Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

В случае, когда злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, если иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.

Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков (статьи 15, 1064).

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются".

Думается, что внедрение в ГК РФ понятия "обход закона" было бы глубоко ошибочным шагом. Всего два слова, смысл которых никому непонятен <2>, способны перечеркнуть многие достижения российского гражданского права за последние 20 лет.

--------------------------------

<2> Достаточно набрать в поисковой строке Яндекса или Гугла слова "обход закона", чтобы поразиться тому, что только они не обозначают и в каких только ситуациях не используются (недаром один из немецких авторов назвал эти слова "выражением дилетантов").

 

Теория "обхода закона" уходит корнями в римское право: в древнеримских источниках указывалось, что поступает против закона и тот, кто совершает запрещенное законом, и тот, кто, внешне следуя букве закона, "обходит" его смысл. Известный древнеримский юрист Ульпиан говорил об этом так: "Обход закона присутствует, когда делается то, чего закон не желает, но и не запрещает; и как сказанное слово отличается от мысли, так обход закона отличается от того, что противозаконно" <3>.

--------------------------------

<3> Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. М.: Юридическая литература, 1989. С. 396.

 

С позиций современной юридической техники данные воззрения следует расценивать не как юридические, а скорее публицистически-обыденные.

Тем не менее разработчики ГК РФ сейчас, в XXI в., в тот исторический момент развития России, когда она нуждается в модернизации не только экономики, но и права, решили обратиться именно к опыту древнего регулирования. В итоге они предложили обществу и бизнесу зафиксировать в ГК РФ парадоксальный и невнятный правовой институт "обхода закона".

Смысл нововведения состоит в предоставлении судам возможности объявлять недействительными те законные по форме сделки и действия, которые, по мнению суда, приводят к не соответствующим закону результатам ввиду нарушения ими некой цели (смысла, интереса) закона.

При этом разработчики ГК РФ "креативно" объединили понятия "обход закона" и "злоупотребление правом", расширив значение понятия "злоупотребление правом" и придав ему новый смысл. В предлагаемой редакции статьи 10 злоупотребление правом предстает не только как реализация лицом своего права исключительно с целью навредить другому или использование права таким чрезмерным образом, что права других нарушаются, но и в виде "обхода закона", т.е. совершения действий, которыми лицо хотя и реализует свое основанное на законе право, но которые не отвечают цели (смыслу, интересу) такого закона. Было бы ошибкой полагать, что по замыслу разработчиков новой редакции статьи 10 ГК РФ "обход закона" будет иметь место именно при наличии традиционного и в целом понятного всем злоупотребления правом, которое дополнительно должно не отвечать цели (смыслу, интересу) закона. Нет, по такому замыслу если любое законное действие не отвечает цели (смыслу, интересу) закона, то уже одного этого достаточно для его квалификации как "обхода закона".

Иными словами, новая редакция статьи 10 ГК РФ запрещает использование права во зло не только другим конкретным частным субъектам или некоему кругу лиц, но и во зло самому закону, в "подрыв" его цели, смысла, интереса. Следуя предложенному подходу, теперь необходимо отличать цели и интересы конкретных частных субъектов или некоего круга лиц (достаточно узкого или же крайне неопределенного) от целей и интересов соответствующих законов.

Важно также отметить, что хотя отождествлять публичные интересы и цели и интересы соответствующих законов в большинстве случаев возможно, однако ставить между ними знак равенства все же нельзя: не исключены случаи, когда публичный интерес может разойтись с целью и интересом какого-то закона, при помощи которого государство стремится решить свои собственные задачи. При этом государство может открыто заявить, что эти задачи имеют приоритет над публичным интересом либо замаскировать свои устремления соответствующей риторикой, указывая на то, что его действия как раз и продиктованы заботой о публичном интересе. В истории России подобное случалось очень часто.

В связи с идеей о "подрыве" цели, смысла, интереса закона, заложенной в понятие "обход закона" в том его виде, в каком его предлагают зафиксировать в статье 10 ГК РФ, на ум приходит неприятная аналогия. В УК РСФСР 1960 г. была статья 69 "Вредительство": "Действие или бездействие, направленное к подрыву промышленности, транспорта, сельского хозяйства, денежной системы, торговли или иных отраслей народного хозяйства, а равно деятельности государственных органов или общественных организаций с целью ослабления Советского государства, если это деяние совершено путем использования государственных или общественных учреждений, предприятий, организаций либо путем противодействия их нормальной работе, -

наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества".

