Историческое развитие государственных органов и учреждений по противодействию безнадзорности и правонарушениям несовершеннолетних в период от образования Киевской Руси до 1917 г.

Ювенальное право.

Вопрос №1. развитие системы наказания несовершеннолетних до 1917 года

Для придания нового целенаправленного и организованного характера деятельности всех звеньев цепи профилактики правонарушений несовершеннолетних в современной России необходимо глубокое изучение накопленного опыта, его позитивных и негативных сторон, анализ которого позволяет лучше рассмотреть их роль^[2], социально-правовую сущность, тенденции развития и место в государстве.
Обращаясь к ретроспективе развития системы профилактики правонарушений лиц, не достигших совершеннолетия, отметим, что рассматриваемая проблематика уходит корнями в Киевскую Русь, когда «стали предприниматься первые шаги к перевоспитанию нравственно испорченных детей»^[3]. В языческой Руси существовала традиция, которая предписывала заботиться о сиротах всей общиной славян. Возникновение государственной заботы о детях-сиротах появляется на Руси с принятием христианства. Статья 99 Русской Правды говорила об обязанности опекунов «печаловаться» о сиротах, т.е. заботиться о воспитании сирот, оказывать покровительство тем, кто «не дюжеся будут (не смогут) сами собою печаловаться»^[4].
В годы правления Ивана IV Грозного забота о сиротах поручается государственным учреждениям. Так, был создан Патриарший приказ, ведению которого были поручены Сиротские дома. Стоглавый собор 1551 г. предписывал каждой церкви открывать так называемое училище «для наставления детей грамоте», создавать богадельни для нищих и немощных. Сквозь всю эпоху правления Ивана Грозного проходит педагогический принцип: «воспитания в добром наказании». Родителям надлежало детей «любить и беречь и страхом спасать; уча и наказуя, и рассуждая раны возлагать»^[5]. В сиротских домах широко применялись телесные наказания.
До «Соборного уложения», которое было принято в 1649 г. в Москве с одобрения царя Алексея Михайловича Романова, в законодательстве, регламентирующем уголовно-правовые отношения, было записано: «...чтобы Московского государства всяких чинов людем от большаго до меньшаго... суд и расправа была во всяких делах всем равна»^[6], что в целом уравнивало положение подростков со взрослыми в уголовном процессе и устраняло возможность особого привилегированного положения малолетних правонарушителей. В последующие годы впервые на высшем законодательном уровне повсеместно на территории Московского централизованного государства устанавливается, что субъектами преступления признаются лица, принадлежащие ко всем сословиям, но не моложе семи лет.
В 1742 г. Сенат вместе с президентами коллегий указал, что малолетство как для мужского, так и для женского пола нужно считать до семнадцати лет, и что таковых нельзя подвергать тем же наказаниям, что и взрослых. Малолетние не могли подвергаться ни смертной казни, ни пытке, ни кнуту; для них эти наказания заменялись сечением плетьми и отдачей в монастырь «на исправление для употребления их там на всякие тяжелые монастырские работы, чтобы они никогда праздны не были, а по освобождению из монастырей повелевалось их отсылать в те места, откуда, кто прислан, а из этих мест отсылать их в прежние жилища».
Позже, указом от 26 июня 1765 г., были твердо оговорены два возрастных предела касательно лиц, не достигших совершеннолетия: «безусловная судимость», т.е. минимальный возраст привлечения к уголовной ответственности, устанавливался в десять лет, «возрастом смягчения» был возраст до семнадцати лет.
В определенной степени тождественные черты с ныне действующими государственными органами, принимающими коллегиальные решения об административной ответственности несовершеннолетних правонарушителей, имели так называемые совестные суды, учрежденные в 1775 г. Екатериной П. Им были переданы все дела о малолетних правонарушителях.
До введения совестных судов новая систематизация уголовно-правовых норм производилась в 1715 г. при создании Петром I «Артикула воинского». Несмотря на то что к смягчающим обстоятельствам по данному правовому акту относилось малолетство преступника, крайне низкий возраст уголовной ответственности, обилие квалифицирующих признаков и чрезмерно жесткие санкции зачастую приводили к тому, что общие суды выносили суровые приговоры и назначали несовершеннолетним такие наказания, как каторжные работы и даже смертная казнь.
В противовес этому совестные суды должны были рассматривать дела не только на основании законов, но и «на основании естественной справедливости, исходя из принципов человеколюбия, почтения к особе ближнего, отвращения от угнетения и притеснения». Однако, по мнению более поздних исследователей, на практике приговоры совестных судов не отличались мягкостью и гуманностью в отношении детей и они были упразднены в 1828 г., просуществовав более пятидесяти лет.
