Косн0язычна Риторика без грамматики

(Языковая культура)

Свой язык, слова, фразы, законы

речи надо однажды и навсегда почув-

ствовать, и, когда они станут нашей

второй натурой, тогда надо пользо-

ваться ими, не думая о правилах. Тогда

речь будет сама собой правильно про­износиться.

К. С. Станиславский

 

Слово культура латинского происхождения и означает «воз­делывание», «обрабатывание». Значит, культура речи — это вла­дение языковыми нормами, которые сложились в результате многовековой шлифовки языка нашими предшественниками; это наше богатое наследство, которое мы должны сохранять и развивать, чтобы передать красоту, могущество и неповтори­мость русского языка следующим поколениям.

Публичное выступление, когда «адресат» — не один человек, а целая аудитория, требует от оратора еще большей строгости и ответственности за свою речь, за языковое оформление своих мыслей.

В последнее время все больше внимания уделяется процессу общения, то есть коммуникативной стороне речевой деятель­ности. Но такая односторонность убивает духовную сущность языка как части народной культуры. Вопрос о языке — это и вопрос о нравственности, и о патриотизме, и о порядочности, и о любви — во всем их многообразии. «Наш язык — обществен­ное, национальное достояние, потому-то и за его чистоту и яс­ность ответственность несут власти предержащие; состояние общенационального языка вообще — проблема не академическая, а политическая, и языковая компетенция «говорящих с высоких трибун» — ответственное государственное дело... Ничто — ни уличные объявления, ни речь президента — не должно нарушать нормы языка»1.

Написанное ты можешь еще исправить — заменить слово, упростить фразу, убрать повторы и так далее. Устная речь — совсем другое дело. Она не имеет права на ошибку и ее исправление: «Каждый звук твоего высказывания высвечивает тебя изнутри», — говорит В. Колесов. Письменная и устная

В. В. Колесов. Русская речь.

- СПб, 1998. С. 210.

речи — это формы языка. И если для письменной речи главное — передача смысла, то в устной речи не менее важны средства выражения мысли.

Существует, правда, мнение, что слишком правильная речь скучна, мертва. Но ведь знание законов звучащего слова, в том числе законов языковой культуры, и нужно для того, чтобы хорошо владеть ими, уметь, когда надо, отходить от них, говоря «по-своему». И эти сказанные «по-своему» фразы на фоне пра­вильной речи глубже запечатляются в сознании слушателей.

Литературный язык необходим для единства нации и ее культуры, для точного и умелого социального общения. Однако русский язык пока не воспринимается нами как национальное сокровище, а, между тем, его надо спасать, как это уже делается в отношении памятников старины, культуры, искусства. И нрав Вадим Шефнер, когда с горечью констатирует:

Гаснет устная словесность,

Разговорная краса;

Отступают в неизвестность

Речи русской чудеса.

Необходимо вернуть любовь к родному языку, веру в его беспредельные смысловые и выразительные возможности, в силу его эмоционального воздействия. Нужен профессиональный подход к овладению культурой звучащего слова, повышенная ответственность за будущее родного языка, судьбы национальной культуры.

Трудность публичной речи состоит в ее двойственной струк­туре: письменность и разговорность сливаются в ней воедино. При написании текста содержание насыщается книжно-письмен­ными элементами (когда работаешь с литературными источни­ками), а воспроизведение в устной речи тяготеет к разговор­ности, ибо только в этом случае речь превращается в живой диалог. Однако разговорность публичного слова принципиально отличается от бытового диалога особой языковой и произноси­тельной культурой. Поэтому оратор, который механически пере­носит в публичную речь нелитературный обиходно-бытовой стиль, получивший название «разговорной стихии», допускает ошибку. Нельзя забывать, что, выступая непременно «от себя», выступаешь обязательно и от чьего-то имени: от имени своего города, учреждения, профессии, от имени интеллигентного чело­века вообще. Не стоит ронять своего престижа, не стоит забы­вать: «речь — это зеркало нашей внутренней жизни».

Владеть культурой речи — значит уметь правильно, точно и выразительно передавать мысли посредством языка и верного литературного произношения. «Не умея владеть гонором, — писал М. Горький, — и дерева нe срубишь, а ведь язык — тоже инструмент, музыкальный инструмент, и надо легко и красиво владеть им!»1

На что же следует обращать внимание при совершенствова­нии языковой культуры? Прежде всего — на точность речи, правильное словоупотребление. Например, плохо, если мы гово­рим: «Оратор делает хорошее впечатление», вернее сказать «ос­тавляет». Порой путают «невежду» и «невежу». Но ведь «невеж­да» — это малообразованный человек в какой-либо области зна­ний, не ведающий, не знающий многого. А «невежа» — это невежливый человек, не умеющий себя вести в обществе.

Нередко нарушается привычное сочетание слов: «играть роль» и «иметь значение» (на «играть значение» и «иметь роль»). Смешение паронимов (слов, сходных по звучанию, но различных по смыслу). Особенно часто встречаются в жизни: поступок и проступок, абонент и абонемент, командированный и командиро­вочный, факт и фактор, интеллигентный и интеллигентский, эффектно и эффективно, откровение и откровенность...

Мы часто слышим, как председательствующий «представляет слово оратору» вместо «предоставляет». (В то время как «пред­ставлять» можно чьи-либо интересы.)

Много ошибок в употреблении глаголов: сходить, выходить. «Выходить» — значит двигаться изнутри наружу (с предлогом из). Выходить из трамвая, вагона, автобуса, троллейбуса. А мы слышим, как нас спрашивают в автобусе: «Вы сходите на Льва Толстого?» Тогда как «сходить» — спускаться: с парохода, с поезда, самолета... Существуют сходни, трап, спуск.

