Правящий класс и элита общества

 

Еще в XIX веке социологи установили, что принятие законодательных решений за все общество или за большинство населения осуществляет всегда организованное меньшинство. Г. Моска называл это меньшинство «правящим классом», а В. Парето — «аристократией» и «элитой». Р. Михельс, создавший «железный закон олигархии», чаще прибегал к термину «олигархия». Все трое, а позже и Макс Вебер, отличали политическую стратификацию от других видов социальной стратификации.

Надо сказать, что понятие «правящий класс», которым пользовались и пользуются сегодня многие социологи, соединяет две несоединимые вещи: слово «правящий» относится к политической стратификации, а слово «класс» — к экономической. По мнению Райта Миллса, правильнее говорить о том, что правящий класс в современном обществе, в частности американском, включает три составляющих: военную элиту, государственных чиновников и лидеров бизнеса. К «среднему уровню власти» он отнес членов конгресса, местных политиков лидеров групп давления и профсоюзов. Наконец, внизу пирамиды находятся те, кто составляет «массовое общество» — политически аморфное и безвластное большинство населения страны.

Идеи Р. Миллса можно экстраполировать на любое общество и выделить в его структуре власти три составляющие: властную элиту, средний уровень власти и массовое общество. Гвидо Дорсо, развивая идеи Миллса, предположил, что общество можно разделить всего лишь на две части — правящий класс (политические, интеллектуальные и экономические лидеры) и управляемые классы, составляющие большинство населения. Как только первый замыкается сам в себе и служит собственной выгоде, в среде вторых возрастает степень социальной напряженности и готовность к революции.

Политический класс — это по существу часть правящего класса, отвечающая за текущее управление страной, или «правящий кабинет», наконец, «технический инструмент» правящего класса. Последний как бы парит над политическим классом и наблюдает за тем, чтобы тот эффективно осуществлял свои функции, а в случае надобности реформирует его состав. Таким образом, политический класс, согласно Г. Дорсо, — подчиненный правящему классу элемент. Если политический кабинет правящего класса не подчиняется ему и неэффективен в своих действиях, то это может свидетельствовать только об одном — весь правящий класс находится в состоянии глубокого кризиса*.

* Hagopian Mark N. The Phenomen of Revolution. N.Y.-Dodd, Mead and Company, 1975. P. 93.

 

В свою очередь политический класс раздваивается на:

· правительственный политический класс;

· оппозиционный политический класс.

Залогом политической стабильности общества служит постоянный обмен между двумя ветвями политического класса. Выразителями двух ветвей выступают обычно политические партии. Чем их больше в стране, тем шире каналы обмена мнениями между правящим классом и управляемым большинством населения, тем больше возможностей привлекать последнее к участию в политической жизни, тем шире, наконец, рассредоточение власти по разным центрам.

Когда обмен между двумя ветвями одного класса происходит как положено, мы обнаруживаем:

· обмен ролями между правительственным и оппозиционным классами;

· обмен личностями между правящим и политическим классами;

· обмен группами между правящим и управляемыми классами.

Концепцию Г. Дорсо можно представить схематически.

 

 

Иногда правительственный класс, что называется, окапывается, добравшись до власти, и, обороняясь, прибегает к репрессивным мерам против оппозиционного политического класса. Согласно терминологии Г. Дорсо, он превратился в «камарилью». В подобной ситуации оппозиционный класс понимает, что время легальной политической борьбы кончилось и взывать к разуму правительственного класса бесполезно. Это означает, что в стране народилась «революционная оппозиция».

Т. Адорно придерживался иных воззрений, сравнивая политический класс с правящим и элитой. Он полагал, что термином «политический класс» лучше обозначать намного более узкое меньшинство, нежели элита, которое реально выполняет политические функции управления. Термин «правящий класс» в этом случае будет помещен между элитой и политическим классом: он включает в себя те привилегированные группы, которые без осуществления политических функций оказывают влияние и на тех, кто управляет, и на тех, кто подчиняется, либо в силу своего морального авторитета, либо в силу обладания экономической или финансовой властью*.

* Аrоп R. Social Class, Political Class, Ruling Class // Class, Status, and Power. L., 1967. P. 204.

 

Исторически элита — высшая прослойка в социальной иерархии — возникает как результат и неизбежное следствие социально-экономической стратификации. Элита из числа бигменов появляется уже в эпоху вождеств, которые считаются промежуточным мостиком от первобытного нестратифицированного общества к государственному стратифицированному устройству.

