На предъявленной мне Вами фотографической карточке изображен Юровский. Его я видел в Перми на улице. Чем он занимался в Перми, я не знаю. Но бороду он уже брил.
Лицо же, изображенное мне Вами на предъявленной фтографической /так!/ карточке /предъявлена фотографическая карточка, на которой обвиняемый Проскуряков опознал Никулина/, вовсе не Никулин. Ему было лет 24-25, среднего роста, полный, лицо круглое, румяное, волосы на голове светлорусые, ни усов ни бороды у него вовсе не было: едва выступали, глаза круглые, большие, серые; нос средний, прямой, нельзя сказать, чтобы тонкий, но и не особо широкий; рот небольшой; лоб большой, не прямой, а скорее овальный; волосы на голове он стриг под польку, но длинными их не носил. Носил он русские рубахи, черный пиджак, черные брюки и ботинки, на голове темносерую шляпу. Он не чернорабочий, а скорее всего какой нибудь конторщик, писец или что нибудь в этом роде. Видел я его также в сентябре месяце в Перми также на улице. Он, как я слышал, служил в Перми при штабе 3 армии.
Авдеев ездил на Злоказовском автомобиле. Это был легковой автомобиль, желтой краски. Я хорошо знаю, что это автомобиль со Злоказовской фабрики. Он и находился или в доме Ипатьева во дворе, или же на фабрике, откуда его и требовали в случае надобности. При Юровском же был другой автомобиль: черной краски. Он у нас никогда в Ипатьевском доме не находился, а где находился, не знаю. Ездил же Юровский на этом автомобиле, как и Авдеев, с Люхановым. Грузового автомобиля у нас при Юровском никогда не стояло во дворе.
Еще я из жизни ЦАРя припомнил следующий случай. Однажды пришел я в комендантскую комнату и застал там Никулина и Кабанова. Никулин при мне спросил Кабанова, о чем он разговаривал в саду на прогулке с ЦАРЕМ. Кабанов ответил, что ЦАРЬ спрашивал его, не служил ли он ранее в кирасирском каком-то полку. Кабанов, по его словам, ответил утвердительно и говорил, что действительно он в этом полку служил и однажды был на смотру этого полка, который тогда производился ЦАРЕМ. И Никулин, и Кабанов удивились еще тогда памяти ЦАРЯ.
Куда девался мальчик из нашей команды, я не знаю. По этому поводу я могу рассказать следующее. Я видел издали этого мальчика в один из последующих дней после убийства. Он сидел в той комнате, где обедали Сысертские рабочие, и горько плакал, так что его рыдания были слышны мне издали. Я сам к нему не подходил и ни о чем с ним не разговаривал. Мне, не помню кто именно, рассказывали, что мальчик узнал про убийство ЦАРСКОЙ СЕМЬИ и всех других, бывших с НЕЙ, и стал плакать. Я не помню, когда именно это было. 17 же июля я, не успокоившись после такого злого дела, не утерпел и пришел к Медведеву в его комнату. Это было после 2-х часов дня, т. е. после начатия дежурства. В комнате Медведева я застал еще одного человека. Человек этот был Сысертский, как я слыхал. Он ставил через областной совет и городскую продовольственную управу для ЦАРСКОЙ СЕМЬИ и для нашей команды продукты. Его имени и фамилии я не знаю. Ему на вид лет 30-32, высокий, худощавый, блондин, бороду брил, усы большие, белые. Я теперь не помню, с чего пошел у нас с Медведевым разговор. Я его стал спрашивать про убийство. Медведев рассказал мне, что в 1-м часу ночи сам Юровский разбудил ЦАРСКУЮ СЕМЬЮ и сказал при этом ЦАРЮ:- “на дом готовится нападение. Я ВАС перевести ВСЕХ в нижние комнаты”. Тогда ОНИ и пошли все вниз. На мой вопрос, кто именно стрелял, Медведев мне ответил, что стреляли “латыши”. Больше я его по этому именно вопросу не выспрашивал. Когда я его стал спрашивать, куда же дели трупы, он мне подтвердил, что трупы на автомобиле увез Юровский с латышами и Люхановым за Верх-Исетский завод и там в лесистой местности около болота трупы были зарыты все в одну “яму”, как он говорил, заранее приготовленную. Я помню, он говорил, что автомобиль вязнул и с трудом дошел до приготовленной могилы. На мой вопрос, куда же денут мальчика, он мне сказал, что Юровский приказал его отправить в Петроград. В один из таких дней, когда мы токлись /так!/ на вокзале, от кого то из наших рабочих я слышал, что мальчика отправляют к дяде в Петроград, что он садился в поезд и уехал с поездом.
