Британско-кельтские учения о волках

Wehrwulf/Wodfreca

Впервые слово “werewolf” (оборотень) используется в английском языке в библейском контексте. На это ссылаются в Духовных наставлениях Кнут, датский король, который управлял большой частью Англии в 1017 – 1035 гг. Термин «wehrwulf» использовался, когда была некоторая связь с превращением человека в волка. Текст от Матфея 7:15. “Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные”. Автор Орднанс с символичным именем Вульфстен убеждал и священников и епископов быть бдительными в защите своих прихожан (паствы), «чтобы кровожадный оборотень повсюду не губил души их прихожан». В своем описании этот праведный человек использует редкий в Саксонии термин “wodfreca” (wod – «смелый» и freca – «хватающий» или «жадный») наряду с термином “wehrwulf”. Оно было переведено некоторыми учеными как Саксонский эквивалент берсеркера – дикого, злого человека, жившего в лесах. При использовании прилагательного wodfreca, Вульфстен показал очевидную связь между некрещенным человеком и диким кровожадным зверем. Вслед за Саксонией термин был использован в Англии для обозначения всякого преступника или бродяги. Этих людей связывала особая злоба и кровавые преступления – мясники, которые не знают милосердия. Понятие дикого волко-человека глубоко укоренилось как в христианской, так и языческой мифологии.

Ирландские Волкодавы

Именно в Ирландии письменные легенды об оборотнях нашли свой облик. Ирландия, с ее дремучими лесами и открытыми болотистыми низинами, была особенно подвержена нашествиям волков. Положение дел было столь скверно, что в 1652 г. в Килкенни Оливер Кромвель издал указ, запрещающим экспорт ирландских волкодавов, которые были особенно хороши, чтобы иметь дело с хищниками. Охоты на волков были распространены повсеместно – старая баллада “МакДермотт” описала одну из них в Мюнстере. Она, возможно, упоминала «Черную с рыжими подпалинами» гончую, которая в средневековье по всей Ирландии убивала всех встречавшихся волков. В 1650-е путешественники рассказывали истории о нападениях стай диких волков на севере Лох-Нея при их продвижении к Белфасту. Старинная книга о путешествиях, Путешествия Космо, написанная в 1669 г. описывает Ирландию как страну Волков из-за числа животных, которые там обитали. Не удивительно, что ранние рассказы об оборотнях происходят из Ирландии.

Джеральд де Барри

Автор истории – Джеральд де Барри (именуемый Гиральдом Камбрийским или Джеральдом Уэльсскии), священник, представитель правящей нормандской аристократии в Англии. Его книга, История и топография Ирландии (иногда называемая Ирландия чудесная и удивительная) была написана приблизительно в 1187 г. Для многих англичан XII века, путешествие в Ирландию было подобно путешествию на другую планету – это было, очевидно, таинственное и недружелюбное место. Гиральд путешествовал в свите принца Джона (тогда лорда Ирландии) и к тому же действовал как проповедник, и в этом путешествии он посетил своих отдаленных родственников, Фитцджеральдов из Уиклоу.

По неопытности Гиральд был слишком доверчив и верил всему, что ему говорили. Например, он верил, что некто, вымыв седеющие волосы в Мите, восстановит их естественный цвет; или где-то в мире есть озеро, в котором водятся рыбы с золотыми зубами. Однако два следующих рассказа чрезвычайно его заинтересовали: один – о человеке-быке, который был принесен к замку его родственника и другой старый общеизвестный рассказ об оборотне. Случай, как он утверждает, определенно произошел за три года до экспедиции Принца Джона в Ирландию, приблизительно в 1182 или 1183 году.

Клан Алтан

Некий священник, путешествующий по церковным делам из Ольстера к Мите, с наступлением ночи разбил лагерь в лесу на берегу Миты. Он и один его попутчик, маленький мальчик, отдыхали у огня, когда они были ошеломлены и очень встревожены видом в лесу огромного волка. Самым потрясающим было то, что зверь заговорил с ними, и просил не бояться его. Несмотря на это, у священника душа ушла в пятки. Однако он поддержал беседу и услышал удивительный рассказ.

В самом деле, волк был человеком. Он и его жена были членами клана Алтан – семьи, которая обитала в селении епархии Оссори, и бежали от фанатичного вспыльчивого священника – аббата Наталиса, который проклял весь клан. Условия проклятия были следующие: каждые семь лет два члена клана (мужчина и женщина) изгонялись из их сообщества и принудительно превращались в волков на семь лет. Они могли быть выслежены или подвергаться нападению других волков, но если они выживали, то им по окончанию срока позволялось возвратиться в свое селение и вернуть себе человеческий облик. Однако два других члена клана должны были занять их место.

Волк сказал священнику, что с его напарницей совсем плохо, и, вероятно, она умрет, и у нее есть желание, чтобы праведный человек – священник был с ней в ее последние часы. Хотя все еще напуганный, священник последовал за оборотнем в глубину леса к дереву с дуплом, где лежала его помощница. Она вела себя почти как человек, но священник все еще осторожничал. Но как правильно отправить церковную службу с таким нечеловеческим существом? Он закончил большинство церковных обрядов, не решаясь на заключительное исповедание. Тогда с помощью оборотня-мужчины, действующего лапой как рукой, он подорвал и отогнул кожу – под нею приоткрылось лицо пожилой женщины. Священник, убедившись в человеческой сущности, воздал ей благословение, которое она приняла с должным покаянием и молитвой. Затем оборотень сопроводил священника назад в лагерь и, помянув англичан, живущих в Ирландии, исчез в лесу с обещанием встретить священника при его возвращении. Священник, однако, задержался с возвращением, и встреча не состоялась.

Как утверждал Гиральд – история чисто ирландская, однако в других культурах встречаются отдельные знакомые элементы. Например, семилетний срок проклятия Наталиса перекликается с девятью годами оборотничества в Ликейском мифе из древней Греции. Две похожих истории обнаруживаются и в других источниках – один в ирландско-скандинавском предании, где Королевское зерцало (Konungs skuggsjá, Speculum regale) XIII века, сообщает, что св. Патрик превращал в волков членов отдельных кланов, которые противились его учению, на семилетний срок. Второй – отрывочные сведения из областей Горного Гарца в современной Германии о множественных превращениях в волков на семь лет лютым св. Виллибрордом “безбожников”, поклонявшихся вкопанным в землю каменным языческим «бабам».

Интересующий нас лейтмотив обнаруживается Гиральдом и так же в других источниках, как Ликейская легенда – превращение человека в волка в результате проклятия, направленного на непокорных, античными богами или христианскими священниками. Сомнительно, что многие из ранних духовников использовали понятие “звериной натуры”, чтобы символизировать самые свирепые черты человеческого характера, в противоположность христианскому милосердию и культуре.

Мари де Франс

Другим современником Гиральда была Мари де Франс, норманнская поэтесса, которая написала ряд лэ (эпических стихов) о некоторых аспектах жизни Франции раннего средневековья. Большая часть ее работ написана на темы строгой морали и, хотя о ней известно немного, весьма возможно, сама Мари была монахиней, которая общалась с трубадурами[25] при гасконском дворе.

Лэ о перевёртыше

Действие в одном из таких стихов, Лэ о перевёртыше (The Lai of Bisclavret), сосредоточены вокруг оборотня (garwaf), которого Мари описывает как существо, подобное оборотню, известное норманнам. Само имя “Bisclaveret” является какой-то лингвистической загадкой. Мари настаивает, что оно бретонское, и кажется, оно состоит из двух бретонских слов: bisc – «короткий» и laveret – “носящий бриджи”. Если обратиться к другим историям о жестоких маленьких людях, живущих в лесах, то они носили бриджи из шкур животных и напали на путешественников, проезжавших французскими лесами. Основная идея этого – приспособление лесных дикарей, существующих в мифах многих стран, включая Англию. Другие лингвисты настойчиво привязывали имя к древнему бретонскому bleiz lavaret (говорящий волк) или bleiz laveret (думающий волк).

