер, ну как я теперь заставлю ее есть ужин, после того, как вы накормили ее этой дрянью?

КЕЛЛЕР (кричит). Занимайся своим делом!

ВИНИ быстро исчезает. КЕЛЛЕР передумал и пытается отнять у ЭЛЕН конфету, но ЭЛЕН не отдает ее. Когда КЕЛЛЕР хочет выхватить конфету, девочка ударяет его ногой в колено. КЕЛЛЕР от боли подскакивает, ЭЛЕН с конфетой убегает и прячется во дворе за колодцем. КЕЛЛЕР яростно бросает газету на пол веранды, с шумом идет в дом мимо стоящей у входа ВИНИ и исчезает.

Освещение дома КЕЛЛЕРОВ становится менее ярким, ВИНИ и ЭЛЕН уходят. В это время стук колес в левой части сцены нарастает крещендо, достигая максимального звучания, которое символизирует прибытие поезда. Левый край сцены освещается, виднеются очертания экипажа; в экипаже сидит КЕЙТ в ожидании, внимательно глядя вниз налево. Там появляется АННИ в темных очках и помятом во время путешествия платье. Она останавливается и ждет со своим чемоданом. ДЖЕЙМС идет ей навстречу. Под рукой АННИ растрепанная, обернутая в бумагу книга — доклад института Перкинса.

ДЖЕЙМС (холодно). Мисс Сюлливэн?

АННИ (весело). Я здесь! Наконец-то! Я так долго ехала на поезде, что думала, он каждый раз возвращается обратно, когда я засыпаю…

ДЖЕЙМС. Я Джеймс Келлер.

АННИ. Джеймс? (Это имя останавливает ее). У меня был брат, которого звали Джимми. Вы брат Элен?

ДЖЕЙМС. Я только сводный брат. А вы ее гувернантка?

АННИ (с оттенком легкости). Во всяком случае, попытаюсь быть ею.

ДЖЕЙМС (разглядывая ее). Вы не очень похожи на гувернантку.

Входит КЕЙТ. АННИ стоит неподвижно, пока ДЖЕЙМС берет ее чемодан. КЕЙТ смотрит на нее с сомнением.

Мисс Сюлливэн.

КЕЙТ пожимает ей руку.

КЕЙТ (просто). В течении двух дней мы встречали все прибывавшие поезда.

АННИ разглядывает лицо КЕЙТ, и хорошее настроение снова возвращается к ней.

АННИ. Каждый раз, когда поезд останавливался, я должна была пересаживаться. Человек, который продал мне этот билет, заслуживает того, чтобы его привязали к рельсам…

ДЖЕЙМС. У вас есть сундук, мисс Сюлливэн?

АННИ. Да.

Она дает ему квитанцию и ДЖЕЙМС уходит с ее чемоданом. АННИ держит растрепанную книгу. КЕЙТ разглядывает ее лицо, и АННИ тоже смотрит на нее. Они как бы взаимно оценивают друг друга — аристократка с юга и ирландская девушка из рабочей семьи. АННИ немного не по себе.

Вы не привезли Элен, я так на это надеялась.

КЕЙТ. Нет, она дома.

Разговор обрывается. АННИ пытается начать чинную дамскую беседу, однако, ее энергия то и дело прорывается. Каждый раз, когда она это чувствует, она пытается сдерживать себя.

АННИ. Хорошо. Я думаю, я смогу потерпеть еще одну милю. Но не удивляйтесь, если я выйду из экипажа и буду толкать лошадь.

КЕЙТ. Элен тоже с нетерпением ждет вас. В доме была такая суматоха, что она почувствовала и ждет чего-то, Бог знает чего.

Так она выражает свое сомнение и АННИ понимает это.

Я ожидала… высохшую старую деву. Вы очень молоды.

АННИ (решительно). О, вы бы посмотрели на меня, когда я уезжала из Бостона. Я очень возмужала во время этой поездки.

