Краткий перечень и характеристика основных этапов развития мировой гостиничной индустрии с древних времен до конца XX в. 5 страница

В греческих полисах создавались «Союзы гостеприимства». Каждый член такого Союза — ксен — брал на себя защиту интересов жителей другого полиса в своем государстве. Со временем в Древней Греции даже установился институт проксенов и евергетов (благодетелей), когда иностранец заключал договор о гостеприимстве уже не с отдельным человеком, а с городом-государством.

При этом обе стороны должны были соблюдать следующие условия:

проксен обязан был защищать в своем городе интересы прибывших сюда граждан государства, давшего ему звание проксена, подобное современному званию консула;

государство обязывалось, со своей стороны, предоставить про-ксену в случае, если он пожелает прибыть или поселиться в нем, все гражданские права, кроме политических. Проксен мог приобрести землю или другую недвижимость, судиться в общем порядке, занимать наиболее почетные места в театре или на спортивных состязаниях и т. д.

Иногда права проксенов давались всем гражданам дружественного государства. Как правило, звания ксенов и проксенов были наследственными.

Гостиничная индустрия долго не привлекала греков, потому что содержание гостиниц и питейных заведений считалось нечестным и недостойным промыслом. Немногочисленные гостиницы и постоялые дворы содержались за счет государства и только в местах массового скопления людей. Это могли быть спортивные состязания, курорты или места религиозного паломничества. В гостиницах селились только иностранцы. Надо отметить, что жители Афин или, в особенности, Спарты не ездили за границу без особых на то обстоятельств. Это не в последнюю очередь объяснялось тем, что для подобного путешествия необходим был загранпаспорт — сфрагис.

К особому виду путешествий надо отнести великую греческую колонизацию. Причины этого явления были самыми разнообразными: страсть к приключениям и склонность к переменам, излишек населения, сосредоточение земель в руках аристократии, общественные раздоры, бедствие, разражавшееся над какой-нибудь страной, приговор об изгнании, иностранное завое-

вание, необходимость отыскивать внешние рынки. Колонизация носила организованный характер. Первоначально обращались к оракулу, чаще Дельфийскому, с просьбой указать место для будущего города. В каждой метрополии существовали сборники религиозных обрядов по случаю предстоящей колонизации и закладки нового города. Из городской казны выделялись средства для строительства корабля, составлялся список семейств, которые собирались переселяться. Но могла быть и вынужденная политическая эмиграция.

Осуществляя колонизацию, греки во многом руководствовались примером финикийцев. Но, в отличие от Финикии, которая брала на себя роль координатора международной торговли в Средиземноморье, греки в первую очередь хотели увеличить свой собственный эллинский рынок. Колонии всегда основывались на побережье, ограничиваясь весьма скромной территорией. Но по возможности охватывали торгово-экономическими контактами как можно большие пространства. Колония не повиновалась метрополии и не обязана была оказывать ей какую-либо поддержку. Не было и преимущества в торговле у метрополии. Фукидид говорил, что «колонисты выезжают не для того, чтобы быть рабами оставшихся на родине, а чтобы быть равноправными с ними» [15].

Путешествие стоило очень дешево, особенно морем. В IV в. до н. э. дорога из Эгины в Пирей (около 30 км) стоила два обола, а из Египта «с женою, детьми и багажом» (1000 км) — около двух драхм. Поросенок стоил около 3 драхм в то время, а кусок маринованной скумбрии — от 2 до 3 оболов.

В Древней Греции зарождается курортология, лечебный туризм. Храмы Асклепия — бога врачевания — стали возникать в глубокой древности, в классический период (V—IV вв. до н.э.) их было не менее 60. Они возводились вдали от городов, на возвышенностях, в местах со здоровым климатом. Жрецами в этих храмах были люди, занимающиеся медициной.

Паломники, жаждущие выздоровления, прежде чем быть допущенными в храм к божеству, подвергались некоторым предварительным церемониям. Это был пост, омовения, банные процедуры, кроме того, были и церемонии, носившие чисто религиозный характер. После этих приготовлений страждущего допускали на ночь в храм. Это называлось инкубацией. Утром жрецы слушали рассказ о том, что больной видел и слышал ночью в храме, соответственно этому и применялось лечение, якобы назначенное богом.