Разумеется, в ныне действующем УК РФ понятия "вредительство" нет. Зато теперь "вредительство" в квазицивилистической форме внедряют в ГК РФ. Похоже, ностальгия по советским временам докатилась и до реформы гражданского законодательства новой России.

В связи с этим можно вспомнить еще и статью 49 "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной интересам государства и общества" ГК РСФСР 1964 г. ("Если сделка совершена с целью, заведомо противной интересам социалистического государства и общества, то при наличии умысла у обеих сторон - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход государства взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход государства все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного; при наличии же умысла лишь у одной из сторон все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход государства"). Очевидно, что понятие "обход закона" в том его виде, в каком его предлагают зафиксировать в статье 10 ГК РФ, фактически возвращает к жизни идеи, заложенные в процитированной статье 49 ГК РСФСР 1964 г., от которых при принятии части первой ГК РФ в 1994 г. отказались как от неприемлемых.

Теперь очень кратко укажем на следующие моменты, которые в свете внедрения к ГК РФ понятия "обход закона" должны представлять для адвокатов интерес <4>:

--------------------------------

<4> Об иных аспектах и последствиях такого внедрения см.: http://www.obhodu-zakona.net.

 

1) в определенных ситуациях какие-либо положения соглашений об оказании юридической помощи и условия оказания тех услуг, которые имеют место в отношениях между адвокатом и клиентом по их взаимному согласию, могут начать рассматриваться судами именно через призму понятия "обход закона" с возможным объявлением таких положений и условий недействительными;

2) то же самое можно сказать о тех юридических документах и конструкциях, которые адвокаты могут разрабатывать по поручению своих клиентов для реализации какого-либо проекта: риск признания таких документов или конструкций недействительными возрастет;

3) адвокатам может стать сложнее оказывать клиентам содействие в осуществлении их прав и защите законных интересов, разъяснять им права и обязанности, предупреждать о последствиях тех или иных действий. С введением оценочного понятия "обход закона" адвокаты сами в определенных случаях не будут вполне осведомлены о правах и обязанностях своих клиентов: эти права и обязанности будут зависеть от квалификации судом, основанной на внеправовых критериях;

4) нет сомнений в том, что в случае внедрения понятия "обход закона" в статью 10 ГК РФ свобода усмотрения судов возрастет, тогда как стабильность оборота уменьшится. Что такое цель, смысл и интерес закона? Ответить на этот вопрос можно исключительно казуистически, причем содержание ответа, само собой разумеется, будет во многом определяться целями и интересом конкретного правоприменителя, что создает для стабильности правового оборота серьезные риски. Разве может понравиться нормальному участнику экономического оборота, что заключенную им законную сделку суд может объявить неправомерной именно потому, что вдруг установит в законе какой-то новый смысл? А наши суды, как известно, способны на многое.

Учитывая не самую радужную ситуацию в современной судебной системе России, можно утверждать, что чем шире в российском гражданском праве будет использоваться понятие "обход закона" как подвид злоупотребления правом, тем легче российским судам будет злоупотреблять своими правами в отношении бизнеса, а также простых граждан.

Впрочем, нет никаких сомнений в том, что судьи и сотрудники ВАС РФ, которые и отстаивали необходимость внедрения рассматриваемого понятия в статью 10 ГК РФ, как раз и преследовали цель добиться для себя и системы арбитражных судов в целом дополнительной дискреции в правоприменении;

5) учитывая, что под "обходом закона" в статье 10 ГК РФ понимаются действия в "подрыв" его цели, смысла, интереса, то в целом для адвокатов увеличатся риски ведения ими своей профессиональной деятельности и неопределенность в том, ведется ли она надлежащим образом.

Как известно, "адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя" (ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката). Возникает вопрос: а как быть адвокату в ситуации, когда формально действия клиента и в самом деле имеют итогом "подрыв" интереса, цели закона? Какой из интересов в возникшем их конфликте должен выбрать адвокат, учитывая требования пункта 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката ("Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом")?