КЕЙТ. Я имею в виду, что вам придется учить такую трудную девочку, как Элен.

АННИ. Я буду стараться. Ведь за попытку не сажают в тюрьму.

КЕЙТ. А возможно ли это вообще? Научить чему-то глухого и слепого ребенка, хотя бы половине того, что учит нормальный ребенок? Делалось ли это когда-нибудь?

АННИ. Половине?

КЕЙТ. Ну, хотя бы десятой доле?

АННИ (неохотно). Нет, не делалось.

Выражение надежды на лице КЕЙТ исчезает, она все еще оценивает взглядом молодость своей собеседницы.

Доктор Хоу делал чудеса, но вы говорите — учить, как нормальных детей? Нет, этого никогда не было. Однако, читая его отчеты, я подумала, что… (Она показывает на книгу, лежащую у нее на коленях). …он никогда не обращался с ними, как с нормальными детьми. Скорее, как с сырыми яйцами, которые все боятся разбить.

КЕЙТ (помолчав). Могу я спросить вас, сколько вам лет?

АННИ. Ну, знаете ли, я уже не подросток! Мне двадцать лет.

КЕЙТ. Целых двадцать лет!

АННИ храбро берет быка за рога.

АННИ. Миссис Келлер, не отчаивайтесь только потому, что я еще не падаю с ног от старости. У меня три больших преимущества над доктором Хоу, которых вы не могли бы получить ни за какие деньги. Первое — это то, что я знаю все его труды, я читала каждое слово, которое было им написано, а он не является человеком, которого можно было бы назвать немногословным. Другое преимущество — это то, что я молода, и у меня хватит энергии на что угодно. Третье преимущество — я сама была слепой. (Ей нелегко это сказать).

Пауза.

КЕЙТ (тихо). Преимущество.

АННИ. Ну и затем, существует еще ирландское везение, правда, не у всех.

КЕЙТ улыбается. Ей начинает нравиться АННИ.

КЕЙТ. Чему вы попытаетесь научить ее вначале?

АННИ. Вначале, в конце и в промежутках — речи.

КЕЙТ. Речи?

АННИ. Речь для мозга значит больше, чем свет для глаз. Это сказал доктор Хоу.

КЕЙТ. Речь! (Она покачивает головой). Мы не смогли научить ее спокойно сидеть. Вы слишком молоды, несмотря на ваши годы, для того, чтобы так в это верить. Ну а в душе вы верите в то, что это возможно?

АННИ изучает лицо КЕЙТ. Она тоже нравится ей.

АННИ. Нет. По правде говоря, в душе я вся дрожу, словно детская погремушка.

Они улыбаются друг другу и КЕЙТ гладит ее руку.

КЕЙТ. Не бойтесь.

Возвращается ДЖЕЙМС и идет вместе с ними к выходу.

Мы сделаем все, чтобы помочь вам, а также все для того, чтобы вы почувствовали себя у нас, как дома. Мы для вас теперь не чужие, мисс Анни.

АННИ (бодро). О, чужие мне вовсе не так чужды. Я знала их всю свою жизнь.

КЕЙТ опять улыбается. АННИ улыбается ей в ответ. Все трое уходят.

Свет, освещающий их, становится менее ярким. Зато ярко вспыхивает освещение в доме КЕЛЛЕРОВ. ВИНИ вошла в гостиную с салфетками, раскладывает их на столе, берет кувшин для воды и идет во двор к колодцу. Насос качает настоящую воду. Возвращаясь в дом, ВИНИ слышит звуки приближающегося экипажа и кричит:

ВИНИ. Капитан Келлер! Капитан Келлер! Они едут!

Она входит в дом в тот момент, когда КЕЛЛЕР появляется на веранде.

Она все-таки приехала, они подъезжают.

КЕЛЛЕР спускается с веранды и идет через двор навстречу экипажу. Разговор начинается за сценой.

