П ОЛНАЯ ровность является самой первой необходимостью духовного совершенства. Совершенство, в том смысле, в котором мы используем это понятие в Йоге, означает развитие из низшей несвятой в высшую божественную природу. В выражениях знания совершенство означает наложение на существо высшего Я и отбрасывание темного изломанного низшего я, или превращение нашего несовершенного состояния в завершенную светоносную полноту нашей подлинной и духовной личности. В выражениях преданности и обожания совершенство означает уподобление природе или закону Божественного бытия, объединиться с которым мы стремимся,– ибо если нет этого подобия, этого единства закона бытия, то единение между этим трансцендентным и всеобщим и этим индивидуальным духом невозможно. Верховная божественная природа основана на ровности. Это утверждение истинно, считаем ли мы Верховное Бытие чистым безмолвным Я и Духом или божественным Властелином космического существования. Чистое Я есть ровный, недвижимый, пребывающий в беспристрастном мире свидетель всего происходящего и всех отношений в космическом существовании. Поскольку Я не имеет отвращения к ним,– отвращение не есть ровность, если бы таково было отношение Я к космическому существованию, вселенная не могла бы вообще возникнуть и продолжаться в своих циклах,– то отрешенность, тишина ровного отношения, превосходство над реакциями, которые беспокоят и обессиливают душу, вовлеченную во внешнюю природу, являются самой сущностью безмолвной чистоты Бесконечного и состоянием его беспристрастного разрешения и поддержки многостороннего движения вселенной. Но и для этой силы Верховного, который управляет этими движениями и развивает их, та же ровность есть основное состояние.
Создатель творений не может быть затронут или обеспокоен реакцией этих творений; если бы это было так, он был бы подчиненным, а не хозяином, не был бы свободен развивать их согласно своей суверенной воле и мудрости, и согласно внутренней истине и необходимости того, что стоит за их отношениями, но принуждено до поры до времени действовать согласно требованию временной случайности и временного проявления. Истина всех явлений в тишине их глубин, а не в колебании меняющейся формы на поверхности. Верховное сознающее Бытие в своем божественном знании, воле и любви управляет их развитием,– нашему невежеству оно так часто представляется путаницей, вызывающей горькое отчаяние,– из этих глубин, и не обеспокоено шумом на поверхности. Божественная природа не участвует в наших поисках и наших страстях; когда мы говорим о божественном гневе и благосклонности, или о Боге, страдающем за человека, мы используем человеческий язык, искаженно переводящий внутреннее значение движения, которое мы характеризуем. Мы видим что-то из подлинной истины всех явлений, когда мы поднимаемся из феноменального ума в высоты духовного бытия. Ибо тогда мы осознаем, что и в тишине Я, и в своем действии в космосе Божественное всегда есть Сатчитананда, бесконечное существование, беспредельное сознание и самоутвержденная сила сознающего бытия, безграничное блаженство во всем его существовании. Мы сами начинаем жить в ровном свете, силе и радости, этих психологических переводах божественного знания, воли и восторга в собственном я и во всех вещах, представляющих собой активные универсальные излияния из этих бесконечных источников. При прочной поддержке этого света, силы и радости тайное Я и дух внутри нас всегда принимает и трансформирует в продукт своего совершенного опыта двойственные послания умственной транскрипции жизни, и если бы не было более великого существования, спрятанного даже теперь внутри нас, мы не смогли бы выдерживать давления вселенской силы и существовать в этом огромном и опасном мире. Совершенная ровность нашего духа и природы есть средство, дающее нам возможность продвигаться от беспокойного и невежественного внешнего сознания в это внутреннее царство небес и завладеть вечными просторами Духа, rajyam samrddham, огромностью, радостью и миром. Это самовозвышение до божественной природы является всем делом и завершением дисциплины ровности, которую предъявляет нам цель самосовершенствования в Йоге.
Совершенная ровность и мир души необходимы, чтобы переделать все содержание нашего существа из заполняющего его теперь беспокойного ума в субстанцию Я. Это равно необходимо, если мы стремимся заменить наше теперешнее беспорядочное и невежественное действие невозмутимыми и освещенными трудами свободного духа, управляющего своей природой в созвучии со всеобщим бытием. Божественное действие и даже совершенное человеческое действие невозможны, если у нас нет ровности духа и ровности в побудительных силах нашей природы. Всевышний, ровный ко всему, есть беспристрастный вседержитель своей вселенной, кто наблюдает всё невозмутимым взором, санкционирует согласно закону развивающегося бытия, которое он вывел из глубин своего существования, допускает то, что должно быть допущено, подавляет то, что должно быть подавлено, поднимает то, что должно быть поднято; создает, поддерживает и разрушает с совершенным и равным пониманием всех причин, результатов и свершений духовного и практического замысла всего феномена. Бог создает не из-за какой-то беспокоящей страсти желания, поддерживает и охраняет не из-за привязанности пристрастного предпочтения, разрушает не в ярости гнева, отвращения или негодования. Всевышний обращается с великим и малым, праведным и неправедным, мудрым и невежественным, как собственное Я всего, глубоко внутреннее и единое с существом, кто ведет всех согласно их природе и потребности с совершенным пониманием, силой и соразмерностью. Через все это он движет явлениями согласно своей большой цели в циклах, и тянет душу вверх в эволюции через видимый прогресс и регресс ко все более и более высокому развитию, которое составляет смысл космического замысла. Самосовершенствующийся индивидуум, стремящийся быть единым в воле с Богом и сделать свою природу инструментом божественной цели, должен освободится от эгоистических и пристрастных взглядов и мотивов человеческого неведения и сформировать себя по образу этой верховной ровности.