Кроме того, в соответствии со статьей 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат "честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом" (выделено мной. - А.М.). Возникает вопрос: а насколько принципиально и активно должен действовать адвокат в свете понятия "обход закона", если он вправе защищать своих доверителей всеми не запрещенными средствами? Ведь запрет закона и обеспечение интереса закона при помощи понятия "обход закона" - совершенно разные вещи, так что использование не запрещенных законом средств может легко нарушить именно интерес закона;

6) можно сделать еще один любопытный прогноз: новое понятие позволит еще чаще, нежели сегодня, обвинять адвокатов в том, что они помогают недобросовестным клиентам и в итоге объявить всю адвокатуру инструментом "обхода закона" (аналогичным образом ВАС РФ уже пытается объявить таким инструментом третейские суды).

Кроме того, можно предположить, что понятие "обход закона" сделает еще более соблазнительными попытки ставить знак равенства между адвокатами и их клиентами, отождествлять интересы клиента с интересами адвоката;

7) в случае внедрения понятия "обход закона" в статью 10 ГК РФ адвокатам придется уделять еще больше внимания Конституции РФ и практике Конституционного Суда РФ. В самом деле, в системе российского права цель и интерес любого закона могут детерминироваться исключительно Конституцией РФ.

Вот таким образом попытка внедрить в ГК РФ всего два слова ставит адвокатуру перед весьма непростыми юридическими вопросами как юридико-технического и обыденного, так и мировоззренческого свойства.

Более того, эти два слова также обусловливают возникновение перед адвокатурой (как, впрочем, и перед остальной юридической общественностью в России) вопросов не только с философским, но и с политическим, а также с социологическим наполнением, и даже относящихся к проблеме позиционирования российского права и России в современном мире.

Разработчики ГК РФ объясняют свою инициативу стремлением пресекать недобросовестность и маскировку обмана, а также защитить публичные интересы от эгоистических частных устремлений, пытающихся "подорвать" цель закона.

Однако, как известно, и сегодня суды не только вправе, но и обязаны применять законы так, чтобы их цель и смысл, определяемые Конституцией РФ, не страдали. В свете этого все действия частных лиц можно и нужно подразделять на законные и незаконные, не вводя при помощи понятия "обход закона" еще и третью категорию: как бы - по букве закона - законные, но в итоге по его духу незаконные. Если разработчики ГК РФ это не понимают, то одно из двух: либо они не исходят из потребностей конституционного правопонимания и правоприменения, либо потакают ВАС РФ в его стремлении к дискреции, а не к обеспечению стабильности в обороте. В русской пословице закон сравнивают со столбом, который нельзя перепрыгнуть, но можно обойти. Но это сравнение, появившееся в народе, на протяжении веков далекое от права, никуда не годится: на самом деле закон, скорее, является чертой, которая призвана отделять должное от недолжного при регулировании общественных отношений. А коль скоро последние бесконечны, то бесконечна и эта черта, т.е. ее можно только переступить, но никак не обойти.

Нет никаких сомнений в том, что в России, где еще присутствует правовой нигилизм, традиции взаимного недоверия (особенно между социумом и государством и, прежде всего, между бизнесом и государством) весьма сильны. Поэтому наивно отрицать распространение в современном российском правовом обороте обмана в различных формах, стремления замаскировать нарушения закона, "схитрить". Несомненно и то, что такие явления распространены и в иных государствах. Однако в таких вопросах важно смотреть вперед, а не назад.

Вообще говоря, с исторической точки зрения понятие "обход закона" возникло в "юной", незрелой правовой системе, а его широкое использование - "детская болезнь" права, признак нежелания государства брать ответственность за свои ошибки, "взрослеть".

Государство, используя такую концепцию "обхода закона", расписывается в своей законотворческой слабости и негибкости своего регулирования. В такой ситуации его органы постоянно твердят о том, что им не хватает полномочий для "наведения порядка". Именно поэтому особенно печально то, что разработчики ГК РФ фактически пошли по пути наименьшего сопротивления, по которому давно уже идет прокуратура и органы внутренних дел, жалующие на нехватку законов в стране и своих полномочий для борьбы с "лазейками" в законах.

