Временное правительство между Февралем и Октябрем 1917 г.

Уникальность русской буржуазной революции 1917 г. в том, что с первых ее дней в стране стали формироваться два типа государственности - буржуазная республика и советская власть. История дала России редкую возможность: сравнить наглядно, в деле, два разных подхода к государственному устройству и строительству и сделать выбор. При этом выбор делался в два тура - на основании сравнительно мирного “соревнования” (февраль 1917 г. - октябрь 1917 г.), а затем - в ходе военного столкновения (1918-1921 гг.).

Эти два типа государственности были не просто различны по их идеологии, социальным и экономическим устремлениям: они находились на двух разных полюсах цивилизации, то есть их соединение, их “конвергенция” были невозможны.

В феврале 1917 г. власть царя как помазанника Бога, освященная Церковью, прекратилась. Большую роль на первых порах сыграла Государственная Дума (Временный комитет Думы, который на некоторое время и взял на себя роль правительства) - единственный сохранивший авторитет орган старой власти. Этот авторитет помог тому, чтобы сам революционный переворот прошел относительно мирно.

Главной причиной относительно мирного характера революции был огромный перевес сил на стороне массы революционно настроенных вооруженных крестьян (солдат), прошедших три с половиной года войны. Второй причиной стал огромный опыт революции 1905-1907 гг., когда крестьянство проявило поразительную организованность и культуру: в ходе уничтожения около 3 тыс. поместий (15% их общего числа в России) практически не было случаев хищения личных вещей и насилия в отношении владельцев и их слуг. Велика заслуга в “бескровной революции” и российского пролетариата, руководимого партией большевиков.

Однако независимо от легкости смены строя прочность новой, возникшей после революции государственности определяется тем, насколько быстро создаются институты власти и права и насколько быстро и полно они обретают легитимность. То либерально-буржуазное государство западного образца, которое могло бы быть результатом Февральской революции, складывалось столь медленно, что не поспевало за событиями.

Идеологи Временного правительства отстаивали принцип “непредрешенчества”, оставляя главные вопросы государственного строительства будущему Учредительному собранию, с созывом которого, однако, они не торопились. Даже объявить Россию республикой они сразу не решились, и страна формально до осени 1917 г. оставалась монархией без царя и без всяких предпосылок для коронации нового монарха (хотя съезд партии кадетов еще 25 марта 1917 г. единогласно высказался за “демократическую парламентскую республику”). В целом за отведенный ему историей срок буржуазное государство приобрести легитимности не смогло.

Главные причины этого коренятся в сути устремлений тех сил, которые после Февральской революции формировали Временное правительство, а также в духовной и организационной незрелости этих сил.

Вдохновители Февраля были западниками, их идеал -буржуазная республика с опорой на гражданское общество и рыночную экономику, т.е. на то, чего в России реально еще не существовало. Сам этот идеал был несовместим с устремлениями всех остальных, кроме буржуазии, классов и сословий. После короткого периода общего ликования на “празднике революции” Временное правительство стало испытывать нарастающее отчуждение, а потом- и сопротивление не только крестьян и рабочих, но и части имущих классов. М.М. Пришвин писал в дневнике перед революцией: “Никого не ругают в провинции больше кадетов, будто хуже нет ничего на свете кадета. Быть кадетом в провинции - это почти что быть евреем”.

Слабость власти сразу мобилизовала сепаратизм национальной буржуазии окраин и “рассыпала” империю. И в то же время правительство сохраняло державную риторику и провозгласило идею “единой и неделимой России”.

С вопросом о земле был тесно связан вопрос о мире. Империалистическая война все больше воспринималась как бессмысленная и безнравственная - потому-то солдаты поддержали рабочие демонстрации в ходе Февральской революции. Но после свержения монархии идея немедленного прекращения войны овладела массами солдат (“крестьянами в серых шинелях”) еще и потому, что на селе началось стихийное решение земельного вопроса. Те, кто в этот момент был на фронте, оказывались отстраненными от участия в переделе земли. Временное правительство осталось глухо к изменению ситуации и вело курс на “войну до победного конца”.

На этом пути Временное правительство утратило единственную привлекательную сторону своей политики - иллюзию свободы. Чтобы загнать солдат в окопы, летом пришлось снова ввести военно-полевые суды, начать репрессии. Это предельно озлобило солдат и ничего не дало для укрепления власти - было уже поздно. Временное правительство слишком далеко зашло в разрушении даже того минимума авторитарных отношений, который совершенно необходим любому государству. Уже с марта все общество охватила лихорадка выборов и голосований, доходящая до абсурда.

