Э.В. ТАДЕВОСЯН
ТАДЕВОСЯН Эдуард Врамович — доктор философских наук, профессор кафедры социологии
Академии-Московского государственного института международных отношений МИД РФ.
Чем дальше развивается та или иная наука, чем больше накапливает она свое
положительное знание, тем большее значение приобретают в ней общие теоретико-
методологические вопросы и тем большее внимание закономерно привлекают они у
исследователей и преподавателей соответствующей научной дисциплины. Это отно-
сится к любой отрасли научного знания, но особенно к тем, которые "отпочковались"
сравнительно недавно и утвердились на стыке разных наук. К числу таких, как
известно, относится и социология права, в рамках которой особенно широко и
глубоко проявляется взаимодействие социологии и правоведения. Поэтому статья
В.В. Варчука "Социология права - отрасль социологии" ("Социс", 1996, № 10) не
могла не привлечь пристального внимания специалистов, а дискуссионность как
самой проблемы, так и конкретной позиции автора - не вызвать потребность в
обмене мнениями.
Скажу сразу, общая принципиальная позиция В.В. Варчука по вопросу о том,
является ли социология права социологической или правовой (юридической) наукой
(точнее, отраслью науки), представляется совершенно правильной и достаточно
обоснованной: социология права - одна из многих специфических отраслей социоло-
гического знания.
Казалось бы, о чем спорить? Ведь когда говорят об экономической социологии или
социологии политики, например, обычно никто или почти никто не ставит вопрос так,
что это - составные части соответственно экономической теории и политологии. Тем
не менее как только речь заходит о социологии права, то чаще всего она рассмат-
ривается в литературе как отрасль правоведения [1]. В 1975 г. в Польше вышла книга
3. Зембинского под характерным названием "Социология права как правовая наука".
Показательно и то, что в одном и том же номере одного и того же журнала
одновременно может доказываться, что социология права - это отрасль правове-
дения, а политическая социология - это раздел социологии [2]. Мы не можем сог-
ласиться с мнением авторов, считающих, что междисциплинарный характер юридико-
социологических исследований делает бессмысленным вопрос: "является ли социо-
логия права частью юридической науки (теории права) или социологии?" [3]. Тем
более, что и в новейшей литературе повторяется ее "юридическое" истолкование [4].
Причем, подчас как бы по привычке. В учебнике В.Н. Кудрявцева и В.П. Кази-
мирчука, где широко, обстоятельно и в целом совершенно правильно раскрывается
социальная природа права и его социальная роль, а на этой основе и предмет социо-
логии права, последняя скорее по инерции (на мой взгляд, вопреки содержанию
соответствующей главы) характеризуется как часть, отрасль, дисциплина юриди-
ческой науки [5].
Или, например, В.В. Лапаева признает, что "большинство современных западных
ученых трактуют социологию права как отрасль социологической науки", но вместе с
тем возражает против такого подхода, который будто бы сам по себе лишает
социологию права "полноценного теоретического обеспечения" и превращает ее в
"преимущественно эмпирическую социологию" [6]. По ее мнению, исправить данный
крен может лишь развитие знания в рамках правоведения. Такая позиция во многом
обусловлена тем, что, с одной стороны, исторически социология права сформиро-
валась и долгое время развивалась в лоне юриспруденции, под ее определяющим
влиянием. А с другой, тем, что когда речь идет о нашей стране 30-60-х годов, где
социология изображалась в качестве "буржуазной лженауки", а соответствующие
исследования были практически запрещены, где так называемый исторический
материализм истолковывался безоговорочно как социология марксизма (вспомним,
что книга Д.И. Чеснокова так и называлась - "Исторический материализм -
социология марксизма-ленинизма"), можно понять и объяснить (хотя и не оправдать),
почему разработки по социологии права осуществлялись у нас почти исключительно в
рамках юридических научных подразделений и поэтому почти всегда рассматривались
как часть правоведения.
