Первой Русской революции до начала

Глава 9

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО РОССИИ В ПЕРИОД

ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ДО НАЧАЛА

ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1900-1914 гг.)

§ 1. Предпосылки и ход первой русской революции

Революция 1905-1907 гг. стала для России временем важных госу­дарственных реформ, хотя и не признанных великими, однако носивших глубокий и труднообратимый характер. Тогда были в целом завершены политико-правовые и социально-экономические преобразования, начатые в 60-е гг. XIX в., которые должны были обеспечить монархической форме правления выживание и дальнейшее развитие. В ходе этих преобразований изменился объем прав монарха, возникли представительные органы вла­сти, произошло существенное продвижение феодального права на пути его превращения в право буржуазное.

Преобладающей тенденцией развития Российского государства на рубеже Х1Х-ХХ вв. являлась модернизация, под которой понимаются про­цессы обновления экономики, социального и политического строя, право­вых институтов и др. Начальной стадией модернизации выступало тради­ционное аграрное общество, с характерной для него жесткой сословной иерархией, абсолютистской формой правления и привилегированным по­ложением дворян-землевладельцев. Конечной стадией этого процесса яв­ляется индустриальное общество, важнейшие признаки которого - рыноч­ное хозяйство, институт разделения властей, многопартийность и др.

Россия позднее других стран вышла на дорогу модернизации. Будучи страной отсталой экономики и политической системы, она реализовывала так называемый «догоняющий тип» модернизации. Ему было присуще ак­тивное вмешательство государства в экономическую и политическую жизнь страны, насаждение капиталистических отношений и преобразова­ние формы правления «сверху».

Социально-экономические предпосылки первой русской революции. Модернизация российской экономики достигла к началу XX в. существен­ных результатов. В стране быстрыми темпами осуществлялся промышлен­ный переворот, внедрялись новая техника и технологии, было положено начало развитию частного предпринимательства.

Бурный промышленный подъем пришелся на 90-е гг. XIX в., когда министром финансов являлся С. Ю. Витте. Экономический курс, проводи­мый С. Ю. Витте, включал в себя жесткую налоговую политику, финансо­вую реформу, призванную обеспечить конвертируемость рубля, развитиибанковского дела, привлечение иностранных инвестиций в развитие отече­ственной промышленности, в особенности предприятий группы «А», ак­тивное железнодорожное строительство. Итогами виттевского этапа мо­дернизации промышленности стали увеличение объема промышленной продукции более чем в два раза, повышение производительности труда, техническое перевооружение предприятий.

К началу XX в. российский капитализм перешел на качественно но­вую ступень развития, получившую название империализма. Шла концен­трация производства и капиталов, возникли первые монополистические объединения капиталистов в промышленности. Охватив практически все отрасли тяжелой и некоторые отрасли легкой промышленности, они стали основой хозяйственной жизни страны. Начался процесс слияния промыш­ленного и банковского капиталов, что привело к возникновению финансо­вого капитала и финансовой олигархии.

Для российского капитализма была характерна высокая степень кон­центрации капиталов, производства и рабочей силы. В годы промышлен­ного подъема темпы роста производства в ряде ведущих отраслей промышленности были выше, чем в высокоразвитых странах Европы и в США. Значительно возросла сеть железных дорог, составив к 1913 г. 64 тыс. верст. Однако предметом экспорта для России являлись не про­мышленные товары, а сельскохозяйственные, прежде всего - хлеб.

Особенностью российского капитализма являлось сохранение значи­тельных пережитков крепостничества. Наблюдались диспропорции разви­тия промышленности и сельского хозяйства, активно развивавшаяся про­мышленность соседствовала с отсталым сельским хозяйством, крупное дво­рянское землевладение - с малоразвитым крестьянским хозяйством. Пере­житки феодализма в сельском хозяйстве тормозили процесс капитализации страны. Усиливалось крестьянское малоземелье, возрастали недоимки по выплате налогов и выкупных платежей у крестьян. Учащались неурожаи, а также сопровождавшие их голодовки крестьян и эпидемии. Поместное дворянство, в значительной своей части оказавшееся не в состоянии при­способиться к новым условиям хозяйствования, стремительно теряло зем­лю, засыпало монарха ходатайствами о помощи. Накануне и в годы первой русской революции аграрный кризис стал важной составной частью назре­вавшего в стране общеполитического кризиса. Остроту ему придавало то обстоятельство, что Россия являлась страной преимущественно аграрной: более 75% населения страны занималось сельским хозяйством, а аграрный сектор экономики давал около половины валового национального продукта.

Политические предпосылки революции, как и социально-экономичес­кие, вызревали постепенно. Начало было положено реформами 60-70-х гг. XIX в., ставшими важным этапом на пути модернизации Российского го­сударства. Справедлива формула В. И. Ленина: «1861 год породил 1905-й». Реформы 60-70-х гг. XIX в. дали мощный импульс развитию страны. Они ввели в государственный строй России некоторые элементы буржуазной государственности: создали выборные представительные учреждения ме­стного управления (земские и городские органы самоуправления), выбор­ные органы суда (мировые суды), установили основы буржуазного судоус­тройства и судопроизводства, более гибкие буржуазные формы государст­венного финансового контроля и цензуры и т. п.

В деятельности высших государственных органов (Комитет мини­стров, Совет министров, Государственный совет, Сенат) все большее ме­сто стали занимать дела, связанные с буржуазным предпринимательством и собственностью. Представители буржуазии стали включаться в совеща­тельные отраслевые учреждения министерств (комитеты, советы). Доля земельных собственников в среде высшей бюрократии снизилась, состав­ляя к началу XX в. немногим более 50%. В составе бюрократии появилась так называемая плутократия - представители состоятельной торгово-промышленной буржуазии, а также «третий элемент» - вольнонаемный персонал органов самоуправления (врачи, статистики, агрономы, учителя и т. п.). Однако позиции русской буржуазии в государственном управле­нии были слабы, в отличие от стран Западной Европы, где «третье сосло­вие» было политически активно, имело ярко выраженную гражданскую позицию, выступало лидером и проводником модернизации. Слабость политического влияния буржуазии вызывала ее недовольство, компенси­ровалась всесилием дворянской бюрократии. Это порождало диспропор­ции и асинхронность модернизационного процесса, высокими темпами осуществлявшегося в экономической сфере и практически не затронув­шего сферу Политическую. Российская модернизация была нацелена, прежде всего, на сферу техники и технологий, тогда как обновление фор­мы государства, в особенности формы правления и политической систе­мы, являлось долгое время запретной темой. Ввиду этого технический переворот соседствовал с абсолютизмом и с самыми дикими формами крепостничества.

К началу XX в. сохранились основные дореформенные высшие, цен­тральные и местные учреждения с дворянским чиновничьим большинст­вом, а также и основы дореформенного права. Государственный совет со­хранял значение высшего законосовещательного органа. В верхах бюро­кратии не раз выдвигались проекты расширения состава Государственного совета за счет выборных членов от земских собраний и городских дум, ав­торами которых являлись М. Т. Лорис-Меликов, П. А. Валуев и др. Однако

они не были реализованы. Россия оставалась абсолютной монархией с са­модержцем-императором во главе. Отсутствие реформы политической системы порождало в обществе протест.

