Понятие обязательства по оказанию услуг. Одним из самых значительных явлений сегодняшней экономической жизни является интенсивное расширение рынка услуг, появление все новых их видов. Тенденция устойчивого роста доли услуг в имущественном обороте делает институт оказания услуг одним из самых динамично развивающихся.
С принятием Гражданского кодекса отношения по оказанию услуг впервые получили в России правовую регламентацию на уровне кодифицированного нормативного акта. Это не означает, что ранее данные отношения находились за рамками гражданско-правового регулирования. Оказание услуг относится к древнейшим частноправовым институтам, а его правовая регламентация имеет достаточно длительную и яркую историю. Договорная конструкция, опосредующая отношения по оказанию услуг, уходит своими корнями в римское право*(459), а в настоящее время получает нормативное закрепление в большинстве современных правопорядков*(460).
Необходимость специального правового регулирования обязательств по оказанию услуг обусловлена особенностями услуги как самостоятельного объекта данного правоотношения. Ключевым признаком услуги является отсутствие овеществленного (материального) результата. Будучи деятельностью (действием) исполнителя, услуга не отделима от источника, от которого исходит, составляя с ним единое целое. Ее ценность состоит в самой деятельности (действиях) исполнителя.
Отсутствие результата, отделимого от самой услуги, не означает, что действия исполнителя не способны вообще приводить к какому-либо результату. Полезный эффект услуги может присутствовать, но не иметь овеществленного воплощения.
Оказываемая исполнителем услуга потребляется заказчиком немедленно в процессе самого ее оказания (свойство синхронности оказания и получения услуги). Оказание услуги исполнителем и ее получение заказчиком происходят одновременно. Заказчик не может потребить услугу до ее оказания, равно как исполнитель не может "накапливать" услуги (свойство несохраняемости услуги)*(461).
Указанные признаки предопределяют особенности правового регулирования обязательств по оказанию услуг. Поскольку услуга не охватывает своим содержанием достижение результата, риск его недостижения не возлагается на исполнителя. Последний имеет право требовать оплаты за надлежащее совершение действий (надлежащее осуществление деятельности) вне зависимости от достижения их полезного эффекта. Учитывая это, законодатель моделирует обязательства по оказанию услуг как обязательства "максимального приложения усилий"*(462).
Следует отметить, что применительно к отдельным видам услуг законодатель конструирует обязательства по их оказанию по модели "обязательства достижения результата", по сути, перераспределяя риск недостижения полезного эффекта подобных услуг. Так, ст. 34 Федерального закона от 17 июля 1999 г. "О почтовой связи" (с изм. и доп.)*(463) и п. 57 Правил оказания услуг почтовой связи, утв. постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2005 г. N 221*(464), возлагают на оператора почтовой связи обязанность пересылки почтовых отправлений и осуществления почтовых переводов в установленные сроки и определяют его ответственность за недоставку отправлений и невыплату переводов. Обязанность достижения не овеществленного результата возлагается на исполнителя также при оказании услуг по перевозке (п. 1 ст. 785, п. 1-3 ст. 796 ГК) и хранению (п. 1 ст. 886, п. 3 ст. 896 ГК)*(465).
Вопрос о возможности сторон своим соглашением перераспределить риск недостижения полезного эффекта услуги, т.е. заключить договор об оказании услуг по модели "обязательства достижения результата", является достаточно сложным*(466). Наибольшую остроту этот вопрос приобрел применительно к договорам на оказание правовых услуг. В таких договорах стороны зачастую ставят оплату оказанных исполнителем услуг полностью или в определенной части в зависимость от достижения положительного, с точки зрения заказчика, эффекта, например вынесения судом определенного решения.
Отрицательное отношение к подобного рода договорным условиям высказал Высший Арбитражный Суд РФ. По его мнению, требование исполнителя о выплате вознаграждения, основанное на условии договора, ставящем размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем, удовлетворению не подлежит. В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном ст. 424 ГК, с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности)*(467).
