Альтернативное понимание психотических состояний 9 страница

Очень часто в период духовного кризиса люди сообщают, что в их жизни в изобилии случаются разнообразные необычные совпадения, которые связывают какие-то элементы их внутренней реальности, например, мечты и визионерские состояния — с событиями повседневного мира. Этот феномен впервые открыл и описал К.Г.Юнг, который назвал его синхронностью. Он определил синхронность как внепричинный связующий принцип, ответственный за значимые совпадения, которые соединяют отдельных людей и события в пространстве и времени. Необычные проявления синхронности сопровождают многие формы духовных кризисов, но особенно часто они, по-видимому, встречаются при кризисе психического раскрытия.

Традиционная психиатрия настаивает на строго причинном объяснении любых явлений и до сих пор не признает феномена синхронности. Психиатры обычно относят любые упоминания о значимых совпадениях на счет искаженного восприятия и неверного истолкования фактов, обусловленных патологическим процессом. Для подобных случаев у них есть специальный термин — иллюзия отнесения, который означает, что человек усматривает связи там, где их, в действительности, не существует. В картине мира, создаваемой ньютоно-картезианской наукой, нет места для значимых совпадений; любое невероятное совпадение считается или случайным стечением обстоятельств или плодом воображения наблюдателя.

Однако исследования трансперсональной психологии показали, что в ходе процесса духовного раскрытия люди часто переживают подлинную синхронность в том смысле, как ее понимал Юнг. Все, кому известны факты — как о внутренних переживаниях, так и о соответствующих событиях во внешнем мире, признают необычный характер подобных ситуаций. Эти связи бывают очень конкретными, глубоко значимыми и нередко даже содержат в себе элементы космического юмора. Учитывая все это, кажется крайне маловероятным, что такие совпадения можно понять с точки зрения закона причинности или объяснить простой случайностью. В настоящее время концепция синхронности уже не ограничивается одной только психологией. Многие передовые ученые, в том числе специалисты в области квантовой и релятивистской физики, уже признали принцип синхронности в качестве важной альтернативы строго причинному объяснению мира.

Рост числа случаев парапсихических явлений разного типа может вызывать немалое беспокойство. Когда эти эпизоды становятся такими непреодолимыми и убедительными, что от них трудно отмахнуться, ситуация оказывается крайне пугающей, поскольку старые безопасные представления разрушены, и человек чувствует себя наивным и совершенно неподготовленным новичком в неизвестном и таинственном мире.

Когда человек привыкает к психическим событиям и способностям и они перестают его пугать, он может столкнуться с проблемами иного рода. Легко стать очарованным открывающейся сферой паранормальных феноменов и истолковывать их появление как признак своего превосходства и особого призвания. Поскольку цель духовного пути состоит в выходе за пределы «эго», такая позиция представляет собой огромную опасность возвеличивания и раздувания «эго».

 

Общение с духами-проводниками
и контактерство

 

Я не верю, что я могла бы сама создать нечто подобное книге Сета. Этой книгой Сет демонстрирует, что человеческая личность многомерна, что мы одновременно существуем во многих реальностях и что наша душа или внутренняя сущность — это не что-то отдельное от нас, а сама среда, в которой мы существуем... Возможно, Сет — такое же произведение, как эта книга. Если так, то это прекрасный пример многомерного искусства, создаваемого на столь богатом уровне бессознательного, что «художник» не осознает свою собственную работу и настолько же заинтригован ей, как и всякий другой.

Джейн Робертс,

«Сет говорит»

 

В неординарных состояниях сознания человек может принимать на себя различные роли по отношению к различным сущностям и ситуациям, с которыми он сталкивается во внутреннем мире. Можно быть сторонним наблюдателем, активным участником событий или реально отождествляться с различными элементами внутреннего сценария. Однако иногда человек может вступать в контакт с сущностью, которая кажется совершенно отдельной и независимой от его внутренних процессов. Эта сущность предлагает свои личные отношения и продолжает играть роль руководителя, защитника, учителя или высшего источника информации. В литературе, посвященной психическим феноменам, такие фигуры обычно называются духами-проводниками или духовными наставниками.

