Меры и денежный счет Древней Руси 2 страница

К таким же выводам приходит и Б. А. Рыбаков в своей работе, посвященной мерам длины XI—XV вв. и вопросу их образования. На основании изучения народной метрологии, сведения о которой дает этнография, Б. А. Рыбаков считает, что в употреблении были пяди в 19 см и в 22—23 см'. Первая пядь в 19 см, или малая пядь, определялась расстоянием от конца вытянутого большого пальца до конца вытянутого указательного пальца. Вторая пядь в 22—23 си, или великая пядь, определялась расстоянием от конца большого пальца до конца вытянутого мизинца.

По предположению Б. А. Рыбакова, существовала еще одна пядь, которая называлась пядью «с кувырком». К выводу о существовании пяди «с кувырком» Б. А. Рыбаков приходит на основании изучения размеров кирпичей XII в. Пядь «с кувырком» определялась путем добавления к малой пяди еще двух или трех суставов указательного пальца. В первом случае получалась пядь в 27 см, во втором случае — в 31 см2.

В документах периода древнерусского государства встречается упоминание о сажени как мере длины. Первое упоминание о сажени содержится в «Слове о зачале Киево-Печерского монастыря», приписываемом летописцу Нестору. В «Слове» рассказывается об иноке Иларионе, который около 1017 г. «ископа се-

1 См.: Б. А. Рыбаков. Русские системы мер длины XI—XV вв. «Советская этнография», 1949, № 1, стр. 69—71. 1 См. там же.

бе печерку малу — дву сажен», т. е. выкопал себе небольшую пещеру в 2 сажени '.

О сажени свидетельствует и Тмутараканский камень, надпись на котором гласит: «В лето 6576, индикта 6, Глеб князь мерил море по леду от Тмутороканя до Кърчева 10 000 и 4000 сажен», т. е. в 1068 г. по распоряжению Глеба, князя Тмутараканского, была измерена ширина Керченского пролива. Расстояние измерялось по льду, причем ширина пролива оказалась равной 14 000 сажен2.

Если обратиться к «Хождению игумена Даниила», то и в нем можно встретить неоднократное упоминание о сажени. Например, описывая так называемый Мамврийский дуб, около которого, по преданию, жил патриарх Авраам, игумен Даниил говорит: «В толще же есть дву сажен, моею рукою измерих около его» 3..

Каков размер древнерусской сажени? Разными исследователями он определяется по-разному.

П. Г. Бутков еще в середине XIX в. в работе по истории мер длины первый определил размеры сажени на основании изучепия данных источников о ширине Керченского пролива. Таким же путем определили размер сажени в своих работах по метрологии Н. В. Устюгов4 и Л. В. Черепнин5.

П. Г. Бутков использовал сообщаемые «Тмутара-канским камнем» сведения о том, что ширина Керченского пролива в XI в. была равна 14 000 саженей.

1 См.: П. Г. Бутков. Объяснение старинных мер —линейной и путевой. «Журнал Министерства внутренних дел», 1844, ч. 8, № 11, стр. 252.

2 См.: А. А. С п и ц ы н. Тмутараканский камень. Пг., 1915, табл. 10 и 11.

3 И. П. Сахаров. Сказания русского народа, стр. 23.

4 См.: Н. В. Устюгов. Очерк древнерусской метрологии. «Исторические записки», кн. 19. М., 1946, стр. 302.

5 См.: Л. В. Черепнин. Русская метрология. М., 1944, стр. 23.

Сравнение данных «Тмутараканского камня» с данными XIX в. о ширине Керченского пролива приводит к заключению, что сажень в переводе на метрическую систему мер равна 142 см и в сажени 3 локтя — = 3. Против такого обычного для метрологиче-ской литературы вывода о сажени в древнерусском государстве категорически и убедительно возражает Б. А. Рыбаков. Во-первых, ширина Керченского пролива, по совершенно справедливому мнению Б. А. Рыбакова, за девять веков могла измениться. Во-вторых, в древности не встречается деление крупной единицы на 3 мелкие части. Особенностью древней метрологии является деление на 2, 4 и 8. Более мелкая единица получалась от последовательного деления пополам. Если измерение производилось веревкой, то складывание ее пополам давало точные доли сажени. В-третьих, величина древних единиц длины' определялась частями тела человека. Сажень в 142 см частями тела человека не может быть определена.