КЕЛЛЕР (очень вежливо). Приветствую вас в Айви Грин, мисс Сюлливэн. Я полагаю, вы и есть мисс Сюлливэн.

КЕЙТ. Мисс Анни, это мой супруг, капитан Келлер.

АННИ (стараясь вести себя как можно более чинно). Капитан, как поживаете?

КЕЛЛЕР. Рад вас видеть наконец у нас. Надеюсь, путешествие ваше было приятным?

АННИ. О, у меня было несколько путешествий! Когда только эта страна стала такой большой?

ДЖЕЙМС. Куда нести сундук, отец?

КЕЛЛЕР. Поставь его там, где он будет под рукой у мисс Сюлливэн, я полагаю.

АННИ. Да, пожалуйста. А где Элен?

КЕЛЛЕР. В вестибюле. Джимми…

КЕЙТ. Мы поместили вас наверху, в угловой комнате, мисс Анни. Если этим летом будет хоть малейший ветерок, что редко случается, вы его почувствуете…

В доме сеттер — БЕЛЬ — бежит в столовую, спасаясь от ЭЛЕН, собака бежит к двери, за ней ощупью в дверь пробирается ЭЛЕН и выходит на веранду. Она неопрятна, волосы ее всклокочены, фартук разорван, шнурки на ботинках развязались. КЕЛЛЕР несет чемодан АННИ, АННИ тянется к чемодану, хотя все еще старается соблюдать надлежащие манеры.

КЕЛЛЕР. А куда чемодан…

АННИ (любезно). Я возьму чемодан, благодарю вас.

КЕЛЛЕР. Что вы, я понесу его, мисс Сюлливэн.

АННИ. Я бы хотела сама взять его.

КЕЛЛЕР (галантно). Я не могу допустить этого, мисс Сюлливэн. Вы увидите, что на Юге…

АННИ. Позвольте мне…

КЕЛЛЕР. …мы рассматриваем женщин, как цветы цивилиза…

АННИ (нетерпеливо). В чемодане у меня есть кое-что для Элен!

Она вырывает чемодан у КЕЛЛЕРА. КЕЛЛЕР в изумлении смотрит на нее.

Благодарю вас. Когда я смогу увидеть ее?

КЕЙТ. Вот. Вот Элен.

АННИ поворачивается и видит ЭЛЕН на веранде. Мгновение царит тишина. Затем АННИ направляется к девочке через двор, волоча за собой чемодан.

КЕЛЛЕР (тихим голосом). Кети…

КЕЙТ заставляет его замолчать, положив руку ему на плечо. Когда АННИ, наконец, подходит к ступенькам веранды, она останавливается и внимательно разглядывает девочку, прежде чем вторгнуться в ее мир. Затем она умышленно тяжело роняет чемодан на пол веранды. ЭЛЕН вздрагивает и протягивает вперед руку. АННИ тоже протягивает ей руку и дотрагивается до ЭЛЕН. ЭЛЕН сразу хватает ее руку и начинает пальцами ощупывать ее, словно лицо. Рука девочки движется вверх по руке АННИ и ощупывает ее платье; АННИ становится на колени, чтобы приблизить свое лицо к пальцам ЭЛЕН. Пальцы девочки безо всякого смущения движутся по лицу АННИ, пока не встречают на своем пути темные очки, которые она отталкивает в сторону. Взгляд АННИ серьезный, очень внимательный, в нем нет жалости. АННИ кладет свои руки на плечи девочки, но ЭЛЕН сразу отстраняется, и так они стоят лицом к лицу, разделенные пространством. Тогда ЭЛЕН поворачивается к чемодану, старается открыть его, но никак не может. АННИ берет руку ЭЛЕН и поднимает ее над головой. ЭЛЕН уклоняется и снова старается открыть чемодан. АННИ поднимает руку над головой. ЭЛЕН тоже поднимает руку над головой в знак вопроса. АННИ подносит руку ЭЛЕН к своему лицу и кивает головой. Тогда ЭЛЕН начинает тащить чемодан к двери, АННИ пытается отнять у нее чемодан, но девочка отталкивает ее и убегает с чемоданом в дверь. АННИ стоит некоторое время, затем идет за ней, и они вместе несут чемодан вверх по лестнице в комнату АННИ.

