Лекции.Орг


Поиск:




Симпатичный — несимпатичный 4 страница




— От удара не так больно, как от слова, — сказал один мальчик.

— Чем смеяться, лучше бы уж побили, — сказал другой.

Когда взрослые хотят унизить и оскорбить детей, дети чаще всего делают вид, что им все равно. А не делают, значит, уже утратили стыд. Чувства ведь, если не уметь обращаться с ними, ослабевают, как говорят, притупляются.

Разные бывают люди. Один часто бывает веселым и редко грустным, а другой как раз наоборот. Один любит почти всех, ни к кому не питает неприязни; а другой словно сердит на всех, трудно на него угодить. Некоторые легко привыкают к новым людям, а другие, недоверчивые, долго приглядываются, прежде чем скажут:

— Люблю.

Один долго помнит, другой быстро забывает.

Разные бывают люди.

Раньше я думал, как и все: ребята легко сердятся и легко прощают.

Час назад подрались и опять вместе играют. Только что играли и уже поссорились. Конечно, кто-нибудь скажет в сердцах: «Никогда больше не буду с ним разговаривать. Никогда уже больше не буду с ним играть».

Или наоборот: «Мы всегда будем дружить».

Но так говорится только в исключительные минуты, да и у взрослых то же самое. Иногда нарастает исподволь неприязнь, а иногда дружба длится годами.

 

ЗДОРОВЬЕ

 

Взрослым кажется, что дети не заботятся о своем здоровье: если за ними не смотреть, они повыпадали бы все из окон, поутонули бы, попали бы под машины, повыбили бы себе глаза, поломали бы ноги и позаболевали бы воспалением мозга и воспалением легких — и уж сам не знаю, какими еще болезнями.

Нет. Детям совершенно так же, как и взрослым, хочется быть здоровыми и сильными, только дети не знают, что для этого надо делать. Объясни им, и они будут беречься. Нельзя только чересчур запугивать и слишком много запрещать. Если запугивать, они перестанут верить, а если очень уж стеснять, потеряют терпение и назло станут делать тайком как раз то, что запрещено.

Люди бывают благоразумные и легкомысленные — как дети, так и взрослые. Ничего с этим не поделаешь. Дети любят больше бегать и все пробовать. И опять ничего уж не поделаешь. Нужна книга, которая объяснила бы все это ребятам спокойно и без запугивания.

Итак, надо знать, что у одного здоровые зубы и он не знает, что такое зубная боль и зубные врачи, а другой не одну ночь проплакал напролет: болели зубы. У одного болит голова или живот, а другой посмеивается: «Животик у него болит, головка; у меня вон никогда ничего не болит».

Один порежется, и ничего. Я знал одного очень подвижного мальчика, который проходил лето босым. По возвращении из деревни у него было на обеих ногах семнадцать порезов, ссадин и синяков.

— Ну и что? Ерунда, заживет.

А у другого малюсенькая ранка болела неделями.

Значит, один должен беречь себя, а другой может больше себе позволить.

Я лучше знаю как раз этих слабых, но никогда не говорю: «У тебя будет воспаление легких». А лишь: «Схватишь насморк». Не говорю: «Сломаешь руку». А лишь: «У тебя заболят руки», когда уж чересчур рьяно борются. Небольшая мышечная боль для здорового человека даже приятна, например: после катка, после гребли, после дальней экскурсии.

Не следует слишком часто говорить, что будет потом. Надо помнить, что может много раз сойти безнаказанно, и предсказание не исполнится.

Однажды потный мальчик ел очень быстро мороженое. Я сказал:

— Увидишь, горло заболит.

На другой день осматриваю горло: красное, но не больно. Я дал мальчику зеркало, чтобы убедился.

Другой после крутых яиц наелся слив, а потом стал пить сырую воду. Я сказал:

— У тебя заболит живот.

Спрашиваю его вечером.

