Уилер Гордон За пределами индивидуализма

Автор: Уилер Гордон

Гордон Уилер «За пределами индивидуализма (поддержка, стыд и близость: Self в развитии)» Часть 1-ая

С любезного разрешения Александра Моховикова публикуем 5-ую главу книги Гордона Уилера «За пределами индивидуализма». Несколько слов о том, как я ее читал. Это было два года назад. Я тогда приболел. Было много свободного времени. Александр только сделал черновик, и я читал еще гранки с экрана монитора. К этому времени все доступное на русском языке по теории гештальт-терапии было прочитано. И я стал замечать повторяемость, недостаток философского обоснования теории селф, отсутствие в теории гештальт-терапии собственно гештальт-психологии, и, простите, - некоторый популизм. Мою жажду по академизму с лихвой восполнил Гордон Уилер. Я рад наконец-то поделиться с Вами "новым гештальтом". Гештальтом 21-го века.

Поддержка, стыд и близость: Self в развитии

В частях I и II этой книги мы исследовали и разрабатывали новый взгляд на self и его опыт, радикально отличающийся от модели предсуществующего, изолированного и. в конечном счете, пассивного «я», принадлежащей к унаследованной нами парадигме индивидуализма. Исходя из новой точки зрения, мы понимаем self как активный процесс осмысленной интеграции поля - придания смысла опыту как основанию для действия - с циклически повторяющейся или постоянно чередующейся последовательностью сканирования с помощью восприятия - оценки - интерпретирования - интеграции - действия, непрерывно осуществляющейся в процессе жизни и разрешения поля опыта. Эти процессуальные виды деятельности являются не отдельными во времени стадиями, а динамическими элементами единого процесса, опытного по своей природе, в ходе которого каждая его часть получает информацию от всех других и направляется ими, а также структурирующим воздействием восприятий/убеждений, чувств/ценностей и обратной связью с окружающей средой. Единое действие или стратегия, являющаяся результатом этого холистического процесса, представляет собой то, что мы назвали "творческим приспособлением" или "контактом" - решением тех вопросов, с которыми человек столкнулся в настоящий момент, и его использованием в качестве основания или научающего опыта в будущем или текущем контакте. Временами эти творческие акты могут даже приводить к созданию целого нового стиля приспособления или контакта, совершенно по-новому интегрирующего, насколько это для нас оказывается возможным (в количественном и качественном отношении), как "внутренний мир" желаний, убеждений, воспоминаний и страхов - так и "внешний мир" воспринятых ресурсов, проблем, риска, выгод и других, субъективных self не следует упускать из виду, что ключевое слово "воспринятых" подразумевает, что упомянутое различие между "внутренним" и "внешним" представляет собой текучую границу опыта, а не неподвижную отметку двух жестко разграниченных "мест" в его поле).

Эти формы приспособления, первоначально всегда служащие целям выживания и роста, затем могут открыть путь для нового опыта и научения - или же стать жесткими и ограничивающими в одной или многих областях жизни, заставляя нас повторять основанные на старых непроверенных предположениях и мнениях стереотипные действия и самоисполняющиеся пророчеств, которые теперь переносятся на новые ситуации. Подобное повторяющееся самоограничение может вскоре стать самоподкрепляющим как любая модель фобии, в которой избегание вызывающей страх ситуации с очевидностью подтверждает наличие предполагаемой опасности, укрепляя и подтверждая достоверность старых убеждений и проекций, на которых основаны страхи, и исключая другие возможные ресурсы и новые стратегии, доступные в актуальном поле. В реальном смысле любая психотерапия независимо от школы или подхода сводится к одному: деконструкции старых интегрированных целостностей чувств/действий/убеждений/восприятия для получения нового опыта и осуществления новых экспериментальных действий.
Временами деконструкция может казаться весьма угрожающей. Особенно, если мы научились старым стилям и действиям еще в детстве в условиях беспомощности и недостаточной поддержки. Они могут быть организованы и тесно связаны с нашей жизнью и глубоко внедрены в привычный self-процесс, и потому оказаться достаточно устойчивыми к изменениям.

В некоторых случаях главы 3 мы видели начало формирования этих повторяющихся петель обратной связи и фиксированных моделей по мере того, как вокруг определенных комплементарно проективных интерпретаций, будто специально предназначенных повторять (и подтверждать) старые убеждения и страхи, возникали (при чем без сознательного "выбора" со стороны участников) вполне определенные паттерны взаимодействия в диаде или "системы", приводившие к новым версиям старых сценариев и порочным кругам. В главе 4 мы вновь слышали, как другие люди (а, может, и мы сами) упоминали о трудностях преодоления рамок старых решений и фиксированных стилей, которые без критики применяются к новым ситуациям, не давая возможности увидеть потенциал для нового контакта и роста. Чем более сложными, лишенными поддержки и, возможно, травмирующими были условия далекого и зависимого детства, в которых создавались старые стили и решения, тем сильнее мы будем цепляться и полагаться на них в настоящем, подпитываясь проективными интерпретациями и избегая всего, что им противоречит - иными словами, и в настоящем они постоянно подкрепляются интегративным действием конструктивного self-процесса и нашей природы.

Таким образом, казалось бы, мы совершенно не способны измениться - во всяком случае, в областях, которые в прошлом были для нас сложными или травмирующими, и где создан мощный приспособительный механизм, на который мы опирались для обеспечения себе благополучия и, возможно, выживания. Однако, хорошо известно, что, тем не менее, мы растем и изменяемся. Иногда даже совершаем "прорыв" - устанавливаем новый контакт и проводим такой поведенческий эксперимент, которые выводят нас за рамки старой интерпретации поля и формируют новую целостную самоорганизующуюся модель, иными словами - новое self. И если на то пошло, то и старая, нынче ставшая негибкой его модель когда-то сама была таким "прорывом", новым контактом и творческим решением старой жизненной проблемы.

Каким образом это происходит? И как сегодня мы можем "переделать" ее в пользу нового решения и новой организации self? Что входит в новые, важные, творческие, жизненные конструкции; каковы их компоненты, как мы обнаруживаем и складываем их по-новому? И, с другой стороны, что их подавляет и ограничивает - почему нам не удается сконструировать "более лучшее" решение по сравнению с тем, к которому мы пришли? А когда self-процесс глубоко укоренившимся и привычным способом оказывается подавленным и ограниченным, что требуется для его нового открытия, раскрытия себя и новых возможностей в поле? Что нужно сделать для исправления раненного self в терапии, нашей личной жизни и во взаимоотношениях?

Эти вопросы в настоящем разделе книги приводят к знакомой по жизни триаде - темам поддержки, стыда и близости - каждая из которых будет рассмотрена, исходя из новой позиции в свете нового, разрабатываемого нами подхода к self-процессу и его опыту. Более того, каждое их этих понятий, заряженное энергией и сложностью, здесь будет представлено в динамических взаимоотношениях с другими. Стыд, который в новой модели оказывается противоположностью поддержке поля, подавляет близость; поддержка является условием способствующим близости, которая, в свою очередь, представляет собой определенный вид поддержки, необходимый для полного развития self; кроме того, близость исправляет вред, причиненный стыдом, и восстанавливает self. Чтобы убедиться в справедливости этих представлений, обратимся к главе 5, посвященной поддержке, которая на новом парадигматическом фоне, как мы увидим, приобретает новые смыслы.