КЕЙТ. Ну?

КЕЛЛЕР. Она очень неотесанна, Кети.

КЕЙТ. Она мне нравится, капитан.

КЕЛЛЕР. Да, странных девушек они воспитывают на севере. Сколько ей лет?

КЕЙТ (неопределенно). О, ну она уже не подросток.

КЕЛЛЕР. Она еще ребенок. Что у нее за семья, которая отпустила ее так далеко одну?

КЕЙТ. Мне не удалось этого узнать. В некоторых вопросах она очень скрытна.

КЕЛЛЕР. Почему она носит очки? Я хотел бы смотреть в глаза человеку, с которым разговариваю.

КЕЙТ. Это из-за солнца. Она была слепой.

КЕЛЛЕР. Слепой?!

КЕЙТ. У нее было девять глазных операций. Последнюю она перенесла незадолго до того, как поехала к нам.

КЕЛЛЕР. Слепая, боже праведный. Неужели они ожидают, что один слепой ребенок научит чему-то другого? Есть ли у нее по крайней мере опыт, как долго она там преподавала?

КЕЙТ. Она была там ученицей.

КЕЛЛЕР (медленно). Кети, Кети. Это ее первая работа?

КЕЙТ (оживленно). Она была одной из первых выпускниц.

КЕЛЛЕР. Здесь полон дом взрослых не может справиться с ребенком, как же это сделает неопытная, полуслепая школьница-янки?

Входит ДЖЕЙМС с сундуком на плечах.

ДЖЕЙМС. Ничего себе, облегчение. Теперь нам придется уже ухаживать уже за двоими.

КЕЛЛЕР. Ты бы лучше ухаживал за клубникой!

ДЖЕЙМС с сундуком останавливается. КЕЛЛЕР, не говоря ни слова, отворачивается от него и уходит.

ДЖЕЙМС. Что бы я ни сказал, все плохо.

КЕЙТ. А зачем говорить? (Кричит). Капитан, не задерживайтесь, будем обедать…

Она уходит в дом и проходит в дверь в глубине столовой. ДЖЕЙМС тащит сундук, направляясь к лестнице, ведущей в комнату АННИ. Поднявшись по лестнице, он ставит сундук под дверью. Свет повсюду затемняется, по-прежнему ярко освещена лишь комната АННИ.

Тем временем в комнате наверху АННИ дает ЭЛЕН ключ; пока АННИ снимает шляпу, ЭЛЕН отпирает замок и открывает крышку чемодана. Первое, что она вынимает из него — это большая шаль. Она долго ощупывает ее, затем понимает, что это такое, заворачивается в шаль, берет шляпу АННИ и ее очки, надевает их на себя. Она почти потонула в шали, шляпа съезжает на очки, но она продолжает стоять у зеркала, наклоняя голову из стороны в сторону, подражая движениям взрослых. АННИ смеется и разговаривает с ней, как с маленьким зверьком, без какого-либо оттенка товарищеских отношений.

АННИ. Как я старалась, а значит, вот на что я похожа?

ЭЛЕН пробирается обратно к чемодану, ищет в нем еще чего-нибудь и наконец вынимает панталоны.

Ну, нет, только не панталоны!