— Немножко только поболел, но это ничего.

Я долго предупреждал одного мальчика, чтобы он, играя, так не расходился, он все не слушался. И наконец, в школе во время борьбы действительно сломал себе руку. А ведь не все переломы одинаковы. Иногда наложат гипс, потом через несколько недель снимут, и все опять так, как было. А вот этому мальчику, о котором я говорю, кость пробила кожу, он пролежал три месяца в больнице и теперь совсем не может сгибать руку. Хуже всего, если кость сломается в суставе.

Иногда ты тотчас расплачиваешься за неосторожность и добываешь опыт сразу. Но бывает и по-другому:

Летом ребята жалуются, что чешутся уши или пухнут и горят пальцы.

— Правильно, ведь ты их зимой отморозил.

Не всегда болезнь проявляется сразу. Заразился сегодня, а болезнь разовьется по-настоящему только через неделю. Это называется: инкубационный период.

И не всегда болезнь, иногда просто легкое недомогание. Нехорошо преувеличивать.

Говорят: «Солнечный удар... Не бегай без шапки... Воспаление мозга...»

Нет: кружится и болит голова, тошнит и вообще как-то нехорошо.

«Плохо себя чувствует. Нездоров. Сам не свой. Недомогает».

Ребенок сам не знает, что с ним, но он подавлен, раздражен, недоволен. А сколько бывает из-за этого ссор, драк, неприятностей дома и в школе?!

«Живот да головка — лентяйская уловка». Не совсем верная пословица. Не следует недооценивать легких недомоганий.

«Неженка. Ничего с тобой не сделается. Не умрешь».

Один преувеличивает, другой недооценивает.

Верно, от насморка не умирают, но он неприятный.

Несчастные дети, у которых часто бывает насморк! И дышать трудно, и нос больно, и вообще ни к чему душа не лежит. Да еще пристают.

«Сопливый. Сопли распустил. Утри нос».

Иногда и вытирание не помогает, а вытирать очень больно, не у всех ведь натура одинаковая.

Чтобы быть веселым, нужно хорошее самочувствие; здоровые сердце, нос, голова; здоровая радость свободна от боли и забот.

И старику неприятно бояться и беречься, а каково это маленькому.

Я долго не мог понять, почему некоторых ребят товарищи не любят — и что эти ребята действительно неприятные.

Стоял прелестный весенний день. Все выбежали во двор и весело играли. Один мальчуган продолжал сидеть у меня в комнате, тихий, грустный и бледный. Сначала читал — надоело, потом лег на диван, потом принялся глядеть в окно. Мне стало жаль его. И я говорю:

— Иди поиграй немножко.

А он:

— Ой, не хочется.

Посидел, посидел, а потом говорит:

— Пойти, что ли.

Ладно. Смотрю в окно — что будет дальше?

Мальчик сошел во двор, постоял немножко и присоединился к играющим. Бегает и бегает, но я ясно вижу, что ему трудно, он запыхался и уже устал. Потом как-то сразу поссорился, и поднялась свалка.

Я думал, он вернется ко мне, но нет: верно, стыдился.

Когда у кого-либо болит голова, ему труднее сдерживаться. Даже если играет, он в себе не уверен: а может быть, опять эта дикая боль?

Я знал одного мальчика, который часто ходил злой, недовольный. У него часто болел живот. Наконец мальчуган расхворался по-настоящему: поднялась температура, он слег. Его положили в больницу и сделали операцию. Эта болезнь называется воспалением червеобразного отростка слепой кишки или иначе аппендицитом. Врач в больнице сказал, что он уже давно был болен. Мальчик вышел из больницы здоровым. И теперь он стал веселым, как все.

Часто кто-нибудь ходит несколько дней грустный, злой и уже только потом заболевает. Если за это время он наделает со зла глупостей и возникнут неприятности, про него говорят, что заболел от огорчения.