Глава 5: Поддержка и развитие - self в поле

Что представляет собой поддержка? Что мы подразумеваем, обращаясь к этому знакомому понятию, одному из тех, которые при поверхностном взгляде кажутся очевидными и безобидными, но, как только мы копнем глубже, превращаются в минное поле на удивление богатых ассоциаций, часть которых заряжены положительной энергией, а другие странным и неожиданным образом - отрицательной? Почему так происходит? Что именно в структуре полученной в наследство парадигмы индивидуализма делает это, казалось, нейтральное понятие столь заряженным, а процесс ведения переговоров об оказании поддержки - угрожающим интенсивными эмоциональными выбросами и нарушением отношений? И каким образом новый парадигматический взгляд на self как активного создателя/интегратора опыта, преобразует наше понимание динамики поддержки и открывает новые возможности для роста и изменений в общем для моего self и других людей поле?

Уже неоднократно повторялось, что self, которое мы открываем и конструируем, является мощным интегратором, активным конструктором связанных между собой целостностей чувств, восприятия, действий и убеждений, служащих для разрешения задач настоящего момента и способных длительно сохраняться в разных ситуациях. Даже феномены восприятия, по нашему мнению, не являются пассивными событиями, а представляют собой своего рода "контакт" или интерпретативную конструкцию, не отделимую полностью в субъективном поле от убеждений, прогнозов, оценок или предполагаемых возможностей действия. Учитывая эти взгляды, каким образом происходит изменение? Как возникает новая "мощная интеграция поля" - и каким образом, формируясь и удерживаясь с большими затратами энергии, она вообще может меняться? Ответ, как мы увидим, является неотделимым от новых исследований поддержки, основанных на полевой точке зрения, которую мы конструируем.

Начнем с того, что возвратимся к нашей группе для практического изучения self-процесса на уровне чувственного опыта, способного деструктурировать старые предположения и непроверенные убеждения, даже если они и окрашивают его. Как и раньше, читатель приглашается к тому, чтобы добавить свой опыт и раздумья, проверив положения новой концепции в реальной "лаборатории" жизненного опыта.

Опыт поддержки

Что мы обнаружим, если начнем "распаковывать" слово поддержка? Какие чувства, отношения и убеждения (как осознанные, так и бессознательные) связаны у нас с этим знакомым понятием и термином? Чтобы выйти за рамки сугубо теоретических рассуждений и достичь по сравнению с общепринятыми или ожидаемыми реакциями большей глубины, мы просим группу применить к этому термину метод "свободных ассоциаций" - просто бросить его, как камушек в воду, и пусть он вызывает любые реакции и ассоциации, которые ни в коем случае не следует корректировать, следуя логике, или анализировать - напротив, участников просят проявить возможно большую свободу и спонтанность. Естественно, учитывая разрабатываемую картину восприятия и self-процесса, в которой каждое восприятие рассматривается как динамическое взаимодействие в поле предварительных ожиданий и новых условий, следует отметить, что термин "свободная ассоциация" понимался Фрейдом не точно. Ассоциации согласно нашей модели (а если на то пошло, и системы Фрейда) не могут быть "свободными" от предварительной оценки и значения; более того, если бы это было так, то они стали бы совершенно бессмысленными. Это упражнение и выполняется для того, чтобы частично вывести на поверхность скрытые убеждения и предположения.

Когда мы его делаем, то в начале обычно получаем в ответ целый каскад терминов и обозначений, по содержанию теплых, "пушистых" и комфортных (эти три слова чаще всего встречаются в списке). Используются и другие слова и выражения, например:
теплый
мягкий
пушистый
расслабленный
глубокое дыхание
сообщение
держание
вода в пустыне дома
уют
понятый другими
друзья
спокойствие
потребность
хороший
нетребовательный
приветливый
комфортный
щедрый
утешительный
женственный
необязательный
неожиданный
приятная теплая ванна
и т.п.
Образцы ответов взяты из ответов участников тренингов. Как и ранее, здесь оставлено место для ответов читателя, которые могут быть оказаться сходными с приведенными или отличаться от них.
Иными словами, приводится множество привлекательных терминов, возможно, с некоторыми оговорками имеющих отношение к слову "нужда", которое в нашем обществе несет двойственный заряд, особенно в качестве синонима слова "бедность" или, во всяком случае, прилагательного - "нуждающийся" (Ряд участников отмечали: "Нормально, когда человеку что-то нужно, или он чего-то хочет, но когда он в чем-то нуждается - это не правильно". Выслушав возражения, они уточняли мысль: "Ну, может, нуждаться в чем-то и нормально, но этого никак нельзя сказать о выражении испытывать нужду, быть нуждающимся человеком"). Что касается соотношения понятия поддержки с полом, отраженное прилагательным "женственный", нередко возникающим в подобных списках ассоциаций, то этот удивительный феномен будет подробно обсужден в главе 8.

Одновременно вызывает интерес и тот факт, что в списках определений, данных многими группами, совершенно отсутствуют такие словесные ассоциации, как "сила", "энергия" или "достижение" - словно поддержка, вызывая приятные чувства и будучи временами очень нужной (снова та же назойливая мысль о нужде), почему-то не придает энергии и не делает нас сильнее. Если вдуматься, то этот факт является странным и противоречит хорошо знакомому жизненному опыту, полученному на протяжении достаточно длительных периодов жизни. Но его причины становятся яснее по мере того, как в эксперименте мы продолжаем получать новые ассоциации.
Зачастую после первого наплыва слов, несущих в себе "мягкие" чувства, по мере того, как люди продолжают в более медленном темпе высказывать ассоциации, среди называемых слов начинают появляться другие определения, еще вполне позитивные, но уже несущие более "жесткие" чувства. Это может представлять собой отдельную стадию процесса, или новые слова постепенно примешиваются к прежним ассоциациям, свидетельствующим о более "уютных" оттенках чувств. Вот примеры этих определений:
трудная задача
новая идея
препятствие
прояснение разница
обратная связь
соревнование
информация обучение
побуждение
стимуляция
указания
и так далее, включая ассоциации, которые, возможно, захочется добавить читателю - похожие или отличные от приведенных. В качестве пояснения члены группы могут заметить: чем больше они находятся в раздумьях, тем сильнее начинают чувствовать, что конфронтация, даже в недружелюбной форме, или "негативная» обратная связь могут оказать поддерживающее воздействие, во всяком случае, это становится видно ретроспективно, например, после перенесенного когда-то болезненного шока. Эти неожиданные находки могут подтолкнуть к продолжению работы или изменить направление наших мыслей, переключив их на ранее не замеченные возможности или точки зрения, которые следует учесть для достижения целей. В этом смысле любая информация, любой внешний сигнал, "позитивная" или "негативная" реакция могут являться своего рода поддержкой нашего действия в данный момент (а мы всегда "пытаемся что-то сделать", по крайней мере, потенциально; в этом состоит природа нашего self, развившаяся в процессе эволюции). Участники называют находки "жесткими поддержками" - или "непрошенными поддержками", как выразился один из них. Они, казалось бы, в определенный момент входят в противоречие с вашими желаниями или чувствами, но, в конечном итоге, играют положительную роль, как в известной поговорке "нет худа без добра". В этом состоит их отличие от упоминавшихся "мягких поддержек", которые большей частью воспринимаются как не доставляющие осложнений, желательные и успокаивающие.