Неверно употребляются глаголы: одеть и надеть. Близкие по звучанию, они имеют разные значения. «Одеть» кого-то, а «надеть» на кого-то.

«Выдающий» вместо «выдающийся». «Ложить» вместо «класть». «Оплотит» вместо «оплатит». «Сколько время?» вме­сто «сколько времени?». «Играться» вместо «играть». «Изви­няюсь» вместо «извините» и т. д.

Надо говорить «хотят», а не «хочут»; «разотри», а не «расте­ри». «Искры брызжут», но «ребенок брызгает водой». «Время движется», но «руки двигаются». «Мечет молнии», но «метает молот». «Море плещет», но «дети плескаются»...

' М. Горький. Русские писатели о языке. — Л., 1954. С. 690.

Как говорить: кушать — есть — жрать? Сегодня слово «есть» — норма. Не рекомендуется о себе говорить: «Я кушала», «Я хочу кушать». Это воспринимается как чванство, себялюбие, дурной тон. Зато, обращаясь к другому, можно сказать: «Кушай­те, пожалуйста». А про себя лучше сказать: «Я ела», «Я сыта», «Я хочу есть»...

Ну а с тостами просто беда. Только и слышим: «Я поднимаю тост». Тост — это застольная речь, короткое поздравление, пожелание. Как же можно речь «поднять»?

Слово «благодаря» лучше употреблять тогда, когда за ним следует что-то хорошее: «Благодаря своей доброте он притяги­вает к себе людей», «Благодаря своим знаниям он завоевал авторитет»... Но нельзя сказать: «Благодаря сухой погоде возник­ла угроза лесных пожаров», «Благодаря наводнению погибли сотни людей».

Одним из распространенных сегодня недостатков речи явля­ется неточное употребление выражений со словом «пара» — «пара слов», «пара лет»: «В заключение хочу сказать пару слов», «Разрешите добавить пару слов», «Пару лет назад этот завод был жемчужиной», «Пару слов скажу о том, как преодолевать волнение» и т. д. По-русски так говорить нельзя. Слово «пара» в нашем языке можно применять, если речь идет о двух однород­ных или одинаковых предметах, вместе употребляемых и состав­ляющих одно целое (пара весел, пара чулок); а также, если «пара» — это двое, рассматриваемые как нечто целое (влюблен­ная пара, гуляющая пара, гулять парами, супружеская пара). Выражения же «Я вам скажу сейчас пару теплых слов», «Можно вас. оторвать на пару минут», «Мне это сделать пара пустяков» и тому подобные перлы рассматриваются как формы бытового разговора с налетом фамильярности. Следовательно, надо избе­гать подобных выражений в публичном выступлении, которое должно быть хоть и доверительным, но официальным разгово­ром оратора с аудиторией.

Культура речи — это и соблюдение стилистической точности. Нельзя допускать разнобоя в соединении слов. Один смысл заключен в словах «предстоящая» (деловой стиль), «будущая» (нейтральный стиль), «грядущая» (торжественный стиль). И было бы странно, заканчивая выступление, объявить слушателям о том, что в «грядущую встречу мы с вами остано­вимся на жестово-мимических средствах общения».

«Что день грядущий мне готовит?» — говорит пушкинский герой, находясь в особом состоянии духа перед дуэлью, которая оборвет его жизнь.

В нашей жизни, к сожалению, отсутствует высокий стиль речи. Исчезли торжестве шиле фразы и слова. Говорим на быто­вом уровне. Низкий стиль, который принимают за «язык паро­да», лег сегодня в основу литературного языка. И подтверждение этому можно найти во многих произведениях современных ав­торов. «Люмпенизацией, подравниванием под самый низкий стиль, охвачены мы все. Это и смешение стилей ("Вы торчите, как фиги из ада" — Е. Евтушенко), и неразличение жанров, вообще искажение всех мыслимых пропорций в употреблении слова. Происходит утрата внутреннего лада между человеком и его языком. Восстанавливая его, подстраиваясь под становя­щийся нормой жаргон, личность неминуемо изменяется в силу обратной связи: мы говорим, как думаем, и думаем, как гово­рим». Речевая ущербность официальных лиц государства гово­рит об отсутствии конкретности мысли: «Процесс пошел», «Дру­гой альтернативы нет» (альтернатива и есть иной выбор), «Теку­щий момент», «Мы были на грани подъема», «На порядок вы­ше», «Обречь на успех» (обречь — предназначить к какой-либо неизбежной участи — обычно тяжелой. «Не я обрек твои младые годы на жизнь без счастья и свободы». Н. А. Некрасов).

А сколько появилось разных подвижек, наработок, подпиток, пробуксовок, напряженок, незавершенок, утечек мозгов, отка­ток... Против чиновничьего языка выступали такие художники слова, как М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Чехов, И. С. Тургенев. «Какая гадость чиновничий язык! — пишет А. П. Чехов — исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны... — и все это без всякой надобности... Я читаю и отплевываюсь». «Пахнущий вонючей кислятиной канцелярский язык»2, — вторит ему И. С. Тургенев. Но он, этот чиновничий язык, жив и сегодня! Надо научиться краткости речи, зная, что «лишнее слово в досаду вводит». Выражая мысли, избегать обилия предлогов (в деле, в части, по линии, в отношении...), вводных предложений (по сути дела, подводя итоги года, так сказать, видим, как гово­рится, неутешительные результаты). Они делают фразу громозд­ко и, труднопонимаемой.

Устная речь и отличается от письменной более короткими и простыми по структуре фразами. Они легче осознаются слуша­телями. Краткость речи — это и краткость самого выступления (если не определен регламент). Ибо в «многословьи нет спасе­нья», «Краткость — сестра таланта», «Коротко и ясно: оттого и прекрасно».

