c. предвидеть их последствия;

d. осуществлять разумный контроль над своим поведением, чувствами,
страстями, желаниями.

3. Проблема двойственного характера свободы. Свобода имеет два аспекта: негативный и позитивный. Негативная свобода - это «свобода от», свобода отрицающая, разрушающая зависимость «от» - от сил природы, общественных моральных догм и установок. Такая свобода приносит человеку независимость и в то же время - чувство одиночества, бессилия тревоги. В этих условиях человек вновь оказывается перед выбором: либо избавиться от этой свободы с помощью новой зависимости, нового подчинения, либо дорасти до позитивной свободы

Позитивная свобода - «свобода для», дающая возможность полной реализации интеллектуальных и эмоциональных способностей, требующая от личности этой реализации, свобода, основанная на неповторимости и индивидуальности каждого человека.

Значит, перед современным человеком, обретшим свободу (в «старом», негативном, смысле), открываются два пути. Первый - дальнейшее движение к «новой», позитивной, свободе, основными способами достижения которой являются любовь и творчество. Второй путь - «бегство» от этой подлинной свободы.

Проблема моральной ответственности личности Моральная ответственность проявляется как обратная сторона свободно принятого решения, как естественное следствие свободы выбора. Быть свободным, самостоятельным - значит быть ответственным. Свобода и ответственность находятся в прямой зависимости: чем шире свобода, тем больше ответственность. Существуют разные виды и разная мера ответственности.

Виды ответственности определяются тем, перед чем и за что человек несет ответственность. Это может быть:

• ответственность перед самим собой;

• ответственность за конкретные действия и поступки перед другими,

Людьми;

• ответственность перед миром и человечеством, проявляющаяся как забота о мире, вызванная тревогой о нем.

Мера моральной ответственности у разных людей в различных ситуациях неодинакова. Зависит она от ряда обстоятельств:

• самостоятельности совершаемого действия, причем наличие принуждения и даже угроза личной безопасности не снимает ответственности с человека;

• значимости совершаемого деяния для судеб других людей (в экстремальной ситуации, когда от принятого решения может зависеть жизнь людей, мера ответственности намного выше, чем в обычное время);

• масштаба принимаемых решений, в зависимости от того, идет речь о судьбе отдельного предприятия или о судьбе государства;

• влиятельности, авторитета, общественного положения или должности личности, принимающей решения.

 

ТЕМА. СТРАХ И СТРАДАНИЕ

 

СТРАХ

Страх свойственен всему животному миру, он выполняет защитные биологические функции. Массовый страх, охватывающий и заражающий социальные группы и слои, а также общество в целом, выражается в специфических формах, которые изучает социальная психология. В эпоху формирования религиозного сознания страх приобретает черты благоговейного ужаса перед высшим и непостижимым. Страх перед отчужденными силами в эксплуататорском обществе становится одним из регуляторов социального поведения. Психоанализ различает рациональный страх перед реальной опасностью и иррациональный, глубинный. Иррациональный определяется как результат не актуализированных жизненных стремлений, подавление не воплощенных жизненных желаний. Иррациональный страх выступает как способ функционирования сверх-Я (super-ego). В современном неофрейдизме (Э. Фромма) понятие страха приобретает особое значение: страх (anxiety) становится как бы глобальным иррациональным состоянием, связанным с существованием в иррационально функционирующем современном обществе, и главным источником невроза. Страх - основной фактор формирования невротических типов личности, обладающий конструктивным характером. Клинической формой страха являются фобии. Ряд теорий происхождения религии, восходящих к античности (Демокрит, Лукреций Кар), в Новое время (Д. Юм, Гольбах, Фейербах) рассматривают чувство страха как причину возникновения религиозных представлений и верований.

С. Кьеркегор, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, О. Шпенглер считают страх естественным состоянием человека, осознающего одиночество, бессмысленность своего бытия. Страх, по Н. Бердяеву, лежит в основе жизни личности и правит миром. «Страх мешает различению и восприятию реальностей. А так как страх в той или иной степени и в том или ином отношении свойственен всем людям, то можно сказать, что человек... вообще неверно распознает реальности». Страх как одно из понятий экзистенциальной философии, вводится Кьеркегором, различавшим «эмпирический» страх-боязнь, вызываемый конкретным предметом или обстоятельством, и неопределенный, безотчетный страх-тоску. Согласно Кьеркегору, страх-тоска (Angust) - это метафизический страх, предметом его является ничто, и он есть форма переживания человеком «ничто». Так как человек конечен и знает о своей конечности, ему свойственен метафизический страх-тоска, неизвестный животным. У М. Хайдеггера страх выступает как один из экзистенциалов, так как через него раскрывается бытийная структура экзистенции, а именно - ее конечность. Страх открывает перед экзистенцией ее последнюю возможность - смерть. У Сартра экзистенциальный страх, в отличие от обычного страха, возникает перед каким-то определенным предметом. Иоанн Дамаскин выделяет шесть видов страха: нерешительность, стыдливость, стыд, ужас, изумление, беспокойство. «Нерешительность есть страх перед будущими действиями. Стыд - страх перед ожидаемым порицанием. Стыдливость - страх перед совершенным уже постыдным деянием, и это чувство не безнадежно в смысле спасения человека. Ужас -страх перед каким-либо великим явлением. Изумление - страх перед каким-либо необычайным явлением. Беспокойство - страх перед неуспехом или неудачею, ибо, опасаясь потерпеть неудачу в каком-либо деле, мы испытываем беспокойство». Тесно связанный с эмоциями страдания, вины, стыда, презрения страх всегда играл роль важного регулятора поведения личности. Страх как социально-психологическое явление выступает одним из рычагов сохранения отношений эксплуатации²⁹. Кроме того, чувство страха «выдвигается» в качестве нравственного побуждения. Религиозная мораль внушает людям страх перед Богом, перед «страшным судом», считая его наиболее надежной границей соблюдения ее требований.

Человек имеет тонко развитую психику - это качество заложено самой природой и необходимо для того, чтобы не находиться в постоянном конфликте с окружающим миром, а легко приспосабливаться к нему. Однако тонкая и легко возбудимая психика часто является причиной возникновения у людей не только естественных страхов, но и большого количества страхов мнимых, создаваемых собственным воображением. Таким образом, проблемой возникновения страха занимаются различные области знания, такие как социология, психология, философия, биология.

Биологический страх вызывается ситуацией, угрожающей непосредственно жизни, отвечающий на реальную опасность. Этот страх есть выражение инстинкта самосохранения. Он предупреждает об опасности и на основании предупреждения делается выбор наиболее целесообразного поведения (бегство, защита, нападение). По этому поводу У. Кеннон, описывая проблему эмоционального поведения, отмечал, что «страх ассоциируется с инстинктом бегства». Многие исследователи данной проблемы отмечают, что страх имеет различную степень интенсивности переживания и разные формы выражения. Первоначально страх возник в процессе эволюции как защита организма от всевозможных опасностей первобытной жизни. И.П. Павлов, описывая предков человека, указывал на то, что «их нервная деятельность выражалась в совершенно определенных деловых отношениях с внешней природой, с другими животными и всегда выражалась в работе мускульной системы. Им приходилось либо бежать от врага, либо бороться с ним». В результате естественного отбора страх стал проводить в организме человека определенные реакции, которые способствуют улучшению кровоснабжения мышц и мобилизации энергетических ресурсов организма. В этом отношении просматривается положительная роль страха для организма, эволюционно закрепленная в наших реакциях. Можно выделить три положительные функции страха: во-первых, страх мобилизует силы человека для активной деятельности, что необходимо в критической ситуации. Это происходит за счет выброса адреналина в кровь, что улучшает снабжение мышц кислородом и питательными веществами; во-вторых, страх помогает запоминать неприятные и опасные события. Психолог П. Блонский утверждал, что хорошо запоминаются те события, которые вызывают страдания и страх, а боль и страдание в основном и воспроизводятся как страх.

