Государыни прогулка
умножает нашу радость,
Но нельзя к святому месту
допускать житейский хлам[180].
Если горы, если реки —
только нежность, только сладость,
Пусть и воздух будет новым,
чтоб дышалось легче вам!
Из Цзиньгу вино отменно[181]—
сгусток тонких ароматов,
Как цветы игривы девы
в залах радостных палат.
Государыни щедроты
несравненны, необъятны,
Шум дворцовых экипажей
скоро ль осчастливит сад?
Дайюй
Окончив читать, восхищенная Юаньчунь с улыбкой заметила:
— Стихи сестриц Баочай и Дайюй превзошли все остальные своим совершенством.
Надо сказать, что всю ночь Дайюй мечтала о том, как блеснет своими удивительными талантами и, конечно же, всех затмит. Но, вопреки ее ожиданиям, Юаньчунь приказала каждому сочинить только по одному стихотворению. Дайюй сочла неудобным нарушать повеление и писать больше, поэтому она написала одно стихотворение по пять слов в строке и этим ограничилась.
Баоюй еще не успел закончить стихи. Написал лишь о павильоне Реки Сяосян и дворе Душистых трав и сейчас сочинял о дворе Наслаждения пурпуром, остановившись на строке «И ожил, словно схваченный весной, нефрит зеленый».
Баочай пробежала глазами эту строку и, заметив, что на них никто не обращает внимания, тихонько толкнула Баоюя:
— Государыне не понравилось выражение «Аромат роз среди зелени яшмы», и вместо него она написала: «Наслаждайся пурпуром и радуйся зелени». А у тебя опять «зеленый нефрит». Как бы государыня не подумала, что ты сделал это нарочно, наперекор ей? Ведь во многих древних стихах и рассказах упоминаются листья банана — вот и подумай, как переделать эту строку.
Баоюй вытер пот со лба:
— Я не могу сейчас вспомнить ни единой цитаты!
— А ты вместо «зеленого нефрита» напиши «зеленый воск», и все будет в порядке, — улыбнулась Баочай.
— А откуда «зеленый воск»? — удивился Баоюй. Баочай прищелкнула языком, покачала головой:
— Ну и хорош же ты! Если сейчас с тобой такое творится, как будешь писать сочинение в золотом дворце?[182]Тогда не вспомнишь даже Чжао, Цянь, Сунь, Ли![183]Неужели забыл и танского поэта Хань И, у него есть такая строка о банане: «Свеча застыла, дыма нет, засох зеленый воск»?
Тут Баоюя осенило, и он улыбнулся:
— Какой же я дурак! Забыл готовую фразу! Поистине, сестрица, ты «одним иероглифом все исправила»! Отныне буду звать тебя не сестрицей, а учителем.
— Поторопись! — засмеялась Баочай. — Только и знаешь, что болтать «сестра», «сестрица»! Вон твоя сестра! Сидит на возвышении в желтом халате!
Она захихикала и отошла, чтобы не отвлекать Баоюя, и тот наконец закончил стихотворение. Теперь у него было их три.
Дайюй была разочарована; ей так и не удалось себя показать. Заметив, что Баоюй в затруднении, она тихонько подошла и увидела, что у него еще нет стихотворения на тему «Виднеется флаг среди абрикосов». Она посоветовала ему переписать три готовых стихотворения, а сама тем временем написала на полоске бумаги четвертое, которое только что сочинила, свернула бумажку и бросила Баоюю.
Баоюй только стал читать, сразу увидел, что стихотворение это во много раз лучше тех, что он сам написал. Он быстро переписал его уставным почерком и вместе с остальными тремя подал Юаньчунь.
Юаньчунь принялась читать.
Торжественное приветствие в честь явления феникса
Сад — изысканная яшма —
только что на свет рожден,
И давайте птицу феникс
встретим общим торжеством:
Здесь бамбук возрос, и всюду
чист он в капельках росы,
Каждый ствол и каждый листик
чистой влагой освежен…
Между лесенок играет
здесь веселый ручеек,
И проник уже за полог
из курильницы дымок.
Пусть покров теней застывших
не встревожит ветер вдруг,
Чтобы радость сновидений
даже день спугнуть не мог!
Чист аромат душистых трав
Позаросли духэном
рощи эти,
Лианами
благоухает сад,
Травы одежды хрупки
в месяц третий,
Струится шелковинкой
аромат.
Дымок тропу неровную
завесил,
Сыра одежда
в свежей бирюзе,
Кто на мотив «У пруда»
вспомнит песню,
Что вдруг явилась
к стихотворцу Се?[184]