' В. В. Колесов. Русская речь. С. 224.

2 Там же. С. 20.

Точность и краткость речи будет способствовать ее логично­сти. Трудно уследить за логикой такой фразы: «Нам предложено в какой-то степени, в частности, издавать методическую литера­туру в первую очередь». Начинаешь невольно думать: «А почему в какой-то степени, а не просто в первую очередь?» Или еще фраза, произнесенная оратором: «Но я не пришел сюда, чтобы в хорошем свете показать нашу работу».

Надо следить не только за логикой фразы, но и за логикой развития мысли, развертывания содержания. Этому помогают произносимые между завершающими мыслями слова типа: следовательно, итак, значит, во-первых, во-вторых, в-третьих, иначе говоря и т. п. Они не только облегчают понимание смысла речи, но и вносят элемент разговорности.

Конечно, надо избегать наукообразности речи, не злоупотреблять научными терминами и иностранными словами. Мы любим брать на вооружение и употреблять к месту и не к месту появившиеся новые слова. В программе «Время» нам сообщают о том, что «космонавты вели визуальное наблюдение за Луной». И здесь слово «визуальное» на месте. Но вот ведущая телепередачу, обращаясь к труженикам сельского хозяйства, говорит: «Визуально я познакомилась с вами». И на лицах мно­гих появляется явное смущение: не поняли они, когда и как это «визуально» познакомилась она с ними.

Часто говорят «оптимальный» срок сева вместо «наилуч­ший», «спонтанный» разговор вместо «случайный» или «не­преднамеренный», «релаксация мышц» вместо «расслабление», «дискурсивный» человек вместо «рассудительный», «хобби» вместо «увлечение», «брифинг» вместо «совещание»... А вот еще примеры из современных СМИ: «сейчас превалирует вер­бальный способ общения. Пора обогащать его иными — аудио­визуальными средствами передачи информации», «товары для этой социально приоритетной группы населения должны идти по более низким цепам», «надо обобщать данные обратной связи. И эту матрицу корреляций использовать в своей деятельности»...

Уик-энд. Имидж. Спонсор. Дайджест. Макияж. Менеджмент. Фундатор. Гейм. Истеблишмент. Импичмент. Андеграунд... Мы потонули в потоке иностранных слов. «Чужое слово не имеет образа, ясного всем, и потому так пластично!.. Так и хочется передать им всякие мысли, какие приходят в голову. А приблизи­тельность мысли легче всего облечь в иностранное слово, ведь все вокруг понимают его, как и ты, приблизительно»1.

В. В. Колесов. Русская речь. С. 204.

«Леность наша охотнее выражается на языке чужом», замечал А. С. Пушкин. «Слово всегда есть, да ум наш ленив», поддерживал его Н. А. Некрасов.

Потом многое отбросится. Сохранится то, что не противоре­чит вкусу русской разговорной речи. Иностранное слово пере­стает быть чужим, «когда впитает в себя смыслы коренных русских слов, обкатается в разговоре, станет необходимым как вода, как воздух»'.

Наряду с засорением речи иностранными словами появились еще и «модные» слова и выражения. Мода по Далю — «ходящий обычай, временная, изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покроях одежды и нарядах». С модными нарядами, песенками звучат и модные слова. Козел. Достал. Оттянуться со вкусом. Классно. Клево. Кайф. Расслабиться. Прикольный Опустить... Зачем думать, зачем размышлять, зачем искать паи более подходящее слово? Все легко и просто! И не важно, слово перестает выполнять свою функцию.

Надо освобождаться от прилипчивых штампов в речи: заост­рить вопрос, порядка двадцати процентов, имеет место, поднять! на должную высоту, узкое место, целиком и полностью. Примелькавшиеся в речи, они проходят мимо сознания слушателей потому, что не несут информации. Штамп — это смысловая пустота, способная вызвать только досаду, раздражение. Штампами стали и такие слова, как «в рамках» (все теперь происходит у нас «в рамках»), «остаточный принцип».

Все сейчас закомплексовано: комплексный подход, ком­плексное воспитание, свинокомплекс, строительный комплекс, комплекс неполноценности, закомплексованный человек...

Человеческий фактор. Банк идей. Пакет предложений. Одно­значно. Лицом к экологии. Лицом к культуре. Обществу надо повернуться лицом к человеку. Без проблем. Твоя проблема. На сегодняшний день...

А как можно не тревожиться оттого, что в твоей речи есть навязчивые слова и выражения, которых и не замечаешь: ну, вот, значит, так сказать, вообще, короче говоря, понятно, где-то, как-то, когда-то...

Раньше мы говорили: «Военные действия происходили где-то в районе Волхова», и слово «где-то» указывало на место действия. Теперь же: «Где-то через час произойдут переговоры в Японии», — говорит политический обозреватель. «Эта мысль

В. В. Колесов. Русская речь. С. 198.

где-то прослеживается в моем рассказе», — сообщает писатель. «Я где-то почувствовала эту роль», — констатирует актриса. «Мы как-то понимаем, что с этим где-то как-то надо кончать». «Лекторов-методистов где-то даже как-то полюбили». «Новые слова «гласность», «демократия», «плюрализм», «ускорение», «человеческий фактор» и другие где-то, как-то народ стал по­нимать». «Где-то он прав, а где-то не прав», — произносят с различных трибун ораторы.

Лингвисты справедливо связывают наводнение современной речи этим словесным мусором с образом нашей жизни. Как мы порой «где-то» работаем, «как-то» относимся к делу, «когда-то» забываем о совести, так и говорим неопределенной, ни к чему не обязывающей речью.