Б. А. Рыбаков высказывает предположение о других размерах сажени, в частности о размере сажени, которой измеряли Керченский пролив в 1068 г. Для определения размера тмутараканской сажени можно использовать не данные XIX в. о ширине Керченского пролива, а измерения, сделанные за 100 лет до князя Глеба. Сообщение о ширине Керченского пролива содержится в сочинении византийского императора X в. Константина Багрянородного «Как надо управлять империей». Константин Багрянородный указывает, что ширина Керченского пролива равна 18 милям. В переводе на метрическую систему мер это составляет, по вычислению Б. А. Рыбакова, 21199 м, или 2119 900 см. Если на основании этих данных определить размеры сажени, то получим;

2 119 900: 14 000 = 151,42 = ок. 152 см.

Использование данных более поздних источников подтверждает возможность существования сажени, равной приблизительно 152 см. Например, Игнатий Смолянин, побывавший в Царьграде в 1389 г., в своих записках о путешествии дает подробное описание Софийского собора. Игнатий Смолянин пишет, что видел вверху Софийского собора 40 окон. Он измерил окно с простенком и оказалось, что размер их составляет 2 сажени. По современным чертежам Софийского собора в Константинополе ширина окна с простенком составляет 300 см. Следовательно, одна сажень, по данным Игнатия Смолянина (300/2), близка к 152 см.

Сажень в 152 еж соответствует расстоянию между размахом вытянутых рук человека от большого пальца одной руки до большого пальца другой. При последовательном делении сажени в 152 см пополам (на 2, 4 и 8) получался локоть в 38 см и пять в 19 см. Сажень в 152 см называлась простой, или прямой, саженью.

Кроме сажени в 152 см на основании данных памятников архитектуры можно предположить о существовании сажени, равной 176 см. Для древнего периода название этой сажени неизвестно; впоследствии сажень в 176 см называлась мерной, или маховой. Сажень в 176 см определялась размахом рук человека от конца пальцев и до конца пальцев.

Самой большой из всех саженей была косая сажень. Косой саженью иногда называлась сажень, образованная на основании пяди в 27 еж и равная 216 см. Сажень в 216 см определялась расстоянием от пальцев ноги до конца пальцев вытянутой руки до диагонали. Косой же саженью могла называться

наиболее крупная из всех саженей — сажень в 248 см. В сажени было 4 локтя, или 8 пядей, или 152 см. Помимо пядей, локтей и саженей источники содержат указания на более крупные единицы измерения, которые могли применяться для определения расстояний: это верста, или поприще.

Игумен Даниил в «Хождении» пользуется верстой для определения расстояний между отдельными пунктами. Но если проверить длину верст, встречающихся у игумена Даниила, то окажется, что его верста не имеет определенных размеров и колебание ее величины значительно. По-видимому, игумен Даниил определяет расстояние приблизительно, без точпых измерений. Например, по игумену Даниилу, селение Вифания отстоит от Иерусалима «вдалее дву версты», т. е. более двух верст'. Старец Арсений Суханов, ездивший в Иерусалим в середине XVII в., определяет расстояние от Иерусалима до Вифании в 3 версты2. Показания обоих путешественников совпадают: один говорит — более 2 верст, другой — 3 версты. Это совпадает и с современными данными. Но иногда расстояния, указанные игуменом Даниилом, не соответствуют современным. Например, он описывает Генисаретское озеро, или Галилейское море, и сообщает: «В длину есть море то 50 верст, а в ширину есть 20 верст» 3. В настоящее время длина Галилейского моря определяется в 21 км, ширина в наиболее широкой его части — в 12 км. Игумен Даниил определял расстояние на глаз и допустил значительную ошибку. Есть у игумена и другие определения расстояния, расходящиеся с современными. Так, он считает, что от горы Фавора до Назарета

1 См.: И. П. Сахаров. Сказания русского народа, стр. 17.

2 См. там же, стр. 211.

3 Там же, стр. 29.

5 верст, причем даже подробно указывает, что 2 версты идти по полю, а 3 — по горам1. В настоящее время от Фавора до Назарета насчитывается 9 км, т. е. около 8,5 версты, —почти вдвое больше, чем указал игумен Даниил.

Таким образом, вопрос о размере версты, упоминаемой игуменом Даниилом, остается открытым. Автор «Хождения» не указывает ни количества сажен в версте, ни размера сажени.

