Обыденное, игровое, личностное знание и его особенности

Формы вненаучного знания

Выделяют следующие формы вненаучного знания:

• ненаучное, понимаемое как разрозненное, несистематическое знание, которое не формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей научной картиной мира;

• донаучное, выступающее прототипом, предпосылочной базой научного;

• паранаучное - как несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом. Широкий класс паранаучного (пара- от греч. - около, при) знания включает в себя учения или размышления о феноменах, объяснение которых не является убедительным с точки зрения критериев научности;

MRNI "лженаучное - как сознательно эксплуатирующее домыслы и предрассудки. Лженаука представляет собой ошибочное знание. Лженаучное знание часто представляет науку как дело аутсайдеров. Иногда лженаучное связывают с патологической деятельностью психики творца, которого в обиходе величают "маньяком", "сумасшедшим". В качестве симптомов лженауки выделяют малограмотный пафос, принципиальную нетерпимость к опровергающим доводам, а также претенциозность. Лженаучное знание очень чувствительно к злобе дня, сенсации. Особенностью лженаучных знаний является то, что они не могут быть объединены парадигмой, не могут обладать систематичностью, универсальностью. Они пятнами и вкраплениями сосуществуют с научными знаниями. Считается, что лженаучное обнаруживает себя и развивается через квазинаучное; • квазинаучное знание ищет себе сторонников и приверженцев, опираясь на методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко иерархированной науки, где невозможна критика власть предержащих, где жестко проявлен идеологический режим. В истории нашей страны периоды "триумфа квазинауки" хорошо известны: лысенковщина, фиксизм как квазинаука в советской геологии 50-х гг., шельмование кибернетики и т.п.

• антинаучное - как утопичное и сознательно искажающее представления о действительности. Приставка "анти" обращает внимание на то, что предмет и способы исследования противоположны науке. Это как бы подход с "противоположным знаком". С ним связывают извечную потребность в обнаружении общего легкодоступного "лекарства от всех болезней". Особый интерес и тяга к антинауке возникает в периоды нестабильности. Но хотя данный феномен достаточно опасен, принципиального избавления от антинауки произойти не может;

• псевдонаучное знание представляет собой интеллектуальную активность, спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних астронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс.

Обыденное, игровое, личностное знание и его особенности

Еще на ранних этапах человеческой истории существовало обыденно-практическое знание, доставлявшее элементарные сведения о природе и окружающей действительности. Его основой был опыт повседневной жизни, имеющих, однако, разрозненный, несистематический характер, представляющий собой простой набор сведений.

Люди, как правило, располагают большим объемом обыденного знания, которое производится повседневно в условиях элементарных жизненных отношений и является исходным пластом всякого познания. Иногда аксиомы здравомыслия противоречат научным положениям, препятствуют развитию науки, вживаются в человеческое сознание так крепко, что становятся предрассудками и сдерживающими прогресс преградами. Иногда, напротив, наука длинным и трудным путем доказательств и опровержений приходит к формулировке тех положений, которые давно утвердили себя в среде обыденного знания.

Обыденное знание включает в себя и здравый смысл, и приметы, и назидания, и рецепты, и личный опыт, и традиции. Обыденное знание, хотя и фиксирует истину, но делает это несистематично и бездоказательно. Его особенностью является то, что оно используется человеком практически неосознанно и в своем применении не требует каких бы то ни было предварительных систем доказательств. Иногда знание повседневного опыта даже перескакивает ступень артикуляции, а просто и молчаливо руководит действиями субъекта.

Другая его особенность - принципиально бесписьменный характер. Те пословицы и поговорки, которыми располагает фольклор каждой этнической общности, лишь фиксируют его факт, но никак не прописывают теорию обыденного знания. Заметим что ученый, используя узкоспециализированный арсенал научных понятий и теорий для данной конкретной сферы действительности, всегда внедрен также и в сферу неспециализированного повседневного опыта, имеющего общечеловеческий характер. Ибо ученый, оставаясь ученым, не перестает быть просто человеком. Иногда обыденное знание определяют посредством указания на общие представления здравого смысла или неспециализированный повседневный опыт, который обеспечивает предварительное ориентировочное восприятие и понимание мира. В данном случае последующей дефиниции подвергается понятие здравого смысла.

К исторически первым формам человеческого знания относят игровое познание, которое строится на основе условно принимаемых правил и целей. Игровое познание дает возможность возвыситься над повседневным бытием, не заботиться о практической выгоде и вести себя в соответствии со свободно принятыми игровыми нормами. В игровом познании возможно сокрытие истины, обман партнера. Игровое познание носит обучающеразвивающий характер, выявляет качества и возможности человека, позволяет раздвинуть психологические границы общения.

Особую разновидность знания, являющегося достоянием отдельной личности, представляет личностное знание. Оно ставился в зависимость от способностей того или иного субъекта и от особенностей его интеллектуальной познавательной деятельности. Коллективное знание общезначимо, или надличностно, и предполагает наличие необходимой и общей для всех системы понятий, способов, приемов и правил построения знания. Личностное знание, в котором человек проявляет свою индивидуальность и творческие способности, признается необходимой и реально существующей компонентой знания. Оно подчеркивает тот очевидный факт, что науку делают люди и что искусству или познавательной деятельности нельзя научиться по учебнику, оно достигается лишь в общении с мастером.

 

Понять сущность человека невозможно без обращения к первоистокам его бытия, иначе говоря, к проблеме антропогенеза. Поскольку человек рождается, развивается, реализует себя в окружении и с помощью других людей, в обществе, в более общем плане речь должна идти о совместном происхождении человека и общества, проблеме антропосоциогенеза.

Различают несколько основных подходов к решению проблемы зарождения человека и общества. Исторически первым можно считать мифологический подход, связанный с представлениями о сотворении людей мифологическими божествами (Зевс, Юпитер и т. д.), которые постоянно следят за поведением людей, требуют от них поклонений, вмешиваются в человеческие дела (Троянская война и проч.), вершат правосудие по собственным законам.

На базе мифологии развивался теологический, религиозный подход (христианство, ислам и др.). в соответствии с которым человек появился на свет посредством акта Божественного творения. Он подчиняется законам Божественного мироздания, существует внутри созданной Богом живой природы по ее закономерностям. В то же время он способен осознать социально-нравственные требования Создателя («не убей», «не укради» и др.) и на этой основе выработать юридические законы, выполнение которых гарантируется авторитетом государственной власти (позитивное право). Человек действует согласно высшим указаниям, но обладает и дарованной ему свободой воли, которая может быть направлена на путь греха (античеловеческое и антисоциальное поведение) или путь спасения души, оздоровляющего и облагораживающего человека и общество.

Существуют философско-теологические концепции, интегрирующие религиозные воззрения и попытки естественно-научного обоснования антропосоциогенеза. Французский ученый-палеонтолог, философ и теолог П. Тейярде Шарлей развивал концепцию христианского эволюционизма. В соответствии с ней эволюция Вселенной происходила и происходит в единстве Божественно-духовного и материального начал. Появление человека как вершины эволюции связано с формированием в его сознании идеи Бога, которая отныне направляет все его бытие, а значит, и существование общества. Наука при этом рассматривается как средство познания Божественного замысла мира и человека, тесно связанное с установками религиозной веры.

Существуют и собственно философские концепции, рассматривающие человека, его происхождение, жизнь, будущее с позиций проявления неких рационально обоснованных первосущностей. С позиций идеалистической философии Г. В. Ф. Гегеля происхождение человека явилось следствием саморазвития абсолютного разума, пронизывающего природу и определяющего все многообразие существующих в ней форм. Человек выступает как носитель абсолютного разума, действующий в соответствии с заложенной в нем необходимостью.

Материалистическая философская мысль (К. Маркс, В. И. Ленин) развивает идеи естественно-природного происхождения человека и общества вследствие саморазвития природы, в основе которого лежит развитие материи.

Какую бы теологическую или философскую позицию ни занимали мыслители, они вынуждены считаться с теми теориями и гипотезами, которые выдвигают естество испытатели, представители естественно-научных направлений. Наиболее распространенной среди них является теория происхождения видов путем естественного отбора, выдвинутая английским естествоиспытателем Ч. Дарвиным. Он обосновывал естественно-научное объяснение происхождения человека (от животных предков). В современных условиях данная теория сохраняет мировоззренческое значение, дополняется и развивается под влиянием фактического и теоретического материала биологии человека, генетики и других наук.

Современная антропология (наука о происхождении и эволюции человека) рассматривает множество различных проблем, в частности процесс происхождения человека от высших приматов. Процесс возникновения и развития человека был подготовлен переходом австралопитеков (ближайших предков человека, живших несколько миллионов лет назад) к наземному образу существования, всеядному питанию и употреблению естественных предметов в качестве орудий (для совместной охоты, обороны), затем — их подправке и все более частым случаям изготовления. Это привело к систематическому изготовлению каменных, костяных и деревянных орудий, а следовательно, зачатков общественного производства. В результате появлялись первобытные стада ранних формировавшихся людей — питекантропов и синантропов, которые сообща охотились на животных, умели пользоваться огнем. Их потомки — палеоантропы, или неандертальцы, изготавливали уже более сложные по форме и назначению орудия, первые искусственные сооружения, умели добывать огонь. Возникшее общественное производство обусловило появление сознания и речи, сформировало тело человека. Процесс становления общества и человека продолжался сотни тысяч лет и завершился превращением первобытного стада в первобытное общество, а неандертальца — в человека современного типа примерно 35-40 тыс. лет назад.

Каждый человек является представителем биологического вида homo sapiens (человек разумный). Несмотря на то что биологически он в определенной степени уникален, его биологическую природу нельзя абсолютизировать, она представляет собой лишь предпосылку формирования собственно человеческих качеств, выделяющих его из совокупности других живых существ. К таким качествам, отличающим его от животных, можно отнести следующие:

§ животное приспосабливается к среде — человек способен приспосабливать среду к себе;

§ животное действует, подчиняясь физиологическим потребностям, — человек может преобразовывать природу, следуя общественным потребностям;

§ животное не может изменить способ и среду существования — человек способен распространять свое присутствие в новые для него области природы (водная, подводная, подземная, воздушная, космическая);

§ животное пользуется орудиями труда эпизодически — человек создал огромную индустрию производства средств производства;

§ животное руководствуется инстинктами и непосредственным чувственным восприятием окружающего мира — человек обладает сознанием, разумом, мышлением, воплощающимися в системе научного познания;

§ животное стремится к непосредственной полезности своих действий — человек может создавать нравственные и эстетические ценности, имеет способности к творчеству.

Считать проблему антропогенеза окончательно разрешенной не следует, по мере развития науки возникают новые вопросы. Например, продолжается поиск непосредственных биологических предшественников человека, ждет объяснения «избыточность» человеческого мозга, рассматриваются глубинные связи сознания и орудийной деятельности и т. п. Не отбрасывается полностью гипотеза «занесения» жизни и разума с других планет. Нуждаются в более детальной проработке вопросы зарождения и развития интеллектуальной и духовной жизни человека и общества. Одним из фундаментальных вопросов выступает соотношение биологического и социального в человеке.

2. 1 Идеальное

Понятие «идеального» в естественно научном словоупотреблением - это мысленная модель того или иного жизненного явления, в которой представлено в чистом виде действие известного закона, принципа или правила. Слово «идеальное» одновременно относится и к предмету, воссоздаваемому в мыслимой модели методом идеализации, и к качеству полученного знания. Идеальное может быть отдельно с одной стороны, от своего конкретного творца, с другой - от объективного мира, представлено в виде особого идеального предмета и в конечном счете противопоставлено как объективной, так и субъективной реальности.

Спиноза

То что, предмет оказывается идеализованным лишь там, где создана способность активно воссоздать этот предмет, опираясь на язык слов и чертежей, где создана способность превращать «слово в дело», а через дело в вещь, прекрасно понимал Спиноза.

То что, предмет оказывается идеализованным лишь там, где создана способность активно воссоздать этот предмет, опираясь на язык слов и чертежей, где создана способность превращать «слово в дело», а через дело в вещь, прекрасно понимал Спиноза. Установив, что мышление есть деятельность мыслящего тела, имеющего дело с реальными телами в реальном пространстве, а вовсе не со «знаками», не с «концептами», он связывал «адекватные идеи», выражаемые словами языка, как раз с умением, со способностью воспроизводить в реальном пространстве заданную этими словами форму -- геометрический контур -- объекта этой идеи.

Именно на этом понимании он основывал свое различие между дефиницией выражающей существо дела, то есть идеальный образ объекта, и номинально-формальной дефиницией, выражающей более или менее случайно выхваченное свойство этого объекта, его внешний признак.

Он разъяснял это различие на примере круга, окружности. Круг можно определить как «…фигуру, у которой линии, проведенные от центра к окружности, равны…». Однако такая дефиниция «…совсем не выражает сущности круга, а только некоторое его свойство», к тому же свойство производное, вторичное Другое дело, когда дефиниция будет заключать в себе «ближайшую причину вещи». Тогда круг должен быть определен следующим образом: «…фигура, описываемая какой-либо линией, один конец которой закреплен, а другой подвижен». Последняя дефиниция задает способ построения вещи в реальном пространстве.

Здесь номинальное определение возникает вместе с реальным действием мыслящего тела по реальному пространственному контуру объекта идеи. В этом случае человек и владеет адекватной идеей, то есть идеальным образом вещи, а не только знаками, признаками, выраженными в словах. Это -- глубокое, притом материалистическое понимание природы идеального.

Идеальное существует там, где

· налицо способность воссоздать объект в пространстве, опираясь на слово, на язык,

· в сочетании с потребностью в этом объекте,

· плюс материальное обеспечение этого акта.

Гегель

Определение идеального, таким образом, сугубо диалектично. Это то, чего нет и вместе с тем -- есть. Это то, что не существует в виде внешней, чувственно воспринимаемой вещи, и вместе с тем существует как деятельная способность человека. Это бытие, которое, однако, равно небытию, или наличное бытие внешней вещи в фазе её становления в деятельности субъекта, в виде его внутреннего образа, потребности, побуждения и цели.

Именно в этом смысле идеальное бытие вещи и отличается от её реального бытия. Но столь же принципиально оно отличается от тех телесно-вещественных структур мозга и языка, посредством которых эта вещь существует внутри субъекта. От структур мозга и языка идеальный образ предмета принципиально отличается тем, что это -- форма внешнего предмета, а не форма мозга или языка.

От внешнего же предмета идеальный образ отличается тем, что он опредмечен непосредственно не во внешнем веществе природы, а в органическом теле человека и в теле языка, как субъективный образ.

Непосредственно идеальное есть, таким образом, субъективное бытие предмета, или «инобытие» предмета, -- бытие одного предмета в другом и через другое, как выражал эту ситуацию Гегель. (Следует отметить, что в переводах сочинений Гегеля термин «идеальное» -- ideelle -- передается как «идеализованное», чтобы отделить это значение от ideale, как относящегося к проблеме идеала, которое у Гегеля выступает как проблема эстетики. При чтении переводов это нужно иметь в виду).

Идеальное как форма деятельности общественного человека существует там, где происходит, по выражению Гегеля, процесс «снятия внешности», то есть процесс превращения тела природы в предмет деятельности человека, в предмет труда, а затем -- в продукт этой деятельности; это можно выразить и так:

· форма внешней вещи, вовлеченной в процесс труда, «снимается» в субъективной форме предметной деятельности;

· последняя же предметно фиксируется в субъекте в виде механизмов высшей нервной деятельности.

А затем обратная очередь тех же метаморфоз

· словесно выраженное представление превращается в дело,

· а через дело -- в форму внешней, чувственно созерцаемой вещи, в вещь.

Эти два встречных ряда метаморфоз реально замкнуты на цикл:

· вещь -- дело -- слово -- дело -- вещь.

В этом постоянно возобновляющемся циклическом движении только и существует идеальное, идеальный образ вещи.

Маркс

С точки зрения Маркса, вещь, вне и независимо от сознания и воли человека существующая и чувственно воспринимаемая им, составляет начало и конец этого циклического, постоянно возвращающегося «к себе» движения. Но именно потому, что это движение носит циклический характер, начало его, а потому и конец, можно усмотреть не в вещи и деятельности с нею, а в слове и в деятельности со словом.

Тогда схема получится как раз обратной по сравнению с марксовской: слово -- дело -- вещь, а затем обратно.

Эта схема и составляет тайну всей гегелевской конструкции, изложенной в «Феноменологии духа», а шире -- вообще всего объективного идеализма, в том числе теологии.

Библия также начинается с тезиса «в начале было слово». В данном аспекте Гегель отличается от авторов Библии лишь тем, что у него в начале было не просто слово, а деятельность со словом. По Гегелю, именно в слове и через слово дух, идеальное впервые становится «для себя предметом», обретает форму, в которой он (дух) может противопоставить самого себя самому себе и действовать «внутри себя», активно изменяя свой собственный «отчужденный образ».

Второй же, производной метаморфозой у Гегеля оказывается изменение внешней вещи согласно плану и образцу, изготовленному деятельностью со словами, в плане языка, в плане представления. Форма внешней вещи, созданной реальным трудом человека, в этом случае также начинает казаться лишь «отчужденным образом духа» «внешним бытием», «инобытием идеального». Поэтому заключительный акт «снятия внешности» и состоит в том, чтобы узнать и признать в окружающем мире «зеркало духа», внешнюю копию внутреннего, идеального мира.

Именно поэтому словесно зафиксированные универсальные категории логики (универсальные формы развития духа человечества, то есть совокупной духовной культуры) и оказываются целевой причиной истории, а тем самым и «абсолютным началом» всех циклов человеческой деятельности.

В этом-то и состоит та самая мистификация, которой подвергается у Гегеля подлинное существо человеческой активной деятельности. Подлинное отношение между непосредственно-предметной деятельностью с вещами и деятельностью со словами поставлено «с ног на голову». Слово оказывается первым (и логически и исторически) «телом» идеального образа, а форма внешнего продукта труда -- вторым и производным телесным воплощением этого идеального образа. Третья фаза состоит в том, чтобы опять «снять» эту внешность, узнать в форме внешней вещи «отчужденную» в ней форму деятельности, образ идеального и вновь выразить это идеальное в слове -- в сочинении по логике.

Идеализм, то есть изображение природы как некоего идеального в самом себе бытия, достигается путем более или менее сознательной подстановки: на место определенных природных явлений подставляется их идеальное отображение в науке, то есть предварительно идеализованная природа. Это ясно обнаруживается в следующих рассуждениях Гегеля относительно сталкивающихся тел, материальных масс: «…так как массы взаимно толкают и давят друг на друга и между ними нет пустого пространства, то лишь в этом соприкосновении начинается вообще идеальность материи, и интересно видеть, как выступает наружу этот внутренний характер материи, ведь вообще всегда интересно видеть осуществление понятия».

Это «осуществление понятия» состоит, по Гегелю, в том, что в акте соприкосновения (при толчке) «…существуют две материальные точки или атомы в одной точке или в тождестве…», а это означает, что «…их для-себя-бытие не есть для-себя-бытие». Но «быть другим», оставаясь в то же время «самим собой», -- это значит обладать, кроме реального, ещё и идеальным бытием. В этом секрет гегелевской «идеализации» природы (материи); на самом деле Гегель с самого начала ведет речь не о природе самой по себе, а о природе, как она выглядит в ньютоновской механике, то есть о природе, уже заранее идеализированной и выраженной через специфические понятия ньютоновской физики. В этом же таится и секрет живучести такого идеалистического оборота мысли: ведь говоря о природе, мы всегда вынуждены пользоваться образами и понятиями современной нам науки. Но идеализм, выдавая эти образы за нечто непосредственно тождественное природе самой по себе, тем самым фетишизирует достигнутую ступень знаний о природе, превращая её в абсолют, увековечивая её.

Поставив эту схему «с головы на ноги», Маркс только и смог усвоить все формальные достижения Гегеля в понимании идеального. Непосредственно идеальное осуществляется в символе и через символ, то есть через внешнее, чувственно воспринимаемое, видимое или слышимое тело слова. Но данное тело, оставаясь самим собой, в то же время оказывается бытием другого тела и это -- идеальное его бытие, как значение есть нечто совершенно отличное от его непосредственно воспринимаемой ушами или глазами телесной формы. Слово как знак, как название не имеет ничего общего с тем, знаком чего оно является. Это общее обнаруживается только в акте превращения слова в дело, а через дело -- в вещь, и затем -- через обратный процесс, через практику и усвоение её результатов.

Кант

Немецкая классическая философия начинается философией Канта. Философия Канта - необходимый логический этап сомнений в возможностях разума. Согласно Канту, окружающий мир непознаваем в принципе. Это противоречие является основным в философии Канта. В этом противоречии уже просвечивает основная линия понимания идеального Кантом: идеальное оторвано от материального, идеальное противопоставляется материальному, идеальное замкнуто на себя.

В познании Кант выделяет три ступени: созерцание, рассудок и разум. На ступени созерцания возникает чувственный опыт: впечатления и ощущения. Кант не сомневается, что все наше знание начинается с опыта. Доказательством этому, с точки зрения Канта, служит тот факт, что никакое познание не предшествует во времени опыту, «оно всегда начинается с опыта. Но хотя всякое наше знание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта». Так, Кант вводит понятие априорных форм. Наиболее рельефно представления Канта об идеальном выражены именно в его идеалистическом учении об априорных формах знания. Априорное знание - это формы чувственности, предшествующие в субъекте всяким действительным впечатлениям. Априорные знания - это доопытные знания, знания, безусловно, независимые от всякого опыта. Признаки априорного знания - необходимость и всеобщность. Априорные знания обладают абсолютной истинностью. Противоположность им - эмпирические, апостериорные знания. Опыт не может дать нам суждений строгой всеобщности и необходимости. Фактически Кант заранее допускает, что эмпирическое знание ограничено, случайно, а значит, недостоверно: «Откуда же сам опыт мог бы заимствовать свою достоверность, если бы все правила, которым он следует, в свою очередь также были эмпирическими, стало быть, случайными». Выше уже отмечалась близость учения Канта об априорных формах к теории врожденных идей Декарта. Однако между ними есть существенные различия. Декарт объясняет существование врожденных идей тем, что они всеобщи, т.е. их можно обнаружить у всех людей. Врожденные идеи, согласно Декарту, - это уже готовые идеи внешних предметов, существующие до этих предметов. Источником и причиной этих врожденных идей в голове человека является Бог. У Канта дело обстоит намного тоньше. Априорные формы чувственности - это не свойства самих вещей. Они лишь условия существования опыта. Априорные формы всегда должны иметь свое применение в опыте, они имеют свое значение лишь в пределах опыта. Априори налагаются рассудком на «материал», доставленный рассудку ощущениями, априори упорядочивают хаос ощущений. По мнению Канта, необходимо отказаться от убеждения, что все наши знания сообразуются с предметами. Дело обстоит противоположным образом. Суть субъективно-идеалистического учения об априорных формах знания состоит в том, что сами предметы должны сообразовываться с нашим познанием. Поэтому законы природы мы должны искать не в самой природе, а в нашем сознании. «Рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, -пишет Кант, - а предписывает их ей». Кант игнорирует вопрос, как на основе физических законов природы, открытых человеком, возможно практическое воздействие на природу. Он уверен, что сознание человека приписывает законы природе.

Подводя итоги анализа понимания идеального Кантом, необходимо отметить некоторые особенности его философии. Фактически Кант пытается совместить материализм с идеализмом. Материализм Канта состоит в том, что он признает существование объективной реальности, действующей на нашу чувственность. Содержание сознания не создается самим сознанием, а есть результат воздействия на нас вещей. Но в то же время Кант признает существование априорных форм знания, что уводит его в идеализм.

Несомненной заслугой Канта является тот факт, что он подметил, что проблема идеального, проблема человеческого познания связана с проблемой бесконечности, но он не смог решить эту проблему. Бесконечность и конечность у него относятся только к вещи-для-нас.