Иногда человек может понять природу этих существ; в других случаях духовные наставники сами рассказывают о себе и объясняют, откуда они пришли и какова их миссия. Обычно они оказываются развоплощенными душами людей, сверхчеловеческими существами или божествами, обитающими на высших уровнях сознания и наделенными необычайной мудростью. Порой они напоминают человеческие существа, а порой имеют вид сияющего источника света. Бывают и такие случаи, когда они вообще не имеют какой бы то ни было различимой формы, но их присутствие может ощущаться. Они общаются со своими подопечными с помощью прямой передачи мыслей, либо другими экстрасенсорными способами. Иногда они имеют человеческие голоса и передают словесные послания.

Особую разновидность переживаний такого типа представляет собой контактерство — феномен, который в последние годы приобрел значительную популярность в Америке и широко освещался в средствах массовой информации: индивид становится посредником или «каналом связи» для получения посланий из источника, который якобы находится за пределами его индивидуального сознания. Сообщения передаются через говорение в трансе, автоматическое письмо или телепатическую связь. Качество полученного таким образом материала бывает разным, и вопрос о первоисточнике этой информации служит предметом многочисленных домыслов и предположений. Однако для того, кто получает информацию, контактерство может быть целительным и преобразующим переживанием, а сама эта информация часто оказывалась полезной другим людям как руководство для личностного роста и эволюции сознания.

Контактерство играло важную роль в истории человечества. К числу полученных таким образом духовных учений принадлежат многие священные писания, оказавшие огромное влияние на культуру, как-то: древнеиндийские Веды, Коран и Книга Мормона. Происхождение многих частей священной книги зороастрийцев Зенд-Авесты и Библии также связано с опытом подобного типа.

Среди важных примеров контактерства в ХХ в. можно назвать получение информации от сущности, называвшей себя Тибетцем. И Алиса Бейли, и мадам Блаватская признали его источником своих духовных сочинений. Итальянский психиатр Роберто Ассаджиоли верил, что эта же сущность была подлинным автором психологической системы, которую он назвал психосинтезом.

У К.Г.Юнга в течение всей жизни было много надличностных переживаний. Из них наибольшую известность получил драматический эпизод, в ходе которого Юнг получил от сущности, представившейся Гностиком Василидом, свой знаменитый текст «Семь наставлений мертвому» *. Кроме того, у Юнга были мощные переживания, связанные с духом-проводником по имени Филемон; он даже нарисовал картину, изображающую эту сущность. Опыт общения с этой сущностью убедил Юнга в том, что различные аспекты психики могут функционировать совершенно автономно.

Один из самых популярных современных текстов, полученный путем контактерства — это книга-бестселлер «Курс чудес»; ее очень высоко оценили не только любители, но и многие профессионалы, которые положили ее в основу своих лекций, семинаров и учебных курсов. Этот текст был получен Хелен Шуцман от сущности, которая называла себя Христом. До этого Шуцман была психологом с традиционным образованием, прочным положением в университете и хорошей профессиональной репутацией; она не верила в Бога и в паранормальные явления. Впервые услышав внутренний голос, передающий ей информацию, которая была для нее совершенно новой, она испытала состояние полного концептуального замешательства и начала сомневаться в своем душевном здоровье.

Главная причина, по которой такие переживания могут вести к серьезному кризису, состоит в том, что западное общество, по традиции, или высмеивает подобного рода явления, или считает их патологией. Однако людям, вовлеченным в контактерство, нелегко полностью игнорировать и отвергать свои переживания по причине необычной природы и качества полученной информации. Например, иногда путем контактерства могут быть получены абсолютно точные данные из таких областей знания, с которыми реципиент никогда ранее не соприкасался. Это видимое доказательство существования духовных реалий может вызвать серьезное философское замешательство у человека, который ранее придерживался совершенно иной системы убеждений.