Н. К. Миллер в классических экспериментах показал, что животные очень быстро обучаются избегать ситуаций, вызывающих у них страх, а также воспроизводят комплекс сопутствующих ему вегетативных реакций. Таким образом, страх - это своеобразное средство познания окружающей действительности, которое помогает индивиду избегать опасных ситуаций; страх диктует стратегию поведения, когда недостаточно информации, чтобы принять продуманное решение. Биологический страх может вызываться ситуацией, исходящей извне или изнутри организма. Осознание угрозы является часто неопределенным, то есть существует только страх, причины которого неизвестны. Он возникает при нарушении внутреннего равновесия в организме тогда, когда нарушается метаболический обмен организма со средой. По мысли А. Кемпински, главным элементом этого обмена является кислород, поскольку: «Кислородная недостаточность сильнее всего отражается на нервной системе и возбуждает состояние страха». Страх этого вида возникает при инфаркте сердца, при острой недостаточности кровообращения, потере крови. Усиление страха зависит от степени уменьшения доступа кислорода и потому страх при инфаркте сильнее, чем при анемии. Следуя концепции А. Кемпински, необходимо признать, что недостаток других элементов метаболического обмена: воды, питательных веществ, обычно не вызывает столь сильных состояний страха, как недостаток кислорода.

Страх может держать человека в постоянном напряжении, порождать неуверенность в себе, сковывать активность человека, а хроническое состояние тревоги и страха приводят к различным психоаналитическим болезням.

В результате отрицательное значение страха проявляется значительно шире, чем положительное. Итак, биологический страх, имеющий как положительное, так и отрицательное значение, вызывается ситуацией, угрожающей жизни. Положительное значение страха проявляется в критических ситуациях, мобилизуя все силы человека для активной деятельности; способствует запоминанию опасных событий и помогает выбрать тип поведения. Страх является средством познания реального мира, позволяющим избегать опасность. Отрицательное значение страха проявляется значительно шире, чем положительное, так как состояние тревоги отражается на нервной системе, что ведет к разного рода заболеваниям как физиологическим (сердечно-сосудистым), так и психосоматическим (неврозам).

Психологический страх. Страх, как психологическое явление, причины которого у индивида носят врожденный или социокультурный характер, выражается в тревожных и мучительных переживаниях, в испуге, а также в действиях (стихийных или сознательных), направленных на самосохранение. П. С. Гуревич считает, что «страх - это глубинное человеческое состояние, порождаемое способностью человека осознавать трагизм мира и его коллизии». Ранний психоанализ, различая рациональный страх перед внешней опасностью и глубинный, иррациональный (иллюзорный), который не предупреждает о реальной опасности, а создается в мире символов. Дело в том, что, иллюзорный страх уже у Плутарха был назван паническим. Шопенгауэр по этому поводу указывал, что «панический страх не сознает своих причин, в крайнем случае, за причину страха выдает сам страх». Также можно привести слова Роджера Бэкона, который, в частности, отмечал, что «природа вложила чувство боязни и страха во все живущее для сохранения жизни и ее сущности, для избежания и устранения всего опасного. Однако природа не смогла соблюсти должной меры: к спасительной боязни она всегда примешивает боязнь напрасную и излишнюю». М. Монтень, размышляя о страхе, писал: «Я наблюдал немало людей, становившихся невменяемыми под влиянием страха; впрочем, даже у наиболее уравновешенных, страх, пока длится его приступ, может порождать ужасное ослепление. Крайним случаем невротического страха является страх шизофренический. Его интенсивность выходит за пределы понимания нормального человека. Это страх перед человеком, перед общественным окружением, но настолько сильный, что никакой связи с действительными возможностями этого окружения нанести вред он не может.

Среди тревог человека страх смерти занимает особое место. И. И. Мечников в работе «Биология и медицина» отмечал, что страх смерти -один из главных признаков, отличающих человека от животных. «Все животные инстинктивно избегают смерти, но не осознают этого. Ребенок, избегающий ее подобным образом, также не имеет никакого представления о неизбежности смерти. Сознание этого приобретается только позднее, благодаря необыкновенному умственному развитию человека». Мечников утверждал, что страх смерти всегда «составлял одну их величайших забот человека и осознание неизбежности смерти многим людям не дает в полной мере наслаждаться жизнью». Страх смерти, как и другие витальные страхи, основанные на инстинкте самосохранения, относительно редко беспокоят людей. Им досаждают другие опасения - фобии (от греч. фобос - страх).

Содержание фобий, как и реальных человеческих опасений, исключительно разнообразно. Невозможно перечислить все их греческие названия. К американскому словарю медицинской терминологии есть приложение, в котором на шести страницах описаны около 400 видов фобий.

