Один из моих уличных товарищей был маляром, ремонтировал квартиры; он взял меня в компанию, как электрика. Я делал в квартирах проводки, а он красил. Кроме того, я брался выполнять задания по черчению, в основном богатым студентам горного факультета, и получал 50 р. за лист. Наш чертежник даже говорил мне: «Что-то я на горном факультете всё время твою руку узнаю».
В 1947 г. меня порекомендовали для графического оформления докторской диссертации военврачу госпиталя Бугулову. Работа была простая: разные диаграммы и подписи к фотоснимкам. В общем, Бугулов диссертацию защитил и очень был мною доволен.
У Бугулова я познакомился с начальником паталогоанатомической лаборатории зав. военокруга Круковским. В разговоре Круковский сказал, что ему надо изготовить микрофотоустановку. Есть её описание в каком-то журнале, но никто не берется её сделать. Он предложил мне посмотреть описание установки и взяться за неё. Установка была несложная, надо было объединить фотоаппарат и микроскоп на общей станине, так, чтобы можно было наводить на резкость. Круковский предложил мне оформиться к нему на работу старшим фотолаборантом, сделать установку и работать на ней. Я согласился, но только с условием, что работу буду выполнять в свободное от занятий время, а во время сессии вообще на работу ходить не буду, а потом всё сделаю, что накопится. Мои условия были приняты, и я проработал там до окончания института.
Кроме того, я со второго курса стал хорошо учиться, и мне была назначена повышенная стипендия 500 р. (50 р. на наши деньги).
Через год инвалидность мою сняли, и пенсию я перестал получать. Но как раз тогда я стал работать в лаборатории и получать повышенную стипендию. В общем, мой заработок был 1050 р. (105 р. на наши деньги): 500 р. стипендия и 550 р. зарплата. Вскоре отменили карточки, значительно улучшилось снабжение, и на эти деньги можно было прилично жить.
Я отдавал матери 500 р., а остальное тратил на себя. К окончанию института я хорошо оделся, справил себе два хороших костюма, хорошее пальто, несколько пар туфель. Покупал книги, инструмент и т. п.
В 1951 году я окончил институт с отличием и был направлен на работу в Харьков на Завод ХЭМЗ.
В Харькове
В Харьков на ХЭМЗ были направлены трое выпускников нашего института: я, Виталий Иванченко и Маргарита Абрамян. Я работал на испытательной станции крупных машин, а Маргарита и Виталий – в отделе Главного конструктора.
Виталий женился и от получения жилплощади на заводе отказался, а мне и Маргарите завод дал по комнате.
Маргарите в «Луче», мне в доме около проходной Турбинного завода (там сейчас заводская поликлиника). Позже мы с Маргаритой поженились и нам на заводе обещали дать отдельную квартиру в строящемся доме на Чернышевского. Но квартиру мы получить не успели, т. к. в январе 1953 годя меня, без моего согласия, вновь призвали в кадры армии. Призвали меня обманным путём. Вызвали в военкомат, дали заполнить какую-то анкету, сказали, что уточняют личные дела, а через несколько месяцев снова вызвали и зачитали приказ, что я зачислен в кадры советской армии.
Делать нечего, приказ есть приказ, пришлось выехать в г. Киев, где находилось электромонтажное военное управление, подчиненное т. н. ЦУКАС (центральное управление капитального аэродинамического строительства).
В Киеве находилось только управление, а работы велись по всей Украине.
Мы вели работы по монтажу электрооборудования для реактивной авиации.
Я работал вначале прорабом в городке Узин, а потом – начальником монтажной площадки в г. Чернигове. Маргарита уволилась с ХЭМЗа и приехала ко мне. Я устроил её к себе вольнонаёмным прорабом.
С самого начала я стал писать о том, что служить в кадрах не желаю, что призван был обманным путём. Писал в Министерство обороны, в Главное политуправление советской армии, в Президиум верховного совета. Но ниоткуда ни слуху, ни духу.
В марте 1953 г. умер Сталин, в июле расстреляли Берию и, видимо в связи со всем этим, мои письма рассмотрели, и в ноябре 1953 г. мне официально объявили, что приказ о моей демобилизации получен. Но начальник управления меня просил остаться на работе вольнонаёмным до сдачи объекта. Я согласился. В конце декабря госкомиссия приняла объект, и после Нового Года мы приехали в Киев рассчитываться.
И вот, когда в ресторане мы отмечали мою демобилизацию, Маргарита вдруг начала рожать. Вызвали скорую помощь, отвезли её в больницу, и в Киеве родился сын Сашка. Прямо из роддома Маргариту с Сашкой я отвёз на аэродром и самолётом мы прилетели в Харьков.
Когда меня призвали в армию, мою комнату пришлось сдать заводу, и по приезде в Харьков, мы втроём поселились в 14 м2 комнате Маргариты.
После демобилизации я на завод уже не вернулся. Мне хотелось пойти на преподавательскую работу. Я пошёл в ХПИ на кафедру эл. машин и поинтересовался, нет ли вакансий. Завкафедрой мне сказал, что пока вакансий ассистентов нет, но он может мне предложить работу в НИО (научно-исследовательский отдел), т. к. у меня есть опыт работы на заводе по испытаниям машин. Но предполагается, что с началом нового учебного года откроется вакансия, и меня переведут на преподавательскую работу.
Но работу в НИО я не выдержал. Тема была закрытая, я и мой лаборант сидели взаперти в комнате, делать нам практически было нечего. Мне давали конкретные задания, но для чего это и почему, ничего не говорили. Начался новый учебный год, но вакансий на должность преподавателя не было.