Элита — это небольшая группа людей, которые отличаются не тем, что они обладают лучшими нравственными или творческими качествами, а тем, что обладают наибольшей властью в обществе. Элита общества — узкий круг избранных людей, располагающих большой властью и не меньшими деньгами, обитает на вершине социальной пирамиды. К элите обычно относят представителей деловых и финансовых кругов, специалистов в области внешней политики и обороны: правительственную верхушку и политических лидеров, крупнейших ученых, владельцев телесетей и наиболее известных изданий, а также популярных музыкантов, балетмейстеров и модельеров. В США она составляет 0,5% населения, которые владеют 35% национального богатства. То же самое можно сказать и о России.

Термин «элита» в конце XIX века ввели итальянские социологи Г. Моска и В. Парето. В нашей стране и в Европе для обозначения высших привилегированных слоев общества используется слово «элита», а в США наряду с элитой употребляют также слово «истеблишмент» (господствующая верхушка, правящие круги). Под американским «истеблишментом» имеют в виду людей, занимающих в США позиции наверху иерархических пирамид в основных сферах жизни общества — бизнесе, политике, науке и технике, рекламе и информации, культуре и «массовой культуре». «Истеблишмент» держится на неформальных связях между этими людьми. Они «задают тон» во вкусах и поведении, на них ориентируются, с них берут пример многие американцы.

Социология элиты — одно из мощных направлений в зарубежной социологической литературе. Ее анализ показывает, что всю совокупность подходов к пониманию а) источников, б) функций и места в обществе, в) состава элиты можно условно разделить на две крупные ветви — властные и меритократические теории элиты*.

* Подробнее см.: Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учебное пособие, М., 1995. С. 131—146; Ашин Г.К. Современные теории элит: Критический очерк. М., 1985.

 

В современной литературе, посвященной социологии элиты, нет единого взгляда на природу, функции, происхождение и типологию элит. Во многом это объясняется смешением строго научных, получивших четкую операционализацию, формулировок и обыденных представлений о том, что известно простым гражданам из их повседневного политического опыта. Ясно одно: теории элит представляют собой особое направление стратификационных исследований.

Но кроме того элита — самый активный субъект политического действия. Она находится на вершине пирамиды, в ее руках сосредоточены ключевые позиции, от которых зависит принятие стратегических решений, она обладает максимальной властью, престижем, богатством и влиянием. Поскольку элита общества в большинстве случаев расколота на множество противоборствующих подгрупп, то можно ожидать, что политические процессы, происходящие внутри общества, это на 70% «разборки» внутри различных фракций правящей и оппозиционной элиты. И только на 30% предпринимаемые элитой действия можно отнести к тем вопросам, которые лежат вне ее — во внешней политике или решении социальных проблем, касающихся широких масс населения.

По мнению американских политологов Л. Фидда и Дж. Хигли, «элита — это те люди, которые в силу своего стратегического положения, занимая руководящие должности в государственных и частных организациях (в правительственных структурах, партиях, профсоюзах, в военной администрации, религиозных организациях, в системе образования, культуры, средств массовой коммуникации и т. п.) достаточно влиятельны для того, чтобы от них зависели принятие решений и национальная политика»*.

Видный американский социолог Раймон Арон полагал, что термином «элита» следует обозначать тех, кто находится на высших ступенях иерархии в разных областях деятельности, кто занимает наиболее привилегированные позиции по уровню богатства или престижа**. Р. Даль определяет элиту как контролирующую группу: «это меньшинство, чьи предпочтения обычно оказываются решающими в спорных политических вопросах»***. Ядром элиты в постиндустриальном обществе Д. Белл считает ученых, а А. Гоулднер — интеллектуалов, обладающих наибольшим культурным капиталом и культурой критического дискурса****.

* Field L., Higley G. Elitism. London, Boston, 1980.

** Aron R. Social Class, Political Class, Ruling Class // Class, Status, and Power. L., 1967. P. 204.

*** Dahl R.A. Critique of the Ruling Elite Model // The Logic of Social Hierarchies. Chicago, 1971. P. 296.

**** Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. L., 1974; Gouldner A. The Future of intellectuals and the Rise of the New Class. N.Y., 1979.

 

Несомненно, в распоряжении элиты находится значительная часть средств производства (земля, вода, пастбища, денежный капитал, фермы и фабрики). Те же, кто родился на низшей ступени иерархии, имеют лишь небольшой шанс на то, чтобы улучшить свое положение в результате социальной мобильности. Поскольку всеми правами собственников обладает элита общества, обычные люди не имеют свободного доступа к ресурсам. Только на стадии государственной организации элита получает возможность оставлять за собой все богатства, не делясь ими с простым народом, трудом которого эти богатства добыты и приумножены.