Обоснованность подобного подхода подтверждена в настоящее время Конституционным Судом РФ. Давая конституционно-правовое толкование положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК, Конституционный Суд РФ указал, что стороны договора возмездного оказания услуг, будучи свободны в определении цены договора, сроков его исполнения, порядка и размера оплаты, вместе с тем не вправе изменять императивное требование закона о предмете данного договора. Включение же в текст договора условия о выплате вознаграждения в зависимости от самого факта принятия положительного для истца решения суда, по мнению Конституционного Суда РФ, расходится с основными началами гражданского законодательства, допускающими свободу сторон в определении любых условий договора, если они не противоречат законодательству (п. 2 ст. 1 ГК), поскольку в данном случае это означает введение иного, не предусмотренного законом предмета договора*(468).
С учетом указанного конституционно-правового толкования следует признать, что стороны договора возмездного оказания услуг не вправе по своему усмотрению перераспределить риск недостижения полезного эффекта действий исполнителя. Заключение договора возмездного оказания услуг по модели "обязательства достижения результата" в случаях, не предусмотренных законом, недопустимо. Так, включение в предмет обязательства об оказании медицинских услуг обязанности по "излечению" пациента (заказчика) должно признаваться ничтожным.
В силу специфики рассматриваемого обязательства полезный эффект услуги не предопределяется полностью оказываемой услугой. Успешность оказания услуги зависит не только от качества деятельности услугодателя, но и от других факторов, которые находятся вне сферы его контроля. Так, при оказании медицинской услуги эффект лечения во многом зависит не только от качества действий врача, но и от индивидуальных особенностей организма пациента. Поэтому качество оказываемых услуг должно оцениваться по самим действиям (деятельности), совершаемым исполнителем.
Соответственно недостижение полезного эффекта услуги не является доказательством допущенных исполнителем нарушений. Например, отсутствие успехов у заказчика в освоении иностранного языка не будет свидетельствовать о ненадлежащем качестве оказанной услуги, поскольку достижение полезного эффекта зависит в рассматриваемом случае не только от деятельности исполнителя, но и от усилий и способностей получателя услуги. Поэтому исполнитель может нести ответственность только за ненадлежащее оказание самих услуг, а не за то, что полезный эффект такой услуги не наступил. Условие договора, возлагающее на исполнителя негативные имущественные последствия ненаступления желаемого для заказчика результата (например, в виде возмещения убытков, уплаты неустойки, потери права на часть вознаграждения и т.п.), ничтожно.
Проблема так называемых безвозмездных услуг. Некоторые авторы отрицают возможность существования безвозмездных обязательств по оказанию услуг, ссылаясь на их неимущественный характер*(469). Так, М.В. Кротов полагает, что в отношениях по безвозмездному оказанию услуг стороны - услугодатель и услугополучатель - не связаны между собой гражданско-правовым обязательством. При этом автор предлагает различать обязательства по оказанию услуг и договоры по оказанию услуг. "Конститутивным признаком первых является оказание услуг за плату, что и должно быть отражено в определении соответствующих обязательств"*(470).
Однако получение вознаграждения за совершенные исполнителем действия само по себе не является основанием для признания имущественного характера услуги, равно как и отсутствие такого вознаграждения не свидетельствует о неимущественном характере отношений.
Услуга, не являясь собственно имуществом, как и любой объект гражданских прав, имеет определенную имущественную ценность, т.е. выступает в гражданском обороте как некое благо, товар, обмениваемый на равноценные стоимости. Отсутствие встречного предоставления не порочит услугу как товар и не меняет имущественно-стоимостной характер обязательства в целом*(471).
Д.И. Степанов считает, что "в отсутствие признака возмездности соответствующего обязательства по оказанию услуг... требования из подобного обязательства не подлежат защите правом (натуральное обязательство)". В противном случае, по мнению автора, "закрепление на уровне позитивного права возможности требовать исполнения в натуре услуг, вытекающих из договора безвозмездного оказания услуг, равносильно признанию внеэкономической зависимости одного человека от другого... что противоречит не только базовым принципам частного права, но также и современной концепции прав человека" *(472).
Однако данная аргументация не способна доказать исходный тезис. Со времен Средневековья общепризнано, что "никого нельзя прямо понудить к совершению действия" ("nemo ad faciendum praecise cogi potest"). Поэтому, независимо от признака возмездности, сама сущность услуги как действия (деятельности) исполнителя исключает возможность заказчика требовать исполнения обязательства в натуре*(473).