Доктор наук, профессор Л. в двадцатиминутном выступлении на конференции 66 раз сопроводил свою речь навязчивым вы­ражением «так сказать, товарищи». Разумеется, звучало оно очень сокращенно — «таскать, тащи». Еще больше поразил известный режиссер, сопроводив свое 15-минутное выступление навязчивым выражением «таскать» 121 раз! Трудно поверить? Поверьте. Он значительно обогатил палитру навязчивых слов и выражений, говоря: МЫСКАТЬ и ВЫСКАТЬ собрались-СКАТЬ для тогоСКАТЬ, чтоБСКАТЬ найтиСКАТЬ общее-СКАТЬ в нашем искусстве. ВЫСКАТЬ и МЫСКАТЬ знаем, что СтаниславскиСКАТЬ оставил намСКАТЬ свою систсму-СКАТЬ. ОНСКАТЬ иаМСКАТЬ...

Оказывается возможны и такие варианты, как: ВЫСКАТЬ, МЫСКАТЬ, ОНСКАТЬ, ТАСКАТЬ, КАСКАТЬ, ТУСКАТЬ, НАССКАТЬ, БЫТЬСКАТЬ, НАМСКАТЬ...

И этот режиссер выступал от имени профессионального ис­кусства перед самодеятельными артистами, выступал от имени уважаемого театра, от имени профессии режиссера, которая предполагает высокую культуру речевого поведения. Ан нет! Прислушайтесь как говорят многие артисты, когда их интер­вьюируют, и вы убедитесь в том, что не все заботятся о престиже творческой интеллигенции.

Бывают случаи, когда речь выступающего звучит двусмыс­ленно. «Он, художник, все эмоции вылил на эту картину» (искусствовед в телевизионной передаче «О современных ху­дожниках»). «Когда он из своих уст рассказывает — это сильнее действует» (заведующая библиотекой). «Если понятия как бы наложены на лекцию — она научная. Вот и давайте попытаемся наложить кое-что на пашу лекцию» (лектор-методист, профес­сор).

«Речь — это акт деятельного сознания, а не автоматизиро­ванное отправление психофизического организма... Наша речь всегда должна быть известным образом построена. Она есть объект культурного преодоления, нуждается в некоторой стили­стической организации»'.

Нужно стремиться прежде всего к простоте речи. В простоте есть два важных элемента: честность и смелость. Только честные люди осмеливаются говорить просто.

А вот как вычурно говорят и пишут многие представители современной интеллигенции: «Советский человек — это мутаци­онное следствие миграции и манкуртизации», «Шел процесс деструктуризации общества, люмпенизации гражданского насе­ления», «Уродливо сформированный менталитет миллионов людей», «Споры фантомов», «Раритетные девушки», «Симуля-торская литература официоза», «Духовный коллаборационизм». «Мы говорим не на русском языке, а на каком-то суржике, — утверждает в конце статьи автор, восклицая: — Язык ведь все выдаст, все обнажит!»2 И действительно, язык автора все обна­жил...

Можно ли принять язык ученого-историка, рассуждающего о культуре и руководстве ею: «Попытка ввести глобальный со­вет окончилась разрушением самих механизмов культуры... И что же вышло? Приказнорасстрельный документооборот был удачно дополнен застрелыюэнтузиастической массовой комму­никацией... Если для общества можно построить глобалистскую схему доминантной ситуации, то это заведомо плохо»5.

И пусть как напутствие звучат сегодня слова великого зна­тока русской речи Александра Сергеевича Пушкина: «Да говори просто: ты довольно умен для этого».

И действительно, чем больше знает человек, чем он более образован, воспитан, уважает тех, к кому обращено его слово, тем более проста и доступна для понимания всякого слушающего его речь: «Честна не кудрявая речь, а правдивая»...

Сохраняйте же свой индивидуальный язык. Обогащайте его непременно, но разумно, не подражая слепо другим, чья речь не может являться образцом для подражания.

1 Г. О. Винокур. О культуре языка. Цит. по кн.: Основы культуры речи. Хрестоматия. - М., 1984. С. 166.

2 Т. Иванова. Химера // Огонек. 1990. № 35.

3 И. В. Пешков. Три июля в беседах о речевом общении: Сб. — М., 1989. С 58.

 

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

Как понимается слово «культура»?

Для чего нужен литературный язык?

В чем двойственная структура публичной речи? На что следует обращать внимание при совершенствовании своей речевой

культуры?

Что надо знать о словах «благодаря» и «пара слов»? Как следует относиться к иностранным словам, которыми насыщается

современная русская речь?

Что значит «штамп» и «навязчивые слова и выражения»? Какие слова А. С. Пушкина служат нам в качестве одного из законов;

публичной речи?

 

МОЕ БОГАТСТВО - МОЙ ЯЗЫК

(Языковые средства выразительности)

Пред вами громада — русский

язык! Наслажденье глубокое ждет вас,

наслажденье погрузиться во всю неиз-

меримость его и изловить трудные за-

коны его...

Н. В. Гоголь

Познать и почувствовать все богатство родного языка, род­ной речи — одна из задач тех, кто решается выступать публич­но.

Действенное живое слово — непременное слагаемое речи содержательной, научно-доказательной, правдивой, логичной, целеустремленной, наполненной юмором, убежденностью в правоте суждений и так далее.

Эмоциональное воздействие речи усиливается и тогда, когда оратор знает и умело применяет в своем выступлении языковые средства выразительности. На них мы и остановим наше вни­мание.

Выразительность, эмоциональность публичной речи усили­вают стилистические фигуры — повтор, анафора, эпифора, ин­версия, градация, персонификация, риторический вопрос; лекси­ческие средства — сравнение, синонимы, омонимы, эпитеты, метафоры, перифраз, гипербола и др.