Так, отечественный психолог В.Б. Сапунов разделяет страх на рациональный и иррациональный. Фобии он относит к иррациональному страху, которые формируются в подкорке головного мозга и являются отражением первобытных страхов наших предков. Психолог приводит пример страха перед темнотой (скотофобия), перед паукообразными (арахнофобия), пред змеями (спентофобия). Он считает, что «для наших предков эти страхи имели биологический смысл, поэтому формировались путем естественного отбора». Те люди, которые испытывали эти страхи, «имели повышенные шансы уцелеть и оставить потомство». С. Гроф в своей работе «Психология будущего» указывает на то, что околородовой уровень бессознательного в генезисе фобий играет решающую роль. И наиболее очевидна связь с травмой рождения в случае клаустрофобии - боязни закрытых или слишком тесных помещений, таких, как лифты, метро, маленькие комнаты без окон. Все люди страдающие клаустрофобией находятся под влиянием эмоционально нагруженных воспоминаний из разных периодов нашей жизни, которые схожи друг с другом по качеству чувства или физического ощущения, которое они разделяют, связанной с начальной стадией родовой деятельности, когда маточные сокращения начинают воздействовать на плод. Однако биографические составляющие, вносящие свой вклад в подобные нарушения, включают в себя неудобные, стесняющие обстоятельства в жизни уже после рождения. А элементами, поступающими с надличностного уровня, наиболее значимы для этой фобии, являются кармические воспоминания, включающие в себя пленение, заточение и удушение. И хотя общее стремление страдающих клаустрофобией направлено на то, чтобы тщательно избегать положений, которые усиливали эти симптомы, терапевтические перемены требуют полного переживания подобного стеснения, связанного с лежащими в их основе воспоминаниями. Агорафобия - страх перед открытыми пространствами или боязнь перехода из закрытого места в широко открытое пространство - кажется полной противоположностью клаустрофобии. Люди, страдающие танатофобией, или патологическим страхом смерти, переживают приступы тревоги за свою жизнь, объясняя их как предвестие угрожающего жизни сердечного приступа, удара или удушья. Подобная фобия имеет глубокие корни в чрезвычайном физическом стеснении и чувстве неминуемой катастрофы, связанных с травмой рождения. Нозофобия - патологический страх перед заболеванием, от которого люди якобы страдают или опасаются заразиться, тесно связано с танатофобией, а также с ипохондрией - безосновательной мнимой уверенностью в уже начавшейся тяжелой болезни. Люди, страдающие от подобного расстройства, испытывают чрезвычайно разнообразные странные телесные ощущения, которые они не могут себе объяснить и склонны объяснять их на языке действительной соматической патологии. Также С. Гроф уделяет особое внимание рассмотрению трех, особо различающихся видов нозофобии: это канцерофобия - патологический страх перед развитием злокачественного заболевания, бацилофобия - боязнь микроорганизмов и инфекционного заражения и мизофобия - боязнь грязи и загрязнения. С. Гроф выделяет такие фобии как передвижение на различных видах транспорта, например, боязнь летать на самолетах, которая включает в себя недомогания от ощущения захваченности, страх перед задействованной мощной энергией и неспособность оказать хоть какое-то влияние на ход событий. Ведь именно недостаток способности управления является важнейшим элементом в фобиях, связанных с движением. Акрофобия, или боязнь высоты, не является фобией в чистом виде. Она всегда связана с побуждением прыгнуть или броситься с высоты. Зоофобия - боязнь животных, причем это могут быть существа различных видов. Гидрофобия, или патологическая боязнь воды, как правило, также имеет сильную околородовую составляющую. Таким образом, С. Гроф делает вывод, что «по своей природе тревога является ответом на обстоятельства, угрожающие жизни или целостности тела, то вполне разумно предположить, что одним из первичных источников клинической тревоги выступает травма рождения, так как роды являются ситуацией действительно содержащей угрозу для жизни... сами по себе чрезвычайно значимые корни при подобных расстройствах залегают в околородовой и надличностной областях». В настоящее время большинство гипотез, которые касаются механизмов возникновения фобий, можно свести к двум основным группам: первая восходит к психоаналитической концепции Фрейда, вторая к условно-рефлекторной теории Павлова. По мнению отечественных исследователей, подавляющее большинство фобий формируется по механизму патологического закрепления условно-рефлекторной связи. При этом навязчивые страхи возникают в результате наложения во времени индифферентных условных и безусловных раздражителей, вызвавших чувство страха. Согласно классической рефлекторной теории, условный стимул постепенно теряет способность вызывать реакцию, если не подкрепляется повторением безусловного стимула. Фобический синдром может длиться годами без явного внешнего подкрепления, что не противоречит условно-рефлекторной теории. Скорость угасания условного рефлекса зависит от эмоционального фона, сопровождающего формирование временной связи. Так как в основе фобического синдрома лежат базисные биологические или социальные установки, которые обеспечивают физическое или психологическое благополучие, угроза их реализации вызывает сильный страх, делающий такую временную связь очень прочной. Содержание навязчивых страхов претерпевает большие изменения по мере развития общества.

Для объяснения феномена страха Б. Спиноза выдвинул желание, отождествляя его с самой сущностью человека. Спиноза считал, что основными модусами желания в зависимости от его осуществления выступают такие аффекты, как удовольствие и неудовольствие. Спиноза отмечает: «Если мы знаем о будущей вещи, что она хороша и может случиться, то вследствие этого душа принимает форму, которую мы называем надеждой, которая есть не что иное, как известный род удовольствия, все же связанный с некоторым неудовольствием. если мы полагаем, что могущая наступить вещь дурна, то возникает форма души, которую мы называем страхом». «Страх. есть непостоянное неудовольствие. возникшее из образа сомнительной вещи». В данной концепции Спинозы в сфере ситуации страха оказывается как бездействующие на человека предметы, так и мнимые предметы. Д. Юм рассматривает страх и надежду в ряду других человеческих аффектов, таких как добро (удовольствие) и зло (страдание), радость и печаль, Юм отмечает, что страх и надежда возникают в силу недостоверности или вероятности состояния духа: «Событие, которое, будучи достоверным, породило бы печаль или радость, всегда возбуждает страх или надежду, если оно только вероятно или недостоверно». Состояние вероятности или недостоверности возникает из-за постоянной борьбы противоположных возможностей реализации аффектов. В ходе борьбы дух не может остановиться на каком-либо аффекте, он постоянно переходит от одного к другому. Если же, в воображении, противоположные аффекты, например, горе и радость смешиваются, то образуются аффекты надежды и страха. Анализируя эти вопросы, Юм открывает аффект параллельных причин страха, суть которого состоит в том, что страх могут вызывать только возможные аффекты, если они проявляются в большей степени. Юм отмечает, что вначале это не собственно страх, но чувство зла бывает столь большим, что, подавляя ощущение безопасности, оно вызывает страх. Страх может появиться в результате невозможного бедствия, но в силу мощного влияния зла, что у человека появляется уверенность в достоверности этого бедствия. Достоверные несчастья также вызывают страх, так как дух всегда отвращается от неминуемого зла, приходит в неравновесное состояние и порождает аффект, похожий на страх. Надежда и страх возникают в силу недостоверности блага и зла, а также неопределенности рода этих аффектов.

Диалектическое понимание страха является значительным открытием Юма.

Страх, как психологическое явление - одна из наиболее значимых эмоций для человека, отражающая врожденный и социокультурный характер. Страх возникает перед реальной опасностью либо создается в воображении индивида, тем самым подразделяется на рациональный и иррациональный (иллюзорный или невротический). Разновидностью иллюзорного страха является маниакальный страх, когда величина опасности преувеличена в несколько раз. Крайняя степень невротического страха - шизофренический страх. В работах психологов особое значение уделяется фобиям, которые формируются в подкорке головного мозга и отражают страхи первобытных людей. Многие гипотезы, касающиеся механизмов возникновения фобий сводятся к условно-рефлекторной теории Павлова и психоаналитической концепции Фрейда.

Современные исследования показывают, что специфика основных форм взаимоотношения человека с миром, а также специфика его духовности, включающей в себя страх, во многом обусловлены включенностью рефлектирующего человека в различные состояния его социально-биологической организации - организменной, популяционной и родовой. В процессе социализации главным образом под влиянием родителей, у ребенка возникает группа страхов, которые относятся к ситуациям или социальным объектам, не имеющем прямого биологического значения. При сопряжении стимулов, вызывающих биологический страх, с некоторым социальным стимулом, у человека формируются страхи - он начинает бояться ситуации и объектов, совершенно неопасных с биологической точки зрения. Страх социальных объектов или ситуаций социального взаимодействия Д. Вольпе называл социальным страхом. Большинство социальных страхов имеют множественный характер. Социальные страхи быстро распространяются на смежные социальные ситуации и схожие социальные объекты, что приводит к повышенной тревожности и невротизации.

Социальный страх - опасение, которое казалось бы не угрожает непосредственно жизни и здоровью индивидуума (ответственность, публичные выступления). С одной стороны, данные чувства в какой-то степени имеются почти у каждого человека, составляя некоторый эмоциональный фон социума; с другой стороны при достижении определенной интенсивности, могут перерасти в тяжелые клинические формы - фобии.

