Уведомление к «Апофеозу Люлли» 2

Перевод с французского О.А. Серовой-Хортик

Комментарии Я.И. Мильштейна

 

Предисловие к первому сборнику клавесинных пьес

 

Я не имел возможности исполнить раньше желание публики, предоставив ей мои пьесы в напечатанном виде. Надеюсь, она не заподозрит меня в том, что я умышленно задерживал печатание, чтобы еще больше возбудить ее интерес, и простит мне, что, стремясь к точности, я работал так долго. Достаточно известно, что каждый автор слишком заинтересован в правильности издания его произведений, когда эти произведения имели счастье понравиться, и если ему льстят рукоплескания знатоков, то безграмотность и ошибки копиистов удручают его: такова судьба всех рукописей, с нетерпением ожидаемых публикой.

Мне давно хотелось бы заняться изданием моих пьес, но некоторые обязанности, помешавшие мне в этом, слишком лестны для меня, чтобы на это жаловаться: вот уже двадцать лет я имею честь состоять при короле и обучать почти одновременно его высочество дофина, герцога Бургундского, и шестерых принцев и принцесс королевского дома; вот эти-то мои обязанности, работа в Париже и неоднократные болезни, наверное, являются достаточным основанием, чтобы убедить всех в том, что у меня было время лишь сочинить столь значительное количество пьес, ибо в данном сборнике их семьдесят пять, а к концу года я собираюсь подготовить второй том моих произведений.

При сочинении всех этих пьес я всегда имел в виду определенный сюжет, который мне подсказывали разные обстоятельства, так что названия пьес соответствуют моим намерениям. Меня, я надеюсь, избавят от объяснений. Однако среди этих названий есть такие, которые могут показаться в некотором роде лестными для меня.

Я считаю нужным предупредить, что пьесы с такими названиями являются своего рода портретами, которые в моем исполнении находили довольно похожими, и что эти лестные названия относятся скорее к очаровательным оригиналам, чем к их изображениям.

Над этим первым томом работают уже больше года. Я не жалею ни труда, ни расходов, и лишь. такой крайней внимательности мы обязаны четкостью и точностью гравировки.

Я снабдил пьесы всеми нужными украшениями и соблюдал правильную длительность тактов и нот; вы найдете здесь пьесы, соответствующие по трудности различным знаниям и возрастам, пригодные для слабо, средне и великолепно развитых рук. Практика показала мне, что сильные руки, способные исполнять как самые быстрые пьесы, так и пьесы, требующие самого легкого туше, далеко не всегда могут исполнять пьесы нежные, основанные на чувстве; я же должен совершенно искренне сказать, что я гораздо больше люблю то, что меня трогает, нежели то, что меня поражает.

Клавесин сам по себе инструмент блестящий, идеальный по своему диапазону, но так как на клавесине нельзя ни увеличить, ни уменьшить силу звука, я всегда буду признателен тем, кто, благодаря своему бесконечно совершенному искусству и вкусу сумеет сделать его выразительным. К этому же стремились мои предшественники, не говоря уже о прекрасной композиции их пьес. Я попытался усовершенствовать их открытия. Их собственные произведения и сейчас еще могут нравиться людям с изящным вкусом.

Что же касается моих пьес, их новизна и разнообразие были благосклонно приняты публикой. Я желал бы, чтобы еще неизвестные пьесы этого сборника имели такой же успех, как и те, которые уже известны.

Чтобы облегчить правильное понимание и исполнение моих пьес в нужном духе, я был вынужден ввести некоторые значки для обозначения украшений, сохраняя по мере возможности обозначения общепринятые; вы найдете в конце этого тома все украшения с объяснением их исполнения,

У меня было намерение обозначить цифрами пальцы, по крайней мере в тех местах, где порядок пальцев не безразличен, но это могло бы привести к путанице при печати.

К тому же опытность некоторых исполнителей как будто бы является для меня гарантией правильного понимания и, во всяком случае, я всегда буду рад разъяснить все могущие возникнуть сомнения.

 

Предисловие ко второму сборнику клавесинных пьес

 

Наконец, вот второй сборник моих пьес для клавесина, который я, правда, собирался подготовить з год появления первого. Я этого не сделал по некоторым нижеследующим соображениям:

Я счел нужным сделать больший интервал, чтобы дать время тем, кто играет пьесы первого тома, достаточно ими овладеть.

Я был занят сочинением девяти Lecons des Tenebres, из которых три песнопения первого дня уже награвированы и находятся в продаже.

Мне показалось необходимым опубликовать между этими двумя сборниками методический труд под названием «Искусство игры на клавесине», весьма полезный вообще и абсолютно необходимый для исполнения моих пьес в нужном стиле.