Такое беспристрастное равновесие в действии особенно необходимо для Садхака интегральной Йоги. Первым делом, он должен достигнуть того ровного согласия и понимания, которые будут отвечать закону божественного действия, не пытаясь наложить на него частную волю и неистовое требование личного устремления. Мудрая безличностность, постоянная ровность, всеобщность, видящая во всем проявления Божественного, единого Существования, которая не испытывает гнева, беспокойства, нетерпения из-за положения дел, или, с другой стороны, не испытывает возбуждения, чрезмерной жажды, не действует в опрометчивой поспешности, но видит, что должно выполнять закон и уважать шаг времени, наблюдает и понимает с симпатией действительность вещей и существ, но смотрит также за теперешнее проявление в их внутренние значения и вперед в развертывание их богоданных возможностей, такова первая вещь, которая требуется от того, кто будет работать как совершенный инструмент Божественного. Однако, это безличностное молчаливое согласие является только основой. Человек – это инструмент эволюции, которая носит сначала маску борьбы, но все ближе и ближе подходит к своему более глубокому и истинному значению постоянного мудрого приведения в порядок и должна превращаться во все возрастающем размере в глубочайшую истину и смысл,– хотя теперь выделяются только борьба и регулирование,– вселенской гармонии. Совершенная человеческая душа должна всегда быть инструментом ускорения путей этой эволюции. Для этого божественная сила, действующая с царственностью заключенной в ней божественной воли, должна быть в какой бы ни было степени представлена в человеческой природе. Но чтобы быть совершенной, неизменной и непоколебимой в работе, поистине божественной, душа должна действовать на основе духовной ровности, тишины, безличностного и беспристрастного самоотождествления со всеми существами, на основе понимания всех энергий. Всевышний действует в бесчисленных работах вселенной с громадной мощью и с поддерживающим светом и силой невозмутимого единства, свободы и мира. Это должно быть образцом для божественных работ совершенной души, и ровность является состоянием существа, делающим возможным такой измененный характер действия.
Тем не менее, даже человеческое совершенство не может обходиться без ровности как одного из своих главных элементов, и даже как своей необходимой атмосферы. Цель человеческого совершенства должна содержать в себе, если это должно быть удостоено наименования, две вещи, самообладание и обладание окружающим; необходимо добиваться этого в такой наибольшей степени, какая вообще достижима нашей человеческой природой. Человека побуждает к самосовершенствованию стремление быть, как это сказано на древнем языке, svarat и samrat, самоправителем и властелином. Однако, быть самоправителем невозможно для человека, если он подчинен натиску низшей природы, вихрю горя и радости, неистовому волнению удовольствий и боли, смятению чувств и страстей, если он зависит от своих личных симпатий и антипатий, если он скован цепями желания и привязанности, узостью личного и эмоционального пристрастного суждения и мнения, всей сотней оттенков своего эгоизма, отпечатанного на его мыли, чувстве и действии. Всё это отдает человека в рабство низшему я, и эту порабощенность нужно сломать и бросить к ногам высшего человеческого Я, если человек хочет быть царем своей собственной природы. Преодоление всего этого составляет условие самоправления, а условием этого преодоления и сущностью движения преодоления снова является ровность. Быть совершенно свободным ото всего этого,– если возможно, или по крайней мере, господствовать и превышать,– это и есть ровность. Далее, тот, кто не стал самоправителем, не может быть властелином своего окружения. Знание, воля, гармония, которые необходимы для этого внешнего господства, могут придти только как завершение внутреннего завоевания. Оно принадлежит самовладеющей душе и уму, которые следуют с незаинтересованной ровностью Правде, Справедливости, вселенской Огромности, для которых только это господство и возможно,– постоянно следующих великому идеалу, который они ставят перед нашим несовершенством, пока оно не начинает понимать и полностью разрешать всё, кажущееся конфликтующим с ними и стоящее на пути их проявления. Это правило верно даже на уровнях нашего действующего сегодня человеческого ума, где мы можем добыть только ограниченное совершенство. Но идеал Йоги поднимает эту цель Свараджа и Самраджа и помещает ее на гораздо большую духовную основу. Там она получает свою полную силу, открывается к более высоким божественным степеням духа; ибо свою собственную исконную основу высочайшее интегральное совершенство нашего существа и природы находит посредством единства с Бесконечным, посредством духовной силы, воздействующей на конечное.
Полная ровность не только в собственном я, но и в природе – таково условие Йоги самосовершенствования. Первым явственным шагом к этому будет покорение нашего эмоционального и виталического существа, поскольку здесь находятся источники величайшего беспокойства, наиболее безудержные силы неуравновешенности и зависимости, наиболее настоятельные претензии нашего несовершенства. Ровность этих частей нашей природы приходит через очищение и свободу. Мы можем сказать, что ровность – это сам знак освобождения. Быть избавленным от господства назойливого побуждения виталического желания и бурной власти страстей над душой – это означает иметь тихое и ровное сердце и жизненную основу, руководимую широким и беспристрастным взглядом вселенского духа. Желания – это нечистота Праны, жизненной первоосновы, и ее рабская цепь. Свободная Прана – это довольная и удовлетворенная жизненная душа, которая противостоит контактам с внешними явлениями без желания и принимает их со спокойным откликом; освобожденная, поднятая над рабской двойственностью симпатии и антипатии, беспристрастная к побуждениям удовольствия и боли, не возбужденная приятным, не обеспокоенная и не подавленная неприятным эта жизненная душа, не цепляясь за привязанность к тем контактам, которые она предпочитает, и не отталкивая те, к которым у ней отвращение, будет открыта к более великой системе ценностей переживания. Все, что приходит к ней из мира с угрозой или с просьбой, она будет отсылать к более высоким первоосновам, к разуму и сердцу, которые находятся в соприкосновении со светом и тихой радостью духа и изменены ими. Таким образом успокоенная, управляемая духом, уже не пытающаяся наложить свою собственную власть на более глубокую и тонкую душу в нас, эта жизненная душа будет сама одухотворена и будет работать, как чистый и благородный инструмент божественных отношений духа с земными вещами. Нет и вопроса об аскетическом убиении жизненного импульса и его врожденных практических назначений и функций; требуется не его истребление, но его преобразование. Функция Праны – это наслаждение, а подлинное наслаждение существованием – это внутренняя духовная Ананда, это не пристрастное и беспокойное наслаждение, подобное нашим виталическим, эмоциональным или умственным удовольствиям, деградированным, каковы они сейчас, из-за господства физического ума, но всеобъемлющее, глубокое, массированное сосредоточение духовного блаженства, которым владеют в тихом экстазе собственного и общего существования. Обладание есть функция Праны, посредством обладания приходит наслаждение души объектами внешнего мира, но это подлинное обладание, огромное и внутреннее, не зависящее от внешнего захвата, который подчиняет нас тому, что мы захватываем. Все внешнее обладание и наслаждение будет только обстоятельством удовлетворенной и ровной игры духовной Ананды с формами и феноменом ее собственного мира-бытия. Нужно отказаться от эгоистического владения, превращения земных объектов в нашу собственность, означающего претензию эго и на Бога, и на мир, и на существа, parigraha, для того, чтобы эта значительно большая, это огромная, всеобъемлющая и совершенная жизнь могла придти. Tyaktena bhunjithah, отказавшись от эгоистического чувства желания и обладания, душа божественно наслаждается своим Я и Вселенной.