ЭЛЕН отбрасывает в сторону панталоны и находит куклу. Пальцы девочки изучают лицо куклы и, когда ЭЛЕН поднимает куклу и девочка обнаруживает, что глаза куклы открываются и закрываются, она сперва изумлена, а потом восхищена. Она берет куклу, радостно гладит ее голову, ударяет себя в грудь и вопросительно кивает головой. АННИ берет ее за палец, указывает им на куклу, затем на ЭЛЕН, потом касается рукой девочки своего лица и тоже кивает. ЭЛЕН садится на корточки, прижимает к себе куклу и качает ее. АННИ внимательно смотрит на нее, одетую в шляпу и очки и похожую на карикатурное изображение самой АННИ. АННИ обращается к девочке со смехом.

Прекрасно, мисс Сюлливэн. Начнем со слова «кукла». К… (Она берет руку ЭЛЕН, прикасаясь к ее ладошке указательным пальцем, одновременно сжимает большим пальцем остальные пальчики девочки). У… (Затем, большим пальцем сжимая пальчики девочки, она одновременно касается ладони ЭЛЕН). К… (Потом вытягивает большой и указательный пальцы). Л… (Этот знак повторяется). А… (АННИ берет руку ЭЛЕН и кладет ее на куклу). Кукла.

ДЖЕЙМС. Вы прекрасно объясняетесь знаками.

АННИ быстрым движением засовывает панталоны в чемодан, захлопывает крышку, поворачивает голову и видит стоящего в дверях ДЖЕЙМСА.

Вы что, хотите узнать, боится ли девочка щекотки? Да, боится.

АННИ смотрит на ДЖЕЙМСА, как бы застыв, но ЭЛЕН, нахмурясь, снова повелительно дергает ее за руку. АННИ повторяет знаками буквы, ЭЛЕН прерывает движения АННИ и озадаченно ощупывает каждый ее палец. АННИ снова кладет руку ЭЛЕН на куклу и после этого опять знаками изображает слово в руке девочки.

Это что, игра?

АННИ (вежливо). Это алфавит.

ДЖЕЙМС. Алфавит?

АННИ. Да, для глухих.

ЭЛЕН начинает повторять движения пальцев в воздухе, склонив голову к своей руке. Глаза АННИ радостно вспыхивают.

О, какая она способная!

ДЖЕЙМС. Вы думаете, она понимает, что она делает? Она просто подражает всему, как обезьяна.

АННИ (очень довольная). Да, она очень способная маленькая обезьянка.

Она берет куклу у ЭЛЕН и хочет взять девочку за руку. ЭЛЕН мгновенно отнимает куклу. АННИ снова берет куклу и пытается взять ЭЛЕН за руку, но ЭЛЕН уже рассержена. Когда АННИ подносит руку девочки к своему лицу, чтобы та почувствовала ее отрицательный кивок, и хочет снова делать знаки у нее на руке, ЭЛЕН царапает лицо АННИ. АННИ хватает ЭЛЕН за обе руки и несет девочку на стул, там она прижимает ее к стулу, в то время, как девочка отбивается руками и ногами. Очки, кукла, шляпа летят в разных направлениях. ДЖЕЙМС смеется.

ДЖЕЙМС. Она хочет куклу.

АННИ. Она ее получит только когда изобразит знаками слово «кукла».

ДЖЕЙМС. Изобразит? Она даже не знает, что предметы имеют названия.

АННИ. Конечно, нет, и никто не ждет от нее этого сейчас. Я хочу только, чтобы она научилась изображать пальцами буквы.

ДЖЕЙМС. Ей ничего это не даст.

АННИ смотрит на него. Потом старается сложить пальцы ЭЛЕН в знаки, изображающие буквы. Но ЭЛЕН с силой замахивается на нее, и АННИ едва удается вовремя пригнуться. АННИ снова прижимает ее к стулу.

Ей не нравится этот алфавит, мисс Сюлливэн. Вы сами изобрели его?

ЭЛЕН в ярости кусается и царапается, стремясь освободиться и слезть со стула. АННИ отвечает ДЖЕЙМСУ, борясь с ЭЛЕН и укрываясь от ее ударов.