В знак ответного внимания к одному из славнейших музыкантов наших дней я не считал себя вправе задерживать печатание его последнего сборника пьес для виолы, ибо он в свое время оказал мне такую же услугу в отношении моего первого сборника клавесинных пьес, так как гравер у нас один и тот же.

Всегдашние обязательства по отношению к двору, к публике и к тому же весьма хрупкое здоровье.

Наконец, стремясь выразить, сколь я признателен ценителям моего первого сборника, а также в ответ на то, с каким нетерпением они ожидают второго, я увеличил его на два раздела по сравнению с первым. Поэтому, в соответствии с увеличением расходов по его напечатанию, он будет продаваться на 2 луидора дороже.

Прежде чем закончить это маленькое вступление, я должен не забыть объяснить, что методический труд, озаглавленный «Искусство игры на клавесине», о котором я только что говорил, содержит в себе, кроме методических указаний, восемь прелюдий, для любых рук и всех возрастов, причем пальцы к ним помечены цифрами. Кроме того, эти прелюдии написаны во всех тональностях моих пьес как из первого, так и из второго сборника.

Те, кто купили вышеупомянутый методический труд в 1756 году, смогут мне его вернуть, если только он не был ими переплетен или попорчен, и я им вручу бесплатно новый экземпляр издания 1717 года, с приложением касательно моего второго сборника пьес для клавесина.

Все эти произведения можно найти по адресам, указанным на первой странице данного сборника.

 

Предисловие к третьему сборнику клавесинных пьес

 

Надеюсь, любители моих произведений заметят, что в этом сборнике я с удвоенным рвением стараюсь им угодить, и смею льстить себя мыслью, что он им понравится во всяком случае не меньше, чем оба предшествующих.

Вы найдете в нем новый знак, изображаемый следующим образом '; он служит для обозначения окончания мелодии или гармонической фразы, а также указывает на то, что конец одной мелодии нужно несколько отделить от начала следующей. Эта маленькая пауза почти незаметна, но когда ее не соблюдают, люди со вкусом чувствуют, что в исполнении есть какой-то изъян.

Одним словом, различие между двумя видами исполнения можно сравнить с различием между людьми, которые читают не соблюдая точек и запятых, и людьми, которые их соблюдают; такого рода паузы, должны ощущаться без нарушения размера.

В этом третьем сборнике вы найдете пьесы, которые я называю «Pieces croisees» [«Пьесы с перекрещиванием (рук)»]. Вы, наверное, помните, что во втором сборнике пьес на стр. 62 имеется подобная пьеса под названием «Les bagatelles» [«Багатели»]. Именно такие пьесы я называю «Pieces croisees». Пьесы, имеющие такое название, должны исполняться на двух клавиатурах, одна из которых, путем смены регистров, должна звучать приглушенно.

Те, кто имеет клавесин с одной клавиатурой или спинет, будут играть верхнюю партию так как она обозначена, а басовую на октаву ниже; если же басовую партию нельзя понизить на октаву, придется повысить на октаву верхнюю партию. Такого рода пьесы к тому же могут быть пригодны для двух флейт или гобоев, а также для двух скрипок или двух виол и для всех других инструментов, настроенных в унисон; исполняющие эти пьесы на других инструментах, разумеется, должны внести соответствующие изменения.

После того как я так тщательно пометил все украшения к моим пьесам и дал к ним отдельно достаточно понятные объяснения в особой методе, известной под названием «Искусство игры на клавесине», меня всегда удивляет, когда кто-нибудь учит и играет их не следуя этим пометам. Это непростительная небрежность, тем более что украшения к моим пьесам отнюдь не произвольны. Словом, я заявляю, что мои пьесы надо играть следуя моим обозначениям и что они никогда не будут производить нужное впечатление на лиц, обладающих подлинным вкусом, если исполнители не будут точно соблюдать все мои пометы, ничего к ним не прибавляя и ничего не убавляя.

Я прошу снисхождения у господ пуристов и грамматистов к стилю моих предисловий - в них я говорю о моем искусстве; если бы я следовал высокому стилю их искусства, то, может быть, я бы менее ясно говорил о моем собственном.

Я никогда не полагал, что моим пьесам суждено бессмертие, однако с тех пор как некоторые известные поэты оказали мне честь, подражая им, в будущем, возможно, мои пьесы разделят славу, которой поначалу они были обязаны лишь этим очаровательным пародиям.

И в этом. новом сборнике я заранее выражаю благодарность моим добровольным помощникам за столь лестное для меня общество и предоставляю в этом третьем сборнике пьес широкое поле деятельности для их Минервы.

