Глава 3. Индивидуальная психология: Адлер.

Альфред Адлер (1870-1937) родился в австрийском местечке Пензинге близ Вены, родители его принадлежали к среднему классу. Мать была домохозяйкой, а отец, еврей по национальности, торговал зерном. У Адлера были старшие брат и сестра, двое младших братьев (один из которых умер, когда Альфреду было три года) и две младшие сестры.

В то время евреи могли жить в Австрии в двух местах: в добровольных гетто и в населенных иноверцами пригородах. Семья Адлеров жила именно в таком пригороде. Хотя в 1870-90-х гг. усилился антисемитизм, на Адлера, по свидетельствам современников, это повлияло мало. «Альфред жил жизнью мальчика из предместий Вены... Его ранние переживания не позволяли ощущать различия между евреями и неевреями как нечто личностно значимое» (Furtmuller, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1979, p. 331).

Адлер рос болезненным ребенком. У него был рахит, спазмы гортани, в возрасте четырех лет он чуть не умер от пневмонии. Первые годы в школе были трудными, хотя об этом периоде его жизни известно мало. Адлер испытывал трудности с адаптацией, был невысокого мнения о своих физических данных и плохо успевал по математике.

Можно предполагать, что слабое здоровье, тяжелая пневмония в раннем детском возрасте, а также смерть младшего брата повлияли на решение Адлера стать врачом. Он поступил в Венскую медицинскую школу, закончил ее в 1895 г. по специальности офтальмология. Он начал частную практику, но вскоре приступил к разработке системы взглядов на органическую неполноценность и гиперкомпенсацию и в конце концов выпустил книгу «Исследование органической неполноценности и ее психической компенсации» (Study of Organ Inferiority & Its Psychical Compensation, 1907/1917). Так начался его интерес к психиатрии и психотерапии.

Примерно в это время Адлер встретил и полюбил Раису Эпштейн и в 1897 г. женился на ней. У них родились четверо детей — Валентина в 1898 г., Александра в 1901 г., Курт в 1905 г. и Нелли в 1909 г. Александра и Курт впоследствии стали психиатрами и продолжили дело отца.

В конце XIX в. Зигмунд Фрейд работал над созданием своей теории сновидений. Его идеи встречали резкое сопротивление, и Адлер встал на его защиту, призывал объективно оценить идеи Фрейда, а не огульно их отвергать. В 1902 г. Адлер (вместе с тремя другими специалистами) получил приглашение от Фрейда присоединиться к дискуссионной группе, в которой предполагалось обсуждать теорию, философию и психопатологию человеческой натуры. Адлер принял это приглашение. Эта группа получила название «Венского психоаналитического общества». В этот период Адлер учился у Фрейда, продолжая развивать собственные идеи и совершенствовать свое собственное мышление.

В 1910 г. была основана Международная психоаналитическая ассоциация; ее первым президентом был К. Г. Юнг, а вторым Адлер. В том же году стал издаваться новый журнал Zentralblatt fur Psychoanalyse при сотрудничестве Фрейда и Адлера. Адлер бы соредактором, а Фрейд главным редактором. Вместе с тем Адлер продолжал разрабатывать собственные идеи, и когда он стал публиковать свои работы одновременно с критикой взглядов Фрейда, отношения между Адлером и Фрейдом стали напряженными. Дело дошло до того, что Адлер ушел с поста соредактора и президента Ассоциации. Адлер вместе с некоторыми своими последователями позднее основал Общество свободных психоаналитических исследований (Society for Free Psychoanalytic Research)и стал его президентом. В 1912 или 1913 г. Общество было переименовано в Общество индивидуальной психологии. Журнал Zeitschrift fur Individual-psychologie,в котором Адлер был соредактором, стал выходить в 1914 г.

Адлера призвали в 1915 г. в австро-венгерскую армию; несмотря на это, он продолжал разработку своей системы «Индивидуальной психологии». По окончании войны Адлер принял участие в движении австрийской школьной реформы и в 1922 г. открыл в Вене первую консультацию по психолого-педагогической работе с трудными детьми; впоследствии множество таких консультаций было открыто в Германии и Австрии.

Адлер впервые посетил США в конце 1926 г. Он читал лекции, был приглашенным профессором Колумбийского университета в 1929 г., стал первым заведующим кафедрой медицинской психологии в медицинском колледже Лонг-Айленда в 1932 г. В этот период он работал над совершенствованием своего английского (который описывали как «хромающий») и даже научился в возрасте 60 лет водить автомобиль.

В середине 1930-х гг. в Австрии к власти пришли фашисты. В связи с этим Адлер с женой с 1935 г. постоянно жили в Нью-Йорке. Трое детей переехали с ними, а Валентина бежала в Россию (где вскоре погибла вследствие сталинских репрессий). Находясь в Соединенных Штатах, Адлер вел напряженный образ жизни — читал лекции и много писал. 28 мая 1937 г. накануне лекции в Абердине в Шотландии он умер от сердечного приступа. (Биографический материал об Адлере получен из нескольких источников: Bottome, 1957; Furtmuller, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1979; Manaster, 1977; Manaster & Corsini, 1982; Manaster, Painter, Deutsch, & Overholt, 1977.)

Становление и развитие.