В годы правления Александра III значение Государственного совета несколько падает за счет усиления роли Комитета министров. Император предпочитал обсуждать законопроекты в более узком кругу доверенных высших чиновников. В отличие от Комитета министров, в ведении которо­го находились текущие административные дела, Совет министров рас­сматривал и обсуждал мероприятия общегосударственного значения. Пра­вительствующий Сенат сохранял в пореформенной России значение выс­шего органа суда и надзора. Существовавшие до 1861 г. функции и аппа­рат сохранял и Святейший синод.

Еще более усиливало кризисные явления отсутствие преемственно­сти политического курса самодержавия, чередовавшего реформы с контр­реформами. В годы правления Александра III в целом ряде областей (ме­стное управление, суд, система просвещения) проводились меры, которые ограничивали и искажали реформы 60-70-х гг.

Существенную роль в вызревании условий для революции сыграли особенности личности и стиля правления последнего русского императора Николая II. Ему пришлось править в условиях кризиса государственной власти, когда подвергались переосмыслению традиционные устои и цен­ности. Не будучи по натуре реформатором, император являлся фактически заложником унаследованных им принципов власти, воспринимал отход от них как предательство интересов России и надругательство над священ­ными основами, завещанными его предками. Самодержавие император рассматривал как семейное дело Романовых, в которое никто не имеет права вмешиваться. Свое политическое кредо он выразил в ответе на во­прос о роде занятий в опросном листе Первой общеимперской переписи населения 1897 г., где записал четко и лаконично: «Хозяин земли рус­ской». В своей первой публичной речи в январе 1895 г. царь указал: «Пусть все знают, что я, посвящая все силы благу народному, буду охра­нять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель».

Однако пытаться решить стоявшие перед Россией на рубеже XIX-XX вв. масштабные проблемы «политикой средних веков», не колеб­ля вековые устои российской государственности, было невозможно. Перед последним русским царем встала задача, разрешение которой все его предшественники отодвигали на задний план. Страна была призвана пре­одолеть отсталость общественного строя, осуществить либерализацию по­литического режима. Ответом на неспособность самодержавия дать ответ на вызов времени и провести реформы, ослабляющие накал противостоя­ния в обществе, стала первая русская революция.

Политический кризис в стране был усугублен авантюрным внешне­политическим курсом царского правительства. К началу XX в. в правящих сферах возобладало влияние группы политиков во главе с министром внутренних дел В. К. Плеве, видевших способ разрешения внутренних противоречий в «маленькой победоносной войне». В правительстве взяли верх сторонники так называемой «большой азиатской программы», пред­полагавшей выход и укрепление России на Тихоокеанском побережье. Захватническая внешняя политика и борьба за передел мира являлись ха­рактерными чертами империалистической стадии развития капитализма. Николаевская империя втянулась в сложный клубок международных про­тиворечий, приведший ее к бесславной войне с Японией, а в перспективе и к войне мировой. Эта война стала катализатором революционного взрыва. Как верно указывал В. О. Ключевский, монархия, терпящая военное пора­жение, теряет легитимность.

Русско-японская война, начавшаяся 27 января 1904 г., была обречена еще до ее начала, на что указывали многие политики. Налицо были пре­небрежительная недооценка противника, неясность цели вступления в войну, отсутствие стратегической концепции военных действий, бездар­ность командования, слабая подготовленность офицеров, отсталое воору­жение, существенно уступавшее японскому. В августе 1905 г. был подпи­сан Портсмутский мир, который зафиксировал значительное ослабление позиций России на Дальнем Востоке, потерю ею сфер влияния в Китае и Корее, на Сахалине. Неудачи России на внешнеполитической арене поста­вили страну на грань революции.

Начало первой русской революции было положено событиями 9 января 1905 г., получившими название «кровавого воскресенья». Войска­ми в Петербурге были расстреляны толпы рабочих, шедших к Зимнему дворцу для подачи царю петиции. По официальным данным, было убито 96 и ранено 333 человека (по частным, число жертв было значительно боль­ше- от 800 до 1000 убитых). «Кровавое воскресенье» подорвало веру на­рода в царя.

Шествие было организовано священником Г. Гапоном - агентом пе­тербургской охранки и основателем Петербургского общества фабрично-заводских рабочих - организации, ставившей целью привлечь рабочих на сторону самодержавия. Манифестанты требовали введения выборного на­родного представительства и предоставления населению гражданских прав. В петицию входили также лозунги улучшения быта рабочих (уста­новления восьмичасового рабочего дня, увеличения заработной платы), созыва Учредительного собрания для проведения демократических ре­форм, ответственности министров перед народом и др. Петиция собрала 150 тыс. подписей.

Расстрел рабочих в Петербурге всколыхнул общество. По всей стра­не прокатилась волна рабочих забастовок протеста против жестокого об­ращения с населением. Только за январь 1905 г. число забастовщиков в 10 раз превысило среднегодовой уровень предшествующего десятилетия. Симптомом политической активизации рабочих стало создание Советов уполномоченных депутатов, первоначально выполнявших функции цент­ров руководства стачками, а затем постепенно трансформировавшихся в альтернативные органы власти. Первый подобный Совет возник в мае 1905 г. в ходе забастовки текстильщиков в Иваново-Вознесенске. По пору­чению рабочих избранный ими Совет вел переговоры с владельцами фаб­рик и представлял их интересы перед городскими властями, занимался ох­раной общественного порядка (образовал собственную милицию, запретил на время стачки продажу в лавках крепких спиртных напитков), распреде­лял между забастовщиками средства, собранные для них рабочими, орга­низовал политическую демонстрацию под лозунгом «Долой самодержа­вие!». Как показала Иваново-Вознесенская стачка, рабочие не ограничива­лись критикой существующих порядков и требованиями политических ре­форм, а вырабатывали собственную альтернативную модель государствен­ного управления и самоуправления.

О нарастании революции свидетельствовала статистика крестьян­ских выступлений: в январе - феврале 1905 г. было зарегистрировано 126 случаев протеста, в марте - апреле - 247, в мае - июне - уже 791. Бес­порядки в деревне сопровождались захватом, разграблением и поджогами дворянских усадеб. По приблизительным подсчетам Министерства внут­ренних дел, в 1905-1907 гг. было разгромлено и сожжено более 2 тыс. по­мещичьих усадеб, пик протестных выступлений пришелся на осень 1905 г.

Революционные выступления охватили армию, являвшуюся прежде незыблемой опорой самодержавия. Летом - осенью 1905 г. произошло бо­лее 40 выступлений солдат и матросов. В июне 1905 г. взбунтовалась ко­манда эскадренного броненосца Черноморского флота «Князь Потемкин Таврический» - одного из лучших кораблей флота. Начались волнения на национальных окраинах: революционное движение охватило Польшу, Финляндию, Прибалтику, Украину, Кавказ, Среднюю Азию.

В сентябре - октябре 1905 г. Россию охватила всеобщая политиче­ская стачка, в которой участвовали железнодорожники, фабрики и заводы, городские учреждения. События начались в. Москве забастовкой печатни­ков, выдвинувших политические требования. Вскоре к ней присоедини лись представители других профессий, требования стали носить экономи­ческий характер, география выступлений расширялась: ими были охвачены 66 губерний Европейской России. Кульминацией революции стало воору­женное восстание в Москве в декабре 1905 г.

£2 Изменения в общественном строе России

Под напором развивавшихся в России капиталистических отношений шло размывание сословного строя. Положение человека в обществе все чаще определялось не столько его сословным статусом, сколько професси­ей, размером собственности, местом в системе производства и др.