Не было в России и активной авторитетной политической силы, способной укрепить позиции Временного правительства. Массовой буржуазной партии, которая могла бы предложить привлекательную для достаточной части населения идеологию, не существовало. К моменту Февральской революции партия кадетов насчитывала 15-20 тыс. членов, не имела целостного социального и экономического учения, представления ее о целях были расплывчаты и внутренне противоречивы. Конкурировать с большевиками и эсерами в общественном диалоге буржуазные либералы не могли. Технических возможностей (подобных радио и телевидению), которые позволили бы даже небольшой группе идеологов Временного правительства манипулировать сознанием больших масс, в то время не было. Да и массовое сознание, сохранившее приоритеты традиционного мышления, было менее всего подвержено манипуляции.

А.М. Горький так выразил установку либеральной интеллигенции: “Главное - ничего не делать, чтобы не ошибиться, ибо всего больше и лучше на Руси делают ошибки”. Большую часть интеллигенции охватил страх перед будущим, поэтому выполнить задачу легитимации крупного социального проекта она не могла. Революция так дезориентировала интеллигенцию, что многие современники с удивлением говорили о ее политической незрелости и даже невежестве. Так, философ и экономист, тогда меньшевик В. Базаров заметил в те дни: “Словосочетание “несознательный интеллигент” звучит как логическое противоречие, а между тем оно совершенно точно выражает горькую истину”.

Земельный вопрос и судьба Временного правительства. В связи с земельным вопросом возник нараставший конфликт Временного правительства с крестьянством. В своей первой Декларации от 2 марта Временное правительство ни единым словом не упоминает о земельном вопросе. Лишь телеграммы с мест о начавшихся в деревне беспорядках заставляют его заявить 19 марта, что земельная реформа “несомненно станет на очередь в предстоящем Учредительном собрании”, предупредив: “земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-либо захвата”. Первые действия крестьян не были радикальными: они захватывали лишь те поля помещиков, которые остались необработанными.

С самых первых дней революции крестьянство выдвинуло требование издать закон, запрещающий земельные сделки. Всероссийский съезд крестьянских депутатов потребовал немедленно запретить куплю-продажу земли. Причина была в том, что помещики начали спекуляцию землей, в том числе - дешевую распродажу иностранцам. Землю делили малыми участками между родственниками, закладывали по бросовой цене в банках; на хищническую вырубку продавали леса, из-за чего крестьяне нередко снимали стражу помещиков и ставили свою.

К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний Европейской части России. Декларация коалиционного правительства от 5 мая обещала начать преобразование землепользования “в интересах народного хозяйства и трудящегося населения”, не дожидаясь Учредительного собрания, но так и не было издано ни одного законодательного акта во исполнение этой Декларации.

В день вступления в должность 3 мая новый министр земледелия эсер В.М. Чернов обещал издать закон о запрете купли-продажи земли, а министр юстиции разослал инструкцию нотариусам о приостановлении сделок. Но закон так и не был издан, и министр юстиции 25 мая отменил свое распоряжение. Попытка запрета земельных сделок была главным источником конфликтов и в самом правительстве. На него давили и Совет объединенных дворянских обществ (“рассматриваемое мероприятие угрожает посягательством на гражданскую свободу”), и финансовый капитал в лице Комитета съездов представителей акционерных обществ.

Вновь возникли беспорядки на селе, крестьяне пресекали сделки стихийно, и 12 июля Временное правительство издает закон об ограничении сделок. Закон сделки не запрещал, а передал вопрос об их разрешении земельным комитетам. Конфликт был перенесен вниз так же, как и вопрос об арендной плате. В результате помещики организовались для борьбы с земельными комитетами, начались массовые аресты и предание их членов суду. “Если так будет продолжаться, - заявил Чернов, - то придется посадить на скамью подсудимых три четверти России”.

Новое коалиционное правительство в Декларации от 8 июля уже пообещало “полную ликвидацию разрушительной и дезорганизующей деревню прежней землеустроительной политики”, снова предупредив крестьян против земельных захватов. Но В. Чернову удалось утвердить лишь постановление “О приостановлении землеустроительных работ”, посредством которых проводилась столыпинская реформа. Это было вызвано тем, что крестьяне уже переключились с погрома помещичьих усадеб на погром “раскольников” - тех хуторян, которые выделились из общины в ходе реформы.

С августа, после окончания полевых работ, начались крестьянские восстания с требованием национализации земли. Восстания подогрел крупный обман. 6 августа Временное правительство официально объявило, что установленные 25 марта твердые цены на урожай 1917 г. “ни в коем случае повышены не будут”. Крестьяне, не ожидая подвоха, свезли хлеб. Помещики же знали, что в правительстве готовится повышение цен, которое и было проведено под шумок, в дни корниловского мятежа. Цены были удвоены, что резко ударило по крестьянству нехлебородных губерний и по рабочим.

Пойти на национализацию земли Временное правительство не могло, поскольку половина земель частных владельцев была заложена и национализация разорила бы банки. Выявилась полная беспомощность правительства в главном вопросе России. Лишь 24 октября Временное правительство постановило передать земли в ведение земельных комитетов - впредь до решения вопроса Учредительным собранием. Но было уже поздно. 25 октября это правительство было сметено.