Соответственно, использование судами понятия "обход закона" будет фактически являться инфантильной политикой двойных стандартов со стороны государства в отношении общества и экономики: сначала государство не запрещает совершение каких-то сделок, которые закон по его форме не нарушают, а затем вдруг объявляет их недействительными именно со ссылками на смысл закона.

С социологической точки зрения органы власти, используя такой особый инструмент, лишний раз демонстрировали бы обществу свое недоверие и "консервировали" бы традицию взаимного недоверия в российском обществе на будущее. Использование понятия "обход закона" было бы стратегической ошибкой со стороны российского государства: для государства оптимально продемонстрировать обществу именно доверие.

Кто-то усмотрит в этой попытке изменить статью 10 ГК РФ патернализм и стремление выстроить "вертикаль власти" и в цивилистике. Отчасти это так, причем важно понимать, что в основе такого патернализма лежит страх государства и судей перед обществом, их желание "вооружиться до зубов". Непонятно только почему: неужели государство действительно ощущает себя таким слабым? Более того, данное понятие именно для ГК РФ просто излишне: в нем имеется достаточно иных инструментов, позволяющих защитить публичные интересы и пресекать недобросовестность и маскировку обмана: классические институты злоупотребления правом, мнимых, притворных сделок и сделок, совершенных под влияниям обмана либо противоречащих основам правопорядка и нравственности и т.д.

Можно не сомневаться, что если предоставить российским судьям очередную "подушку для ума" в виде предлагаемой редакции статьи 10, многие не преминут с большой охотой ею воспользоваться. И высшие судебные инстанции очень долго ничего не смогут с этим сделать.

Наконец, в современном мире мощь государств определяется не только величиной его армии или ВВП, но еще и привлекательным для участников экономического оборота правовым регулированием. Внедрение в ГК РФ понятия "обход закона" явно не направлено на повышение такой привлекательности России. Участники оборота будут стремиться еще больше избегать его применения, нежели сегодня (хотя и сейчас они его не жалуют). Кстати говоря, в англо-американском праве, которое сегодня считается на международном уровне наиболее отвечающем требованиям современной экономики, понятие "обход закона" не используется.

Соответственно, если мы хотим успеха России в геополитической конкуренции, от внедрения в ГК РФ понятия "обход закона" лучше воздержаться.

 

Библиография

 

Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. М.: Юридическая литература, 1989.

Муранов А.И. К вопросу об "обходе закона" // Московский журнал международного права. 1997. N 3.

Суворов Е.Д. Обход закона. Сделка, оформляющая обход закона. М.: Издат. дом В. Ема, 2008.

Лазарев В. Можно ли закон обойти // Новая адвокатская газета. 2011. N 6 (95).

Петелина М. Юридический постмодерн // Новая адвокатская газета. 2011. N 7 (96).

 

 

 

 

ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

О СДЕЛКЕ, СОВЕРШЕННОЙ С ЦЕЛЬЮ,

ПРОТИВНОЙ ОСНОВАМ ПРАВОПОРЯДКА И НРАВСТВЕННОСТИ <*>

 

Ю.А. РУБЦОВА

 

--------------------------------

<*> Rubtsova Yu.A. Historical development of civil legislation on transaction executed for the purpose contradicting the fundamentals of legal order and morality.

 

Рубцова Юлия Александровна, соискатель кафедры гражданского права Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации.

 

В настоящей статье автор проводит исследование исторического развития гражданского законодательства о сделке, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности. В статье анализируются нормы гражданского законодательства дореволюционного и советского периодов о рассматриваемой сделке, приводятся точки зрения ученых, а также судебная практика.

 

Ключевые слова: недействительная сделка, сделка в обход закона, противозаконная сделка, добрые нравы, общественный порядок, явный ущерб для государства.

 

The author of the present article researches historical development of civil legislation on transaction executed for the purpose contradicting the fundamentals of legal order and morality. The article analyses the norms of civil legislation with regard to the considered transaction of pre-revolutionary and Soviet periods, presents the viewpoints of scientists and also judicial practice.

 

Key words: invalid transaction, transaction beyond the law, illegal transaction, fair morals, public order, evident loss for the state.