Усиливают выразительность речи и облетают ее восприятие и так называемые сегментированные к о н с т р у к ц и и (конструкции, состоящие из двух частей-сегментов, т. е. отрез­ков). Легко почувствовать экспрессивность приема сегментации, произнося два варианта одного и того же по содержанию пред­ложения:

— Почему подвергается нападкам слово «патриотизм»?

— Слово «патриотизм». Почему оно подвергается нападкам?

— Кто такие демократы? _ Демократы... Кто они?

Высказывание, разделенное на две части, с паузой между ними, легче воспринимается слушателями. Мысль становится доходчивее, когда она передается не целиком, а по частям. «В самом деле, если письменный язык может представить выска­занные мысли в форме органического и связного предложения, то потребность в быстром сообщении вынуждает представлять

 

элементы высказывания, так сказать, в виде отдельных кусков с тем, чтобы их можно было переварить»1.

Выразительность разговорной речи создают и присоеди­нительные к о н с т р у к ции, воспроизводящие устную речь в ее живой непосредственности. Причем в нашем сознании при­соединительные конструкции возникают после того, как сфор­мировалась основная мысль, когда к основному высказыванию добавляются дополнительные сообщения, разъяснения, уточне­ния. Например:

«Будем же серьезно относиться к своей профессии. По-настоящему серьезно!»

«Надо уметь радоваться жизни. Искренне радоваться!» «И подавайте, подавайте воды всякому, кто будет нуждаться. Подавайте стакан, наполненный самым простым участием ко всякому человеку, нуждающемуся в нем». (Архимандрит Иоанн)

Экспрессивность высказыванию придает такая стилистиче­ская фигура, как повтор с л о в а или словосочетания. Особенно выразителен повтор начальных слов и словосочетаний (анафора). Отдельные слова и словосочетания иногда повторя­ются и в конце предложений (эпифора). Речь при таких приемах становится более организованной, сильнее захватывающей вни­мание слушателей. Мы знаем, какое эмоциональное воздействие имело в годы Великой Отечественной войны стихотворение К. Симонова «Жди меня». Неоднократно повторенное «Жди меня» в различных ситуациях жизни, отраженной в стихах, имело невероятно внушаемую силу веры.

Вслушайтесь в слова П. А. Столыпина:

«Теперь Государь пытается собрать рассыпанную храмину русского народного чувства, и выразителями этого чувства являетесь вы, господа. И вы не можете отклонить от себя ответственность за удержание этих держав­ных прав России. Вы не можете отвергнуть от себя и обязанностей, несомых вами в качестве народного представительства. Вы не можете разорвать с прошлым России».

А вот фраза из простой газетной заметки, но пронизанной болью солдата войны М. Трубчанинова:

«Этот дот — моя смерть. Этот дот — моя жизнь. Этот дот — па­мятник погибшим браткам. Этот дот — мои сны».

Ш. Баллы. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. С. 84. Цит. по кн.: Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. М-, 1980. С. 57.

Часто прием словесных повторов «монтируется» с приемом градации, когда слова, относящиеся к одному предмету, рас­полагаются в последовательном порядке. При этом приеме мысль выражается более точно, четко и эмоционально.

«Множьте любовь! Множьте щедрость! Множьте великодушие ваше!»

(Л. Андреев)

«В Сербии нас любят

горячей, искренней, почти нежной любовью». (Л. Андреев. Слово о Сербии.)

«Дивный путь малых дел, пою тебе гимн! Окружайте, люди, себя, опоясывайтесь малыми делами добра — цепью малых, простых, легких, ничего вам не стоящих добрых чувств, мыслей, слов и дел!»

(Архимандрит Иоанн)

«Власть в России должна быть красивой, освященной Божественной благостью, совестью, честью и ответственностью перед потомками за судьбы Отечества». (В. Белабанов, скульптор)

Ведь если человек не ограничивается одним словом, оцени­вая то или иное событие, а прибегает к нескольким словам, то каждое последующее слово звучит более эмоционально, более действенно.

Экспрессивность речи придает такой стилистический прием, как многосоюзис (полисиндетоп) и бессоюзие (асиндетон). Вспомним пушкинские строки:

И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь.

Вот еще примеры: «Да, он беден и бос, и руки его в мозолях, и тело его в шрамах, и душа его налита неиссякаемой скорбью; он серб, у которого дети вместо школы должны драться за сво­боду и жизнь» (Л. Леонов. Слово о Сербии).

Обратите внимание на Библию. Текст Библии изобилует союзами:

И рече Бог: сотвори человека

По образу нашему и по подобию,

И да обладает рыбами морскими,

И птицами небесными,

И зверьми, И скотами, И всею землею,

И всеми гады пресмыкающимися по земли.

И сотвори Бог человека,

По образу Божию сотвори его:

Мужа и жену сотвори их.

И благослови их Бог, глаголя:

Раститеся и множитеся,

И наполните землю,

И господствуйте ею...

А если обратитесь к пушкинскому «Пророку», то тоже убе­дитесь в том, что многосоюзие придает многозначность, глубин­ный смысл, внутреннюю наполненность, торжественность проис­ходящему:

...Моих ушей коснулся он,

И их наполнил шум и звон:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дальней лозы прозябанье.

И он к устам моим приник

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный, и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои

Вложил десницею кровавой.

И он мне грудь рассек мечом

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул...

Еще пример из другого произведения А. С. Пушкина:

Не многим, может быть, известно, Что дух его неукротим, Что рад и честно и бесчестно Вредить он недругам своим; Что ни единой он обиды С тех пор как жив не забывал, Что далеко преступны виды Старик надменный простирал; Что он не ведает святыни, Что он не помнит благостыни, Что он не любит ничего, Что кровь готов он лить, как воду, Что презирает он свободу, Что нет отчизны для него.