Однако, являются ли они такими, и может ли вообще поддержка быть совершенно ничем не осложненной? Являются ли на самом деле "мягкие поддержки" сугубо успокаивающими и желательными и не несут в себе ничего больше? По мере продолжения упражнения возникает еще один поток ассоциаций (его включения могли всплывать и ранее в противовес другим мыслям), затрагивающий существенно менее комфортные струны. Слушая дальнейшие высказывания, мы получаем, например, следующие слова:
смущенный
выставленный на обозрение
нуждающийся
неполноценный ранимый
зависимый
цепляющийся
беспомощный не умеющий справляться
с трудностями
избегаю их при возможности
маленький
младенец
или даже -
отчаявшийся
слабый ненавижу это
жалкий испытывающий стыд
пользоваться слабостью
Если взглянуть правде в глаза, этими словами выражаются очень сложные для большинства из нас чувства. В то же время нетрудно уловить их происхождение, учитывая положения доминирующего в культуре индивидуалистского этоса о self и взаимоотношениях, зиждущегося со всей очевидностью на идеальном состоянии полной автономии и соответственном обесценивании связей в поле как чего-то опасного или недостойного, заставляющего реальное self идти на компромисс (см. обсуждение взглядов Фрейда и Сартра в главе 1). Если идеал состоит в том, чтобы "полагаться лишь на себя", то поддержка легко окрашивается ассоциациями, связанными со слабостью или даже поражением - неудавшейся попыткой справиться самому, что кажется чем-то лучшим и более достойным. Если вам "потребовалась помощь", объясняют участники, ваши достижения уменьшаются. Как выразился один из них, "Человек должен уметь справляться с трудностями в одиночку, в этом состоит цель". "Если вы нуждаетесь в помощи, то теряете очки" - заметил другой. Если спросить участников, за что присуждаются эти очки, то возникают трудности с ясным аналитическим ответом - однако, никто, даже среди энергично отрекавшихся от этой системы ценностей, еще не заявил, что не понимает о каких "очках" идет речь, не было ни одного случая, чтобы кто-то не узнал упомянутую шкалу. Некоторые прибегали к метафоре: "Это можно сравнить с огромной оценочной картой, - понимаете, с работающим всю жизнь табло вроде тех, что загораются над полем во время игры в бейсбол, когда игрок выходит с битой. На нем на всеобщее обозрение выставлен твой счет в очках, оценивающий твои успехи. На поле с битой только ты, и это твой личный счет, только твой, а не чужой. И если ты получаешь помощь, то это считается нечестной игрой". "Правильно," - согласился другой мужчина, - поэтому бейсбол считается нашей национальной игрой. Американский футбол - это война, а европейский - для неженок. В бейсболе играют по очереди, и все зависит только от тебя". Здесь возник спор из-за нелестной характеристики, данной несколько грубоватой, требующей силы и выносливости игре - европейскому футболу, - но даже не согласные с использованным словом поняли, о каком отношении идет речь. "Конечно, глупо считать, что это игра "для неженок" только потому, что в нее играют всей командой!" - возмутился кто-то и добавил, - "Но вы правы, что ее так воспринимают в этом обществе".

Не случайно, что эта красочная метафора пришла из соревновательного мира мужского спорта. В нашей культуре культ чрезмерной автономии, являющийся, с одной стороны, логическим следствием старой парадигмы, а с другой - тесно связанный с половой принадлежностью, свидетельствует о более наказывающем и негибком отношении к мужчинам по сравнению с женщинами - далее мы обсудим это обстоятельство подробнее. Участники, стремящиеся опровергнуть эту систему ценностей - среди них много мужчин - обращаются к аргументам, взятым из новейших систем феминистских взглядов, представлений поборников экологического движения или черпают поддержку своей позиции в "восточных" и эзотерических учениях (кстати, относящихся к совсем иной парадигме self). Подобный подход понятен: в предисловии говорилось, что практически невозможно критиковать положения парадигмы индивидуализма и их следствия изнутри этой культуральной парадигмы self. Находясь на позициях, которые (на Западе) считаются "восточными" и не устанавливают исходно в качестве наиболее фундаментального уровня реальности жесткие границы для индивидуального self, эту критику легче обосновать и поддержать.

Таким образом, мы рассмотрели некоторые из противоречивых и амбивалентных ассоциаций, имеющихся у нас (и которые несет поле вокруг, внутри и через нас) к термину и концепции поддержки. Эти ассоциации лежат в основе нашего мира, неизбежно окрашивая опыт отношений поддержки тем единым образом, при котором мысли и чувства оказываются неразделимы, как гласит новый взгляд на self. В этом парадигматическом климате поддержка рассматривается в лучшем случае как своего рода неизбежное зло, а в худшем - как явная слабость или провал self, постыдное признание того, что я не способен соответствовать требованиям индивидуалистского этоса и идеалу.

Обращаясь теперь к иной модели self, предлагаемой нами с подачи Гудмена для полевой перспективы гештальт-психологии, обсуждавшейся в главе 2 и разрабатываемой в остальных главах, мы получаем совершенно другую картину. Согласно новой точке зрения, если self-процесс означает «воображаемую» интеграцию всего поля, основанную на интерпретативной оценке условий вокруг и внутри нас, которые мы субъективно воспринимаем, то self изначально невозможно отделить прежним категориально-индивидуалистическим путем от всего поля. Скорее, оно составлено из "элементов" поля - при чем сами элементы представляют собой сконструированные понимания ("фигуры", выражаясь языком гештальт-психологии) какой-то части или отношений поля, воспринимаемого нами. Иными словами, условия поля являются не просто окружением или декорациями для self. Они представляют собой динамические элементы и параметры самого self-процесса. И следует понимать, что эти условия включают поддерживающие и неподдерживающие элементы и динамические аспекты этого поля как внутри, так и вне индивидуальных границ self.

Что же это означает в "реальной жизни" и для "реальных отношений"? Чтобы разобраться в этом вопросе более конкретно, прежде чем продолжить абстрактную теоретическую дискуссию, давайте вернемся в нашу группу и к материалу упражнения, описанного в предыдущей главе, добавив измерения, которые еще дальше продвинут наши, касающиеся процесса идеи от изолированного индивида к целостному полю отношений.

От поддержки к творчеству

Наши инструкции к следующему этапу исследований в группе выглядят следующим образом:

Вы рассматривали свою прошлую жизнь и развитие, пользуясь подобием линзы. Вы возвратились к жизненной проблеме и времени, когда, столкнувшись с некоторой трудностью и задачей, не были уверены в собственных возможностях и силах, позволявших справиться с нуждами и требованиями окружающего поля, как вы их тогда видели.

Мы вместе рассмотрели ваше творческое решение этой проблемы и то, каким образом оно превратилось в стиль, который может оказывать услуги или мешать вам - или играть обе роли - в сегодняшней жизни. В процессе работы у некоторых людей появилось новое понимание друг друга, а у остальных - новые инсайты, касающиеся собственной жизни и развития, после того, как они посмотрели на давно знакомые чувства и события через новую линзу.

Теперь вновь посмотрите на тогдашнее решение. Откуда оно возникло? Как вам удалось настолько творчески прийти к нему в столь трудное время? Подойдите к вопросу конкретно: какие поддержки оказались вокруг вас тогда в вашем поле, способствовавшие поискам и достижению именно этого решения и стиля? Где вы их нашли, а затем, каким образом так искусно и эффективно сплели вместе?

Не забывайте, что здесь "поле" означает как ваш тогдашний внутренний мир, так и внешний. Ваши внутренние ресурсы и способности в сочетании со всеми условиями вокруг вас, какими вы их видели и понимали в то время. Некоторые из поддержек были вполне очевидны, о других вы тогда вообще не думали, или не рассматривали как таковые. Какими были эти внутренние и внешние условия, и каким образом они вошли в ваше решение жизненных дилемм, с которыми вы тогда столкнулись?