Иногда в источниках периода древнерусского государства вместо версты употребляется слово «поприще». Некоторые исследователи приравнивали поприще к древнегреческой стадии. Но это неверно. Стадия была в несколько раз меньше поприща.

Поприще в древнерусских памятниках употребляется в том же смысле, что и верста. Летописцы часто пользуются этими понятиями как равнозначащими. Например, в Воскресенском списке летописи под 1167 г. рассказывается о том, как жители Смоленска вышли встречать князя Ростислава за 300 поприщ2. По Ипатьевской летописи, которая также рассказывает об этом событии, смоляне встречали князя Ростислава за 300 верст3. Можно привести значительное количество других примеров, показывающих, что в разных текстах летописей одно и то же расстояние в одних случаях определяется поприщами, в других — верстами, причем количество тех и других в каждом случае совпадает. На основании этих данных можно сделать вывод, что поприще и верста — понятия тождественные. В поприще считалось 7,5 стадий (в стадии 100 сажен), или 750 сажен.

Наряду с более или менее точными определениями расстояний в источниках встречаются описательные 1 См.: И. П. С а х а р о в. Сказания русского народа, стр. 31. г ПСРЛ, т. 7, стр. 79. 3 ПСРЛ, т. 2, стр. 528.

выражения: «вержение камня», «перестрел», «день пути». Игумен Даниил довольно часто пользуется такими неточными определениями. Например, описывая отдельные части Иерусалима, в частности столп Давида и дом Урии, на вдове которого женился Давид, он говорит: «Близ бо бе и дом тот, яко довержет муж камением» '. т. е. дом так близко, что человек может добросить до него камень. С. К. Кузнецов находит возможным считать расстояние, определяемое «вержением камня», равным 20 саженям, т. е. около 42,5 м в среднем2.

Кроме «вержения камня», игумен Даниил употребляет такое определение расстояния, как «перестрел». Так, описывая гору Елеонскую и небольшую церковь, расположенную на ее склоне, он указывает: «А оттуда до гроба Иосафатова вдалее, яко же человек дострелит», т. е. дальше, чем человек может «дострелить» 3. Более значительные расстояния игумен Даниил считает несколькими «перестрелами». Отмечая, что река Иордан выходит двумя рукавами из Генисаретского озера, он говорит, что эти рукава «яко три перестрела меж себя имать» 4. Иногда при определении расстояния «перестрелами» игумен Даниил подчеркивает, что стрелок должен быть достаточно опытным и умелым. Например, он следующим образом описывает высоту горы Фавор: «Может с нее... добрый стрелец четырежды выстрелить, а, па земли стоя, горе осьмижды встрелит, коли добрый стрелец» 5. Другими словами, высота горы меньше, если считать от ее вершины, и больше, если считать

1 И. П. Сахаров. Сказания русского народа, стр. 15.

2 См.: С. К. Кузнецов. Древнерусская метрология. Малмыж-на-Вятке, 1913, стр. 91.

3 И. П. Сахаров. Сказания русского народа, стр. 17. *Там же, стр. 28.

'Там же, стр. 30.

от подножия. Здесь очень ярйо подчеркивается неопределенность расстояния, измеряемого «перестрелами». Высота горы, конечно, не изменяется от того, будет ли стрелок стоять на ее вершине или у ее подножия, а при измерении «перестрелами» получается разница, так как стрела, пущенная с горы вниз, пролетит большее расстояние.

На основании практики народов, еще употреблявших лук и стрелы, считается, что стрела, пущенная сильной рукой, может лететь до 100—105 м. Для стрельбы в цель считается нормальным расстояние в 50—55 м. В среднем «перестрел» можно признать

равным 60—70 м.

Иногда расстояние определяется днями пути. Например, игумен Даниил указывает, что от Палестины до Вавилона 40 дней пути Ч Счет расстояния днями пути был очень распространен у кочевых народов, так как в степи нет населенных пунктов, позволяющих точно определять расстояние. Днями пути определяют расстояние и моряки. День пути — тоже величина неопределенная. Пеший день пути едва ли может дать расстояние более 25 км, день конного пути — 50—75 км. Выводы.

Основными единицами мер длины в древнерусском государстве являлись: сажень, локоть и пядь. Сажень = 4 локтям = 8 пядям. Локоть = 2 пядям. Система мер длины, таким образом, представляется в следующем виде:

Верста, или поприще, = 750 сажен.

Сажень = 4 локтя = 8 пядей = 152, 176, 216,

248 см.