Сегодня нет нужды доказывать, что социология, как и любая ее отрасль, включает
в себя и теоретическое, и эмпирическое знание. Как и любая стыковая, междис-
циплинарная отрасль научного знания, социология права может и должна использо-
вать теоретический потенциал не только социологии, но и правоведения, особенно
теории права. Однако нельзя смешивать вопрос об использовании теоретического
потенциала разных наук с вопросом об объективных и субъективных основах
классификации различных отраслей научного знания. Более того, о природе, месте и
характере социологии права надо судить не по тому, какие ее стороны или аспекты
получили на данный момент большую научную разработку, и не по тому, кто именно
(философы, социологи или юристы) внесли в это свой вклад, а прежде всего по
объективно обусловленному предмету и содержанию научных знаний. И здесь уж
никак нельзя согласиться с утверждением, что "по своему предметному содержанию
она (социология права. - Э.Т.) тяготеет прежде всего к сфере юриспруденции [7].
Слишком очевидна в данном случае недопустимость смешения, а тем более отож-
дествления объекта и предмета науки.
Принципиально поддерживая указанную общую позицию В.В. Варчука, нельзя в то
же время пройти мимо известной нечеткости и, на мой взгляд, даже противоречивости
его позиции. Справедливо ратуя за утверждение "взгляда на социологию права, как на
область социологии" (с. 103), он в то же время неоднократно допускает двусмыслен-
ные положения и формулировки, создающие у читателя представление о социологии
права как о науке, имеющей двойную, а не двуединую природу и сущность. Так,
говорится, что "социология права находится между социологией и правом" (с. 104);
что "становление социологии права как междисциплинарных исследований может
происходить как на основе общей социологии, так и на базе теории права" (с. 108).
Прежде всего отметим, что В.В. Варчук, как и некоторые другие, неправомерно
отождествляет и обозначает одним и тем же понятием "право" и право как социально-
политический институт и правоведение как науку, т.е. объект науки и самою науку,
социально-политическую реальность и теорию этой реальности, что неизбежно
вносит немало путаницы в понимание позиции автора. Но главное в том, как
определяется место социологии права в системе обществознания. В самом деле, если
социология права - это отрасль социологии, то как можно вести речь о том, что она
находится между социологией и правом (правоведением) или о близости социологии
права к социологии, сходстве с ней и т.д.? Такая постановка вопроса возможна лишь
при признании того, что социология права находится за пределами социологии,
против чего справедливо выступает сам В.В.Варчук.
Да, социология права возникла и развивается на стыке социологии и правоведения,
на базе взаимодействия этих наук, в чем и проявляется ее междисциплинарный
характер. Но это вовсе не означает, что она занимает какое-то промежуточное место
вне этих наук. Она часть социологии и как таковая, наряду с другими частными
социологиями, взаимоотносится с социологией как часть и целое. Тот факт, что в
правоведении более или менее широко используются социологические методы иссле-
дования права, сам по себе не означает ни то, что социология права становится из-за
этого юридической наукой, ни то, что соответствующие правовые исследования ста-
новятся частью социологии. Хорошо известно, что широкое использование,
например, математических методов исследования в различных науках отнюдь не
превращает эти исследования и эти науки в составные части математики.
Расширяющееся применение социологических методов исследования в право-
ведении отражает процесс углубления взаимосвязи социологии и правоведения при
сохранении их предметной специфики. В этой связи можно говорить о социо-
логизации правовой науки и даже вести речь о становлении у нас "социологической
юриспруденции" в рамках этой науки. Но нельзя не только превращать социологию
права в отрасль правоведения, но и выводить социологию права за рамки и
социологии и правоведения, а также раздваивать объект и предмет единой науки -
социологии права. В свете сказанного, на наш взгляд, нельзя, строго говоря,
отождествлять социологию права и социологическую юриспруденцию при всей их
взаимосвязи. Первая - часть социологии, изучающая правовую сферу как одну из
социальных подсистем сквозь призму взаимоотношений личности, социальных групп
и общества в целом. Вторая - часть правоведения, изучающая право как юридический
институт с использованием социологических средств и методов исследования. И
именно в рамках такой качественной, предметной определенности можно вести речь
о широком взаимопроникновении этих отраслей разных наук.