О многочисленных исцелениях рассказывают вырезанные на колоннах храма имена, иногда там встречаются и целые рассказы.

Греки очень ценили теплые целебные воды (серные, солено-серные, иногда железистые, но у них не было кислых вод), которые они называли гераклейскими. Было известно немало источников, но особенно ценились курорты в Фермопилах и Элиде.

О прекрасно оборудованных для лечения и отдыха купальнях у горных источников в Ионии упоминают Страбон и Павсаний.

Паломничество было очень распространено в Древней Греции. Особенно часто посещался знаменитый храм Аполлона в Дельфах, где пифия, «выбранная богом», занималась предсказаниями. Сначала оракул довольствовался одной пифией, но когда его слава стала общемировой, появились две штатных пифии и одна запасная. Жрицы не принадлежали к жреческой корпорации, жрецы даже подбирали как можно более невежественных женщин, «считая их тем более совершенными, чем более они походили на животных» [16]. Во время экстатического состояния около пифии всегда находились два предсказателя, которые и толковали ее смутные речи, часто в возвышенной стихотворной форме в письменном виде, причем копия во избежание недоразумений хранилась в храмовом архиве. Если существо вопроса было им известно, то ответ давался ясный и однозначный. Но если вопрошали о будущем или о том, что выходило за пределы компетенции прорицателей, то и ответ был весьма туманным. В свою очередь, для прояснения этого ответа паломник отправлялся к экзегетам — профессиональным толкователям, которые работали при каждом прорицателе. Таким образом, вокруг дельфийского оракула кормился целый рой прорицателей различных рангов.

По описанию Страбона, оракул «представляет глубокую пещеру, отверстие которой очень широко; из этой пещеры поднимаются вдохновляющие испарения; над отверстием помещен высокий треножник; пифия всходит на это седалище и, вдыхая испарения, произносит предсказания».

Известно, что в городских архивах греческих полисов существовали целые коллекции ответов оракула по важнейшим государственным вопросам. К дельфийскому оракулу приезжали не только греки, но и многочисленные иностранцы: из Этрурии, Египта, Финикии, Персии и других стран. Прорицания оракула, даже относящиеся к частным лицам, не говоря о пророчествах для государств, носили яркую политическую окраску. Это в первую очередь касалось бесчисленных войн.

Популярность оракула была настолько велика, что для даров благодарных пилигримов в Дельфах были построены специальные хранилища сокровищ, которые классифицировались по странам: Египет, Крит, Афины и т.п.

Можно предположить, что авторитет оракула строился на таком бесценном сокровище, как информация, которую паломники бесконечно поставляли в Дельфы. Все места, которые указывал оракул устами пифии для будущих греческих колоний, отнюдь не случайны. Это были места, благодаря которым можно было контролировать важнейшие морские трассы. Жители Коринфа за-

кладывают Сиракузы, которые станут со временем конкурентом самого Карфагена. Для контроля над Мессинским проливом жители Халкиды основывают Занклу (Мессину). Страбон констатировал, что «у массалиотов есть верфи и арсенал. В прежние времена у них было очень много кораблей, оружия и инструментов, пригодных для мореплавания, а также осадные машины». Жители острова Тира закрепляются в северной Африке, восточнее Карфагена, где вокруг заложенной ими Кирены создается обширная греческая область — Киренаика, и т.п.

Но в то же время археологические и геологические исследования, проведенные в XX в., доказали, что не существовало никаких источников для подземных испарений под Дельфийским храмом. Так что, возможно, дельфийский оракул был одной из грандиознейших мистификаций древности.

Были и другие, правда, менее популярные оракулы: Додон-ский в Эпире, Трофония в Лейбадии (Беотия).

Торговля как один из видов путешествий особенно активизировалась с VIII в. до н. э. одновременно с колонизационными процессами. Греки стали доминировать в Восточном Средиземноморье. Греческие корабли можно было увидеть от Азовского моря до берегов Апеннинского полуострова. Торговцы покупали продовольствие, восполняли нехватку полезных ископаемых в метрополиях, продавая, по большей части, товары ремесленного производства. Многочисленные греческие источники показывают, что Греция торговала с Крымом и Египтом, Сицилией и Родосом, Финикией и Кипром и др.