Мне предложили почасовую преподавательскую нагрузку в ХИИКСе на кафедре эл. машин и штатную должность старшего лаборанта, обещая во втором семестре зачислить в штат преподавателем. Работа в ХИИКСе была значительно интересней, чем в ХПИ. Но семестр кончился, а штатной должности преподавателя снова не было.
В это время в газете я прочёл объявление, что требуется преподаватель эл. техники в Рентгеновский техникум. Я, не увольняясь из ХИИКСа, пошёл в техникум. Оказалось, что должность преподавателя эл. техники уже занята, а мне предложили читать курс электромедицинской аппаратуры. Я отказался, т. к. понятия не имел, что это за аппаратура. Но меня уговаривал директор, очень симпатичный старичок Заболотский, его заместитель Алифанов и, наконец, парторг Грибанов. Обещали всякую помощь, обещали высокий заработок. Я решил попробовать, не получится – уйду. И я оформился преподавателем эл. мед. аппаратуры. Вначале было очень трудно, не было никакой литературы. Я достал книгу на болгарском языке. В общем, всё оказалось не так сложно, курс я освоил. Всё начальство было мною очень довольно. Меня сделали зав. лаборатории электромедицинских аппаратов, а потом и председателем цикла эл. мед. аппаратуры.
После рождения Сашки Маргарита нигде не работала. Потом в техникуме появилась вакансия преподавателя эл. машин, и Маргарита поступила в техникум.
Но тут родился второй сын Борька, и Маргарита вновь ушла с работы.
В 1956 году (после выхода Нового Закона о пенсиях) ушёл на пенсию директор техникума Заболотский. Нам прислали нового директора – бывшего I секретаря Волковского района Канчерина, и всё в техникуме полетело кувырком. Техникум превратили в политшколу с лёгким техническим уклоном. Учебный процесс в техникуме стал разваливаться, на директора начали писать жалобы. Кроме того, были обнаружены какие-то незаконные махинации в мастерской техникума.
После всего этого Канчерин понял, что надо как-то налаживать работу в техникуме. Он предложил мне должность замдиректора по учебной части. Мне хотелось наладить работу в техникуме, и я согласился. Представление на меня направили в министерство. И приказом министерства меня утвердили замдиректора.
Работа техникума стала немного налаживаться. Но запущенная машина продолжала работать, и Канчерина с работы сняли.
Директором был назначен врач-рентгенолог, бывший зав. райздравотдела Бодянский, который прямо заявил, что в техникуме и в точных науках ничего не смыслит. Бодянский, в общем-то, был неплохой человек, но неимоверный трус. Он лебезил перед любым начальством, даже перед теми, кто к нему прямого отношения не имел. Он по несколько раз мог изменить своё собственное решение. Я понял, что у такого директора я заместителем быть не могу. И ушёл с административной работы, оставшись рядовым преподавателем.
Бодянский долго удержаться не мог, как он ни пытался угождать любому начальству, всем одновременно угодить нельзя, и Бодянского сняли с работы.
Директором назначили молодого энергичного человека Калашника. Калашник был типичным руководителем командно-административного типа. Свою деятельность он начал с того, что начал разгонять старые преподавательские кадры. Хороших специалистов, но строптивых людей, а на их место набирал бездарности, но покорно его слушающихся и поднимающих, когда надо, руку. Всякое подобие демократии в техникуме подавлялось.
Калашник несколько раз пытался уволить с работы меня и Маргариту (Маргарита вернулась работать в техникум, когда Борьке исполнился год, ещё при Канчерине), но суд нас восстанавливал, и нам выплачивалась компенсация за вынужденный прогул. Работа в техникуме полностью развалилась. Если раньше перед выпуском к нам приходили люди из разных организаций и сватали наших выпускников, то при Калашнике о наших выпускниках пошла самая плохая слава.
В общем, в техникуме я проработал 28 лет с 5 февраля 1955 г. по 1 января 1983 г. и ушёл на пенсию. Ещё раньше на пенсию ушла Маргарита.
До 1962 года мы все четверо жили в одной 14-метровой комнате. Я стоял в очереди на расширение. В очереди стояли и наши соседи. Первыми квартиру получили наши соседи, и мы заняли всю квартиру. ХЭМЗ, который предоставил квартиру соседям, хотел в их комнату вселить свою работницу и сохранить т. о. коммуналку. Но техникум дал ХЭМЗу гарантию, что при первой возможности передаст ХЭМЗу однокомнатную квартиру взамен комнаты, которую мы заняли. Примерно через полгода однокомнатная квартира была передана ХЭМЗу, и мы получили ордер на всю квартиру в «Луче».
В этой квартире мы прожили до 1982 г. За это время дети наши выросли и поженились. Первым женился Боря, и у нас в 1979 г. родилась первая внучка Лика. Боря с женой и дочкой были прописаны у нас. Саша был прописан у нас, но жил у жены в однокомнатной квартире.
Наш дом должны были ставить на капремонт, но оказалось, что ремонтировать его нельзя, и дом наш снесли.
Нам дали три квартиры на Алексеевке: двухкомнатную Боре с женой и дочкой; двухкомнатную Маргарите с Сашкой и однокомнатную мне. Потом Маргарита обменялась квартирой со Светой – женой Саши, и они таким образом тоже получили двухкомнатную квартиру. К этому времени в Сашиной семье появилось двое детей, наших внучат: в 1982 г. родилась внучка Маша, а в 1983 г. родился внук Саша.
Несколько позже Боря поменял свою квартиру с Алексеевки на Холодную Гору, а мы с Сашиной семьёй живём по соседству на Алексеевке.
Вот всё, что я хотел написать. Надеюсь, что мои потомки, дети, а потом внуки, подробно напишут о себе и передадут эти записи своим потомкам, детям и внукам, и так без конца.
Приложение