Это, понятно, не означает, что социологическая юриспруденция ни в какой мере и
никоим образом не занимается взаимосвязью социума и права. Она, будучи отраслью
юриспруденции, занимается этим только тогда и постольку, когда и поскольку это
необходимо для познания внутренних свойств и закономерностей права, его создания,
функционирования и развития. Другое дело, что развитие науки все больше приводит
к убеждению, что глубокое и успешное познание любого сложного социального явле-
ния (в том числе и в особенности права) требует рассмотрения их с позиций разных
наук. Показательно и то, что исторически проникновение социологических методов в
правоведение произошло значительно раньше, чем социология права утвердилась как
особое самостоятельное научное направление.
Не менее серьезные возражения вызывает позиция В.В. Варчука по вопросу об
объекте и предмете социологии права. Его концепция социологии права "в широком
смысле", которая призвана изучать не только собственно правовое, но и все социаль-
ное, которое так или иначе связано с правом, вряд ли может быть признана плодо-
творной и перспективной. Он пишет, что в отличие от узкого подхода "должно иметь
и широкое понимание, включающее в социологию права все социальные явления, в
которых присутствует правовой элемент, даже если этот элемент не в чистом виде, а
переплетен с другими. Понимаемая таким образом социология права не ограничивает
свои исследования лишь только вышеуказанными первичными юридическими явле-
ниями: она охватывает и вторичные, производные явления, такие, например, как
семья, ответственность, собственность, договор и т.д. И хотя в этих явлениях есть и
такое социальное, которое не преломляется через призму права, это все же не может
служить достаточным основанием для того, чтобы объявить социологию права в этих
вопросах некомпетентной и, наоборот, признать компетентной только общую социо-
логию или какие-либо другие производные от нее "отрасли" (с. 105).
По нашему мнению, такая позиция явно ведет к необоснованному расшири-
тельному пониманию объекта и предмета социологии права, к ее неправомерной
"экспансии" в сферы многих других отраслей социологии. В самом деле, если
следовать приведенной концепции, то получается, что в социологию права должно
быть включено все или почти все социологическое знание о семье, собственности,
ответственности и т.д. Но что тогда остается для социологии семьи, экономической
социологии, социологии морали и т.д.? В действительности, социология права
призвана изучать не семью, собственность или ответственность как таковые, а
взаимосвязь и взаимодействие социума с семейным правом, правом собственности,
юридической ответственностью и т.д.
В современной социологии права достаточно прочно утвердилось представление о
том, что в ее задачу входит изучение как воздействия социальной жизни на право, так
и воздействия права как одного из социальных феноменов на социальную жизнь. Как
совершенно правильно отмечается в учебнике по современной социологии права,
социология права как новое научное направление в отечественном обществознании
сформировалась на основе признания того, что в его задачу входит исследование
связи между правом как социальным феноменом и обществом, социальных функций
права и комплексных процессов трансформации юридических норм в социальное
поведение на всех уровнях - общества, различных социальных слоев, коллективов,
групп и личности [8].
Отсюда следует, что объектом социологии права является не правовое и социаль-
ное, взятые сами по себе, а именно их непосредственная взаимосвязь и взаимодейст-
вие. Нет социологии права ни там, где нормы права и правоотношения рассматри-
ваются вне органичной, сущностной прямой и обратной связи с социумом,
социальным; ни там, где социальные явления и процессы не опосредуются правовыми
нормами и отношениями. В этом смысле можно сказать, что социология права
изучает социальное в праве и социальную роль права как составной части социума.
Предметом же социологии права выступают прежде всего социальные законы и
закономерности утверждения, функционирования и развития права, пути, формы и
методы (механизм) их реализации в поведении и деятельности личности, социальных
групп, институтов, организаций и общества в целом.
