Идентификация нынешнего состояния семьи и ее желаемого состояния 1 страница

В любой форме психотерапии психотерапевт выступа­ет всегда в качестве модели коммуникации. Начиная рабо­ту с какой-то семьей, особенно важно и полезно, как пока­зывает наша практика, прямо определить цели психотера­певтической работы. Конкретно, мы обнаружили, что большую пользу приносит прямое обращение к членам семьи с просьбой сказать, что он хочет иметь в результате психотерапевтических сеансов. Это можно осуществить с помощью любого из следующих вопросов:

Что вы надеетесь получить для себя и для своей семьи в результате психотерапевтических занятий?

Каким образом вы хотели бы изменить себя и свою семью?

Что вы хотите для себя и своей семьи?

Если бы вы могли изменить себя и свою семью, как вам хочется, чтобы она изменилась (какие изменения вы бы осуществили)?

Какие различия возникали бы в вас и в вашей семье, если бы вы изменились самым желанным для вас образом?

В ответ на любой из этих вопросов психотерапевт пол­учит, разумеется, поверхностную структуру английского языка - ПС, которую можно проверить на соответствие всем требованиям психотерапевтической правильности. Кроме того, при ответе каждый из членов семьи будут нео­сознанно выбирать определенные предикаты, которые под­скажут внимательному психотерапевту, какими репрезен­тативными системами он пользуется. Здесь можно обра­титься к различениям Метамодели, что дает психотерапевту возможность ясной коммуникации с каж­дым из членов семьи с самого начала, уже при уяснении как для самого себя, так и для членов семьи согласованных целей психотерапевтической работы. Результатом этой работы будет ряд психотерапевтических целей, в отноше­нии которых имеется взаимное согласие всех сторон. Они определяют то состояние жизни, к которому стремится семья, которого она хочет достичь в конечном итоге.

Работая с семьей над уяснением психотерапевтиче­ских целей, психотерапевт одновременно внимательно смотрит и слушает, отмечая для себя, как различные чле­ны семьи выражают себя, как они через свое восприятие выражают свои надежды, опасения и нужды. Мы обнару­жили, что полезно в качестве естественной и неотъемле­мой части этого процесса обращаться к различным членам с просьбой рассказать, каким образом они переживают, испытывают процесс психотерапии в его развитии. Попро­сив их сделать это, а затем внимательно наблюдая их реак­ции, мы можем узнать об используемых ими принципах моделирования, с помощью которых они строят модель своего опыта. В качестве примера мы приведем несколько небольших отрывков разговоров, происходящих на на­чальных этапах психотерапевтического процесса.

Психотерапевт: А вы, Бэтти, как жена и мать, какие надежды вы питаете для самой себя и для своей семьи? Какие изменения вы хотели бы ввести? Что вы хотели бы изменить?

Бэтти: Знаете, я вижу в семье столько обидного и горь­кого... Я не могу ни на секунду расслабиться. Вот, посмот­рите только на моего мужа, как он сидит и не обращает на меня внимания, и так все время.

Психотерапевт: Откуда вы знаете. Бэтти, что ваш муж Джим не обращает на вас внимания?

Бэтти: Что вы хотите сказать, говоря: “Откуда вы зна­ете, что он не обращает на меня внимание?” Да любому ясно, что он... Он даже не взглянул на меня, пока я разго­вариваю. Я даже...

Обратите внимание, что даже в этих нескольких стро­ках психотерапевт может уже установить ряд важных пат­тернов. Бэтти употребляет, главным образом, визуальные предикаты (видеть, смотреть, ясно, взглянуть), кванторы общности (никогда, всегда, любой, ни разу, все время), визуальный материал, поступающий на вход, лежит в ос­нове Чтения Мыслей (сложная эквивалентность: “Он не обращает на меня внимание” = “Он даже не взглянул на меня”). Употребление как визуальных предикатов, так и кванторов общности (синтаксический коррелят Сейтер-категории 2 — блзмер) вписывается в распространенный паттерн, который обсуждался нами ” части II данного то­ма, а именно: конгруэнтное сочетание позиции Бламера с употреблением визуальных предикатов.

