Интерактив 6: Какое из литературных направлений кажется Вам наиболее плодотворным сегодня?

С.И Тимина пишет по этому поводу: «Сегодня в недрах современного литературного процесса рождены или реанимированы такие явления, направления, как авангард и поставангард, модерн и постмодерн, сюрреализм, импрессионизм, неосентиментализм, метареализм, соц-арт и концептуализм» [8, с. 4]. Важное место в литературном процессе по-прежнему занимает и реалистическое искусство. Так, например, А. Татаринов убежден в непродуктивности «оценки новейшей литературы как «сплошного постмодернизма» [7]. По его мнению, «литературный процесс шире и значительнее любой его концептуализации» [7]. Свидетельство тому – возрастающий интерес к реализму. Исследователь остроумно замечает: «Много лет русская литература в своих самых заметных текстах позиционировала себя между постмодерном и модерном, тяготея к последнему. Сейчас намечается иной сюжет: между модернизмом и реализмом, с большим вниманием к линейному повествованию и классике психологизма» [7].

2б. Как и в предшествующие переходные эпохи, серьезные видоизменения на рубеже XX-XXI веков переживает жанровая система литературы и искусства.

Интерактив 7: Какой из жанров современной литературы, на Ваш взгляд, выходит на первый план?

В центре притяжения, как писательского, так и читательского внимания находится роман, но он трансформируется, на смену его «антропоморфизации», или выстраивания вокруг одной или нескольких судеб, приходит «аморфность многофигурных композиций» [5, с. 33]. Появляются новые его разновидности, причем экспериментируют в этом плане как постмодернисты (роман-фантазия, роман-комментарий и др.), так и реалисты (разновидности романов воспитания, семейной саги, исторических, политических и полицейских детективов и т. п.). Заявило о себе и совершенно особое метажанровое образование – филологический роман [5, с. 33-34]. Среди ведущих тенденций современной прозы исследователями также отмечены возрастающий интерес к притче (малый дидактико-аллегорический жанр, заключающий в себе моральное или религиозное поучение; Вл. Маканин Буква «А»), сказке (Л.Петрушевская «Настоящие сказки»), обращение к традициям мениппейной игры (жанр античной литературы, характеризующийся свободным соединением стихов и прозы, серьезности и комизма, философских рассуждений и сатирического осмеяния, общей пародийной установкой, а также пристрастием к фантастическим ситуациям; М.Бахтин определил мениппею как экспериментирующую фантастику, предполагающую трехплановое построение, неограниченную свободу художественного вымысла; она предполагает также контрасы и оксюморонные сочетания, игру верха и низа, неожиданные сближениях далекого и разъединенного; ее неотъемлемые качества – многостильность, наличие вставных жанров, соединение прозы и стихов; В.Пелевин «Синий фонарь»); неотъемлемой части художественного сознания эпохи стал и антиутопизм [5].

Среди новаций в области поэзии отмечены эксперименты «по разрушению «готовых форм речевых жанров» <…> и шире «типовой модели художественного текста» (опыты известных концептуалистов Д. Пригова, Л. Рубинштейна и др.)» [3, с. 106], в свою очередь так называемая «вторая культура» дала импульс для развития визуальной и сонорной поэзии (опыты С. Бирюкова, Д. Булатова, А. Горнона, Борис Конскриктора, Ры Никоновой, С. Сигея, В. Шерстянова, П. Мамонова и др.) [3].

Лицо «новой драмы» определяют поиски в области техники «вербатим» (опыты театра М. Угарова), становление социальной драмы (братья Пресняковы и Дурненковы, В. Сигарев, И. Вырыпаев), игровое использование классического наследия (М. Угаров, Н. Коляда, В. Сигарев, О. Богаев, В. Леванов, К. Костенко, И. Шприц, Б. Акунин, А. Слаповский, Н. Громова, Н. Садур и др.) [13, с. 354-364]. Самым крупным явлением «новой драмы», без сомнения, стало творчество Е. Гришковца. Именно ему, по свидетельству М.А. Черняк, удалось привлечь к современной драматургии массового читателя и массового зрителя [13, с. 359].

3. Пестрота современной литературы объясняется тем, что ее творят люди разных поколений. Приведем любопытную, хотя и не претендующую на полноту классификацию типов писателей, создававших и создающих своих произведения на рубеже XX-XXI (изложена в некотором сокращении):

1. Писатели-шестидесятники. Андрей Вознесенский, Василий Аксенов, Владимир Войнович, Александр Солженицын, Фазиль Искандер, Булат Окуджава, Евгений Евтушенко, Виктор Астафьев, Андрей Синявский, Юлий Даниэль и др. Появились в литературе во время оттепели 60-х. Признанные классики современной литературы, отличающиеся интонацией иронической ностальгии и приверженностью к мемуарному жанру.

