Часов 41 минута. Температура 34 градуса

Куинси и Рейни ехали к Квонтико в молчании. Последнее время так бывало часто. Они молча ели, молча ездили, молча сидели в комнате. Странно, но Рейни сначала не обращала на это особого внимания. Может быть, прежде это молчание казалось ей приятным. Двум людям вместе так хорошо, что им не нужны слова. Теперь оно казалось несколько зловещим. Превратись молчание в шум, оно громыхало бы как расколовшийся айсберг.

Рейни прижалась лбом к стеклу пассажирской дверцы и потерла виски, желая избавиться от этих мыслей.

Солнце безжалостно жгло. Даже с кондиционером, потрескивающим в старой, взятой напрокат машине, Рейни чувствовала, как жара скапливается за вентиляционными отверстиями. Солнечные лучи припекали ее голые ноги. Пот струился по спине.

— Об Орегоне задумалась? — неожиданно спросил Куинси. Он, как обычно, был в синем костюме; аккуратно свернутый пиджак лежал на заднем сиденье, но галстук был на месте. Рейни не представляла, как он повязывает его каждое утро.

— Вообще-то нет.

— Так ли?

Она выпрямилась и вытянула ноги. На ней были шорты цвета хаки и белая блузка с воротником, явно нуждавшаяся в стирке. Никаких костюмов. Хоть они и возвращаются в Квонтико. Священным для нее это место не было, и оба понимали это.

— Ты много думаешь об Орегоне в последнее время, не так ли? — снова спросил Куинси.

Удивленная такой настойчивостью, Рейни посмотрела на него пристальнее. По лицу Куинси ничего нельзя было понять. Темные глаза смотрели прямо вперед. Губы были плотно сжаты. Хочет вести себя нейтрально, как психолог при исполнении обязанностей, решила Рейни.

— Да, — ответила она.

— Мы давно не были там. Почти два года. Может, после этого дела поехать туда? Устроить себе отпуск.

— Хорошо.

Голос Рейни прозвучал хрипло. На глаза, черт возьми, навернулись слезы.

Куинси уловил перемену в голосе Рейни. Повернулся к ней, и она впервые увидела, что его лицо выражает страх.

— Рейни…

— Да.

— Я сделал что-то не так?

— Дело не в тебе.

— Я бываю слишком отчужденным, ухожу с головой в свою работу…

— Это и моя работа.

— Рейни, но ты печальна. И не только сегодня. Ты уже давно не радовалась.

— Да. — Ее потрясло, что она наконец высказала это вслух и сразу испытала странное облегчение. Это слово прозвучало. Она произнесла его, признала проблему, существующую уже добрых полгода. Кто-то должен был это сказать. Куинси вновь обратил взгляд на дорогу. Руки его на руле то сжимались, то расслаблялись.

— Могу я что-нибудь сделать? — спросил он уже спокойнее. Рейни знала эту его манеру. Ударь Куинси в живот, и он лишь расправит плечи. Но если причинить зло его дочери или угрожать Рейни… Тут от него пощады не жди. Тут его темные глаза зловеще вспыхивают, поджарое тело выглядит угрожающе, и Куинси из криминалиста-аналитика высшего класса превращается в Пирса, крайне опасного человека.

Однако это происходит, лишь если причинить зло тем, кого он любит. Себя Куинси никогда не старался защищать.

— Не знаю, — резко бросила Рейни.

— Если хочешь в Орегон, я поеду в Орегон. Если тебе нужен отдых, давай устроим отдых. Если нужен простор, я дам тебе простор. Если нужно утешение, я остановлю машину и обниму тебя. Но ты должна сказать мне, Рейни, потому что я уже несколько месяцев пребываю в неведении и, кажется, схожу с ума

— Куинси…

— Рейни, я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была радостной.

И она тихо промолвила:

— Извини, Куинси, но, кажется, я хочу ребенка.

Когда они въехали на стоянку возле Джефферсон-Холла Кэплан уже поджидал их. Его измучила жара, он устал, и предстоящие дела злили его.