В некоторых случаях опыт контактерства бывает очень интенсивным и навязчивым и может серьезно мешать повседневной жизни. Еще одну проблему создает опасность раздувания «эго» человека, получающего такие послания. Духовные наставники обычно воспринимаются как очень продвинутые и развитые существа, которые находятся на высоком уровне сознания, обладают сверхчеловеческим интеллектом и необычайной моральной цельностью. Люди, избранные ими для контакта, могут интерпретировать это как свидетельство своего собственного превосходства.

 

Переживание
близких контактов с НЛО

 

И я предстаю перед сияющим светом — хрустальным, сверкающим, ярким светом и прозрачными кристаллами, в которых переливаются радуги. Повсюду вокруг одни кристаллы — всевозможнейшие формы кристаллов. Я не знаю, что это такое. Я боюсь! Я хочу обратно. И яркий свет впереди! Они забирают меня через эти кристаллы. Этот яркий свет вверху, впереди... Ох, этот сияющий свет! Мы останавливаемся, и двое сходят с этой штуки. А я все там, перед светом.

Бэтти Андреассон
описывает свою встречу в книге

«Дело Андреассон»

 

С 1947 года, когда американский гражданский пилот Кеннет Арнольд увидел в горах возле Маунт-Райниер неопознанный летающий объект и назвал его летающим блюдцем, тема НЛО, внеземных пришельцев и встреч с ними вызывала множество горячих споров. Некоторые сообщения описывали наблюдения необычных объектов днем или странных источников света ночью; другие рассказывали о приземлении космических кораблей и даже о взаимодействии с их командой. Крайние формы такого опыта включают в себя похищение космическими пришельцами, либо посещение этих космических кораблей и участие в полетах к более или менее удаленным внеземным объектам. Согласно данным анонимного опроса, проведенного Институтом Гэллапа, около 5 миллионов американцев наблюдали в небе странные вещи, которые они никак не могли объяснить и которые относятся к этой категории.

Дискуссии на тему НЛО обычно воспринимаются как попытки выяснить, посещали ли Землю существа из иных миров и космические корабли. Однако опыт подобных встреч имеет важные психологические и духовные измерения. Они часто порождали серьезный эмоциональный и духовный кризис, имеющий много общего с духовными кризисами. К.Г.Юнг считал этот феномен настолько важным, что посвятил ему специальный очерк: «Летающие блюдца: современный миф о предметах, наблюдаемых в небе». Он основан на тщательном историческом анализе легенд о летающих дисках и их реальных наблюдений, которые порой вызывали массовую истерию. Юнг пришел к заключению, что явления НЛО, возможно, представляют собой архетипические видения, происходящие из коллективного бессознательного, а не внеземные космические корабли. Другие исследователи также отмечали близость этих переживаний к другим надличностным состояниям и особо выделяли их преобразующий потенциал.

Независимо от того, вызваны ли эти переживания реальными внеземными контактами или внутренними процессами в психике, у них много общих черт с разнообразными надличностными состояниями, в целом, и с определенными формами духовного кризиса, в частности. Индивиды, сообщающие о наблюдениях НЛО, обычно рассказывают о свете, обладающем сверхъестественным качеством и не похожем ни на что известное на земле; эти описания сильно напоминают видения света, которые случаются при мистических переживаниях и в других неординарных состояниях сознания.

Кроме того, исследователь НЛО Элвин Лоусон указал на тот факт, что «внеземные посетители» подразделяются на несколько основных категорий — тех же самых, которые обнаруживаются в мире мифологии и религии; это наводит на мысль, что они возникают в коллективном бессознательном. Рассказы о похищениях нередко содержат упоминания о физических процедурах — научных исследованиях и экспериментах, которые могут быть чрезвычайно болезненными. В этом они напоминают переживания при шаманском кризисе или различные испытания, которым подвергаются неофиты в ритуалах перехода, проводимых в примитивных культурах.

