Либерально-консервативный консенсус в странах Запада

Аннотация. В статье предпринята попытка выделить и проанализировать некоторые важнейшие, на взгляд автора, аспекты либерально-консервативного консенсуса, сформировавшегося в индустриально развитых государствах Запада во второй половине XX в. Показано, что, начиная с конца XIX в., особенно после Второй мировой войны, в ведущих течениях общественно-политической мысли, таких как либера­лизм, консерватизм и социал-демократия, служивших идеологической основой соответствующих поли­тических партий, произошли более или менее существенные изменения. Суть этих изменений состояла в сближении позиций их представителей по некоторым ключевым вопросам общественно-политического устройства и путей решения социальных и экономических проблем, что и стало основой формирования консенсуса между наиболее продвинутыми представителями этих течений и соответствующими полити­ческими силами.

Ключевые слова: либерализм, консерватизм, социал-демократизм, политика, партии, консенсус, госу­дарство, реформы и др.

В

о второй половине XX в. в индустриально развитых странах Запада начало фор­мироваться своеобразное либерально-консервативное согласие (консенсус) между умеренным крылом консервативного лагеря и либералами по некоторым важнейшим вопросам социальной и экономической политики государства. При общности базовых принципов национальные разновидности консенсуса обладали своей спецификой. Если в США имел место либерально-консервативный консен­сус, то в большинстве стран Западной Европы речь шла о согласии между социал-демократами, либералами и консерваторами.

Этот консенсус базировался на принятии представителями большинства поли­тической элиты названных течений общественно-политической мысли и соответ­ствующих политических партий, движений, объединений основополагающих цен­ностей, принципов, установок, моделей решения стоящих перед обществом про­блем. В этом плане ключевое значение имел тот факт, что на протяжении всего XX столетия со всей очевидностью выявилась в основе своей социально-охранительная природа социально-философских и идейно-политических основ либерализма, кон­серватизма и социал-демократии. Как отмечал один из крупных представителей американского либерализма А.М. Шлезингер-мл., цель либералов всегда состояла не в том, чтобы разрушить капитализм, а в том, чтобы «удержать капиталистов от его [капитализма] разрушения, защитить капитализм от крайностей капиталистов» [Schlesinger-jr.1948: 522]. Либералы и социал-демократы предлагали более гибкие средства защиты капиталистической системы, нежели консерваторы. При этом они были едины во мнении по вопросам, касающимся защиты капитализма, и рас­ходились лишь в выборе средств достижения этой цели.

Если в XIX в. представители традиционного консерватизма типа Ж. де Местра и Л. Де Бональда придерживались преимущественно антибуржуазных, антикапи­талистических ценностей и установок, то с конца XIX, особенно в первые деся­тилетия XX в., приспосабливаясь к социально-экономическим и общественно-политическим изменениям, они приняли либеральную идею частной собственно­сти, рыночной экономики, политической демократии и правового государства. В этом направлении ключевую роль сыграл тот факт, что в последней трети XIX в. идеология классического либерализма, в которой центральное место занимали идеи индивидуализма и свободной конкуренции, претерпела своеобразную инверсию, встав на защиту интересов набиравших в тот период вес и влияние корпораций.

С этой точки зрения немаловажное значение имел тот факт, что после Второй мировой войны консерватизм внес в свои социально-философские и идейно-

::i5'0i _______________________ власть __________________________ 35

: ллитические доктрины ряд важных изменений, призванных подновить и усилить его социально-охранительную направленность. Если сторонники классического i шсерватизма с тревогой и страхом взирали на неодолимое шествие промышлен-- эсти и науки, ломавшее устои традиционной жизни, создавая тем самым реальную?трозу господствующему положению аристократии — этой наиболее решительной ^шитницы статус-кво, то послевоенный консерватизм в целом при всех оговор-i-LX отдельных его представителей принимает ценности, принципы, установки i институты реформированного капитализма и «государства благосостояния». Консерваторы стали руководствоваться многими принципами, которые состав­ляли основу либеральных, а в Европе — также социал-демократических партий.