Локоть = 2 пяди == 38, 46 см. Пядь = 19, 23, 27 см.

1 См.: И. П. С а х а р о в. Сказания русского народа, стр. 24.

Большие расстояния определялись верстами, или поприщами, а также мерами, величина которых может колебаться,— неопределенными мерами: «вержение камня», «перестрел», «день пути».

§ 3. Меры поверхности. При изучении мер поверхности в древнерусском государстве исследователь встречается с большой неопределенностью показаний источников. На основании сведений, сообщаемых источниками, можно установить, что земля измерялась селами и плугами. Вопрос о том, равно ли село плугу или не равно, остается открытым.

В ст. 58 «Русской правды» по Карамзинскому списку, одному из вариантов Пространной редакции, имеются следующие данные: «А в селе сеяной ржи на 2 плуга 16 кадей ростовских» '. Этот текст можно истолковать в том смысле, что село равно только двум плугам. Здесь плуг выступает как земельная мера, но вопрос о его размерах остается открытым: указание на то, что на 2 плута высеивается 16 кадей ростовских, ничего не разъясняет. Отличалась ли ростовская кадь от кадей других городов, трудно скапать. Но кадь была общей мерой сыпучих тел в Древней Руси. В XVI—XVII вв. считалось, что для засева полдесятины земли требуется четверть кади ржи, причем эта четверть была вдвое больше четверти периода древнерусского государства. В свете этих данных можно определить размер плуга в 8 десятин. (Если половина кади высевалась на полдесятины, то на десятину высевалась кадь. Всего посеяно 16 ка-дой, следовательно, засеяно 16 десятин. Это количество земли названо двумя плугами, отсюда плуг равен 8 десятинам.)

1 «Русская правда», т. 1. М.—Л., 1940, стр. 353.

В том же тексте «Русской правды» указывается и урожай, ожидаемый от этого посева,— 100 копен ржи1. Какие размеры имела копна в древнерусском государстве, трудно сказать.

Выводы.

Сопоставление указаний источников о посеве кадей ржи позволяет считать, что размер плуга составлял примерно 8 десятин. Более точными данными мы не располагаем. Можно только констатировать факт, что в эпоху «Русской правды» землю измеряли селами и плугами.

§ 4. Меры сыпучих тел. Древнейшей мерой сыпучих тел, употреблявшейся в Киеве и других городах древнерусского государства, была кадь. Кадь делилась, по системе двух, на два половника, на четыре четверти, на восемь осьмин. Упоминаний о более мелких делениях кади в источниках не встречается.

Что кадь употребляется как. мера сыпучих тел, видно из ст. 58 «Русской правды» по Карамзинскому списку, где речь идет о посеве 16 ростовских кадей ржи. В том же смысле упоминает о кади и игумен Даниил. Описывая плодородие палестинской почвы, он говорит: «Родится пшеница и ячмень изрядно — одну кадь сеявши, паки вземлют 130 и 50 кадей» 2. Кадь здесь названа в качестве меры сыпучих тел.

«Русская правда», кроме кади, упоминает и половник как меру сыпучих тел. Например, в ст. 61— 62 Карамзинского списка урожай овса и ячменя измеряется половниками3. Половник равен 2 четвертям или 4 осьминам.

1 См.: «Русская правда», т. 1. М.—Л., 1940, стр. 353.

2 И. П. Сахаров. Сказания русского народа, стр. 18.

3 См.: «Русская правда», т. 1, стр. 354.

Весьма ценным исследованием по истории мер главным образом мер сыпучих тел, является больша статья А. И. Никитского «К вопросу о мерах в Древней Руси» 1, хотя советские исследователи внесл немало поправок в выводы автора.

В «Русской правде» упоминаются и такие меры сыпучих тел, как уборок и лукно. Точный объем уборка не известен. Очевидно, уборок был мерой небольшой. Такое заключение позволяет сделат ст. 7 «Русской правды» по Троицкому списку, указывающая размер содержания вирнику, т. е. лицу, взимавшему судебные штрафы: ему полагалось пше на и гороху по 7 уборков на неделю2.