Оборотень

Главный герой Лэ о перевёртыше – бретонский рыцарь, который, как полагают, отличался доблестью, был женат на красивой леди. Однако его окружает тайна. Каждую неделю на целых три дня он исчезает из своего замка без объяснения причин, вероятно, вглубь леса. Эти длительные отлучки тревожат и расстраивают его жену, которая просит его рассказать ей, куда он исчезает. Видя ее очевидное беспокойство, он, наконец, решился и рассказал ей, что он оборотень и должен уходить в лес на три дня каждую неделю, чтобы там обратится в волка. Превращение происходило, как только он снимал одежду. Его признание только еще больше встревожило его жену, которая решила избавиться от него. Чтобы сделать это, она наметила украсть его одежду (без которой он не мог вернуться в человеческий образ, и вынужден будет остаться волком навсегда), и вынудила дворянина раскрыть, что он оставляет одежду в выемке камня, скрытой кустарником около древнего капища глубоко в лесу. Жена тогда связалась с давним любовником, с которым возобновила отношения, и убедила его украсть одежду, таким образом, обрекая рыцаря на постоянное волчье существование.

Год прошел, а перевертыш из леса не возвращался. Леса были обысканы, но никого не нашли. Полагали, что он погиб. Его прежняя жена вышла замуж за своего любовника, и постепенно имя прежнего мужа начало стираться из памяти. Однако когда король охотился в этих лесах, его охотники обнаружили волка, и собаки уцепились в него. Король, однако, проявил милосердие и пожалел животное, взяв его ко дворцу как домашнее животное. Вскоре он стал любимцем при дворе – приобрел множество друзей из-за его хорошей натуры и доброты. Как-то монарх давал большой бал, и среди приглашенных был новый муж прежней жены перевертыша. Как только волк увидел аристократа, его настроение резко изменилось. К удивлению всех присутвующих, из доброго и нежного он превратился в свирепого убийцу, прыгнувшего на гостя и вцепившегося в него клыками. Только королю палкой удалось отогнать зверя и предотвратить нанесению новых ран аристократу-предателю. Поскольку прежнее предупредительное поведение существа не вязалось с неожиданной вспышкой, многие начали думать, что это неспроста, а король издал указ о тщательном расследовании инцидента.

Сначала для обследования места прежней охоты еще раз комиссия проезжала через леса около прежнего замка перевертыша. Поскольку они располагались там лагерем, многие из местной знати прибыли, чтобы засвидетельствовать свое почтение к монарху – прежняя жена перевертыша так же была здесь. Как только она вошла в шатер короля, спокойного волка как будто подменили – в повторной вспышке ярости он прыгнул вперед и, напав на женщину, откусил ей нос (обычные последствия средневековых пыток). Придворные без труда успокоили животное. Тогда один из советников короля, почитаемый за свою мудрость, указал, что волк никогда ни на кого не нападал, кроме этой женщины и ее второго мужа. Он также напомнил монарху, что она было женой доблестного рыцаря, который исчез при таинственных обстоятельствах. Король продолжил расследования согласно своему указу.

Под пытками злополучная пара призналась в содеянном. Женщина признала, что она повинна в хищении одежды ее первого мужа, оставленной в гроте около капища. Король приказал вернуть одежды и, когда они были принесены, разложил их перед волком, который начал увертываться от них. Мудрый консультант сказал королю, что, так как превращение из волка назад в человека – действие предосудительное, то оно должно происходить без посторонних глаз. По этому король забрал волка в королевскую опочивальню и оставил один на один с одеждой. Вскоре из комнаты появился храбрый прекрасный рыцарь, король со свитой умчался в свой замок, где отпраздновал с большой радостью возвращение рыцарю человеческого облика. Оборотень вновь был утвержден на своих землях, а его прежняя жена-предательница с мужем были изгнаны из королевства. Они ушли в отдаленные земли, где воспитывали много своих безносых детей.

Хотя Мари де Франс относилась к перевертышу с сочувствием, она всячески старалась показать, что оборотень был ужасным существом. Она описала его как “удивительно спасенным”. Перевертыш описан, как ночной лесной охотник, подобный зверю – убивающий и пожирающий, который причиняет большой вред и жаждет нападения и убийства людей. Она также описала ужас короля, когда во время охоты был схвачен перевертыш – ему противостоял загнанный в угол волк. Она представила на суд свирепое существо, напавшее на свою прежнюю жену, отрывающее ей нос.

Горлагон

Этот лэ датируется XII веком, но он, вероятно, основан на еще более ранней бретонской народной сказке. Действительно, некоторые древние кельтские предания содержат похожие сюжеты об оборотнях, одна из них – уэльская легенда об Артуре и Горлагоне. В ней есть много несовпадений с общепринятой латинской версией, Артур объявляет своей королеве, что знает природу и сердце женщины. И чтобы доказать это, он отправляется в замок соседнего короля Джэргола выполнять поручение жены. Но король не может помочь ему, и направляет Артура в крепость соседнего монарха, короля Торлей. И этот король не может помочь, как и предыдущий, но рекомендует короля Горлагона. Этот король соглашается рассказать Артуру историю, которая поможет ему в его поисках, и несколько добавит ему мудрости в конце них.

Он рассказал о короле, у которого в саду или во внутреннем дворе растет волшебное молодое деревце. Человек, срезавший побег, после прочтения определенного заклинания превращался в волка. Король-оборотень сбежал в лес, где он повстречал волчицу и вырастил семейство волчат; за это время его жена вышла замуж за своего любовника. Когда его волчата почти выросли, король-оборотень проник в город и напал на двух принцев – сыновей его прежней жены и ее любовника. Однако зверя в лесу преследовали кузены женщины, и волчата были убиты, хотя сам король-оборотень убежал.

Сходя с ума от убийства своего потомства, король-оборотень стал нападать на жилища местных пастухов, вырезая их стада. На него охотились и изгнали в другие земли, где ему нисколько не были рады. Перебравшись в третью местность, он нашел убежище в глубине леса и думал, что нашел безопасное место. Но однажды ночью он подслушал разговор двух местных жителей, что приехавший король нашел способ охоты на короля-оборотня. Именно с этого момента легенда начинает совпадать с рассказом о перевертыше – волку удалось перехватить короля перед охотой и убедить монарха не убивать его. Далее он уговорил короля и его свиту, что он миролюбивый волк, и стал общим любимцем, почти домашним животным. Однако жена короля недолюбливала зверя, и когда ее муж отлучался, плохо обращалась с ним. В то же самое время, она развлекалась одним из слуг, таким образом, наставляла рога королю. Однажды ночью, когда они были заняты любовными утехами, волк напал на них и серьезно ранил слугу. Чтобы отомстить, королева бросила своего собственного сына в самую глубокую темницу и поклялась королю, что волк съел его и даже напал на слугу, который попытался защитить сына. Волку, однако, удалось заставить короля следовать за ним в темницу, где был обнаружен принц целый и невредимый, и предательство королевы было раскрыто. Когда мальчик рассказал, что случилось, слуга-заговорщик был повешен, а королева – разорвана, будучи привязана между дикими лошадями, и ее останки были сожжены.

Теперь стало ясно, что волк был более чем просто бессловесным животным, и что он обладал почти человеческим разумом. Король склонялся к тому, что это мог быть человек в околдованном состоянии, и попросил привести его е его собственную страну. Волк привел его на свою родину, где оказалось, что злая королева и ее новый муж стали трусливыми деспотами. Король напал большой армией и вынудил королеву и ее мужа сдаться. Под пытками, королева во всем призналась, принесли побег магического дерева, и превратили волка в ее мужа.