Значимые вехи государственно-правового развития России 2-й поло­вины XIX в. (отмена крепостного права, отмена подушной подати и введе­ние государственного поземельного налога и налога с недвижимых иму-ществ в городах, введение всеобщей воинской повинности и др.) способст­вовали постепенному стиранию сословных различий. Серия правовых ак­тов, направленных на подрыв сословного строя, была издана в начале XX в. Закон от 12 марта 1903 г. отменял круговую поруку для крестьян. Манифест от 11 августа 1904 г. отменял телесные наказания. Манифест 17 октября 1905 г. провозглашал гражданскую свободу и предоставлял из­бирательные права всем «классам населения». Указ от 5 октября 1906 г. снимал паспортные ограничения для крестьян и мещан и смягчал стесне­ния, связанные с выходом из сельского общества.

В то же время сословное деление упорно поддерживалось властью. Существовали сословные организации и сословное самоуправление, сослов­ное начало в местном управлении в отношении крестьян. Даже при выборах в Государственную думу имущественный принцип сочетался с сословным.

Развитие крупной фабрично-заводской промышленности, а также процессы урбанизации приводили к образованию классов нового капита­листического общества. Складывание классовой структуры общества про­исходило в условиях сохранения клонящегося к упадку сословного строя. Классовая структура «накладывалась» на сословную. Привилегированные сословия в силу особых прав и накопленной собственности оказывались в большинстве своем вверху классовой пирамиды, тогда как непривилегиро­ванные податные сословия пополняли преимущественно низшие классы и слои населения.

Для социальной структуры российского общества была характерна поляризация. Удельный вес привилегированных групп населения (крупной буржуазии и землевладельцев) был незначительным, преобладали мелкие хозяева (мещане, крестьяне) и полупролетарские слои (около 60%, а с учетом рабочего класса - почти 80% населения). Был высок удельный вес пе­реходных, маргинальных слоев населения, социальное положение которых было неустойчиво, что способствовало крайнему обострению социальных противоречий.

Развитие капитализма вело к усилению экономического влияния и консолидации российской буржуазии, росту численности рабочего класса. Удельный вес буржуазии был в целом невелик, торговцы преобладали над промышленниками. В составе рабочего класса преобладал переходный слой рабочих, пришедших из деревни и не потерявших связей с нею. По сравнению с рабочим классом западноевропейских стран российский пролетариат подвергался более жестокой эксплуатации.

В конце XIX в. в Министерстве внутренних дел обсуждались проекты создания единого «городского сословия», предусматривавшие ликвидацию ремесленных, мещанских и купеческих обществ. Однако этот вопрос так и не был решен. Во многих городах сохранялись ремесленные цехи. Наблю­дался рост численности купцов. В России отсутствовало «третье сословие» в том виде, в каком оно существовало на Западе, - сословие свободных гра­ждан свободных городов, что стало причиной разобщенности городских обывателей, - их невысокой социально-политической активности.

Ввиду ослабления позиций дворянства правительство предпринимало меры по укреплению дворянского сословия. В мае 1899 г. дворяне получили право учреждать временно-заповедные имения, которые не могли отчуж­даться, дробиться и должны были передаваться по наследству одному из де­тей. Спустя семь лет, в мае 1906 г., дворянство приобрело собственную об­щероссийскую политическую организацию в виде «Объединенного дворян­ства» и его постоянного исполнительного и распорядительного органа -Совета объединенного дворянства, руководимого А. А. Бобринским. «Объе­диненное дворянство» формально не являлось партией, отвергало индивиду­альное членство и допускало вступление дворян в другие организации. Его политические установки основывались на идеях незыблемости самодержавия и ключевой роли дворянства в общественной и политической жизни. «Объе­диненное дворянство» действовало на конфедеративной основе, посредством съездов уполномоченных дворянских обществ, проходящих ежегодно: с 1906 по 1917 г. было проведено 12 съездов. Наиболее эффективным средством достижения целей были традиционные встречи лидеров «Объединенного дворянства» с императором, в ходе которых дворяне заручались заверениями монарха о поддержке сословия и о пересмотре непопулярных в их среде пра­вительственных законопроектов. К числу «достижений» этой организации относятся: сворачивание программы преобразований, обещанных Манифе­стом 17 октября, провал столыпинской реформы местного управления.

 

Высокие темпы экономического развития страны породили увеличе­ние численности различных категорий лиц наемного труда. Среди них особое место занимала интеллигенция - социальная прослойка, состоящая из представителей разных сословий и общественных групп, профессио­нально занимающихся умственным или интеллектуальным трудом. Подав­ляющая часть интеллигенции (36%, по переписи населения 1897 г.) рабо­тала в области науки, культуры, просвещения, здравоохранения (учителя, медики, профессура, лица «свободных профессий» - художники, артисты и др.). Значительная часть интеллигенции (около 13%) была занята в сфере материального производства (инженеры, техники, технологи, агрономы и т. п.). Представители интеллигенции играли видную роль во всех форми­ровавшихся политических движениях и организациях, что отражало стрем­ление интеллигенции к обретению политической свободы и простора для своей профессиональной деятельности.

Накануне первой русской революции все сословные группы охватило настроение протеста. Дворянство, в массе своей не сумевшее после отмены крепостного права осуществить капиталистическую перестройку поме­щичьих хозяйств, жаловалось на ослабление своих экономических и поли­тических позиций, отсутствие должной поддержки со стороны правительст­ва. Буржуазию раздражали бюрократические препоны на пути развития тор­гово-промышленной деятельности, очевидный разрыв между ее растущей экономической мощью и малой долей участия в политической жизни и го­сударственном управлении. Крестьянство продолжало переживать пере­житки крепостной эпохи, выражавшиеся в первую очередь в малоземелье, высоких выкупных платежах и гражданском неравноправии. По мере того как крестьянство складывалось в класс, росло его социальное расслоение.

Ускорить процесс превращения крестьян в класс земельных собст­венников и самостоятельных хозяев, начатый реформой 1861 г., была при­звана аграрная реформа П. А. Столыпина. Ее разработка началась задол­го до назначения Столыпина на пост председателя Совета министров.

На рубеже XIX-XX вв. противоречия в развитии российской деревни и в правовом положении крестьян нарастали. Вынужденное реагировать на существующие проблемы, правительство учреждает государственный Кре­стьянский поземельный банк, принимает закон «о добровольном переселе­нии сельских обывателей и мещан на казенные земли» (1889 г.), расши­рявший возможности крестьянской колонизации в поисках заработка и ос­воения казенных пустошей юго-востока России (Оренбургской, Уфимской, Саратовской и Самарской губерний). С началом строительства Трансси­бирской железнодорожной магистрали принимаются меры по колонизации новых земель в Сибири и на Дальнем Востоке. При Министерстве внутренних дел образуется специальное переселенческое управление. По­ложение о видах на жительство 1894 г. облегчило крестьянам свободу пе­редвижения.

Существо аграрного реформаторства состояло в изменении общин­ного уклада русской деревни. Крестьяне вели индивидуальное хозяйство, однако большая часть земли находилась в совместном общинном владе­нии. Общинная организация существовала в России не одно столетие. По­сле 1861 г. роль общины в жизни деревни возросла. Получив личную сво­боду, крестьянин экономически и юридически попадал в зависимость от общины - сельского общества, к которому он был приписан. Община рас­сматривалась как переходная форма организации деревни в новых услови­ях. Общинное землевладение господствовало на всей территории Европей­ской России, за исключением Прибалтики и западных губерний. Перепись 1905 г. зафиксировала 166 тыс. общин, как активно функционировавших, так и находившихся в стадии разложения.