Вот как используя союз «что» (употребляется для связи при­даточного предложения со сказуемым или иными членами глав­ного, имеющим значение думать, говорить, знать, чувствовать...), поэт нарисовал образ изменника Мазепы в поэме «Полтава».

Бессоюзие также делает речь более эмоциональной и экс­прессивной:

Увы! куда не брошу взор,

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы...

(А. С. Пушкин)

Швед, русский — колет, рубит, режет.

Бой барабанный, клики, скрежет.

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон.

(А. С. Пушкин)

На эмоциональный строй речи влияет инверсия — переста­новка обычного порядка слов в предложении с целью усилить выразительность речи. В русском языке порядок слов — свобод­ный. Это значит, что за тем или иным членом предложения не существует строго закрепленного места. Но при перестановке слов заметно меняется течение речи, ее мелодия. Движение от известного к новому образует прямой (объективный) порядок слов: «Человеческие поступки бывают непредсказуемыми». Ин­версионный же, обратный порядок слов вносит в речь экспрес­сию, разговорную интонацию: «Непредсказуемыми бывают чело­веческие поступки».

Стоит обратный порядок слов, например в стихах С. Есенина, заменить на привычный прямой, как исчезнет вся поэзия его строк:

«Отговорила роща золотая» — золотая роща отговорила; «Заметался пожар голубой, позабылись родимые дали» — голубой пожар заметался, родимые дали позабылись.

И как поэтично звучит прозаическая фраза, в которой ис­пользован прием инверсии:

«Поступки нужны для доброго привития человеку жизни высшей, психологии небесной, воли светлой, желания доброго, сердца справедливого и чистого, любви нелицемерной». (Архимандрит Иоанн)

Мы видим здесь не прямой порядок слов, а инверсионный. Он позволяет наиболее ярко выделять прилагательные, характе­ризующие нравственные основы жизни человека.

Особенно много примеров можно найти в поэзии.

Не может оратор обойтись и без таких естественных и про­стых средств выразительности, как сравнение и противопостав­ление. К ним прибегали в своих выступлениях великие ученые И. М. Сеченов, И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, С. И. Вавилов, А. Г. Столетов и другие. Сравнение — это первичная и элемен­тарная форма познания предметов и явлений природы. Вот по­чему сравнениями, противопоставлениями наполнены речи ху­дожников, режиссеров, актеров, людей всех творческих профес­сий.

Сравнение, сопоставление, противопоставление способствуют лучшему пониманию предмета, его сути, подчеркивают неповто­римую особенность, индивидуальность предмета. Эти приемы используются для оценки предмета и своего отношения к нему. Они возбуждают воображение слушателей, вызывают у них зри­тельные представления, что повышает внимание и эффектив­ность восприятия речи оратора.

Формы и виды сравнения, противопоставления, сопоставле­ния очень многообразны — от простого (мал золотник, да дорог) до развернутого, раскрывающего глубину смысла:

«Мы смотрим на звезду по двум причинам: потому, что она излучает свет, и потому, что она непостижима. Но возле нас есть еще более нежное сияние и еще более великая тайна — женщина!» (В. Гюго)

«Мелкие хорошие поступки — это вода на цветок личности человека».

(Архимандрит Иоанн)

«Если жить только для себя, своими мелкими заботами о собственном благополучии, то от прожитого не останется и следа.

Если же жить для других, то другие сберегут то, чему служил, чему отдавал СИЛЫ». (Д. Лихачев)

«Эстетизм — это красивость, а не красота, любование, а не любовь, сердитость, а не гнев». (Л. Н. Толстой)

Оратор использует в своей речи, делая ее более образной, и такие стилистические средства выразительности, как метафора и эпитет, аллегория и гипербола, перифраз и оксиморон...

Метафора — это слово или оборот речи, заключающий скрытое уподобление, образное сближение слов па базе их пере­носного значения. Эпитет — это слово, подчеркивающее ха­рактерное свойство предмета. Есть метафоры бытовые. Напри­мер: Идет дождь. Кружится голова. Горящие глаза. Тонкий голос.

Железная воля. Кровь с молоком. Горячее сердце. Встает солнце. Тяжелый характер. Торговая сеть. Потерял голову. Еле унес ноги. Клапан сердца. Усталость металла. Ратные подвиги...

Есть метафоры и эпитеты поэтические: «Мы пьем из чаши бытия» (М. Ю. Лермонтов); «Дрожит печальная луна! В душе рождает грусть она»; «Радостный луч молодого дня»...

Оратору надо знать и обогащать свой язык различными фразеологизмами. Фразеологизмы многообразны по своей стилевой окрашенности. Высокие, торжественные: На поле брани. Сыны Отечества. Неодобрительные: Мелко плавает. Семь пятниц на неделе. Переливать из пустого в порожнее. Из пальца выса­сывать. Иронические: Плакать в жилетку. Тишь да гладь. Грубые: В хвост и в гриву. С жиру бесится. Рыло воротит. Шутливые: Сапоги всмятку. Кормить завтраками. Тютелька в тютельку...

Для выработки чувства стиля рекомендуется придумывать целые фразы с применением того или иного фразеологизма:

«Сыны Отечества, на поле брани не посрамите Русь святую!»

«Ну что за человек? Семь пятниц на неделе. Нет, положиться на него

нельзя!»

«Водить нас за нос вам не надоело? Не надо же высасывать из пальца

того, что высосать нельзя!»...

В. Г. Белинский называл фразеологизмы «народной физио­номией языка». Они выражают «русскость» русского языка. Наши фразеологизмы очень точны по смыслу, они схватывают суть явлений действительности. Например, о сильном ливне русский скажет: «Льет как из ведра», соответствующее англий­ское выражение будет: «Дождь льет кошками и собаками», а немецкое: «Дождь льет, как на дохлую собаку».