В настоящее время психиатры придают социальным фобиям большое значение. Особая роль среди социальных страхов отводится двум достаточно близким формам - страху ответственности и страху экзаменов. Из-за боязни ответственности многие бросали карьеру, не достигнув своего «потенциального потолка». Страх ответственности влияет на развитие сердечно-сосудистых заболеваний. Этот страх обусловлен социальными механизмами. Принимая какое-то важное решение, человек берет на себя ответственность за его последствия. Это приводит к возникновению тревожных мыслей, а также отражается на обмене веществ и физиологических функциях человека. Телесные изменения могут проявляться как в виде увеличения активности, так и в ее уменьшении. Когда человек активен, он становится беспокойным и суетливым. Второй широко распространенный страх - страх экзаменов -присущ в основном молодым людям, организм которых обладает значительным запасом прочности и менее подвержен психосоматическим болезням. Но при частом возникновении это чувство может приводить к серьезным нарушениям со стороны нервной и сердечно-сосудистой систем.

В соответствии с вышеизложенным материалом следует отметить, что социальный страх возникает в процессе социализации индивида. Социальные страхи при достижении определенной интенсивности неблагоприятно отражаются на психофизиологических функциях человека, что ведет к серьезным нарушениям нервной и сердечно-сосудистой систем.

Современная цивилизация, избавляя человека от многих биологических страхов, привносит в его жизнь множество других, таких как страх СПИДа, ядерной войны, страх диктатуры, многообразие и специфика которого обусловлены особенностями самой диктатуры, как концентрированного выражения насилия и власти. Некоторые психиатры называют наше время «эпохой тревоги», считая, что это чувство, вызванное осознанием сегодняшних проблем, отказом от базисных духовных ценностей и быстротой социальных изменений, пронизывает практически все стороны жизни. Иногда страх достигает критической точки, проявляясь на клиническом уровне. Изучение физиологии и биологии страха позволило лучше понять биологические механизмы поведения человека. Но на его жизнедеятельность накладывается множество культурных установок, влияющих на отношение человека к окружающему миру и к самому себе.

Экзистенция - есть промежуточное звено, соединяющее потустороннее бытие с «миром», как ареной повседневного обезличенного существования. Направленность человеческой реальности на мир означает не подлинное существование, «заброшенность», а стремление к потустороннему, «окликами бытия» - подлинному существованию, содержится в таких феноменах, как «страх» (М. Хайдеггер), «экзистенциальная тревога» (Ж.-П. Сартр), «скука» (А. Камю), «страх» в экзистенциальном смысле - это не физический страх, а метафизический ужас - потрясающее человека прозрение. Здесь важно не психологическое содержание феномена страха, а его онтологический смысл, который заключается в том, что человеку вдруг открылась зияющая бездна бытия, которой он раньше не ведал, спокойно прозябая в сутолоке повседневных дел. Теперь покоя нет, остался риск решения, которое не гарантирует успеха. «Экзистенциальный страх нельзя ни вылечить, ни изжить, он порожден не физической опасностью, в нем обнаруживается не малодушие человека, не его готовность укрыться от беды. Это метафизический ужас, в основе которого неустрашимо горькое откровение, своего рода прозрение».

Понятие страха в экзистенциальную философию вводится Кьеркегором, который различал «эмпирический» страх-боязнь перед конкретными предметами и обстоятельствами и страх-тоску - неопределенный страх перед ничто, «ничто, с которым у индивида нет ничего общего». Страх, который нельзя ни понять, ни локализовать, становится еще страшнее; такому страху нельзя противостоять. Метафизический страх свойственен только человеку, потому что он знает, что конечен и осознает свою смерть. Кьеркегор в своей работе «О понятии страха» описывает состояние неопределенного, расплывчатого беспокойства, которое отличается от понятия обычного страха тем, что хотя никакой очевидной опасности и не существует, тем не менее она распространена повсюду, и спастись от нее невозможно. Смерть в представлении С. Кьеркегора тесно связана с духовным миром человека. Предметом философии смерти является не сам факт, а осмысление «конца всего». Осознание смертности, по мнению Кьеркегора, порождает отчаяние («болезнь к смерти»).

Отчаяние - та болезнь, большее внимание к которой и большее понимание механизмов которой только обостряет страдание индивида. Самое подлинное отчаяние настигает индивида, который прекрасно осознает свое «я» и природу своего недуга. Отчаяние является важнейшей характеристикой человеческого существования.

М. Хайдеггер различает страх и боязнь. Боязнь, по его мнению, это испуг, растерянность, которая рождается чем-то конкретным. Боязнь - это боязнь чего-то предметно определенного. Страх никогда не выдвигается реально. Страх приходит из «ниоткуда». Хайдеггер, по словам Камю, «хладнокровно рассматривает удел человеческий и объявляет, что существование ничтожно. Единственной реальностью на всех ступенях нашего сущего становится «забота». Для потерявшегося в мире человека забота выступает как краткий миг страха. Но стоит этому страху дойти до самосознания как он становится тревогой». Феномен «смерти» тесно связан с феноменом «страха». По сути дела «страх» впервые ставит перед Dasein (реально существующим бытием) вопрос о целостности его бытия потому, что он ставит Dasein перед лицом смерти, раскрывая ему «смерть» как его собственную чистую возможность. В онтологическом смысле «бытие к смерти есть сущностно ужас»: Хайдеггер, как и Кьеркегор в метафизике смерти рассматривает некое предстояние перед концом. Хайдеггер говорит о разомкнутости «того, что присутствие как брошенное бытие экзестирует к своему концу» - разомкнутость есть страх. Хайдеггер предлагает такой путь преодоления ужаса как решимость - «заступание в возможность», принятие своей смертности в своем одиночестве. Позитивное в этом - размыкание себя себе самому. «...Всякое бытие при озаботившем, и всякое событие с другими отказывает, когда речь идет о самой своей способности быть. Приняв смерть, человек уже никуда не бежит и ни в ком не растворяется. Собственно через решимость вернуться к себе возможность преодоления ужаса». Человечество со всей страстью предается страху. Сартр пытался понять, что такое человеческая реальность. Таким образом, экзистенциальный страх свойственен только человеку, так как именно человек осознает свою конечность - смерть, что является предметом изучения экзистенциальной философии. Страх в экзистенциализме рассматривается как нечто, постоянно сопутствующее человеческой жизни. Страх неотделим от человека, так как без этого глубинного переживания немыслимо подлинное существование. Иначе можно говорить лишь о растительном, бездумном пребывании в реальности. Метафизический страх погружает человека в самые немыслимые состояния, он порождает образы ужаса. Страх, как отмечает Ю.М. Лотман, присущ не только человеку любой культуры, но и животным, но кроме страха существуют и специфически человеческие, сформированные культурой механизмы, гарантирующие соблюдение нравственных норм. Страх возникает вместе с человеком. Это удостоверяет наше сознание. Истоком человеческого страха, по мнению Р. Декарта, является свобода. Люди не имеют инстинктивной предопределенности действий. Поэтому человек подвержен всем опасностям и страхам. Человек отдает себе отчет в том, что он смертен, хотя и пытается это отрицать. Феномен страха имеет место в мифе о сотворении Богом человека, о происхождении человеческого рода от одной пары, об ангеле-искусителе и грехопадении.

По мнению Э. Фромма, в библейском мифе об изгнании из рая отображена фундаментальная связь между человеком и свободой. Этот миф отождествляет начало человеческой истории с актом выбора. Мужчина и женщина живут в садах Эдема в полной гармонии друг с другом и с природой, где не существует выбора, свободы, даже размышления ни к чему. Человеку запрещено вкушать от древа познания добра и зла. Он нарушает этот запрет, тем самым лишая себя гармонии с природой, частью которой он является. Нарушив установленный Богом запрет, он освободился от принуждения, возвысился от бессознательного предчеловеческого существования до человеческого. Нарушение запрета является актом свободы. Таким образом, акт неподчинения прямо связывается с началом мышления. Став индивидом, человек превращается в разумное существо. Обособившись от природы, отделившись от другого человеческого существования, человек видит себя нагим, и испытывает стыд. Он одинок и свободен, но беспомощен и подвержен страху.