Я подробно не осматривал драгоценностей, которые я видел в комендантской комнате, и не могу сказать, были ли там серьги, одну из которых я вижу на предъявленном мне Вами фотографическом снимке /предъявлен фотографический снимок серьги, описанной в п. “а” 1 протокола 10 февраля 1919 года, л. д. 10 об. том 2/, также не могу сказать, носила ли ЦАРИЦА такие серьги; не обратил я на это тогда внимания.
Ручные гранаты находились в комендантской комнате и часть их находилась около пулемета на террасе. Гранаты эти были с кольцами, совершенно такими же, какое кольцо я вижу сейчас на предъявленном мне Вами фотографическом снимке /предъявлен фотографический снимок с кольца, описанного в п. “а” 14 того же протокола, л. д. 13 том 2-й/.
В комендантской комнате находилась саперная малая лопата, какие солдаты в походах носят при поясах, такая же, как и на предъявленном мне Вами фотографическом снимке /предъявлено фотографическое изображение лопаты, описанной в п. “б” того же протокола л. д. 13 об.том 2-й/. Я ее видел в комендантской комнате до убийства. Она там была еще при Авдееве. Была ли она в комнате после убийства, я не помню.
Таких бриллианта и креста, какие я вижу на предъявленных мне Вами фотографических изображениях /предъявлены фотографические изображения этих предметов, описанных в п. п. “в” и “г” того же протокола, л. д. 13 об.-14 том 2-й/, -я не видел среди драгоценностей в комендантской комнате.
Княжны носили, -не помню,-которая именно, кажется, Все на шеях ожерелье из белых бус, весьма похожих на те, которые я сейчас вижу /предъявлены бусы, описанные в п. 1-м протокола 15-16 февраля 1919 года, л. д. 45 том 2-й/.
Были ли у них на туфлях такие пряжки, какие я сейчас вижу /предъявлены пряжки, описанные в п. 2-м того же протокола, л. д. 45 том 2-й/, не замечал.
Пряжки на поясе НАСЛЕДНИКА я никогда не видел, потому я ЕГО видел закрытым одеялом.
Боткин носил пенснэ /так!/. Стекла его пенснэ были продолговатые, похожие по форме на такие, какие Вы мне сейчас показываете /предъявлены стекла, описанные в п. 12-м того же протокола, л. д. 47 об.том 2-й/. Не помню я, были стекла кругом в оправе, или же только на переносице была оправа.
Я вижу предъявленную мне Вами медную пряжку; /предъявлена пряжка, описанная в п. 16-м того же протокола, л. д. 48 том 2-й/. Я думаю, что эта пряжка от пояса ЦАРЯ. Она очень походит на пряжку на его поясе. Вы спрашиваете, не велика ли она для пояса. Это она оказывает большой без самого пояса. Употребляются на поясах и больше ее, а она не так велика.
Из большевиков, посещавших Ипатьевский дом, я не видел никого кроме Голощекина и Белобородова, карточки которых Вы мне сейчас показываете /предъявлены карточки Белобородова и Голощекина.
Я знаю, что Авдеев действительно ездил перед назначением его комендантом Ипатьевского дома в Тобольск за ЦАРЕМ или ЕГО СЕМЕЙСТВОМ. Вместе с ним тогда ездили Иван и Василий Логиновы, Крашенинников, Лабушев. Других не помню. Говорили тогда что ездил в Тобольск еще какой то матрос Хохряков. Он был лет 30, среднего роста, худощавый, русый, лицо небольшое, усы небольшие светлорусые, бороду брил, нос небольшой, прямой. Однажды приходил он к Авдееву в дом Ипатьева и почему то был в пенснэ. Я знаю, что он был убит на фронте и похоронен с большими торжествами в Перми по Сибирской улице против гостинного двора. В охране был еще Хохряков по имени Степан, кажется, родом из Вятской губернии. Он поступил в охрану после меня и был не долго. Поступил он со Злоказовской фабрики. Ему было лет 22, маленького роста, беловатый, полный, светлорусый, ни усов, ни бороды у него не было, нос небольшой, прямой, глаза тоже небольшие, серые. Ходил он в солдатской форме. Кажется, он был родственник матросу Хохрякову. Матроса же Хохрякова звали Павел.