Впечатленный рассказом, Артур желал знать, правда ли это. “Кто эта женщина, которая выглядит безумной и сидит напротив Вас?” – спросил он у Горлагона, – “которая плачет над окровавленной головой, лежащей на блюде перед нею и которую она целует так, как Вы целовали жену вашу?”, “Это,” – объяснил король, – “королева-предательница. Поскольку это я был оборотнем, о котором я только что рассказывал. Две зарубежные страны в этой истории – те, которыми правят мои два брата Джэргол и Торлей. Мою прежнюю жену не казнили, она осуждена на ношение отрубленной головы любовника, с которым она предавала меня, всюду, куда она идет. Я повторно женился и издал указ, что каждый раз как я целую свою новую жену, она должна целовать мертвые губы человека, который захватил мой трон. Таким образом, стране напомнили о двух вещах – ее великом зле и моей абсолютной власти”.

В этом рассказе присутствует множество любопытных моментах. Существенными являются имена этих трех королей. Каждое из них – название оборотня. Горлагон – вариант старого уэльского слова Garlion, обозначающее существо, являющееся получеловеком, полу-волком, подобного норманнскому garwaf. Вероятно, что в исходной легенде (истории намного старшей, чем легенда об Артуре) эти три короля были одним человеком. И сюжет этой легенды (или подобной), считают некоторые ученые, мог быть использован Мари де Франс для лэ о перевертыше.

Восточные твари

В средневековье, возвратившиеся из путешествий на край света или за пределы Европы, множили фантастические рассказы о местах и существах, которые они находили. С ними также сталкивались крестоносцы, побывавшие в местах, что сегодня является Ближним Востоком, и пересказывали истории о невероятных и экзотических царствах, населенными странными породами людей, которые часто шли вразрез с привычной физиологией. Те, кто путешествовал дальше на восток, возвратились с описаниями невообразимых рас. Были легенды о гигантах и о пигмеях; о троглодитах – приземистых маленьких людях из пещер под пустынями Эфиопии; о людоедах и Ламос – диких свирепых людях, которые обитали на отдаленных островах Эгейского моря и которые ели человеческую плоть (описания их существовали со времен древней Греции); об Амазонках – жестоком племени женщин, которые жили в истоке могущественной реки далеко на западе; о скиоподах – одноногих существах, которые укрывались единственной гигантской ногой для защиты от солнечных лучей; о безротых астомах, которые жили запахами гниющих яблок; о Циклопе – одноглазом гиганте, который убивал и пожирал всех, кто попадался; о Панотиях, людях с исключительно большими ушами, в которые они заворачивались, когда спали. Все это причудливое множество, казалось, сошло со страниц научной фантастикой. Среди этих чудовищных рас, возможно, самые известные, были собакоголовые киноцефалы – существа с фигурами людей, но с собачьими головами. Упоминание об их существовании имеется у Плиния, который указывал их место проживания где-то в Индии. Они не разговаривали, а, общаясь друг с другом, лаяли как собаки. Они были весьма примитивны, немного выше, чем первобытные охотники, одевались в шкуры животных и жили в пещерах. Их примитивное оружие состояло из луков, копий и дротиков, но они отличались особой агрессивностью. Много легенд ходило об их жестокости с давних пор, вероятно, с дней Александра Македонского и, конечно, задолго до средневековья. Время шло, многие из их примет преувеличивались – дикий нрав, лукавство и хитрость, огромные и рвущие на куски пасти. Их лай, отзывающийся эхом в горах и каньонах, где они обитали, возможно, казался звуками «bar-bar», и это, вероятно, была одна из версий, объясняющей образование греками слова «варвар», описывающего, невоспитанные и некультурные народы, с которыми они сталкивались. Мифам о расе людей с головами собак, возможно, послужил внешний вид бабуинов с их волосатыми телами и вытянутыми вперед мордами, которых увидели на востоке путешествующие и которые проявляли, по крайней мере, некоторые признаки, а также выказывали особую свирепость. Понятие диких рас или людей, так или иначе превращающихся в диких животных, особенно в волков – все ближе сливались воедино.

Позиция церкви о зле

Как же церковь реагировала на такие мнимые открытия? Часто говорили что, если бы жизнь была бы найдена на других планетах, то современная церковь должна была бы переоценить свои взгляды на будущее – в средневековье произошло что-то аналогичное. Собачьи головы (широко распространенные и известные рассказ), в особенности, вызвали у древних церковников определенное беспокойство. Хотя в псалтыре бл. Феодорита XI века (теперь хранится в Британской библиотеке) имеется иллюстрация Христа, проповедующего группе собакоголовых фигур, но это оставалось весьма необычным в средневековом мире.

Собаки

Для христианских мыслителей собака или волк представлялись диким элементом, не поддающимся контролю, в противоположность человеку – культурному, сострадательному христианину, обучение которого стремилось поощрить. Для них специально предназначен был стих Священного писания, взятый из Псалмов, изображающий страсть Христа. Псалом 22 v. 16 статья, “Собаки, окружающие меня; собрание грешников около меня”. Сейчас этот пассаж интерпретируют по-разному, но для некоторых из ранних отцов церкви, эти слова должны были звучать буквально, как косвенное указание на заморских собакоголовых. Они были злобными и не воспринимали слово Божье. Даже притом, что были сведения о некоторых из собакоголовых, возможно, обращенных в христианство с помощью Апостолов (было даже предложение, что св. Христофор первоначально был собакоголовым язычником по имени Репрев), но это было редкостью. Собакоголовые были слишком примитивны, чтобы понять основы общения со священным христианским писанием. Но хотя, считалось, что они были далеко «на окраине» христианского мира, популярность легенд о собакоголовых на убыль не шла. Более того, в 1430 г. на карте мира, составленной средневековыми картографами, был показан собакоголовый народ, известный как Бен Челиб, живущий в Эфиопии при Сарацинском короле Эбиничебеле. Это, по-видимому, была преднамеренная попытка поставить знак равенства между жестокими и воинственными собакоголовыми и развивающейся религией Ислама, которая была главным конкурентом христианства в восточных землях. Представление об ужасных враждебных оборотнях, связанных с темными чужеземными практиками и методами, теперь обрело почву.

В конце XV века Европа столкнулась с первыми неопределенными проблесками просвещения. В этот период церковь отчаянно попыталась сохранить свою прежнюю власть над умами и сердцами людей, а те, в свою очередь, перед лицом социальных изменений попытались цепляться за бесспорные факты, которые поддерживали их в течение последней тысячи лет. Это был в Европе период большой охоты на ведьм, поскольку старые суеверия штурмовали обывательские умы из последних сил. Полагалось, что конец мира близится, и освобожденный Дьявол через своих агентов готовит крушение Божественного. Первые зачатки протестантизма соперничали с католицизмом за сердца и умы мужчин и женщин и, прежде чем его сломить, расколи мир на множество сект и только вносили неразбериху в духовность того времени.

В попытке сохранить католическое единство, церковь искала противников в своей среде – ведьм и прислужников зла. Римский Папа, Иннокентий VIII (1484-1492), стремясь отвлечь внимание от безразличия и мелких дрязг в Папстве, направил свое внимание на земли Германии, Майнц и Трир, где древние обряды, как все говорили, еще процветали. Именно Римский Папа, Иннокентий, уполномочил священников Генриха Кремера и Якоба Шпренгнра сочинить то, что стало печально известным руководством Святой инквизиции по колдовству – Молот ведьм (Malleus Maleificarum). Кремер, который был Главным инквизитором в Тироле, был хорошо осведомлен в понятиях о колдовстве и использовал их, чтобы «украсить» этот зловещий труд. Книга использовалась как орудие обнаружения, вынесения приговора и казни ведьм и повсеместно использовалась ведьмоискателями. Даже сегодня, после того, как преследование ведьмы прекратилось, она – все еще бестселлер. В связке с Молотом, Иннокентий выпустил Папскую буллу против колдовства и тем самым начал истерию, которая будет греметь на протяжении почти двухсот лет.