Что касается лукна, то Д. И. Прозоровский по пытался на основании сопоставления отдельных статей «Русской правды» определить его вместимость ] статье о мерах жидкостей. Нет надобности подроби» останавливаться на рассуждениях Д. И. Прозоров ского, но едва ли они могут быть доказаны с мате матической точностью. В результате своего исследования Д. И. Прозоровский пришел к выводу, что лукно вмещало в себя 60 фунтов овса, т. е. окож 24—25 кг3. Это определение вместимости лукнг можно принять лишь как приблизительное. Для бо лее точного определения нет достаточных оснований в источниках.

Выводы.

Для периода древнерусского государства можнс указать следующие меры сыпучих тел:

1 См.: А. И. Никитский. К вопросу о мерах в Древней Руеи. «Журнал Министерства народного просвещения», 1894, № 4, стр. 373—420.

2 См.: «Русская правда», т. 1, стр. 105.

3 См.: Д. И. Прозоровский. Древнерусские меры жидкостей. «Журнал Министерства народного просвещения», 1854, № 3, стр. 233, 234.

Кадь = 2 половникам = 4 четвертям = 8 осьминам.

Половник = 2 четвертям = 4 осьминам.

Четверть = 2 осьминам.

Особо от кади и ее делений стоят уборок и лукно. Кадь и части ее употребляются и в период феодальной раздробленности. Уборок и лукно как меры в более позднее время не встречаются. Но слово «лукошко», несомненно, происходит от древнего лукна. Лукошко — круглая мера, вмещающая до 16 кг ржи.

§ 5. Меры жидких тел. Другим видом мер вместимости являются меры жидкостей. В источниках периода древнерусского государства встречаются упоминания о ведре. Например, в ст. 7 «Русской правды» по Троицкому списку определяется корм вирнику, причем указывается, что ему полагается по 7 ведер солода на неделю'. Ведро здесь рассматривается как определенная мера. Вместимость древнерусского ведра неизвестна. До последнего времени единственной работой, посвященной мерам жидкостей древнего периода, являлась статья Д. И. Прозоровского, опубликованная в XIX в. Она содержит интересные наблюдения. Д. И. Прозоровский путем сравнения различных упоминаний о ведре и лукне в «Русской правде» пришел к выводу, что древнее ведро вмещало около 24 фунтов, т. е. 9—10 кг воды2. Но расчеты Д. И. Прозоровского являются очень приблизительными, целиком основанными на разного рода допущениях, и поэтому гораздо правильнее принять, что точный объем древнерусского ведра неизвестен. Известно, что ведро употреблялось как единица измерения жидких, а иногда и сыпучих тел.

1 См.: «Русская правда», т. 1, стр. 105.

2 См.: Д. И. Прозоровский. Древнерусские меры жидкостей, стр. 230—268.

Встречается в летописях и бочка как мера жидких тел. Но бочка того времени известна лишь по названию. Ее реальное содержание как меры пока не поддается установлению.

Выводы.

В качестве мер жидких тел употреблялись ведро и бочка. Размеры их и отношение друг к другу для периода древнерусского государства не определены.

§ 6. Меры веса и денежный счет. Изучение особенностей мер веса и денежного счета Древней Руси представляет несомненные трудности, так как вопрос о денежном счете пока еще является дискуссионным: нет единого мнения ни о характере денежного обращения, ни о происхождении денежно-весовых единиц.

Трудность при решении этих вопросов состоит в том, что в денежных кладах встречаются различные иностранные монеты — римские и западноевропейские денарии, восточные диргемы, или дирхемы, и русские серебреники. Письменные источники содержат наименования: скот, куна, резана, веверица, векша, которые могут быть истолкованы как меховые ценности. Кроме того, сохранились свидетельства иностранцев (арабов) об обращении в Древней Руси мехов в качестве денег.

Вопрос о характере денежного обращения ставился еще в XVIII в. в дискуссии «меховистов» и «метал-листов».. Каждая из сторон стремилась определить характер основного материала денежпого обращении в Древней Руси.

Сторонниками «меховой» теории являлись в начале XIX в. Н.М.Карамзин, а позджнее В.К.Трутовский, доказывавший, что болышинство денежных

единиц, сведения о которых имеются в письменных источниках, представляло собой меховые ценности.

«Металлическую» теорию отстаивали Д. И. Прозоровский, П. Н. Мрочек-Дроздовский и др., утверждавшие, что основные единицы денежного счета Древней Руси были металлическими.