Прогрессивным этапом развития законодательства применительно к содержанию несовершеннолетних под стражей является первый общегосударственный акт в этой области (и в области модернизации тюремного дела вообще) – «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и ссыльных» 1832 г. Все осужденные по нему были разделены на три разряда: важных, маловажных и бродяг. Каждый разряд должен был содержаться в отдельном помещении. Кроме этого, запрещалось содержание женщин в одном помещении с мужчинами, а несовершеннолетних и малолетних – со взрослыми и старыми.

«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. (издание 1885 г.) признавало, что дети от семи до десяти лет не подвергались определенному в законах наказанию, а отдавались родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления. Период детства, таким образом, устанавливался до десяти лет. Период отрочества (от десяти до семнадцати лет) подразумевал замену для подростков наказания только в случае признания их обладающими вменяемостью, а в противном случае применялось общее правило об уголовной безответственности за невменяемостью. Но отроческий возраст, даже по отношению к детям, признанным обладающими вменяемостью и «учинившим тяжкие злодеяния», требовал не только смягчения, но и замены обыкновенных карательных мер. Они не подлежали наказанию кнутом и публичному наказанию плетьми, а дети от десяти до четырнадцати лет – и каторжным работам.
Рядом с отрочеством Уложение ставило юность (от семнадцати до двадцати одного года), которая признавалась только причиной уменьшения ответственности. При этом закон различал случаи присуждения их к наказаниям уголовным и наказаниям исправительным. Из наказаний уголовных к несовершеннолетним применялась смертная казнь, ссылка на поселение также применялась без изменений, бессрочная каторга заменялась срочной, а сроки каторги уменьшались на 1/3. По отношению к наказаниям исправительным Уложение заменяло ссылку на житье или отдачу в арестантские отделения или рабочий дом отдачей в военную службу, а низкие наказания применялись без замены, но со смягчением на одну или две степени. Сверх общих вышеизложенных правил об ответственности малолетних и несовершеннолетних Уложение содержало некоторые особые правила о смягчении и усилении их ответственности. Так, по ст. 143 наказание уменьшалось на одну или две степени, если несовершеннолетний был вовлечен в преступление совершеннолетним. Еще в нормативном документе 1845 г. «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» впервые в законодательстве нашего отечества комплексно по всей стране появляются заменяющие наказание для малолетних так называемые исправительные приюты.
Большое количество детей, нуждающихся в помощи, детей-сирот и беспризорных детей, правонарушителей появлялось в годы войн и междоусобиц. В это тяжелое время основную заботу о таких детях брала на себя церковь. Следуя идеям Петра I, развивалась система монастырей, которые взяли на себя функции приютов.
В этой связи следует отметить некоторую особенность русской церкви в деле призрения сирот и ее отличие от церкви западной. Последняя видела свое предназначение в том, чтобы «призреть сирот», т.е. дать им приют и пропитание. Русская церковь, кроме того, еще взяла на себя выполнение воспитательных, образовательных функций, а также осуществляла лечение детей, оставшихся без родителей. Эволюция системы монастырей привела к тому, что в XIX в. почти все крупные монастыри имели при себе богадельни и детские приюты. Например, известная Шамординская Казанско-Амвросиевская пустынь, основанная в XIX в. в Калужской губернии знаменитым оптинским старцем Амвросием, славилась не только духовной жизнью монахинь, уникальными мастерскими, больницей, амбулаторией, но и детским приютом.
В рассматриваемый период создаются частные приюты, а также попечительские советы и другие благотворительные общества. Формируется система управления подобными учреждениями. В Москве и Петербурге ими управляют советы, а в губернских и уездных городах – попечительства. И вновь необходимо отметить в этом роль церкви: создавались приходские благотворительные организации, которые многое делали для детей-сирот. Частная и приходская благотворительность ставила перед собой задачи содержания, обучения, воспитания и лечения детей-сирот, и, кроме того, подготовку их к будущей профессии.
Во времена царствования императора Александра II, во второй половине XIX в., ознаменованной проведением коренных преобразований в судебной системе, предупреждение правонарушений несовершеннолетних становится одним из основных направлений деятельности государства и общества. В это время усиленно развиваются правовые основы так называемой превентивной (предупредительной) политики, немаловажная роль в которой отводилась не только государственным органам, но и общественным формированиям. Активная деятельность последних во многом обусловила решение таких важнейших вопросов, как организация обучения и воспитания подростков, создание специальных учреждений для несовершеннолетних правонарушителей и детей-арестантов. Первые такие заведения были открыты в 1880-е годы в крупнейших городах нашего отечества, однако ввиду того что большинство из них создавались и финансировались на основе частной инициативы, подобные благотворительные акции не всегда заканчивались успешно. Большинство указанных заведений были смешанными, и потому в них, как правило, содержались дети разных категорий: бродяги, сироты, нищие, правонарушители.