Ведьмы-оборотни

Начиная со второй половины XVI и почти весь XVII век, ведьмы были всюду. Они обладали колдовскими возможностями, одна из которых – свое превращение в другие тела, обычно в животных. Ранее в XII веке, Гиральд де Барри с уверенность утверждал, что каждая ирландская женщина обладала даром перевоплощения в зайцев и горностаев, чтобы пить молоко из вымени коров (вера еще сохранялась в начале XX века во многих ирландских селах). Вскорости превращения в животных стали неотъемлемым признаком ведьмы. Ведьмы, и этому повсюду верили, нарождались в сельской местности и своей маскировкой под животных стремились причинить вред своим соседям. Снадобья и мази использовались для превращения в горностаев, ласок, кошек, воронов и других существ. Ведьмы скакали вокруг сел в личине лошадей, вытаптывая посевы и ломая заборы, или грызли зерно в мешках в образе мышей. Образы, которые они могли принять, были бесконечны, и прошло немного времени – к этому списку был добавлен волк.

Петер Штуббе

Возможно один из наиболее знаменитых случаев оборотня конца XVI века был некий Петер Штуббе (в других вариантах Штубб, Штумпф или Штубе), оборотень из Кельна, Германия, суд над которым состоялся в 1589 г. Широкую известность случаю можно отнести на брошюры, раскрывающих многие из его ужасных преступлений, они распространились по всей Европе и были переведены на многие языки. Многие известные авторы того времени, например, Мартин дель Рио, впоследствии комментировал этот случай, добавляя ему славу.

В превращении участвовало колдовство – темные силы сосредоточились в магическом поясе, с которым, застегнув пряжку на талии, Штуббе превращался в хищного волка. Он был описан в Правдивых беседах, описывающих омерзительную жизнь и смерть некоего Петера Штуббе (A True Discourse Declaring the Damnable Life and Death of One Stubbe Peter), анонимной брошюре, изданной в 1590 г., как «чрезвычайно сильный с огромными открытыми глазами, которые светятся ночью как раскаленное тавро. Пасть, огромная и широкая с острейшими и беспощадными зубами; огромное тело и могучие лапы. И только он расстегивал этот пояс – ему возвращался его прежний вид человека, как будто он никогда и не изменялся». Пока он был в образе волка, Штуббе был невероятно злобен и свиреп, нападал на всех людей, которые встречались на его пути, и затем убегал в поля, легко обгонял собак, натравленных на него. Полагали, что приоритетом в добыче, пока он был волком, были люди, но если их не было, он напал на домашних овец и рогатый скот. Он, как было заявлено, убил не меньше тринадцати детей и напал, по крайней мере, на двух беременных женщин, вырывая будущих младенцев из чрева и пожирая их. Ужас его нападений не был преувеличен. В дополнение к этим зверским преступлениям он обвинялся в кровосмешении со своей сестрой и дочерью и, что ни удивительно, убил собственного сына, когда был в человеческом образе, и съел мозги мальчика, чтобы утолить “свой зверский аппетит”.

Когда Штуббе был в облике волка, он был обложен сворой гончих в одной местности около города Бедбург. Чтобы скрыться от них, он снял магический пояс и просто появился как обычный путешественник, идущий к городу и опирающийся на свой посох. Но следовавшие за собаками, утверждали, что они не спускали с волка глаз и видели его удивительное превращение. Штуббе был арестован и под жестокими пытками дал исчерпывающий отчет по его отвратительной жизни. Магический пояс, однако, не был найден и (под пыткой) Штуббе признался, что бросил его “в приметной лощине” непосредственно перед поимкой. Лощина была обыскана, но ничего не было обнаружено, предположили, что Дьявол (чьим слугой, несомненно, был Штуббе) вернул свое.

Происшедшее со Штуббе было настолько неординарным, что наказания по полной строгости закона он не избежал. Каждая страшная деталь дела потрясли население не только Германии. Он был приговорен к колесованию – у привязанного к колесу преступника отрывались раскаленными щипцами большие куски плоти. Казнь продолжалась – его руки и ноги были отрублены топором, после чего он был, наконец обезглавлен; его труп был сожжен на костре здесь же, как и его дочери и хозяйка, которых также осудили за их преступления. В завершение в Бедбурге был построен памятный знак, состоящий из длинного шеста, проткнувшего сломанное колесо, похожий на волка и огороженный в деревянной оградой. В назидание всем желающим следом за ним превращаться в волка, на самую вершину была насажена голова Штуббе. Вокруг этого ужасного памятника висели шестнадцать деревянных фигур, символизируя шестнадцать жертв Штуббе, как полагалось, он убил, будучи оборотнем.

Хотя этот немецкий оборотень Штуббе, осужденный в Бедбурге, возможно, был самым известным, одновременно и даже ранее во Франции проходило множество судов над ликантропами, включая известный суд над Жилем Гарнье.

Жиль Гарнье

Жиль Гарнье, “отшельник из Сен-Бонно”, известен как один из самых ранних французских волкодлаков. В начале 1570-ых он жил с женой в большой бедности в пересеченной лесистой местности Арманж, около городка Доль. Он не был местным жителем, а приехал из Лиона, встречные его считали довольно странным и воинственным. Со времени его приезда в Арманж, появился большой волк, который стал охотиться на стада местных пастухов, сея страх и тревогу. К тому же были сожраны несколько шедших лесом детей – доказательства деятельности волкодлака. Время шло, к тревоге многих родителей в округе – нападения участились. Естественно, подозрение пало на неприветливого нелюдимого отшельника, живущего в лесу, но не хватало конкретных доказательств его виновности. Однако местный парламент (руководители) предпринял некоторые действия. Было объявлено, что население должно собраться с пиками, аркебузами, палками и алебардами для охоты на волкодлака. Вскоре, в ноябре 1573 г., отряд разведчиков выследил свою добычу. Сообщалось, что маленькая девочка на лугу Ля-Пупе (между Отюном и Шастенуа) была спасена из пасти волка. Она была жутко истерзана, и ее потрясенным спасателям, прогнавшим волка, казалось, что они видели в нем человеческие черты. Для многих животное имело странное сходство с нелюдимым отшельником из Сен-Бонно. Парламент Доля приказал его арестовать и допросить. Признание Гарнье (возможно вытянутое под пытками) сделало наглядной страшную картину его действий как оборотня. Большая часть деталей касалась ужасных убийств и поедания двух мальчиков, возрастом десять и двенадцать лет, одного – в расположении Доля и другого (в августе 1570) – в грушевом саду около деревни Перруз. В последнем случае он был прогнан (все еще в образе волка) несколькими подошедшими разнорабочими. В октябре того же года, он также убил десятилетнюю девочку в лесу Ля-Сьер приблизительно в миле от Доля. Он утверждал, что нашел ее плоть “особенно сладкой” и отнес часть домой для своей жены для еды.

В отличие от Штуббе, с Гарнье, однако неясно, каким путем он превращался в зверя. Не было никакого волшебного пояса, данного ему Дьяволом. Скорее он, кажется, становился волком через «колдовство» и в большей части своих свидетельств он говорит о «удушении» жертв пока был облике волкодлака. А может быть, слабоумный и запуганный Гарнье просто представлял, что он становится волком при совершении убийства? Также, может быть, людоедство было распространено, чем это можно было предположить, в наиболее отдаленных районах Европы и что несчастный Гарнье и его жена, возможно, предприняли такие противоестественные действия, чтобы выжить. Такие тонкие мысли, однако, не посещали чиновников Доля, которые в итоге признали отшельника-волкодлака виновным в самых ужасных из преступлений. Как ни странно, его «гуманно» не повесили прежде, чем сжечь его тело – необычно жестокое наказание, как говорили, соответствовало степени его преступлений. Это, вероятно, было индикатором распространенных страхов перед зверями, скрывающимся в среде цивилизованного сообщества.