Некоторые предпосылки теории Адлера можно отыскать в его биографии: он был болезненным, слабым ребенком и прилагал немалые усилия, чтобы это преодолеть. Позднее, занимаясь общей медицинской практикой, он наблюдал множество «официантов, акробатов и художников, чье благосостояние целиком зависело от физических навыков» (Manaster, 1977, р. 10), что также повлияло на представления Адлера о физической слабости, органической неполноценности и их воздействии на формирование личности. Все это в конце концов привело его к созданию концепции компенсации и гиперкомпенсации (для преодоления неполноценности), что применимо к биологическим, равно как и к психологическим процессам.

Один из наиболее информированных исследователей жизни Адлера Ансбахер разделил работы Адлера (1898-1937) на четыре периода развития (Н. L. Ansbacher, 1978). Первый период охватывает 1898-1907 гг. и «предшествует созданию четкой концепции человека». Адлер пытается разобраться в значении для последующей жизни индивида проявлений органической, физиологической неполноценности (см. главу 1 в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964). Второй период охватывает 1908— 1917 гг. и «предшествует социальному интересу». Адлер впервые обращает внимание на влечение к агрессии, затем переключается на «мужской протест» и «жажду власти» (см. главы 1 и 2 в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964), и наконец происходит смещение к более субъективной, индивидуальной психологии.

Третий период длится с 1918 по 1927 г., это период «социального интереса как переноса». Здесь оформляется концепция социального интереса (чувства сопричастности к другим), социальный интерес представляется важной силой, которая ограничивает или препятствует проявлению влечения к агрессии и жажды власти. В этот момент в теории Адлера сосуществовали две противоположные мотивационные силы: агрессивная сила, связанная с жаждой власти, и сила социального интереса. Согласно Фергюсону (Ferguson, 1989), «Адлер считал социальные узы более фундаментальными для людей, чем индивидуалистические устремления...» (р. 357).

Ансбахер определил 1928-1937 гг. как период «социального интереса как когнитивной функции». Здесь социальный интерес, который Ансбахер (Ansbacher, 1968) называл наиболее характерной концепцией Адлера, стал представляться когнитивной функцией, которую следует развивать и которая задает направление индивидуальным стремлениям. В этот период произошли также следующие важные изменения:

«а) Адлер «переключился с индивидуального превосходства на фундаментальную мотивацию человека к принадлежности...».

б) Он «придал новый смысл превосходству, перенес акцент с социального превосходства на превосходство задачи».

в) Он «признал, что ощущение социальной неполноценности отражает неуважение индивида к себе и сомнение в своей адекватности, что отличается от преходящих ощущений неполноценности, связанных с конкретным заданием или ситуацией».

г) «Потребность в принадлежности и взаимосвязи с окружающими является фундаментальной человеческой мотивацией, и увязана с задачей внесения собственного вклада в общее дело»» (Ferguson, 1989, pp. 357-359).

Разработанная Адлером система индивидуальной психологии демонстрирует любопытную эволюцию мысли; вмешательство основывается на последнем периоде, «социальном интересе как когнитивной функции». Из краткого обзора становления и развития Адлера как исследователя мы видим, что к 1930-м гг. «Адлер перешел от своей первоначальной концепции органической неполноценности и более поздних представлений об устремлениях к власти и социальному превосходству к акценту на потребности в принадлежности и на стремлении внести вклад в благосостояние человечества» (Ferguson, 1989, р. 361). Учитывая эти изменения, подходящим заключением к этому разделу могут служить слова Ансбахера (Ansbacher, 1978): «Безвременная смерть Адлера в возрасте 67 лет оставила открытым вопрос о том, как бы развивалась его теория, проживи он дольше» (р. 145).

Философия и концепции.

Для описания созданной Адлером индивидуальной психологии чаще всего используются следующие эпитеты: холистическая (в противовес редукционистской), феноменологическая (акцент делается на субъективной, личной точке зрения каждого индивида), телеологическая (фокусирование на движении, а не на влиянии прошлого), связанная с теорией поля (фокусирование на самом индивиде и поле его деятельности), социально ориентированная (отношение к человеку как к социальному существу, живущему в мире других таких же существ) (Ansbacher, 1977; Маnaster & Corsini, 1982; Mosak, 1989). «Психология Адлера подчеркивает значение сознания и познания, ответственности, смыслов и ценностей. Она оптимистична, поскольку считает человека создателем и хозяином своей души, пронизана верой в его способность к преодолению препятствий» (Ansbacher, 1977, р. 45). Для лучшего понимания философии адлерианской психологии давайте сначала рассмотрим некоторые концепции, которые были и продолжают быть неразрывно связанными с ней.

Концепции

Чувство неполноценности. Для Адлера чувство неполноценности было универсальным; каждый из нас в той или иной степени его переживает. По мнению Адлера, это идет из детских переживаний собственной слабости, уязвимости и зависимости. Чувствовать собственную неполноценность означает чувствовать себя «хуже других». Это чувство служит индивиду мотивацией к преодолению. «Индивид постоянно испытывает чувство неполноценности, которое служит для него мотивацией» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 117). Вместе с тем Адлер тут же добавляет: «выраженность чувства небезопасности и неполноценности определяется, в основном, детскими интерпретациями» (там же, р. 116).