Психотерапевт: (перебивая) Подождите, Бэтти. Хочу спросить вас, Джим. Вы сейчас не обращаете внимание на Бэтти?

Джим: Нет, я все слышал, что она сказала. Психотерапевт: Послушайте, Джим, что вы испытыва­ли, когда вы слышали, как она говорит то, что она сказала?

Джим: Она часто говорит мне, что я никудышный, так что я привык, что-ли, вы понимаете, я просто...

Психотерапевт: Минуточку, Джим. Что на самом деле вы слышали из сказанного Бэтти?

Джим: M-м-м-м...я...ну, я не могу вспомнить точно, какими словами она говорила, но голос у нее был по-насто­ящему сердитый. Вы знаете, я слышал такой голос от нее столько раз, что я понял суть...

Еще несколько строк, и внимательный психотерапевт может извлечь из них еще один паттерн. Обратите внима­ние, что Джим употребляет большое число аудиальных предикатов (слышал, сказала, голос), но не может вспом­нить слова: по-видимому, он реагирует на тон голоса гово­рящей Бэтти. Кроме того, его слова подтверждают, что этот обмен репликами — блаймированием Бэтти — хоро­шо известный ему паттерн. Обратите внимание, что он также применяет сложную эквивалентность (“Голос у нее по-настоящему сердитый” = “Она говорит, что я никудыш­ный”), лежащую в основе Чтения Мыслей. Один из посто­янно встречающихся паттернов, позволяющих отличать семьи, относительно открытые для изменения и роста от относительно закрытых семей — это то, в какой мере чле­ны семьи пользуются обратной связью, а не калибровкой (см. статью Бейтсона, т.2, стр. 9) в коммуникации друг с другом. Другими словами, если каждый раз, когда Джим слышит от Бэтти сердитый голос, он “знает”, что она гово­рит ему, что он никудышный муж, или, если всякий раз, когда Бэтти видит, что Джим не смотрит на нее, когда она ему что-то говорит, и “знает”, что он не обращает на нее внимания, — это значит, что каждый из членов семьи в определенном смысле откалиброван по отношению к сооб­щениям другой стороны, а значит, у них отсутствуют хоро­шо разработанные каналы, по которым они могли бы за­просить и получить сообщения по обратной связи. То есть, вместо того, чтобы просто спросить Джима, слушает ли он ее и собирается ли ей отвечать (просьба об обратной свя­зи), Бэтти делает допущение, основанное на обратной связи в виде нечеткой функции — Чтение Мыслей, что, так как он не смотрит на нее — следовательно, он не обращает на нее внимания.

Как правило, если бы Джим сказал, что он был внима­телен к ней, Бэтти будет отрицать это: она настолько откалибрована на частную аналоговую коммуникацию с Джи­мом по признаку, смотрит он на нее или нет, что даже прямое утверждение противоположного не окажет на это никакого влияния. Бэтти и Джим располагают набором привычек, образующих в совокупности откалиброванную коммуникацию, оставляющую мало места для изменений.

Джоан: Я хочу ответить, но чувствую страх, я...

-Психотерапевт: Страх чего?

Джоан: Понимаете, я...я не знаю, должна ли я, могу ли я говорить об этом...мама всегда...

Джойс: (перебивая ее) Ну, конечно, моя дорогая. По­жалуйста, выражай свои мысли свободно (все это грубым, резким голосом, и при этом указательный палец правой руки направлен на Джоан, ее дочь).

Джоан: Я наверное, еще подожду... Мне сейчас как-то неудобно.

Психотерапевт: Макс (поворачиваясь к отцу), что вы испытали сейчас, во время разговора между вашей женой и дочерью?