Сторонники «меховой» теории считали, что такие названия денежных единиц, как куна, ногата, векша, веверица, следует понимать в буквальном смысле слова и что эти названия подтверждают факт обращения меховых и кожаных денег. Сторонники «металлической» теории находили, что меховые и кожаные деньги — плод фантазии и плохого знакомства с историческими источниками. Денежную терминологию они рассматривали как пережиток глубокой древности, когда действительно обращались меха. По их мнению, под древними названиями денежных единиц следовало понимать металлические монеты.

В работах советских историков господствует точка зрения «металлистов», но встречаются высказывания и в пользу «меховой» теория. Сторонниками «металлического» характера денежного обращения являются археологи, нумизматы и историки В. Л. Япин, И. Г. Спасский и др., а также ряд экономистов, например М. Ф. Лучинский, который выступил с развернутой аргументацией против версии употребления «скота» в роли денежного эквивалента. Высказывания в пользу «меховой» теории имеются в статьях археолога А. Л. Монгайта и экономиста Ф. И. Михайловского.

В работах сторонников «металлической» теории основание для отказа от версии меховых денег дают сведения о высоком уровне развития производительных сил и производственных отношений, о системе общественного разделения труда, товарном обмене

и т. д., при котором меховые деньги не могли быть, по их мнению, средством обмена.

Сторонники «меховой» теории считают, что серебро, поступавшее в большом количестве в виде иностранной монеты, служило главным образом сырьем для русских ремесленников, а не потребностям внутреннего товарно-денежного обращения. Хотя серебром и определяли (мерили) цены, в товарно-денежном обращении могла участвовать лишь какая-то часть металлических монет. Поэтому наряду с серебром, возможно, существовали и товаро-деньги — меха. Эта гипотеза высказана А. Л. Монгайтом. Основана она на свидетельстве ряда письменных источников об употреблении «меховых» денег. Среди них следует выделить сочинение ал-Гарнати, посетившего земли восточных славян в середине XII в. Путешественник рассказывает об обращении у славян в качестве денег беличьих шкурок, связанных вместе по 18 штук и опломбированных свинцовыми пломбами.

Разработка вопроса происхождения денежных и весовых единиц также имеет длительную историю. Изучение этой проблемы было тесно связано с дискуссией норманистов и антинорманистов, потому что вопрос о происхождении денежных и весовых единиц давал материал для выводов об истоках образования русской государственности и культуры.

Норманисты старались доказать заимствование денежных систем и весовых единиц с варяжского Запада. Этой точке зрения противостоял антинормани-стский взгляд на происхождение русских весовых систем, который был» обоснован И. И. Кауфманом.

Кауфман разработал гипотезу восточного происхождения основной денежной и весовой единицы — гривны. По его мнению, русская денежно-весовая система была заимствована ив стран Арабского Востока. От арабов был заимствован вес гривны, который

сохранился и в позднейшее время под наименованием фунта. Гипотеза Кауфмана оказалась очень живуче й и надолго заняла прочное место в науке', что объясняется главным образом ее антинорманистской направленностью. По мнению И. И. Кауфмана, древнерусская гривна соответствовала весу 96 золотников (или 409,512 г по метрической системе). Однако данные археологии не подтверждают возможности употребления в древнерусском государстве гривны в 409 г. Наибольший вес гривны, на который есть указания, составляет около 204 г.

Следует далее отметить, что в арабской денежно-весовой системе действительно существовал вес, приближающийся к фунту. Но этот вес был у арабов не единственным. Арабы употребляли и другие фунты, или «ротли», как называлась у них основная единица веса. У арабов было огромное разнообразие весовых единиц, так как они принимали единицы веса, употреблявшиеся у покоренных ими народов. Фунт, равный 96 золотникам, или около 409 г, был известен и до арабов и явился основой многих европейских систем веса. Таким образом, проверка положений Кауфмана приводит к выводу, что его теория весового содержания гривны и теория восточного происхождения гривны не находят подтверждения в вещественных памятниках как русских, так и арабских. Следовательно, для выводов о происхождении мер совершенно недостаточно найти у того или иного народа подходящие единицы и сказать, что они были заимство-

1 Например, в учебном пособии Л. В. Черепнина «Русская метрология» (М., 1944) вопрос о происхождении денежно-весовых единиц изложен в соответствии с гипотезой И. И. Кауфмана. Эту же точку зрения разделял и один из авторов настоящей работы Н. В. Устюгов (см.: «Очерк древнерусской метрологии». «Исторические записки», кн. 19. М., 1946, стр. 308-311).