Далее приведены некоторые ответы тех же участников. Они довольно пространны, заданный вопрос требует определенного времени, чтобы взглянуть на все обстоятельства по-новому. После ответов вновь оставлено место для изложения мыслей и чувств читателя.

Джейк: Ну что же, это получилось как-то само собой. Не думаю, что я по-настоящему осознавал, что именно делаю - просто куда-то карабкался, чего-то искал - понимаете, чего угодно. По-видимому, тогда я отчаивался в большей степени, чем готов был признать. Но, если подумать, я, очевидно, был способным - не знаю, было ли это врожденным или приобретенным свойством, но школа и символы, математика и чтение - все это никогда не составляло для меня особой проблемы. И, естественно, что я обратился в эту сторону - тут я мог показать себя.
Кроме того, моя семья ценила эти вещи - все они добивались успеха на поприще учебы, в моей семье это было просто непреложной данностью. А что касается умения разбираться в людях, заставлять их полагаться на мою проницательность, понимание и все такое прочее, то думаю, что, будучи слишком чувствительным, я изначально обладал способностью читать чувства других; если на то пошло, я даже не мог от нее избавиться. Знаете, сейчас это называют эмоциональным интеллектом. В ту пору это называлось просто - быть нюней, или, возможно, девчонкой.
Ну, а я, по-видимому, просто взял эту чрезмерную чувствительность и использовал, чтобы заглядывать в души людей. Я мог разглядеть даже чувства, о которых они сами еще не знали - чему мне пришлось научиться, так это соблюдению осторожности при пользовании этим умением. И еще моя работа по "оказанию психологической помощи" в семье - да она напрашивалась сама собой! Я стал для всех доверенным лицом, и это компенсировало мои недостатки. Так что, наверное, можно сказать, что все поддерживалось моей семьей - я имею в виду, что они были рады, что я стал таким, нуждались во мне, сами того не ведая

Кэйти: Гм, нужно подумать. Конечно, я всегда была слишком "физической", слишком активной и агрессивной для девочки - в этом и состояла моя проблема. Ну, скорее, как я теперь понимаю, проблема моей матери, но тогда я чувствовала ее как свою. Постоянно слишком сердитая - так говорила мама; но я не уверена, что в действительности была злой, скорее просто постоянно себя сдерживала, ограничивала движения - мне нужно было много бегать, прыгать, бить по чем-нибудь. Ну и вместо этого я била сестру. "У тебя никогда не будет парня, если будешь себя так вести" - грозила мама. Поймите, мне было только семь лет, о встречах с парнями я совершенно не думала, но понимала, что она имеет в виду что-то плохое.
Самое смешное, что против тенниса никто не возражал - хотя ты и колошматишь изо всей мочи по мячу, соревнуешься с другими, потеешь, но при этом носишь такие симпатичные белые юбочки со складками - никаких шорт тогда не было! - и это имело для них значение. Ну и потом, мы ведь играли в загородном клубе, что для моих родителей было определенно шагом вверх по общественной лестнице - мы, конечно, не стали его членами, но в школе вообще не было кортов, так что все были счастливы.
Я никогда на это так не смотрела, но, думаю, можно сказать, что поддержка оказывалась со всех сторон, я просто пошла по единственному пути, который выглядел открытым, и полностью использовала все, что он мне в состоянии дать - и, как оказалось, он дал немало. Теннис обеспечил мне друзей, стипендию в колледже, а через это - многих людей, с которыми сегодня связала меня жизнь. Но тогда я обо всем этом не думала, просто занималась спортом. Оглядываясь назад, я вижу, насколько сильной была поддержка. Теннис не свалился на меня из ниоткуда.

Сэм: Говоря о негативной, нежелательной поддержке - поверьте, чего бы я только не сделал, чтобы постоянно не ощущать себя дураком! Думаю, что именно ощущение своей изоляции, невключенности в дела других внушило мне тот взгляд на вещи. И как только я понял, что людям это нравится - мне просто удержу не стало! Но, серьезно говоря, мне приходит в голову, что я ведь мог окончить как один из этих ребят, которые заходят в столовую и открывают стрельбу - такое поведение тоже получает своего рода поддержку, если так можно выразиться - когда все остальные пути закрыты, и ничего больше не остается делать.
Кроме того, я мог всех дразнить - во-первых, потому что был сильным, а потом у меня ведь была репутация "спасателя". Я защищал детей, которых обижали другие, поэтому все понимали, что я дразнюсь не со зла. Так что у меня оказалось два занятия, улучшившие мое положение, хоть я и не умел читать - я даже стал шутить по этому поводу. Да, действительно можно сказать, что окружающая среда прямо вела меня к тому, что могли принять и оценить другие, так это и было. Поверьте, я бы сделал все, что угодно - все, на что был способен. Настолько мне было плохо.

Приведенный ниже перечень подводит краткий итог ответов всех участников, о которых шла речь в главах 4 и 5. В ней они организованы относительно "внешних" поддержек, полученных от окружения, и "внутренних" поддержек - талантов и способностей, которые смогли быть как-то развиты и использованы:

Поддержки творческого решения
Проблема/ решение/ проблемный аспект решения/ стиль в настоящее время
Внешние поддержки творческого решения внутренние поддержки творческого решения

Джейк: слишком чувствителен - "звезда" в успеваемости, научился разбираться в людях, стал посредником; сейчас - слишком замкнут и сдержан
семья ценила учебу, имела потребность / роль для "психолога-помощника"/ в слушателе высокий интеллект, способности к учебе, чувствительность, эмоциональная отзывчивость, "отчаяние"
Элеонора: слишком общительная - "вышла на сцену"; одаренная учительница, но "не может писать" у матери - музыкально- драматические данные, в школе - сильный театральный кружок, учительница воспитывала талант, с пониманием относилась к застенчивости
вербальный интеллект, музыкальный талант - врожденный -? "тайно любила рисоваться"
Барбара: боялась отойти от матери - стала оказывать психологическую помощь; "созависимая", трудности в установлении близости
"вакансии были открыты" - семья одобряла роль, церковная группа одобряла роль чуткость, могла легко чувствовать дистресс у других, принадлежала к "организованному, заранее планирующему типу людей"
Кэйти: "слишком агрессивна" - стала спортивной звездой родители поддерживали занятия спортом; школьные призы; спорт предоставил ей множество преимуществ
от природы спортивна. "агрессивна"
Рикардо: боялся людей, особенно мужчин - карьера художника- дизайнера, конвертировал стыд в чувство превосходства, боязнь мужчин, близости
отец и мать относились к "художественному складу", идентификация с профессией художника способствовала "свободе от стыда", новая группа идентичности природный талант дизайнера, чувство юмора, очарование, интенсивное "желание отношений"
Джейн: ужасно застенчива - научилась находить застенчивых подруг, "ожидать в сторонке" "невнимательные" родители поддерживали занятия музыкой музыкальные способности, терпение, "талант принятия помощь, когда ее предлагают"
Сэм: "глуп" (нарушение активности и внимания.): стал клоуном, а также принял роль защитника; трудности в установлении близости, защитная позиция семья и сверстники любили его чувство юмора, ценили роль защитника; даже учителей удавалось очаровать / отвлечь быстрота реакций и вербальный интеллект; высокий рост и физическая сила "добродушие"

В этой таблице еще раз показано, что для создания решения проблемы имеют значение не одни лишь личные способности или окружение, а соответствие между этими двумя областями, которое мы можем сконструировать или найти, интеграция и синтез условий поля, которыми и представлен наш творческий акт. Иными словами, целостная единица "контакта" или self-процесса в нашем нынешнем понимании представляет собой внутренний и внешний мир в некоторый момент времени или в каком-то модусе интеграции, в котором каждый из них определенным образом приводится в соответствие с другим. Когда имеется талант, но две области не очень подходят одна к другой, как, например, в приведенной выше истории Джейн (подробнее - в предыдущей главе), возникающее решение бывает менее сильным и гибким, менее подходящим для того, чтобы служить основой для проведения новых экспериментов, создания новых стилей, нового роста и научения. Иными словами, именно отсутствие внешней поддержки, а не ее наличие ослабляет или тормозит силу self-процесса и здоровый, гибкий рост self.