Функции общины. Первостепенной функцией общины являлась зе­мельно-распределительная - уравнительное и справедливое распределение земли, проведение периодических земельных переделов. Возникавшая при земельных переделах чересполосица защищала крестьянское хозяйство от разорения. Имея участки в разных по плодородию почв и расположению местах, крестьяне могли рассчитывать при различных погодных условиях на средний урожай.

В социальном отношении община рассматривалась как действенное средство против социального расслоения деревни, «страховое учреждение от безземелья и бездомности». Община не допускала разорения крестьян, поддерживая их в трудные минуты за счет остальных земляков, т. е. высту­пала своеобразным «крестьянским профсоюзом». Коллективные общест­венные запашки на общинных землях, общинные продовольственные капи­талы должны были амортизировать последствия неурожаев и голодовок.

Община выполняла и полицейские функции - поддержания порядка, контроля над моральным обликом крестьян. Сельский сход был правомо­чен отобрать надел у крестьянина, подвергнуть его телесному наказанию. В политическом плане общине отводилась роль оплота консерватизма, важнейшего средства стабилизации политического режима.

Существенную роль играли фискальные полномочия общины - об­щина обеспечивала сбор налогов государству, исправное поступление в казну выкупных платежей, отправление повинностей. Сельские сходы осуществляли суд по мелким делам.

Имелись у общинного землепользования и свои недостатки. К их числу относилась насильственная уравниловка. Большим неудобством для крестьян и помещиков в условиях усилившейся тенденции к организации капиталистических хозяйств являлась чересполосица. Пореформенная об­щина не могла предотвратить процесса социального расслоения деревни. С отменой крепостного права быстрыми темпами развивалась продажа земли. Тем не менее общинные порядки имели глубокие исторические корни и соответствовали психологии большинства крестьян, в особенности середняков, голос которых был решающим в «мирских» делах. В условиях малоземелья и жесткого налогового пресса основной массе крестьян было не до агротехнических нововведений.

Первоначально власти поддерживали общину, рассматривали ее как гарант спокойствия в деревне. Мнение правящих кругов изменилось в ходе аграрных беспорядков 1905 г., когда община в целом ряде мест возглавила крестьянскую борьбу с помещиками и властями. Сельские общества со­ставляли наказы и приговоры с перечислением крестьянских обид и просьб в самые разные инстанции - царю, правительству, Думе, местной админи­страции. Общины организовывали самовольный захват помещичьих зе­мель, пастбищ, инвентаря и скота, вооруженную борьбу с царскими отря­дами, отказывались от уплаты податей.

Критическое отношение к крестьянской общине было высказано уже в ходе работы межведомственного Особого совещания о нуждах сельско­хозяйственной промышленности под председательством С. Ю. Витте (январь 1902 - март 1905 гг.). Упор в нем был сделан на сближение иму­щественного и правового статуса крестьян с другими сословиями и на ут­верждение принципа личной собственности в отношении крестьянских наделов.

Выступая за предоставление крестьянам права выхода из общины, Витте призывал не форсировать этот процесс, а положиться на народную мудрость и на крестьянский выбор. Община должна была стать объедине­нием добровольным, а не принудительным, превратиться в простой союз земельных собственников. Предлагалось ликвидировать наиболее отжив­шие функции общины, прежде всего административно-фискальные. Дела по общественному благоустройству, образованию, медицине, мелкому кредиту предполагалось передать в ведение земств, для чего планировалось учредить мелкую земскую единицу - всесословное волостное земство.

Аграрная программа, сформулированная Витте в канун первой рос­сийской революции, была одним из звеньев правовой реформы деревни, призванной разрешить назревшие проблемы. П. А. Столыпин сделал аг­рарную реформу осью своей внутренней политики. В отличие от Витте у него на первом плане стояли социально-политические цели. Зажиточное крестьянское хозяйство, которое пропагандировал Столыпин, должно бы- ло способствовать ликвидации социальной напряженности в деревне, от­влечению крестьян от помещичьих земель. Столыпин утверждал, что насаждение «крепкого личного собственника» в деревне необходимо «для переустройства нашего царства... на крепких монархических устоях, для создания преграды развитию революционного движения».

Земельная реформа Столыпина включала в себя ряд правовых актов. Указом 5 октября 1906 г. «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий» крестьяне уравнивались в гражданских правах с остальными сословиями. Они при­обретали право свободного получения паспортов, выбора места жительст­ва и рода занятий, поступления на государственную службу и в учебные заведения без согласия сельского схода. Зажиточные крестьяне могли уча­ствовать в земских выборах по курии землевладельцев.

Центральное место в программе столыпинских мер занимал указ 9 ноября 1906 г. с нарочито скромным названием «О дополнении некото­рых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования». Указ давал крестьянам право свобод­ного выхода из общины с закреплением за ними земельного надела в лич­ную собственность. Указ, а также специальные инструкции местным вла­стям по его проведению в жизнь предоставляли возможности разрушать общину административным путем. Государство оказывало всяческое со­действие частным владельцам вплоть до прямого давления на сельские сходы. Формально заявление о выходе должно было утверждаться про­стым большинством сельского схода. Однако, если сход в течение месяца не принимал решения, дело передавалось на усмотрение земского началь­ника, который решал его обычно в пользу заявителя. В сельских общест­вах, где переделы отсутствовали с момента наделения крестьян землей, все члены общины автоматически объявлялись владельцами своих наделов.

За 1907-1914 гг. из общины вышло более трех миллионов хозяев, т. е. около четверти всех общинников. Наиболее активно выделение шло в пер­вые годы, когда общину покидали те крестьяне, кто был в этом действи­тельно заинтересован. Выделялись, прежде всего, кулаки, желавшие стать хозяевами, и беднота, продававшая свои земли и уходившая в город. Разру­шить общину Столыпину в целом не удалось. По данным Н. Верта, к 1917г. хозяйства, основанные на началах личной собственности, составляли всего лишь 10,5% всех крестьянских хозяйств. Собственниками могли стать лишь 8% общего числа тружеников, но они терялись в масштабах страны.

Основное назначение указа 9 ноября состояло в том, чтобы пробу­дить в крестьянине частнособственнический инстинкт, превратить его в «крепкого хозяина», фермера, социальную опору монархии. Однако про стое объявление наделов личной собственностью не снимало всех неудобств, связанных с их раздробленностью, чересполосицей, принудитель­ным севооборотом, совместным пользованием угодьями и др. Необходимо было уничтожить чересполосицу. Наиболее совершенным типом земельного владения был провозглашен хутор (крестьянская усадьба, земля и все угодья сводились в единое целое), рекомендовался также отруб (вся земля сводилась воедино, но находилась на некотором расстоянии от усадьбы).

Указом 9 ноября предусматривалось право крестьянина, ставшего индивидуальным владельцем надела, свести все полосы в один участок. Вторым шагом в наступлении на общину стал закон 29 мая 1911 г. «О земле­устройстве», признававший надел личным владением.