Стремление к цели. «Психическая жизнь человека определяется его целями» (Adler, 1927/1954, р. 29). Все мы движемся к своим целям, как гласит телеология. Мы целеустремленные существа. «В уме каждого человека существует концепция цели или идеала, к которым следует стремиться из настоящего состояния [неполноценности], преодолевая существующие недостатки и трудности с помощью постановки конкретных целей на будущее... Без ощущения цели всякая деятельность индивида лишается смысла» (Adler, 1929/1969, р. 2). Цели, к которым люди стремятся, устанавливаются в первые годы жизни и становятся впоследствии организующим началом функционирования личности, подвигают нас вперед.

Стремление к превосходству. Эта концепция тесно связана со стремлением к цели и конкретизирует ее; стремление к превосходству также называется «стремлением к совершенству» или «стремлением к поступательному развитию». Это постоянная сила, «присущая людям вообще» (Adler, 1931/1958, р. 68). Это стремление к преодолению препятствий, к завершенности. «Это стремление к превосходству, стоящее за всеми достижениями человечества, лежит в основе всех вкладов в нашу культуру. Вся жизнь человека движется в этом направлении — снизу вверх, от минуса к плюсу, от несовершенства к победе» (там же, р. 69). Таким образом, человеческая динамика рассматривается диалектически — имеется цель (стремление к превосходству или завершенности) и точка начала отсчета (чувство неполноценности) (Ansbacher, 1977). Следовательно, стремление к превосходству (или к достижению цели) и чувство неполноценности являются взаимно дополнительными силами — одна не существует без другой (Adler, 1930, 1929/1969).

Жизненный стиль. Жизненный стиль, или стиль жизни, как его часто называют, является важнейшей организующей концепцией. Жизненный стиль может иметь отношение к «личности», «Эго», «самости». Он включает ориентирующую цель индивида, представления о себе, представления о других, о мире в целом, а также этические убеждения индивида (Mosak, 1989). Это наша когнитивная карта — карта, которая позволяет осмыслить, понять окружающий мир, отреагировать на него, функционировать в нем. Жизненный стиль — целостное образование, поняв его, можно составить представление о функционировании личности. «Чтобы заглянуть в будущее человека, необходимо понять его жизненный стиль» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 195). Понимание стиля жизни является непременным условием проведения психотерапии по Адлеру.

Социальный интерес. Ансбахер (Ansbacher, 1968) ссылается на социальный интерес как на самую характерную концепцию Адлера; эта же концепция, с его точки зрения, наиболее трудна для понимания. В упрощенном виде социальный интерес означает «умение видеть глазами другого, слышать ушами другого, чувствовать сердцем другого человека» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 135). Более сложное определение социального интереса гласит, что он «означает, в частности, интерес к сообществу в целом или ощущение своей причастности к сообществу sub specie aeternitatis (согласно определению, приведенному в Словаре Вебстера: в аспекте вечности; в своей существенной или универсальной форме или природе). Социальный интерес означает стремление к обществу, которое должно мыслиться как вечное, как если бы мы могли думать о нем как о человечестве, достигшем совершенства» (р. 142). Социальный интерес подразумевает эмпатию, идентификацию с другими, сближение с другими. Социальный интерес является критерием психического здоровья. Те кто проявляет социальный интерес, с большей вероятностью являются психически здоровыми, счастливыми, вносят заметный вклад в жизнь общества. Отсутствием социального интереса отличаются совершенно другие люди: «Все неудачники — страдающие неврозами, психозами, преступники, пьяницы, проблемные дети, самоубийцы, извращенцы и проститутки — являются неудачниками, потому что им недостает чувства ближнего и социального интереса» (Adler, 1931/1958, р. 8).

Жизненные задачи. Перед каждым из нас в жизни стоят три задачи: любовь, работа, дружба. Каждая из этих задач является социальной по своей природе, требует для успешного решения сотрудничество и социальный интерес.

Семейная атмосфера и констелляция. Семейная атмосфера связана с типом домашней обстановки, которую родитель или родители создают для своих детей. К типам атмосферы, например, относятся отвергающая, авторитарная, непоследовательная, связанная с гиперопекой или конкуренцией (Dewey, 1971); независимо от своей природы, семейная атмосфера позволяет ребенку получить первые последовательные представления о мире и за счет этого влияет на формирование жизненного стиля.

Семейная констелляция означает состав семьи и место в ней ребенка. Речь идет, например, о положении ребенка в группе сиблингов. Является ли ребенок первенцем, родился ли вторым, последним или он единственный в семье? Положение ребенка в сиблинговой группе может повлиять на развитие личности, иногда выделяются вполне определенные характеристики, связанные с порядковым номером рождения (например, первенцы обычно отличаются повышенной ответственностью, склонны к соблюдению правил и выполнению своих обязанностей). Вместе с тем Адлер (Adler, 1937) подчеркивал, что «на характер ребенка, безусловно, оказывает влияние не порядковый номер рождения, а ситуация,в которой он родился и способ его интерпретации этой ситуации» (р. 211).

Комплекс неполноценности. Чувство неполноценности, по мнению Адлера, является универсальным, это «стимул к здоровому, нормальному стремлению и развитию» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 258). Если это чувство становится чрезмерным или обременительным, возникает комплекс неполноценности, то есть появляется озабоченность своей неполноценностью, что служит причиной сомнений и выраженного дистресса. Чувство неполноценности перерастает в «патологическое состояние лишь тогда, когда ощущение собственной неадекватности переполняет индивида и вместо того, чтобы стимулировать его к полезной деятельности, повергает в депрессию и лишает способности развиваться» (там же, р. 258). Комплекс неполноценности лежит в основе невроза (Adler, 1931/1958).