С этих же принципиальных позиций следует, на мой взгляд, решать и вопрос о
соотношении социологии права с наиболее близкими, смежными областями научного
знания - с философией права, политологией права, правоведением, теорией права и
др. В широком смысле все эти науки имеют общий объект изучения - право. В более
строгом, узком смысле объект их тоже в определенной мере неоднозначен, поскольку
в каждой из них право берется в различной, специфической объективной связи: в
философии права - со всей действительностью; в социологии права - с социальной
реальностью; в политологии права - с политикой, политической жизнью; в право-
ведении - с внутренними структурами и взаимосвязями правовой реальности; в теории
права - с наиболее общими его основами. Это и определяет прежде всего своеобразие
предмета каждой из этих наук. Философию права интересует в первую очередь
проявление действия наиболее общих (философских) законов и закономерностей в
правовой сфере; социологию права - относительно менее общих, социальных; поли-
тологию - еще менее общих, политических; правоведение - специфически правовых и
т.д.
Поскольку знание законов более общего порядка является необходимым предва-
рительным условием и предпосылкой правильного подхода к изучению законов отно-
сительно более частных, то философия нрава служит общетеоретической и методо-
логической основой по отношению к социологии права, политологии права и право-
ведению. Свою важную, хотя и более скромную теоретико-методологическую роль
играют и социология права, а также политология права по отношению к право-
ведению и его составной части - юридической теории права. Достаточно обще-
признанна методологическая роль теории права по отношению к отраслевым юриди-
ческим наукам. Совершенно очевидно, что успешное продвижение в познании зако-
нов и закономерностей функционирования и развития права невозможно вне опоры
' на знание законов и закономерностей общества в целом, а также взаимосвязей и
взаимодействий политики и права. С другой стороны, прогресс в правовых исследо-
ваниях служит исключительно важной основой для осуществления в политологии
права, социологии права и философии права более широких выводов и обобщений.
Трудно согласиться с точкой зрения, согласно которой философия права - это
гносеология права, а социология права - это онтология права [9]. Во-первых, в фило-
3 Социологические исследования, № 11 65
софии права, как и в философии в целом, присутствует как гносеологическая, так и
онтологическая сторона. При всем предельно общем характере суждений в области
философии права было бы неверным считать, что она не вносит никакого вклада в
раскрытие сущности права. Во-вторых, социология права, изучая законы и законо-
мерности более общего порядка, нежели правоведение, не может не играть опреде-
ленной (пусть и относительно менее значимой) теоретико-познавательной, т.е.
гносеологической роли по отношению к правоведению. Другое дело, что в филосо-
фии права гносеология права занимает куда большее место, нежели в социологии
права.
Каждая из областей научных знаний о праве вносит свой специфический вклад в
познание его сущности и многообразных проявлений. Поэтому, по моему мнению,
неверным является утверждение В.В. Варчука при определении соотношения социо-
логии права и правоведения (догматической юриспруденции), будто социология права
рассматривает право, не пытаясь "проникнуть в его сущность, в его онтологическую
глубину" (с. 105). Разве раскрытие социальной сущности права, его социальной обус-
ловленности, отражения в праве интересов и ценностей различных социальных групп
и т.д. не означает раскрытие определенной и при том существенной, важной грани,
стороны в определении сущности права и не входит в его онтологию?