Нигде не обращались так хорошо с иностранными купцами, как в Афинах — крупнейшем с V в. до н. э. торговом центре Греции. Демосфен свидетельствует, «что торговцы и капитаны кораблей могут жаловаться фесмофетам, если им будет причинена какая-нибудь обида на торговой площади, а виновные в этом заключались в тюрьму до тех пор, пока они не уплачивали сполна того, к чему были присуждены» [16].

В значительной степени на международной торговле зиждилось богатство города Сибариса, чье название стало нарицательным. Он осуществлял посредническую торговлю между этрусками и Милетом. Жители города — сибариты — настолько дорожили статусом своего города как международного рынка, что все продукты, как из Малой Азии, так и из Этрурии, освобождали от любых таможенных пошлин.

По всей вероятности, спортивный туризм возник в Древней Греции. Олимпийские игры проходили раз в четыре года и начинались с первого новолуния после летнего солнцестояния.

О начале Олимпийских игр греков извещали специальные послы — феоры, которые рассылались по всем греческим полисам, достигая самых отдаленных, расположенных в Северной Африке

и на побережьях Черного и Азовского морей. Феоры на время Игр провозглашали священный мир:

с того дня, как будет объявлен священный месяц — проведение Игр, враждебные действия должны быть прекращены по всем греческим странам;

Олимпия — место проведения Игр, неприкосновенна для всех народов, принимающих участие в празднествах;

любые чужеземные воины должны сложить оружие, вступив на землю греков. В противном случае их поразит проклятие богов;

на воина, нарушившего перемирие, налагается штраф в 2 мины;

проклятие и штраф должно было постичь любого, кто совершит насилие над путешественником, отправившимся на празднество в Олимпию.

Все отправляющиеся в Олимпию признавались гостями Зевса. Среди них существовали и почетные гости, в первую очередь, депутаты городов, заключивших договоры гостеприимства с элидским государством, во-вторую, феоры. Как правило, их размещали и кормили за счет принимающей стороны, в данном случае — Элиды.

Туристов было великое множество. Стадион вмещал до 40 тыс. человек, причем это были только мужчины. Замужние женщины не допускались на сами соревнования под страхом смертной казни. Но на Игры приезжали очень часто семьями. Одни приходили пешком, как в свое время Сократ: от Афин до Олимпии можно было дойти за пять-шесть дней; состоятельные люди, как правило, приезжали в экипажах, привозя с собой палатки, в которых и жили на протяжении всей Олимпиады. Многие плыли морем до устья Алфея, а затем поднимались вверх по реке до самой Олимпии.

Развлекательный бизнес был поставлен на широкую ногу. По случаю Олимпиады всегда устраивалась большая ярмарка. Специально возводились для этого торговые ряды.

Туристы осматривали древние храмы, желающие за определенную плату могли послушать гида, рассказывающего различные легенды. Большой популярностью пользовался зал Эхо, стены которого семь раз повторяли произнесенные слова. Перед главным алтарем почти всегда толпился народ, чтобы посмотреть на жертвоприношения или понаблюдать за процессией жрецов (как в наши дни за сменой почетного караула).

На Олимпиаде можно было воочию наблюдать за всеми «звездами». Это были и прославленные полководцы, например, Феми-стокл, обессмертивший свое имя во время греко-персидских войн. Философы: Анаксагор, Сократ, Диоген — собирали вокруг себя толпы народа, проповедуя или шокируя своим поведением. Молва приписывает некоторым из них, Пифагору и Платону, даже победы на Играх. Выступали тут и известные ораторы: Демосфен, Горгий, Лисий. Можно было послушать поэтов: Пиндара, Симо-нида. Часто рапсоды исполняли отрывки из поэм Гомера, Гесио-

да, Эмпедокла. Главы из своей «Истории» зачитывал здесь Геродот. Художники устраивали вернисажи под открытым небом.

Все иностранцы, т.е. не жители Элиды, должны были платить особый налог. И кроме того, каждый из туристов-паломников приносил какую-нибудь жертву или приношение.