Свободное сердце, подобным же образом,– это сердце, освобожденное от порывов и бурь привязанностей и страстей; атакующие удары горя, гнева, ненависти, страха, взлеты и падения любви, беспокойства радости, боль скорби покидают ровное сердце, и оно остается огромным, тихим, спокойным, светлым, божественным. Эти реакции не являются обязанностью, возложенной на нашу сущностную природу, они – порождение теперешней формы нашей внешней активной умственной и виталической природы и ее взаимодействий со своим окружением. Чувство эго, которое побуждает нас действовать, как отдельное существо, кто превращает своё изолированное требование и опыт умственной и виталической природы в пробу ценностей вселенной, ответственно за эти заблуждения. Когда мы живем в единении с Божественным в самих себе и с духом вселенной, эти несовершенства спадают с нас и исчезают в тихой, ровной силе и восторге внутреннего духовного существования. Оно всегда внутри нас и преобразует внешние соприкосновения прежде, чем они войдут в контакт с ним, пропуская их через засознательную психическую душу в нас, которая является скрытым инструментом восторга бытия. Посредством ровности сердца мы избавляемся от беспокойной души желаний, пребывающей на поверхности нашего сознания, открываем врата этого более глубокого существа, выявляем его ответные чувства и налагаем их подлинные божественные значения на всё, что заботит наше эмоциональное существо. Свободное, счастливое, ровное и всеобъемлющее сердце духовного чувства – таков результат этого совершенства.
В этом совершенстве также нет вопроса о суровой аскетической бесчувственности, отчужденном духовном безразличии или напряженной непреклонной строгости самоподавления. Это совершенство – не убиение эмоциональной природы, а преобразование. Все, что представлено здесь в нашей внешней природе в извращенных или несовершенных формах, имеет значение и пользу, которые обнаруживаются, когда мы возвращаемся ко все большей истине божественного бытия. Любовь будет не разрушена, а доведена до полноты, расширена до ее широчайшей способности, углублена до ее духовного выражения восторга, станет любовью к Богу, любовью к человеку, любовью ко всему, проявленному во внешней форме, как к самому себе и как к существам и силам Божественного; огромная всеобъемлющая любовь, полностью неспособная к различающему отношению, заменит предъявляющую права, эгоистическую, заботящуюся о себе любовь к маленьким радостям и печалям, зависящим от настойчивых потребностей, пораженную всеми видами гнева, зависти и удовлетворения, подверженную порывам к единству и движениям усталости, разрыва и отделения, которым мы сейчас придаем такое высокое значение. Обида перестанет существовать, а всеобъемлющая равная любовь и симпатия займет ее место, не страдающая симпатия, но сила, которая будучи освобожденной, способна поддерживать, помогать, освобождать. Для свободного духа гнев и ненависть невозможны, но мощная Рудра, энергия Всевышнего, может сражаться без ненависти и разрушать без гнева, потому что все время осознает то, что разрушает, как части самого себя, свои собственные проявления, и поэтому неизменна в своей симпатии и понимании тех, в ком воплощены эти проявления. Вся наша эмоциональная природа будет подвергнута этому высокому освобождающему преобразованию; и чтобы оно могло произойти, совершенная ровность создает эффективное условие.
Та же самая ровность должна быть введена во все остальное наше существо. Наше динамическое существо целиком действует под влиянием неуравновешенных импульсов, проявлений низшей несведущей природы. Этим побуждениям мы или повинуемся, или частично контролируем их, или подвергаем их разнообразному и видоизменяющему влиянию нашего интеллекта, нашего очищенного эстетического чувства и ума и регулирующего этического представления. Перепутанные наклонности к правильному и неверному, полезному и вредному, к гармоничной или беспорядочной деятельности – таков смешанный результат нашего усилия, дающий изменчивый стандарт человеческого разума и безрассудства, добродетели и греха, чести и бесчестия, благородного и неблагородного, поощряемого или непоощряемого людьми, вызывающий сильное волнение самоодобрения и неодобрения, самооправдания или осуждения, угрызения совести, стыд и моральную депрессию. Это все, без сомнения, очень необходимо в настоящее время для нашей духовной эволюции. Но искатель еще большего совершенства отступит ото всех этих двойственностей, рассмотрит их спокойным взором и достигнет через ровность беспристрастного и всеобщего действия динамического Тапаса, духовной силы, в которой его собственная сила и воля превратятся в чистые и точные инструменты великой безмолвной тайны божественной работы. Обычные умственные стандарты будут превышены на основе этой динамической ровности. Взгляд его воли должен быть обращен по ту сторону, на чистоту божественного бытия, на побуждение божественной воли-силы, руководимой божественным знанием, двигателем которого стала его собственная природа, yantra. Это неизбежно останется полностью невозможным, пока динамическое эго с его содействием эмоциональным и виталическим импульсам и предпочтениям личного мнения вмешивается в действие человека. Совершенная ровность воли – это сила, которая развязывает эти узлы низшего побуждения к деятельности. Эта ровность не будет отвечать слепым низшим импульсам, но будет следить за великим зрячим побуждением, идущим из Света над умом, не будет судить и управлять с помощью интеллектуального решения, но ждать освещения и указания с высшего уровня видения. В процессе восхождения к сверхразумному бытию и расширения внутрь к духовной огромности, динамическая природа будет трансформирована, одухотворена подобно эмоциональной и пранической природе, и врастет в силу божественной природы. Будет много ошибок и неточности в пригонке инструментов к их новой работе, но укрепляющаяся в своей ровности душа не будет слишком беспокоиться или горевать из-за этого, поскольку, предавшись руководству Света и Силы, пребывающих внутри Я и над умом, она будет следовать по своему пути с твердой уверенностью и ожидать с возрастающей тишиной перемены и завершения процесса преобразования. Обещание, произнесенное Богом в Гите, будет символом надежды в ее решимости: «Оставь все Дхармы и найди прибежище во Мне одном; Я избавлю тебя от всякого греха и зла; не предавайся печали».