Главный недостаток состоял в том, что хутора и отруба рассматрива­лись как единственное универсальное средство для подъема сельского хо­зяйства. Бюрократия насаждала их поголовно, не считаясь ни с крестьян­скими традициями, ни с региональными особенностями. Для создания уча­стковых хозяйств не было достаточной финансовой базы. Переустройство хозяйств требовало больших затрат - от 250 до 500 руб. на каждое. Прави­тельственные субсидии на «домообзаведение» хуторян и отрубников в среднем не превышали 165 руб., и получали их далеко не все. Затраты ху­торян в первый год хозяйствования составляли 800 руб.

Важным направлением аграрной реформы являлась переселенческая политика. Крестьян переселяли на свободные казенные земли, главным об­разом за Урал, в Казахстан и Среднюю Азию, для чего переселенцам пре­доставлялись пособия и льготы. Политика переселений преследовала сле­дующие цели: уменьшение социального напряжения в Европейской России; борьба с малоземельем в центральных губерниях; освоение малонаселенных пространств, колониальных окраин империи, укрепление ее границ и асси­миляция коренного населения. Правительство устанавливало льготы для желающих переселиться на новые места: прощение всех недоимок, низкие цены на билеты, освобождение от налогов на пять лет, беспроцентные ссу­ды. В пути им должны были оказывать продовольственную и медицинскую помощь, помогали освоиться в новых районах. За 10 лет, с 1906 по 1915 г., переселилось около 3,5 млн человек, из них 1 млн (20%) вернулись обратно.

Переселения были плохо организованы. Сотни людей гибли в пути. Переселенцы, добравшиеся до пунктов назначения, обнаруживали рази­тельное противоречие ожидаемого и действительного. Суровые условия Сибири требовали напряжения всех сил. Высоки были смертность и забо­леваемость. Переселенцам не всегда удавалось осваивать новые приемы земледелия, хозяйствовать в условиях рискованного земледелия. Сказыва­лись национальные противоречия с проживавшим там населением. Аграрная реформа П. А. Столыпина была приостановлена в мае 1915 г. в связи с войной, а 28 июня 1917 г. прекращена по постановлению Временного правительства.

Замысел П. А. Столыпина был весьма перспективным, однако в це­лом реформа не удалась. Большинство крестьян держалось за общину, не было готово к переходу к единоличному хозяйству. Сказывалось влияние традиций, которые коренились в низком уровне социально-экономического и культурного развития деревни. Община гарантировала определенную хо­зяйственную стабильность, единоличное же хозяйство было сопряжено с определенным риском. К тому же община сумела в значительной степени приспособиться к новым условиям. Агротехнический прогресс был возмо­жен в рамках общинного хозяйства: оно не противилось внедрению усо­вершенствованных орудий и машин, лучших семян, введению рациональ­ных способов обработки земель. Затрудняли осуществление аграрной реформы и бюрократические методы ее проведения (принуждение, недо­оценка местных условий и желаний крестьян). Недовольство крестьян по­рождало сохранение помещичьей собственности на землю.

Столыпинская реформа способствовала капиталистическому разви­тию деревни. Увеличились объемы сельскохозяйственного производства, его товарность, урожайность. На прочной основе оказались зажиточные хозяйства. Но все же они едва ли могли оказать существенное влияние на общие показатели сельскохозяйственного производства. По анкетным об­следованиям, проведенным Вольным экономическим обществом, выясни­лось, что в массе своей хозяйства хуторян и отрубников мало отличались от общинных.

Не достигла своего результата столыпинская аграрная реформа и в политической сфере. Процесс образования массового слоя политически ак­тивных крестьян-собственников оказался прерванным войной. Еще при жиз­ни Столыпина наметился спад темпов реализации реформы: с 1910-1911 гг. заявления крестьян о выходе из общины пошли на убыль, с 1913 г. умень­шилось число ходатайств о землеустройстве, поскольку был исчерпан кон­тингент крестьян, желавших разорвать с общиной. Не оправдались и расчеты Столыпина на то, что в процессе землеустройства удастся отвлечь крестьян от помещичьих земель.

Разложение сословного строя и новая стратификация общества на основе развивающегося капитализма и индустриализации способствовали формированию в России политических партий. В начале XX в. было создано в общей сложности более 150 политических партий - общероссий­ских, региональных и национальных. Основы для их легализации возникли с изданием Манифеста 17 октября 1905 г., провозгласившего свободу соз-

дания союзов и проведения собраний. Росту либеральных партий способ­ствовали избирательные кампании в Государственную думу, а радикаль­ных - массовые народные выступления.

Процесс формирования российской многопартийности имел специ­фические особенности по сравнению со странами Западной Европы. Поли­тические партии возникли в России значительно позже, чем в передовых странах Западной Европы и Америки, где процесс генезиса партийных те­чений и организаций был связан с борьбой нарождавшейся буржуазии против феодально-абсолютистской системы, начавшейся в XVII в.

Иной, чем на Западе, была последовательность возникновения пар­тий. В Западной Европе ранее всего возникли консервативные партии, за­тем - либеральные и лишь потом - социалистические. Очередность их возникновения была обусловлена эволюцией европейского капитализма: партии консервативной ориентации выражали интересы крупных аграриев и торговцев доиндустриальной эпохи, либеральные - интересы промыш­ленной, финансовой и торговой буржуазии, связанные с развитием индуст­рии, пролетарские партии появились в условиях обострения противоречий буржуазного общества. В России, где крупная капиталистическая про­мышленность соседствовала с пережитками феодализма, первыми возник­ли партии социалистической ориентации, затем появились либеральные партии и, наконец, консервативные.

Третья специфическая особенность российской многопартийности заключалась в том, что в роли организаторов и руководителей партий вы­ступал специфически русский социальный слой - интеллигенция, которая состояла из представителей разных сословий. Большинство партий стре­милось представить себя как надклассовые, общенародные, выражавшие общие потребности развития страны, что нашло отражение в их названиях. Так, кадетская партия именовала себя «партией народной свободы». Меж­ду тем типичной чертой российской многопартийности являлась конфрон-тационность, проявлявшаяся во взаимоотношениях партий между собой и с властью.

В современной научной литературе отмечается, что при всем своем многообразии политические партии в России представляли три основных направления общественной мысли - консервативное, либеральное и со­циалистическое. Политические партии подразделяются на пять основных типов: 1) консерваторов, выступавших за сохранение самодержавного строя; 2) консервативных либералов «октябристского» толка; 3) либераль­ных, или конституционных, демократов; 4) неонародников; 5) социал-демократов. Представителями разных политических партий предлагались различные пути и методы модернизации страны В России консервативные партии оказались на столь правых позици­ях, что лишь с большой долей условности могли быть причислены к кон­серваторам. Об этом говорит и закрепившееся за ними название - «черно­сотенцы». В начале XX в. «черной сотней» именовали воинственно настроенных ревнителей самодержавных устоев, участников патриотиче­ских манифестаций и погромов. Черносотенцы пользовались поддержкой правительства, финансировались им.

Особенностью черносотенного движения была его крайняя разоб­щенность. Союзов и организаций правого направления насчитывалось не­сколько десятков. Наиболее крупные из них - Русское собрание, Русская монархическая партия, Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела. Высшим органом черносотенных организаций являлся «съезд русских людей», решения которого имели рекомендатель­ный характер. Самой крупной из черносотенных партий был «Союз рус­ского народа» (СРН), созданный в ноябре 1905 г. в Петербурге. Текущими делами Союза ведал Главный совет, председателем которого являлся доктор медицины А. И. Дубровин. Пик развития черносотенного движения приходится на 1907-1908 гг.: общая численность черносотенцев превыша­ла 400 тыс. человек. Черносотенные организации действовали в 2208 насе­ленных пунктах 66 губерний и областей.