— Кое-кто говорит, что наше сотрудничество закончилось, — сказал он, едва приехавшие вылезли из машины. — Что я должен иметь дело только с новым человеком, который теперь возглавляет расследование.

Куинси пожал плечами.

— Меня никто не поставил в известность о кадровых изменениях. А тебя, Рейни?

— Нет, я ничего не слышала.

— Должно быть, кое-кто подшучивает над вами, — сказал Куинси Кэплану.

Кэплан приподнял брови, неожиданно быстрым для крупного человека движением схватил сотовый телефон, пристегнутый к поясу Куинси, увидел, что он выключен, и хмыкнул.

— Разумно. Ну что ж, раз они морочат головы своим людям, добро пожаловать в мой маленький клуб. На моей территории обнаружено мертвое тело, я по-прежнему располагаю полномочиями и отказываться от них не собираюсь.

— Аминь, — произнес Куинси. Рейни зевнула. Кэплан продолжал хмуриться.

— А зачем вы хотите снова допрашивать моих часовьй. Думаете, я не сделал этого должным образом?

— Не думаем, но у нас появились новые сведения о подозреваемом.

Эти слова как будто успокоили особого агента. Он повел плечами, жестом пригласил обоих сесть в свою машину и подал на базу.

— Ребята утром были на занятиях, — сообщил Кэплан. — Я велел командиру освободить их. Оба должны ждать нас в школе. Они молодые, но смышленые. Если узнают что-то заслуживающее внимания, сообщат вам.

— Здесь что-нибудь происходило?

— Мертвых тел, слава Богу, не появлялось. Объявлений в «Квонтико сентри» тоже. Вчера вечером я встречался с родителями Бетси Рэдисон. Вот, собственно, и все.

— Трудное дело, — заметил Куинси.

— Верно.

Кэплан свернул к зданиям школы начальной подготовки. В сторонке сидели двое юных новобранцев в камуфляжной форме, подпоясанные широкими черными ремнями. Шляпы они надвинули на самые глаза, защищаясь от солнца. Когда Кэплан, Куинси и Рейни вылезли из машины, оба тут же вскочили и вытянулись в струнку. Кэплан представил им приехавших.

— Этот штатский — Пирс Куинси. Он задаст вам несколько вопросов относительно вечера пятнадцатого июля. Это его партнерша, Лорейн Коннер. Она тоже может кое о чем спросить. Отвечайте на их вопросы, ничего не утаивая. Оказывайте им уважение и сотрудничайте с ними, как с любым офицером морской пехоты, обратившимся к вам за помощью. Понятно?

— Так точно, сэр!

Кэплан кивнул Куинси.

— Можете приступать.

Куинси приподнял брови. Обстановка и демонстративность поведения были несколько необычными. Правда, Кэплан получил в последнее время немало ударов. ФБР вытеснило его из своего мира, и теперь он рисовался той властью, какой обладал в своем.

Куинси подошел к новобранцам.

— Вы оба стояли на посту в ночную смену пятнадцатого юля?

— Так точно, сэр!

— Останавливали каждую машину и проверяли документы у каждого водителя?

— Останавливали все въезжающие машины, сэр!

— Проверяли у пассажиров удостоверения личности?

— Все въезжающие на базу должны предъявлять удостоверения личности, сэр!

Куинси бросил на Рейни сухой взгляд. Та не смела взглянуть ему в глаза, опасаясь засмеяться или расплакаться. Утро уже приобрело какой-то сюрреалистический характер, и казалось, они допрашивают двух дрессированных дельфинов.

— Какие машины вы останавливали в тот вечер? — спросил Куинси.

Новобранцы впервые не дали сразу же ответа. Оба смотрели прямо перед собой, как того требовал устав, но было ясно, что они в замешательстве.

Куинси сделал другую попытку:

— Особый агент Кэплан говорит, что, по вашему сообщению, в тот вечер было много машин.

— Так точно, сэр! — немедленно выкрикнули морские пехотинцы.

— Большей частью, видимо, в них находились возвращавшиеся в общежития курсанты Национальной академии.