Мишель Вердан

Жиль Гарнье не был первым оборотнем, который ужаснул французов. Приблизительно в 1520 г. три таких существа были обнаружены в деревне Полини, округ Франш-Конте близ швейцарских Альп. Это была отдаленный гористый район, как нельзя лучше подходящий к рассказам об волкодлаках – существ, подобных волкам, которые были, в действительности, злыми духами, представляющимися в образе крупной собаки. Первым обнаруженным человеком-волком был Мишель Вердан (также известен как Мишель Адон), который предположительно был ранен в личине волка, когда он напал на путешественника. Кровавый след нескольких местных мужчин привел к хижине Вердана, где женщина, с которой он жил, промывала его свежие раны. Дело было по всей строгости расследовано Генеральным инквизитором Безансона. Под пыткой Вердан указал на другого человека, которого он знал как Пьера Бурго, известного в местных кругах под именем Большой Петер. Этот человек был известен своим угрюмым видом, раздражительным характером, и странным поведением, и не удивительно, что вовлек кое-кого в весьма темную и зловещую затею – оборотничество. Под пыткой Петер непосредственно признавался в том, как он стал волкодлаком. При поисках отдельных овец, которых разогнала буря, к нему приблизились три темных всадника, которым он рассказал о своих неприятностях. Один из них обещал помощь Бурго в его беде, если он согласится служить им, трем хозяевам, и выполнять все их требования. Бурго быстро согласился и вскорости нашел своих потерянных овец. Несколько дней спустя эти три всадника появились у его дома для утверждения сделки, которую они заключили и говорящий назвал себя подручным Дьявола. Он заставил Большого Петера отречься от христианской веры и дать клятву служить Сатане, поцеловав его левую руку. Позже Бурго начал сомневаться в верности своего соглашения и уже планировал свой поход к священнику с признанием в содеянном, как в двери появился Мишель Вердан. Вердан сообщал, что его послал Дьявол и обещал ему золото и большое богатство, если он обновит свою присягу преданности Злу. Тогда он заставил Петера раздеться и намазал мазью, которая превратила его в волка. Вердан сказал ему, что в этом облике он может посетить шабаш Дьявола. Вердан смог вернуть его в человеческий образ посредством другой мази, которую он (Вердан) спрятал. Тогда в образе волка, Петер испытал ужасный голод, и непреодолимое желание отведать человеческой плоти. Он, например, съел четырехлетнего ребенка и нашел его сладким и восхитительным. Он также сломал шею девятилетней девочки и также сожрал ее. Не только он, но и Вердан также обращался в волка. Мало того, что он помогал ему в его грязных преступлениях, но они вместе также совокуплялись с дикими волчицами. Столкнувшись с таким набором ужасов, не могло быть и речи о других вариантах – казнь и сожжение. А след оборотней все равно остался в умах обывателей.

Шабаш ведьм

Понятие шабаша неразрывно связывало оборотничество с колдовством и врагам Церкви. Шабаши, как полагали, были большими сборищами, контролируемыми непосредственно Дьяволом и посещаемыми самыми мерзкими ведьмами. Их основная цель – распространение зла, но были также в них элементы разгула, в которых участники часто принимали облик зверей с лаем и воем беспорядочно совокуплялись. Идея всех таких сборов – опошлить все то, что поощрялось и предписывалось Богом, и превознести низменные желания, чтобы нанести наибольшей вред христианскому сообществу. Теперь хищные звери стали рассматриваться как агенты Зла и врага всего Человечества выслеживались и уничтожались.

Жак Руле

Истории Жиля Гарнье и ликантропов из Полини начали распространяться в Европе, подливая масло в огонь оборотневой паники. Однако во Франции они не были исключительным явлением, порождающим страх и ненависть к волкодлакам. Летом 1598 г. солдат, проходивший близ Анже, на северо-западе Франции, и несколькими местными крестьянами столкнулся с прятавшимся в кустарнике полуголым нищим-дикарем. После того, как его извлекли на свет божий, увидели, что его руки и лицо запятнаны кровью, а клочья того, что было под его длинными и грязными ногтями пальцев выглядело весьма похожим на человеческую плоть. При дальнейших поисках, они нашли, тело убитого пятнадцатилетнего мальчика.

Нищий по имени Жак Руле, был и умственно отсталым и эпилептиком. Но это не помешало забрать его в Анже и там допросить. Никаких документов по проведению допроса не сохранилось, но это не мешает нам полагать, что применялись пытки, которые привели на судебном процессе к полному признанию оборотничества судьей Пьером Херо. Руле признал, что у него была колдовская мазь, которая после втирания в кожу, превращала его в волка. Судья спросил – означает ли это, что он был в волчьей шкуре – Руле этого не подтвердил. Он сказал, что он был реальным животным и что руки его становились лапами раздирающими. Он не мог, однако описать свою голову, но думал, что, пока он был в теле волка, голова его оставалась человеческой. Он также признался, что принимал участие в шабаше ведьм, в котором и другие участвовали в таком же образе.

Не сохранилось никакого достоверного отчета о том, что реально случалось с Жаком Руле после его признания, но вероятно, что он был сожжен – не как оборотень – но как колдун и еретик. Протоколы суда, содержащие детали его отвратительных преступлений, было приказано сжечь и поэтому обнаруживаются только их фрагменты.

1598 год оказался во Франции особенно «урожайным» на оборотней, и слабоумный плотоядный нищий не был исключением в стране. Действительно, этот год принес истинную эпидемию обвинений волкодлаков. Один из самых известных случаев произошел в Шалоне, где портной, как полагали, живущий в городской черте, совершал многие акты людоедства. Он нападал на детей, рискнувшие оказаться около его места работы. В соседнем лесу и в укромных местах за городом, он съедал их плоть, которую находил особенно сочной. Он прятал их кости среди всяких ящиков и бочек позади своей лавки. Когда они были случайно обнаружены, игра портного закончилась. Как и с Жаком Руле, портной-ликантроп из Шалона был, вероятно, приговорен к смерти, и так же судебные документы были уничтожены.

Пьер Гандильон

В округе Франш-Конте, около швейцарских Альп, недалеко от Полини, где Мишель Вердан и его компаньон повергали народ в ужас, была еще обнаружена целая семья волкодлаков. Округ был очень отдален и характеризовался горами, возвышающимися над плотно поросшими лесами подножиями. Весной 1598 г. двое детей собирали фрукты около деревни Сен-Клод в Бургундии. Шестнадцатилетний Беннет Бидель, на мгновение оставил свою младшую сестру у подножия большого дерева, а сам полез на его ветви. Он лез на дерево и не ждал беды. Внезапно из окружающего леса выбежал “бесхвостый волк” и напал на беззащитную девочку. Беннет, вооруженный ножом, которым он срезал фрукты, соскочил на землю, готовый защитить свою сестру. Волк, у которого, оказалось, были человеческое лицо и покрытые шерстью руки, однако, далеко отбросил нож и нанес мальчику сокрушающий удар в шею. Девушка закричала, и ее крики взбудоражили нескольких крестьян, работавших в поле поблизости. Они нашли Беннета близким к смерти, но он успел перед смертью сообщить потрясающую информацию о «волке». Работники поспешили обыскать близлежащий лес, и нашли девушку, Перенетт Гандильон, блуждающую среди деревьев. На ее платье были видны следы крови и, к тому же она оскорбляла и запугивала – толпа разорвала ее на части.