Таблица также иллюстрирует, каким образом две субъективные области поля опыта, которые мы называем внутренней и внешней, на самом деле никаким значимым образом не могут быть отделены одна от другой. Более того, "внутренний ресурс" становится "ресурсом" только в том случае, если он может пригодиться для какого-нибудь дела - то есть, если он соответствует какой-нибудь потенциальной возможности применения во внешнем мире. Иначе он остается лишь теоретическим потенциалом, который оказывается не востребованным, бесполезным или просто неизвестным. Сходным образом, поддержка окружающей среды, которая не соединяется с имеющимся внутренним потенциалом или реальностью, не может служить потребностям развития self (отец Рикардо мог предложить сыну многое, обладавшему, подобно ему, спортивными талантами; родители Сэма воплощали академические карьеры, область их интересов и возможности могли обеспечить развитие сына в этом направлении, их дом был полон книгами, которые сын даже не мог прочесть).

То же самое соответствие справедливо и в противоположном направлении - потенциальных проблем, которые так и не развились, поскольку этому не благоприятствовало окружение. Человек, который генетически или эмпирически предрасположен к зависимости от какого-нибудь вещества, может вовсе не столкнуться с этой опасностью в культуре или субкультуре, где подобные вещества не используются широко или не являются доступными. Таким образом, запрет также может служить внешней поддержкой (однако, это - палка о двух концах, ибо строгий запрет привлекает внимание, а оно, как обсуждалось в главе 2, является основной организующей динамикой self-процесса). Пограничная дислексия, наблюдавшаяся у Кэйти, практически ничем не мешала ей в семье, принадлежавшей к рабочему классу и не слишком заботившейся об образовании детей в колледже, и в школьном округе, где успеваемости уделялось не много внимания (это состояние не было выявлено и преодолено до начала обучения в колледже, куда она поступила, несмотря на весьма посредственные показатели тестов и оценки, благодаря победе в чемпионате страны по теннису).

В приведенных воспоминаниях участников о времени, когда они сражались со своими проблемами, помимо всего прочего, описывается чувство, что они "готовы были сделать все, что угодно", как выразился Сэм, для избавления от отчаяния, порожденного жизненной проблемой в ее наиболее болезненный момент. Процесс преодоления, особенно в сегодняшнем изложении, может казаться им несколько мистическим: "как-то получилось само собой", что после периода борьбы и более или менее сильного чувства отчаяния у них возникли вполне рабочее чувство собственной идентичности и набор жизненных умений - а также долговременные жизненные проблемы или трудности, которые они испытывают по сей день, считая, что они возникли в то время "раз и навсегда". В ходе выполнения упражнения, описанного в главе 4, удивление и глубокое удовлетворение участников вызывало ощущение своей активности и силы, которое они начинали испытывать, осознавая всю глубину и степень собственной активной роли и творчества в разрешении, возможно, отчаянной жизненной проблемы в детстве. Раньше они никогда и не думали присваивать себе столь активную и творческую роль в собственной жизни - и еще в меньшей степени рассматривали себя как людей, чья нынешняя жизненная борьба, отношения и точки роста тесно переплетаются с их сильными сторонами и способами адаптации в жизни, появившимися в далеком прошлом, которые сегодня, возможно, применяются с недостаточной гибкостью. Их сила и борьба сегодня не являются случайными, замечают многие участники с облегчением, которое приносит новая точка зрения. И то и другое каким-то образом вытекает из осуществленного очень давно творческого решения, в котором они не отдавали себе отчета.

Но каким образом они осуществили этот творческий акт? Что для этого понадобилось, и что вышло? На данном этапе упражнения участники нередко выражают удивление, начиная осознавать, что решение "все-таки не пришло из ниоткуда", как сказала Кэйти - о чем свидетельствуют данные, приведенных выше таблиц. Решение, скорее, стало творческой амальгамой элементов, которые уже имелись где-то в поле, возможно потенциальные или незамеченные. Многие люди говорят, что, думая об этом сегодня, они осознают, что в их адаптации сыграли роль какие-то внутренние ресурсы, по крайней мере, потенциально могли сыграть - например "хорошая успеваемость" в школе, способствующая достижению определенного успеха, общие способности к физическим упражнениям, которые служат предпосылками для достижения значительных успехов в спорте. Здравый смысл подсказывает, что дело обстоит именно так. Адаптация или "защита" (старый психоаналитически-индивидуалистический термин, обозначающий творческое решение важной жизненной дилеммы или напряжения), естественно, всегда основана на сильной стороне, а не на "слабом звене" нашей конструкции. Поэтому, когда люди начинают разбираться в этих положениях, не вызывает особого удивления находка, что "сильные стороны" и "слабые" области в их жизни нередко оказываются, как мы здесь видели, оборотными сторонами той же самой черты или адаптации.

Но что действительно удивляет людей на этой стадии, когда они оглядываются назад под таким углом зрения, так это степень внешней поддержки, оказавшейся доступной для того конкретного пути или стиля, который они создали или избрали (или, как сказал один из участников, с которым "однажды проснулись"). В самом деле, там, где внешний резонанс и подтверждение оказываются слабыми, как уже отмечалось, решение может показаться менее сильным и способным привести нас в новые миры с новой энергией. Как рассказывала Джейн, "Ну, я думаю, что неплохо играю на фортепиано - вернее, я действительно хорошо на нем играю. Но это ни для кого не имело большого значения. Это оказалось полезным, вот и все". Из всех участников, о которых шла речь, именно она до сих пор ощущает себя неуверенной и "застрявшей". Как выразился Сэм, "у ее лука всего одна тетива"; сам же он полагал, что жизненная гибкость пришла к нему потому, что "у его лука - две тетивы", он умел быть способным комедиантом и горячим защитником /спасателем, в результате каждая из этих ролей, каждый стиль стали менее ригидными, он с меньшей силой хватался за них.

Конечно, для неуверенности, замкнутости и застенчивости Джейн может быть много причин; однако дефицит значимых внешних реакций и поддержки, который привел к недостаточности соответствия внешнего и внутреннего в жизни, также внес вклад в возникновение чувства ограниченности, в развитие недостатка силы и гибкости в решениях и стиле и в снижение уверенности при осуществлении новых экспериментов, которые помогли бы этому стилю расти и развиваться. (Сэм, вместе с другими, пытался разобраться с "темной стороной" своих сильных адаптационных решений, борясь за совместное создание новых отношений близости, не основанных на "спасении" зависимого партнера - или используя юмор для отдаления от близости, которая ранит. Различие состояло в том, что он ощущал в себе силы и достаточную поддержку окружающих для совершения этого эксперимента и продолжения борьбы за установление близких контактов в более широком диапазоне).