Сообщения людей, которые утверждают, что их похищали или приглашали в полет, содержат описания чужих космических кораблей и полетов на них, похожих на видение огненной машины у библейского пророка Иезекииля* или на легендарную колесницу ведического бога Индры. Города высокоразвитых цивилизаций, посещаемые во время этих путешествий, и фантастические ландшафты иных планет также сильно напоминают видения рая, небесных сфер и городов света, описанные в духовной литературе различных культур.

Переживания контактов с НЛО или похищения теми, что представляется внеземными космическими кораблями и существами, часто могут вызывать серьезный эмоциональный, интеллектуальный и духовный кризис. Кейт Томпсон, профессиональный психолог и активный исследователь феномена НЛО, совершенно недвусмысленно сравнивает людей, вовлеченных в переживание таких ситуаций, с посвящаемыми, которые подвергаются ритуалам перехода. Томпсон отмечает, что люди, переживающие феномены НЛО, как и эти посвящаемые, подвергаются действию обычно скрытых от человеческого восприятия уровней реальности, которые оказывают на них глубокое преобразующее влияние. Такие люди утрачивают связь с обществом и находятся в пограничном состоянии ни там, ни там. Они не могут вернуться к принятой их культурой иллюзии реальности, которая разрушена этим опытом, и им еще не удалось создать новое, более всеобъемлющее мировосприятие.

Однако в отличие от посвящаемых, получающих поддержку со стороны общества, которое с почтением относится к их новой системе убеждений и проводит ритуалы именно для того, чтобы раскрыть те или иные скрытые реальности, те, кто столкнулся с опытом встречи с НЛО, продолжают жить в культуре, мировоззрение которой они больше не могут разделять. Это неприятие обществом может быть причиной кризиса, очень похожего на тот, который вызывают околосмертные переживания и другие формы внезапного и драматичного духовного расрытия.

Существуют и дополнительные причины, по которым переживание встречи с НЛО может вызвать психодуховный кризис; эти проблемы сходны с теми, что мы уже обсуждали в отношении духов-проводников и контактерства. Представители внеземных цивилизаций обычно воспринимаются как несравненно более продвинутые, чем жители нашей планеты, причем не только в смысле науки и технологии, но также морально и духовно. Общение и контакты с ними, как правило, обладают сильно выраженным мистическим качеством и вызывают ощущение прикосновения к высшему учению, которое ведет к неким прозрениям вселенского масштаба.

В таких обстоятельствах люди, ставшие объектом такого особого внимания, могут почувствовать себя исключительными и прийти к выводу, что избраны для исполнения особой задачи существами высшей цивилизации за какие-то особенные личные качества.

Состояния одержимости

 

Вдруг Флора начала жаловаться, что боль от спазма лица становится невыносимой. На моих глазах спазм гротескно усилился, и ее лицо превратилось в то, что лучше всего было бы назвать «маской зла». Она начала говорить низким мужским голосом, и все в ней настолько изменилось, что я не мог найти почти ничего общего между тем, как она выглядела сейчас, и ее прежним образом. В ее глазах было выражение неописуемой злобы, а руки скрючились, как когтистые лапы.

Та чуждая энергия, которая овладела ее телом и голосом, назвала себя дьяволом. «Он» обратился непосредственно ко мне, приказывая оставить Флору в покое и не предпринимать никаких попыток помочь ей. Она принадлежит ему, и он покарает всякого, кто попытается вступить в его владения. То, что последовало за этим, было настоящим шантажом — это была серия зловещих откровений о том, что будет со мной, моими коллегами и нашей исследовательской программой, если я осмелюсь не послушаться.

Станислав Гроф,

«Путешествие в поисках себя»

 

При этой форме психодуховного кризиса человек испытывает жуткое ощущение, что его тело и психика захвачены и контролируются некой чуждой сущностью или энергией, обладающей личностными характеристиками. Это чувство может быть эпизодическим или сохраняться в течение длительного времени. Люди, страдающие от такого состояния, воспринимают эту сущность как недоброжелательную, враждебную и беспокоящую; это «чужое эго», пришедшее извне и не принадлежащее личности индивида. Когда чужое «я» удается идентифицировать, оно оказывается развоплощенной сущностью, демоническим существом или сознанием некоего злого человека, пытающегося овладеть индивидом с помощью ритуалов черной магии.