В разных культурах чувство страха обретает различные формы. О. Шпенглер писал: «Из души всего первобытного человечества, а, следовательно, и раннего детства, возникает побуждение заклинать, понуждать, смирять - «познавать» - элемент чуждых сил, которые неумолимо присутствуют во всем протяженном, в пространстве и через пространство. В конечном счете, это одно и то же. Познать Бога в мистике ранних эпох -значит, его заклинать, расположить в себе, внутренне себе приобщить». По мнению О. Шпенглера, начинает действовать чувство себя и чувство мира. Всякая культура, внутренняя и внешняя - есть только усиление такого человеческого бытия. Смысл всякой настоящей - и внутренне необходимой символики коренится в феномене смерти. Всякая символика проистекает из страха. Она выражает защиту и является выражением страха в двойном значении слова: ее язык форм говорит одновременно о враждебности и благоговении.

Ф. Ницше заметил, что во всех человеческих культурах обнаруживается метафизика страха: «В конце концов, любовь к ближнему является всегда чем-то второстепенным, отчасти условным, произвольно-фантастическим по сравнению со страхом перед ближним. Когда форма общины твердо установлена и ограждена от внешних опасностей, появляются новые моральные перспективы, созданные уже страхом перед ближним. Вся современная моральная перспектива сводится к той оценке опасности как целого, которую представляет собою какое-либо мнение, состояние аффектов, желание, дарование: страх является и здесь родоначальником морали. Самосознание общин, остов ее разбивается о те высшие и сильные склонности, которые, прорываясь внезапно, выносят индивида далеко за пределы золотой середины и возносят его высоко над уровнем стадного сознания. Поэтому именно эти склонности община клеймит и порочит особенно охотно. Высокая, независимая интеллектуальность, жажда одиночества, кружит ум, внушает ей страх. Все, что поднимает индивида над уровнем стада и внушает ближнему страх, называется теперь злом, скромный, уживчивый, приспособляющийся нрав, средняя интенсивность страстей находится в моральном почете. Существуют такие моменты дряблости и изнеженности в истории общества, когда оно берет под свою защиту даже вредящего ему преступника, и делает это совершенно серьезно и искренно. Наказание кажется ему в чем-нибудь да несправедливым, само представление о «наказании» и «необходимость наказывать» причиняет ему боль и страх». Уже в патриархальных, языческих культурах обнаруживаются культы страха. Древние мистерии предлагают людям изведать ужас символических событий прошлого. Тяга к страху обнаруживается и в христианстве. Понятие грехопадения вызвало к жизни многочисленные варианты исторических описаний и всемирных перспектив от «Града Божия»

Августина Блаженного через Отто Фрейзинга до современных теологов. Христианство стремилось разбудить в человеке страх перед собственными прегрешениями, оно создало особую культуру покаяния. Христианин пытается впустить в собственное сознание эсхатологические образы, так как рай обретает смысл только на фоне ада. В эпоху романтизма также было приковано внимание к «темной» стороне души. Целая эпоха тяготела к мучительным, сатанинским образам, которые открывали человеку запретные зоны страха. Романтизация страха пыталась уловить тончайшие оттенки данного переживания, которое обретало самые различные формы. Борясь с чувством страха, человек создает такие фантазии, которые помогают ему справиться с тягостным переживанием. Страх - это мир бесчисленных, неисчерпаемых допущений, предвкушений, которые помогают человеку пережить горести бытия. К. Юнг, считает, что образы зарождаются в глубинах человеческого подсознания под влиянием чувства страха - телесного и иррационального. Сам страх может выступить в роли первопричины видений, похожих на некую реальность. Глубинный, возникающий в подсознании он может приобретать вполне зримые очертания и преобразовываться в действительно существующие материальные объекты. Подсознательные страхи человека могут восприниматься на уровне сознания и ассимилироваться им. Происходит разрыв между сознательными установками и противостоящими им бессознательными стремлениями. В прошлом для сохранения равновесия между сознанием и глубинами подсознания люди имели возможность религиозно-магических действий, обрядов и ритуалов, которые помогали им избежать острых коллизий между сознанием и иррациональным. Нынешняя цивилизация освободилась от подобных «предрассудков». Современный человек держится за все обыденное, коллективно одобренное и потому наиболее достоверное. Душа для него является не более чем «неуловимый туман». Бессознательное представляет собой совершенно самостоятельную сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействует с сознанием. Индивидуальное сознание не имеет в своем распоряжении никаких средств, с помощью которых оно могло бы постигнуть сущность бессознательного. Бессознательное способно ассимилироваться сознанием лишь в символических формах. Следовательно, мифы, созданные когда-то нашими предками находят свое отображение в глазах современного человека.

У древних индийцев представление о жизни было как о бесконечной череде событий, явлений и связей, постоянно повторяющих друг друга, то есть движущихся по кругу. Круг мандалы символизирует бесконечный поток жизни, взаимозависимость всех элементов человеческого существования. Страху, заключенному в нашем подсознании, сопротивляется та материалистическая реальность, в которой существуют современные люди. Необходимо какое-то особое состояние бессознательной тревоги, при которой человек не прислушивается к собственному разуму, а отдается во власть фантазий. Наши чувства по отношению к непознаваемому, изначально были заключены и оформлены в общепринятые религиозные обряды.

О. Шпенглер отмечал: «Мировой страх есть, несомненно, наиболее творческое из всех прачувствований. Ему обязан человек самыми зрелыми и глубокими формами и ликами не только своей сознательной внутренней жизни, но и ее отражения в бесчисленных образованиях внешней культуры. Словно некая таинственная мелодия, доступная не всякому слуху, проходит этот страх сквозь язык форм каждого подлинного творения искусства, каждой прочувственной философии, каждого значительного деяния...».

В литературе первым в создании классической атмосферы иррационального зла считается Данте. В драме «Доктор Фаустус», в «Макбете», в «Гамлете» хорошо заметна подвластность сознания человека той эпохи метафизическому демоническому началу, подвластность, многократно усиливаемая вполне реальными страхами перед казнями ведьм и колдунов.

В религиозном сознании практикуется не столько освобождение от страха, сколько его усиление. Русские религиозные философы считали, что новое христианское сознание должно освободить человека от этих страхов. При всей актуальности попыток русских философов освободить сознание от страхов, важно отметить, что никаких реальных критериев для такого «исправления» в религии нет. Именно в страхе человек постигает себя, реальный мир, божественный смысл окружающего. Человечество всегда отдавало себе отчет в факте своей конечности в форме мифа, религии или философии, отводя ему значительное место в культуре.

СТРАДАНИЕ

Во всех религиозных и философских учениях понятия «страдание» и «сострадание» определяются более или менее одинаково. Под страданием понимается физическая или нравственная мука, боль. Сострадание определяется как жалость, сочувствие, вызываемое несчастьем, муками другого человека. Однако вопрос о причинах и жизненном смысле этих состояний всегда был проблемным полем горячих споров и дискуссий.