Ровность думающего ума будет частью, и очень значительной частью, совершенства инструментов в природе. Наша теперешняя прельстившаяся самооправдывающая привязанность к нашим интеллектуальным предпочтениям, нашим суждениям, мнениям, воображениям, ограниченным ассоциациям памяти, которые создают основу нашего умственного сознания, к текущему потоку привычных для ума повторений, к настоятельным требованиям нашего прагматического ума, к ограничениям даже нашего интеллектуального ума истины, эта привязанность должна последовать за другими привязанностями и уступить беспристрастию ровного видения. Ровный мыслительный ум будет смотреть на знание и неведение, на истину и ошибку, на эти двойственности, созданные ограниченной природой нашего сознания и пристрастностью нашего интеллекта, мало опирающегося на рассуждения и интуицию, будет принимать их обе, не связывая себя путами этого клубка ни с той, ни с другой стороной, и будет ожидать просветленного превосхождения. В неведении он будет видеть знание, которое заключено в темницу и пытается освободиться или ждет избавления, в ошибке – работающую истину, которая потеряла себя и обращена идущим ощупью умом в ошибочные формы. С другой стороны, он не будет связывать и ограничивать себя своим знанием, или запрещать себе из-за старого знания приступить к новому разъяснению, не будет слишком неистово держаться за истину, даже используя ее в полной мере, или тиранически приковывать ее к своим теперешним формулировкам. Такая совершенная ровность думающего ума необходима, потому что цель этого развития – более великий свет, принадлежащий более высокому уровню духовного знания. Эта ровность, наиболее тонкая и трудная, меньше всех других практически осуществлена человеческим умом; ее совершенство невозможно до тех пор, пока сверхразумный свет не снизойдет полно на устремленный вверх интеллект. Но нужна возрастающая воля к ровности в самом интеллекте, прежде чем этот свет сможет свободно воздействовать на умственную субстанцию. Ровность думающего ума – это также не отрицание исканий и космических целей интеллекта, не индифферентный или беспристрастный скептицизм, даже не успокоение всякой мысли в тишине Несказанного. Успокоение умственной мыли может быть частью дисциплины, имеющей целью освободить ум от его собственных пристрастных работ, для того, чтобы он мог стать ровным каналом высшего света и знания; но также должно произойти преобразование умственной субстанции, иначе высший свет не может принять на себя полной власти и ввести подчиняющий порядок предписанных работ божественного сознания в человеческом существе. Тишина Несказанного есть истина божественного бытия, но Слово, которое исходит из этой Тишины есть также истина, и это то Слово, которому должно дать плоть в сознающей форме природы.
В конечном счете, все это выравнивание природы является подготовкой к тому, чтобы высочайшая духовная ровность завладела всем существом и создала наполненную атмосферу, в которой свет, мощь и радость Божественного смогут проявляться в человеке с возрастающей полнотой. Эта ровность есть вечная ровность Сатчитананды. Это ровность бесконечного самосуществующего бытия, ровность вечного духа, и она будет формировать по своему собственному образцу ум, сердце, волю, жизнь, физическое существо. Это ровность безграничного духовного сознания, которое будет содержать в себе и основывать несущий блаженство поток и насыщающие волны божественного знания. Это ровность божественного Тапаса, который будет начинать лучезарное действие божественной воли во всей природе. Это ровность божественной Ананды, которая будет создавать игру божественного вселенского восторга, всеобщей любви и безграничного чувства всемирной красоты. Идеальный ровный мир и тишина Бесконечного станут небесным простором для нашего совершенного существования, а идеальное ровное и совершенное действие Бесконечного через природную работу на взаимосвязи вселенной будет неволнуемым излиянием его силы в наше существо. Таково значение ровности в выражениях интегральной Йоги.
Глава XII. Путь Ровности
И З ОПИСАНИЯ полной и совершенной ровности следует, что эта ровность имеет две стороны. Она, поэтому, должна быть достигнута путем двух успешных движений. Одно освободит нас от действия низшей природы и допустит к тихому миру божественного бытия; другое выведет нас в полное бытие и силу высшей природы и допустит нас к равновесию и всеобщности божественного и безграничного знания, воли к действию, Ананде. Первое движение может быть описано как пассивная или негативная ровность, ровность принятия, которая бесстрастно предстоит импульсам и феномену существования и отрицает двойственности проявлений и реакций, вызванных в нас. Второе движение – это активная, позитивная ровность, которая принимает феномен существования, но только как проявление единого божественного бытия, и с ровным ответом на двойственности, который исходит из божественной природы в нас, преобразует их в ее скрытые ценности. Первая живет в тишине единого Брахмана и отделяет от нее природу активного Неведения. Вторая живет в той же тишине, но также и в Ананде Божественного и налагает на жизнь души в природе знаки божественного знания, силы и блаженства бытия. Такова двойная ориентация, объединенная общим принципом, который будет определять движение ровности в интегральной Йоге.