Кто такие Ганюшкин, Родионов /л. д. 12 об.том 3-й/, Пономарев, Заславский, Штернберг /л. д. 12 об. том 3-й/, не знаю. Кем подписана предъявленная мне Вами расписка на 20 рублей /предъявлена расписка, описанная в п. 10 “е” протокола 16-18 марта 1919 года, л. д. 14 об. том 3-й/, не знаю. На Злоказовской фабрике существовал рабочий Антон Бабич из г. Уфы /л. д. 26 том 3/. Он был по штабу помощником Украинцева и несколько дней в охране. Он уехал из Екатеринбурга вместе с Авдеевым. Ему было лет 20, высокого роста, полный, лицо круглое, большое, полное, темнорусые волосы на голове, ни усы ни борода не росли. По ремеслу он слесарь. Кем подписана предъявленная мне Вами расписка на 20 рублей /предъявлена расписка, описанная в п. 7-м протокола 20-22 марта 1919 года, л. д. 26 об том 3-й/, не знаю. Кто такой был Карелов /л. д. 27 том 3-й/, не знаю. Анисимов /л. д. 27 том 3-й/, думается мне, и был рабочий Макаровской фабрики. Предъявленная мне Вами расписка на 110 рублей /предъявлена расписка, описанная в п. 13-м того же протокола, л. д. 27 том 3-й/ подписана Иваном Крашенинниковым. Кто проводил в доме Ипатьева сигнализацию, я не знаю и фамилии Коломенцева не слышал /л. д. 28 том 3-й/.
Как я сказал, 17 июля уже не ставилась охрана на пост № 7. Еще с этого же дня не ставилась охрана и на посты за № 1 и 2.
Я помню, что к нерусским латышам и к Кабанову ходили какие то бабы, но не знаю, кто такие. Сами же латыши “русские” похожи были на рабочих. Не могу я сказать ничего больше Вам про них, откуда они. Может быть, они и говорили промежду себя о чем либо таком, из чего можно было бы понять, откуда именно они, да внимания я не обращал на их разговоры. Не могу также окончательно припомнить, был ли среди них человек с фамилией Леватных. На предъявленной мне Вами фотографической карточке изображен Клещев. Одного же из латышей по имени Аякс я видел в Перми. Видел я его мельком, и что он там делал, не знаю.
Добрынину на вид около 24 лет, маленького роста, коренастый, плотный, лицо небольшое, круглое, полное, волосы на голове большие, темнорусые, усы чуть выступали, темные, борода не росла, нос прямой, небольшой, глаза небольшие, карие, рот небольшой, подбородок не острый, а скорее круглый. Ходил он тогда в солдатской форме.
Дерябину 33 года, роста среднего или даже ниже среднего, худощавый, лицо продолговатое, худощавое, светлорусые длинные волосы на голове, усы и бороду брил; глаза серые, впалые, нос тонкий, небольшой, лоб прямой, большой, подбородок острый, рот большой. Носил также солдатскую одежду. Ноги у него искривлены, как бы у кавалериста.
Лесникову лет 30, среднего роста, худой, лицо длинноватое, худощавое, очень сильно изрытое оспой, волосы на голове темнорусые, длинные, усы жидкие /так! /, темнорусые, бороду брил; нос прямой, тонкий, небольшой; глаза голубые, небольшие; лоб прямой, небольшой, рот небольшой, подбородок острый. Одевался в солдатскую одежду.
Брусьянину лет 18-19, роста высокого, толстый, лицо одутловатое, большое, ни усов, ни бороды не было; нос небольшой, широкий, глаза большие, кажется, серые; лоб небольшой, подбородок маленький, круглый. На какой-то руке у него нет указательного пальца. Носил солдатскую одежду.
Еще я могу рассказать про такой случай. Я запомнил фамилии двоих Московских рабочих из охраны Стогова. Одного фамилия была - Бушуев, а другому - Мясников. Когда мы сели к ним в вагон и они узнали от нас, что мы из охраны ЦАРЯ, Мясников стал говорить, что ЦАРЬ за несколько дней до этого уехал. Он говорил, что сам видел, как ОН садился в вагон. Тогда мы все стали ему говорить, что ЦАРЬ расстрелян. Он больше не стал ничего говорить и согласился с нами, что, вероятно, он ошибся и кого-нибудь другого принял за ЦАРЯ.
Находясь в Перми, я ни от кого не слышал, чтобы была увезена ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ. Конечно, я бы этому и не поверил, так как не сомневаюсь в правдивости того, что я слышал от Дерябина, Клещева и Медведева.
Время я везде в своем показании указываю по новому стилю.
Больше объяснить я ничего не могу. Объяснение мое, мне прочитанное, записано с моих слов правильно. Анатолий Александров Якимов.