Это состояние может проявляться в различных формах и с различной итенсивностью. Во многих случаях чуждая энергия бывает непроявленной и способна порождать широкий спектр проблем, в то время как ее настоящая природа остается скрытой. Она может быть движущей силой различных психопатологий: тех или иных форм антисоциального и даже криминального поведения, депрессии со склонностью к самоубийству, смертельной агрессии, а также саморазрушительных тенденций, кровосмесительных или извращенных сексуальных побуждений, неумеренного потребления алкоголя и наркотиков. Иногда «состояние одержимости», лежащее в основе этих проблем, не может быть выявлено до тех пор, пока индивид не начинает проходить эмпирическую психотерапию, в которой используются методы, активизирующие бессознательное.

В процессе эмпирической психотерапии эта проблема может внезапно проявиться. В середине сеанса у «одержимого» индивида развиваются судороги и спазмы, его глаза и лицо приобретают дикое и пугающее выражение, тело и конечности сводит, а голос становится низким и имеет «потустороннее» качество. Когда ведущие сеанс допускают и поощряют полное проявление и выражение этого состояния, то поведение индивида может становиться совершенно экстремальным. Он может начать метаться, кричать, у него возникают рвота, удушье и даже ощущение временной утраты контроля и потери сознания. Такие сеансы напоминают процедуры изгнания дьявола в христианской церкви или аналогичные ритуалы в разнообразных туземных культурах.

В других случаях чуждая энергия находится настолько близко к поверхности, что «одержимый» индивид большую часть времени осознает ее и предпринимает гигантские усилия, чтобы предотвратить ее проявление. В крайней и наиболее опасной форме этого феномена защитные механизмы не справляются, и проблема бесконтрольно выходит на поверхность в процессе повседневной жизни. Ее проявления, которые в правильной терапевтической обстановке могли бы быть целительными и преобразующими, в таких обстоятельствах ведут к крайне разрушительным и саморазрушительным формам внешних действий.

Подобная демоническая одержимость несомненно принадлежит к группе духовных кризисов, даже если внешне она выглядит совершенно не похожей на другие формы таких кризисов; она может ассоциироваться с наиболее неприятными типами психопатологии. Индивиды, на долю которых выпало это испытание, переживают подлинную темную ночь души. Они нередко кажутся себе дурными, отвратительными и оторванными от потока жизни и от Божественного. Друзья, близкие и часто даже психотерапевты склонны отвергать такого «одержимого», отчасти из-за морального осуждения, а отчасти по причине глубинного метафизического страха. Это приводит к еще большему усилению чувств безнадежного одиночества и тревоги, свойственных этому состоянию.

Однако есть и более важные причины, по которым состояние одержимости следует считать формой духовного кризиса. Вызывающий его демонический архетип, по самой своей природе является надличностным и представляет собой необходимый контраст с Божественным, будучи его полярной противоположностью или отрицательным зеркальным отражением. Нередко он также выполняет функцию барьера, закрывающего доступ к Божественному, подобно пугающим фигурам стражей у ворот восточных храмов. Когда человеку предоставляется возможность вступить в борьбу с досаждающими энергиями и выразить их в обстановке поддержки и понимания, результатом этого часто бывает глубокий положительный духовный опыт, который обладает необычайным целительным и преобразующим потенциалом.

 

Зависимость
как духовный кризис

Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!

Псалмы [41, 2]

Когда мы чувствуем новую силу, которая вливается в нас, когда мы наслаждаемся покоем ума, когда мы обнаруживаем, что способны успешно встречать жизнь лицом к лицу, когда мы осознаем Его присутствие, мы начинаем избавляться от нашего страха — сегодня, завтра и всегда. Мы родились заново.