Макс: Да, да-да, я даже не понимаю, что ты от нас хочешь, Джоан. Ты что-то начинаешь, мать подбадривает тебя, а ты берешь и останавливаешься. Ты все время изво­дишь нас такими шутками.

В этом небольшом отрывке, обратившись к отцу-мужу с просьбой описать свое восприятие коммуникации между женой и дочерью, психотерапевт узнает в итоге, что для него (Макса) сообщение, предъявленное женой (аналого­вое бламирование и инконгруэнтное вербальное сообще­ние) репрезентировано только вербальной частью. Факти­чески, он обвиняет Джоан (“Ты все время изводишь нас такими шутками”) в том, что она реагировала на аналого­вые части сообщения, предъявленного нам матерью. Упот­ребление местоимений множественного числа (мы, нас) указывает психотерапевту, каким образом отец восприни­мает и представляет себе расстановку сил в системе “семья”.

Примеров подобного типа можно было бы привести еще множество. Суть их проста и заключается в том, чтобы в ходе начальной стадии психотерапевт стремился одно­временно понять, как то, какое состояние семья стремится достигнуть, так и то, в каком состоянии семья находится в данный момент времени. Наиболее крупные паттерны коммуникации между членами семьи можно использовать для организации самой коммуникации, расположив их в следующих намерениях:

(а) репрезентативная система каждого из членов семьи;

(б) Сейтер-категория каждого из членов семьи;

(в) постоянно повторяющиеся паттерны инконгруэнтности в коммуникации каждого члена семьи;

(г) главный входной канал для получения информации у каждого члена семьи;

(д) главные выходные каналы самовыражения у каж­дого члена семьи;

(с) вид и степень развития семантической неправиль­ности у каждого члена семьи.

Как об этом уже говорилось в предыдущих разделах, этой информации достаточно для того, чтобы терапевт мог представить себе непротиворечивое представление о на­стоящем состоянии семьи и каждого из членов семьи. Те­перь же мы рассмотрим, как эти паттерны, соединяясь друг с другом, образуют систему или организацию “семья”. Прежде чем приступить к описанию и обсуждению иных свойств семьи, необходимо понять процесс, благодаря ко­торому люди объединяются в пары и образуют семьи. На­зовем это Принципом Спаривания.

ПРИНЦИП СПАРИВАНИЯ

Мы много раз замечали, что распределение репрезен­тативных систем и Сейтер-категорий в семейных системах и в полярностях оказывается одним и тем же. Конкретно, в части II этой книги, мы указали, что наиболее часто встре­чающейся и наиболее эффективной сортировкой инконгруэнтностей по полярностям является сортировка, в ре­зультате которой формируются две полярности: одна — это визуальная Сейтер-категория 2, а другая — кинестети­ческая Сейтер-категория 1. Параллельно этому в контек­сте пар и семейных систем чаще других встречается такое распределение репрезентативных систем и Сейтер-катего­рий, при котором один из членов родительской пары пред­ставляет собой Сейтер-категорию 2, а другой — кинесте­тическую Сейтер-категорию 1. Ограничим себя на некото­рое время обсуждением минимальной системы семьи — парой супругов. Нам этот конгруэнтный паттерн распределения репрезентативных систем и Сейтер-категорий вполне понятен. Конкретно: рассмотрим мета-так­тику для работы с инконгруэнтностью при проигрывании полярностей. Психотерапевт хочет выявить более слабую из двух полярностей, рассматривая ее как этап на пути к интеграции. Обозначим две полярности символами П1 и П2. Предположим теперь, что полярность, обозначенная как П1 — это наиболее сильная из двух полярностей. Для того, чтобы возбудить более слабую П2, психотерапевт иг­рает не ее, а П1 — более сильную, ту, которую пациент сам в данный момент проявляет.