Гандильоны жили рядом, и теперь люди Сен-Клода обратили внимание на эту семью. Их с некоторых пор подозревали как ведьм и дьяволопоклонников – этот инцидент дал местным властям повод для дальнейших расследований. Другие члены семьи были арестованы и осуждены. Сестру Перенетты, Антуанетту, обвинили в том, что она оборотень и вызывала ливни, которые залили соседские посевы пшеницы. Ее также обвинили в участии в шабаше ведьм, где она совокуплялась с Дьяволом, который являлся ей в личине козла. Ее брат, Пьер Гандильон, так же был осужден. Как говорили, он во время притворных обмороков и припадков эпилепсии, находясь с оцепеневшим телом дома, дух его, причиняя вред, разгуливал лесами под маской волкодлака. Он также обвинялся в участии в шабаше исключительно оборотней, созванным Дьяволом. Под пыткой он показал, что Сатана дал и ему и другим волчьи шкуры, которые скрывали их человеческую сущность, и давали возможность бегать повсюду на четырех лапах, нападая на людей и животных для удовлетворения своих низменных потребностей. Сын Пьера, Жорж, также признался в обладании бальзамом или мазью, которая превращала его в волка и, что вместе с Перенетт и Антуанеттой они убили двух соседских коз.

Анри Боге

В судебных делах Сен-Клода появилась новая несколько зловещая фигура – Анри Боге. В Верховном суде округа Франш-Конте Боге был юристом с университетским образованным, он провел специальное расследование случаев колдовства. Его книга Рассуждение о ведьмах (Discours des sorciers) была исчерпывающим (если слепо верить) трудом, которая на много лет вперед после его смерти в 1619 г. стала руководством для французских охотников на ведьм и для судей. Его письменное производство по делам обнаружения ведьм в горах Юры и округе Франш-Конте было образцовым. Он гордился тем, что за период с 1598 по 1616 гг. вынес более чем 600 обвинительных приговоров по колдовству. Он имел особенно большой опыт в части очищения от колдовства в среде евреев. Боге высоко ценили, как ведущего демонологиста Франции, и он изучал показания в судебных делах Сен-Клода, но поскольку в это время книга о колдовстве уже была в печати, Боге решил выпустить вторую редакцию, которая будет включать пространную главу по ликантропии. Он использовал дело семьи Гандильонов в качестве примера того, как Дьявол может отвратить людей от Бога и превратить их в зверей. Он рассказал, как наблюдал членов семьи, бегающих на четвереньках в своих клетках, как они это делали на воле, и он отмечал, что Пьер Гандильон был столь безобразен, что в действительности походил на зверя. Все Гандильоны выявляли склонность к человеческой плоти.

Соуни Бин

Сомнительно, были ли Гандильоны реальными оборотнями, может быть, в самом деле, они были каннибалами. Действительно, некоторые ученые прослеживали параллель между обвиненными в оборотничестве и случаем XIV века с Соуни Бином и его семьей в Шотландии. Во время правления шотландского короля Джеймса I (1406-1437), Александр Бин (также известный как Сэнди или Соуни Бин), неприветливый невежественный человек, сын плетельщика оград и землекопа, покинул свой дом в Восточном Лотиане с женщиной столь же безжалостной и неграмотной, как и сам. Бина описывали как бесцеремонного и властного человека, и его новая сожительница выявляла подобные наклонности. Они обосновались в глубокой пещере у вершины Беннан около Валлентри, который был тогда частью Гэллоуэя (сегодня, это – часть Эршира). Они прожили там более 25 лет, минимально контактируя с жителями местных деревень, так, что немногие знали об их существовании. Все это время семья кормилась захватом на соседнем торфянике и убийством странников, тела переносили в пещеру и готовили из них еду. Говорили, что когда это обнаружилось, пещера напоминала “кухню мясника”. Соуни и его сожительница вырастили кучу детей, некоторые из них были весьма уродливы – у всех из них отведали человеческой плоти. Власти в Валлентри встревожились участившимися в округе исчезновениями странников. Молва дошла до Короля Джеймса, и он решил, что эти исчезновения должны быть расследованы. Вскоре обнаружили кусочки и части останков человека, плавающие вдоль берега – остатки брошенной Бином пищи. К ужасу нескольких нашедших, оказалось, что на них следы человеческих зубов. Теперь король лично возглавил расследование и объявил охоту с собаками по всему побережью близ Валлентри. Он услышал невразумительные истории об отшельнике и его жене, который жил где-то поблизости. Собаки и люди быстро нашли скрытый вход в пещеру Соуни Бина и выскочили их нее от ужаса, их охватившего. Говорят, что самого короля охватила тошнота при виде останков людей, некоторых – полусъеденных, вынутых из глубин пещеры. Здесь, также обнаружили груды одежды, кошельков, денег и ценностей, хранимых каннибалами, не осознающими их действительной ценности. Бин и его семья столь привыкли к своему людоедскому образу жизни, что не могли понять, что это преступление. Но в глазах закона, они совершили отвратительнейшее из преступлений – они все были арестованы и доставлены в городскую тюрьму в Эдинбурге. Оттуда, они были переведены в Лейт, где их судили по закону, и приговорили к смерти. Их ужасные преступления вызвали у жителей Шотландии столь большой резонанс, что их казнили разными методами, отразившими ужас их жизней. Мужчинам отрезали конечности и оставили истекать кровью до смерти, женщин убивали настолько медленно, насколько это было возможно. Некоторые из детей Соуни Бина умерли, не разрешив вопрос – что они сделали предосудительное. Имя Соуни Бина, между тем, вошло в фольклор как “Мидлотианский[26] людоед” и стимулировало появление множества историй и игр, например, подпольный фильм Потрясающий праздник в стиле “Каннибальской бойни”.

Хотя эти события не классифицируются как связанные с оборотнями – скорее как каннибализм и серийные убийства – случай Соуни Бина может пролить свет на некоторые из аспектов французских судов по ликантропии. Отдельные мужчины и женщины, такие как Жиль Гарнье, Соуни Бин и семья Гандильонов, видимо живущие в крайней бедности в отдаленных сельскохозяйственных районах, не имея возможности заработать, охотились на своих беззащитных соседей, чтобы выжить. Они, вероятно, в лихое время считали окружающих живым источником пищи, и поэтому людоедство, может быть, было намного распространеннее, чем мы сегодня предполагаем. Однако именно люди типа Анри Боге связали их с хищными зверями и резидентами Зла, и именно они разжигали огонь в воззрениях об оборотнях.

Николя Реми

Сжегши Гандильонов, Боге обратился к поиску в регионе Юры других оборотней. Неясно, нашел ли он кого-либо, но его усилия к поиску ведьм, кажется, приумножились. Прежде всего, в суды попадал народ из тех, кто практиковал колдовство, и число таких катастрофически росло. Однако, хотя Боге и настаивал, что оборотни в обществе скрывались всюду (он непрерывно приводил примеры из Полини и портного Шалона), число действительных случаев оборотничества было незначительно. Реально, судебные дела над колдунами множились, но их общее число было значительно меньше, чем требовалось Боге. Коллега Боге, судья Николя Реми из Лотарингии, автор основной книги по колдовству Demonoltary [27], громогласно утверждал, что он осудил за колдовство, включая оборотничество, и казнил не меньше 900 человек. Однако в действительности, согласно отчетам, как полагают – число их было гораздо меньше. И все же, упоминания о ведьмах и оборотнях были многочисленными и реальность их существования глубоко укоренились в умах французов. В оборотнях до сих пор видят агентов Дьявола.

Франция, религия и жуть

Основная часть большинства древних ужасов, наводнявших Францию второй половины XVI века, во времени изменялась. Трудности (социальные, религиозные и экономические) были присущи, конечно, всей Европе. Но во Франции они, кажется, приняли особый размах. Часть этих проблем, казалось, были связаны с протестантизмом, который обещал свободу и независимость от ощутимой католической тирании. Это было точкой зрения не только одной доктрины, но, как бывает у большинства религиозных учений, и отдельных сект.