АННИ. Алфавит изобретен испанскими монахинями, принесшими обет молчания. Хотела бы я, чтобы и вы дали такой обет!

Внезапно отпустив руки ЭЛЕН, она подходит к двери и захлопывает ее под самым носом ДЖЕЙМСА. ЭЛЕН сползает на пол и ощупью ищет куклу. АННИ в отчаянии смотрит вокруг себя, видит на постели свою сумку, берет ее, роется внутри и находит раскрошенный кусочек печенья, обернутого в газету. Ногой она ловко отодвигает в сторону от ЭЛЕН лежащую на полу куклу, опускается на колени и кладет печенье на тыльную сторону руки девочки. ЭЛЕН не двигается. Она нюхает печенье и протягивает за ним руку, но АННИ убирает печенье и быстро изображает знаки на протянутой руке.

Печенье.

Рука ЭЛЕН неподвижна и выражает удивление. АННИ повторяет знаки на руке девочки.

Печенье. Повторяй то, что делают мои пальцы, не задумывайся над тем, что это значит.

Она берет печенье, подносит его к носу ЭЛЕН, гладит руку девочки и подставляет ЭЛЕН свою руку. ЭЛЕН быстро пишет в ее руке знаки. АННИ радостно гладит ее руку и дает девочке печенье. ЭЛЕН поспешно запихивает в рот печенье обеими руками. АННИ с усмешкой наблюдает за ней.

Глотай быстро, а то я и это отниму. Ну, вот. (АННИ берет куклу, подносит ее к носу ЭЛЕН и снова пишет знаки в руке девочки). К-у-к-л-а. Подумай.

ЭЛЕН думает, АННИ подставляет ей свою руку. Тогда ЭЛЕН пишет на ней три буквы. АННИ ждет некоторое время, потом берет руку ЭЛЕН и заканчивает слово у нее на руке. После этого она отдает девочке куклу, и ЭЛЕН крепко держит куклу за ногу.

Сейчас только подражай. Поймешь позднее. Конец первого уро…

Она не успевает кончить слово, так как ЭЛЕН с яростной энергией замахивается куклой и что есть силы ударяет АННИ прямо в лицо. АННИ падает, крича от боли и закрывает рот руками. ЭЛЕН выжидает, готовясь к дальнейшей битве. АННИ опускает руки и видит, что они в крови. Она делает движение губами, встает, ищет зеркало и осматривает зубы. Теперь она рассержена.

Ах ты, маленькая ведьма. Никто не учил тебя, как себя следует вести? Так вот я…

Но повернув голову от зеркала, она видит, как ЭЛЕН с куклой исчезает за дверью и дверь закрывается. В следующее мгновение ЭЛЕН поворачивает ключ в замке. АННИ бежит к двери, толкает ручку, но дверь уже заперта. АННИ начинает дергать ручку.

Элен! Элен, выпусти меня…

Однако она сама усмехается нелепости этого призыва. В это время находящийся внизу ДЖЕЙМС слышит ее крик и оборачивается в тот момент, когда ЭЛЕН с ключом и куклой ощупью пробирается вниз по лестнице. ДЖЕЙМС все сразу понимает и делает движение для того, чтобы перехватить ЭЛЕН, но затем передумывает, дает ей возможность уйти и с удовольствием наблюдает за тем, как девочка пробирается на веранду. ДЖЕЙМС идет за ней. Наверху АННИ продолжает дергать ручку, затем становится на колени, чтобы заглянуть в замочную скважину и снова поднимается. Она подходит к окну и, нахмурясь, смотрит вниз. ДЖЕЙМС снизу весело напевает, обращаясь к ней:

ДЖЕЙМС. Девушка из Буффало, пойдешь ли ты погулять со мной вечером…

Затем АННИ уходит от окна, берет платок, вытирает им рот и останавливается посреди комнаты, глядя по очереди на дверь и окно. Она случайно видит свое изображение в зеркале — щека оцарапана, волосы в беспорядке, носовой платок в крови, на лице недовольство самой собой. Она иронически обращается к зеркалу.