Когда психотерапевт играет П1 с большей силой, чем пациент, пациент переключается на другую полярность и начинает играть П2, Фактически, как мы уже говорили, если психотерапевт не соблюдает принципа полярностей и пытается убедить пациента, предлагая ему советы таким образом, что тот начинает воспринимать его в качестве исполнителя своей более слабой полярности, пациент вскоре обнаруживает, что вынужден играть противопо­ложную полярность, и, как правило, не берет на себя от­ветственность за другую полярность. Никогда не выражает ее полностью и, значит, не может интегрировать ее.

Рассмотрим теперь принцип полярности в контексте спаривания и образования устойчивых пара-отношений. Пусть мы имеем гипотетического субъекта мужского пола с именем Джим. У него стандартная часто встречающаяся и “конгруэнтность: у него две модели мира, которые в не­которых областях поведения вступают в конфликт, но не настолько сильно, чтобы лишить его полностью способно­сти к действию. Одна из этих моделей кинестетический плакате? (Сейтер-категория 1 — назовем ее CD, а другая — визуальный Бламер (Сейтер-категория 2 — назовем ее С2). У Сэма наиболее развита полярность (Джим = Сэм) С1. Однажды, находясь в кинестетической модели, он встречается с женщиной по имени Луиза. У Луизы также наиболее часто встречающееся расщепление полярностей:

одна полярность — более сильная — визуальная и блаймирующая, назовем ее Л1, а другая — кинестетическая и

плакатирующая, назовем ее Л2. Когда эти два человека, оба желающих только добра, вступают в контакт друг с другом, мы имеем следующую ситуацию:

Луиза

Л1 (визуальная/блаймирующая)

Л2 (кинестетическая / плакатирующая)

Сэм

С1

(кинестетическая / плакатирующая)

С2 (визуальная /блаймирующая)

v Конкретно, когда эти два человека вступают в кон­такт, они следующим образом воспринимают доминирую­щие полярности друг друга:

Луиза Сэм

Л1 CI (визуальная/блаймирующая) (кинестетическая/ппакатирующая)

Основываясь на принципе полярности, мы можем предсказать исход" этой встречи: то есть каждый их двух партнеров воспринимается другим партнером, как испол­нитель его слабой полярности.

Л1-=С2 и Л2-С2

Переводя это наглядное представление в слова, мы от­мечаем, что, поскольку каждый из двух исполняет слабую полярность другого, мы имеем ситуацию, аналогичную с психотерапевтом, который не сумел принять в расчет принципа полярностей и начал нечаянно исполнять более слабую полярность пациента. В результате пациент оказы­вается замкнутым в своей доминирующей полярности, он не может полностью выразить свою более слабую поляр­ность, а значит, неспособен интегрировать их в одно целое. Фактически, пациент попадает в зависимость от психоте­рапевта, ему необходимо, чтобы психотерапевт продолжал играть его более слабую полярность 2). В контексте пар­ных отношений результатом оказывается чрезвычайно ус­тойчивая система: каждый из членов семьи зависит друг от друга, испытывая потребность в том, чтобы тот играл его собственную слабо выраженную полярность. Мы не утвер­ждаем, что принцип полярностей — это единственный принцип, основываясь на котором, люди сходятся друг с другом и образуют устойчивые отношения, просто этот принцип многое объясняет в нашей работе с супружескими парами и семьями. Продолжим рассмотрение нашего гипотетического примера. Предположим, что при прочих рав­ных условиях Луиза и Сзм испытывают друг к другу чувст­во привязанности и решают образовать традиционную семью. У них появляется ребенок, назовем его Джим. Джим подрастает, он видит и слышит своих родителей, и, как это происходит с большинством детей, берет их в каче­стве модели для собственного роста и развития. Но здесь Джим сталкивается с одной трудностью. В ряде отношений его родители противоречат друг другу — они обладают та­кими моделями организации собственного поведение, ко­торые не согласуются между собой: одна из этих моделей визуальная и блаимирующая, а другая — кинестетиче­ская, плакатирующан. Наблюдая за тем, как родители ве­дут себя в стрессовых ситуациях и как они отвечают на различные требования жизни, видим, что Джим обладает большим набором возможных выборов, определяющих формирование собственно его модели мира (естественно, это происходит у него неосознанно). Плохо то, что эти выборы противоречат один другому. Каким же образом юный Джим может решить свою проблему? Вряд ли можно рассчитывать на то, что он возьмет модели, стратегии, ре­ализуемые его родителями, и интегрирует их. Ведь его ро­дители не смогли справиться с этой задачей, обладая пред­полагаемым преимуществом возраста и образования. Наи­более вероятен исход, при котором Джим отождествит себя с одним из родителей более, чем с другим, и возьмет его модель мира в качестве доминирующей или более полно выраженной полярности. Разумеется, будучи любящим сыном, Джим захочет как-то показать, что он любит и ува­жает и другого родителя. Он может сделать это, взяв мо­дель другого родителя в качестве менее полно выраженной полярности, противоположной полярности.