 

Гражданский кодекс Российской Федерации содержит в себе ст. 169, провозглашающую ничтожными сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Следует отметить, что рассматриваемая норма закона не является новшеством для отечественного гражданского законодательства.

В российском гражданском законодательстве нормы о сделке, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, впервые были закреплены еще в ст. 1528 тома X Свода законов Российской империи. Данная статья провозглашала правило о том, что цель договора не должна противоречить законам, благочинию (нравственности) и общественному порядку. В противном случае договоры рассматривались как ничтожные.

Статья 1529 тома X Свода законов предусматривала, что "договор недействителен и обязательство ничтожно, если побудительная причина к его заключению есть достижение цели, законами запрещенной" <1>. Ничтожными считались такие договоры, которые "клонились" к: 1) расторжению законного супружества; 2) к подложному переукреплению имения во избежание платежа долгов (под этим понималось отчуждение должником своего имущества с целью избежания уплаты долгов, в частности фиктивная распродажа имущества перед объявлением банкротства); 3) к лихоимственным изворотам (под которыми понимались сделки, совершенные в обход законодательного запрета на ростовщические сделки); 4) к присвоению частному лицу такого права, которого оно по состоянию своему иметь не может; 5) к вреду государственной казне.

--------------------------------

<1> Свод законов Российской империи / Под ред. и с прим. И.Д. Мордухай-Болтовского. СПб.: Русское книжное товарищество "Деятель". 1912. Т. X. Ч. 1. С. 130.

 

Безнравственными сделками признавались сделки, которые оскорбляют нравственное чувство, честь, сделки по содействию к устройству брака за известную плату, обязывающие вступить в брак из опасения невыгодных имущественных последствий и др. Перечисленные сделки считались безнравственными, так как представляли собой действия, противные чистоте учения о брачном союзе, оскорбительные для достоинства и могущие колебать нравственность и благочиние в семействах.

Сделками, противными благочинию (нравственности) и общественному порядку, согласно Своду законов, являлись, например, сделки, по которым возникал долг за куплю в кредит вина в заведении раздробительной продажи.

В Своде законов также выделялись условия, которым должен был соответствовать предмет сделки. Так, предмет сделки должен был состоять в гражданском обороте. Таким образом, сделка признавалась недействительной, если ее предмет был изъят из гражданского оборота (продажа живого человека, внеоборотной вещи).

Проект Гражданского уложения также содержал нормы об антисоциальных сделках. Так, ст. 94 гласила, что недействительны сделки, противные закону, добрым нравам или общественному порядку. Сделка признается противозаконной, когда она клонится к достижению цели, законом воспрещенной.

Статья 30 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. провозглашала недействительными сделки, совершенные с целью, противной закону, или в обход закона, а равно сделки, направленные к явному ущербу для государства. Последствием совершения таких сделок являлось взыскание неосновательного обогащения в доход государства по правилам ст. 147 ГК РСФСР 1922 г.

В сущности, ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. предусматривала три отдельных основания недействительности сделки, а именно: первое основание - сделка совершена с целью, противной закону; второе - сделка совершена в обход закона; третье - сделка направлена к явному ущербу для государства.

Следует отметить, что, в отличие от ГК РФ, в ГК РСФСР 1922 г. отсутствовала общая норма, устанавливающая недействительность сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов. Поэтому по всем таким сделкам должны были применяться положения ст. 147 ГК РСФСР 1922 г., т.е. взыскание неосновательного обогащения по сделке в доход государства.

Ряд ученых указывали на необоснованность и нецелесообразность применения конфискационных последствий к сделкам, совершенным с целью, противной закону.

По мнению Д.М. Генкина, столь жесткая санкция должна была применяться только к договорам, которые нарушают нормы права, отражающие и закрепляющие социалистический строй <2>.

--------------------------------

<2> См.: Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки ВИЮН МЮ СССР. М.: Издательство МЮ СССР, 1947. Вып. 5. С. 46.