Иными словами, хотя определенную способность (или, по крайней мере, потенциал для ее развития) можно считать в некотором смысле "внутренней", но качество и энергия решения и стиля тесно соотносятся с "внешним" полем восприятия и реакций. Недолгие размышления о себе подтверждают этот факт, как и наблюдения за детьми (а если на то пошло, и взрослыми) во время работы и игры. Бесспорно, нам больше нравится делать то, что хорошо получается, но, кроме того, мы чувствуем дополнительный прилив энергии, осуществляя действия, которые хорошо принимаются и ценятся во внешнем поле. И наоборот, мы вынуждены бороться с чувством спада, и у нас "опускаются руки" в тех областях, где нас критикуют, отвергают, или мы ощущаем свою ненужность. Конечно, чаще всего мы способны с этим отношением справиться: главное же состоит в том, что подобные обстоятельства всегда приходится преодолевать. В первом случае человек ощущает себя "на вершине мира", у него возникает чувство легкости, в буквальном смысле - подъема, иногда даже физической "приподнятости"; во втором случае - ощущение тяжести, удрученности - "подавленности", происходящей от слова "давление" - придавленности, опускания вниз.

Последнее вовсе не означает, что принятие должно окружать нас со всех сторон, исходить от каждого находящегося вокруг человека - такая необходимость возникает лишь у детей. Для взрослых бывает достаточно дистантной референтной группы, даже воображаемого сообщества, как это случается с одинокими мужественными диссидентами, которые находят утешение и вдохновение в религиозной традиции, определенных ценностях и убеждениях, порой относящихся к далеким временам и местам или исходящих от давно умерших писателей и других борцов за свое дело. Это также не означает, что нами никогда не может завладеть всепоглощающий гнев или единственная навязчивая идея - подобное вполне вероятно; речь идет о том, что качество и ощущение этой мотивационной энергии, субъективные переживания человека окажутся более травматическими и хрупкими - в отличие, например, от чувств Кэйти, которая тренировалась играть в теннис "по много часов каждый день" ради огромного удовольствия, которое ей доставляла игра; подобным образом многие молодые люди могут работать над музыкой, картинами, сочинениями, математикой или естественными науками, различными видами спорта - а также отношениями (они являются видом деятельности, связанным в культуральном поле с половой принадлежностью, которое больше отзывается на интерес к отношениям между девочками, чем мальчиками). Во всех упомянутых областях обнаружение внутреннего потенциала или таланта может некоторое время стимулировать нас; но, в конечном счете, нам необходимо отыскать резонанс в социальном поле, иначе чувство и источник энергии для этой деятельности и исследования self начнет иссякать. Всем нам знакомо ощущение возбуждения и прилива энергии в изолированных и лишенных поддержки сферах нашей жизни, которые возникают, если неожиданно появляется какой-нибудь человек или сообщество, откликающиеся на нас в той области, где, казалось, мы были в одиночестве.

Мы часто склонны воспевать одинокого художника или одержимого гения, но подобная слава, очевидно, является просто парадигматическим мнением, которое мало оправдано фактическими свидетельствами. Большая часть творчества исходит от людей, тесно связанных с поддерживающим и принимающим сообществом (каким бы малым оно ни было и сколь сильно ни отличалось от "основных» течений). Большинство личностей, которых мы прославляем как "одиноких героев" или "гениев-одиночек", на самом деле имели подобную, вполне хорошую поддержку. В подавляющем числе случаев одинокая одержимость остается в итоге тем, что предполагает буквальное значение данного слова: человек является "одержимым", то есть противоестественным образом "движимым изнутри", ригидным и несгибаемым, практически лишенным во внешнем поле значимых энергетических связей, в силу чего его деятельность и он сам по характеру поведения становятся стереотипными и, в конечном счете, полностью исчерпывают себя и истощаются.

Возвращаясь к сказанному, именно "соответствие" между внутренним и внешним поставляет, поддерживает энергию и способствует достижению текучей и гибкой адаптации, которая становится основой для дальнейшего приспособления, развития гибкости и продолжения роста. И оно вновь возвращает нас к вопросам поддержки и нашему упражнению.

Придание энергии творчеству: обеспечение большей гибкости решений

Для продолжения наших исследований поддержки в более широком и динамическом контексте, а также в целом процессов изменений с точки зрения парадигмы поля обратимся к нашей группе с еще одним вопросом:

Адаптация или решение, созданное или найденное вами в то далекое время, было творческим актом, в котором ваше лучшее self нашло лучшее из всех доступных решений в поле, которое находилось в вашем распоряжении. Вероятно, это решение хорошо служило вам в течение всех прошедших лет и сыграло определенную роль в достижении положения, которое вы сегодня занимаете. Одновременно можно найти места и ситуации, в которых эта адаптация оказала вам плохую услугу или отжила свое и перестала быть полезной в определенной сфере жизни. Уже упоминалось, что, если в поле недостает поддержки - внутренней или внешней, - то творческое решение становится более ригидным, обладает меньшей энергией, с его помощью бывает трудно построить что-то новое, и его труднее перенести на новые ситуации и задачи - и большинство из нас нашли места в жизни, в отношении которых это утверждение является справедливым.

Теперь наш следующий вопрос: если более сильная поддержка делает творческое решение более живым, менее ригидным и ограниченным, то какие дополнительные поддержки имели бы для вас значение в то время? Вы создали бы ту же творческую адаптацию, пришли к такому же подходу или стилю - ведь ваше решение не возникло из ниоткуда: оно было основано на вашей сильной стороне. Но вы могли бы прийти к нему более гибким образом и с большим числом возможностей, окажись у вас тогда больше поддержки. Чего больше всего в том возрасте не хватало в вашем поле? Что бы могло бы вам помочь?

Кратко запишите ответы в своей тетради, а затем обсудите в парах. Не забудьте отметить возникающие чувства и телесные ощущения, когда вы об этом думаете. Какую дополнительную поддержку вам хотелось бы оказать своему детскому self того времени? Что способствовало бы большему экспериментированию и открытости к новым возможностям в поле?
Обращайте больше внимания на внешнее поле - а не только на внутренний мир талантов и способностей. Представьте себе нечто дополнительное во внешнем поле, поддержавшее бы тогда и, возможно, впоследствии ваш рост и самораскрытие, чтобы стиль контакта, созданный в то время, служил еще лучше не только тогда, но и теперь.

Мы спрашиваем здесь преимущественно о "внешних" поддержках из-за общей индивидуалистической предвзятости, царящей в обществе - той предвзятости, которая придала столь тревожный или негативный заряд идее "поддержки", когда она впервые появилась в фокусе внимания в начале этой главы. Если людям просто задать вопрос, в чем они дополнительно нуждаются для достижения какой-либо важной личной или профессиональной цели (близости, здоровых отношений с семьей или детьми, преодоления гнева или депрессии, улучшения здоровья, нормализации питания, физической активности, повышения качества работы или какого-то профессионального проекта, ведения документации на рабочем месте и т.д., и т.п.), ответ часто будет касаться сугубо внутренних условий. "Я должен прилагать больше усилий". "Вставать каждый день в шесть часов утра и писать/бегать/медитировать/учиться, просто заставить себя это делать, в этом единственный выход". "Просто контролировать свой гнев, держать себя в руках, что бы ни происходило". И так далее - работать прилежнее или дольше, есть, пить или спать меньше, производить или выполнять больше - этот список может быть нескончаемым, нередко превращаясь в знакомую спираль обновленного чувства собственной неадекватности и стыда.