Я заметил, что слабых часто преследуют. Говорят: «Размазня, растяпа, увалень, мямля, пижон, маменькин сынок».

В своих суждениях о человеке надо быть снисходительным и осторожным. Не следует думать, что все должны быть одинаково здоровыми и сильными. А смеются даже не со зла, а по легкомыслию.

Дают прозвища: «Горбун, Хромоножка, Слепой, Заика».

Один привыкает и лишь держится от ребят подальше, все больше читает и, грустный, затаив обиду, живет в одиночестве, а другой, выведенный из себя несправедливостью, действительно становится неприятным и злым.

Ребята преследуют и высмеивают толстых. Говорят: «Обжора, жирный, жирняк».

Неверно. Ведь это тоже болезнь.

— Болезнь? Что толстый-то?

Худых опять злючки зовут: «Чахоточный. Скелетик».

В медицинских книжках пишут, что и очень худые и очень полные люди — нездоровые, а такой ничего не знает, да еще спорит.

— Такой большой парень и делает под себя! Грязнуля! Вонючка!

Опять преследования.

— У него слабый мочевой пузырь, слабые нервы.

— Какой там пузырь и нервы...

— Молчать, осел! — закричал я.

И я поступил плохо, оскорблять нельзя, но не всегда хватает терпения.

Раз я торопился, сказал что-то, а мальчик не понял. Я обозлился и спрашиваю:

— Не слышишь, что тебе говорят? Глухой?

И тут вдруг вспоминаю, что он действительно плохо слышит, после скарлатины у него болели уши.

Мне было очень неприятно: я дал себе слово никогда больше так не поступать.

Один известный писатель написал книжку, в которой высмеивают веснушчатого мальчика(1). Очевидно, писатель просто не подумал. Ничего не поделаешь: и опытному писателю случается ошибиться.

-------

(1) Имеется в виду герой повести французского писателя Ж.Ренаря (1864-1910) «Рыжик».

-------

Я сам долго делал такую ошибку.

Если был какой-нибудь слабый, или не очень умный, или некрасивый, или несимпатичный ребенок, я всегда просил:

— Будьте с ним подобрее, отнеситесь поласковее, уступайте ему.

И вот попался мне глупый и нахальный мальчишка. У него были больные глаза, больные уши и больной нос. Дома его били. Мне и захотелось показать, что уж тут-то о нем позаботятся.

Славные ребятишки делали так, как я просил: позволяли ему брать мячик, втираться без очереди и вообще все. И этот глупец решил, что теперь он самая важная персона, и принялся командовать и скандалить.

Наконец, смотрю я, а он подмял под себя и колотит спокойного, умного и доброго мальчика. Тут уж я схватил нахала, оторвал от жертвы и втолкнул к себе в комнату.

— Хватит доброты! Привык к палке, а здесь не бьют, так и ты не бей! Не умеешь играть, так пошел вон, живо! Не твой черед, так не хватай мяч, ясно?

И настал покой. Потом над этим мальчишкой взял шефство хороший мальчуган, но уже по собственному желанию.

Нелепо ведь, чтобы один, хотя бы и в невинной форме, отравлял жизнь всем. Нельзя требовать от группы слишком многого. Здоров ребенок или болен, умен или глуп — каждый должен приспосабливаться к общим законам, не может он быть каким-то исключением. Но и такому не следует докучать.

Знаю, есть дети, страдающие от отсутствия заботы, но есть и такие, кому чрезмерная забота приносит вред, утомляет и сердит. Мне жалко детей, которым нечего есть и которые недосыпают, но жалко и тех, кого насильно заставляют есть и лежать в постели.

Я знаю девочку, которую даже рвало за обедом, а отец бил ее за то, что не хотела есть. От любви бил. Но ведь это ужасно и совершенно бессмысленно!