Судебный Следователь Н. Соколов
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 (реально, по описи значится под № 7), л. 85-108
К о п и я
П о с т а н о в л е н и е
1919 года мая 11 дня Судебный Следователь по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколов, допросив сего числа кр-на Юговского завода, той-же волости, Пермского уезда, Анатолия Александрова Якимова в качестве обвиняемого в преступлении, предусмотренном 13 и 2 ч. 1454 ст. улож. о нак. и имея в виду:-
1/ что ему грозит наказание, соединенное с лишением прав состояния;
2/ что он может скрыться от следствия;
3/ что его пребывание на свободе, при настоящем положении дела, может вредно отразиться на ходе следствия, так как не задержаны в настоящий момент наиболее главные обвиняемые убийства отрекшегося от П рестола ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА Николая Александровича и ЕГО СЕМЬИ,
на основании 416, 411 /или 419/ и 421 ст. ст. уст. угол. суд.,
П о с т а н о в и л: мерой пресечения названному обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда избрать содержание его под стражей в Екатеринбургской уездной тюрьме.
Судебный Следователь Н. Соколов
Постановление объявлено и порядок обжалования разъяснен. Анатолий Якимов
Справка: исполнено 11 мая 1919 года № 80.
Судебный Следователь Н. Соколов
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 108 – 109
К о п и я
Справка:-
9 мая 1919 года за № 78 Начальнику Милиции 8
участка Екатеринбургского уезда сообщены сведе-
ния о лицах из Сысертского завода, состоявших
в охране АВГУСТЕЙШЕЙ СЕМЬИ, для их задержания.
Судебный Следователь Н. Соколов
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 109
К о п и я
М. Ю. Секретно
П р о к у р о р
Екатеринбургского
Окружного Суда Г. Судебному Следователю по
“ 19 ” мая 1919 года особо важным делам Н. А.
№ 62С Соколову.
Г. Екатеринбург
При сем препровождаю Вам
предписание Г. Прокурора Казанской Су-
дебной Палаты на мое имя от 7 сего
мая за № 316 с заметкой об убийстве
Царской Семьи.
Прокурор В. Иорданский
Секретарь Б. Богословский
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 110
К о п и я
М. Ю.
П р о к у р о р Г. Прокурору Екатеринбург-
Казанской ского Окружного Суда
Судебной Палаты
“ 7 ” м а я 1919 года
№ 313
О м с к
зд.
судебных уставов
В дополнение к находяще-
муся в производстве у Судебного
Следователя по особо важным де-
лам Соколова делу об убийстве
быв. Императора Николая II и его
семьи, - препровождаю при сем по-
мещенную в газете “Русская Ар-
мия” /№ 91 от 4/V с. г./ заметку
под заглавием “Новая версия об
убийстве Романовых”.
Прокурор Судебной Палаты Миролюбов
Секретарь И. Родионов
С подлинным верно: Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 111
К о п и я
Заметка, помещенная в № 91 /от 4 мая 1919 года/, издающейся в гор. Омске газете “Русская Армия”, в отделе Последние Известия /из оффиц. источников/
Новая версия об убийстве Романовых
Газета “Журнал” сообщает новую версию об убийстве Царской Семьи. Один австрийский дипломат, находившийся по делам службы в Екатеринбурге, заявил, что ему достоверно изве ст на картина убийства Царя и его семьи. Преступление совершено в самой квартире шайкой красноармейцев. Царь был убит при выходе из своей спальни выстрелом из револьвера; тем же оружием были перебиты в своих комнатах Императрица и Великие Княгини /так!/. Царевич Алексей был убит у того стола, за которым он до прихода злодеев читал книгу.
После совершения преступления трупы были сожжены в печи для того, чтобы скрыть все следы преступления, только что происшедшего. Австрийский дипломат предъявил соответствующие документы, подтверждающие его показание.
С подлинной верна: Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 112
К о п и я
П р о т о к о л.
