Критическая оценкам «оттепели» предопределяется ещё и тем, как в те годы относились к русскому духовному наследию. Важным компонентом политики хрущёвского времени становятся оголтелая антирелигиозность в духе Е. Ярославского. Уже в 1954 г. под руководством Н.С. Хрущёва были приняты два постановления ЦК КПСС, выделявшиеся своей антицерковной направленностью: “О крупнейших недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах её улучшения” и “Об ошибках в поведении научно-атеистической пропаганды среди населения”. По словам видного церковного деятеля митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, они недвусмысленно знаменовали собой конец “золотого десятилетия” сотрудничества власти и церкви и возвращали страну на два десятилетия назад, во времена “безбожных пятилеток”. Со своих постов изгоняются главные проводники политики сближения церкви и государства при Сталине митрополит Николай и Председатель Совета по делам Русской Православной церкви (СДРПЦ при СНК СССР) Г. Карпов. Идеологическая база под удушение Православия закладывалась и в новую программу КПСС — в коммунистическое завтра церковнослужителям дорога была закрыта, и Хрущёв обещал народу, что пройдёт всего несколько лет, и “последнего попа” будут показывать по телевизору.
Конец 1960 — начало 1980-х гг. — это новый рубеж в развитии Русской Православной Церкви. Размышляя на исходе XX столетия над судьбами страны в то время видный церковный деятель митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), писал: “Имперско-бюрократический период советской истории являет нам зрелище удивительное и противоречивое. Он сочетает в себе расцвет экономической, военной и политической мощи СССР с полной идеологической деградацией коммунистической доктрины, ее редкостным мировоззренческим бессилием”. Плачевное положение «коммунистического официоза» и «глухое брожение» в обществе, по его словам, вызвало «инстинктивный поиск утраченных святынь». Естественным становится разворот к православию. Этому способствовала и политическая обстановка: уход в политическое небытие Н. Хрущёва ознаменовал завершение очередного периода гонений на церковь, хотя власти по-прежнему пытались контролировать её деятельность, в том числе посредством прокуратуры и органов государственной безопасности.
Большое значение в жизни церкви сыграл поместный собор. состоявшийся в мае—июне 1971 г. в Троице-Сергиевой лавре. Созыв собора был связан с необходимостью избрания приемника умершему в апреле 1970 г. патриарху Алексию. Из всех соборов послереволюционной поры он был самым представительным. На соборе присутствовали главы шести и представители пяти автокефальных, а так же главы всех трёх автономных православных церквей, а кроме того руководители ряда межхристианских объединений (ВСЦ, ХМК, КЕЦ и др.). С докладом «Жизнь и деятельность русской православной церкви» выступил патриарший местоблюститель митрополит Пимен (Извеков). Кроме того участники собора заслушали содоклад митрополита Никодима (Ротова) об экуменическом движении и митрополита Алексия (Ридегера) о миротворческой деятельности РПЦ. На соборе был затронут вопрос взаимоотношений с государством, которые были признаны в целом позитивными. Собор избрал новым патриархом митрополита Пимена (Извекова). К важнейшим результатам собора может быть так же отнесён обнародованный на нём документ («деяние») «об отмене клятв (проклятий) на старые обряды и на придерживающихся их», что означало признание необоснованности решений соборов 1656 и 1667 гг., обвинивших старообрядцев в ереси. Отныне Московским Патриархатом «православность старых обрядов и спасительность употребления их» официально признавалась.
Особое место на соборе было уделено острым внутрицерковным проблемам. Повышенное внимание к ним обуславливалось положением церкви в годы хрущёвского реформаторства, когда за счёт давления извне, возрождения духа «обновленчества» 1920-х гг. пытались навязать церкви постоянную череду преобразований, подорвать её единство и авторитет. Приверженцы всякого рода модернизационных предложений (например, сокращения или упрощения церковной службы) поддержки собора не получили. Но и консервативные силы в церкви, недоброжелательно относившиеся к идеи обновления православия, так же оказались в меньшинстве. В документах собора было подчёркнуто, что «церковь — это живой благодатный организм» и что «задачи церковнослужителей — не декларирование верности старине, а «сообразование правил и традиций церковных с нуждами церкви и потребностями времени». Линия на осторожные преобразования, находящиеся под полным контролем высших церковных иерархов была продолжена и в дальнейшем. В церковной печати подвергались критике как противники реформ, так и экстремистски настроенные модернисты. «Нам думается, — заявлял в 1973 г. от имени руководства РПЦ митрополит Ювеналий (Поярков), — что и консервативная, и экстремистская позиция опасны для церкви». Напрашивается очевидная аналогия с настроениями высшего партийного руководства СССР в пользу стиля «консервативного реформирования», когда существовавшие крайности отсекались, а имеющие противоречия развивались подспудно.
Вместе с тем в церковной жизни после собора 1971 г. наметились и важные позитивные перемены, связанные с более бережным отношениям к традициям. Трудно переоценить, в частности, значимость возврата от активно насаждавшейся в 1960-е гг. модернизаторами пропаганды «разумной» веры к традиционной для русского православия вере «сердечной». «…Веру мы не доказываем, а показываем», — отмечалось в этой связи в одном из выпусков Журнала Московской патриархии за 1974 г. Кроме того, идёт возрождение духовных традиций, связанных с верой в возможность «опытного соединения с богом» в состоянии религиозного вдохновения. Большой отклик в церковной среде получают работы византийского богослова Григория Палама, противостоявшего рационалистскому походу к догматам веры. Активно печатались труды его последователей, в частности одного из последних великих философов русского религиозного возрождения В.Н. Лосского (1903—158 гг.), перу которого принадлежит пространный «Очерк мистического богословия восточной церкви», другие фундаментальные работы.