Социальную опору правых организаций составляло поместное дворян­ство, терявшее свое привилегированное положение, а также часть беднейше­го населения, напуганная разрушением привычного уклада жизни и необхо­димостью приспосабливаться к новым условиям. Наибольшей известностью среди лидеров черной сотни пользовались помещики В. М. Пуришкевич и Н. Е. Марков.

Идеология правых основывалась на официальной монархической док­трине с известной формулой - «православие, самодержавие, народность». Они выступали за упрочение господствующего положения Русской право­славной церкви, за сохранение самодержавия. Отстаивая исконно русские начала, правые были противниками выборных учреждений, выдвигали принцип абсолютной единоличной власти как наиболее соответствовавший российским национальным и историческим условиям. В национальном воп­росе они отстаивали господствующее положение русской национальности, выдвигая лозунг «Россия для русских». Выступали за единую и неделимую Россию. Стержнем черносотенной идеологии был антисемитизм. Выдвига­лись требования дальнейших законодательных ограничений относительно евреев.

Исходной посылкой, объединявшей все направления и течения в русском либерализме, являлось признание в теории и на практике приори тетности эволюционного пути общественного развития. Либералы отстаи­вали необходимость постепенного и поэтапного реформирования полити­ческой системы, сохранение преемственности власти, высказывались за использование таких институтов старой власти, как монархия, постоянная армия, полиция, бюрократический аппарат.

Либеральные партии в России организационно оформились осенью 1905 г. Конституционно-демократическая партия (в январе 1906 г. к ос­новному названию было добавлено «Партия народной свободы») была оформлена в октябре 1905 г. На протяжении своего существования кадеты оставались официально не легализованной партией. Умеренно либеральная партия октябристов («Союз 17 октября») была создана в ноябре 1905 г. Партия была названа в честь Манифеста 17 октября 1905 г., положения ко­торого легли в основу ее политической программы. Основная масса кадет­ских и октябристских организаций возникла в период избирательной кам­пании в I Думу. После завершения первой русской революции их числен­ность сократилась. Другие партии либерального толка (демократических реформ, мирного обновления) изначально были малочисленными.

Партия кадетов объединяла в своем составе представителей русской профессуры, либерально настроенных помещиков, средние городские слои. Лидером партии являлся профессор-историк П. Н. Милюков. Ведущую роль в ней играли представители титулованного дворянства князь П. Д. Долгору­ков, князь Д. И. Шаховской, правоведы С. А. Котляревский, В. М. Гессен, С. А. Муромцев, историки А. А. Корнилов и А. А. Кизеветтер, экономист П. Б. Струве и др.

Лидерами «Союза 17 октября» являлись поочередно крупный земле­владелец Д. И. Шипов и московский промышленник А. И. Гучков. Видными деятелями партии были землевладельцы М. В. Родзянко, В. М. Петрово-Соловово, адвокат Н. Ф. Плевако. Социальную основу организации со­ставляли крупная торгово-промышленная и финансовая буржуазия, круп­ные помещики, готовые учитывать рыночные условия хозяйствования, представители деловой интеллигенции. В период премьерства П. А. Сто­лыпина партия являлась правительственной.

Политическим идеалом кадетов был конституционно-парламентский строй, основанный на разделении трех ветвей власти, независимых друг от друга: представительной, исполнительной и судебной. Законодательная власть принадлежала монарху и двухпалатному парламенту, избранному на основе всеобщего избирательного права. Исполнительная власть пере­давалась ответственному перед парламентом министерству. Судебная власть становилась независимой и отделялась от администрации. Предпо­лагалось расширение прав органов местного самоуправления, распростра нение их на всю территорию государства, избрание путем всеобщего и равного голосования.

Ориентируясь на западные образцы парламентского строя (главным образом английского), кадеты стремились к введению в России норм де­мократического правового государства. Их программу открывал раздел об основных правах граждан, предусматривавший отмену сословных разли­чий и установление равенства граждан перед законом без различия пола, вероисповедания и национальности. Предусматривалось введение ком­плекса политических свобод (совести и вероисповедания, печати, собраний и союзов, неприкосновенности личности и жилища, передвижения).

Политическая программа октябристов носила консервативный ха­рактер. Они отстаивали принцип наследственной конституционной монар­хии, были противниками парламентаризма и ответственного думского ми­нистерства, выступали за сохранение имущественного и образовательного цензов, ценза оседлости при выборах в Государственную думу, в органы местного самоуправления и суда.

Будучи сторонниками унитарного государственного устройства, ка­деты и октябристы не признавали права наций на выход из состава Россий­ской империи. Кадеты требовали предоставления автономии и права куль­турно-национального самоопределения (использование родного языка в школах, высших учебных заведениях, суде) Польше и Финляндии, допус­кали предоставление областной автономии. Октябристы были решитель­ными противниками национальной автономии, за исключением Финлян­дии, считая, что предоставление личности гражданских и политических прав является достаточным для защиты прав национальных меньшинств.

Общим местом аграрной программы кадетов и октябристов было стремление к максимальному сохранению хозяйства капиталистического типа. Октябристы в решении аграрного вопроса делали акцент на ликвида­ции архаичной системы земледелия, повышении производительности тру­да. Вопрос о принудительном отчуждении помещичьей земли фактически снимался ими с повестки дня. В основе своей программа октябристов сов­падала с аграрной программой П. А. Столыпина. Кадеты выступали за час­тичное принудительное отчуждение помещичьей земли. При сохранении помещичьей собственности капиталистического типа они выражали готов­ность пожертвовать крупными помещичьими латифундиями, являвшимися экономической основой авторитарной власти и постоянным источником недовольства населения. Отчуждение помещичьей земли предполагалось провести за выкуп за счет государства и самих крестьян.

В рабочем вопросе либералы высказывались за право рабочих и слу­жащих на забастовки, создание профсоюзов, арбитражных судов, кооперативов, страховых обществ и др. Кадеты выступали за поэтапное сокраще­ние рабочего дня, предложили систему мер охраны труда наемных рабочих и служащих.

Политические партии социалистической ориентации распадались на социал-демократические и неонароднические (эсеровские). В отличие от либералов они отстаивали не эволюционный, а революционный путь развития общества, связывали демократические реформы с ликвидацией самодержавия и созданием социалистического строя. Однако в понимании сущности перехода к социализму и путей его достижения у них имелись существенные отличия.

Партия социалистов-революционеров (эсеров) оформилась в 1901-1902 гг. на основе объединения народнических кружков и групп, действовавших в XIX в., и считала себя продолжательницей дела народо­вольцев. Главным теоретиком и лидером партии являлся В. М. Чернов -выходец из крепостных крестьян, занимавшийся подпольной работой с гимназических лет. Видными деятелями партии были М. А. Натансон, Б. В. Савинков, Е. К. Брешко-Брешковская, Е. Ф. Азеф. В отличие от ор­ганизаций социал-демократии партия эсеров не сложилась как единая, дисциплинированная и централизованная, в ней всегда было много анархии, самодеятельности отдельных лидеров и кружков.

В основе эсеровской идеологии лежала перенятая у народников идея об особом пути развития России. Эсеры выдвигали задачу «социаль­но-революционного переворота», суть которого сводилась к уничтоже­нию частной собственности, деления общества на классы, к обобществ­лению труда, собственности и хозяйства. Реорганизация общественного строя на социалистических началах связывалась с полной победой рабо­чего класса.