 

Следует отметить, что суды не во всех случаях применяли ст. 147 ГК РСФСР 1922 г. к противозаконным сделкам, зачастую пользуясь положениями ст. 151 ГК РСФСР 1922 г., предусматривающей двустороннюю реституцию. Так, например, В.П. Шахматов указывал, что в Определении Гражданской кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР от 9 июля 1924 г. напрямую ограничивалась сфера применения ст. 147 Кодекса к противозаконным сделкам. В частности, в этом Определении говорилось, что, если отсутствует "сознательность в нарушении закона или наличность целей, направленных к явному ущербу для государства, сделки, совершенные хотя бы и с отступлением от закона или с нарушением его, должны признаваться недействительными, но с последствиями не по 147-й статье, а по 151-й статье Гражданского кодекса" <3>.

--------------------------------

<3> См.: Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. Томск, 1967. С. 214 - 216.

 

Статья 30 ГК РСФСР 1922 г. сделки, совершенные в обход закона, также объявляла недействительными.

Термин "сделка в обход закона" использовался еще в римском праве, и считалось, что все совершенное в обход закона (in fraudem legis) обсуждается наравне с тем, что прямо его нарушает.

Раскрывая сущность сделки в обход закона, еще Ю.С. Гамбаров отмечал, что "цель сделок в обход закона лежит в стремлении прийти к тому, что запрещено законом". Ученый приводит ряд примеров совершения таких сделок. Так, например, сделки по купле ренты, обходившие запрет в западных странах на взыскание процентов и достигавшие обходным путем той же цели, что и процентный заем, а также сделки российских подданных, обходившие положения Указа 1714 г. о единонаследии. Ученый отмечает, что в результате практики обхождения закона путем совершения "обходных" сделок некоторые императивные нормы ввиду их неэффективности перестали применяться и впоследствии были отменены <4>.

--------------------------------

<4> См.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. СПб., 1911.

 

И.Б. Новицкий полагал, что "сделки в обход закона, на первый взгляд, напоминают притворные сделки... Притворная сделка сама по себе - сделка законная, но стороны вовсе не желают ее, и поэтому она не получает силы; сделка в обход закона также по своему содержанию законна, причем стороны именно эту сделку и хотят совершить. Однако эта, сама по себе законная, сделка должна по мысли сторон привести к незаконному результату. Стороны не совершают какой-либо другой сделки (прикрытия), а само содержание сделки представляют так, чтобы обойти препятствия, которые они встречают в законе, и все-таки прийти к своей цели, хотя и не прямым путем" <5>.

--------------------------------

<5> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 87.

 

Согласно ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. сделки, направленные к явному ущербу для государства, также являлись недействительными. В советской литературе особый интерес у ученых вызывало понятие "ущерб для государства". Так, например, Н.В. Рабинович полагала, что понятие "ущерб для государства" означает ущерб, причиненный государству как стороне по договору в результате возможного злоупотребления другой стороны сделки <6>.

--------------------------------

<6> См.: Рабинович Н.В. Недействительность сделок и их последствия. Л., 1960. С. 25 - 26.

 

Проанализировав судебную практику по применению ст. ст. 30 и 147 ГК РСФСР 1922 г., можно выделить несколько категорий дел. Под квалификацию ст. ст. 30 и 147 ГК РСФСР 1922 г., во-первых, подпадали договоры, нарушающие принципы государственного планирования. В эту группу договоров входили, например, договоры продажи целевых фондов с нарушением целевого назначения, договоры поставки фондируемых материалов не фондодержателям.

Одними из самых распространенных договоров, квалифицируемых по ст. ст. 30 и 147 ГК РСФСР 1922 г., были договоры, нарушающие кредитную реформу и систему финансирования. В частности, такие договоры считались недействительными с применением конфискационных последствий при коммерческом кредитовании, незаконной выдаче авансов, товарообменных операциях и прочих.

В качестве незаконных и недействительных сделок советская судебная практика выделяла и неуставные договоры.

Советская судебная практика насчитывает также большое количество дел, где были признаны недействительными сделки в обход закона.

В ГК РСФСР 1964 г. уже была закреплена общая норма о недействительности сделки, не соответствующей требованиям закона, и общие последствия ее недействительности в виде обязанности сторон по недействительной сделке возвратить другой стороне все полученное по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах (ст. 48 ГК РСФСР 1964 г.). Конфискационные последствия наступали только за исполнение сделки, совершенной с целью, противной интересам социалистического государства и общества (ст. 49 ГК РСФСР 1964 г.).