А в некоторых колониях детям — летом — велят вылеживать в постели по пятнадцати часов. Хотя это и делается по указанию врачей, я заявляю, что это глупо. И говорю так не потому, что не уважаю здоровье, а, наоборот, именно потому, что знаю ему цену.

 

СПОСОБНОСТИ

 

Люди стараются изобрести приборы, которые показывают, здоров человек или нет. Термометр для измерения температуры, силомер, весы, ростомер; есть рентгеновский аппарат, с помощью которого можно видеть кости человека, и легкие, и сердце, не разрезая. Исследуются кровь и моча. Есть специальные зеркала для уха и горла. Очень много инструментов и приборов, и все новые и новые лекарства.

И, несмотря на это, доктор не всегда может помочь больному, не все знает.

Еще труднее определить способности человека. И здесь есть разные способы испытания памяти, внимания, умственного развития и способностей к труду и учению.

Один услышит раз и уже понимает, раз прочтет стишок и уже повторяет без ошибки. Один легко заучивает, но быстро забывает, другой помнит долго.

Один предпочитает отвечать устно, другой письменно. Одному легко начать говорить, другому трудно. У одного охота и терпение пропадают скоро, а другой любит, чтобы было трудно, легкое ему наскучивает.

Наконец, один отвечает смело, подскажи ему словечко, и он уже знает, что дальше, и так вывернется, что выйдет хорошо. А другой, робкий и неуверенный, даже если и знает и умеет, все равно отвечает, словно наугад, запинаясь.

Одному учитель говорит:

— Не спеши.

Другому повторяет:

— Ну дальше. Ну скорее.

И бывает, что у одного отметки лучше, чем он заслуживает, и он переходит из класса в класс как бы играючи, а другой из кожи лезет, старается, но переползает в следующий класс с трудом, в вечном страхе, через силу.

Был у меня ученик. Дома все хорошо. Когда мы одни — подумает и решит задачку. Переспросит, если не понял, и умно и весело ответит. А в школе плохо и плохо.

«Мешают... Не дают подумать... Я и сам не знаю: ну не могу!»

Мне это было очень неприятно, родители его за плохие отметки били, а он действительно не был виноват. Мне очень хотелось, чтобы его перевели без переэкзаменовки, чтобы хотя бы каникулы у него были спокойные.

Я пошел в школу посоветоваться, что делать.

Учитель сказал:

— Да, верю, что он знает. Но что будешь делать? Я должен ставить отметки за ответы, а не за то, что у него в голове. Сам понимаю, что это нехорошо, да ведь класс слушает и знает, как он ответил.

Иногда учитель говорит: «Ставлю тебе для поощрения выше отметку». Или: «Снижаю оценку. Для другого это было бы хорошо, но ты, если бы постарался, мог лучше ответить».

А ведь неприятно, когда беспечному все легко, а добросовестный и старательный обижен. Каждый ведь встречал умных, но невезучих учеников и не очень даже умных, но вот именно способных для школьного учения.

Люди думают об этом и пробуют учить разными способами, потому что школе стыдно, если хороший ученик окажется потом недобросовестным и нечестным работником или, наоборот, плохой ученик — великим человеком. Раньше в школе часто бывало так, вот мы и хотим, чтобы по крайней мере сейчас было иначе.

Не так важно, чтобы человек много знал, а чтобы хорошо знал, не чтобы знал наизусть, а чтобы понимал, не чтобы ему до всего понемножку было дело, а чтобы его что-нибудь особенно сильно интересовало, как говорят:

— Чтобы любил предмет.

Ведь историк — не инженер, поэт — не математик, врач — не астроном.

Но каждый человек обязан знать, что творится на свете и что делают другие люди. Это может показаться сначала трудным и скучным, и только потом, когда хорошенько во всем разберешься, видишь, как это интересно. Да и вообще, чего стоит человек, который делает только то, что с самого начала легко и приятно?