1919 года Апреля 27 дня. Агент Екатеринбургского уголовного розыска Алексеев расспрашивал нижепоименованное лицо по делу об убийстве бывш. Императора Николая II-го и его семьи, которое показало:
Сын полковника Федор Иванович МОЛОТКОВ, 22 лет. Служит в настоящее время шофером при авто-роте 1-го Средне-Сибирского корпуса, находящейся в Лысьвенском заводе, Пермского уезда. Прибыл в г. Екатеринбург по служебным делам из Лысьвенского завода с прапорщиком Веселовым. 24 апреля и остановился у своей матери Софьи Михайловой Молотковой живущей в квартире у его бабушки Анны антоновой Вятчиной по Обсерваторской ул. дом № 41 кв. 1. Учился в Ревельской мужской гимназии, вышел из 4-го класса. После этого служил несколько времени писцом в Ревельском полицейском управлении, а затем в 1916 или 1917 г. поступил вольноопределяющимся в русскую армию, служил в 471 пехотном Козельском полку, где отец его состоял командиром полка и вышел при демобилизации армии большевиками в звании ефрейтора. После демобилизации прибыл вместе со своим отцом Иваном Федоровым Молотковым в г. Ревель, где проживала его мать, брат младший и сестры. Пробыв в Ревеле короткое время они всем семейством направились в г. Екатеринбург на жительство, где у них есть родственники, а именно: вышеупомянутая бабушка Анна Вятчина /так!/ – мать его матери и тетка - сестра его матери Вера Михайлова Мещерякоа, состоящая в замужестве за разъездным железнодорожным почтовым чиновником Винарием /так!/ Ивановым Мещеряковым живущим /на ст. Екатеринбург I-й/ по Обсерваторской ул. дом № 39. Прибыли в г. Екатеринбург в апреле месяце прошлого года. Вместе с ними прибыла в г. Екатеринбург замужняя сестра его Ксения Ивановна Никольская, состоящая замужем за поручиком Василием Николаевым Никольским. Муж у последней находился тогда в неизвестном отсутствии и они не имели никаких сведений, где он находится и чем занимается. Выбыл Никольский из Ревеля еще до возвращения его с отцом с фронта к семье и он не знает при каких обстоятельствах и когда он выбыл. В г. Екатеринбурге как он, Иван Молотков /так!/, так и отец его жили первое время без службы. Жили на квартире у своей бабушки Анны Вятчиной, через некоторое время сестра его, Молоткова, встретила случайно в г. Екатеринбурге своего мужа – поручика Никольского. Последний проживал под именем Георгия Николаевича Штеймана и служил, как оказалось, заведующим гаражом у советской власти в гор. Екатеринбурге. Каким он образом поступил на эту обязанность и где проживал на квартире до встречи с его сестрою он не знает. После этого Никольский поселился жить вместе с ними в квартире Вятчининой. При посредстве Никольского отец его, Молоткова, - Иван Федоров Молотков поступил делопроизводителем гаража, а спустя некоторое время и он, Федор Молотков, поступил в гараж в качестве помощника шофера. Служил он помощником шофера на легковом автомобиле “оверланд”, шофером при котором состоял Михаил Николаев из Петрограда. На этом автомобиле ездил только один начальник военных сообщений – полковник Стогов. Автомобиль этот был черный цветом с крытым опускающимся верхом, лакированный, изящный на вид. На других автомобилях ему, Молоткову, ездить не приходилось. С полковником Стоговым он, Молотков, ездил только по г. Екатеринбургу, однажды Стогов прокатился до Верх-Исетского завода. За селение г. Екатеринбурга ни куда, кроме этого случая, ездить не приходилось. При гараже в г. Екатеринбурге автомобили были, как легковые, так и грузовые; шоферов и их помощников также было несколько человек. Кто из шоферов или их помощников ездили на автомобилях куда либо в селение он не знает и ни кто ему из шоферов об этом не говорил. Отвозились ли на каких либо автомобилях трупы убитых большевиками людей он также не знает и ни от кого об этом не слыхал. Сам он состоя при гараже ни каких подозрительных поездок на автомобилях куда либо не замечал и окровавленных автомобилей не видал. По делу об убийстве бывшего Императора Николая II-го и его семьи ему ничего неизвестно.