Усилие к пассивной или исключительно воспринимающей ровности может начаться от трех различных принципов или позиций, которые все ведут к тому же самому завершающему результату,– от стойкости, безразличия и смирения. Позиция стойкости полагается на силу духа внутри нас, чтобы перенести все соприкосновения, удары и соблазны этой феноменальной Природы, окружающей нас со всех сторон, не будучи подавленным ими, и заставить нас выдержать эмоциональные, сенсорные, динамические, интеллектуальные реакции на них. Внешний ум в низшей природе не имеет такой силы. Его сила – это ограниченная сила сознания, которая должна справляться наилучшим возможным для неё образом со всем тем, что осаждает ум, приходя из огромного вихря сознания и энергии, окружающего его на этом уровне существования. То, что он вообще может поддерживать себя и утвердить свое индивидуальное существование во вселенной, действительно обязано силе духа внутри него, но ум не может вывести вперед целиком прочность и безграничность этой силы, чтобы встречать атаки жизни; если бы он мог, он бы сразу стал уравновешивающим хозяином своего мира. Фактически, ему приходится управлять, как он может. Какие-то встречающиеся столкновения и воздействия он может ассимилировать, уравнивать или овладеть ими, частично или полностью, на время или целиком, и тогда он в той же степени испытывает эмоциональные и сенсорные реакции радости, удовольствия, удовлетворения, симпатии, любви и тому подобное, или интеллектуальные и умственные реакции принятия, одобрения, понимания, знания, предпочтения, и за эти реакции его воля хватается с увлеченностью, желанием, с попыткой продлить, повторить, воссоздать, владеть, сделать их производящей удовольствия привычкой в своей жизни. Другие встречающиеся удары ум находит слишком сильными для себя или слишком разнородными и диссонирующими, или слишком слабыми, чтобы дать удовлетворение; такие воздействия он не может перенести, или не может уравнять с собой, или не может ассимилировать, и ум вынужден давать на них реакции горя, боли, неудобства, неудовлетворения, антипатии, неодобрения, отвержения, невозможности понять или познать, отказа в доступе. Против них он стремится защититься, избежать их, уклониться или свести к минимуму их возвращение; он испытывает в связи с ними движения страха, гнева, содрогания, ужаса, отвращения, возмущения, стыда, он хотел бы избавиться от них, но он не может отделаться от них, поскольку он связан с ними, или даже приглашает их причины, а потому и результаты; эти воздействия – часть жизни, завязанной с объектами, которых мы желаем, и неспособность отразить их составляет часть несовершенства нашей природы. Наконец, какой-то ряд столкновений и воздействий обычному уму удается не подпускать или нейтрализовать их, и на них он дает естественную реакцию безразличия, нечувствительности или терпимости, которая не является ни позитивным принятием и наслаждением, ни отвержением и страданием. На все объекты внешнего мира, что бы ни предстало перед умом, предметы, люди, события, идеи, действия, всегда дается эти три вида реакций. В то же самое время, несмотря на всеобщность этих трех видов реакций ума, в них нет ничего абсолютного; они образуют схему обычной гаммы реакций, которая не является совершенно одинаковой для всех или для того же самого ума в различное время или в разных условиях. То же самое воздействие может вызвать в нем в одно время приятную или позитивную, а в другое – неблагоприятную или негативную, или же индифферентную или нейтральную реакцию.
Душа, которая стремится к совершенному господству, может начать с обращения против этих реакций встречной и противоположной силы твердой и ровной стойкости. Вместо того, чтобы стараться защищаться, остерегаться или избегать неприятных воздействий, она может стать лицом к ним и учиться терпеть и переносить их с упорством, с силой духа, с возрастающей невозмутимостью, со строгим и тихим принятием. Эта позиция, эта дисциплина вызывает три результата, три силы души по отношению к внешним объектам. Во-первых, обнаруживается, что то, что было прежде непереносимым, становится легко выносить; степень способности принять удар поднимается; требуется все большая и большая сила удара или большая длительность его атаки, чтобы вызывать беспокойство, боль, печать, отвращение или любой другой отзвук из гаммы неприятных реакций. Во-вторых, обнаруживается, что сознающая природа разделяет себя на две части, одну, состоящую из обычной умственной и эмоциональной природы, в которой привычные реакции продолжают иметь место, другая – из более высокой воли и рассудка, которая наблюдает и не бывает обеспокоена или затронута страстью этой низшей природы, не принимает ее, как свою собственную, не одобряет, не санкционирует и не участвует. Тогда низшая природа начинает терять силу и мощность своих реакций, начинает подчиняться предложениям тишины и силы, идущим от более высокого рассудка и воли, и постепенно эта тишина и сила завладевают умственным, эмоциональным, даже сенсорным, виталическим и физическим существом. Это приносит третью силу и результат, силу избавиться от обычных реакций путем этой выносливости и господства, этого отделения и отвержения низшей природы, и даже способность переформировать силой духа, если мы захотим, все виды нашего опыта. Этот метод применяется не только к неприятным, но также к приятным реакциям; душа отказывается отдаваться им и увлекаться ими; она спокойно переживает внешние воздействия, которые приносят утехи и удовольствия, отказывается от вызываемого ими возбуждения и заменяет веселье и жадную погоню ума за приятными объектами тишиной духа. Метод может быть применен также к мыслительному уму при тихом принятии знания и ограничений знания, при котором ум отказывается быть унесенным прелестью какой-то привлекательной пришедшей мысли или быть повергнутым в отвращение действием антипатии к какому-то непривычному, не отвечающему нашему вкусу предложению идеи, и ждет Правды с беспристрастным наблюдением, что позволяет ему развить сильную, незаинтересованную, господствующую волю и рассудок. Таким образом, душа постепенно становится ровной ко всему, хозяйкой самой себя, достаточно уравновешенной, чтобы встретить окружающий мир с прочным противостоянием в уме и ненарушаемой безмятежностью духа.
Второй путь – это позиция бесстрастного безразличия. Его метод состоит в том, чтобы отвергать сразу тяготение или отвращение к внешним объектам, вырабатывать по отношению к ним просвещенную безучастность, сдерживающее отвержение, привычку отмежевания и неупотребления. Такое отношение менее полагается на волю, и более на знание, хотя воля всегда необходима. При таком отношении рассматривают страсти ума как проявления, вызванные иллюзией внешнего умственного сознания, или низшие движения, недостойные тихой истины единого и ровного духа, или как виталические и эмоциональные тревоги, которые должны быть отвергнуты спокойной наблюдающей волей и беспристрастным рассудком мудреца. Метод второго пути отделяет желание от ума, отбрасывает эго, которое приписывает эти двойственные ценности внешним объектам, и замещает вожделение безмятежным и индифферентным миром, а эго – чистым Я, которое не доступно волнению и возбуждению и не опрокидывается от ударов окружающего мира. И не только эмоциональный ум успокаивается, но интеллектуальное существо также отвергает заботы неведения и поднимается над интересами низшего знания к единой истине, вечной и неизменной. Этот путь также вырабатывает три результата, или развивает три силы, посредством которых он восходит к миру.