Олимпиада продолжалась 5 дней. Собственно спортивным состязаниям были посвящены второй, третий и четвертый дни.

Кроме Олимпийских были и другие игры, носившие общегреческий характер:

Истмийские, проходившие на Коринфском перешейке, как и современные Игры доброй воли, раз в два года;

Немейские, проводившиеся в Немейской долине Арголиды, около храма Зевса, также раз в два года;

Пифийские, проходившие, как и Олимпийские, раз в четыре года в Крисе (Фокида).

Можно утверждать, что эллины собирались на Игры, повинуясь не только азарту. У них было сильно развито эстетическое чувство. Красота была не только эстетическим началом, она была составной частью идеологии. Известно, что Перикл говорил о необходимости красоты и гармонии как залоге стабильности в государстве. Если посреди города стоит уродливое здание или статуя, то их дис-гармонизирующее воздействие столь велико на жителей, что в данном городе никогда не будет нормального политического устройства, — считал он. Многие разделяли идею, что если человек некрасив, то это своего рода клеймо богов, указывающее на изъян его души. Поэтому греки славили и превозносили прекрасное человеческое тело как некий универсальный образец гармонии мира.

На Играх во всей полноте проявлялись и патриотические чувства. Каждый истово молил богов о ниспослании победы для атлетов своего полиса. Олимпионикам — победителям на Олимпиадах при жизни на родине ставили памятники. Они становились национальными героями, хотя далеко не всегда богатыми людьми. Победителю вручалась пальмовая ветвь, а друзья и родственники осыпали цветами. И если сначала, видимо в VIII—VII вв. до н.э., им раздавались драгоценные вещи и дорогие материи, то впоследствии на голову им стали возлагать венки из ветвей оливкового дерева, которое росло перед храмом Зевса и, по преданию, было посажено Гераклом. В этих венках и с пальмовыми ветвями они в сопровождении жрецов в торжественной процессии спускались к восторженно ждавшей их и ликующей толпе. Игры завершались пиром. Известно, что Алкивиад пригласил на свой пир всех «туристов».

Благодаря путешествиям развивается картография. Древнегреческие ученые создают первые в Европе географические карты. Это приписывают философу Анаксимандру — ученику легендарного Фалеса. Милетские ученые ориентировали свои карты по сторонам света, использовали названия частей света. Границу между

Европой и Азией большинство ученых Древней Греции проводило по Танаису (Дону).

Величайшими достижениями греков были учения о сферичности Земли (Парменид, Эвдокс Книдский) и единстве Мирового океана (Аристотель).

Говоря о путешествиях эпохи эллинизма, в первую очередь следует упомянуть Восточный поход Александра Македонского, длившийся почти 10 лет. Об этом походе писали Плутарх, Диодор, Арриан, Страбон и многие другие авторы древности. Некоторые историки считают, что уже сам поход можно считать проявлением эллинизма, так как он является ключом к началу новой эры и ее пониманию.

Благодаря этому походу греки и македонцы познакомились с мало известными, а то и совсем неизвестными до этого народами, их культурой, бытом, традициями. Лично Александр Македонский был заинтересован в изучении Азии. В окружении Александра были не только воины, но и выдающиеся ученые, и деятели искусства. Они в своих произведениях подробно описывали все ими увиденное, услышанное и изученное во время этого похода.

Этим походом было положено начало музееведению. Александр после победы над персами послал своему учителю Аристотелю в дар 30 талантов золота. На эти деньги Аристотель основал естественнонаучный музей. Аристотель просил своего царственного ученика присылать ему образцы неизвестных растений и шкуры или чучела необычных животных, что и исполнялось по повелению Александра.

Поход сыграл большую роль в развитии военных дисциплин: как стратегии, так и тактики. По-новому стали подходить к проблемам снабжения армии, обеспечению коммуникаций: строению дорог, возведению мостов, организации тыла. Возникла и блестяще была решена задача организации управления покоренными территориями империи. На новую ступень развития поднялась и дипломатия.

Новые горизонты открылись и в области мореходства. Необходимо было модифицировать греческие корабли к плаванию в открытых южных морях: от Индии до Аравии.