Комплекс превосходства. Рука об руку с патологическим комплексом неполноценности идет комплекс превосходства. «Вряд ли стоит удивляться, если на фоне комплекса неполноценности обнаруживается более или менее скрытый комплекс превосходства» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 259). Вследствие выраженного чувства неполноценности возникают поведенческие, аффективные и связанные с мышлением проявления превосходства. Сюда относятся презрение, тщеславие, тирания, ворчание, унижение других, гнев, громогласность, невнимание к окружающим, высокомерие, снобизм (там же, р. 261). Все это входит в симптомокомплекс неврозов.

Невротическая диспозиция. Это фундаментальная динамическая сущность, лежащая в основе всех психических расстройств, в том числе невротического характера.

«1) Индивид с ложными представлениями о себе и окружающем мире, то есть с ошибочными целями и ошибочным жизненным стилем, 2) будет склонен к различным формам аномального поведения, нацеленного на поддержание своего мнения о себе, 3) при столкновении с ситуациями, которые, как он чувствует, не удастся успешно преодолеть, вследствие ошибочных представлений и неадекватной подготовки. 4) Ошибочным является центрирование на себе, без учета взаимодействия между людьми. 5) Индивид не осознает эти процессы» (Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 239).

Невротические симптомы, часть невротической диспозиции, выполняют охранительную функцию — поддерживают самооценку, а также служат оправданием неудач (например, «Я не могу этого сделать из-за сильной тревоги»). Таким образом, невроз является расстройством типа «Я не могу..., потому что...» или «Да, но...».

Допущения

На основании этих концепций высказывается двенадцать основных допущений (Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 1-2), в частности:

1. В основе всей человеческой деятельности лежит одна основная динамическая сила, стремление от субъективно неблагоприятной ситуации к субъективно благоприятной, от чувства неполноценности к чувству превосходства, совершенству, целостности. Это стремление является основной движущей силой.

2. Стремление обретает свое специфическое направление от индивидуальной уникальной цели или от идеального «Я», которые, хотя и создаются под влиянием биологических и средовых факторов, являются порождением самого индивида. Так как это идеал, цель фиктивна. Люди креативны. Мы все, в конце концов, хозяева собственной судьбы. Несомненно, биология и окружение влияют на нас, однако эти факторы не являются определяющими, не они делают нас такими, какие мы есть. Напротив, наша собственная креативность — выбор цели, средств, с помощью которых мы намереваемся достичь цели — вот главный определяющий фактор.

3. Цель видится индивиду «словно в тумане», то есть в значительной мере им не осознается. Это область бессознательного, неизвестная часть цели. Хотя наша креативность может быть задействована в стремлении к цели, мы не осознаем полностью, в чем эта цель заключается. Например, не принято думать, что «в возрасте трех лет я определил свой жизненный стиль как контролирующий, чтобы всегда быть хозяином положения». Вместе с тем девиз «быть хозяином положения» может стать темой, организующей жизненный стиль или целью, хотя сознательно мы этого и не признаем. Мы «не знаем» или «не осознаем» этого.

4. Цель становится главной причиной, независимой переменной. Поскольку на основании цели можно судить об индивиде, это может служить рабочей гипотезой для специалиста по психическому здоровью. Цели жизненного стиля могут принимать различные формы, например, угождать, быть справедливым, знающим, успешным (см. Корр, 1986). Но независимо от формы цель является организующим началом для жизненного стиля.

5. Все психологические процессы формируют самосогласующуюся с точки зрения цели структуру, подобно пьесе, которую начинают создавать, имея в виду финал. Эта самосогласующаяся структура личности и есть жизненный стиль. Он устанавливается в раннем возрасте и с этого момента любое последующее поведение, которое, на первый взгляд, противоречит предыдущему, является лишь новым средством на пути к той же цели. Жизненный стиль формируется в первые годы жизни и остается стабильным, организующим началом, под влиянием которого человек действует. Существует четыре типа жизненных стилей — руководящий тип (ruling type),получающий (getting type),избегающий (avoiding type)и социально полезный (socially useful type). (Несколько типов жизненного стиля предложил Мозак (Mosak, 1971). Особенно поучительным нам видится подход Коппа (Корр, 1986), который подразделяет типы жизненных стилей в соответствии с типом, целью, ролевой стратегией, тактикой и наличием или отсутствием социального интереса (см. также Wheeler, 1989).)

6. Все очевидные психологические категории, такие как различные влечения или контраст между сознательным и бессознательным, есть лишь аспекты единой системы отношений и не отражают дискретные сущности и количества. Каждый человек отличается целостностью, а не является набором Ид, Эго и Суперэго. Все мы функционируем последовательно и согласованно. Это учитывается в системе индивидуальной психологии. «Адлер употребил термин индивидуальный в его латинском значении неделимого, поскольку считал человека неделимой органической сущностью» (Ansbacher, 1977, р. 46).

7. Все объективные предпосылки, такие как биологические факторы и личная история, становятся относительными к идее цели; они не являются определяющими, а лишь создают возможности. Индивид использует все объективные факторы в соответствии с собственным жизненным стилем. Абсолютно все подчинено жизненной цели, и все обретает смысл лишь в присутствии этой цели. Цель жизни служит основным организующим началом.