Таким образом, есть все основания не только для отнесения отношений, складывающихся при безвозмездном оказании услуг, к предмету гражданского права, но и к признанию принципиальной возможности конструирования таких обязательств. При этом для регулирования таких обязательств по аналогии должны использоваться положения гл. 39 ГК*(474).
Правовое регулирование обязательств по оказанию услуг. Основой правового регулирования рассматриваемых обязательств в настоящее время являются положения гл. 39 ГК.
Следует учесть особое значение норм указанной главы.
С одной стороны, они носят универсальный характер и применяются к регулированию обязательств по оказанию услуг любых видов, в том числе услуг связи, услуг по обучению, туристическому обслуживанию, медицинских, ветеринарных, аудиторских, консультационных, информационных услуг*(475) (п. 2 ст. 779 ГК).
С другой стороны, по меткому выражению М.И. Брагинского, "правовое значение гл. 39 действующего Кодекса состоит в том, что она рассчитана на гражданские правоотношения, которые еще не выделились в ГК в самостоятельный вид договоров о возмездном оказании услуг, т.е. такие, которые можно назвать "не поименованными в ГК"*(476). В силу п. 2 ст. 779 ГК из сферы действия гл. 39 ГК исключены обязательства по оказанию услуг, возникающие в рамках договоров перевозки, транспортной экспедиции, банковского счета, хранения, страхования, поручения, комиссии, агентирования, доверительного управления имуществом, а также расчетные обязательства*(477). Хотя все указанные договоры порождают обязательства, направленные на предоставление услуг, характер этих услуг, сфера их оказания и иные особенности возникающих отношений требуют самостоятельного урегулирования.
Помимо правил гл. 39 ГК, закон допускает применение к регулированию отношений по оказанию услуг общих положений о договоре подряда, а также положений о бытовом подряде, если это не противоречит ст. 779-782 ГК, а также особенностям предмета договора возмездного оказания услуг (ст. 783 ГК)*(478). Данная отсылка преследует цель нормативной экономии, а ее допустимость объясняется во многом сходной экономической природой регулируемых отношений.
Существование общих, универсальных, правил гл. 39 ГК не исключает особенностей, присущих отдельным видам услуг. Специфика их оказания требует особой регламентации. Так, услуги связи регулируются Федеральным законом от 7 июля 2003 г. "О связи" (с изм. и доп.)*(479), а услуги по туристическому обслуживанию - Федеральным законом от 24 ноября 1996 г. "Об основах туристской деятельности в Российской Федерации" (с изм. и доп.)*(480). При этом в силу п. 2 ст. 3 ГК нормы гл. 39 ГК обладают приоритетом по отношению к специальному законодательству.
В случае когда в качестве заказчика выступает гражданин, заказывающий у исполнителя-предпринимателя услуги для своих личных (бытовых) нужд, к отношениям сторон применяется Закон РФ от 7 февраля 1992 г. "О защите прав потребителей" (с изм. и доп.)*(481).
Регулирование услуг различных видов осуществляется также на уровне подзаконных нормативных актов, в основном правилами оказания услуг, утверждаемыми Правительством РФ. В качестве примера таких правил, общее число которых на сегодня приближается к 50, можно привести: Правила предоставления гостиничных услуг, утв. постановлением Правительства РФ от 25 апреля 1997 г. (с изм. и доп.)*(482), Правила предоставления платных медицинских услуг населению медицинскими учреждениями, утв. постановлением Правительства РФ от 13 января 1996 г. N 27 (с изм. и доп.)*(483), Правила оказания платных образовательных услуг, утв. постановлением Правительства РФ от 5 июля 2001 г. N 505 (с изм. и доп.)*(484), Правила предоставления коммунальных услуг гражданам, утв. постановлением Правительства РФ от 23 мая 2006 г. N 307 (с изм. и доп.)*(485), Правила оказания услуг связи проводного радиовещания, утв. постановлением Правительства РФ от 6 июня 2005 г. N 353 (с изм. и доп.)*(486), Правила оказания услуг местной, внутризоновой, междугородной и международной телефонной связи, утв. постановлением Правительства РФ от 18 мая 2005 г. N 310 (с изм. и доп.)*(487).