Послесоборный период развития РПЦ оказался отмечен активизацией не только духовных исканий, но и укреплением её положения в советском обществе. В 1975 г. были приняты поправки к закону 1929 г. о религиозных объединениях. Изменения в законе, с одной стороны, показывали сохранявшееся желание советского руководства вмешиваться в деятельность церкви, но, с другой стороны, повышалось правовое положение церкви, которая теперь фактически приближалась к статусу юридического лица. Растёт число верующих, что вынуждены были признавать даже советские социологи. Согласно их данным, в начале 1960-х гг. среди городского населения верующих было 10—15%, среди сельчан — 15—25%, но уже в 1970-е гг. количество верующих в городах составило 20% и ещё около 10% горожан определяло себя как «колеблющихся». К церкви потянулась молодёжь, в том числе школьники. Растёт число священнослужителей, намечается процесс открытия новых церквей. Расширяется издательская деятельность. В 1979 г. в Издательском отделе Московской патриархии был создан киноотдел, целью которого являлся выпуск репортажей и коротких документальных фильмов о различных сторонах жизни и деятельности церкви. К руководству епархиями приходят новые энергичные иерархи из послевоенного поколения, в частности Хризостом (Мартишкин), Иоанн (Снычев) и др.
В конце 1960-х — начале 1980-х гг. возрастает международная активность РПЦ. В 1972 г. Патриарх Пимен посетил глав ряда православных церквей, среди них александрийской, антиохской, иерусалимской и целого ряда других. В последующие годы визиты продолжились. На встречах глав православных церквей обсуждались вопросы церковной и международной жизни. Позитивно развивались прямые контакты с древними восточными церквями. Патриарх нанёс визиты главам армянской, эфиопской и других церквей данной вероисповедной ориентации. С другой стороны из-за позиции Ватикана по вопросу об унии ослаб диалог с католиками. Противоречивые оценки и в те годы, и в наши дни вызывает экуменическая деятельность РПЦ в рамках Всемирного совета церквей, особенно активизировавшаяся в тот период, как считается, по инициативе митрополита Никодима (Ротова). В 1975 г. на V генеральной ассамблее ВСЦ сразу пять представителей Московской Патриархии были избраны в состав ЦК ВСЦ, один из них стал членом Исполкома ВСЦ. Митрополит Никодим (Ротова) занял один из шести президентских постов, после его смерти в 1978 г. этот пост перешёл главе грузинской православной церкви католикосу Илии II.
Ощутимую поддержку РПЦ оказывала миротворческой деятельности советского государства. Её представители участвовали во всех конференциях советских сторонником мира, проходивших в 1970—1980 гг. На работавшей в январе 1985 г. Всесоюзной конференции сторонников мира патриарх Пимен, митрополиты Филарет (Вахромеев) и Ювеналий (Поярков) вошли в состав Советского комитета защиты мира (СКЗМ). В 1983 г. была образована Общественная комиссия СКЗМ по связям с религиозными кругами, выступающими за мир. Её председателем стал митрополит Филарет (Вахромеев). Иерархи РПЦ участвовали в деятельности 10 обществ дружбы с народами зарубежных стран. Митрополит Алексий (Ридигер) входил в Совет общества «Родина», задачей которого являлась работа по укреплению сотрудничества и взаимопонимания с соотечественниками за рубежом. Представители Московского патриархии принимают активное участие в международных форумах общественных организаций в защиту мира. В частности, по её инициативе начали созываться Всемирные межцерковные конференции сторонников мира. Первая такая конференция «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами» прошла в 1977 г. в Москве. В её работе приняли участие около 650 представителей из 107 государств. Вторая конференция «Религиозные деятели за спасение священного дара жизни от ядерной катастрофы» состоялась в 1982 г. Местом её проведения являлась так же в Москве. На неё собралось 590 посланцев различных конфессий из 90 стран мира. На сессии Генеральной Ассамблеи ООН в июне 1982 г. патриарх Пимен выступил с докладом об итогах этой конференции, что стало важным событием международной жизни.
Новое оживление различных сторон религиозно-церковной и общественно-просветительской деятельности РПЦ приходится на начало 1980-х гг. В эти годы начинается подготовка к празднованию 1000-летия крещения Руси, что заставило государство несколько смягчить антицерковные ограничения. В 1981 г. уменьшились налоги на доходы священнослужителей, которые прежде рассматривались как налоги на частнопредпринимательскую деятельность, а теперь — как налоги свободные профессии. Если прежде они равнялись 81%, то после снижения — составили 69%. В 1980 г. церкви наконец было дано разрешение открыть завод и мастерские церковной утвари в Софрине, а Издательский отдел Московской патриархии из нескольких тесных помещений Новодевичьего монастыря, где он ютился долгие годы, переехал в благоустроенное современное здание. В мае 1983 г. Советом министров СССР Московской патриархии был передан московский Свято-Данилов монастырь для создания в нём духовно-административного центра. На его восстановление было запланировано затратить 20 млн. руб., в действительности расходы значительно превысили эту сумму и составили около 100 млн. руб. В период церковного оживления начала 1980-х гг. происходит канонизация новых святых, устанавливаются новые церковные праздники (Собор Костромских святых, Собор Смоленских святых, Собор Сибирских святых, Собор Белорусских святых и некоторые другие), вводятся новые церковные награды (ордена Андрея Первозванного, св. Ольги и св. Даниила). Возрастает интерес к церкви со стороны общественности.