Сложности и парадоксы страдания

1. Страдание - это чувство болезненного неудовольствия, которое мы испытываем, когда действительность не отвечает нашим желаниям. Исходя из этого, можно вывести, что источник страданий заключается или в наших желаниях, или в действительности: или наши желания дурны, злы и противоречат природе вещей; или, наоборот, действительность настолько дурна и извращена, что это противоречит нашим добрым желаниям; или, наконец, наша собственная нравственная деятельность противоречит нашим возвышенным желаниям. Таким образом, вопрос о причине страданий связан, прежде всего, с проблемой добра и зла.

2. Вопрос о смысле страданий, скорее всего, связан с вопросом о смысле жизни, о том основном предназначении, ради которого живет человек: насколько он следует смыслу своего жизненного пути или уклоняется от него. И если человек верит в ценность, цель, смысл своей жертвы и страдания, он способен на героические усилия. Но если он не видит смысла своих страданий, у него опускаются руки, ибо самое тяжелое в страданиях - его безцельность, бессмысленность. Таким образом, смысл страдания в том, служит ли оно смыслу бытия человека, самовыражению и самоутверждению личности.

3. Важнейший вопрос - вопрос о результате страдания: к чему оно приводит, не может ли оно давать результатов, которые оправдывали бы его. С этой точки зрения, положительно в страдании то, что оно может рассматриваться как школа жизни:

 

• страдание, испытанное нами вслед за каким-либо нашим дурным поступком, учит нас правде и справедливости, подтверждая наличие нравственного закона в жизни;

• страдание очищает душу: иногда человек сам ищет наказания, страдания, лишь бы успокоить свою совесть;

• страдание облагораживает человека, являясь источником нравственных ценностей: оно приводит нас к вере, любви, духовной силе,

• делает нас снисходительными к другому, воспитывает чуткость к чужому горю, понимание человеческой души;

• из страдания человек, как правило, выходит крепче, так как оно закаляет волю, развивает выдержку, настойчивость;

• страдание не только делает лучше нас самих, но вырабатывает в нас способность делать лучше других, воздействовать на них.

4. Умение побеждать страдание, овладевать им - одна из основных задач жизни. В этом заключается истинная «мудрость о страдании». Принять жизнь -значит, принять страдание, а уметь жить - значит уметь страдать. Реакция человека на страдание, модель его поведения зависят от понимания страдания и отношения к нему. В результате мы или бежим от него, или принимаем его. Варианты отношения к страданию могут быть разными:

• страдание воспринимается как несправедливое, незаслуженное, не имеющее смысла, а состояние - как безысходное. В этом случае естественное стремление человека - бегство от страдания (формы этого бегства могут быть самые разные);

• человек относится к страданию как заслуженному, более того, имеющему смысл: его отношением к страданию становится его принятие, которое тоже может быть разным;

• одна из форм добровольного принятия страдания и в то же время противостояния ему - мученичество, ибо страдать во имя, ради кого-то или чего-то - значит победить страдание;

• повинный способ преодоления страдания - это любовь и творчество, ибо они не только приносят забвение от мук страдания, но и помогают находить в нем источник радости.

В конце ХХ века американский исследователь Р.Дж. Сью указывает даже на необходимость создания новой академической дисциплины панэтики, предметом которой будет проблема причинения страдания (его природа, сфера, содержание и социальная оценка). С одной стороны, причинение страданий (либо угроза такового) открыто осуждалась на протяжении всей человеческой истории. Но, с другой стороны, причинение страдания игнорировалось, не замечалось, камуфлировалось, чаще всего произносилось. Никогда причинение страдания не исчезало из жизни сколько-нибудь значительной массы людей хотя бы на короткий период времени причинение страдания является одним из наиболее распространенных (а часто решающих) средств для достижения личных и общественных целей и благ, оно приносило, и все еще приносит людям власть, славу, удачу и даже почет. Многие индивиды намеренно придумывают способы вызывания у других страха, беспокойства, боли с целью осуществления своих замыслов. Человеческая способность причинять страдания «совершенствуется» с огромной скоростью благодаря работе блестящих умов. Сью полагает, что создается впечатление, будто само существование социального устройства нашего общества зависит от его способности активно мучить своих членов. Страдание представляется неотъемлемой частью человеческой деятельности или непредвиденным результатом невежества и небрежности. В итоге мы имеем модель социентальной жизни, которая неизбежно включает причинение страданий почти всем людям со стороны почти всех людей. Иногда это хроническое раздражение, иногда это тяжелые трагедии. Но причинение страдания никогда не прекращалось. Сью считает, что новая дисциплина - панэтика будет целиком посвящена изучению феномена и процесса причинения страдания во всех его видах и формах.

Проблемы сострадания и милосердия Сострадание - это всегда сочувствие чужому горю и страданию, соединенное с желанием помочь. Моральная ценность сострадания проявляется в ряде аспектов:

1. Внутреннее сопереживание чужого несчастья. Проявление сострадания
со стороны других людей помогает страдающему легче переносить муки,
избавляет от чувства одиночества, покинутости, заставляет проявлять терпение,
мужество, выходить за пределы своей боли, думать о других с благодарностью.

2. Сострадание, непосредственно проявляющееся в поступке. Это активное сострадание, реализующееся в милосердии и благотворительности. Милосердие - реальная помощь нуждающимся, умение поделиться с ближним. Благотворительность может быть направлена не только на помощь отдельным людям, но и на поддержку искусств, науки, ремесел.

3. Сострадание как умение прощать. Прощение как форма любви и сострадания учит прощать не только «ближнему», но «дальнему», и даже врагу. Мы просим прощения у тех, кому причинили страдание; мы должны уметь прощать тех, кто заставил страдать нас

Милосердие - одна из важнейших нравственных заповедей. Основой милосердия является любовь к человеку. Милосердие - это и есть любовь к ближнему как к самому себе. Любовь, сердце, милосердие и сострадание, как говорил Достоевский, составляют основу нравственности. Понятие милосердия отличается от понятия справедливости. Требование справедливости призвано снимать противоречия между конкурирующими устремлениями людей в соответствии с их правами и заслугами. Требование милосердия - более высокий уровень нравственности, связанный с заповедью любви. Точка зрения любви предполагает различия между людьми как бы преодоленными. Этика милосердия призывает не сопоставлять сталкивающиеся интересы, жертвовать своими личными интересами ради блага ближнего. «Смело давай другому, не считай, что ты получишь взамен». Милосердие является нравственным долгом, но не юридической обязанностью. Нет оснований ожидать его от других людей. Этим оно отличается от справедливости как непреложной обязанности. Принцип справедливости утверждается обычным правопорядком. Заповедь милосердной любви утверждается добровольно и инициативно. Что такое милосердие как практическая задача? Милосердие предполагает некую способность, усилие воли, дар души. Оно осуществляется в дарении, т.е. в отдавании. Милосердие непросто, оно представляет трудную задачу. Милосердие отличается от мнимого благодеяния. Что такое мнимое благодеяние? Во-первых, это милосердие в надежде на одобрение и благодарность других. Признание со стороны других людей, общества -единственный мотив такого благодеяния, которое делается «напоказ», демонстративно. Против такого благодеяния выступал И. Христос: «Не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас, иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была в тайне». Особая форма себялюбивого благодеяния рассматривает его как средство для достижения собственного блага. Человек не желает сам страдать при виде чужих страданий, поэтому он помогает ближнему. Это благодеяние также мнимое. Возможно также «идеалистическое» благодеяние. Оно совершается с целью исполнить долг, когда мораль (идеал) становится выше того конкретного человека, к которому обращено благодеяние. Наконец, патерналистское благодеяние, совершаемое с целью завоевать сердце и волю другого человека. Такое благодеяние может выступать инструментом властвования. Итак, мы назвали следующие виды мнимого благодеяния: благодеяние «напоказ», как средство для достижения своих корыстных целей, идеалистическое и патерналистское. В мнимом благодеянии попирается добродетель, разрушается нравственность, поэтому часто показное благодеяние и показная добродетель вызывает у окружающих протест. В чем состоит трудность милосердия? Понимание человеком блага другого (и милосердие как содействие этому благу) может отличаться от его собственного представления о благе и поэтому ущемлять человеческое достоинство того человека, которому хотят помочь. Навязывание благодеяния непозволительно. Последовательное милосердие предполагает не только самоотверженность и непросто доброжелательность, а понимание другого человека, сострадание ему, деятельное участие в его жизни. Милосердие опосредовано служением. И этим оно возвышается над подаянием, услугой, помощью. В искреннем пожелании добра, выражении сердечного попечения иной раз может быть больше благодеяния, чем в действии. Заповедь милосердия трудна еще и потому, что ее исполнение требует самоотречения, жертвенности. Другой не менее интересный вопрос: «В отношении кого милосердствовать?» Есть ли здесь какие-то критерии и предпочтения? Древнекитайский мудрец Лао-Цзы по этому поводу сказал, что добро надо делать и добрым, и недобрым, тем самым воспитывая добродетель в других и осуществляя свое дао. Та же мысль была высказана Сенекой. Истинное человеколюбие бескорыстно, поэтому милосердная любовь предполагает принятие интереса другого независимо от симпатий и антипатий. Образцом милосердия является жизнь И. Христа, который умер за людей, хотя те были грешниками, т.е. не заслуживали его любви.