Советские суды квалифицировали рассматриваемые сделки в качестве недействительных в случае их совершения сторонами или стороной с умыслом. Однако для применения ст. 49 Кодекса было явно недостаточно установления только лишь субъективной стороны сделки. Необходимо было также раскрыть и объективную сторону сделки, установить, что сделка совершена с целью, противной интересам социалистического государства и общества.

О.А. Красавчиков полагал, что объективная сторона характеризуется тремя признаками. Во-первых, при совершении антисоциальной сделки должно иметь место расхождение целей сторон такой сделки и целей государства и общества, а не отдельных организаций или граждан. Во-вторых, противоречие целей должно быть существенным. В-третьих, антисоциальная сделка должна была существенно нарушать интересы государства и общества. В качестве сделок, совершенных с целью, противной интересам социалистического государства и общества, О.А. Красавчиков выделял сделки, нарушающие систему планирования, денежного обращения, законы о национализации земли и монополии внешней торговли, направленные на извлечение нетрудовых доходов <7>.

--------------------------------

<7> См.: Советское гражданское право / Под ред. О.А. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1985. Т. 1. С. 242.

 

По мнению В.П. Шахматова, объективная сторона рассматриваемой недействительной сделки состояла в первую очередь в нарушении ею норм права, определявших социальный строй советского государства, закрепляющих его экономическую основу, отмену частной собственности на орудия и средства производства, национализацию земли, запрещение эксплуатации человека человеком, извлечение нетрудового дохода, социалистическое планирование, всеобщую обязанность к труду.

К таким недействительным сделкам В.П. Шахматов относил: сделки с взрывчатыми и радиоактивными веществами, оружием, радиопередатчиками, сильнодействующими ядовитыми и наркотическими средствами, с золотом, серебром, платиной, иностранной валютой, иностранными ценными бумагами, драгоценными камнями, сделки с запрещенной к распространению литературой, порнографическими открытками и др. <8>.

--------------------------------

<8> См.: Шахматов В.П. Указ. соч. С. 222.

 

Следует отметить, что в отличие от положений ст. 169 ГК РФ в советском гражданском законодательстве недействительность сделки напрямую не ставилась в зависимость от соблюдения сторонами моральных принципов общества. Однако, например, в ст. 5 ГК РСФСР 1964 г. говорилось, что "при осуществлении прав и исполнении обязанностей граждане и организации должны соблюдать законы, уважать правила социалистического общежития и моральные принципы общества, строящего коммунизм".

В судебной практике советского периода отсутствуют акты, на основе которых сделки признавались бы недействительными только лишь в связи с их безнравственным содержанием. Тем не менее суд, помимо указания на противоправность таких недействительных сделок, обращал внимание и на безнравственность таких сделок. Так, например, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР по иску о возврате стоимости переданного ответчику имущества в качестве условия вступления в брак брата истца с дочерью ответчика суд указал, что "сделка о передаче имущества в качестве условия вступления в брак представляет собой вредный пережиток, противоречащий закону и социалистической морали" <9>.

--------------------------------

<9> Там же. С. 111 - 112.

 

Многие ученые советского периода высказывались против признания сделок недействительными в связи с нарушением ими моральных принципов советского общества. О.С. Иоффе писал, что "ни правила социалистического общежития, ни принципы коммунистической морали не становятся источниками права в силу одного факта, что закон требует их соблюдения от граждан и организаций" <10>.

--------------------------------

<10> Иоффе О.С. Юридические нормы и человеческие поступки // Актуальные вопросы советского гражданского права. М., 1964. С. 23 - 24.

 

В.П. Шахматов также полагал, что недействительной и противоправной сделка будет только тогда, когда она не будет соответствовать требованиям норм права, а не иным социальным нормам <11>.

--------------------------------

<11> См.: Шахматов В.П. Указ. соч. С. 114.

 

Исследование исторического развития гражданского законодательства о сделке, предусмотренной ст. 169 ГК РФ, наводит на мысль о преемственности. В ныне действующем ГК РФ, например, нашли свое отражение нормы ГК РСФСР 1964 г., касающиеся конфискационных последствий, придания особого значения субъективной стороне такой сделки. Преемственность наблюдается также в судебном толковании и практике.