Очень обижают в школе учеников застенчивых и гордых. Ведь такой лучше совсем не ответит, чем ответит плохо. Боится насмешек! Иной раз довольно одного язвительного замечания или улыбки, и он уже замолчал, смешался, оробел, потерял желание отвечать.

— Я не знаю.

Не знать, ошибиться, забыть не зазорно, и самый умный человек может не понять вопроса или сказать глупость. А тут сразу смех, суровая критика, издевка. Поэтому каждый старается только повторить то, что сказано в книжке, и стыдится собственных мыслей. Оттого, может быть, и бывают такие книжные ответы, и так важна хорошая память.

Очень обижают в школе и тех ребят, у которых столько собственных вопросов и недоумений, — и гудят они у них в голове, словно пчелы в улье, мешая слушать и понимать, что происходит вокруг. Иногда напишет такой ученик хорошее сочинение и слышит недоверчивый вопрос:

— Это ты сам писал, тебе никто не помогал?

Когда наконец он мог показать, что он не дурак и не с неба свалился, опять его оскорбляют. Поэтому он старается не писать слишком хорошо, а то опять заподозрят. Я знаю такой случай: нарочно хуже пишет.

— Теперь поверят, что не списал.

В школе пишут на определенную тему, а это не каждый сумеет. Начнет, а тут в голову пришла другая важная мысль, и он забыл даже, какая была задана тема. И получает плохую отметку.

У меня хранится сочинение ученика четвертого класса. Очень трудная тема: «Обязанности гражданина». Сам он был харцером и написал о харцерстве искренне, так, как чувствовал и верил. А учитель:

— Слишком по-детски. Не на тему.

— А я не знаю, что надо было написать, — сказал он робко, со слезами на глазах...

Я знаю случай, когда ученица совсем не готовила урока по истории. Было задано о Столетней войне. И несла чепуху, немножко из кино, немножко по подсказкам. Говорила смело, уверенно, вдохновенно. И получила пятерку. Весь класс смеялся и поздравлял.

Часто кто-нибудь нарочно делает вид, что мало занимается, а знает. Ведь выглядит так, что только способные люди стоящие, а неспособный — Золушка Золушкой.

А между тем способный не закаляется в борьбе с трудностями, зазнается от легких побед и губит свои способности. Заважничает и думает, что ему все сразу дается, и недооценивает усидчивость и медленное, шаг за шагом, упорное стремление к цели. Он признает только свой тип способностей и презирает другие.

Я заметил, иногда класс любит своих первых учеников, чаще же не любит, и вовсе не из зависти.

Разве красивое пение, рисунок, вышивка, рамка не стоят правильного решения задачки?

И чего стоят способности, если человек не хочет и не старается?

Я видел способных, но ленивых и недобросовестных людей. Что из того, что медсестра знает, как обращаться с больными, или воспитательница сдала экзамены на пятерки и помнит, что пишут о детях ученые, если первая не любит больных, а вторая — детей?

Характер человека и его призвание важны, но, быть может, доброта и честность даже важнее.

Когда думаешь об этом, возникает много трудных мыслей. Но ведь я пишу о правилах жизни. А правила эти такие:

«Не завидовать».

«Не досадовать на себя».

«Не падать духом, упорно стремиться к цели».

«Быть дисциплинированным, всегда выполнять свои обязанности».

Если здоровье, материальные условия, отсутствие школьных способностей или, наконец, семейные обстоятельства не позволяют сделать много, можно и меньше, только хорошо и с ясной душой.

Я знаю жалких, несчастных профессоров и спокойных, очень полезных и всеми любимых учителей скромной средней школы.

Знание — это не только книга, даже не только голова, но и рука.

Уважай руку с ее орудием труда и уважай знание, которое дают тебе жизнь и собственная мысль. Задача книги облегчить, ускорить познание жизни, а не заменить его.

Теперь уж такая мода — всех сажать за книжку, а я помню времена, когда мстительный захватчик запрещал читать и книги были редкостью.