Несколько сложнее вопрос о соотношении социологии права и общей теории
права. Тут все дело в том, как понимается общая теория права. Если в это понятие
вкладывается сравнительно узкое содержание и оно выступает как синоним теории
права (юридической), как часть, общая основа правоведения, то социология права,
как и философия права и политология права, по указанным выше причинам не входят
в нее, оставаясь в составе наук более общего порядка - соответственно социологии,
философии и политологии. В таком смысле и понимается общая теория права чаще
всего, в том числе и в учебниках по теории права, независимо от того, называются ли
они "теория права", "общая теория права", "теория государства и права", "общая
теория государства и права" или как-либо иначе. Но если под общей теорией права
понимается своего рода метатеория, охватывающая все теоретическое знание о
праве, независимо от его научно-профильного характера, то и социология права, и
философия права, и политология права, и юридическая теория права должны быть
включены в нее. Так, видный теоретик права С.С. Алексеев в начале 70-х годов
включил в общую теорию права такую широкую систему научно-теоретических
знаний о праве, которая имеет в качестве своих подсистем философию права,
социологию права и специально-юридическую теорию права [10]. В начале 80-х годов
он же, к сожалению, отказался признать эти подсистемы подотраслями общей теории
права и, назвав их "общими направлениями" в рамках единой науки, взял их название
в кавычки - "философия права", "социология права", "специально-юридическая
теория права" [11].
Неудачной, на наш взгляд, является и попытка В.В.Варчука очень резко разграни-
чить и даже противопоставить социологию права, с одной стороны, и правоведение, а
также философию права, с другой, в методологическом плане. Во-первых, социо-
логия права почему-то сводится к чисто эмпирической науке (с. 106), в то время как
она по, казалось бы, давно утвердившемуся общепризнанному мнению необходимо
включает в себя как теоретический, так и эмпирический аспекты. Во-вторых, метод
правоведения и философии права почему-то изображается как только дедуктивный и
умозрительный, а метод социологии - как только индуктивный и фактологичный
(с. 106), хотя вряд ли требует особых доказательств положение о том, что в социо-
логии широко используется как индукция, так и дедукция и что в социологии права, в
частности, фактология неотделима от теоретического обобщения эмпирического
материала.
Нельзя согласиться и с попыткой представить социологию права в качестве
преимущественно страноведческой отрасли научного знания. То, что социология
права чаще всего и больше всего изучает правовую систему своей страны вполне
объяснимо, понятно и не вызывает возражений. Но не менее очевидно и то, что на
фактический материал какой бы страны ни опирался исследователь, он лишь тогда
становится социологом права, когда его выводы и обобщения поднимаются до уровня
социальной общезначимости. Ибо в сущностном плане нет российской, немецкой,
английской, французской или американской социологии, хотя подобное
словосочетание достаточно широко используется в ином, географическом смысле.
Социология - не страноведческая, а единая и общая в своей сущностной основе наука,
как и философия, политология, теория права и др.
Социология права имеет, конечно, и свою внутреннюю структуру, которая может
быть построена по различным основаниям. Как и социология в целом, она может
быть подразделена на макро-, мезо-, микротеории по уровню исследования; на
теоретическую и эмпирическую - по характеру исследования; на фундаментальную и
прикладную - по целям и задачам исследования. Но наиболее дифференцированной и
распространенной структурой социологии права можно считать ту, которая связана с
многообразием объекта познания и системой права: например, социология уго-
ловного права, социология семейного права, социология государственного (консти-
туционного) права, социология административного права и т.д. Важно отметить, что
социология государства должна быть непосредственно отнесена не к социологии
права, а к социологии политики. Учитывая особо важное значение и место закона в
праве, нередко особо выделяется в социологии права законодательная социология,
которая, в свою очередь, подразделяется на: предзаконодательную, связанную с
социологическим исследованием процесса подготовки законопроекта; собственно
законодательную, занимающуюся социологическим исследованием самого процесса
принятия закона законодателем; и постзаконодательную, изучающую социальные
последствия принятия закона, его роль и социальную эффективность действия.
Вместе с тем имеет место и междисциплинарное проникновение различных
отраслей социологии, в том числе и социологии права, при котором последняя
частично присутствует в иных отраслях социологии, не входя в них как таковая,
особенно если объект данной отрасли социологии имеет значительный правовой
аспект. Так, социология права и социологии преступности, управления, личности -
это разные отрасли социологии, не входящие в целом друг в друга. Но это не значит,
что социология преступности может обойтись без той части социологии права, где
рассматривается, например, роль права в борьбе с преступностью, а социология
управления и социология личности - соответственно без какого-либо отражения
правовых основ управления и правового статуса личности. Но и при этом, подчеркнем
вновь, в предмет социологии права должны быть включены не преступность, управ-
ление и личность в целом, а правовые стороны, грани, аспекты этих явлений и их
закономерности. И в этом плане нельзя признать правильным безоговорочное
отождествление В.В. Барчуком криминологии и социологии права (с. 108). С одной
стороны, социология права, как показано выше, далеко не сводится к социологии
уголовного права; а с другой, криминология включает в себя не только социологи-
ческое, но и правоведческое, психологическое, антропологическое и другое знание о
преступнике и преступности.