Во-первых, обнаруживается, что ум добровольно связал себя мелочными радостями и неприятностями жизни, и что в реальности они не могут иметь внутренней власти над ним, если душа просто предпочтет сбросить свою привычку беспомощно подчиняться внешним и преходящим вещам. Во-вторых, обнаруживается, что здесь также может быть сделано разделение, психологическая перегородка, между низшим или внешним умом, все еще содействующим старым привычным контактам, и более высоким рассудком и волей, которые отошли от них, чтобы жить в индифферентной тишине духа. Другими словами, нами овладевает внутренняя отделенная тишина, которая следит за суматохой низших членов, не принимая участия в ней и не давая ей никаких санкций. Сначала более высокий рассудок и воля могут часто омрачаться, ум захватывает и уносит подстрекательство низших членов, но, в конечном счете, эта тишина становится непобедимой, постоянной, остается незатронутой наиболее сильными соприкосновениями, na duhkhena gurunapi vicalyate.Эта внутренняя душа тишины смотрит на беспокойства внешнего ума с отделенным старшинством, с проходящей мимо этого невовлеченной терпимостью, такой, какая могла бы быть по отношению к незначительным радостям и печалям ребенка, душа не относится к ним, как к своим собственным, или как к имеющим под собой какую-либо постоянную реальность. И в конце концов, внешний ум также постепенно принимает эту тишину и индифферентную безмятежность; он перестает прельщаться вещами, которые привлекали его или беспокоили печалью и болью, которым он привык придавать несуществующую важность. Таким образом, приходит третья сила, все наполняющая сила широкого спокойствия и мира, блаженство освобождения от осады нашей обманчивой, капризной, искажающей себя природы, глубокое неволнуемое безмерное счастье соприкосновения с вечным и безграничным, заменяющим своим постоянством разногласия и суматоху временных явлений, brahmasamsparsam atyantam sukham a snute. Душа закрепилась в восторге Я, atmaratih, в единой и безграничной Ананде духа, и более не гонится за внешними контактами и их печалями и удовольствиями. Она наблюдает окружающий мир только как зритель, следя за игрой или действием, в которых ее более не вынуждают принимать участие.
Третий путь – это путь покорности, который может быть или христианским смирением, основанным на подчинении воле Бога, или неэгоистическим принятием объектов и событий как проявлений вселенской Воли во времени, или полной самоотдачей личности Богу, Верховному Пуруше. Если первый путь является путем воли, а второй – путем знания, понимающего рассудка, то этот – путь темперамента и сердца, и он очень тесно связан с принципом Бхакти. Если путь доводится до конца, им достигают того же самого результата совершенной ровности. Поскольку узы эго развязаны и персональные претензии начинают исчезать, мы обнаруживаем, что уже не связаны радостью приятных явлений или скорбью от неприятных; мы переносим их без страстного принятия или беспокойного отвержения, отсылая их Господину нашего существа, все менее заботимся о их результате лично для нас и полагаем значительным только одно – приближаться к Богу, находиться в соприкосновении и созвучии со вселенским и безграничным Существованием, или объединяться с Божественным, быть его каналом, инструментом, служителем, обожателем, находящим свою радость в нем и в наших отношениях с ним, и не имеющим другого объекта или причины радости и печали. Здесь также может быть некоторое время разделение между низшим умом привычных эмоций и высшим душевным умом любви и самоотдачи, но в конце концов, низший ум уступает, изменяется, преобразует себя, целиком погружается в любовь, радость, восторг Божественного и не имеет других интересов и привлечений. Тогда все внутри являет ровный мир и блаженство этого единения, одно молчащее блаженство, превышающее понимание, мир, который остается не затронут соблазнами низших объектов, пребывая в глубине нашего духовного существования.
Эти три пути, несмотря на их отдельные начальные точки, совпадают, во-первых, в торможении нормальных реакций ума на контакт со внешними объектами, bahua-sparsan, во-вторых, в отделении Я или духа от внешнего действия Природы. Но очевидно, что наше совершенство будет больше и полнее, если мы сможем завладеть еще большей активной ровностью, которая будет давать нам возможность не только отойти от внешнего мира или противостоять ему в обособленной и отделенной тишине, но вернуться к нему и владеть им в силе тихого и ровного Духа. Это возможно, поскольку внешний мир, Природа, действие фактически не являются чем-то совершенно раздельным, они – проявление Я, Всеобщей души, Всевышнего. Реакции обычного ума – это деградация божественных ценностей, которые, если бы не эта деградация, стали бы очевидными для нас,– фальсификация, неведение, которое изменяет их работы, неведение, которое начинается от инволюции Я в слепом материальном незнании. Когда мы возвращаемся к полному сознанию Я, Бога, мы можем вложить правильное божественное значение в объекты внешнего мира, получать их, действовать на них с тишиной, радостью, знанием, видя волю Духа. Когда мы начинаем действовать таким образом, тогда в душе начинает возникать ровная вселенская радость, ровная воля, обеспеченная всеми энергиями, ровное знание, которое завладевает духовной истиной, стоящей за феноменом этого божественного проявления. Она владеет внешним миром, подобно тому как Всевышний владеет ею, в полноте безграничного света, силы и Ананды.