Помню, в небольшой комнате детского сада стояли два старых шкафа. В этих шкафах совсем не было книг — все они были на руках у читателей: толстые и тонкие, с картинками и без картинок, немножко новых и много старых, потрепанных, грязных, без начала и без конца; веселые книги и грустные, легкие и трудные — научные книги, повести и стихи.

Таких бесплатных читален было несколько. Мы выдавали книги по субботам (вечером) и по воскресеньям (после обеда).

Но уже задолго до открытия читальни в сенях, на лестнице и на улице толпились ребята. Больше всего было мальчиков; девочки не решались, разве что самые храбрые.

Так и стояли ребята и в летний зной, и в зимнюю стужу. Но не унывали и совсем не скучали: подбирали для себя друг у друга книжки.

— Помни, моя очередь. Смотри, другому не отдай.

— Нет, постой, на прошлой неделе ее уже один мальчик просил.

— Ну тогда, если он не придет.

Подбирали книги для себя, родителей, братьев, сестер. Я всегда удивлялся, что при такой толчее не было ни драк, ни ссор. Часто только слышалось:

— Погоди, пожалеешь!

А что за счастье, когда наконец кто-нибудь находил и получал то, чего ждал многие месяцы! Как пробирался сквозь толпу и бежал домой, прижимая книгу к груди!

Взрослые считают одни книги полезными, другие — вредными, те — умными, эти — глупыми. Я позволяю читать всякие книжки, не хочу, чтобы читали украдкой. И я заметил, что одни книги пробуждают желание читать, а другие, наоборот, отбивают охоту к чтению и что вовсе не книга портит ребенка: хороший ребенок и ищет хорошую книжку, как и друзей.

И пусть ищет, и пусть ошибается и заблуждается, пока не нападет на общество доступных ему хороших книжек, потому что трудная книжка только выводит из терпения и злит.

Воспитатель обязан уметь терпеливо ждать, когда разовьются способности, а с ними — любовь к хорошей книге.

 

СИМПАТИЧНЫЙ — НЕСИМПАТИЧНЫЙ

 

Кто красив, тому легче быть симпатичным.

Да, здоровому, красивому, веселому, способному легко быть и симпатичным. И сам он дружески улыбается людям, и люди ему отвечают улыбкой.

А слабого, некрасивого, угрюмого, неспособного частенько доймут, допекут. С недоверием сближается он с людьми, с неприязнью думает о более счастливых товарищах.

Но очень редко кто-нибудь нравится всем одинаково. Один говорит: «красив», другой: «так себе».

— Хорошенький.

— А по мне так некрасивый. Как кукла!

Тому нравятся черные глаза, этому — голубые, один любит темные волосы, другой — светлые. У одного красивые глаза и некрасивый нос, у другого красивый рот и некрасивые зубы.

Иногда говорят про кого-нибудь, что он не то чтобы очень красив, но обладает обаянием. Не знаю, что это значит.

Милая улыбка. Прелесть взгляда. Ловок, грациозен. Не высок и не низок, не толст и не тонок. Обаяние внешности.

Иногда кто-нибудь нравится потому, что он такой, как все, иногда именно потому, что не похож; на других.

Одно ли то же: красив и симпатичен?

О, нет!

Бывает так, что смотришь издали — кажется симпатичным, а стоит с минуту поговорить, и уже перестал нравиться. Иногда с кем-нибудь часто встречаешься, а нет желания сблизиться, даже несколько раз разговаривал, и все ничего. И только потом видишь, что он очень и очень симпатичный. С одним ты сразу хороший знакомый, а с другим сначала тяжело как-то и неприятно.

Надо знать очень много маленьких и больших, тихих и веселых девочек и мальчиков — бледных и румяных, красивых и некрасивых, хорошо и бедно одетых, — чтобы понимать, будет ли тебе кто-нибудь симпатичен сразу или лишь со временем, на короткий срок или навсегда.