Эсеровская политическая программа предусматривала установление демократической республики и предоставление всем гражданам всеобщего избирательного права и демократических свобод.

В национальном вопросе эсеры заявляли себя сторонниками федератив­ного устройства, широкой автономии областей и общин, а также националь­ных регионов с признанием за ними права на самоопределение вплоть до от­деления (это право предусматривалось для Польши и Финляндии).

Аграрная программа эсеров содержала требование социализации земли, которое означало отмену частной собственности на землю без вы­купа, превращение ее не в государственную собственность, а в общена­родное достояние без права купли-продажи (эсеры учитывали здесь убеж­дение крестьян в том, что «земля ничья, Божья»). Предусматривалась пе­редача земли в ведение центральных и местных органов самоуправления и предоставление ее бесплатно всем работающим на ней на условиях урав­нительного пользования.

Спектр методов борьбы, используемых эсерами, включал пропа­ганду, агитацию, все формы внепарламентской борьбы (стачки, демон­страции и др.). В качестве эффективного средства политической работы, способа мобилизации революционных и дезорганизации правительст­венных сил эсеры признавали индивидуальный террор. Террористиче­скую деятельность осуществляла Боевая организация эсеров, руководи­мая сначала Г. А. Гершуни, а затем Е. Ф. Азефом (являлся также агентом охранки). Жертвами эсеровского террора стали министры внутренних дел Д. С. Сипягин и В. К. Плеве, некоторые губернаторы. В период ре­волюции 1905-1907 гг. эсерами было совершено 200 террористических актов.

Партия российских социал-демократов (РСДРП) возникла формаль­но в 1898 г., на 1 съезде РСДРП в г. Минске, однако фактически - на II съезде, проходившем в Брюсселе и Лондоне в 1903 г., где была принята программа партии. На этом съезде произошел раскол его участников на меньшевиков (Г. В. Плеханов, Ю. О. Мартов, П. Б. Аксельрод, А. Н. По-тресов, Ф. И. Дан, Н. С. Чхеидзе), выступавших против крайнего радика­лизма стратегии и тактики социалистов-ленинцев, и большевиков во главе с В. И. Лениным.

И меньшевики, и большевики обосновывали необходимость созда­ния в России революционной рабочей партии. Однако меньшевики ориен­тировались на опыт западноевропейских социал-демократических партий с открытым доступом туда всех желающих, идеологическим плюрализмом, легализмом, большой самостоятельностью местных комитетов, слабой дисциплиной и склонностью к компромиссам с либеральной буржуазией. Большевики требовали строгого соблюдения партийной дисциплины, на­стаивали на широких полномочиях Центрального комитета, пополнявше­гося путем кооптации, на безоговорочном подчинении ему местных орга­низаций.

Большевики и меньшевики выделились в самостоятельные партии.

Программа партии большевиков объявляла ближайшей политиче­ской задачей свержение царского самодержавия и замену его демократи­ческой республикой. Предполагалось, что конституция, которая будет принята при установлении демократической республики, обеспечит «са­модержавие народа», т. е. сосредоточение всей верховной государствен­ной власти в руках законодательного собрания, избранного всеобщим, равным и прямым голосованием, а также широкое местное самоуправле­ние, неограниченные политические свободы. Своей окончательной целью большевики считали осуществление социалистического переустройства общества.

В отличие от большевиков, меньшевики предостерегали рабочих от возможной попытки захвата власти в ходе буржуазно-демократической ре­волюции, ибо тогда рабочий класс был бы вынужден «делать» социали­стическую революцию, к которой ни Россия, ни сам пролетариат, по их мнению, не были подготовлены. Оптимальный исход этой революции дея­тели меньшевистской партии видели в установлении буржуазной парла­ментской республики западноевропейского образца. Задачей пролетариата они считали оказание буржуазии содействия в приходе к власти.

В аграрном вопросе большевики выдвигали программу национали­зации земли, превращения ее в государственную собственность. Мень­шевики выступали за муниципализацию земли, суть которой состояла в узаконении частной собственности на имевшиеся у крестьян наделы, пе­редачу помещичьих земель во владение органам местного самоуправле­ния - муниципалитетам, у которых крестьяне должны были арендовать землю.

Требования РСДРП по рабочему вопросу включали установление восьмичасового рабочего дня, минимальной заработной платы, страхова­ния рабочих за счет государства и хозяев, охрану труда и др.

Программа РСДРП по национальному вопросу включала признание права на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав Россий­ского государства, признание права населения на получение образования на родном языке, использование родного языка наравне с государственным в общественных и государственных учреждениях. Задачи классовой борь­бы пролетариата всегда были приоритетными для социал-демократии, а решение этих задач связывалось с интернациональным сплочением рабо­чих всех национальностей.

Делая ставку на вооруженное свержение самодержавия, большевики первоначально проявили недоверие к возникавшим в ходе революции вне­партийным организациям - Советам рабочих депутатов, профсоюзам, -бойкотировали выборы в I Государственную думу. Когда же они убеди­лись в ошибочности своей позиции, то стали использовать эти и другие ле­гальные организации, прежде всего, в целях революционной борьбы и аги­тации. Меньшевики же, напротив, переносили центр тяжести партийной работы в массовые легальные рабочие организации: профсоюзы, Советы, кооперацию. Для достижения конкретных политических целей социал-демократы осуществляли тактику «левого блока», блокируясь с представи­телями других революционно-демократических партий, в частности с эсе­рами.

§3. Изменения в государственном строе России

С начала 1905 г. в условиях развернувшихся революционных собы­тий в правительственных кругах царили паника и неразбериха. Признава­лась необходимость реформ. В рескрипте на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина, изданном 18 февраля 1905 г., Николай II объявлял о своем намерении привлечь избранных людей «к участию в предварительной раз­работке и обсуждении законодательных представлений». Это было обеща­ние созыва народного представительства, наделенного законосовещатель­ными правами. Соответствующий законопроект был подготовлен под ру­ководством А. Г. Булыгина.

Планировалось реформирование Государственного совета с превра­щением его в верхнюю палату с правом законосовещательного голоса. В результате проектировались два законосовещательных органа, постро­енных на разных принципах: Государственная дума включала выборных от населения, Государственный совет- правительственных чиновников. Дума наделялась правом рассмотрения государственного бюджета, предвари­тельной разработки и обсуждения законопроектов и др. Составители зако­нопроекта, планируя подобие западной двухпалатной представительной системы, в то же время допускали, что царь в случае разногласий между палатами станет утверждать мнения Государственного совета.

Булыгинский закон был запоздалым. Запросы общества оставили да­леко позади ту меру уступок, на которую была готова пойти власть. За со­зыв представительного органа с законодательными правами выступали различные общественные течения в российском либерализме. Это требо­вание звучало осенью 1904 г. на съездах земских деятелей, в ходе банкет­ной кампании, приуроченной к сорокалетию судебной реформы.

Завершением первого этапа правительственного реформаторства стали правовые акты от б августа 1905 г.: Манифест об учреждении Государственной думы; ее статут - Учреждение Государственной думы; Положение о выборах в Государственную думу. Они вводили законосове­щательный представительный орган, наделенный правом обсуждать проек­ты законов и роспись государственных доходов и расходов, задавать вопросы правительству, указывать на незаконные действия властей. Импе­ратор, однако, мог издавать законы и вопреки заключениям Думы и Госу­дарственного совета.