Анализ процессов развития общественно-политической мысли показывает все более отчетливо проявляющуюся в течение большей части XX — начале XXI в. -гнденцию к своего рода конвергенции между различными ее течениями, прежде «его либерализмом, консерватизмом и социал-демократией. Так, Д. Эйзенхауэр

^52 г., одержав победу на президентских выборах, утверждал, что не видит про--иворечий между либерализмом и консерватизмом и что его правительство будет «консервативным» в области экономической политики и «либеральным» в деле

;тижения благосостояния» народа. Сенатор Э. Стивенсон, служивший идеа­лом для многих либералов, во время той же избирательной кампании заявлял:

-транная алхимия нашего времени определенным образом превратила демо-

тов в истинно консервативную партию нашей страны» [Hofstadter 1965: 43]. В -ом же духе специальный советник президента Л.Б. Джонсона Э. Годдман в про-

е президентского послания конгрессу «О положении страны» в 1963 г. писал: ■Сегодня все мы в буквальном смысле являемся либералами, и все мы являемся ■юнсерваторами — все движемся в направлении нового американского консенсуса»

ildman 1969: 51]. Подчеркивая невозможность строгого разграничения либерализма и консерва-

ма, другой американский историк К. Росситер утверждал, что многие положе-

i консерваторов разделяются либералами. По его словам, в течение одного сто­летия — от Э. Берка до У. Черчилля — консерватизм подвергся «либерализации», либерализм в свою очередь стал более консервативным. Либерализм, который «когда носил радикальный характер, теперь, по словам Росситера, говорит «кон-

вативными фразами о несовершенстве природы человека, единстве прав и обя-

ностей... Оба они преданы свободе. Но консерватор считает ее чем-то таким, то нужно сохранить и защищать, а либерал — тем, что следует усовершенствовать» Rossiter 1955: 58]. По его мнению, промежуточное положение между «чистыми» пюералом и консерватором занимает «самый либеральный из консерваторов и в то

время самый консервативный из либералов», ибо «в истинных либералах при-зтствует элемент консерватизма, а в истинных консерваторах — элемент либера-газма». По его словам, консерватизм и либерализм являются «братьями в борьбе жротив тех, кто спешит к утопии или назад в Эдем» [Rossiter 1955: 12-13].

При этом важно учесть заслугу представителей либерализма, которые внесли лервоначальный главный вклад в формулирование и реализацию основных идей,;енностей и институтов современной западной политической системы, отождест-

емой с демократией, такие как права и свободы человека и гражданина, разде-

! ние властей, подчинение государственной власти праву, парламентаризм и др. В

этом контексте либерализм представляет собой необходимое условие демократии.

Поэтому и говорят о «либеральной демократии», противопоставляя ее различным

сормам псевдодемократии — социалистической, народной, тоталитарной и т.д.

Однако вместе с тем нельзя забывать, что демократия не сводится исключительно i либерализму. Она не есть результат реализации принципов, установок ценностей

• включительно какого-либо одного «изма», в т.ч. и либерализма, каким бы важным
этот «изм» ни был. В противном случае это была бы опять же не демократия, т.е. не

сть народа или, во всяком случае, не большинства его, а лишь части, придер­живающейся либеральных принципов. Жизнеспособность и эффективность либе-

• льной демократии в решающей степени обусловливались тем, что, интегрируя
хочти все жизнеспособные и показавшие свою эффективность идеи, нормы, прин-

3_6_______________________________ ВЛАСТЬ ________________________ 201 5' 01

ципы, она была открыта во всех направлениях — вправо, влево, в центр, в прошлое и настоящее.

Поскольку народ есть не некая арифметическая сумма всего множества отдельно взятых атомистически понимаемых индивидов, а органическая совокупность множества социокультурных, этнических, конфессиональных, соседских и иных общностей, то без них демократию как власть большинства народа невозможно представить. Одной из базовых установок либерализма является признание вер­ховенства прав и свобод человека над всеми остальными ценностями. Но при этом очевидно, что в правовом государстве свобода без законопослушания и без ответственности отдельного человека за свои действия подпадает под понятие не свободы, а правонарушения. Группа, коллектив, сообщество, этнос, государство играют незаменимую роль при создании условий для их гарантии и защиты. На микроуровне в общинных, коммунитарных, традиционалистских структурах, по сути дела, действует внутренняя демократия, в них существуют довольно эффек­тивные коллективистские формы и методы принятия решений. К тому же склон­ность подчинять личные интересы интересам коллектива может благоприятство­вать достижению консенсуса, служить своеобразным гарантом законопослушания граждан. При таком понимании гетерогенность общества, выражающаяся в суще­ствовании множества этнических, конфессиональных, родовых, клиентелистских и иных группировок, общностей и связей, не обязательно может стать фактором, препятствующим принятию и утверждению демократических принципов.