Фразеологизмы своей точностью и образностью зримо, кар­тинно воспроизводят определенные действия, ситуации, состоя­ния: «Сидит, как в рот воды набравши». «Дать стрекача». «Пятая спица в колеснице». Они делают речь краткой, сжатой, придают ей необычную целеустремленность, энергичный тон: «Почивать на лаврах». «Повесить нос». «Держать ухо востро»...

Оксиморон — это стилистический прием, в котором соче­таются несоотносимые друг с другом понятия, создающие неожи­данное смысловое единство: «живой 'труп», «живые мощи», «оп­тимистическая трагедия», «горячий снег», «звонкая тишина», «сладкая скорбь», «пышное природы увяданье» (А. С. Пушкин). «Мама, ваш сын прекрасно болен» (Вл. Маяковский). «Жар хо­лодных чисел» (А. Блок). «Нарядно обнаженная» (А. Ахматова).

Бедняк — богат: все людям отдает.

Богач — бедняк: он все себе берет.

Зависит все от внутреннего духа:

Младой старик, но старая младуха.

Подл и бездарен, а всюду почет.

Черная кровь в его жилах течет.

Больше всего примеров можно найти, конечно же, в художе­ственной прозе и поэзии. Помните:

«И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь» (М. Ю. Лермонтов).

Метонимия — обозначение предмета или явления по одно­му из его признаков.

Гирей сидел, потупя взор,

Янтарь в устах его дымился...

(А. С. Пушкин)

Читал охотно Апулея, (вместо: книгу Апулея «Золотой осел») А Цицерона не читал... (А. С. Пушкин)

А в двери — бушлаты, шинели, тулупы. (Вл. Маяковский)

Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый. (И. С. Крылов)

Антонимия — сочетание словесных пар с противополож­ным значением:

Все это было бы смешно,

Когда бы не было так грустно.

(М. Ю. Лермонтов)

 

...волна и камень,

стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

(А. С. Пушкин)

 

В словах, что люди говорят,

Есть и огонь и лед.

противоядие и яд,

соль горькая и мед.

(Восточная мудрость)

 

Аллегория — это иносказание, которое передает отвле­ченную идею с помощью конкретного образа. Существует мно­жество аллегорических поэтических образов: Весы — Правосудие, Крест — Вера, Якорь — Надежда, Сердце — Любовь...

Проснешься ль ты опять, осмянный пророк!

Иль никогда на голос мщенья

Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,

покрытый ржавчиной презренья? (М. Ю. Лермонтов)

В ораторской речи встречается и такой тип иносказания, как перифраз. Перифраз — это поэтический оборот, который состоит в замене названия предмета указанием на его существен­ные признаки:

Дом — кров над головой. Хлопок — белое золото. Нефть — черное золото. Газ — голубое топливо. Мед — нектар полей. Кукуруза — царица полей. Боксер — мастер кожаной перчатки. Лев — царь зверей. Верблюд — корабль пустыни. Орган — ко­роль инструментов. Реки — водные артерии. Медведь — хозяин тайги. Депутаты — народные избранники. Пшеничное поле — золотой прибой. Поле — зеленый океан. Человек — хозяин своей судьбы, уникальный обитатель вселенной. Санкт-Петер­бург — город на Неве, город Петра, город-герой. Лес — зеленый друг, зеленый пояс, зеленое ожерелье, зеленая зона, зеленый щит, зеленый наряд, зеленое золото...

Как видим, синонимический ряд может состоять не только из лексических единиц, но и из перифрастических фраз и фра­зеологизмов. Перифраз способствует обогащению речи оратора, усилению ее выразительности и образности.

Тавтология как проявление речевой избыточности (старые ветераны, в марте месяце, коллеги по работе...) нежелательна. Но тавтология может быть и сильным выразительным средст­вом. «Углубление в речи одного и того же слова, — указывал А. Потебня, — дает новое значение — объективное или субъек­тивное»: Горе горевать. Клич кликать. Диво дивное. Чудо чудное. Суета сует. Видимо-невидимо. Один-одинешенек. Жить-пожи­вать. Грусть-тоска.

Тавтология часто встречается в пословицах и поговорках: Слыхом не слыхать, видом не видать. Мал мала меньше. Без вины виноватые. Дружба дружбой, а служба службой. Смысло­вая избыточность нейтрализуется здесь поэтичностью и экспрес­сивностью речи.

Художники слова часто прибегают к тавтологии. Достаточно привести два примера из произведений Н. В. Гоголя, чтобы убе­диться в этом:

«Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы nepecилила русскую силу» («Тарас Бульба»).

«Позвольте вам этого не позволить, — сказал Манилов с улыбкой» («Мертвые души»).

О тавтологии как приеме выразительности и экспрессивности речи прекрасно знали наши далекие предки: «О светло-светлая и украсно украшенная земля Русская!» («Слово о погибели Рус­ской земли», памятник XII века).

Оратор должен «заболеть» синонимией, иначе речь его будет «худосочной». Ведь одно и то же понятие в жизни мы называем по-разному. Слова, сходные по значению, но различ­ные по звучанию, подчеркивают разные оттенки отношения к предмету высказывания, усиливают выразительность речи. Вспомним у Пушкина:

Толпой любимцев окруженный,

Выходит Петр. Его глаза

Сияют. Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен...

 

Разве можно заменить слово «лик» другим — «лицо», напри­мер? Невозможно.

А вот как выразил свое отношение к мещанству В. Маяков­ский:

Утихомирились бури революционных лон,

Подернулась тиной советская мешанина.

И вылезло из-за спины РСФСР мурло мещанина.

«Лик» и «мурло» — и сразу же видишь этих людей, возникает определенное отношение к ним, рождаются ассоциации, вспоми­наются образы, конкретные люди.