Выборы в Думу не были всеобщими, строились на основе смешанной избирательной системы, сочетавшей элементы сословного и имуществен­ного цензов. Выборы носили не прямой, а многостепенный характер. Кре­стьяне и землевладельцы участвовали в избрании выборщиков, которые затем избирали депутатов. В городах могли голосовать только домовла­дельцы и крупные плательщики квартирного налога. Избирательный закон был основан на идее, что крестьянство лояльно власти, а крестьянская Ду­ма будет соответствовать истинному облику русского народа, в который царь продолжал верить. Проект булыгинской Думы настолько противоре­чил сложившимся историческим условиям, что он бойкотировался и ос­тался нереализованным.

Содержание второго этапа реформы состояло в разработке Манифе­ста 17 октября 1905 г. Его издание, по сути дела, стало следствием разви­тия революционных событий осенью 1905 г. Волна общественного проти­востояния власти тогда заметно усилилась. Забастовка рабочих крупней­шей московской типографии И. Д. Сытина, начавшаяся в конце сентября 1905 г., послужила прологом к всероссийской политической стачке. По­лицейские сводки о событиях в Москве заканчивались неизменным реф­реном: «Сходка закончилась требованием изменения существующего го­сударственного строя и криками «Долой самодержавие!». Своего пика за­бастовочная атака на правительство достигла в начале октября 1905 г. Положение в Петербурге и по всей стране было критическое. Стояли же­лезные дороги, не работали освещение и телефонная связь,.бастовали банки и типографии.

Одним из главных вдохновителей Манифеста 17 октября 1905 г. являл­ся С. 10. Витте - председатель Комитета министров. Витте не был сторонни­ком выборных органов и неоднократно заявлял, что «народные представите­ли и самодержавие несовместимы». Он мало подходил на роль конституцио­налиста в силу подчас необоснованных властных амбиций и авторитарных черт, а также непонимания смысла и назначения представительных органов и начал. Однако, будучи по натуре прагматиком, он понимал, что предполагае­мые уступки необходимы для спасения монархии и династии.

9 октября Витте представил царю записку, содержавшую программу неотложных преобразований. Она предусматривала: предоставление насе­лению гражданских свобод, созыв народного представительства с законо­творческими функциями, расширение избирательного права, отмену исключительных положений, введение нормированного рабочего дня, государственного страхования и др. «Ход исторического прогресса неудержим, - говорилось в записке. - Выбора нет: или стать во главе охва­тившего страну движения, или отдать ее на растерзание стихийных сил». Витте доказывал императору, что полнота царской власти сохранится и при народном представительстве. Главное - одержать тактическую победу над противником именно в данную критическую минуту. «Прежде всего, -советовал он царю, - постарайтесь водворить в лагере противника смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на Вас устремленные, направит на себя. Тогда обнаружится течение, которое сможет Вас вынести на твердый бе­рег». 16 октября в своем отзыве о подготовленном Витте проекте Манифе­ста царь писал: «Да, России даруется конституция. Немного нас было, ко­торые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не при­шло... и... случилось неизбежное».

Манифест 17 октября 1905 г. «Обусовершенствовании государст­венного порядка» содержал обещания: 1) даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов; 2) признать Думу законода­тельным органом, без одобрения которого ни один закон не сможет войти в силу, предоставить народным избранникам право надзора за «закономер­ностью действий власти»; 3) привлечь к выборам в Государственную думу те слои населения, которые были лишены избирательных прав.

Манифест привел к ликованию в общественной среде. Умеренные либералы пришли к заключению, что борьба с властью выиграна. Между тем возникло сопротивление осуществлению Манифеста слева и справа. ЦК РСДРП в воззвании «К русскому народу» потребовал надежных гаран­тий политических свобод. Подчеркивалось, что подготовка вооруженного восстания остается первоочередной задачей пролетариата. Противники го­сударственных преобразований «справа», выступавшие за сохранение са­модержавного строя, начали устраивать погромы, вооруженные выступле­ния и пожары в разных районах страны, преследуя и избивая представите­лей демократической общественности, евреев и др.

В историко-правовой литературе не существует единства мнений в оценке Манифеста 17 октября: ограничил ли он самодержавие или только декларировал эволюцию формы правления от абсолютной монархии к конституционной. Согласно одной точке зрения Манифест являлся не кон­ституцией, а декларацией намерений власти, обещанием провести важные государственные реформы. Провозглашенные в нем принципы следовало еще «отлить» в конкретные законодательные формы. Как отмечал в жур­нале «Вестник права» Н. И. Лазаревский, «Манифест 17 октября 1905 г. не удовлетворил никого и никого не успокоил, он ничего реального не дал, только обещал... им возлагается на все органы государства обязанность действовать в новом духе, готовить и проводить реформы...». Другая группа российских правоведов видела в Манифесте 17 октября 1905 г. пра­вовой акт, устанавливавший конституцию, благодаря которому «родилась русская свобода, создан русский гражданин» (П. Б. Струве и др.).

Оба отмеченных направления сходились в том, что видели в Мани­фесте 17 октября 1905 г. правовой акт конституционного характера. В нем был сформулирован основной принцип конституционного государства: ни один закон не может быть издан иначе, как с согласия народного предста­вительства. Провозглашалось также частичное осуществление принципа разделения властей (разграничивались власти законодательная и исполни­тельная).

Имелись в Манифесте 17 октября как акте конституционного значе­ния и свои пробелы. Как справедливо отмечает современный исследова­тель И. А. Кравец, среди перечисленных свобод отсутствовало признание права частной собственности и ее неприкосновенности, являвшееся основ­ным принципом всякой буржуазной конституции. Не содержал Манифест и одно из важнейших демократических прав - равенство граждан перед за­коном, провозглашенное еще в «Декларации прав человека и гражданина» 1789 г. Другой оригинальной чертой Манифеста был его октроированный (дарованный) характер. Это был акт, исходивший исключительно от мо­нарха, хотя его возникновение и было связано с забастовочной ситуацией середины октября.

При всем различии оценок юридической природы Манифеста 17 ок­тября в современной историко-правовой литературе общепризнанным стал тезис, что он внес изменения в форму правления и в политический режим государства. Манифест 17 октября стал первой в России декларацией прав внесословного характера: основные политические свободы провозглаша­лись вне зависимости от социального положения подданных. Однако, по­скольку его содержание не было подкреплено конкретными правовыми нормами, он не может считаться юридической конституцией. Положения Манифеста носили декларативный характер и должны были быть в даль­нейшем гарантированы в законодательных актах.

Признаком реформирования государственного строя стало введение указом от 19 октября 1905 г. «О мерах к укреплению единства в дея­тельности министерств» объединенного правительства - Совета мини­стров. Указ завершил процесс объединения министерств, ввел пост пред­седателя Совета министров, который занял С. Ю. Витте. Однако заклю­ченная в указе новая государственно-правовая форма, установившая ис­ключительное право царя на назначение министров и председателя, от­ветственность правительства перед царем, а не перед законодательной Думой, созыв которой предстоял, оставляла исполнительную власть под контролем самодержца. Об ответственности правительства перед Думой и его формировании из победивших на выборах партий, являвшихся важ­нейшими принципами парламентаризма, не было и речи: это считалось признаком страшного западного конституцио