8. Представления индивида о себе и мире, его «апперцептивная схема» и интерпретации как аспекты жизненного стиля оказывают влияние на все психологические процессы. Все, о чем мы думаем, наши убеждения, идеи, установки есть то, из чего мы состоим. «Поведение человека вытекает из его представлений» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 182). Именно наши мысли — то, как мы думаем, — питают наше счастье, несчастье и расстройства.

9. Индивида нельзя рассматривать в отрыве от его социального окружения. «Индивидуальная психология рассматривает и изучает индивида в социальном контексте. Мы отказываемся признавать и исследовать человека в отрыве от других людей...» Таким образом, психология Адлера является социальной психологией. Каждый из нас есть часть социального контекста, понимание индивида возможно лишь с учетом социального контекста, в котором он находится.

10. Все важные жизненные проблемы, включая удовлетворение определенных влечений, становятся социальными проблемами. Все ценности становятся социальными ценностями. Жизненные проблемы — любовь, дружба, работа — это социальные проблемы.

11. Социализация индивида не достигается за счет подавления, ее условием является внутренняя человеческая способность, которую, однако, требуется развить. Это социальное чувство или социальный интерес. Поскольку индивид пребывает в социальном контексте, социальный интерес является решающим фактором его адаптации. Социальный интерес представляется своеобразным клеем, который соединяет людей; благодаря ему становятся возможными социальное и культурное выживание и развитие. Чтобы выживать, развиваться, необходимо сотрудничать. Такова природа социального интереса. Вместе с тем социальный интерес не возникает сам по себе. Это внутреннее свойство необходимо взращивать и развивать, чтобы оно расцвело.

12. Нарушение адаптации характеризуется преувеличенным чувством неполноценности, неразвитым социальным интересом и чрезмерно выраженной целью достижения личного превосходства в сочетании с нежеланием сотрудничать. Соответственно, проблемы разрешаются в центрированной на себе манере «личного смысла», а не центрированной на задаче манере «общественного смысла». У невротических личностей это приводит к переживанию неудачи из-за склонности считать основным критерием ценности своих действий их социальную значимость. С другой стороны, психотические личности, которые объективно также терпят неудачу, не переживают ее в силу непринятия в качестве основного критерия социальной значимости своих действий. Таким образом, в психопатологии наблюдается динамическое единство — преувеличенная неполноценность, низкий социальный интерес, центрирование на себе в качестве цели. Это единство или динамическая конфигурация применимы к неврозам, психозам, а также к другим поведенческим или эмоциональным расстройствам.

Терапия Адлера.

Цели

Цели терапии включают: ослабление преувеличенного чувства неполноценности, повышение социального интереса, исправление базисных ошибок (ошибок мышления) или ошибочной логики, включенных в жизненный стиль. Изменение поведения и устранение симптомов желательны, но недостаточны. «Мы не пытаемся в первую очередь изменить стереотипы поведения или устранить симптомы. Если поведение пациента улучшается, потому что он считает это выгодным на данный момент, но не сопровождается изменением базисных концепций, мы не считаем это успехом терапии. Мы пытаемся изменить цели, концепции и представления» (Dreikurs, 1963, р. 1046). Именно цели, концепции и представления лежат в основе различных поведенческих проявлений и симптоматики.

Терапевтический процесс

Терапевтический процесс целиком связан с пониманием жизненного стиля пациента, выявлением и коррекцией базисных ошибок в этом стиле. В терапии можно выделить четыре этапа (Dreikurs, 1967).

1. Формирование отношений.

2. Оценка и анализ жизненного стиля.

3. Инсайт.

4. Переориентация.

Формирование отношений. Формирование отношений предполагает знакомство с пациентом, «растапливание льда» и привлечение его к лечению. Взаимное уважение и доверие являются важнейшими составляющими терапевтических отношений (Dreikurs, 1967). Кроме того, «для успеха лечения абсолютно необходимо, чтобы врач обладал большим тактом, избегал высокомерия, держался дружелюбно, проявлял искреннюю заинтересованность, сохранял способность здраво рассуждать» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 338). Поведение психотерапевта на этом начальном этапе лечения можно также охарактеризовать как эмпатийное, ободряющее, внимательное, понимающее и социально заинтересованное (Dinkmeyer, Dinkmeyer, & Sperry, 1987).

Оценка и анализ жизненного стиля. Жизненный стиль формируется в первые пять лет жизни, когда способность рассуждать логически еще не развита. «Поскольку у маленьких детей недостаточно развиты логические процессы, многие их представления являются ошибочными или содержат лишь частичную истину» (Mosak, 1989, р. 78). Эти ошибки и частичные истины могут стать частью того, кто и что мы есть, могут стать определяющими компонентами жизненного стиля и проявиться в виде базисных ошибок. Выявлено пять таких базисных ошибок (там же, р. 87).

1. Чрезмерная генерализация. «Люди враждебны». «Жизнь опасна».

2. Ложные или невозможные цели «безопасности». «Один неверный шаг и вы мертвы». «Я должен всем угождать».

3. Ложные представления о жизни и ее требованиях. Типичными могут быть следующие убеждения: «Жизнь никогда не дает мне спуску» и «Жить очень трудно».

4. Принижение или отрицание собственной ценности. «Я глупец». «Я недостойный человек». «Я всего лишь домохозяйка».

5. Ложные ценности. «Будь первым, даже если надо всех растолкать».