Об убийстве Императора Николая II-го он узнал только из кратких объявлений вывешанных в г. Екатеринбурге при большевиках не задолго до оставления ими названного города. В объявления было сказано, что Николай II-й расстрелян, а о его семействе ничего не говорилось. Шофер Николаев, у которого он состоял помощником, начал было ему рассказывать что-то про расстрел Николая II-го, но разговору их помешал вышедший к автомобилю Стогов и более разговора об этом с Николаевым не возобновлялось. Николаев только сказал ему, что Николай II-й расстрелян и более ничего не успел сказать. От других лиц он ничего по этому поводу не слыхал. Большевики эвакуировали его, Молоткова, с собой из г. Екатеринбурга. Уйти ему от них возможности не было. Выбыл он из Екатеринбурга 25 июля утром. Полковник Стогов им приказал погрузить автомобиль на поезд. Автомобиль они погрузили и поезд окружен был красноармейцами, так что бежать от него было нельзя. С этим поездом следовало только два автомобиля – легковой Стогова и лакомобиль, на котором тоже ездил иногда Стогов. Из шоферов на этом поезде ехали Николаев и матрос Ефимов и помощник последнего фамилии его не знает /И. Н. Мельников, прим. мое/. Николаев и Ефимов оба выбыли из Перми во фронт большевиков. В последнее время в г. Перми он, Молотков, в гараже не был, а состоял при мастерской гаража на заводе Чердынцева, где работал слесарем. Перешел он из гаража в г. Перми в мастерскую с 10 октября. Где находится помощник шофера Ефимова ему неизвестно. Остальные автомобили из г. Екатеринбурга и состоящие при них шоферы и их помощники были эвакуированы отдельно от них. Личность шофера Сергея Иванова Люханова он совершенно не знал и не знает состоял ли такой шофер при гараже в г. Екатеринбурге или Перми. При большевиках были еще отдельные автомобили при чрезвычайной следственной комиссии. При этой комиссии был, как ему известно, лакомобиль легковой, защитного цвета, без номера. Также были свои автомобили у анархистов и авиационного отряда /неразб./. Кто состоял шофером при лакомобиле следственной комиссии, а также в других местах он не знает. Где помещались автомобили у анархистов и авиационного отряда тоже не знает. Из числа шоферов служивших с ним при гараже в г. Екатеринбурге он знает кроме вышеупомянутых Николаева и Ефимова Павла Теплова, Владимира Крутикова – состоял помощником заведующего гаражом, Константинова Михаила, шофера по прозвищу “Ниночка”, Сергеева Сергея, Меньшикова, Сергея Ефимова, бригадира Коломейцова, двух братьев Борисевичей, остальных не упомнит. Из числа вышеупомянутых лих /так!/ остались в г. Екатеринбурге Меньшиков, Сергей Ефимов, Борисевичи. Из Екатеринбургских остались в г. Перми Коломейцов, Дубович, остальных не знает. Коломейцов и Дубович находятся в авто-роте в Лысьвенском заводе. Отец его Иван Молотков и зять Никольский содержались под арестом при большевиках в г. Екатеринбурге 12 дней, на сколько помнит содержались они с 4 по 16 июля м. г., при чем содержались они при чрезвычайной следственной комиссии в американской гостинице. Более ничего по делу не знает.
Агент Екатеринбургского
уголовного розыска С. Алексеев
Настоящий протокол препровождается Господину Судебному Следователю Омского Окружного Суда по особо важным делам и сообщаю, что Федор Молотков мною задержан и препровожден сего числа при отношении за № 32 в распоряжение коменданта г. Екатеринбурга, как состоящий на военной службе при авто-роте в Лысьвенском заводе с просьбой передать его в Ваше распоряжени. –Апреля “27” дня 1919 года № 32.
Агент Екатеринбургского уголовного розыска С. Алексеев
С подлинным верно: Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 112 – 114
К о п и я
ФОТОГРАФИЯ
и
издательство видов Урала Н. Н. ВВЕДЕНСКОГО
и г. Екатеринбурга
ЕКАТЕРИНБУРГ, ЗЛАТОУстоВСКАЯ, 22, Телефон 251.
С Ч Е Т
О к р у ж н ы й С у д
| Колич. | Цена | Сумма | |||
| руб. | К. | Руб. | к. | ||
| 21/IX Снимки дома Ипать- ева “ - ” повт. экз. 12/III Исполнено копий | - |
На подлинном две гербовые марки по
10 коп. каждая
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 114
К о п и я
С е к р е т н о
Господину Судебному Следователю Омского Окружного Суда по особо важным делам
Агента Екатеринбургского
Уголовного розыска
А л е к с е е в а
В дополнение к дознанию по делу об убийстве бывш. Императора Николая II-го и его семьи сообщаю Вам, что по собранным мною сведениям оказалось, что бывшие, по показанию задержанного Анатолия Александрова Якимова, из числа рабочих Исетского металлического завода Злоказовых, на охране Царской Семьи в Ипатьевском доме, Александр Степанов Корзухин происходящий из гр. Уктусской вол. и села, Екатеринбургского уезда, был задержан в селе Уктусе после ухода большевиков из г. Екатеринбурга и доставлен в Екатеринбургскую № 1 тюрьму, откуда передан военным властям 18 сентября 1918 г., и по слухам находится в г. Троицке, Оренбургской губ., в тюрьме или лагере военнопленных, и 2. Павел Ильин Вяткин 20 лет, находится, есть основание предполагать в г. Кургане, Тобольской губ., куда выбыл на жительство ныне зимою отец гр. села Уктуса, той же волости, Екатеринбургского уезда, Илья Петров Вяткин – пильщик по ремеслу и землекоп по рытью колодцев с семейством, который живет будто бы на мельнице у Смольникова или Смолякова близ города.