 

Предисловие к четвертому сборнику клавесинных пьес

 

Прошло более трех лет с тех пор как эти пьесы, закончены. Но так как здоровье мое убывает с каждым днем, мои друзья посоветовали мне прекратить работу, и с тех пор я не писал никаких больших сочинений. Я благодарю публику за то одобрение, с которым она до сих пор к ним относилась, и полагаю, что отчасти это одобрение заслужено мной, благодаря моим стараниям ей угодить.

Никто до сих пор не писал большего количества произведений в разных жанрах, чем я, и я надеюсь, что моя семья найдет в моем портфеле достаточно оснований оплакивать меня, если- только эти сожаления могут нам пригодиться после жизни; но нужно хотя бы иметь эту надежду, чтобы пытаться заслужить то эфемерное бессмертие, к которому стремятся почти все люди.

 

Уведомление по поводу этого сборника (четвертого сборника клавесинных пьес)

 

Начиная с 25-ой сюиты этого сборника я намеревался писать его в до миноре и [до] мажоре, но после первой пьесы в до миноре мне пришла в голову мысль написать одну пьесу в обычном ми-бемоле [мажоре], в соответствии с вышеупомянутой сюитой в до миноре (что вполне естественно).

Первая и третья пьесы были потеряны, и мы представили эту пьесу как могли, так как, будучи тяжело больным, я не считал возможным сам руководить изданием. Если впоследствии эти пьесы будут найдены, я попытаюсь сам исправить эту часть или, во всяком случае, буду давать указания тем, кто будет этим заниматься. В связи с чем картуш, помещенный на 48 стр., перед «La visionnaire» [«Ясновидящая»] становится ненужным. Должен заметить, однако, что ни весь сборник в целом, ни каждая пьеса в отдельности ничуть не пострадали *.

* В тиражах, предшествовавших тиражу, переиздаваемому мной в настоящее время, над заголовком «La visionnaire» [«Ясновидящая»] был помещен орнаментированный картуш со следующим указанием: «Так как данная сюита написана в до миноре, пьесу «La visionnaire» следует исполнять после следующей пьесы но причинам модуляции». В издании, по которому я воспроизвожу новый тираж, легко заметить следы уничтоженного картуша. [Картуш здесь - графическое украшение в виде развернутого свитка, на котором было помещено данное указание. - Примеч. пер.]

 

Предисловие к «Королевским концертам»

 

Нижеследующие пьесы другого рода, чем те, которые я давал до сих пор. Они подходят не только для клавесина, но также и для скрипки, флейты, гобоя, виолы и фагота. Я их сочинил для маленьких камерных концертов, на которые Людовик XIV вызывал меня почти каждое воскресенье в течение года. Пьесы эти исполняли г-н Дюваль, г-н Филидор, г-н Алариус и г-н Дюбуа. Я играл на клавесине.

Если публика одобрит их так же, как одобрял покойный король, у меня их достаточное количество, чтобы впоследствии опубликовать несколько томов. Я их распределил по тональностям и сохранил те же названия, под которыми они исполнялись при дворе в 1714 и 1715 годах.

 

Предисловие к «Новым концертам»

 

Название этого тома послужит не только для того, чтобы отличить его от моих предыдущих сборников, но также и для того, чтобы показать разнообразие объединенных в нем характеров.

Во Франции «Республику музыки» уже давно разделяли противоречия между итальянским и французским вкусом. Что до меня, я всегда уважал то, что достойно уважения, невзирая на авторов и на национальность. Первые итальянские сонаты, появившиеся в Париже более тридцати лет тому назад, побудившие меня самого впоследствии сочинять сонаты, ничем не повредили в моем представлении ни произведениям г-на де Люлли, ни произведениям моих предшественников, которые всегда будут вызывать восхищение, но которым вряд ли возможно подражать. Итак, благодаря тому праву, которое мне дает мой нейтралитет, я продолжаю свое плавание, пользуясь счастливыми предзнаменованиями, сопутствовавшими мне до сих пор.

Итальянская музыка имеет право старшинства по отношению к французской, и в конце этого тома вы найдете большую сонату для трио, под названием «Апофеоз Корелли». Искорка самолюбия побудила меня дать ее в партитуре.

Если когда-нибудь моя Муза превзойдет самою себя, я осмелюсь предпринять сочинение, но уже в другом стиле - Апофеоза несравненного г-на де Люлли, хотя одних его собственных произведений достаточно, чтобы принести ему бессмертие.

Новые концерты, которые я даю здесь, можно объединить в одной обложке с четырьмя первыми, которые я дал в моем третьем сборнике пьес для клавесина. Полагаю, что аккомпаниаторы останутся довольны тем, как я тщательно их цифровал.