«В практике межчеловеческих отношений милосердие реализуется в учтивости, помощи, участливости, заботе. В практике общественных отношений есть свои формы милосердия, среди которых наиболее интересной является благотворительность или филантропия». Очень часто в повседневной жизни понимают эту категорию как подачу милостыни. Но благотворительность отличается от милостыни. Если милостыня - это индивидуальное и частное действие, то благотворительность носит организованный характер. Её осуществляют по плану и специально разработанным программам.

«Благотворительность - это деятельность, с помощью которой частные ресурсы добровольно распределяются с целью помощи нуждающимся, т.е. тем людям и организациям, которые испытывают недостаток в дополнительных средствах для решения различных задач. В истории этики и общества эта категория иногда воспринимается негативно. Согласно этой точке зрения, благотворительность безнравственна, поскольку не исправляет, а только усугубляет положение бедных и обездоленных (П. Лафарг, Л.Н. Толстой). «Радикальные критики филантропии указывали на то, что организованная представителями высших классов благотворительность на деле является разновидностью бизнеса, инструментом политического и идеологического влияния, средством организованного развлечения для богачей»⁶⁴. Б. Мандевиль заметил, что мотивом благотворительности и милосердия чаще всего является желание получить похвалу современников и навеки остаться в памяти потомков.

 

ТЕМА. СМЫСЛ ЖИЗНИ И СЧАСТЬЕ

 

Смысл - это объективная наполненность, содержательный критерий жизни; осмысленность - это субъективное отношение к жизни, осознание ее смысла. Жизнь индивида может иметь смысл, независимо от ее осмысления.

Смысл жизни - это личностная характеристика отношения к жизни, включающая в себя как непосредственное бытие индивида, так и его деятельное включение в социальную жизнь, соотнесенное с системой ценностей и детерминированное внутренней личностной мотивацией поступка.

Смысл жизни может пониматься: с рациональных позиций; с позиций иррациональных религиозных традиций; как сугубо нравственная проблема (И. Кант); проблема реализации содержания некоего мирового духа, абсолютной идеи (Гегель); как психологическое состояние индивида и как деятельное осуществление себя личностью; миром жизненных смыслов могут быть глубины человеческого Я, в том числе и бессознательного (К. Юнг); смысл жизни могут искать в монологах с самим собой (С. Кьеркегор). Смысл жизни неотделим от понимания жизни как ее личностной характеристики.

Один из коренных вопросов, с которыми сталкивается личность в стремлении осознать свое Я - это вопрос о смысле жизни, «зачем я живу». Можно видеть смысл жизни в том, чтобы просто жить - есть, спать, работать, растить детей, радоваться всему, что приносит удовольствие и стремиться избегать неприятностей. В рассмотрении смысла бытия мы столкнемся с разнообразными подходами. Тогда получается, что смысл жизни сводится к решению текущих жизненных задач. Но бесконечная погоня за удовольствиями и благами угнетает личность, лишает его свободы. Так, подлинное Я подавляется и заменяется «маской». Поэтому тот, кто поглощен суетой жизни, утрачивает индивидуальное своеобразие личности. Жизнь перестает быть для него самоценностью - человек хочет подчинить ее движению к намеченной цели. Ради своей цели человек может даже пожертвовать жизнью, если он готов скорее не жить, чем жить без смысла. Смысл жизни оказывается для человека стержнем, на котором держится Я и без которого он не может существовать. Всю трудность смысла жизни человек начинает осознавать тогда, когда задумывается о смерти. Чтобы найти смысл жизни, человек должен быть личностью, способной найти смысл жизни. Личность, умеющая наполнить свою жизнь смыслом - это личность, несущая любовь к людям в своем сердце. Такая личность находит смысл жизни в деятельности, которая доставляет радость и ей самой, и другим. Смысл жизни не преподносится нам готовым, ему нельзя научиться. Этическая теория дает нам лишь ориентацию. Человеку, предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Обретение подлинного, а не ложного смысла - чрезвычайно сложный процесс, предполагающий заблуждения и ошибки, искаженное или неполное воплощение замыслов, несовпадение смысла жизни в общечеловеческом аспекте с индивидуальной его интерпретацией. Сложность проблемы состоит в том, что знать что -то о смысле жизни, определить его для себя и прожить свою жизнь со смыслом - далеко не одно и то же. Религия о жизни и смерти.

Это вопрос является одним из главных в любой из существующих религий. Именно религия помогает преодолеть страх смерти, обещая бессмертие на том свете. Но надо прожить жизнь так, как того требует воля Божья, чтобы заслужить блаженство. Таким образом, жизнь приобретает смысл, предопределенный Богом. Безбожие это источник безнравственности. А вера в Бога - нравственная опора для постижения смысла жизни. Удерживая верующих от греха и наставляя их на «праведный путь», связывая смысл жизни со стремлением к добру и борьбой против зла. Высший смысл жизни выносится за рамки: жизнь оказывается лишь средством для достижения потусторонней по отношению к ней цели, лишь временным этапом на пути к загробному миру.

Материалистическое понимание смысла жизни.

Не страшится признать трагизм смерти, он не утешает нас никакими надеждами на спасение души в потустороннем мире. Уход человека из жизни невосполнимая утрата. Нельзя устранить трагизм смерти, смириться с нею. Переживания, связанные со смертью - столь же необходимый элемент нашей жизни, как и многое другое. Но мы не должны доводить себя до отрицания ценностей жизни. Каждый должен самостоятельно искать смысл своей жизни и никому другому его поручить нельзя. Смысл нельзя дать, его нужно найти. Таким образом, к определению смысла жизни существуют различные подходы.