Анонимные алкоголики*

 

Н е исключено, что у многих людей за потребностью в наркотиках или алкоголе скрывается потребность в трансценденции, потребность в целостности. Если это так, то наркотическая и алкогольная зависимости, равно как и всевозможные другие виды зависимости, во многих случаях могут быть формами духовного кризиса. Зависимость отличается от других форм преобразующего кризиса тем, что ее духовное измерение часто скрыто за очевидной разрушительной и саморазрушительной природой болезни. В других разновидностях духовного кризиса люди сталкиваются с проблемами, вызванными духовными или мистическими состояниями ума. В противоположность этому, в случае зависимости многие трудности возникают из-за отсутствия поиска более глубоких измерений внутри себя.

И алкоголики, и люди, страдающие от других пагубных привычек, описывают свое падение в глубины зависимости как «духовное банкротство» или «душевный недуг», а исцеление своей несчастной души — как «возрождение». Поскольку для многих форм духовных кризисов характерна та же последовательность, опыт успешного лечения алкогольной и наркотической зависимостей может оказаться полезным и при оказании помощи во время кризисов преобразования личности

Учитывая остроту проблемы алкоголизма и наркомании во всем мире и в связи с тем, что эта область вызывает большой интерес, мы решили посвятить ей специальную главу. На последующих страницах мы рассмотрим идею зависимости как разновидности духовного кризиса и выскажем кое-какие соображения в отношении того, чему эти две области могут научиться друг у друга. Но сперва нам хотелось бы обсудить истоки нашего интереса к этой проблеме.

Кристина на себе испытала всю глубину и драму духовного кризиса и химической зависимости, и именно из-за своего близкого знакомства с обоими поблемами она впервые начала задумываться о том, что они могут иметь много общего. Ниже Кристина продолжит свою историю, начатую в Прологе.

 

История Кристины:
продолжение

 

Духовный кризис стал причиной моей алкогольной зависимости, и, в то же время, процесс «падения на дно» в ходе этой болезни и постепенного выздоровления по какой-то причине оказался ключом к разрешению многих драматических проблем, возникших за годы пробуждения Кундалини. Мне стало совершенно ясно, что и духовный кризис, и алкоголизм были необходимыми элементами процесса преобразования моей личности, хотя до этого я никогда бы не подумала, что зависимость способна оказать столь глубокое положительное влияние на мою жизнь.

Рассказывая эту историю, я отнюдь не хочу приукрашивать ужасно унизительную, саморазрушительную и потенциально фатальную жизнь алкоголика. Хотя многие люди проходят через свою зависимость к более свободной, просветленной и плодотворной жизни, достигая полного выздоровления, тысячам других это не удается. И я бы никогда не порекомендовала эту крайне опасную форму духовного кризиса как путь преобразования личности.

До того, как я открыла для себя алкоголь в роли транквилизатора, я никогда не употребляла его в больших количествах. Хотя мне случалось выпивать в компании во время моей жизни в Гонолулу, я успешно контролировала себя, а начав заниматься йогой, и вовсе свела употребление алкоголя к минимуму. Но с началом хаотической активности Кундалини эта ситуация изменилась.

Мы со Стэном путешествовали по всему миру, выдерживая напряженный график лекций и семинаров. В ходе семинаров мне приходилось иметь дело с большим количеством людей, занятых интенсивным эмоциональным самоиcследованием, и, хотя наша работа была захватывающей, я постоянно чувствовала себя опустошенной из-за необходимости постоянно уделять внимание другим.

Вдобавок, я должна была ежедневно справляться со своими трудными внутренними состояниями, никогда не зная, когда они меня поразят и что за этим последует. Я оказывалась вовлеченной в отчаянную борьбу за то, чтобы уравновесить мой сложный внутренний мир с его, казалось, бесконечными переживаниями, видениями и странными физическими энергиями с не менее сложным внешним миром. Я обнаружила, что пара бокалов коктейля, выпитых во время перелета, помогает снять остроту переживаний, и стала все чаще обращаться к алкоголю в поисках облегчения.