Луиза Сэм

Л1 С1 (визуальна я/блаймирующая) (кинестетическая/плакатирующая)

Джим

Дж. 1 (кинестетическая / плакатирующая) Дж.2 (визуальна я/блаймирующая)

Теперь нам осталось построить еще одну семью, в ко­торой имеется дочь Мэри, между родителями идет выше­описанная игра полярностей, а Мэри в этой игре делает следующие выборы:

Мэри

Ml (визуальная/блаймирующая) М2 (кинестетическая/плакатирующая),

и мы располагаем новой основой для нового цикла спа­ривания полярностей. Имеются и другие возможные исхо­ды для этих паттернов. Например, если в исходной паре Луиза и Сэм располагают относительно уравновешенными полярностями, то есть полярностями, выраженными в рав­ной степени, они, скорее всего, займутся в терминологии В. Сейтер игрой Йо-Йо. Когда, например, Луиза выражает свою полярность JI1 (визуальная/блаймирующая), Сэм со­ответственно выражает свою главную полярность С1 (ки­нестетическую/ плакатирующую). Предположим теперь, что Луиза резко переключается в свою вторую полярность Л2 (кинестетическая/плакатирующая), тогда возникает следующая ситуация:

Луиза Сэм

Л2 С2

(кинестетическая/плакатирующая) (кинестетическая / плакатирующая)

С точки зрения принципа полярности, Луиза делает здесь ход, который в контексте психотерапии называется Мета-тактикой, она играет полярность Сэма. Если она в своем переходе в другую полярность достаточно конгруэн­тна, Сэм, согласно принципу полярности перейдет в свою вторую полярность, обеспечивая тем самым устойчивую систему. В этом случае мы имеем:

Луиза Сэм

Л2 С2 (кинестетическая/плакатирующая) (визуальная/блеймирующая)

Как показывает опыт, этот паттерн Йо-Йо выглядит в каждой семье по-своему, так что один завершенный цикл (в данном случае, когда Луиза и Сэм возвращаются в свои полярности) может занимать от 30 секунд до нескольких месяцев и даже лет. Этот тип перескакивания из одной полярности в другую является по Сейтер одним из возмож­ных “Па” семейного балета в стрессовых ситуациях. Люди, находящиеся во власти подобных “Па”, редко осознают, что их поведение подчиняется определенным закономер­ностям.