— Так точно, сэр!

— Это были в основном взятые напрокат или их собственные машины? Думаю, вы видели немало маленьких, неприглядных машин.

— Так точно, сэр.

— А фургоны? — осведомился Куинси. — Особенно грузовые фургоны, приезжавшие после полуночи?

Снова молчание. Солдаты нахмурились.

— Мы видели несколько фургонов, сэр, — наконец доложил один.

— Вы не заносили их в журнал регистрации, не обращали внимания на номерные знаки?

— Никак нет, сэр.

Теперь нахмурился Куинси.

— Почему? Я думал, приезжали и выезжали преимущественно легковые машины. Грузовой фургон должен был привлечь к себе внимание.

— Никак нет, сэр. Строительство, сэр.

Куинси бросил взгляд на Кэплана, и тот как будто понял.

— На базе строится несколько объектов, — объяснил особый агент. — Новые стрельбища, лаборатории, административные здания. Лето беспокойное, и у большинства бригад свои фургоны или грузовики. Людей, приезжавших на авто-догрузчиках, мы проверяли.

Куинси закрыл глаза. Рейни видела, что в нем нарастает гнев. Мелочи, о которых никто не подумал вначале. Мелочь, которая может иметь в этом деле решающее значение.

— У вас на базе работает множество строителей, — сурово заговорил Куинси, открыв глаза, и посмотрел в упор на Кэплана. — Почему вы не сказали об этом раньше?

Кэплан смущенно замялся.

— Не пришло в голову.

— На базе совершено убийство, и вам не пришло в голову сообщить, что множество мужчин в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет, то есть подходящих под описание убийцы, ежедневно проезжает через эти ворота?

Теперь двое бывших часовых с любопытством смотрели на Кэплана.

— Каждый человек, получающий разрешение въезжать на базу, должен сперва пройти проверку, — ответил Кэплан. — Да, у меня есть список фамилий, и мои люди просматривали его. Но мы не допускаем на базу людей, имеющих судимость, — ни служащих, ни строителей, ни гостей, ни курсантов. Так что в этом списке подозрительных лиц нет.

— Прекрасно, — проговорил Куинси. — Но есть одна деталь, особый агент Кэплан. У нашего неопознанного субъекта нет судимости — он пока не был схвачен!

Кэплан вспыхнул. Он чувствовал на себе взгляды двух новобранцев и ощущал нарастающий гнев Куинси. Но не сдавался.

— Мы просмотрели список, проверили фамилии. Никто никогда не совершал насильственных действий. То есть нет причин брать под подозрение кого-то из строителей. Если только, прошу прощения, вы не хотите, чтобы я начинал проверять каждого, кто водит грузовой фургон.

— Это было бы началом.

— Это половина списка!

— Да, но сколько из этих людей раньше жило в Джорджии?

Кэплан вскинул голову, захлопал глазами, а Куинси кивнул с мрачным удовлетворением.

— Просто отчет о кредитных операциях, особый агент. Он даст вам предыдущие адреса, и мы установим фамили всех, имеющих связи с Джорджией. А потом составим список подозреваемых. Что скажете?

— Это… но… в общем… Да, хорошо.

— Еще продолжается поиск двух девушек, — сказал Kуинси. — И неопознанному субъекту это слишком долго сходит с рук.

— Вы не знаете, действительно ли этот человек из строительных бригад, — возразил Кэплан.

— Да, но мы должны по крайней мере задать эти вопросы. Нельзя допускать, чтобы «несуб» управлял игрой, поверьте. Либо вы управляете, либо проигрываете. С такого рода хищниками все дело в искусстве игры. Победитель получает все.

— Я усажу своих людей за список, — пообещал Кэплан. — Дайте нам несколько часов. Где вас искать?

— Я буду в отделеповеденческих наук, поговорю с доктором Эннунцио.

— Выяснил он что-нибудь из того объявления?

— Не знаю. Надеюсь, что ему повезло. Потому что всем остальным определенно нет.

Глава 36

Штат Виргиния