Надо много раз ошибиться, чтобы не очень верить тому, что говорят другие, и самому знать, что тебе нравится и кто тебе симпатичен.

Раньше мне казалось, что веселый любит веселого, маленький — маленького, слабый — слабого, что, мол, сам порядочный и ищет порядочных друзей. Да, и так бывает, только не всегда. Раньше я даже советовал, кому с кем дружить; теперь я не люблю вмешиваться, не знаю.

Подружились два мальчика — я старался угадать:

«Наверное, поссорятся... через месяц? Или через полгода?»

Теперь мне чаще удается отгадать, но не всегда. Так все это удивительно, так трудно понять, столько тут тайн.

Я только спрашиваю:

— Любишь его?

Отвечает:

— Мне он нравится.

И даже знает, какие у товарища недостатки.

— Вообще-то он не очень симпатичный, но я его люблю: он ко мне хорошо относится.

Иногда несносный для всех, добр и деликатен с товарищем. Иногда доставляет много хлопот взрослым, а со своими приветлив и весел.

Иногда довольно чем-нибудь одним походить друг на дружку, и ребята уже вместе. На короткий срок, а то и на долгий. Не каждый любит менять друзей.

Я перевидал на своем веку много странных дружб.

Например, спрашиваю:

— За что ты его любишь?

— А его никто не любит, ему одному тяжело.

Спрашиваю:

— О чем вы с ним разговариваете?

— По-разному бывает. Иногда я советую ему, как исправиться.

Взрослые зря боятся, что плохой испортит хорошего, или (тоже неправильно) требуют, чтобы хороший исправлял плохого. Мне кажется, здесь нельзя ни запрещать, ни заставлять. Нельзя даже часто спрашивать — назойливые вопросы отпугивают, вызывают недоверие, неприязнь.

По мне лучше знать мало, да правду.

Один умеет делать то, что может пригодиться другому; ребята вместе строят или покупают, одалживают, меняют, держат пари, дарят и получают подарки. У одного есть как раз то, что сейчас нужно другому; у этого больше, у того меньше. Непонятно даже, дружба это, шефство или торговая сделка? Часто ребята и не любят друг друга, да должны быть вместе, потому что одному что-либо сделать трудно.

— Хороший он?

— Так себе, не очень.

— А все время вдвоем?

— Ну и что из того?

Когда я говорю с мальчуганом, он спокойный, отвечает серьезно, а другой такой же мальчуган знает его и веселого, и сердитого, и печального, и когда он закапризничает, надуется и обидится, и когда дает и берет. Удивительно ли, что они лучше знают друг друга?

Каждый сам постепенно учится быть осторожным. Чужие правила жизни меньше всего помогают.

Раньше меня сердило, когда один из друзей только давал, а другой только брал. Вместе покупают мороженое, фотографируются, ходят в кино, а платить, угощать — один. Теперь я уже не вмешиваюсь; бывают такие, кому это доставляет удовольствие, кто хочет «купить» хорошее отношение.

Я даю одно только правило жизни:

«Не будь трусом, имей мужество прямо заявить, что не хочешь. Не стесняйся и проси помощи, если сам не справляешься».

Потому что ложный товарищ пригрозит:

— Я знаю про тебя то-то и то-то. Знаю все твои секреты. Поссоришься со мной — расскажу.

Или просто начнет мстить — лезть и бить.

Славная мордочка, умильные глазки, вежливые словечки могут обмануть не только маленького мальчика. Я удивлялся раньше, когда ребята не любили кого-нибудь, кто мне казался симпатичным: даже подозревал зависть. Теперь у меня зорче глаз и я признаю, что правы товарищи: им лучше знать.