Выдающимся путешествием этой эпохи было плавание Неарха. Значение плавания Неарха для европейцев трудно переоценить. Именно благодаря этому плаванию европейцы познакомились с морским путем в Индию. Военные суда, которыми располагал Александр, имели неглубокую осадку и, в основном, предназначались для действия на реках. По мере роста империи Александру понадобился морской флот. Его строительство было поручено другу юношеских лет императора — Неарху. Само имя «Неарх» означает «начальник корабля», очевидно, что Неарх относился к семье с древними мореходными корнями.

Сначала Неарху было поручено собрать и осмотреть все корабли речного флота, отремонтировать их, если в этом есть необходимость. В 326 г. до н. э. его назначают командовать флотом. Александр пытался координировать действия сухопутных военных сил и флота.

Известно, что Неарх во время своего плавания вел судовой дневник. Неарх был человеком образованным, но он также приобрел обширные познания путем практической деятельности. Ему, например, необходимо было решать вопросы с приливами и отливами. «Пока они стояли... на якоре, на Великом море (Аравийском. — М. С.) начался отлив, и суда у них остались на суше. Спутники Александра не были раньше знакомы с этим явлением; оно повергло их в ужас, и немалый, и ужас этот еще увеличился, когда по прошествии определенного времени вода опять подошла и подняла суда. Те, которые не были прочно укреплены на месте, под напором воды или наскочили одно на другое, или же ударились о берег и разбились» [17].

Экспедиция Неарха длилась около шести месяцев. За это время он преодолел путь от устья Инда до Суэцкого перешейка, исследовав побережье Персидского залива и Аравийского моря. Во время плавания не только составлялась карта побережья, но и велось изучение природных явлений, в частности муссоных ветров, расширялись знания по ботанике и зоологии. Неарх знакомился со многими племенами и народами, узнавал их обычаи и законы.

Морская торговля, лежащая в основе экономики греков, стала причиной путешествия Пифея. Обострение конкурентной борьбы между греческими полисами, с одной стороны, и Финикией и Карфагеном, с другой, за доминирование в торговле в бассейне Западного Средиземноморья, которое вело к локальным военным конфликтам, и вынудило Пифея отправиться на самостоятельные поиски новых западноевропейских рынков.

Финикийцы не пропускали чужих купцов за Гибралтарский пролив, движение через который контролировалось специальными гарнизонами, расположенными в Гадисе (Кадисе) и Тингисе (Танжере) по обеим сторонам пролива. Финикийцы были монополистами на такие товары, как олово, янтарь, ряд разновидностей дорогих мехов, которые они поставляли в страны Средиземноморья с Британских островов и стран Северной Европы.

Пифей был уроженцем греческой колонии Массилия (Марсель). Ему удалось в 320 г. до н. э., выйдя из Кадиса, миновать Гибралтарский пролив и, обогнув Пиренейский полуостров, выйти в Бискайский залив. Далее его путь лежал на северо-запад, к берегам Британии. Он обследовал часть побережья, затем пересек Ла-Манш и достиг Ландс-Энда в Корнуолле, где были месторождения олова.

Пифей обогнул весь Британский остров, причем очень правильно определил его пропорции, хотя и несколько преувеличил

размеры. Жители северной части острова рассказали, что на расстоянии шести дней пути по морю на север от них находится остров Туле, с жителями которого они иногда торгуют. Пифей не счел возможным отправиться к этому загадочному острову, под которым древние бритты подразумевали или жителей Исландии, или скандинавов. Но, с легкой руки Пифея, со временем понятие ultima title стало означать «край света», превратившись в символ, означавший крайнюю точку известного мира. Пифей тем не менее не прекратил свое плавание. Он дошел до такой широты, где ночь не превышала двух часов. Никто до Пифея из цивилизованных народов древности не заходил так далеко на север.

В дальнейшем, путешественник повернул на восток, пересек Ла-Манш и отправился вдоль северо-восточного побережья материковой Европы «за реку Рейн в Скифию и до реки Таис». Скорее всего, именно эта часть описания путешествия Пифея вызвала недоверие многих древнегреческих историков. Видимо, Пифей достиг устья Эльбы, но вряд ли продвинулся дальше на восток. Он даже вряд ли дошел до острова Гельголанда, который был крупнейшим центром торговли янтарем. Обратный путь Пифея (рис. 1.7) пролегал вдоль уже известных ему берегов Западной Европы и через Гибралтар в Средиземное море.