2. Поколение «отставших» (самоназвание). 70-е годы. Сергей Довлатов, Иосиф Бродский, Виктор Ерофеев, Андрей Битов, Владимир Маканин, Людмила Петрушевская, Виктория Токарева, Саша Соколов, Дмитрий Пригов и др. Атмосфера творческой несвободы. Собственные источники культурной информации, собственные средства тиражирования и распространения созданных произведений (самиздат и тамиздат). И. Бродский: «мы были ненасытными читателями и впадали в зависимость от книг. Книги … обладали абсолютной властью над нами. … В нравственном отношении это поколение было среди самых книжных в русской истории». Именно это поколение начинает осваивать постмодернизм («Москва-Петушки», «Школа для дураков», «Пушкинский Дом»).

3. Поколение «перестройки». 80-е годы. Виктор Пелевин, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Владимир Сорокин, Алексей Слаповский, Владимир Тучков, Марина Палей и др. Творчество в условиях бесцензурного пространства. Освоение в творчестве разнообразных маршрутов литературных экспериментов. В центре внимания – «маленький человек». Ощущение тотального неблагополучия современной жизни.

4. Конец 90-х. Антон Уткин, Анастасия Гостева, Павел Крусанов, Илья Стогоff, Ольга Славникова, Елена Садур, Елена Долгопят и др. Виктор Ерофеев писал о них: «Молодые писатели – первое за всю историю России поколение свободных людей, без государственной и внутренней цензуры, распевающих себе под нос случайные рекламные песенки. Новая литература не верит в «счастливые» социальные изменения и моральный пафос … Ей надоели бесконечное разочарование в человеке и мире, анализ зла». Интенсивно развивается жанр альтернативной истории.

5. Молодая литература «нулевых годов». Евгений Гришковец, Илья Кочергин, Аркадий Бабченко, Сергей Шаргунов, Максим Свириденков, Денис Гуцко, Захар Прилепин, Андрей Геласимов, Дмитрий Новиков, Роман Сенчин. Особый вид прозы, где ценность, смысл и сюжет составляет почти протокольно задокументированная жизнь. «Новый реализм» как особый художественный способ переживания действительности. Напряженное переживание, до боли до надрыва. Верх реалистичности, верх освоения мира – в его отрицании, в воспевании «внутреннего человека», в культивировании собственного субъективного взгляда. Предельная концентрация в каждом слове-образе. Абсолютное отсутствие рефлексии по отношению к прошлому. М. Свириденков: «… большинство устало от виртуальности. Авангардом тоже теперь не удивишь. Надоело. Жить стало тяжелее и интереснее. Реализм снова оказался востребован». «Придавленный к земле – смотрю вверх» (И. Кочергин «Волки»). «Романтики без плаща», «революционеры в соломенных шляпах» [12, с. 4-15].

Такое, по выражению С.И. Тиминой, «непредсказуемое соседство реалистов А. Солженицына и В. Маканина с постмодернистом В. Ерофеевым и литературным скандалистом Э. Лимоновым», с одной стороны, свидетельство чрезвычайной динамичности сложившейся в современной литературе ситуации, с другой – возрастания в ее поле значимости творческой личности. Исследовательница пишет: «Крупные писательские индивидуальности играют сегодня роль своеобразных энергетических центров, от которых осуществляется отчет эволюционных маршрутов» [8, с. 4, 19]. С ней во многом солидарен и А. Татаринов. По его мнению, «конфликтная встреча двух идеологов», Прилепина и Сорокина, «не просто демиургов в границах художественного слова, а учителей, обладающих персональной вселенной и желанием утвердить её законы в расширяющемся от динамичных поисков российском пространстве», без сомнения, в плане дальнейшего развития литературы имеет позитивный характер [7]. А. Немзер весьма эмоционально заявляет: «Девяностые годы стали замечательным десятилетием, потому что это было время «отдельных» писателей. Работавших без оглядки на сложившуюся систему мод и групповые ценности. Знающих, что на вопрос: «Зачем ты пишешь?», – кроме прочих иногда очень важных ответов существует и наступательно-неуступчивый: «А затем!» <…>. По всем «умным» раскладам, никакой литературы в сегодняшней России быть не должно, а она есть. Литература отдельных писателей, неповторимых личностей, несхожих во всем, кроме твердой уверенности: словесность нужна мне, а значит, и кому-то еще. Именно кому-то, далекому читателю, провиденциальному собеседнику, а не «самой читающей стране» [6, с. 216].

Важное место в современной культуре занимает и молодежная культура и литература, в том числе и тот особый ее пласт, который создается молодыми авторами «для себя», своего собственного потребления – молодежная субкультура. Думается, что именно в субкультурных сообществах проходят своеобразную проверку и возможные модели развития искусства ближайшего будущего или, по крайней мере, можно говорить о типологическом сходстве некоторых явлений профессионального искусства и субкультурного творчества. Речь идет о таком феномене молодежного творчества как фанфикшен. В данном жанре, например, предполагается одновременное развертывание нескольких параллельных сюжетов с различными концовками, противоположные трактовки одного и того же характера и др. Необходимо отметить и такое любопытное явление, как факт влияния субкультурного творчества на автора культовой книги [4, с. 163].