Рассмотрим теперь, какое влияние сцены подобного типа могут оказать на юного Джима, предполагая, естест­венно, что балет Сэма и Луизы достаточно устойчив, что­бы иметь детей. В этом случае у Джима возникает замеша­тельство, он оказывается озадаченным и не знает, какой ему сделать выбор, чтобы выразить свою любовь и уваже­ние к родителем. Таких выборов у него несколько. Один из наиболее неудачных — это смешать полярности так, чтобы в результате он всегда будет максимально инконгруэнтен:

Луиза Сэм

Л1 С1 (визуальная/блаймирующая) (1синестетичссх“я/11л“катиру“о“п”д)

Л2 С2 (кинестетическая/плакатирующая) (визуальная/блаймирующая)

Джим

Дж.1 (Виэуальная/плакатирующая) Дж.2 (кинестетическая/блаймирующая)

Обратите внимание на вторую полярность Джима — Дж.2 Это сочетание представляет собой часть описания Марты, женщины, которая не могла владеть собой и изби­вала собственного ребенка. О ней говорилось в предыду­щей части данной книги. Более того, так как Джим посто­янно инконгруэнтен в своем общении, то и другие, обща­ясь с ним, также будут инконгруэнтны, так что мир явит себя Джиму в чрезвычайно своеобразном виде.

Другая распространенная реакция детей на ситуацию, с которой столкнулся Джим, — это решить, что истинная информация о мире и обитающих в нем людях передается только по одному входному каналу. Джим может, напри­мер, решить, что когда он должен определить, как реаги­ровать на действия одного из своих родителей, находяще­гося в состоянии перехода из одной полярности в другую, а значит, выражающего одновременно обе полярности (на­пример, визуальную и блаймирующую полярность он вы­ражает аналоговым образом с помощью изменений поло­жения тела и жестов, а кинестетическую и плакатирую­щую полярность — вербально), то он может решить, что принимать и отвечать следует только на такие сообщения,

которые он, Джим, воспринимает визуально. Поэтому он начинает процесс отключения одного из первичных вход­ных каналов — одного из путей, которым он соприкасается с миром и другими людьми. Это невосполнимая утрата. Бейтсон со своими сотрудниками исследовали особый тип выборов, с которым сталкивается Джим в описываемом на­ми примере —случай, когда ребенок делает лучший выбор в своей модели в тот момент времени, когда он должен сделать хоть какой-то выбор, чтобы просто выжить — этот выбор — шизофрения. По-видимому, шизофрения пред­ставляет собой вполне правдоподобный выбор для детей и взрослых в юношеском возрасте, постоянно сталкиваю­щихся с максимально инконгруэнтной коммуникацией та­кого примерно рода, с каким столкнулись бы дети Джима, если бы он пришел к вышеописанному решению и нашел бы себе в жены женщину, которая проявляла бы те же плохо оформленные полярности.

Из сказанного следует, что члены семьи, в особенности родители, будут стремиться избегать пересечения репре­зентативных систем и наложения Сейтер-категорий, кото­рые подробно обсуждались в части II (инконгруэнтность). Работая с семейными системами, как опытный, так и начинающий психотерапевт неизбежно столкнется с этим мощным организующим принципом. Так, один из паттернов более высокого порядка, в котором постоянно будет оформляться вышеизложенная информация, пред­ставляет собой максимальное разделение репрезентатив­ных систем и Сейтер-категорий.

Второй паттерн более высокого уровня, с которым мы постоянно сталкиваемся в семейных отношениях, связан с такой разновидностью отношений между приемлемыми для членов семьи выходными каналами, или способами выражения, и входными каналами, или способами получе­ния информации, которые они обычно применяют. По­нять, как это работает, можно, рассмотрев, какие разно­видности опыта каждый из членов семьи надеется пол­учить от других членов семьи. На начальных этапах психотерапевтической работы с семьей, когда терапевт спрашивает у членов семьи, чего каждый из них ждет от психотерапии и чего он хочет от нее получить, он слышит в ответ обычно ряд номинализаций. Среди них, например, такие: признание, привязанность, тепло, любовь, поддер­жка, свобода, поощрение и т.д. Каждую из этих номинализаций можно поставить под вопрос, пользуясь для этого техникой Метамодели. В результате деноминализации происходит рассогласование вводных и выходных кана­лов, связывающих между собой различных членов семьи. неудовлетворенных тем, что они получают друг от друга в настоящее время. Приведем отрывок разговора, происхо­дящего на начальном этапе сеанса психотерапии:

Психотерапевт: Итак, Джордж (десятилетний маль­чик), я выслушал уже всех, кроме тебя. Теперь скажи мне:

чего ты хочешь?