ваны Древней Русью. Несомненно, это еще йе доказательство.

Вопрос о происхождении денежно-весовых единиц привлекал и привлекает внимание ряда советских историков, особенно археологов и нумизматов. Этим вопросом занимались А. Л. Монгайт, В. Л. Янин, И. Г. Спасский. Значительный интерес представляет работа В. Л. Янина, поставившего своей целью пересмотреть вопрос о происхождении и складывании русских денежно-весовых единиц. В. Л. Янин выдвинул новую гипотезу происхождения денежно-весовых систем. Суть ее в следующем: на территории Восточной Европы встречаются клады древнеримских серебряных монет — денариев (относящихся к I—III вв.). В небольшом количестве эти монеты встречаются в кладах IV и даже V вв. Резкое падение качества серебра в монете во время политического и экономического кризиса Римской империи в III в. обусловило в дальнейшем постепенное прекращение притока серебра в Восточную Европу, ставшее особенно заметным в V в. К I—III вв., когда в Восточной Европе получила широкое распространение римская серебряная монета, по мнению В. Л. Янина, следует отнести зарождение наиболее ранних общеславянских денежно-весовых понятий и русских единиц взвешивания: о счете монет, их весе, а также некоторых терминов денежного счета. Римская монета принималась в соответствии с распространенным у восточных славян счетом в 20. Римский денарий весил 3,41 г. Из 20 денариев образовалась весовая единица — гривна, 'весившая приблизительно 68,22 г.

Последующее развитие денежно-весовых понятий могло иметь место при возобновлении притока серебра с конца VIII в. В конце VIII в. и особенно в начале IX в. по кладам прослеживается приток вос-

точных куфических серебряных монет ' — дирхемов. Эти монеты в течение двух веков обращались на огромной территории среди славянских племен, образовавших древнерусское государство. Дирхемы, попадавшие к славянам, чеканились во множестве городов Средней Азии, Ирана, Закавказья, Месопотамии, Малой Азии, на африканских берегах Средиземного моря и даже в арабской части Испании.

Вполне естественно, что при таком широком распространении чеканки дирхемы различались по весу. Дирхемы, поступавшие на территорию Руси на протяжении IX в., весили около 2,73 г. К гривне, бытующей в Восточной Европе, они относились как 1: 25, т. е. в гривне было 25 монет. К этому времени относится начало образования денежного счета, нашедшего отражение в письменном источнике — Краткой редакции «Русской правды». Депежная единица стала называться куной. В гривне считалось 25 кун. В начале X в. появляется более тяжелый дирхем (3,41 г). Более тяжелая арабская монета относилась к гривне как 1: 20, т. е. в гривне насчитывалось 20 монет. Эта денежная единица стала называться ногатой, от арабского «нагд», означающего — хорошая, отборная монета.

С конца 30-х годов X в. в странах Арабского Востока начался серебряный кризис, вызванный оскудением серебряных рудников. Это сказалось на весе монет, который становится чрезвычайно неопределенным. Восточную монету началв принимать на вес в соответствии с русскими денежно-весовыми единицами, сложившимися ранее. Редко, однако, удава-

1 Куфические монеты получили свое название от куфической формы письма, употреблявшегося для надписей (легенд) на монетах. Куфическое письмо — древнейшая форма арабского письма, названного но городу Куфа (основан в VII в.), центру арабской учености.

лось воспроизвести русские денежные единицы целыми монетами, поэтому монеты стали резать. В кладах монет сохранились и гирьки, применявшиеся для взвешивания.

В X в. происходит дальнейшее усложнение денежной системы. Появляются денежные единицы — резана (1,36 г) и веверица. К гривне резана относилась как 1: 50, т. е. в гривне насчитывалось 50 резан. Точно установить значение веверицы не удается. Возможно, она составляла шестую часть куны. Денежный счет приобретает следующий вид: гривна = 20 ногатам =25 кунам=50 резанам, —150 веверицам. Эта система денежного счета отражена в Краткой редакции «Русской правды».

В середине X в. общерусская денежно-весовая система как бы разделилась на две местные системы — северную и южную. В основу северной системы была положена норма веса, принятая в торговле с Западной Европой. Гривна этой системы равнялась 51,19 г серебра и являлась древнейшим элементом возникше-. го впоследствии русского фунта, состоявшего из 96 золотников (около 409 г). В основу южной системы был положен вес, связанный с византийскими мерами веса (литра).