Отечественная элита тоже принимает жизненно важные для общества решения. Но есть принципиальное отличие от западной. Наша элита допускает то, что не делает западная, а именно соединяет принятие решений и их исполнение. Это две разные функции. Стратегические решения принимают обычно одни лица, а воплощают в жизнь другие. Их именуют чиновниками, аппаратом, бюрократией. Объединение двух функций по существу означает, что основные решения принимают чиновники среднего уровня. Своими действиями они способны влиять на поведение первых лиц в государстве. Сравнивая разные типы обществ, несложно заключить, что если в западной элите большие деньги дают доступ к могущественной власти, то в российском обществе происходит все наоборот: доступ к управленческим рычагам позволяет скопить огромные богатства.

В нашей стране изучение элиты активно началось только в 90-е годы. В.Н. Титов считает, что как в дореволюционной, так и в советской России элита представляла собой не более чем своеобразную верхнюю часть военно-государственной, а затем партийно-государственной бюрократии. Неразличимость, неясность границ между политической элитой и бюрократией составляла специфику политической системы России*.

* Титов В.Н. Политическая элита и проблемы политики // Социол. исслед. 1998. № 7. С. 109.

 

По мнению Л.А. Беляевой, элита в советском обществе включала в себя партийно-бюрократический аппарат, руководителей отраслей, крупных предприятий, верхний слой управленческого персонала, незначительную часть ученых и технических специалистов, часть гуманитарной интеллигенции, а также тонкий слой рабочего класса, совмещающего производительный труд с выполнением партийно-административных функций, часть работников снабжения и торговли. Этот слой составлял до 15% населения и получал доходы, сопоставимые с доходами среднего слоя в развитых странах. Он силен корпоративными связями, но достаточно слаб профессионально*.

* Беляева Л.А. Средний слой российского общества: проблема обретения социального статуса // Социол. исслед. 1993. № 10. С.17—18.

 

В нынешней России, по мнению А.А. Галкина, правящая элита складывается на двойственной основе. «С одной стороны, это выходцы из второго и третьего эшелонов партийно-хозяйственного актива, с другой — бывшая интеллектуальная контрэлита, поднявшаяся к власти на демократической волне противостояния прежней системе и пополнившаяся на этом пути выходцами из теневой экономики. Эти две части сосуществуют в рамках властных структур, так и не слившись полностью»*.

* Галкин А.А. Тенденции изменения социальной структуры // Социол. исслед. 1998. № 10. С. 88.

 

По данным О. Крыштановской, правящая элита на 69,9% сформировалась из субэлит старой номенклатуры (высшее руководство — на 75%, партийная элита — на 57,1, региональная — на 82,3, правительство — на 74,3, бизнес-элита— на 61%)*. Около 3,5 тысячи биографий проанализировали ученые Института социологии РАН под руководством О. Крыштановской. В исследовании «Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту» выделены брежневская, горбачевская и ельцинская элита, между которыми обнаружена кадровая преемственность. Так, 37% ельцинской элиты входили в круг приближенные лиц еще при Брежневе, 39% — при Горбачеве. 70% нынешних глав администраций занимали руководящие посты в бывшей советско-партийной элите.

* Крыштановская О. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 65.

Господствующие позиции в современной элите занимают те, кто именовались в прошлом хозяйственниками — руководители промышленных министерств и управлений, ведущие работники административно-управленческих структур и та часть партийной номенклатуры, которая по своему происхождению и опыту работы была наиболее тесно связана с технократически-хозяйственной деятельностью. Часть партийной номенклатуры (за исключением выбывшей по возрасту) ушла в частный бизнес. Из интеллектуальной, или демократической, контрэлиты к властным функциям пробились немногие*.

* Галкин А.А. Указ. соч. С. 88.

 

Как правило, элита составляет ядро господствующей партии. Очень небольшое по размерам, оно достигает огромного эффекта, заражая массы людей своей активностью и целеустремленностью. Благодаря мощным капиталам они помогают покупать голоса избирателей, нанимать журналистов, публикующих рекламные политические статьи, либо скупают на корню всю газету. Когда Россия перешла от социализма к капитализму, отечественные СМИ лишились государственных дотаций. Потребовались частные капиталы. Их-то и предоставили наиболее богатые люди страны, которых причисляли к олигархам. Сегодня их фамилии у всех на слуху. Финансовую помощь прессе они оказывали отнюдь не бескорыстно: некоторые газеты, журналы и телеканалы стали рупором их идей.

Российская олигархия

 

По Платону, олигархия — это государственное устройство, при котором у власти стоят богатые. У нас же олигархами стали называть самих богатых. Но не каждый богатый в России — олигарх, а только тот, кто разбогател благодаря власти, кто был ею обласкан и в ответ — платил власти. К олигархам в России относят тех, кто финансировал ключевые институты власти, прикармливал сотни чиновников, оплачивал голоса депутатов при прохождении важных законов, кто ставил своих министров; кто, владея средствами массовой информации, формировал общественное сознание.