Гугеноты

Строгие протестантские гугеноты относились к французской монархической родне с презрением и стремились управлять собственными делами “благочестивым образом” – то есть, по иным законам – не королевским. Многие из гугенотских городов, которые управлялись почти как независимые республики, и гугенотские лидеры и священники, поощряли неуплату церковной десятины – обычно 10 процентов от полного дохода в пользу церкви. При этом они занимали позиции, крайне противоречащие действующему законодательству. В округах, таких как Лангедок и Аквитания, вспыхнули крупные восстания против десятинного налогообложения, которые одновременно создавали напряжение в сборе светских налогов и всяческое противление правителям. Такая ситуация продолжаться долго не могла. Поскольку гражданское неповиновение и бунты продолжались на протяжении всех 1560-ых, властям пришлось принять жестокие меры.

Варфоломеевская ночь ^[28]

24 августа 1572 г. многочисленные французские протестанты стекались в Париж, чтобы засвидетельствовать брак Генриха Наваррского с Маргаритой Валуа. Случайной причиной стал день св. Варфоломея, как считали, праведным и радостным. В этот день католические структуры решили действовать. Армии дали волю, и сотни гугенотов были убиты, что отравило атмосферу между католиками и протестантами на многие последующие года. Событие возвестило эпоху, известную как период религиозных и ряда гражданских войн, в которых протестанты и католики противоборствовали за сферы влияния. В 1598 г. прежде протестантский король Франции, Генрих IV, попытался сгладить ситуацию, подписав Указ Нанта, который предписывал религиозную терпимость между всеми французскими гражданами. Однако меньше чем через сто лет в 1685 г., внук Генриха, Луи XIV, отменил этот Указ, объявив протестантство вне закона, превратив Францию в католическую страну, и высылал гугенотов. В эти религиозные и гражданские волнения вмешивались другие факторы – эпидемии и трудности, затрагивающие личность и экономику повседневной жизни. Религиозная ненависть, болезни, бедность и гражданские войны – все имело разрушающее действие на социальную структуру, особенно в обособленных регионах. Во времена неуверенности и смертей, люди искали козлов отпущения, а религиозные общины, несомненно, стремились утвердить себя. Бог был у себя на Небесах, а Дьявол был в миру, и стремился обрушиться и разрушить справедливое. При всем этом простой народ не мог обратиться к верховным властям для разрешения каких-либо проблем – потому их теперешнее состояние было весьма опасным. Согласность положения, которое характеризовала правление Генриха II теперь, уступила периоду нерешительной и слабой власти под управлением его сына. Франциск II с советником, шотландским протестантским реформатором Джоном Ноксом (Франциск был женат на молодой Марии, королеве Шотландии), правил немногим более года “под гадкое наушничество папистских священников”. В 1559 г. ему было только пятнадцать, когда он поднялся на трон, и, понимая молодость и подверженность внешнему влиянию нового монарха, многие большие французские семейства – такие как огромный католический дом Гизов – стремились повернуть удачу лицом к себе. В 1560 г., после года безрезультатного и посредственного правления, Франциск скончался от рака уха (доказательство, как сказал Нокс, ядовитого нашептывания католиков), и трон был наследован его младшим братом, Карлом IX. Карл был всего лишь неразумным ребенком – поэтому страной реально управляла его сильная мать, Екатерина Медичи. Умелый политик, Екатерина лавировала меж двух огней, сохраняя Францию католической страной. Однако она не хотела усиления влияния католической семьи Гизов в управлении делами и полномочия сына, легко поддающемуся влиянию, переложила на себя – она, для уравновешивания влияния, даже искала расположения некоторых ведущих протестантских лидеров. Она также остро ощущала повышение мощи в стране гугенотских группировок, и именно она санкционировала резню св. Варфоломея, хотя король – ее слабовольный сын – приказывал.

Для страны резня явилась поворотным моментом, углубив разногласия и окончательно отворотив французских протестантов от монархии. Последующие годы знаменовались попытками католической церкви завоевания и сохранения влияния на умы людей и противостояния протестантов, борющихся с такими же усилиями и с такой же целью. Не удивительно, что в такой накаленной атмосфере начали появляться демонологии, заполоняя воображение обывателей даже сельской местности.

В 1574 г., к смерти Карла IX, Франция была разобщена как никогда ранее, и его младший брат Генрих III унаследовал удручающий разброд. Гизы сформировали радикальную Лигу католиков, которую поддерживал влиятельный католический король Испании, Филипп II, одновременно гугеноты готовились к вооруженному конфликту. В отчаянных попытках предотвратить полномасштабную гражданскую войну (незначительных столкновений и междоусобных «войн» между этими двумя группировками было достаточно) Генрих рассчитывал выбрать средний путь, который, как ему казалось, был приемлем для политикума (умеренных представителей с обеих сторон). С этой целью он заключил союз со своим кузеном, гугенотом Генрихом Наваррским, для нападения на католическую цитадель, Париж, где Гизы «мутили воду». Вторжение не состоялось – Генрих III был убит доминиканским монахом – и, поскольку у него не было детей, престол унаследовал его кузен из Наварры, который стал Генрихом IV, первым королем из Бурбонов. Ему пришлось силой возвращать большинство земель своего королевства от власти Лиги католиков. Чтобы умиротворить парижский люд и многих из влиятельных дворян-католиков, Генрих сменил свою протестантскую на католическую религию и объявил, что “Париж был богат мессами”. Это дало ему, как толерантному королю-католику, возможность узаконить эдикт Нанта, который находил способы решения части проблем в зияющей пропасти различий между религиями. Гугеноты оставались неразрешимой проблемой монархии в течение почти века. Сам Генрих был бы убит в 1610 г., оставив трон Франции девятилетнему сыну – Луи XIII.

Бушующие междоусобные войны, преследующие страну в это бурное время, порождали неустойчивость монархии и неуверенность в человеческой жизни. Все предопределяло чувство полной гибели. Для многих конец света был уже не за горами и силы зла были повсюду. К тому же междоусобицы и повальные эпидемии оставляли, особенно в сельской местности, множество тел не погребенными, которые привлекали легкостью добычи волков от окружающих лесов. Истории нападений волков, возможно, смешивались с местными историями о сверхъестественных силах, иллюстрируемые работами Анри Боге и Николя Реми, вызывали страхи обывателей и заставляли выискивать ужасы повсюду.

Неясные и причудливо-выглядящие чужеродные создания, как Жак Руле, или угрюмые отшельники, как Жиль Гарнье, были порождениями общей социальной неуверенности того времени. В общественном сознании нападения волков часто связывалось с демонами, скрывающимися в лесных массивах, и, окружающее местное население зло, могло быть изгнано только с их казнью. И конечно, тень наблюдающего с опушки леса волка, была достаточной, чтобы напугать всех. Понятие враждебного человека-волка, проклятия Человечества, постепенно надвигалась все ближе.

Жан Гренье

Этот случай, произошедший во Франции в 1603 г., осознается как окончание страхов оборотней XVI века. Он закончился судом над Жаном Гренье, известным как последний оборотень Франции. Большая часть того, что мы знаем об этом случае, почерпнута из счета французского охотника за ведьмами по имени Пьер Де Ланкр. Де Ланкр был известным судьей, который разыскивал и судил ведьм не только на территории Франции, но и бежавших за границу в Испанию, подобно Бурго, и слыл нечто вроде авторитета в дьявольских искушениях. Случай с Гренье привлек его внимание, когда он занимал должность адвоката парламента в Бордо и был причислен к суду низшей инстанции в Сан-Севере.