Высказываются пожелания, чтобы я издал свои трио; но это может быть сделано лишь в будущем году к июлю месяцу. Нижеследующие пьесы несколько иного рода, чем те, которые я писал до сих пор. Они подходят не только для клавесина, но также и для скрипки, флейты, гобоя, виолы и фагота. Я их сочинял для небольших камерных концертов, в которых я участвовал по приглашению Людовика XIV почти каждое воскресенье в течение целого года. Пьесы эти исполнялись господами Дювалем, Филидором, Алариусом и Дюбуа; я играл партию клавесина.

На тот случай если они придутся по вкусу публике в такой же степени, в какой они встречали одобрение покойного короля, я их транспонировал в разные тональности и сохранил название, под которым они были известны при дворе в 1714-1715 годах.

 

Предисловие к трио-сонатам «Нации»

Признание автора публике

 

Часть этих трио была сочинена уже несколько лет тому назад, несколько рукописных копий распространились по свету, но мне они не внушают доверия из-за небрежности копиистов. Постепенно я увеличивал число этих трио и полагаю, что любители подлинного искусства будут этим довольны. Первая соната этого сборника, первая сочиненная мной соната и одновременно первая соната, сочиненная во Франции. История ее довольно необычна.

Очарованный сонатами Корелли, произведения которого я буду любить пока жив, так же как и французские произведения господина де Люлли, я решился сочинить сонату и предложил ее исполнить на концерте подобном тому, на котором я слышал сонату Корелли. Зная алчность французов ко всем иностранным новинкам и не доверяя самому себе, я оказал себе большую услугу путем небольшого позволительного обмана. Я сделал вид, что один мой родственник, действительно находящийся при дворе короля Сардинии, прислал мне новую сонату нового итальянского автора. Из букв моего имени я составил итальянское имя и поставил его вместо своего. Сонату выслушали с жадностью, и мне не придется ничего говорить в ее защиту. Однако это придало мне уверенности. Я сочинил другие сонаты и под маской своего итальянского имени получал громкие аплодисменты. К счастью, эти сонаты настолько понравились, что моя уловка не заставила меня краснеть. Я сравнил свои первые сонаты с сочиненными мною позднее и ничего особенно там не изменил и не добавил. Я прибавил к ним только целый ряд пьес, для которых сонаты являются своего рода прелюдиями или интродукциями.

Мне хотелось бы, чтобы бескорыстная публика осталась ими довольна. Ибо всегда найдутся критиканствующие, которых следует остерегаться больше, чем истинных критиков, у. которых часто, даже помимо их воли, можно получить весьма полезные советы. Первые же достойны презрения, и я заранее готов расплатиться с ними с лихвой. У меня осталось довольно значительное число таких трио, чтобы в дальнейшем опубликовать столь же полный том, как и этот.

 

Предисловие к «Апофеозу Люлли»

 

Если желание добиться большего в каком-нибудь произведении может сделать его лучше, мне достанет чем утолить жажду, вдохновившую меня на сочинение данного произведения. Моя Минерва 1 подтолкнула меня сесть за композицию почти сразу после того, как у меня возник план этой работы. К тому же я обещал его публике в сборнике концертов, который был мною опубликован в июле прошлого года.

Единственное, к чему я стремлюсь, принося дань величайшему музыканту, которого дал прошлый век, это развеять предрассудки тех, кто знает его произведения только понаслышке. Впрочем все сделанное им в театре выше всех похвал, и мой труд скорее выражение почтения к его памяти, нежели музыкальный панегирик.

Уведомление к «Апофеозу Люлли» 2

 

Это трио, а также «Апофеоз Корелли» 3 и полный сборник трио, который я надеюсь дать в будущем июле, могут исполняться на двух клавесинах, а также на любых других инструментах. Я весьма успешно играю их с моими домашними и моими учениками, исполняя на одном клавесине первую верхнюю партию и бас, а на втором вторую верхнюю партию и тот же бас в унисон с первым клавесином. Правда, при этом необходимо иметь два экземпляра нот вместо одного, а также два клавесина. Впрочем, я нахожу, что часто легче объединить два инструмента, чем четырех человек, профессионально занимающихся музыкой. Можно использовать и два спинета в унисон, однако это дает меньший эффект. Единственно за чем следует строго следить это долгота звуков в украшениях. Смычковые инструменты могут продлевать звук, а поскольку на клавесине это невозможно, необходимо как можно дольше играть каденции, «battements» и другие украшения; с помощью этого приема клавесинное исполнение такой музыки будет не менее приятным, тем более что природа клавесина обладает блеском ичеткостью, которых нет в других инструментах 4.

Я сохраню тот же формат при печатании моих дальнейших произведений, чтобы желающие могли переплести в один том несколько отдельных сборников.