По данным О. Крыштановской, глубоко изучившей этот вопрос, олигархия в России начала формироваться в начале 90-х годов, когда был создан «уполномоченный сектор экономики»*. К этому сектору относились все наиболее прибыльные сферы бизнеса (банки, ТЭК, металлы и некоторые др.). Этот бизнес сразу стал крупным и всегда находился под эгидой государства. Допускались к лакомым кускам только свои люди. Олигархия проявила себя публично лишь в 1994— 1995 гг., когда на приватизационные аукционы были выставлены «локомотивы российской индустрии» — нефтяные и металлургические компании. После недолгой подковерной борьбы стало ясно, что почти все лучшие предприятия с экспортным потенциалом оказались в руках небольшой группы московских «уполномоченных» банкиров. Так появились олигархи.

* Аргументы и факты, 1998. № 46.

 

Сначала базовыми олигархическими структурами были банки. Но постепенно материнский банк рождал целое семейство различных компаний. Здесь были и посреднические фирмы, и торговые дома, и страховые общества, и детективные агентства, и промышленные предприятия.

Олигархи финансировали аппарат президента и членов правительства, благодаря чему добивались нужных себе назначений на высшие государственные посты. Их выдвиженцы, пользуясь служебным положением, предоставляли им огромные льготы и выгодные международные контракты, укрепляя и без того сильное экономическое и политическое влияние олигархов.

Российские олигархи, составляющие финансовое ядро элиты, в отличие от зарубежных, не имеют за собой долгую историю. Они выдвинулись в конце перестройки, т. е. в начале 90-х годов. После принятия законов «О кооперации» и «О государственном предприятии» первыми начали избавляться от опеки вышестоящих организаций предприятия НТТМ, которые смогли освоить новые рынки и имели определенные льготы. Они первыми освободились от опеки комсомола, включив в свой состав комсомольских и партийных работников, положив тем самым начало созданию новых элитарных групп.

Вторую и самую многочисленную группу составили строительные организации, которые переходили на аренду, распадались на кооперативы, создавали новые организации. Значительная их часть находилась в сфере теневой экономики. Легализация «шабашников» и артелей осуществлялась через кооперативы. Однако апофеозом стала экспортно-импортная деятельность периода 1990—1992 гг., когда многие организации зарегистрировались в качестве участников внешнеэкономической деятельности, получили соответствующие лицензии и квоты на экспорт.

Именно на разнице мировых и внутренних цен при экспортно-импортных операциях, на разнице государственных и биржевых цен на внутреннем рынке, на разных валютных курсах при конвертации рубля были сколочены основные состояния «новых русских»*.

* Лоббизм в России: этапы большого пути // Социс.1996. №3.с.61.

 

После неудавшегося путча 1991 г. произошел стихийный процесс смены элит на всех уровнях власти. В это время лоббирование приобретает криминальный характер. Организации и предприятия создавали свои биржи, банки, экспортные службы, чаще всего с участием региональных властей.

3.4. Олигархи и «новые средние»

 

Сегодня, когда российская олигархия еще находится в процессе становления, становится трудно однозначно оценить ее историческую роль. Некоторые социологи полагают, что власть без олигархов будет честнее, в обществе без них сократится разрыв между бедными и богатыми. Олигархи мешают подняться наверх другим бизнесменам, вывозят весь капитал за рубеж. Одни называют олигархов «акулами капитализма», а другие — прародителями среднего класса.

Может ли олигархия при таких условиях выполнять позитивную функцию в современном российском обществе?

Не правительство, а именно олигархия, по мнению О. Крыштановской, формировала российский средний класс. Те специалисты, которые оставались на службе у государства, получали жалкую зарплату в школах, больницах, научных учреждениях. Те же, кто перешел в частный сектор, уверенно смотрели в будущее.

Эти «новые средние» ничего не воровали, не занимались коммерцией. Они просто работали на богатых. В новый средний класс входили эксперты, аналитики, консультанты, инженеры, бухгалтеры, юристы, экономисты, журналисты, рекламные агенты, риэлтеры, врачи, менеджеры, секретари-референты, работники сферы обслуживания и др.

В крупных частных компаниях появились новые стандарты работы — вежливость, корректность, точность, невиданные ранее в советских конторах и магазинах. «Новые богатые» требовали от своих служащих знания не только своей профессии, но и компьютерной технологии, владения иностранными языками, безукоризненного внешнего вида. Офисы оснащались новейшим оборудованием, и надо было осваивать эту технику. Богатели фирмы, торгующие этим оборудованием. Богатели преподаватели английского языка. Неплохо жили те, кто открывал компьютерные и бухгалтерские курсы. Образование снова вошло в моду.