Джордж: Я хочу уважения.

Мать (отец); (широко улыбаясь) Да, вот в это я верю.

Джордж: (взрываясь) ВИДИТЕ! Вот об этом я и говорю — я не чувствую уважения ни от кого в этой семье.

Психотерапевт: Подожди, Джордж, ты говоришь слишком сердитым голосом. Можешь ли ты объяснить мне, что именно с тобой случилось?

Джордж: Я..Я...да ничего. Все равно вы ничего не пой­мете.

Психотерапевт: Вполне возможно, но испытай меня. Связано ли то, как ты ответил, с тем, с чем-либо, что сде­лал твой отец?

——Джордж. Я просил уважения, (указывая пальцем на своего отца) громко смеется, насмехаясь надо мной.

Мать: Это неправда, я не...

Психотерапевт: Мать, помолчите минуточку (повора­чивается к Джорджу). Джордж, скажи мне четко, что с тобой только что произошло?

Джордж; Я просил об уважении, а мой отец начал на­смехаться надо мной — как раз наоборот.

Психотерапевт: Скажи мне, Джордж, как конкретно ты бы узнал, что твой отец тебя уважает?

Джордж: Он бы не стал смеяться надо мной. Он бы смотрел на меня, когда я говорю что-нибудь, и относился бы к этому серьезно.

Психотерапевт: Джордж, я хочу сказать тебе об одной вещи, которую я заметил раньше, и мог видеть прямо сей­час. Посмотри на лицо отца.

Джордж: Ну, и что дальше?

Психотерапевт: Кажется ли он тебе серьезным? Выгля­дит ли он так, как если бы он понимал тебя в данный момент всерьез — выглядит ли он так, как если бы он уважал тебя за то, что ты сейчас говоришь и делаешь?

Джордж: Да, вы знаете, похоже на это.

Психотерапевт: Спроси его, Джордж.

Джордж: Что...спросить его - Папа, ты меня уважа­ешь? Принимаешь ли ты меня всерьез?

Матт: Да, сынок...(мягким голосом). Я сейчас прини­маю тебя всерьез. Я уважаю то, что ты говоришь и дела­ешь.

Джордж: (тихо плачет) Да, теперь я чувствую, что это так.

Психотерапевт: У меня такое чувство, Джордж, что Матт хочет сказать еще что-то. Отнесешься ли ты к нему (показывая на Матта) серьезна. Выслушаешь ли его?

Джордж: Конечно...

Матт: Да...пожалуй, у меня действительно есть что сказать. Минуту назад, когда ты впервые сказал, что хо­чешь уважения, Джордж, я улыбнулся и ответил: “Да, я в это верю”, но ты наверное, увидел только улыбку, а не услышал то, что я сказал (со слезами на глазах), а потом, когда ты рассердился, я вдруг вспомнил, что никогда не верил, что мой отец меня уважает. Я благодарен (обраща­ясь к психотерапевту), что вы помогли мне разобраться в этом деле с Джорджем.

Психотерапевт: Это верно. Сообщение, которое восп­ринято не так, как вы имели в виду — это уже не сообще­ние.

А есть ли какой-нибудь другой способ, которым вы бы могли показать Джорджу, что вы любите его, что он дорог вам? Кроме слов о том, что вы его уважаете?

Матт: Хм...что-нибудь кроме слов, я не знаю...

Психотерапевт: У меня еще одна догадка... Возможно, в вашей семье такое правило, может быть, вы для себя взяли за правило, усвоив его в семье своего отца, что муж­чины в семье не касаются друг друга, чтобы выразить лю­бовь и привязанность. Улавливаете, что я имею в виду?