Если же цель имеет какое-то отношение к привычному стилю отношений или реагированию на окружающий мир, то ответ на вопрос тем более будет именно таким. "Это же я сам делаю, правильно? - Все зависит от меня" - сказал один из участников, обладавший похвальным желанием не уклоняться от личной ответственности - и несколько узким (как мы полагаем) взглядом на self и мир. И даже люди, которые видят в этой ситуации ошибку со стороны других, продолжают применять к себе идеологию самодостаточности (и себя стыдить). "Я просто должна выйти и приложить больше стараний, быть смелее, больше рисковать" - смело ответила Джейн на вопрос, каким образом может измениться ее застенчивое и боязливое отношение к миру. "Я имею в виду, что мне все же удалось измениться за прошедшие годы - ну, в какой-то степени. Хоть немного. Так должна же я, наконец, суметь сделать большее. Вся беда в том, что я такая трусиха."

Является ли Джейн трусихой? Это одна из точек зрения на ситуацию - индивидуалистическая. Может, ей и удалось бы добиться большего, даже без дополнительной внешней поддержки. В самом деле, опыт вербализации и принятия решения вслух перед группой сам по себе служит достаточной социальной поддержкой и играет важную роль, обеспечивая энергией и делая ее задачу хоть немного менее пугающей (многие социальные исследования давно подтвердили большую эффективность публичного высказывания своих намерений в присутствии группы по сравнению с принятием их в частном порядке; см. Lewin, 1951). Дело не в том, что "приложение стараний" или "риск" не имеют никакого значения и не приносят пользы. "Внутренние" поддержки и решения являются чрезвычайно важной частью поля опыта - однако, они не составляют целостного поля. И насмешливая популярная фраза о "новогодних решениях" показывает, что они не являются оптимальным рецептом и прогнозом для изменений. Для осуществления и поддержания важных и стойких изменений, нам требуется поддержка всего поля, внешнего/социального и внутреннего/личного. Для понимания, что имеется в виду, ознакомьтесь с некоторыми ответами на заданный вопрос, в которых участники представляют себе изменение или добавление новых внешних поддержек в ситуации, когда они переживали исходную проблему. (Как всегда, читателю предлагается добавить свои переживания, изложив их на оставленном для этой цели месте):

Джейк (высокая успеваемость, умение разбираться в людях; в настоящее время добивается значительных успехов в жизни, но все же находит трудным для себя занять определенное положение; воспринимается другими как отчужденный или высокомерный; одинокий): Что бы мне помогло тогда? Не думаю, что мне хотелось бы стать менее чувствительным - сейчас, во всяком случае этого не хочется. Думаю, неплохо, если бы родители оказались более доступными, способными увидеть, что со мной происходило. А не они, так кто-то другой. Если бы хоть кто-нибудь хорошо знал меня, я бы чувствовал себя менее одиноким, так страшно потерять всех. И мне, наверное, было бы легче больше заниматься самим собой вместо того, чтобы постоянно разбираться в окружающих. И не было бы такой необходимости проявлять ум и находчивость, постоянно быть на высоте - я прекрасно понимаю, что иногда это удерживает людей на расстоянии. Дело даже не в самом стремлении "быть на высоте" - а в том, что я в нем застрял, до сих пор не могу от него отказаться и расслабиться (длинная пауза)... вот так. А знаете, что могло тогда все изменить? Если бы кто-то просто сказал мне, Джейк, я вижу, что ты переживаешь, и хочу, чтобы ты знал, чувствительность, которая сейчас кажется тебе проклятьем, когда-нибудь станет твоим самым важным преимуществом, гораздо большим, чем мозги, которыми ты так гордишься. Только и всего. Чтобы просто случился кто-нибудь, кто меня видел, кто знал. И я не был бы столь одиноким тогда и таким замкнутым сегодня.

Элеонора (хорошая преподавательница, докладчица, музыкант; не может писать свои труды): Я полагаю, все дело в том, что я не уверена в своем голосе. Люди думают, что я хорошая преподавательница, и это правда, если студенты сидят передо мной, и я вижу их реакцию - тогда все хорошо. Но как только я остаюсь наедине с собой, все мои старые страхи возвращаются - никому это не интересно, я говорю глупости - просто ужас. Музыка помогла мне преодолеть трудности, мне очень нравилось выступать на сцене. Но мне нужно было еще кое-что. Я нуждалась тогда, чтобы кто-нибудь меня по-настоящему выслушал, сказал, что во мне нет серьезных недостатков, что я достаточно умна, и мои чувства являются нормальными - а главное, что мои слова имеют значение. Бабушка так и делала - она тоже слишком много говорила, мы были очень похожи. С ней я чувствовала, что меня понимают, но слишком рано потеряла ее. Вот в чем я нуждалась - в бабушке, в том, чтобы она оставалась со мной подольше. Я искренне считаю, что это все изменило бы - ну, во всяком случае, многое бы изменилось. Теперь мой муж и студенты стараются поддержать меня, но это совсем не одно и то же. Это мне нужно было именно тогда. Я не чувствовала бы сейчас такого одиночества, сидя перед чистым листом бумаги, на котором намереваюсь писать. В эти мгновения меня одолевает тревога, паника и я не могу с ними справиться.

Барбара (занимается консультированием, окружена друзьями; но боится близости, чувствует психологическое истощение): Мне вовсе не хочется перестать быть такой, как я есть. Я не хотела бы стать черствой и безразличной, как некоторые. Но иногда у меня возникает сгорание, и от него пользы нет никому. Еще я не умею твердо отстаивать свою точку зрения, даже когда она бывает полезной для других, - например, для детей. Если бы моя мать была другой - или отец, теперь я это понимаю. Я всегда вроде обвиняла ее или себя, но он тоже во всем был замешан, теперь я это хорошо вижу. Думаю, что тогда я не боялась бы до такой степени. Никого бы не боялась. Я получала столько поглаживаний за то, что была такой хорошей и доброй, это было чудесно, - мне нравится быть хорошей и доброй. Но никто и никогда не заглянул внутрь меня и не сказал: ты теряешь себя, иногда необходимо проявлять твердость, и это вовсе не означает быть жестокой. Вот в чем я нуждалась, - чтобы кто-нибудь это сказал. Кто угодно, не обязательно мама - она все равно не смогла бы этого сделать. И тогда справилась бы со всем остальным - со своими родителями и всем прочим - я ведь и так справилась, что ни говори. Но мне пришлось заплатить за это, я понимаю...

Рикардо (художник; до сих пор боится мужчин, боится отстаивать себя, занять определенное положение): Конечно, основная проблема состояла не во мне, а в отце. Когда на свет появился брат, именно он стал тем сыном, для которого предназначался папа. Это не их вина - они просто были созданы друг для друга, такими уж родились. Понимаете, брат - настоящий мальчишка, увлекался спортом, вечно ходил с перевязанными коленями, участвовал в каких-то драках. Единственные драки, в которых участвовал я - это те, в которых били меня, и я, по большей части, старался поскорее убраться подобру-поздорову - это расстраивало отца, он хотел, чтобы я был смелее и крепче. Правду сказать, ситуация с братом меня вполне устраивала - ко мне предъявлялось меньше требований. Папу я любил, думаю, и тогда понимал, что он не в состоянии изменить свой характер. Если подумать, что могло бы помочь мне тогда? Просто знать хоть одного мужчину на свете похожего на меня, который мог понять меня. Ему совершенно не обязательно было быть геем, об этом я тогда не думал. Он мог быть художником, кем угодно. Позже, в средних классах школы у нас был такой учитель музыки. Сам я музыкой не занимался, и наши дороги почти не пересекались. Но я чувствовал, что он мог меня понять. В старших классах у нас вообще не было ни одного учителя, - мужчины - а если бы и был, наверное, это уже не помогло бы. Я общался только с женщинами и знал, что в этом есть нечто неправильное. Женщины мне нравятся, - но я до сих пор ощущаю, что со мной что-то не в порядке, когда бываю с мужчинами. Не важно с какими - с любыми.

На данном этапе в ответах участников может показаться странным, что нередко они говорят о своем детстве, казалось, совсем не то, что стоило логически ожидать. Несмотря на представившиеся богатые возможности, они не высказывают пожеланий о том, что может показаться самым простым и радикальным способом решения проблемы, по крайней мере, в воображении (например, о совсем других родителях, идеальной семье и положении в обществе, совершенно других способностях и присущих талантах, и т.п.). Не то, чтобы подобные мысли не появлялись совсем. Кэйти, вспоминая о принадлежности своей семьи к рабочему классу, высказывала пожелание об ином окружении, в котором образы девушек и женщин "не были бы такими жесткими". Сэм признался, что порой его занимал вопрос, как сложилась его жизнь без нарушения, которым он страдал; но, задав вопрос, он не смог этого представить и двинулся в рассуждениях дальше. Барбара сожалела, что ее родители не сумели тогда разобраться со своими проблемами, а только пару десятилетий спустя, Джейн полушутя пожелала себе "феи-крестной, которая дотронулась бы до меня волшебной палочкой и полностью все изменила". Но, однажды высказав эти мысли или желания, люди надолго не задерживаются на них, и быстро переходят к другим образам, иным воображаемым изменениям, менее коренным и радикальным. (Исключения составляют случаи экстремального насилия, болезни или тяжелой потери).

Одной из причин мимолетности, конечно, может являться сильная боль, которую вызывают подобные мысли, по крайней мере, длительные размышления. "Не так-то легко желать себе совершенно других родителей", - заметил один участник. "Нельзя смотреть на вещи таким образом, это совершенно бесполезно, и кроме того портит настроение," - отозвалась другая. В то же время большинство участников наших групп относятся к людям, которых мы называем "хорошо функционирующими", по крайней мере, в важных областях своей жизни. Возможно, их жизнь в целом, какой они ее знают, в настоящем содержит достаточно важных источников удовлетворения и достоинства (тесно связанных с идеей связанности в поле), и у них нет необходимости прибегать к фантазиям о полных переменах - или, во всяком случае, их ничто не вынуждает к этим действиям, и если они погружаются в подобные фантазии, то способны легко выйти из них.

Если дело обстоит таким образом, то причина может скрываться не в "защите" от болезненных чувств, а зависеть, в частности, от природы процессов внимания и самоорганизации, обсуждавшихся в главе 2 и упоминавшихся в других главах. Не будем забывать, что self-процесс функционирует как "повторяющееся целое" - сканирование/ фокусирование/интерпретирование/оценка/чувство/ действие - и что в эволюционно-психологическом смысле задача состоит в прогнозирующем понимании, позволяющем справляться с окружающим и разрешать проблемы. Рассматривая вопрос в таком свете, можно сказать, что мы просто "не приспособлены" вкладывать много энергии и внимания в вещи, которые представляются безнадежными и невообразимыми. В самом деле, если человек тратит значительную часть своей жизненной энергии и внимания на "несбыточные фантазии" и "навязчивые сожаления", мы склонны думать, что это состояние представляет собой проблему, возможно, "синдром Уолтера Митти" (названный в честь персонажа Джеймса Тербера) (Уолтер Митти - герой рассказа и фильма американского писателя-юмориста Джеймса Тербера, который был одержим фантазиями прославиться, и поэтому не совершал никаких действий в обычной жизни, оставаясь заядлым мечтателем. - Прим.ред.), нарушение или дисфункцию жизненного self-процесса. Природа нашего self неотделима от идеи мобилизации к действию в поле. Там, где во внешнем поле действие представляется слишком безнадежным, энергия покидает его - возникает конкретное представление о чувстве "подавленности" или "опустившихся рук". В нем иными словами повторяется высказанная ранее мысль о поддержке: без ожидаемой реакции во внешнем поле идея действия "теряет энергию"; внимание направляется на что-то другое. И опять, энергия "вдохновения" или "подъема" (в противоположность "опусканию" и "подавленности") всегда связана с успешным установлением связи (или хотя бы его попыткой) с полем вокруг нас.

Помимо всего сказанного еще одна, более серьезная причина отсутствия желания совершенно иной жизни может состоять в высказывании Сэма, на которое отозвались и другие участники: он "просто не узнал бы себя" без тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться и адаптивных решений, которые ему удалось создать. Этот вывод также следует из разрабатываемого представления об активном, конструктивном self. В соответствии с нашими взглядами мы не просто живем "в" поле, а скорее состоим из этого поля. Его условия в раннем детстве представляют собой не просто сцену для развития нашего детского self: они составляют его интегрированную часть. Если "внутреннее self" не является некой заданной субстанцией или заранее известной сущностью и конструируется из активности самого жизненного self-процесса, текущих «интеграций поля» или субъективного опыта, то имеет смысл полагать, что мы знаем, кто мы, что чувствуем и как переживаем самих себя внутри, через поле, трудные задачи, в условиях которых жили, а также адаптивные и творческие решения, которые активно создали или нашли. В реальном смысле мы сами являемся этим полем: пожелать ему полностью исчезнуть означает захотеть не быть собой - конечно, подобное желание может возникнуть, но является экстремальным и, вероятно, возникает лишь в моменты отчаяния и глубокого упадка духа (в буквальном смысле "обескураженности", отсутствия притока положительной энергии из внешнего поля). Наше адаптивное творчество представляет собой нечто большее, чем просто компенсацию "защитных механизмов". Они, скорее, являются деятельностью self, реализацией нашей природы. Чем труднее далось решение, тем с большей вероятностью мы будем чувствовать его своим, ощущать, что оно определяет нас перед собой и другими (как мы убедились, со смешанными результатами).

Гордон Уилер «За пределами индивидуализма (поддержка, стыд и близость: Self в развитии)» Часть 2-ая

Представление о дополнительной поддержке.
Что люди склонны проецировать назад, в трудный момент своей жизни, если не быстрое воображаемое решение всех проблем? Часто кажется, что перед ними стоит картина всё той же основной, определяющей задачи - только теперь решенной по-новому, с меньшим травматическим воздействием стресса, большим изяществом или, возможно, лучшим внешним признанием.

Люди, кажется, инстинктивно знают, что подобное решение означает добавление новых поддержек - внутренних и (несмотря на культуральное отвержение) внешних. Конечно, мы можем проявить стремление к "внутренним" поддержкам, пожелать иметь "нервы покрепче", лучший стиль адаптации, большие способности к спорту или очарование. Но когда люди останавливаются, чтобы глубже поразмыслить над этим вопросом, как делалось в приведенном упражнении, чаще всего высказывается нечто подобное тому, что выразили наши участники. Они, так или иначе, возвращались к поддержке, в которой, по их мнению, не хватало элемента, сделавшего решение и стиль более совершенным, гибким и применимым, чем ранее. Этим элементом в картине является другой человек, который сумел бы увидеть, познать их мир изнутри и, таким образом, понять, с чем они пытаются справиться, и что переживают.

Требуется именно человек. Ему совсем не обязательно быть помощником или спасателем; зачастую этот воображаемый (или реальный, как, например, бабушка Элеоноры) человек ничего не предпринимает, только видит их. Но именно это действие воспринимается как ключевое. По-видимому, потребность быть познанным и понятым изнутри другим человеком является важнейшим динамическим элементом самости в поле опыта - по причинам, которые подлежат