Гедонизм, жить значит наслаждаться; эвдемонизм, жизнь - стремление к счастью как подлинному назначению человека; аскетизм, жизнь - это отречение от мира, умерщвление плоти ради искупления грехов; этика долга, жизнь - это самопожертвование; альтруизм, служение идеалу; утилитаризм, жить значит извлекать пользу; прагматизм, цель жизни оправдывает любые средства ее достижения.

Смысл жизни:

• Индивидуален; субъективен. Он создается человеком благодаря его собственным усилиям. Жизнь должна иметь смысл в себе, а не за своими пределами. Индивидуальная жизнь получает смысл как частица совместной общей жизни людей.

• Человек живущий только для себя, теряет смысл жизни потому, что отрывает свою индивидуальную жизнь от общей жизни. Для него смерть представляется жестоким и бессмысленным концом всего, так как все, чем он живет и что делает служит не только его собственному благополучию, но и благополучию других людей, смерть неспособна уничтожить смысл его жизни. Этот смысл воплощается в том, что он сделал для сохранения и улучшения общей жизни людей.

• Чтобы найти смысл жизни, человек должен быть личностью, способной найти смысл жизни. Личность, умеющая наполнить свою жизнь смыслом, - это личность, несущая любовь к людям в своем сердце. Такая личность находит смысл жизни в деятельности, которая доставляет радость и ей самой, и другим.

Иными словами, смысл жизни человека - в самореализации личности, в потребности человека творить, отдавать, делиться с другими, жертвовать собой ради других. Конечность человеческого бытия - естественный закон природы. Боязнь смерти приближает смерть. Эпикур призывал не бояться смерти: если человек живет, то смерти нет, если смерть наступила, то его уже нет. А Спиноза советовал лучше думать о жизни, чем о смерти.

Счастье как этическая категория

С категорией «смысл жизни» тесно связано понятие «счастье». Если смысл жизни - это как бы объективная оценка значимости существования человека, то счастье - это сопровождающееся чувством глубокой моральной удовлетворенности личностное переживание полноты своего бытия, результатов своей жизнедеятельности. Вопрос об этической категории «счастье» принадлежит к коренным вопросам человеческого существования. Ибо каждый стремится стать счастливым и, естественно, данная проблема исследуется давно. Она составляет одну из самых постоянных и, в то же время, динамичных установок морального сознания. И попытки решить данный вопрос сопровождают всю историю человечества. В этической науке проблема счастья всегда занимала очень большое место. Исследованию этой проблемы уделяли много внимания мыслители прошлого и современности. Трактатов о счастье, действительно, много. В истории философии можно выделить пять основных концепций понимания счастья:

1) счастье как наслаждение, сильная положительная эмоция (гедонизм);

2) счастье как преобладание положительных эмоциональных состояний над отрицательными, как разумные наслаждения (эвдемонизм);

3) счастье как спокойное состояние духа, граничащее с безразличием (атараксия);

4) счастье как обладание благом;

5) счастье как общая позитивная оценка жизнедеятельности.

К этому можно добавить еще шестое, обыденное представление - счастье как удача, счастливый случай. Это обыденное понимание, однако, также получает определенное философское осмысление. Например, Аристотель полагал, что для счастья нужна и добродетель, и удача, ведь мы живем в несовершенном, становящемся мире, где не все зависит только от добродетели. Концепции, связанные с пониманием счастья как напряжения эмоций, В. Татаркевич называет психологическими, а концепции, в которых счастье понимается в смысле обладания благом - онтологическими.Но большинство из них посвящено не проблеме счастья, а способам его достижения. В практическом отношении это самый важный аспект, но в теоретическом плане он является только одним из многих аспектов проблемы счастья. Такой интерес понятен и объясним: ведь этика - это практическая философия, она не может абстрагироваться от реальных стремлений, тревог и нужд человека. Несмотря на то, что проблема счастья исследуется давно, каждый раз находятся новые ракурсы ее познания. С исследуемой проблемой счастья тесно связан вопрос о смысле жизни. Меняется ли он в течение жизни или остается неизменным? Может ли счастье быть смыслом жизни или только средством для осуществления последнего? Поэтому счастье всегда связано с ощущением необыкновенного подъема духовных и физических сил, стремлением к переживанию всей многомерности бытия, а состояние счастья прямо противоположно состоянию пассивности, равнодушия, инертности. Правда, если понимать счастье лишь как чувство удовлетворения, то придется признать равноценность любых переживаний удовлетворенности, а значит, и счастья: и в случае совершения добра, и в случае совершения зла. Поэтому существует множество «моделей» счастья - общепризнанных и личных, в рамках которых счастье соотносится с благом - с обладанием им или созиданием его. Однако и здесь «возможны варианты». В гуманистической этике существует мнение: для того чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть (Э. Фромм)-быть нравственно автономной, самодостаточной личностью, отличающейся определенными моральными качествами. Поэтому счастье - это осуществление внутренней свободы, процесс реализации глубочайшего личного «хотения».

Необходимые условия счастья

Объективные - удовлетворение основных жизненных потребностей человека. Поэтому материальное благополучие и жизненный комфорт - еще не счастье, а лишь норма человеческого существования, условие счастья.

Субъективное - внутренняя готовность и способность личности к счастью - своего рода талант, в котором проявляется глубина и яркость личности, ее внутренняя энергия. В конечном счете это - нормальное состояние человека. И поэтому отказ от счастья есть предательство личности, подавление в себе собственной индивидуальности, а утрата способности к счастью показатель деградации личности, душевного хаоса, неспособности найти главную линию в жизни.

Некоторые особенности и «законы» счастья • Счастье можно обрести только в процессе самоосуществления, самореализации личности. Оно невозможно при пассивном образе жизни.

• Счастье не есть непрерывное состояние радости. В нем нельзя пребывать, как в некоей «зоне непрекращающихся удовольствий». Это миг, «звездный час» человека, наиболее яркие моменты его жизни.

• Предчувствие, предвкушение счастья, его ожидание часто значительнее, острее и ярче, чем его осуществление.

• Счастье существует только во взаимном общении, во взаимодействии людей. Им нельзя владеть, обособившись ото всех. Для счастья всегда нужны другие: только тогда, когда другие приобщены к «моему» счастью, а я к счастью других - только тогда счастье сохраняет свою полноценность, наполненность.

• Счастье не может быть абсолютным. Оно - не полное отсутствие несчастий, но способность преодолевать невзгоды и неудачи

• Счастье временно, преходяще. Когда мы счастливы, мы всегда испытываем неосознанный страх: страх потерять счастье, страх, что оно пройдет, кончится. Это, с одной стороны, омрачает счастье, придает ему привкус горечи, а с другой - ориентирует нас на бережное отношение к счастью.

• Счастье не есть безмятежность и спокойствие, оно всегда сопряжено с борьбой - преодолением тех или иных обстоятельств. Переживание полноты бытия, достижение глубокого внутреннего удовлетворения невозможно без преодоления собственной, наконец, без преодоления «самого себя».

• Счастье может базироваться не только на высоких моральных ценностях, в его основе могут лежать и антиценности, ради которых человек иногда сознательно идет на саморазрушение личности, будучи не в состоянии отказаться от мгновения, пусть призрачного, но счастья.

• Мера счастья зависит от степени нравственности индивида: удовольствие в жизни может испытать каждый, счастье - только по-настоящему нравственный человек.

Таким образом, счастье не в богатстве, почете, не в других людях, а в каждом из нас. Обращаясь к себе, человек осознает это. Счастье зависит от на