Все это существование, следовательно, может быть достигнуто посредством Йоги позитивной и активной ровности вместо негативной и пассивной ровности. Это требует, во-первых, нового знания, которое является знанием единения,– видеть все вещи как себя, видеть все вещи в Боге и Бога во всех вещах. Затем необходима воля ровного принятия всего феномена, дающая возможность смотреть на все происходящие события, на всех людей и на все силы как на маски единого Я, как на движения одной энергии, на результаты одной действующей силы, управляемой одной божественной мудростью; и на основе воли этого все расширяющегося знания вырастает сила встречать все явления с невозмутимой душой и умом. Должно произойти отождествление меня самого с Я вселенной, осуществиться видение и чувствование единства со всеми творениями, восприятие всех сил, энергий и следствий как движения этой энергии моего Я и потому внутренне моей собственной; очевидно, не моего эгоистического собственного я, которое нужно заставить замолкнуть, устранить и отбросить,– иначе это совершенство не может придти,– но значительно большего, безличностного или всеобщего Я, с которым я сам теперь един. Теперь моя личность – только один центр действия этого вселенского Я, но центр, пребывающий в близких отношениях и единении со всеми другими личностями, а также и со всем тем, что для нас только безличностные объекты и силы, хотя и они, фактически, также являются силами одной бесперсональной Личности – Пуруши, Бога, Я и Духа. Моя индивидуальность – это его индивидуальность, и она более не является чем-то несовмещающимся или отделенным от вселенского бытия; она сама стала всеобъемлющей, индивидуальность есть познающий 7 вселенскую Ананду и едина с ней, она есть любящий 8, она любит все, что она знает, делает и чем наслаждается. Это так, ибо к ровному знанию вселенной и ровной воле принятия вселенной добавится ровное восхищение всем космическим проявлением Всевышнего.
Здесь также мы можем описать три результата или силы этого метода. Во-первых, мы развиваем эту силу ровного принятия в духе, в более высоком рассудке и воле, которые отвечают духовному знанию. При этом также, мы убеждаемся, что хотя природу можно заставить принять это общее отношение, все же идет борьба между высшим рассудком и волей и низшим умственным существом, которое цепляется за старый эгоистический способ воспринимать мир и реагировать на его воздействия. Затем мы находим, что эти две части нашего существа, хотя они сначала спутаны и перемешаны в чередующемся воздействии друг на друга и стремлении к обладанию, могут быть разделены, высшее духовное может освободиться от низшей умственной природы. Однако, на этой стадии, пока ум все еще подчинен реакциям печали, беспокойства, низшим радостям и удовольствиям, есть возрастающая трудность, которая не проявляется в такой же степени в более резко индивидуализированной Йоге. Эта трудность в том, что ум не только чувствует свои собственные беспокойства и трудности, но он разделяет радости и печали других умов, трепещет от мучительной симпатии к ним, чувствует их удары с тонкой восприимчивостью, как свои собственные; однако не только это, но трудности других прибавляются к нашим собственным, и силы, которые противоположны совершенству, действуют с еще большим упорством, поскольку они чувствуют, что это движение – атака на них и попытка победить их всеобщее царство, а не просто спасение бегством одной отдельной души из их империи. Но в конце концов, мы обнаруживаем также, что приходит сила преодолевать эти трудности; высший рассудок и воля налагают свое действие на низший ум, который сознательно меняется, становясь полномочным представителем духовной природы; он даже испытывает восторг в столкновении, переживании и преодолении всех трудностей, препятствий и тревог до тех пор, пока они не будут устранены его собственным преобразованием. Далее, все существо пребывает в окончательной силе, всеобщей тишине и радости, в восприятии восторга и воли Духа в себе и его проявлении.
Чтобы понять, как действует этот позитивный метод, мы можем очень кратко отметить принцип его работы в трех великих силах знания, воли и чувства. Всякая эмоция, чувство, ощущение – это способ души встречать и принимать реальные ценности проявлений Я в природе. Но то, что чувствует Я есть вселенский восторг, Ананда. Однако, душа, заключенная в низшем уме, напротив, дает этому, как мы видели, три различные оценки страдания, удовольствия или нейтрального безразличия, которые сочетаются друг с другом в различном соотношении, и чего больше или меньше в этом соотношении зависит от силы индивидуализированного сознания встречать, чувствовать, поглощать, уравнивать, управлять всем, что входит в него из того более великого Я, которое душа посредством отделяющей индивидуализации отложила от себя и превратила как бы в «не-я» по отношению к своему переживанию. Но все время, поскольку великое Я пребывает внутри нас, скрытая душа испытывает восторг во всем, получает силу и развивается посредством всего, что ее трогает, извлекает пользу настолько же из неблагоприятного переживания, как и из благоприятного опыта. Скрытая душа может чувствовать посредством внешней души желаний, и фактически поэтому мы испытываем восторг существования и можем даже ощущать какое-то упоение в борьбе и страдании, наслаждаться даже жесткими и резкими красками жизни. Однако, чтобы получить вселенскую Ананду, все наши инструменты должны научиться принимать не любую частичную или извращенную, но сущностную радость всех явлений. Во всем есть первооснова Ананды, которую понимание может уловить, а восприятие чувствовать как вкус восторга, их rasa; но обычно вместо этого они дают им произвольные, неравные и противоположные оценки; нужно убедить их воспринимать внешние объекты в свете духа и преобразовывать эти временные ценности в подлинную спокойную и неотъемлемую, духовную Разу. Жизненная первооснова должна давать этому осознанию самой сути восторга, rasa-grahana, форму сильного захватывающего наслаждения, bhoga,которое заставляет всё жизненное существо трепетать от него, принимать его и радоваться ему; но обычно, из-за наличия желания, оно не пригодно для такой своей работы и обращает восторг в три низшие формы,– боль и удовольствие, sukha-bhoga duhkha-bhoga, и то отвержение обоих, которое мы называем нечувствительностью или безразличием. Прана, или виталическое существо должно быть освобождено от желания и его неровностей, должно принимать и обращать в чистое наслаждение rasa, которое ощущают ум и восприятие. Тогда в инструментах больше не будет помех для третьего шага, которым все изменяется в полный и чистый экстаз духовной Ананды.