Агент Уголовного розыска С. Алексеев
№ 35
“ 3 ” м а я 1919 года
С подлинным верно:
Судебный Следователь
по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 8 /реально, по описи значится под № 7/, л. 115 – 116
К о п и я
П р о т о к о л.
1919 года Апреля 30 дня Агент Екатеринбургского уголовного розыска Алексеев, производя дальнейшее дознание по делу об убийстве б. Государя Императора Николая II-го и его семьи, расспрашивал приехавшего в гор. Екатеринбург с фронта в отпуск для свидания с родственниками - горного техника Ивана Архипова Фесенко, живущего по Дубровинский ул. дом № 10 кв. 1 внизу, который показал, что он происходит из граждан Киевской губернии, Каневского уезда, Корсуньской вол., имеет 21 год от роду. Состоит в настоящее время на военной службе в команде связи 12-й стрелковой дивизии в западной армии. Прибыл в гор. Екатеринбург 15 сего апреля в отпуск сроком по 9 мая нов. стиля, и проживает при своих родителях по Дубровинской ул., в доме № 10 Соколова, кв. 1 внизу. В г. Екатеринбурге проживает с родителями с детского возраста, причем окончил курс в Уральском горном училище в 1918 году по горному отделу. Семейство его состоит из отца, матери и 4-х братьев, из коих один брат его Феодосий, старше его возрастом, находится на военной службе в той-же команде связи, а двое младших: Григорий и Петр учатся в 1-м классе Уральского горного училища. Отец его Архип Афанасьев Фесенко служил ранее счетоводом на жел. дор., а ныне состоит агентом при Министерстве Снабжения. Мать занимается хозяйством. По окончании учебных занятий в Уральском горном училище, которые закончены были в марте месяце 1918 г., спустя недели две он поступил в технический отдел при жилищном комиссариате, где прослужил приблизительно 1 1/2 месяца, а затем, через своего преподавателя - горного инженера Матвея Федоровича Шитова поступил на службу в Верх-Исетский железноделательный завод, по горному отделу, на обязанность маркштегеря и ему была поручена разведка местонахождения руд начиная с Решотского рудника и далее. Работами в означенной местности он занимался приблизительно месяц времени. Работа его заключалась в том, чтобы производить разведку местонахождения руд посредством рытья шурфов и отмечать на карте продольные и поперечные просеки леса в этой местности. Работу он начал с Решотского рудника и шел по направлению на Клоповский рудник находящийся за разъездом “Шувакиш” горнозаводской линии Пермской жел. дор. в ту сторону куда ведет дорога к дер. Коптякам и где находится местность так называемая 4 брата. При нем находились все время рабочие, коих было несколько человек, преимущественно жители Верх-Исетского завода имена и фамилии их не помнит, но это можно выяснить по табелям имеющимся при геологическом музее Верх-Исетского завода. Жили они некоторое время в бараке на Клоповском руднике за разъездом Шувакиш вблизи линии жел. дор. Производя осмотр местности и ведя просеку он дошел до участка Исетского рудника находящегося в местности около 4-х братьев и тут во время остановки с рабочими он сделал затес на одной толстой растущей сосне и отметил что был тут: “11 июля 1918 г. горный техник Фесенко И. А. г. Екатеринбург”. Надпись эту он сделал химическим карандашом. Сделал он эту надпись на дереве просто из желания отметить свое пребывание тут как это делается обыкновенно многими из гуляющих в лесу и вовсе не думал придать ей какое либо особое значение и не полагал, что в этой местности свершилось или должно свершиться какое либо особо важное дело. Ни к каким политическим партиям он, Фесенко, как тогда, так и ныне не принадлежал, а в особенности не состоял в партии большевиков. В этом убедиться можно из того, что в Уральском горном училище произошел между учениками раскол на политической почве и не вступившие в партию большевиков кончили курс в горном училище, а вступившие в партию отделились и кончали в так называемом “уральском рабочем полетехникуме /так!/”, учрежденном при большевиках. Однажды во время работ, когда они подходили к завороту с дороги к Исетскому руднику в местности около четырех братьев он видел ехавших верхами на лошадях Юровского и с ним двух неизвестных лиц, одного из которых рабочие называли Ермаковым, а другой был пленный австриец, мадьяр или кто другой он не знает. Юровского он знал до этого, он занимал какое то видное место при большевиках и был многим известен, а Ермакова и пленного видел в первый раз в жизни и до этого их совершенно не знал. Ехали они по направлению от Верх-Исетского завода к дер. Коптякам и повстречались с ним верстах в полуторых /так!