АННИ. Не беспокойся. Они найдут тебя. Ты не потерялась. Только ты здесь не к месту. (Она кашляет, выплевывает что-то на руку, смотрит на ладонь и яростно говорит). К тому же и без зубов. (Стонет). Ох, как больно.

Она наливает воду в таз, мочит в воде платок и прижимает его ко рту. Стоя над тазом, стеная от боли в полутьме, освещенная призрачным лучом света, который принимает окраску прошлого, она снова слышит какие-то отдаленные голоса и медленно поднимает голову в их направлении. ГОЛОС МАЛЬЧИКА тот же. Остальные голоса другие — голоса выживших из ума старух в страшном кошмаре.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Больно, Анни, больно.

ГОЛОС ПЕРВОЙ СТАРУХИ. Заставь это отродье замолчать, девочка. Разве можно заснуть в этой чертовой палате?

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Больно. Больно.

ГОЛОС ПЕРВОЙ СТАРУХИ. Эй ты, заткнись!

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Анни, когда мы пойдем домой? Ты обещала!

АННИ роняет носовой платок, поворачивается к окну, но застывает неподвижно, застигнутая очередным воплем.

Анни? Анни, ты здесь? Анни! Мне больно!

ГОЛОС ТРЕТЬЕЙ СТАРУХИ. Держи, держи его, он падает.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Анни!

ГОЛОС ДОКТОРА (пауза, медленно). Маленькая девочка. Маленькая девочка, я долен сообщить, что твой брат отправится в…

АННИ прижимает руки к ушам, чтобы не слышать, что он скажет. Мгновенно наступает тишина.

Зажигается свет и освещает другую часть помещения. ДЖЕЙМС ходит взад-вперед около лестницы, прислушиваясь к тому, что происходит наверху. Возвращается КЕЛЛЕР, он идет слева по двору к дому; КЕЛЛЕР проходит мимо ЭЛЕН, спрятавшейся за колодцем. Из двери в глубине гостиной выходит КЕЙТ, которая несет цветы для украшения обеденного стола.

КЕЙТ. Обед готов, Джимми, позовите отца.

ДЖЕЙМС. Разумеется, сейчас. (Он подходит к лестнице и кричит так, чтобы АННИ слышала). Отец! Обед подан!

КЕЛЛЕР (стоя у дверей). Нет нужды так кричать, я уже час, как жду обеда. Садитесь за стол.

ДЖЕЙМС. Хорошо.

КЕЛЛЕР. Вини!

Входит ВИНИ и несет жаркое. Все садятся за стол.

ВИНИ. Да, капитан, я здесь.

КЕЙТ. Милдред сразу заснула, Вини?

ВИНИ. О да. Этот ребенок сущий ангел.

КЕЙТ. А Элен хорошо поужинала?

ВИНИ. Не знаю, мисс Кейт, что-то не очень хороший был у нее сегодня аппетит…

КЕЙТ (немного виноватым голосом). Ах, Боже мой…

КЕЛЛЕР (поспешно). Ну ладно. Не могу этого сказать о себе, умираю с голоду. Кейт, дайте мне свою тарелку.

КЕЙТ (оглядывая стол). Но где же мисс Анни?

Молчание.

ДЖЕЙМС (любезно). В своей комнате.

КЕЛЛЕР. В своей комнате? Что, она не знает, что жаркое нужно есть горячим? Пойди и приведи ее сейчас же, Джимми.

ДЖЕЙМС (вставая из-за стола). Сейчас. Я только пойду за лестницей.

КЕЛЛЕР (глядя на него в изумлении). Что?

ДЖЕЙМС. Мне нужна лестница. Это не займет у меня много времени.

КЕЙТ(смотрит в изумлении). Что не займет много времени?

КЕЛЛЕР. Джимми, делай, что я тебе говорю. Иди сейчас же наверх и скажи мисс Сюлливэн, что ужин стынет…

ДЖЕЙМС. Она заперта в своей комнате.

КЕЛЛЕР. Заперта в своей…

КЕЙТ. Что вы, ради всего святого, говорите?..

ДЖЕЙМС. Элен заперла ее и удрала с ключом.

КЕЙТ (встает). А вы сидите здесь и ничего не говорите?

ДЖЕЙМС. Да, но ведь вы все говорите мне, чтобы я молчал.

Он спокойно выходит из дома и идет через двор, посвистывая. КЕЛЛЕР встает со стула и быстро идет к лестнице.

КЕЙТ. Вини, пойди, поищи Элен за домом. Посмотри, нет ли у нее ключа.

ВИНИ. Хорошо, мисс Кейт.

ВИНИ уходит в дверь, расположенную в глубине комнаты.

КЕЛЛЕР (кричит ей вслед). Она у насоса!

КЕЙТ выходит на веранду за ЭЛЕН. КЕЛЛЕР поднялся по лестнице и стучит в дверь АННИ, затем дергает ручку и властным голосом говорит:

Мисс Сюлливэн, вы здесь?

АННИ. О да, я здесь.

КЕЛЛЕР. Есть ли у вас ключ?

АННИ. Если бы ключ был здесь, меня бы здесь не было. Элен взяла ключ. Единственное, что находится на моей стороне двери — это я сама.

КЕЛЛЕР. Мисс Сюлливэн. Я… (Он пытается сдержаться, но не может). Я просто не понимаю, как вы сумели натворить все это, не пробыв в доме и десяти минут!

Тяжелыми шагами КЕЛЛЕР спускается по лестнице вниз, а АННИ бормочет про себя:

АННИ. Но даже и я не на моей стороне.

КЕЛЛЕР (громко кричит). Вини!

ВИНИ (снова появляясь). Да, капитан!

КЕЛЛЕР. Поставьте жаркое опять в печь!

ВИНИ уносит жаркое. КЕЛЛЕР выходит на веранду. КЕЙТ стоит с ЭЛЕН у колодца и разжимает ей руки.

КЕЙТ. У нее нет ключа.

КЕЛЛЕР. Чепуха, ключ должен быть у нее. Вы поискали у нее в карманах?

КЕЙТ. Да. У нее нет ключа.

КЕЛЛЕР. Кети, ключ должен быть у нее.

КЕЙТ. Может быть, вы сами хотите поискать у нее, капитан?

КЕЛЛЕР. Нет. Я предпочел бы не делать этого! Она чуть не разбила мне коленную чашечку, когда я только попытался…

Появляется ДЖЕЙМС, который несет лестницу. За ним бежит ПЕРСИ, который жаждет принять участие в происходящих событиях.

Отнеси эту лестницу назад.

ДЖЕЙМС. Хорошо.

Он поворачивается и уходит с лестницей. Из-за угла, подпрыгивая, выбегает МАРТА, она также хочет участвовать в происходящем. Ее сопровождает сеттер — БЕЛЬ.

КЕЙТ. Она могла спрятать куда-нибудь ключ.

КЕЛЛЕР. Куда?

КЕЙТ. Где угодно. Под камень. В клумбах. В траве…

КЕЛЛЕР. Да, но не могу же я вспахать всю усадьбу для того, чтобы найти ключ! Джимми!

ДЖЕЙМС. Да, сэр?

КЕЛЛЕР. Принеси мне лестницу!

ДЖЕЙМС. Сейчас.

Из-за угла дома выходит ВИНИ для того, чтобы принять участие в происходящем. На руках у нее МИЛДРЕД, которая что-то лопочет. КЕЛЛЕР ставит лестницу под окном АННИ и начинает к ней подниматься. АННИ в это время бегает по комнате и пытается привести себя в порядок, смывает