Известным путешественником эпохи эллинизма был Мегас-фен, который на рубеже IV—III вв. до н.э. совершил ряд поездок из Пенджаба в Паталипутру на Ганге, где прожил около 10 лет. Его сведения по Индии использовали в своих произведениях Диодор, Страбон, Арриан.

Один из последователей Александра Македонского — Селевк I — отправил своего полководца Демодама в поход в район Средней Азии с разведывательными целями около 300 г. до н. э.

Любопытно свидетельство Страбона о мореплавателе Евдоксе Кизикском, который сумел обогнуть Ливию, как в то время называли Африку, в 120— 115 гг. до н.э. Евдокс тем самым повторил путь древних финикийцев.

Свое первое морское путешествие по приказу фараона Птолемея III Эвергета (246—221 гг. до н.э.) Евдокс совершил в Индию. Клеопатра I, жена Птолемея V Эпифана (203 — 181 гг. до н.э.), повторно отправляет его в Индию за грузом благовоний и драгоценных камней. Но на обратном пути его отнесло ветром к югу от Эфиопии. Далее он двигался к югу вдоль побережья Африки. Уже, видимо, обогнув материк, он наткнулся на обломок носа корабля, на котором была изображена голова коня. Местные жители объяснили ему, что здесь потерпел крушение корабль, приплывший с запада. Евдокс вернулся в Египет через Гибралтарский пролив и вдоль побережья Северной Африки. В обломке корабельного носа купцы опознали часть корабля, некогда отправившегося из Кадиса. Небольшие суда не очень состоятельных финикийских

Рис. 1.7. Карта путешествия Пифея

купцов назывались там «конями», так как их носы всегда украшали изображением коня. На этом примере видно, что финикийцы торговали с населением Западной Африки, выходя через Гибралтарский пролив в воды Атлантического океана и продвигаясь вдоль африканского побережья далеко на юг.

Эпоха эллинизма внесла свой вклад в развитие путешествий. Продолжаются военно-стратегические и научные экспедиции, совершенствуются старые и прокладываются новые торговые мар-

шруты. Расширяются познания людей античности об ойкумене. Совершенствуются средства передвижения.

Если римлян часто называют учителями европейцев, то их учителями, в свою очередь, были этруски.

Расены — таково самоназвание этого народа — являют собой ярчайший пример народа-путешественника. Этруски прибыли на Апеннинский полуостров из-за моря в качестве иммигрантов, беженцев или пиратов. Поскольку их язык до сегодняшнего дня не разгадан и трудно их соотнести с известными народами, то учеными разделяется несколько версий относительно их происхождения.

Геродот считал, что этруски, или, как их называли греки, тир-рены или тирсены — выходцы из государства Лидия, находившегося на территории Малой Азии.

Имя легендарного этрусского царевича Тирсена сохранилось в названии Тирренского моря. Римский историк Тацит поддерживал версию «отца истории». Из современных историков теорию о «заморском» происхождении этрусков разделял и английский ученый А. Дж.Тойнби. (Но с древности существовала версия и об автохтонном происхождении этого народа, выдвинутая Дионисием Гали-карнасским.)

Некоторые современные исследователи, например 3. Майяни, пытаются доказать, что этруски были выходцами из Иллирии (область, расположенная к западу от Македонии). Они еще в XI в. до н.э. начали мигрировать из бассейна Дуная через Грецию. Одна из их «стоянок» была на острове Лемнос. Затем они пересекли Адриатическое море и осели в северо-западной части Апеннинского полуострова. Несколько столетий спустя другая группа того же этнического состава прибыла на Апеннины из Анатолии (Лидии). Перечень гипотез о происхождении этрусков можно продолжить, но можно констатировать, что практически все исследователи сходятся в том, что этруски (тирены, расены) являются «пришлым» народом, а не автохтонами. Мнения расходятся в отношении их прародины.