Жан Гренье был странным четырнадцатилетним мальчиком, возможно страдающим от умственных расстройств, которому нравилось пугать маленьких детей и молодых девушек заявляя, что он – оборотень. С течением времени его заявления становились все более буйными и исступленными. Он утверждал, его посетил таинственный незнакомец (возможно Дьявол или один из его прислужников), который дал ему накидку волчьей шкуры вместе с магическим бальзамом, превращающим его в волка ночью на один час в определенные дни недели. Также он утверждал, что был незаконным сыном священника – у реального отца он был приемным сыном – и что сыновья священника росли, чтобы затем стать оборотнями и служить Дьяволу. В личине оборотня он напал на несколько собак, но нашел вкус их крови отвратительным. Кровь и плоть молодых девушек и маленьких детей была восхитительной. Скорее всего, это были фантазии воспаленного ума, но в округе к ним относились чрезвычайно серьезно. Маргарита Порье – тринадцатилетняя девочка, кому он рассказывал эти истории и с которой пас овец, обвинила его в нападении на нее, когда он обернулся волком. Когда Жан куда-то отлучился, на неё напал зверь, похожий на волка. Палкой ей удалось отбиться от него, но он только несколько отступил, а затем снова резко набросился, стоя на задних лапах, со звериной ненавистью в глазах, от которых она бросилась наутек. Зверь, она говорила, был намного меньшим, чем настоящий лесной волк, а его хвост был просто обрубком. Она даже подумала, что у волка есть некоторые человеческие черты. Она утверждала, что это мог быть только Жан Гренье.

Смотря на серьезность обвинений, естественно, от мальчика ожидали полного отрицания. Но на удивление, он казалось, жаждал признаться в этом и в самом деле признавался и во многих других подобных преступлениях. За прошедшие месяцы пропало много детей, и это действительно прибавляло существенности его несколько сумбурным признаниям. В самом деле, у суда отняла много времени проверка отдельных деталей, но значительных результатов она не дала. Тем временем, истории Жана сбивали с толку всё больше и больше – явные симптомы помрачившегося рассудка. Теперь он вплетал новые персонажи, с которыми, как говорил, он охотился. В их числе были отец и сосед – оба были арестованы и заключены в тюрьму. В надежде найти магический бальзам, о котором говорил Жан, дом Гренье был тщательно обыскан, но ничего не было обнаружено. Отец Жана под пытками признался, что он действительно был оборотнем и преследовал маленьких девочек, но он их не съел, а только “забавлялся с ними”. Из этого следовало – пожилой мужчина мог быть педофилом и мог встречаться с маленькими детьми, а его сын унаследовал некоторые из его плотоядных сексуальных отклонений. Однако этого было достаточно для суда Франции XVII века. Воодушевленные ходом суда, некоторые дети, видевшие своих друзей, растерзанных волками, теперь свидетельствовали и добавляли к обвинениям Гренье. Под продолжающимися пытками отец Жана переложил всю вину на собственного сына и от него отрекся. На некоторое время он был выпущен. Основанный, по общему признанию, на косвенных уликах и собственном признании безумца, в июне 1603 г. в Коутрасе над Жаном Гренье состоялся суд – суд был скор и приговорил его к повешению и сжиганию. Однако на это был суд не последней инстанции.

Le Maitre de la Foret

Дело Жана Гренье было пересмотрено парламентом Бордо в сентябре того же года. Снова, он рассказывал свою историю, как становился волком, добавляя и приукрашивания, и поскольку он стремился вовлечь других, он чувствовал – всё оборачивается против него. Он говорил суду, что, в возрасте одиннадцати или двенадцати лет, сосед повел его в глубину леса для встречи с “черным человеком”, которого он называл Le Maitre de la Foret (Хозяин леса). Этот человек, как он считал – Дьявол, поцарапал его гвоздем, оставляя метку, и дал ему магический бальзам и накидку из шкуры волка, которая ему была нужна для превращения. Он также признавался, что личине волка, он забежал в пустой дом в деревне, название которой он не мог припомнить и стащил ребенка из колыбели и съел его. Когда он столкнулся с настоящим волком, он отдал ему, что осталось от ребенка. Позже, в округе Сент-Антуан-де-Пуазон он напал на маленькую девочку в черном платье, которая пасла несколько овец. Он сожрал отдельные ее части. Сент-Антуан-де-Пуазон стал его любимым местом охоты – двумя месяцами ранее он напал и съел маленького мальчика, игравшего в загоне – шесть недель до того, он сожрал другого, идущего по каменному мосту, ребенка. Он также дрался с несколькими собаками, большей частью их убивая, кроме одной в Эпароне, где появившийся владелец отогнал его рапирой. Снова он утверждал, что его отец – не настоящий отец, а, в самом деле, он незаконный сын священника. Этот факт, он утверждал, давал ему “особую силу”. Это считали фантазиями воспаленного разума – в действительности его отец был чернорабочим, которого арестовали, и он умер под пытками. Между отцом и сыном была какая-то вражда – мать Жана умерла, и его отец женился во второй раз. Жан с мачехой не мирились – она считала его поведение странным – по этому отец выгнал его из дома и, доведенный до нищеты, Жан вынужден был скитаться по деревням в поисках пропитания. Он, похоже, попытался наняться на работу, но молва о нем шла как о ненадежном человеке. Он начал пугать маленьких девочек рассказами о оборотничестве и дьяволопоклонничестве. Отношения между Жаном и его отцом окончательно испортились, и не удивительно, что он пытался втянуть отца в оба его действительных или мнимых преступления. Однако когда он предстал в суде перед своим отцом, его доводы начали трещать по швам; свидетельствуя, тот крестился в свое оправдание и снял некоторые из обвинений. Он рассказал суду, что мачеха выгнала его, потому что он вел себя как собака; далее она свидетельствовала: в его рвотной массе пасынка оказались пальцы младенца. Он очень ее напугал, и она выгнала его из дома. Отца без проволочек опустили.

Несмотря на все безумные свидетельства Жана Гренье, суд к ним отнесся всерьёз. И всё же, приговор, вынесенный ему, показал изменения взглядов во времени. Его должны были сжечь – к этому он был уже приговорен. Однако суд вынес более мягкий приговор, чем низшая судебная инстанция. Было принято во внимание «вздорность» мальчика, факты, что он нищенствовал и плохо питался, что он был лишен реальной заботы матери, но воспитывался жестокой мачехой и что его бросили на произвол судьбы. Такая несчастная личность, в глазах суда, была легкой добычей Дьявола и его агентов, но помилования он не заслужил. Суд, вместо смертного приговора, осудил Гренье к пожизненному заключению в христианском монастыре. Они надеялись, что он избавится от своих прежних дурных наклонностей и обратится к Христу.

Жеваданский зверь

Общепринято, что Жан Гренье был последним случаем оборотничества во Франции и с его осуждением завершились происшествия во всей Франции. Однако, звери, скрывающиеся на задворках разума французов, уйти отказались. Всё вернулось в 1764 г. с появлением пресловутого Жеваданского зверя в высокогорном массиве Центрального округа. В деревне Лангонь, в Жевадане, подобное волку свирепое животное начало убивать людей, которые оказывались у кромки леса. Список убитых быстро вырос до одиннадцати и включил двух рабочих. Хотя убийства наверняка были делом стаи волков, а не какого-то отдельного зверя, возвращение древних страхов прошлых веков ликантропии не заняло много времени. Хотя вероятность нападений настоящими стаями волков не отрицалось, предания, и жизненный опыт народа также предполагал наличие оборотней. Циркулирующие старые народные сказки и слухи начали воплощать в картинах и тиражироваться в печатных изданиях. Множество гравюр на дереве отображали чудовищ дьявольского вида и грозных полулюдей, полуволков. Также имелись отчеты, питающиеся продолжающейся истерией, о замеченных странных существах, местами похожих на людей, скрывающихся в лесах Мазеля де Грезе. (Один отчет даже говорил, что одно из них было в образе волка, спереди с медными пуговицами, будто волчья шкура, как пальто, надета на человеке). Женщины, идущие на мессу, часть пути сопровождались весьма волосатым человеком, который исчез, как только они помянули имя Христа. Это было верным признаком, что их преследователь был оборотнем на службе Дьявола. Зверь больше не попадался на глаза, и скоро убийства прекратились. Страхи, однако, не ушли.

Мно