В заключение хотелось бы отметить, что В.В. Варчук, несомненно, прав, когда
сетует на недостаточное пока еще внимание у нас к научной разработке проблем
социологии права. Но и здесь нельзя необоснованно "перегибать палку". Вызывает,
например, недоумение его утверждение о том, что "в нашей стране практически нет
специалистов, научных работ и учебников собственно по социологии права" (с. 102).
Спрашивается, а как же быть с такими известными и признанными именами, как
В.Н. Кудрявцев, В.П. Казимирчук, Д.А. Керимов, A.M. Яковлев, С.В. Боботов,
В.И. Шамшурин, Л.С. Явич, В.В. Лапаева и др. И разве можно не замечать то, что
только за последние три десятилетия по социологии права вышло в свет несколько
десятков специальных коллективных и индивидуальных монографий. Другое дело,
что среди авторов этих работ преимущественно правоведы, а не социологи.
3* 67
Точно так же можно сетовать на то, что "Социс" за последние годы недостаточное
внимание уделял освещению проблем социологии права. Но нельзя не заметить при
этом целой серии статей по социологии преступности (1994 г. - №№ 8 и 9; 1995 -
№№ 2, 3, 4, 7), статей В.И. Шамшурина (1993, № 4), Д.А. Керимова (1994 - №№ 8 и 9)
и др. И уж совсем непонятно, как можно заявлять, что у нас нет учебников по
социологии права, когда еще в середине 1995 г. был издан учебник для юридических
факультетов и институтов В.Н. Кудрявцева и В.П. Казимирчука "Современная социо-
логия права", на который ссылается и сам В.В. Варчук.
Вместе с тем мы поддерживаем практическое предложение В.В. Барчука о введе-
нии ВАК РФ новой научной специальности - "социология права" - в разделе "Социо-
логические науки", тем более, что в 1995 г. в разделе "Философские науки" уже была
выделена новая специальность 09.00.10 - "Философия политики и права". В крайнем
случае можно было бы, на мой взгляд, временно согласиться на такое объединение -
"Философия и социология права". При этом, конечно, важно подчеркнуть, что было
бы ошибкой отождествлять социологию права с философией права или включать
первую в число философских наук, как это чаще всего делалось в прошлом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. См., напр., Право и социология. М., 1973. С. 53 и др.
2. См., Государство и право, 1992, № 7. С. 20, 105.
3. См., Кульчар К. Основы социологии права. М., 1981. С. 118-119.
4. См., Энциклопедический социологический словарь. М., 1995. С. 738.
5. См. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., 1995. С. 4, 7, 14, 30, 31.
6. Лапаева В.В. Социология права: в поисках новой парадигмы // Государство и право, 1992, № 7. С. 20.
7. Там же, с. 25.
8. Кудрявцев В.Н. Казимирчук В.П. У к. соч. С. 8. См. также Право и социология. С. 35; Кульчар К. Ук.
соч. С. 118-119. и др.
9. См. Керимов ДА. Философские основания политико-правовых исследований. М., 1986. С. 71-72.
10. См. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. М., 1973. С. 392; Общая теория государства и права.
т. 2. Л., 1974. С. 208-209. Кульчар К. Основы социологии права. М., 1981. С. 118 и ел.
11. См. Алексеев С.С. Общая теория права. Т. I. M., 1981. С. 19.
© 1997 г.
Ю.Н. МАЗАЕВ