Все перечисленные выше ошибочные убеждения отражают ригидные, абсолютистские, негибкие идеи, которые оказывают воздействие на чувства, поведение и волю человека.

Оценка жизненного стиля проводится по пяти направлениям.

«Согласно моему опыту, наибольшего доверия заслуживает подход к исследованию личности, который предполагает тщательное выяснение: 1) самых ранних воспоминаний детства, 2) порядкового номера появления ребенка на свет, 3) расстройств детского возраста, 4) дневных фантазий и сновидений, а также 5) природы экзогенного фактора, который является причиной болезни» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 327-328).

1. Самые ранние детские воспоминания представляют собой первые впечатления детства.

«Из всех психологических проявлений наиболее информативными являются воспоминания индивида. В его памяти содержатся воспоминания о собственных ограничениях и значении обстоятельств. Не существует «случайных воспоминаний»: из бесчисленного множества впечатлений, с которыми индивид сталкивается, он отбирает для запоминания лишь те, которые, как ему смутно кажется, имеют значение для его ситуации. Таким образом, его воспоминания представляют его «историю жизни»; историю, которую он повторяет себе для самоуспокоения или предостережения, для концентрации на своей цели и для использования прошлого опыта для подготовки к будущему, чтобы встретить его во всеоружии проверенного образа действий» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 351).

Эти ранние воспоминания (РВ) рассматриваются как отражение настоящего (Verger & Camp, 1970), позволяя получить ценную информацию о жизненном стиле. При оценке жизненного стиля наиболее простым и эффективным способом выявления РВ является прямой вопрос: «Каковы ваши самые ранние воспоминания детства?» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Критерии РВ разработаны Мозаком (Mosak, 1958). Ранними считаются воспоминания, которые: а) относятся к возрасту младше восьми лет, б) являются единичным, отдельным эпизодом, а также в) сопровождаются зрительными образами. Целесообразно сообщить пациентам о том, что может быть отнесено к ранним воспоминаниям, а затем предложить поделиться некоторыми из них. Собирая данные о РВ, психотерапевт обращает внимание на стереотипию и общий характер воспоминаний. Возможно, в этих ранних воспоминаниях отражена изоляция? обида? преследование? сотрудничество? выступление против других или заодно с ними? В процессе выявления таких стереотипов психотерапевт начинает судить об особенностях жизненного стиля пациента.

2. Очередность рождения ребенка интересует психотерапевта постольку, поскольку он связан с положением ребенка в семье. «Сколько у вас братьев и сестер? Каким по счету вы родились? Как к вам относились ваши братья и сестры? Как сложилась их жизнь? Страдают ли они какими-либо заболеваниями?» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Подобная информация позволяет судить о том, как индивид боролся за свою значимость и принадлежность к семье. Важно получить сведения и о родителях. «Опишите своих родителей, их характер, состояние здоровья. Если их нет в живых, назовите причины их смерти. Как они к вам относились?... Кто был любимцем вашего отца, матери? Какое воспитание вы получили?» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Все эти вопросы помогают составить представление о семейной констелляции и семейной атмосфере.

3. Расстройства детского возраста также проливают свет на жизненный стиль. Поскольку жизненный стиль формируется в первые пять лет, информация о детских расстройствах представляет особую важность. Речь идет в том числе о дурных привычках, страхах, заикании, открытой агрессии, фантазиях и обособлении, лени, лживости и воровстве (см. Адлер, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 386-392).

4. Сновидения, подобно РВ, также являются проективным материалом, который позволяет лучше понять жизненный стиль. Расспрашивая пациента о сновидениях, психотерапевт ставит вопрос прямо: «Что вы видите во сне?» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). В сновидениях, также как в РВ, психотерапевт ищет проявления «индивидуальной логики» или личных взглядов пациента (см. Gold, 1978). О чем говорят сновидения? Как они отражают функционирование в рамках жизненного стиля? Однако сновидения — не единственный источник информации и их следует понимать так:

«Мы не можем объяснить сновидения, не зная их взаимосвязи с другими частями личности. Мы также не можем установить жесткие правила интерпретации сновидений... Имеет значение лишь такая интерпретация сновидения, которая может быть увязана с поведением индивида в целом, его ранними воспоминаниями, проблемами и т. п.» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 362-363)

5. Природа экзогенного, вызывающего болезнь фактора включает стрессовое событие или задачу, которая требует от индивида социального интереса и сотрудничества. Именно «экзогенная ситуация, своего рода зажженная спичка, поднесенная к сухому хворосту, [ведет к расстройству]» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 296). Экзогенный фактор, независимо от своей природы, неизбежно связан с одной из трех жизненных проблем — любовью, дружбой, работой.

Психотерапевт может использовать структурированное интервью для оценки этих пяти аспектов — ранних воспоминаний, семейной констелляции, детских расстройств, сновидений и экзогенных факторов (см. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 404-409). Интервью жизненного стиля представляет собой опросник, позволяющий получить информацию, которая необходима для оценки жизненного стиля и компенсации базисных ошибок. Однако и здесь следует проявлять гибкость, не обязательно точно соблюдать формат интервью. (Действительно, некоторые последователи Адлера вообще не используют структурированное интервью для оценки жизненного стиля, отдавая предпочтение «простой беседе с клиентами, имея в виду, что со временем удастся составить представление о жизненном стиле пациента или клиента» (Manaster & Corsini, 1982, p. 178). Другие интервью жизненного стиля, основанные на оригинальных работах Адлера, представлены рядом авторов (Dinkmeyer et al., 1987; Dreikurs, 1954); Ekstein, Baruth, & Mahrer, 1978; Powers & Griffith, 1987; Shulman & Mosak, 1988).)