/ от разъезда Шувакиш к Коптякам. Встретясь с ним они спросили его сначала чем он тут занимается. Он объяснил им, что занимается разведкой руд. Тогда они спросили его можно ли будет проехать по этой дороге на Коптяки и далее на автомобиле-грузовике и при том объяснили ему, что им нужно провести /так!/ 500 пуд. хлеба. Он, Фесенко, сказал им, что дорога, кажется, хорошая проехать на автомобиле можно. Сказал он им это на угад, т. к. до деревни Коптяков он тогда еще не дошел. Дорога вообще та плохая. Разговор с ним вел более Юровский. Повстречались они с ними под вечер, приблизительно часов около 5-ти. Было это около 11 июля или после этого числа он хорошо не упомнит, но только знает, что в те именно числа. Проехавши на дер. Коптяки двое из упомянутых лиц Юровский и Ермаков вскоре вернулись обратно, а третий пленный с ними обратно не проезжал. Относительно дороги Юровский и Ермаков расспрашивали его, Фесенко, на обратном пути. О третьем товарище возвращаясь обратно они говорили, что он поехал осматривать дорогу. В тот же день, когда проезжали эти лица ехали по той дороге из города Екатеринбурга на свою дачу с кучером жена Ивана Владимирова Ускова, которой попали навстречу Юровский и Ермаков. Ускова разговаривала с ним и сообщила новости в городе и что в городе паника и что город эвакуируется и что красные доживают последние дни. После проезда Юровского и Ермакова он еще работал сколько то времени - день или два в означенной местности, а затем работы были прекращены, так как красноармейцы начали выгонять из той местности людей под предлогом военных действий. Была ли оцеплена означенная местность красноармейхами /так!/, он не видал и вообще красноармейцев в этой местности не видел. В какие числа им производились работы в означенной местности также можно установить по табелям работ имеющимся в Верх-Исетском геологическом музее. В последний день работ в означенной местности он видел проходил по дороге на дер. Коптяки грузовой автомобиль защитного цвета - грязный большой величины, который долго шумел около их места работы; между их бараком и дорогой, видимо, застрял в грязи. Услыхал он, Фесенко, проснувшись рано утром у себя в бараке как пыхтел автомобиль, а видел автомобиль шедший по дороге на дер. Коптяки часов в 8 утра. Был ли это один и тот же автомобиль он не видал, так как утром не видел автомобиля за леском, а только слышал проснувшись звук его. В тот же день как он видел автомобиль следовавший на Коптяки он видел карету следовавшую также по дороге на дер. Коптяки, каковая карета была запряжена одной лошадью, на козлах кажется сидел кучер, которого он рассмотреть хорошо не мог и наружность кучера описать не может. Карета была глухая со стеклянными дверцами - черная приличная, особых примет ее не заметил. Какой масти была лошадь - серая или темной масти не припомнит. Людей сидевших в карете не видал. Автомобиль проходивший вперед кареты был, по видимому, пустой, никакого груза на нем заметно не было. Из людей на автомобиле он видел только одного шофера, личность которого не рассмотрел. Насколько помнит видел он вышеупомянутый автомобиль и карету в последний день работ в означенной местности. После этих работ он, Фесенко, возвратился в г. Екатеринбург и жил при своих родителях, а затем город вскоре был освобожден от большевиков и более он при них не работал. По делу об убийстве быв. Императора Николая II-го и его семьи он ничего не знает. и ни от кого ничего по этому поводу не слыхал. Вскоре после освобождения от большевиков г. Екатеринбурга военные власти производили по этому поводу дознание, причем арестовывали в виде заложников отца его, Фесенко, -Архипа Афанасьева Фесенко и младшего брата Петра, а в квартире их производили два раза обыск с целью отыскания царских вещей, но ничего у них не нашли. Сам он, Иван Фесенко, и еще два брата его Феодосий и Григорий находились в это время на работе также по разведке руд от Верх-Исетского завода, на озере Баятыле в 28 верст. от г. Екатеринбурга. Когда он, Фесенко, прибыл домой с названного рудника, то его допрашивал по этому делу комендант 9-го района г. Екатеринбурга - капитан Бирюля. Управление коменданта было в доме Первушина по Уктусской улице, где помещался комиссариат народного просвещения, причем он, Фесенко, все время находился на свободе. Более ничего по делу не знает.