В этой связи интересной представляется позиция тех авторов, по мнению кото­рых «Япония — это открытое общество весьма закрытых групп». Иначе говоря, в этой стране политическая макроструктура в виде парламентской демократии, кон­ституционализма, правового государства, многопартийности и других атрибутов классической демократии создана при сохранении групповых, коллективистских, солидаристских начал. В этой плоскости ключевая роль принадлежит ценностям, принципам, установкам консерватизма.

Этими реалиями объясняется тот факт, что для многих демократических стран характерна система периодической смены у власти представителей левоцентрист­ского и правоцентристского полюсов идейно-политического спектра, т.е. либе­ралов и консерваторов. Такую систему применительно к США вышеупомянутый A.M. Шлезингер-мл. назвал «циклами американской истории». По его мнению, либералы, придя к власти, осуществляют далеко идущие социальные и экономиче­ские реформы, а консерваторы в свою очередь, положив конец реформам, тем не менее не отказываются от тех перемен, которые были осуществлены либералами.

В последние пять-шесть десятилетий имели место 4 таких цикла: в 50-х гг. минув­шего века, когда к власти пришли республиканцы во главе с Д. Эйзенхауэром; в конце 60-х — первой половине 70-х гг. при президенте Р. Никсоне; в 80-х гг. при президенте Р. Рейгане и в нулевых годах, когда у руля власти стоял Дж. Буш-мл.

В борьбе, развернувшейся в республиканской партии еще в период «нового курса» Ф. Рузвельта, сложилась влиятельная группа умеренных республиканцев, которые высказывались за определенную переоценку традиционных концепций республиканизма и laissez-fair в сторону более широкого толкования роли и функ­ций федерального правительства в социальной и экономической сферах. Сохраняя приверженность принципам свободной конкуренции, они вместе с тем вынуждены были принять отдельные идеи и реформы «нового курса» и пойти на частичное одобрение социальных программ демократов.

Обосновывая необходимость пересмотра некоторых постулатов консерватизма, один из наиболее креативных представителей этого течения П. Вирек писал: «Тотальный кризис — моральный, культурный и политический — требует не только действия, но и универсального принципа для действия». И этот принцип Вирек видел в «интернациональном гуманистическом консерватизме», призванном «сдерживать и ограничивать человека» [Viereck 1962: 118]. В статье «О берковском новом консерватизме», написанной еще до Второй мировой войны, Вирек разъяс­нял, что приставка «новый» к слову «консерватизм» означает «нереспубликанский» (неиндивидуалистский), «некоммерческий», «неконформистский», т.е. отказ от

2 015' 01 ________________________ ВЛАСТЬ ______________________________ 37

старого республиканизма сторонников laissezfaire и в то же время синтез социаль­ных реформ «нового курса» с более пессимистическими, «антимассовыми» прин-_нпами консерватизма «отцов-основателей» берковского толка [Viereck 1964: 64].

Следует отметить, что послевоенные консерваторы были склонны время от вре­мени, особенно когда дело касается экономической сферы, обращаться к рито­рике в духе идей laissez-fair и ничем не ограниченной свободной конкуренции. Например, Д. Эйзенхауэр, будучи президентом, иногда всерьез говорил о необхо-

чости «повернуть стрелку часов назад» и ограничить внутриполитическую де-• "гльность федерального правительства. Но в целом представители «нового кон-

] затизма» или нового республиканизма пытались найти некую среднюю линию между laissez-fair и либеральным реформизмом Ф. Рузвельта.

Новым этапом трансформации взаимоотношений между либерализмом и кон­серватизмом стали 80-е гг., для которого стала характерна так называемая неокон-..рвативная волна. Здесь уместно напомнить, что неоконсерватизм 80-х гг. нельзя -угать с новым консерватизмом 50-х гг. Дело в том, что если новый консерватизм -еренял у либеральных реформаторов из лагеря демократов те или иные ценности I принципы государственного вмешательства в экономику и социальную сферу, п этом сохранив приверженность ценностям традиционного консерватизма, то неоконсерваторы подвергли существенной ревизии некоторые его базовые поло­жения. Ключевую роль в этом процессе сыграли И. Кристол, С. Липсет, Д. Белл,

Мойнихен, Н. Подгорец, Дж. Киркпатрик и др. Как правило, в качестве одного из;.1жнейших элементов традиционного консерватизма рассматривается неприятие: неприязнь к идеологии, теориям или разного рода концепциям переустройства хшества и государства. Устами одного из лидеров американского неоконсерва­тизма И. Кристола консерваторы заявили, что «неидеологическая политика — это гезоружная политика» [Commentary 1984: 45].

Поэтому он ратовал за реидеологизацию государственной политики, прежде;сего во внешнеполитической сфере.