В VII—VI вв. до н.э. этрусская цивилизация достигла своего расцвета. К этому времени она сравнилась по своему влиянию на море с такими великими морскими державами, как эллинская и Карфаген, и даже была готова оспаривать у них власть над Западным Средиземноморьем. В этрусские города в огромном количестве стекались богатства: золото, серебро, слоновая кость, драгоценные камни и т.д. Считается, что виноград и оливы завезли в Италию этруски. Торговлей занимались не только этрусские купцы, но и пираты, которые также «прославили» этот народ.

Этруски были прекрасными мореходами. Им приписывают изобретение якоря и руля, а также специального скрытого тарана, прикрепляемого к носовой части корабля. Все их города так или

иначе имели выход к морю. Если они не стояли на побережье, то специально строились каналы.

Римляне «унаследовали» от этрусков не только своих первых царей, но и кормчих, и модели судов.

В основе цивилизации Древнего Рима лежит путешествие. Родоначальником Рима считается один из главных защитников Трои во время Троянской войны — Эней. После поражения Эней вынужден был, спасая семью, бежать из захваченного ахейцами города.

Этому путешествию Вергилий посвятил поэму «Энеида». Путь небольшого флота Энея лежал через Эгейское море, затем, обогнув Пелопоннес через Адриатическое море, путешественники прибыли в Эпир, расположенный на западном побережье Балкан, откуда проследовали на Сицилию. Внезапно налетевший шторм отбросил их корабли к северному побережью Африки, причем только вмешательство самого Нептуна спасло их от неминуемой гибели.

В Карфагене Эней был сражен любовными чарами и гостеприимством вдовствующей царицы Дидоны. Но верховный бог римлян Юпитер послал к Энею Меркурия (в дальнейшем покровителя странников), чтобы напомнить о необходимости продолжить путешествие.

Эней возобновляет свое странствие. Троянцы прибывают на Апеннинский полуостров, где первоначально останавливаются у города Кумы, а затем, после того как пророчица Сивилла устроила Энею «экскурсию» в Царство мертвых, где призрак умершего отца поведал ему о будущем великом предназначении Рима, они продолжают свой путь, который завершается на берегах Тибра. А спустя пять веков там был заложен Рим.

Троянцам предстояли еще многие испытания. Местное население — латиняне — начинают против них войны. И только брак Энея с дочерью царя латинян Лавинией прекратил этот кровавый конфликт. Но, чтобы умилостивить местных богов, в частности Юнону, они обязались перенять язык и традиции латинян.

Большую роль в редактировании и распространении мифа об Энее сыграл император Октавиан Август. Это позволило римским аристократам вести свою родословную от троянцев.

Видимо, говорить об индустрии туризма в широком смысле этого слова можно начиная с эпохи Древнего Рима.

Путешествия могли осуществляться благодаря наличию прекрасных дорог. Конечно, римляне развивали дорожную систему, исходя из военных потребностей. Войска за считанные дни могли быть переброшены из центральных районов к границам империи. Но значимость этих дорог для развития не только Римской, но и в целом европейской цивилизации столь велика, что можно согласиться с историком Прокопием, который назвал только первую дорогу, ведшую из Рима в Капую, так называемую Аппиеву дорогу, одним из Чудес Света.

Римские дороги строились по всем правилам инженерного искусства. Их строительство начинается в 312 г. во времена правления императора Константина, заложившего и новую столицу империи — Nova Roma, переименованную впоследствии в честь него в Константинополь. Для каждой дороги предварительно составляли план, затем рыли траншею, которую заполняли камнями. Для стока воды, чтобы она не застаивалась на самой дороге, вдоль дорожного полотна прорывали специальные водосточные канавы. О мастерстве строителей говорит тот факт, что римские дороги практически во всех европейских странах стали основой для автомобильных и железнодорожных путей. Римляне выбирали наиболее короткий и удобный путь между двумя исходными населенными пунктами и мало внимания обращали на рельеф местности. При прокладке дороги преодолевались любые препятствия. Примером мастерства римских дорожных строителей может служить туннель под горой между Путеолами и Неаполем (пещера Позилиппо). Их дороги, как правило, были прямыми.