Инсайт. Как только психотерапевту самому удалось достичь инсайта в отношении жизненного стиля пациента, следующим шагом является помощь пациенту в достижении такого же инсайта. На этом этапе терапии психотерапевт пытается помочь пациенту уточнить ориентирующую цель; представления о себе и окружающих, мире в целом; понять базисные ошибки. Конечно, достижение пациентом инсайта требует от терапевта времени, усилий и терпения. «Выявление невротического жизненного плана целесообразно производить в дружеской, свободной беседе, причем инициативу в ней всегда следует отдавать пациенту» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 334).

Выявление и понимание жизненного плана происходит в процессе терапии. Этот процесс может проходить неструктурированно, в этом случае психотерапевт вводит в терапию данные о базисных ошибках, когда сочтет это целесообразным. Или же прямо сообщает пациенту информацию, касающуюся жизненного стиля, чтобы отталкиваться от нее в ходе терапевтической дискуссии и диалога (например, Powers & Griffith, 1987).

Переориентация. После того как терапевтические отношения успешно сформированы, завершены оценивание и анализ жизни, а пациент осознал суть своего жизненного стиля, наступает время переориентации, изменения убеждений, лежащих в основе жизненного стиля. Переориентация — это, прежде всего, изменение; она подразумевает модификацию базисных ошибок и преобразование дисфункционального мышления в функциональное. Таким образом, если у пациента выявлена такая базисная ошибка, как склонность к чрезмерной генерализации, задача психотерапевта — помочь ему более реалистично взглянуть на ситуацию. Целью переориентации является «замещение больших ошибок маленькими... [поскольку] именно большие ошибки [могут] привести к неврозу, а незначительно ошибается и практически здоровый человек» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 62). Преобразуя большое в маленькое, следует иметь в виду такое важнейшее соображение: «для последователей Адлера все действие разворачивается в когнитивной сфере» (Manaster & Corsini, 1982, p. 156).

Заключительное слово о терапевтическом процессе. Подходы к описанным выше четырем этапам терапии заметно разнятся, некоторые последователи Адлера не придерживаются определенной структуры, в то время как другие строго следуют ей. Сам Адлер в своей работе использовал оба этих подхода или их комбинацию. В качестве заключительного комментария приведем рекомендации Рудольфа Дрейкурса, наиболее выдающегося из учеников Адлера. Его подход к терапии состоит из пяти элементов.

1. Первое интервью продолжительностью около часа.

2. Сбор социального и семейного анамнеза с помощью опросника, продолжительностью около часа.

3. Проективный тест «Ранние воспоминания» (Early Recollections),проведение которого обычно тоже занимает час.

4. Анализ полученной информации и выводы относительно жизненного стиля,...что также занимает около 1 часа.

5. Собственно терапия... Она может продолжаться несколько месяцев и даже лет, хотя, как правило, терапия по Адлеру длится 20-30часов (Manaster & Corsini, 1982, p. 260).

Техники терапии

Приведенная ниже цитата о психотерапевтах-адлерианцах, как нельзя лучше характеризует самого Адлера.

«Мы, последователи Адлера, ничем не ограничены в своих действиях: все зависит от мнения психотерапевта; в то время как наша теория крепка, методы сильно варьируют. Если говорить коротко, не существует «адлерианского способа» проведения психотерапии и консультирования в смысле набора техник, поскольку техники соответствуют не только теории, но и конкретному клиенту или пациенту» (Manaster & Corsini, 1982, p. 148).

В оригинальных работах самого Адлера, а также в работах его последователей описаны следующие техники.

Моделирование. Психотерапевту, прежде всего, следует быть хорошим образцом для пациента в моделировании сотрудничества, заботы, чуткости, дружелюбия и социального интереса. «Задача врача или психолога состоит в том, чтобы дать пациенту опыт общения с дружески расположенным собратом, а впоследствии перенести пробудившийся социальный интерес на других людей» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 341). Эмпатия, уважение, забота — вот важнейшие характеристики модели.

Парадоксальные стратегии. По мнению группы авторов (Mozdzierz, Macchitelli, and Lisiecki, 1976), Адлер был первым представителем западной цивилизации, который стал использовать и описал парадоксальные стратегии. Пациентам можно рекомендовать «никогда не делать того, что не нравится», «воздерживаться от занятия нелюбимым делом» или «не переставать тревожиться, но одновременно думать о других» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 346-347). При этом можно высказать предположение, что состояние пациента, скорее всего, ухудшится, произойдет откат назад, определенная регрессия. Это предположение имеет целью вызвать у пациента реакцию, направленную на предотвращение реализации сделанного психотерапевтом прогноза. В некоторых случаях можно предложить пациенту усилить ту самую симптоматику, от которой они хотели бы избавиться (в частности, рекомендовать при навязчивом мытье рук делать это еще чаще). Не встречая противодействия своему симптому, а напротив, получая поощрение, пациент, согласно теории, яснее видит его нелепость и начинает более реалистично оценивать ситуацию.