Идеологизация или реидеологизация данного варианта консерватизма выража­йся в защите его представителями принципов свободнорыночных отношений, -дивидуализма, свободной конкуренции, в критике государственного вмеша--ельства, «государства благосостояния», социальных реформ и т.д. Эти и подоб­ные им установки, как известно, нашли отражение в позициях так называемого

лингтонского консенсуса, который пользовался довольно заметным влиянием 1-х — начале нулевых годов.

Возможно, такая на первый взгляд несвойственная для консервативного мента-"итета позиция объясняется тем фактом, что большинство американских неокон­серваторов, например И. Кристол, С. Липсет, Д. Белл, П. Мойнихен, Н. Подгорец, Дж. Киркпатрик, — бывшие социал-демократы и перебежчики из либерального тагеря. В молодости многие из них придерживались социал-демократических,

ммунистических и даже троцкистских воззрений. Немецкий неоконсерватор Г.-К. Кальтенбруннер вышел из леволиберальных кругов, Г. Машке в конце 60-х гг.;.злекался идеями студенческого самоуправления, X. Люббе и А. Шван - бывшие

лиал-демократы.

Традиционно консерватизм отождествлялся с защитой статус-кво, существую-

ix в каждый конкретный исторический период институтов, социальных струк­тур, ценностей и т.д. Что касается неоконсерваторов, то они выступили ини-_иаторами перемен. Лейтмотивом их выступлений и предвыборной платформы Республиканской партии и команды Р. Рейгана стало обещание перемен. Объявив

смене тенденции», ее представители выдвинули лозунг «консервативного обнов­ления». Их словарь изобиловал такими понятиями, как «поворот», «переоценка ценностей», «новая ориентация», «консервативное обновление» и др.

Более того, консерваторы объявили себя радикалами и революционерами. Подчеркивая, что речь идет отнюдь не о «реставрации» консерватизма XIX в. или возвращении в «прежнее русло эры Аденауэра и Эрхарда», представитель немец­кого консерватизма Г.-К. Кальтенбруннер утверждал: «...именно консерватор нашего времени знает, что не только многое изменилось, но и что многое нужно

38______________________________ ВЛАСТЬ ______________________ 201 5' 01

изменить». Быть консервативным — означает «маршировать во главе прогресса», заявлял Ф.-Й. Штраус в 1973 г. на съезде ХСС. По словам видного деятеля ХДС Р. Вайцзеккера, консерваторы — за прогресс, ибо «тот, кто закрывает дорогу про­грессу, становится реакционером».

Очевидно, что правые и консервативные группировки пытаются обновить и обо­гатить свой идеологический и идейно-политический арсенал путем заимствования отдельных идей и концепций, свойственных вчерашним либералам и даже левым. В данной связи интерес представляет позиция Г.-К. Кальтенбруннера, по мнению которого новые консерваторы являются консерваторами в силу того, что они при­держиваются либеральных позиций. По его словам, для консерватора возможна ситуация, при которой он может, «оставаясь на правом фланге, рассуждать в духе левых». В своих доводах Кальтенбруннер идет настолько далеко, что говорит о воз­можности сотрудничества «социал-консерваторов» с отдельными группировками социал-демократов и даже «марксистских ревизионистов».

Именно такие трансформации и создали основу для формирования либерально-консервативного или же либерально-консервативно-социал-демократического консенсуса в ведущих индустриально развитых странах Запада.

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 12-03-00599 «Консерватизм в современном мире: кризис или возрождение?».

Список литературы

Commentary. 1984. February. P. 43-51.

Goldman E.F.1969. The Tragedy of Lyndon Johnson. N.Y.: Alfred A. Knopf. 256 p. Hofstadter R. 1965. The Paranoid Style in American Politics. N.Y.: Alfred A. Knopf. 344 p. Rossiter C. 1955. Conservatism in America. N.Y.: Alfred A. Knopf. 320 p. Schlesinger-jr. AM. 1948. The Age of Jackson. Boston: Little, Brown and Company. 577 p. Viereck P. 1962. Conservatism Revisited. N.Y.: Vintage Books. 306 p. Viereck P. 1964. The Philosophical New Conservatism. — The Radical Right. Garden City (N.Y.): Doubleday. 140 p.

CADZIEV Kamahdin Seradzudinovich — Dr.Sci.fHist.), Professor, Senior Researcher, Institute of World Economy and International Relations, Russian Academy of Sciences (Profsojuznajastr., 23, Moscow, Russia, 117997; [email protected]}