В более поздний период для оказания помощи беспризорным детям организуются специальные работные дома, которые были весьма доступны и куда можно было обратиться без помощи властей. Такие дома существовали в Москве, Петербурге, Харькове, Костроме^[7], а в начале XX в. в Российской Империи появились так называемые приюты-корабли, куда направлялись преимущественно дети-сироты, беспризорники, а также нищие, еще не совершившие какого-либо правонарушения, но близкие к тому, чтобы преступить закон. Доподлинно известно, что приюты-корабли существовали, по меньшей мере, в трех российских городах: Севастополе, Таганроге и Кронштадте. Их отличительной чертой было то, что помимо общеобразовательной программы, присущей всем исправительным заведениям, воспитание детей осуществлялось в соответствии с корабельными правилами и морским уставом^[8].
Примерно в это же время появляется еще один вид воспитательных заведений – так называемые трудовые колонии. Поскольку отечественное законодательство до определенного момента четко не определяло смысл и назначение подобного рода исправительных заведений, все они именовались по-разному и базировались на различных подходах к организации превентивной деятельности. Так, одни полагали, что исправительные учреждения для несовершеннолетних правонарушителей являются разновидностью воспитательных заведений, другие, напротив, акцентировали внимание на их карательной направленности. Однако в 1909 году эта проблема была решена на должном уровне, поскольку приоритетным направлением деятельности учреждений для малолетних преступников официально было признано воспитание^[9].
Крайне низкая эффективность применения наказания в отношении некоторых категорий правонарушителей, в том числе не достигших совершеннолетнего возраста, становилась причиной появления средств воздействия, основанных на индивидуальных особенностях личности. Уголовное Уложение 1903 г. предусматривало в качестве правовых последствий совершения преступления:
– меры воспитательного характера, применяемые к несовершеннолетним (ст. 41 Уложения 1903 г.);
– меры принудительного лечения в отношении лиц, совершивших преступные деяния, страдающих психическим расстройством (ст. 39 Уложения 1903 г.);
– специальную конфискацию имущества (ст. 36 Уложения 1903 г.), а также ряд других мер уголовно-правового воздействия, не являющихся наказанием (карой) и не содержащих в себе отрицательной оценки вины лица, совершившего преступное деяние^[10].
В 1910 г. в Санкт-Петербурге был создан первый специализированный судебный орган по делам малолетних. Серьезного внимания заслуживает организация при Санкт-Петербургском особом суде попечительской части, которая включала в себя положительно характеризующихся взрослых лиц (попечителей), разбирающихся в педагогике и психологических особенностях личности несовершеннолетних правонарушителей, призванных обеспечить процесс эффективной ресоциализации и реабилитации подростка. Как помощник судьи попечитель, владея основами уголовного, семейного, «школьного» права, выполнял функции по сбору сведений о личностных особенностях несовершеннолетнего, совершившего противоправное деяние, его образе жизни, окружении, которое могло повлиять на формирование его противоправных намерений.
Российские юристы и ювеналисты дореволюционного периода считали отечественную модель привлечения несовершеннолетних к ответственности наиболее удачной в сравнении с моделями, существовавшими в других странах. Ее отличали рассмотрение дел о правонарушениях несовершеннолетних единоличным судьей, профессиональная подготовка которого предполагала знание им детской психологии (поэтому большинство из них были врачами и педагогами), конфиденциальность разбирательства и весьма упрощенное производство по делу о правонарушении, сводившееся в основном к беседе судьи с подростком при участии его попечителя. В основном в качестве меры воздействия к подросткам применялся попечительский надзор. Специализированные суды для малолетних правонарушителей просуществовали до революции 1917 г.
Итак, идеи по оптимизации государственно-общественных механизмов предупреждения правонарушений несовершеннолетних и привлечения их к ответственности начали генерироваться столетия назад, а становление и развитие отечественных государственных органов по контролю за совершением несовершеннолетними противоправных деяний прошло достаточно длительный путь. К настоящему времени накоплен определенный положительный опыт, отказ от которого ведет к ослаблению профилактики безнадзорности, беспризорности и правонарушений несовершеннолетних.