Матт: M-м-м...я думаю...я уж так привык... Психотерапевт: Возможно, наступила пора попытать­ся иначе общаться с сыном.

Матт: (сначала неловко и медленно, а затем мягче и быстрее он подходит к Джорджу и крепко прижимает его к себе).

В вышеприведенном транскрипте мы читаем, как пси­хотерапевт начинает работать с одним из членов семьи, с Джорджем, который воспринимает и признает только часть коммуникации отца — улыбку, — и не замечает его вербальной фразы: “Да, я верю”. По-видимому, в этот мо­мент у него работала только визуальная входная система. Психотерапевт помогал Джорджу деноминализировать “уважение”, конкретизировав то, как бы он сумел узнать, что отец уважает его. В соответствии с тем, что только что происходило, Джордж определяет это как процесс, в ре­зультате которого он (Джордж) воспринимает визуальный входной материал (он будет смотреть на меня, когда я...). Здесь психотерапевт начинает работать над тем, чтобы предоставить Джорджу больше возможностей получить требуемую обратную связь — он добивается этого, превра­щая Джорджа в активного участника коммуникации, предлагая ему самому спросить у отца, что бы тот мог отве­тить вербально. Это открывает для Джорджа новый выход­ной канал одновременно с новым входным каналом (аудио-вербальный). Наконец, психотерапевт обращает внимание на замеченное ям в семейной системе правило, ограничивающее возможности некоторых членов семьи об­щаться между собой. В итоге Матт и Джордж усваивают новый способ самовыражения, открывая новые входные и выходные каналы, посредством которых могут устанавли­вать между собой контакт.

Очень полезно, организуя опыт того, что происходит во время семейной терапии, рассматривать правила в ка­честве ограничений, налагаемых членами семейной систе­мы как на самих себя, так и на других членов семьи. Если один из членов семьи заявляет, что ему нужно больше вни­мания, чем он получает от какого-либо другого члена, кон­груэнтного члена семьи, деноминализация слова “внима­ние” позволяет, как правило, обнаружить, что входные ка­налы, которые он применяет для обнаружения внимания, не способны обнаружить сообщения, поступившие по той выходной системе, которую другой член семьи применяет, стараясь сообщить о своем внимании.

Пусть, например, один из членов семьи проявляет свое внимание к другому члену семьи тем, что внимательно слушает его. Но в то же время не встречается с ним взгля­дом. Первый член считает, что он получит полное внима­ние лишь в том случае, если, разговаривая с кем-либо, он имеет полный визуальный контакт. В случае, если каналы не пересекаются, в процессе коммуникации возникает вза­имная неудовлетворенность.

При таком подходе обнаруживается, что многие из правил, действующие в той или иной семье — это ограни­чения, накладывающиеся на входные и выходные каналы при коммуникации. Среди них опущения налагают особо сильные ограничения — отказ от целого канала как средст­ва выражения или как средства установления контакта. Как правило, мы обнаруживали в конце анализа, что в основе всех этих ограничений, налагаемых на использова­ние тех или иных входных и выходных каналов, лежат нечеткие функции — как, например, в случае Матта и Джорджа — это распространенный отрицательный опыт вижу-чувствования, испытываемый многими мужчинами, когда они вступают в близкий физический контакт. Дру­гая распространенная нечеткая функция, имеющая место во многих семьях — это схемы вижу-чувствую, имеющие место при аудиальном выражении гнева с криком или воп­лями. Многие с удивлением обнаруживают, что они могут кричать и вопить, выражая этим свой гнев физически без­опасным способом, и в результате никто из членов семьи не умирает от этого и не отказывается после этого разгова­ривать с ним. В первой фазе психотерапии семьи психоте­рапевт настраивается на определение двух вещей: