Погода этого мира встретила меня унылой серостью осени средней полосы. Тучи бежали над землей так низко, что казалось можно подпрыгнуть и зачерпнуть в ладонь этого бурого вещества.
Выйдя из здания телепорта, я сверился с компасом и пошел по жухлой траве в сторону лагеря, где уже третий год жили мои родители, укрываясь от правительства Земли. Не был тут без малого месяцев пять, а ничего не изменилось совершенно. Самое противное качество этой планеты постоянные дожди, грязь и отсутствие лета с зимой.
Загребая ботинками, грязь уже битый час шел в нужном направлении думая о том, что потерял все, что мне было дорого, когда пришел к власти на Земле этот диктатор и отобрал все то, что я нажил своим трудом, так же как это случилось с родителями. Но в отличие от них я не стал лезть на рожон и портить дальше свою итак загубленную жизнь. Корявые, лишенные листьев деревья редкого леса проплывали мимо как скелеты неведомых чудовищ. Проходя мимо них в голову лезли мысли, что они такие же одинокие среди своих собратьев как и я среди тех людей, что считал друзьями и той, с которой хотел прожить остаток дней... Нашла другого? Ну, что ж значит не судьба, не сложилось да не очень и хотелось, песка вам мадемуазель в тапки.
Мысли о плохом испарились, когда на горизонте, наконец, показался городок, где жили родители. Прибавить шаг мешала грязь которая налипла на ботинка целыми пластами и с каждым шагом вместо того чтоб отвалится и остаться лежать на земле, налипала сильней и прибавляла веса на мои и без того тяжелые ботинки.
Вот, наконец, стала видна табличка с надписью "Поселение №3". Войдя в город моему взору предстали обшарпанного вида дома из бревен, где то вместо окон стояли просто куски фанеры или вообще не было ничего кроме темного провала в дом. А некоторые дома сверкали чистым умытым стеклом, показывая тем самым, что здесь есть свои приоритеты, отличающиеся от Земных тем, что эта планета бедна и за каждый кусочек счастья нужно бороться. Дорожки к домам были выложены досками, создавая имитацию мостов через болото, а где то было выложено и камнями видимо те у которых были деньги, чтобы завести на эту планету камни из других миров. Люди сновали как сонные мухи по улице, кто -то занимался каким, кто то хозяйством, ухаживая за животными очень похожих на помесь ящерицы с медведем ростом с курицу. Пройдя мимо полуразрушенного строения, которое с большой натяжкой можно назвать домом, я увидел дом, в котором жили мои родители. Отец всегда был на все руки мастер и старался, как то облагородить свое жилище, поэтому дом окружал маленький но настоящий частокол из стволов молодых деревьев с металлической кованой калиткой. Мама старалась вырастить тут, что- то из своих растений но ничего не выходило, поэтому клумбы так и остались пустыми.
Меня сразу насторожило то, что в доме не было света лучины, и отец не ковырялся во дворе, с каким нибудь делом. Зайдя через калитку во двор я заметил, что входная дверь висела на одной петле. Влетев в дом с бешено стучащим сердцем я увидел картину полного хаоса: все было разломано, столы перевернуты, кровати превратились в куски бесформенного деревянного мусора, и кровь... засохшие лужи крови... Пройдясь по дому, я старался думать, что кровь принадлежит не моим родителям, а кому нибудь из нападавших, а то, что было нападение не было сомнений. Мародеры... бич этого мертвого мира. Старался успокоить себя, что родители сейчас находятся в одном из других поселений и пошел к знакомым семьи на самый край этого живого уголка среди вездесущей смерти этого пустого края.
Добежав сквозь стук крови в ушах до дома знакомых я увидел что Мартин, отцовский товарищ по охоте, полусидит, полулежит в кресле около своей халупы, с пропитавшимися кровью бинтами на голове и ноге.
Что случилось??? Где мои родители??? Что тут вообще произошло???- спросил я.
Мародеры...- ответил Мартин - налетели внезапно, никто не успел среагировать, твой отец...- сказал он и слезы потекли по его лицу, - он бросился на них... я ничего не успел сделать, прости меня... - и зарыдал, как рыдают мужчины, которые не умеют плакать, навзрыд, с жутким воем, что разрывал грудь.