В то время я не знала, что в некоторых семьях существует предрасположенность к алкоголизму и что этой болезнью страдали многие из моих родных. По этой, как и по другим причинам, я была первейшим кандидатом на роль алкоголика. Я втянулась очень быстро. По мере прогрессирующего развития алкоголизма мне становилось все труднее отличать проявления процесса Кундалини (дрожь, резкие смены настроения и проблемы с желудочно-кишечным трактом) от аналогичных проявлений болезни. Проистекавшее из этого замешательство и мое упорное отрицание того факта, что у меня возникла новая проблема, стали опасным сочетанием.

Вдобавок, я оказалась перед ужасной дилеммой: я испытала духовное пробуждение и «вступила на путь», мне помогал любимый учитель, и, в то же время, я не могла не пить. Я приходила к Свами Муктананде, чувствовала его любовь, приятие и участие, а потом шла домой, чтобы напиться. Много раз я спрашивала себя: «Как может духовный искатель делать что-то настолько дурное?» — и тогда мне начинало казаться, что в действительности я не переживаю подлинное духовное путешествие.

Подобно внезапному пожару, моя зависимость быстро распространилась на всю мою жизнь, став особенно разрушительной после смерти Муктананды в 1982 году; я очень привязалась к нему и была подавлена, когда моего учителя и источника поддержки больше не стало. В январе 1986, после двукратной госпитализации в связи с сильным обезвоживанием и нарушениями в печени, я обратилась в центр по лечению алкоголизма и химической зависимости.

Даже тогда я упрямо держалась за свой привычный образ жизни, несмотря на то что он был крайне разрушительным, нездоровым и позорным. Я знала, что моя жизнь никуда не годится, что физически я очень больна и гублю себя. Но я продолжала цепляться за иллюзию, что я не такая как остальные алкоголики и наркоманы из-за того, что была знакома со «значительными» людьми, бывала в экзотических местах, занималась «важной работой» и имела «высокие» духовные переживания. Тщательно продуманная история, которую я рассказывала самой себе и другим, не давала мне взглянуть на реальное положение вещей и признать очевидную истину: я, несомненно, была алкоголичкой, со всеми проблемами, присущими этому состоянию.

В конце концов, на десятый день, благодаря ласковому, но твердому руководству персонала центра, я отказалась от остатков своих защитных механизмов и признала себя побежденной. Сочетание работы, которой мы занимались в центре, естественного развития моего недуга и печальной новости о смерти одного моего молодого друга от передозировки алкоголя и наркотиков повергло меня на самое дно.

Это переживание трудно описать в точности. Это было все равно, что попасть под гигантский каток, который уничтожил все, чем я была. У меня было такое чувство, будто все, что составляло мою жизнь, включая мое «я», ускользает куда-то прочь. Мне больше не за что было держаться, а даже если бы и было, то у меня все равно не осталось для этого сил. У меня не было иного выхода, кроме как сдаться. Очевидно, тут действовала какая-то более мощная сила.

Каким-то образом это состояние полного физического, эмоционального и духовного банкротства оказалось тем внутренним переживанием смерти, к которому я стремилась. У меня уже было два эпизода духовного кризиса. Несмотря на те глубины, которых я достигла в эти периоды, я так и не завершила процесс «смерти эго», который во многих духовных кризисах бывает необходимой предпосылкой исцеления и возрождения.

Во время второго эпизода содержание моих переживаний было почти исключительно сосредоточено на теме смерти. Но хотя состояния во время второго кризиса были мощными и напряженными, я никогда не была способна довести их до конца. Умом я знала, что после завершения мощной конфронтации со смертью процесс почти всегда переходит в стадию духовного возрождения. Но вместо этого, после дней активности, я чувствовала физическую и психологическую слабость. Сейчас я понимаю, что сама не давала себе сдвинуться с мертвой точки своим использованием алкоголя в качестве успокаивающего средства. Вместо завершения переживания смерти «эго» внутри себя, я разыгрывала его во внешнем мире в ужасной саморазрушительной драме алкоголизма.