Какая различная оценка возникает, когда предмет называется по-разному:

Глаза, очи, глазелки, зенки, буркалы, глазища, глазки...

Есть, кушать, шамать, жрать, трескать, вкушать, лопать...

Несерьезный, легкомысленный, беззаботный, пустой, беспечный,

поверхностный, неглубокий, легковесный...

Врач, доктор, медик, лекарь, эскулап...

Препятствие, преграда, тормоз, барьер, препона...

А как остроумно использовал прием синонимии А. Ф. Кони, когда узнал о том, что всех лошадей (из-за трудности их содер­жания) перевезли из Петрограда в Москву, и он лишился средств передвижения: «Подумайте, лошади в Москве, а Кони — в Петрограде».

Накопилось много слов, выражающих отношение человека к личности, явлению, факту. «В результате стало возможным вы­разить и простодушное удивление: бесподобно — удивительно —

поразительно; и сдержанное изумление: невообразимо — невыра­зимо — немыслимо; и рассудочное впечатление: неимоверно — неправдоподобно — невероятно; и реалистическую точку зрения: чрезвычайно — небывало — беспримерно. На все случаи жизни и для самых разных потребностей составились в нашей речи вы­ражения, с помощью которых можем мы высказать свое отно­шение к тому, что видим и чувствуем»1.

Для того, чтобы чисто информационный стиль речи превра­тить в эмоционально-действенный, побудительный, рекоменду­ется прибегать к таким приемам, как риторический вопрос или вопросно-ответная форма речи, восклицание.

Р и т о р и ч е с к и й в о п р о с став ится не с целью получить на него ответ, а с целью втянуть слушателей в «сомыслие», побудить их вслед за оратором мысленно искать ответы на по­ставленные вопросы. Только тогда можно утверждать, что оратор превратил «речь для себя» (подготовленную дома) в «речь для других». Оратор вызовет не только сомыслие, но и сопережи­вание аудитории, если умело использует вопросно-ответную форму, восклицание, побуждение. Ведь каждый из этих знаков очень действенен. Восклицание вызывает ответную реакцию осуждения, сочувствия, восхищения и т. п. Риторический вопрос втягивает слушателей в процесс поиска ответа, в оценку значи­мости, правомерности постановки вопроса.

«Что такое сказать убежденно? Это значит сказать личностно, индивидуально. С присутствием своего характера, темперамента, страсти... Плохо — гневайся! Хорошо — радуйся! То есть проявляй себя. А если ты безразлично сдержан, то и я останусь равнодушным... Лектор не при жизни, а весь в жизни. Лекция на тему, говорят иногда. Не признаю! Лекция не на тему, а на такую-то часть жизни»2.

Было бы неверно сводить выразительные средства языка только к тропам, фигурам, пословицам... Выразительность созда­ется и отдельными звуками. Ведь речь — это звуковой процесс. Все в речи проявляется через звуки. Из них состоит «тело слов».

Все глубже проникая в многообразные законы жизни нашего языка, ученые доказывают, что звуки речи являются живыми клетками единого организма, несут в себе эмоциональную со­держательность речи. К звукописи прибегают поэты, усиливая эмоциональную содержательность произведения.

1 В. В. Колесов. Русская речь. С. 143.

2 Е. А. Исаев. Оружие пропагандиста: Слово лектора. 1982. № 10. С. 47-49........ 87

Прислушайтесь:

ЕдУ по рельсам чУгУнным,

дУмаю дУмУ своЮ... (Н. А. Некрасов)

 

Вошел: и ПроПка в Потолок. (А. С. Пушкин)

О дай мне Жизнь Желание Желать.

В Желаемом Желанье оЖивать,

И подобрать к Желанью научи

Разумной береЖливости ключи. (М. Дудин)

 

Повторение согласных звуков называется аллитерацией, а гласных — ассонансом.

Интеллигент — это всегда хорошо говорящий человек. Мно­гие годы не придавалось значения тому, как говоришь, считалось важным только то, что говоришь. Тогда как речь — это органи­ческий сплав формы и содержания.

Теряя форму, гибнет красота.

А форма четко требует закона.

Невыносима больше маята

Аморфности, неряшливости тона.

Эти слова Вл. Солоухина разделяют многие художники слова.

Внимание к форме необходимо и оратору. Он обязан знать технологию своего ремесла, от которого зависит его творчество. «Мы настолько свыклись с аморфностью, безликостью устного слова, что перестали замечать: проигрыш в форме наносит жес­точайший урон содержанию, скверное изложение компромети­рует, сводит на нет, а порой просто убивает хороший замысел... Только четкая, выверенная во всех деталях форма речи рождает ощущение гармонии, красоты, когда восприятие обязательного, внушаемого становится не ложкой полезного лекарства, а ра­достью, удовольствием, наслаждением»1.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

Что вносят в речь языковые средства выразительности? Какие средства языковой выразительности наиболее часто используются в искусстве оратора?

Какую роль играют риторические вопросы, вопросно-ответная форма, вос­клицания?

ЗАДАНИЯ ПО ТЕМЕ

Риторика и пиитика шли и идут все годы рука об руку. В риторике много поэзии, в поэзии много риторики. Возьмите стихи и отмечайте: какие приемы риторики использует поэт.

Читайте художественную прозу, публицистику и фиксируйте в них риторические приемы.

Напишите сами короткое выступление (поздравление, презентация, на­путствие, тост, проводы, встреча и так далее) и специально введите в него те или иные риторические приемы. Цель такого задания: почувствовать повышенную выразительность, разговорность, эмоциональность речи.

Что значит «заболеть синонимией

И.А. Шведов. Слово лектора. 1990. № 3. С. 41.