Поощрение. В связи с тем, что эмоциональные нарушения неизбежно отражают неодобрение, важным компонентом терапевтического процесса является поощрение. «На всем протяжении лечения не следует забывать про поощрение» (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 342). В чем же одобрение заключается? Согласно Ансбахеру (Ansbacher and Ansbacher, 1964), сам Адлер определял поощрение как «активацию социального интереса». Однако с практической точки зрения, полезным будет другое определение.

«Поощрение может принимать различные формы, в зависимости от этапа процесса консультирования. Вначале вы даете клиентам понять, что цените их, когда внимательно выслушиваете их рассказ, заслуживаете их доверие, принимая их как полноправных участников процесса. На этапе оценивания... вы поощряете клиента к осознанию своего права выбора и способности к изменению. На этапе переориентации вы ободряете индивида, вселяете в него смелость, побуждая к изменениям. Таким образом, поощрение является важнейшим элементом процесса консультирования» (Dinkmeyer et al., 1987, p. 124).

Интерпретация. Как и в психоанализе по Фрейду и Юнгу, интерпретация играет в психотерапии Адлера важную роль. Вместе с тем фокус интерпретации в системе Адлера совершенно иной. Интерпретация направлена на телеологический (направленный на цель) аспект пациента — на то, к чему индивид стремится. Интерпретации излагаются ненавязчиво, например, начинаются с фраз типа «Возможно...» или «Хотелось бы узнать...». Вот несколько примеров интерпретаций по Адлеру: «Возможно, вы ведете себя именно так, потому что хотите показать ей, что владеете ситуацией?» или «Хотелось бы узнать, не делаете ли вы это для того, чтобы отомстить ей?» В первом примере цель индивида — власть; в последнем — месть. Посредством интерпретации можно помочь пациенту осознать происходящее.

Поймать себя за руку. Пациентам можно рекомендовать ловить себя на действии или симптоме, которые им неприятны. Для этого требуется определенное осознание симптома и обстоятельств его возникновения (например, отмечать свое неуверенное поведение). Если длительно ловить себя на каком-то действии, можно надеяться, что с каждым разом это будет происходить немного раньше. В конце концов, пациент научится предотвращать симптом до его возникновения и в итоге станет вести себя более конструктивно.

Поступать «как если бы». Пациенты часто говорят: «Я не могу этого сделать» (например, «завести друзей», «публично выступать», «расслабиться»). Психотерапевты поощряют своих пациентов вести себя так, как если бы они это могли; им предлагают сыграть роль, пусть и небольшую. Если пациент боится подходить к незнакомым людям и вступать в разговор, ему предлагается представить себе, что он может это сделать, к примеру, в течение ближайших двух дней подойти к одиноко сидящему индивиду и поговорить с ним в течение минуты. Поступая так, словно их страхов не существует, пациенты опробуют незнакомую им ранее роль.

Избегание «Смоляного Чучелка» (Avoiding the «Tar Baby»). У каждого пациента имеются дисфункциональные идеи, убеждения или ожидания, которые он привносит в терапию; хотя они причиняют определенные проблемы, пациент с ними знаком и поэтому не ощущает дискомфорта; следовательно, пациент может стремиться поддержать эти дисфункциональные ожидания, привлекая к этому психотерапевта. Задача психотерапевта в связи с этим состоит в том, чтобы обойти эти дисфункциональные ожидания — так называемое «избегание Смоляного Чучелка». Хотя это «избегание» обычно упоминается как техника, это скорее цель, которую психотерапевт держит в уме и пытается реализовать при необходимости.

«Плевок в суп» (Spitting in the Soup). Считается, что сам Адлер называл эту технику «замутнением чистого сознания» (besmirching a clean conscience).Речь идет о «попытке уменьшить выраженность проблемы, принижая ее полезность в глазах клиента» (Allen, 1971, р. 41), изменяя ее смысл. С этой целью психотерапевт сначала «должен определить цель и выгоды поведения, а [затем] «смешать карты»: уменьшить удовольствие или пользу от этого поведения» (Dinkmeyer et al., 1987, p. 125). Приводится пример использования этой техники (Dinkmeyer et al., 1987), когда психотерапевт говорит своему клиенту Алану, что а) он может продолжать свои попытки быть первым (цель клиента), если желает (выбор клиента), и б) он может продолжать ограничивать себя и лишать себя удовольствий (негативные последствия выбора и цели клиента). В результате суп Алана утрачивает свой вкус. Не существует четких рекомендаций по применению этой техники; в действительности, психотерапевт должен заранее придумать, как «плюнуть в суп», и сделать это, как только «суп» будет подан.

Другие техники. Описано множество других техник, которые могут быть использованы в терапии. Это совет, шутка, домашнее задание, постановка задачи (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964; Dinkmeyer et al., 1987; Manaster & Corsini, 1982). Некоторые психотерапевты даже используют конфронтацию и вступают в случае необходимости в спор (Manaster & Corsini, 1982).

Заключительное слово о стиле терапии и применении техник. Как уже говорилось, последователи Адлера по-разному проводят терапию. Вместе с тем после знакомства с оригинальными работами Адлера становится очевидным, что сам он придерживался активного терапевтического стиля с элементами обучения. Этот стиль присущ его последователям и по сей день, при этом психотерапия рассматривается как «процесс обучения на основе сотрудничества» (Mosak, 1989, р. 83), когда психотерапевт выступает в роли педагога, а пациент — в роли ученика (Nikelly & O'Connell, 1971).