В деле познания также есть три реакции ума, на внешние объекты, неведение, ошибка и подлинное знание. Позитивная ровность будет принимать все три, чтобы начать с них, как с движений самопроявления, которое развивается из неведения через частичное или искаженное знание, являющееся причиной ошибки, к подлинному знанию. Позитивная ровность будет обращаться с неведением ума как с тем, чем оно является психологически, затемненным, завуалированным или свернутым состоянием субстанции сознания, в котором знание всезнающего Я спрятано, как в темном футляре; она будет подробно разбираться с неведением, чтобы с помощью ума и родственных, уже познанных истин, с помощью рассудка или интуитивного сосредоточения освобождать знание из-под покрова неведения. Позитивная ровность не будет прикреплять себя только к известному и пытаться затолкнуть все в тесную раму познанного, но будет останавливаться на известном и неизвестном со спокойным умом, открытым к любой возможности. Точно так же позитивная ровность в познании будет обходиться с ошибкой; она будет принимать спутанный клубок истины и ошибки, но не будет связывать себя с каким-либо мнением, скорее будет разыскивать частицу истины за всеми мнениями, долю знания, скрытую в ошибке, ибо всякая ошибка есть искажение некоторых неправильно понятых отрывков истины, и всякая ошибка получает свою жизнеспособность из истины, а не из своего неправильного представления; познание методом позитивной ровности будет принимать, а не ограничивать себя даже уже установленными истинами, будет всегда готово для нового знания, будет стремиться ко все более и более интегральной, более и более обширной, умиротворяющей и объединяющей мудрости. Такое познание может придти в своей полноте только посредством подъема к идеальному сверхразуму, и поэтому спокойный искатель истины не будет привязан к интеллекту и его деятельности или думать, что все кончается в уме, но будет готов подняться за пределы ума, принимая каждую стадию восхождения и содействия каждой силы своего существа, но только чтобы поднять их в более высокую истину. Он должен принимать все, но не цепляться ни за что, не иметь отвращения ни к чему, какими бы несовершенными или губительными ни были установленные представления, но также не разрешать ничему завладеть собой к ущербу свободной работы Правды-Духа. Такая ровность интеллекта является существенным условием для подъема ко все более высокому сверхразумному и духовному знанию.
Наша воля, являясь вообще наиболее мощной силой нашего существа,– в нашем существе есть воля знания, воля жизни, воля чувства, воля, действующая в каждой части нашей природы,– принимает много форм и отвечает различными реакциями на объекты и обстоятельства, такими как неспособность, ограниченность силы, полное овладение или правильная воля, неправильная или извращенная воля, нейтральный волевой акт, в этическом уме – добродетель, грех и неэтическое изъявление воли, и другими реакциями подобного рода. Их тоже позитивная ровность принимает как переплетение временных ценностей, от которых она должна начать, но которые она должна преобразовать во всеобъемлющую власть, в волю Правды и всеобщей Справедливости, в свободу божественной Воли в действии. У ровной воли нет нужды испытывать угрызения совести, спотыкаясь, она не будет расхолаживаться; если такие реакции возникнут по привычке в обычном уме, она лишь увидит, насколько глубоко ими обозначенное несовершенство, которое нужно будет исправить,– поскольку эти реакции почти всегда являются такими указателями,– и таким образом наша воля будет перебираться через них, добиваясь тихого и ровного руководства. Она будет видеть, что эти спотыкания сами необходимы для опыта и в конечном итоге продвигают к цели. За всем и внутри всего, что случается в нас и в окружающем мире, она будет искать божественное указание и божественное водительство; она будет смотреть по ту сторону наложенных на нее ограничений на добровольное самоограничение вселенской Силы, посредством которого она регулирует свои шаги и градации,– наложенные на наше неведение, самоналоженные в божественном знании,– и пойдет выше к единению с освещающей силой Божественного. Все энергии и действия ровная воля будет видеть как силы, исходящие из одного Существования, а их извращения воспринимать как неизбежные в движении развития несовершенства, силы, которые были нужны для этого движения; она будет, поэтому, иметь милосердие ко всем несовершенствам, даже твердо настаивая на всестороннем совершенстве. Ровность воли откроет природу к руководству божественной и вселенской Волей и подготовит ее для такого сверхразумного действия, в котором сила души в нас наполняется светом и сливается с силой верховного Духа.
Интегральная Йога будет использовать оба метода, и пассивный, и активный, согласно потребностям природы и руководству внутреннего духа, Антарьямин. Она не будет ограничивать себя пассивным методом, поскольку он вел бы только к некоторому индивидуальному безмолвному спасению или к отрицанию активного и всеобъемлющего духовного существования, что было бы несовместимо с полнотой ее цели. Она будет использовать метод стойкости,– но не остановится преждевременно в обособленной силе и безмятежности, а предпочтет продвигаться к обладанию позитивной силой,– в котором стойкость далее будет не нужна, поскольку я тогда достигнет тихого и мощного, спонтанного владения вселенской энергией и будет способно легко и счастливо устанавливать все свои реакции в единстве и Ананде. Интегральная Йога будет использовать метод беспристрастной индифферентности, но не будет заканчиваться в отчужденном безразличии ко всему, но скорее подниматься к высокому беспристрастному принятию жизни, обладающему силой преобразовать весь опыт в великие ценности ровного духа. Она будет также временно использовать смирение и послушание, но посредством полной самоотдачи своего личного существа Божественному, она будет стремиться достигнуть всем владеющей Ананды, в которой нет нужды в смирении, будет добиваться совершенного соответствия со вселенской гармонией, которое является не просто молчаливым неохотным согласием, но обнимающим единством, будет добиваться совершенного содействия и подчинения природного я Божественному, посредством чего индивидуальный дух также овладевает Божественным. Она будет использовать полностью позитивный метод, но пойдет выше любого индивидуального принятия явлений, результатом которого было бы обращение существования в поле только индивидуального совершенного знания, силы, и Ананды. Это все будет в интегральной Йоге, но также будет единство, путем проявления которого можно жить жизнью других людей ради них, а не только для себя, жить для того, чтобы помогать им, будучи одним из средств содействия им, объединенной и помогающей силой в их движении к тому же самому совершенству. Садхака интегральной Йоги будет жить для Божественного, не избегая мирского существования, не привязанный ни к земле, ни к небесам, не привязанный и к сверхкосмическому освобождению, но равно единый с Божественным на всех его уровнях и способный жить в нем одинаково в Я и в проявлении.
|
7. a knower
8. a lover