Как-то в летней колонии был большой мальчик, серьезный и спокойный, которого, как мне казалось, все очень любили. Одно меня поражало, сам он делал то, что другим запрещал. Выглядело это так, словно он следит за порядком, а самому ему соблюдать режим не надо. Несколько раз он солгал; пойманный на вранье, изворачивался и посмеивался, наконец не выдержал и нагрубил.

И тотчас целая группа ребят, словно по тайной команде, перестала слушаться и стала делать назло.

Лишь тогда я понял, что он как бы главарь шайки, что ребята его не любят, но слушаются, потому что он запугивает, а тайком и бьет. Я был изумлен. Как это столько ребят могут бояться одного нечестного грубияна? Но он был не один: у него было несколько подручных, которые доносили, когда кто-нибудь бунтовал, — и он мстил.

Именно тогда я впервые понял, а потом еще и еще в этом убеждался, как необходимо самоуправление, когда каждый имеет право мужественно сказать, кого он на самом деле любит.

Теперь уже, кажется, я знаю, кого почти все ребята больше всего любят. Не самого красивого, не самого веселого, не самого спокойного, а того, кто справедлив, отзывчив и тактичен.

Нелегко объяснить, что такое такт. Пожалуй, тактичный человек это такой, который умеет подойти к людям. Сердцем или умом, но он понимает, кому что надо, и охотно предлагает свою помощь. Осторожный, он не настаивает на своем, имея дело со вздорным; не хвастает и не насмехается, не задевает веселой шуткой печального; не лезет, когда не просят, с советами и не болтает лишнего, не злится сам и каждого старается оправдать и защитить. Не нужен — нет его, может принести пользу — тут как тут.

Не навязывается с заступничеством, но и не отказывается заступиться. Непрошеный, не защищает, но и не побоится, видя несправедливость и обиду, выступить в защиту. Не побоится ни товарища, ни воспитателя, и потому подчас у него бывают и неприятности, и недоброжелатели.

Вот уже десять лет как я провожу плебисциты, то есть голосования. Голосования бывают тайные. Каждый бросает в урну листок. На листке ставится плюс (то есть люблю), минус (не люблю) или нуль (безразличен). Потом подсчитываются голоса. Я делал и по-другому: каждый диктовал пять фамилий ребят, которых он больше всего любит, и пять таких, которых не любит. И еще иначе: каждый выставляет всем ребятам оценки; пятерка — значит очень люблю, четверка — люблю, тройка — безразличен, двойка — не люблю, кол — очень не люблю.

Благодаря этим голосованиям я понял многое.

Очень важна для меня уверенность, что ребята не знают зависти. Если он симпатичный — радуются, что он отличник. Готовы любить за то, что хорошо поет, танцует, рисует, играет в мяч, высоко прыгнул, победил. Благодарны, что они вместе. Больше позволяют ему и больше прощают. Но при одном условии: чтобы не зазнавался, считался с группой и не был подлизой или задавалой. И не слишком командовал.

Любят и больших, и маленьких, но не любят, когда малыш распускает нюни и ябедничает, а подросток корчит из себя взрослого. Малыша тогда дразнят, а подростка высмеивают.

У кого больше всего минусов, кого не любят ребята, даже брезгают ими?

Надоед, пролаз, ко всякой бочке затычка. Простят эгоиста, злюку, даже задиру: у них будут и доброжелатели, и недоброжелатели. Но тех ненавидят и зовут по-разному:

«Смола, человек без всякого самолюбия, подлипала».

Если сказать такому: «Перестань, уйди», он начнет приставать, цепляться. Пристал — и ну надоедать. Говоришь с кем-нибудь — он сразу хочет знать о чем. Не знает толком или вообще не разбирается и не понимает, а туда же, объясняет и поучает. Пишешь что-либо — тотчас просит: «Покажи». Делаешь что-либо — он уже тут как тут: «Дай, я быстрее... я лучше...»





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2016-12-18; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 226 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов. © Рене Декарт
==> читать все изречения...

860 - | 688 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.012 с.