Я тьму содрал. Прощай на себя надейся. Сейчас небо новые, а мы по новой готовы одевать голь.

ЩУКОЙ РЫБОЮ ПО ВОДЕ.

(дано в сокращении)

 

Легко лети, мы тебе того велим, помни ни на коне скачешь, отдохнешь позже. Ну, а счас судьбу ты радуй, мутить я ни слова не буду, так ты мне дорог. Силу неси с любовью, чистым войди. Репу, повезёт, сломаешь и верь в любовь.

Жуткие манеры бывшие, оставь, то роль та велит. Ты поли тьму, будет чесать.

Те вещи века лелеялись, себе что любо бери. Боюсь, не разберётесь. Будет легкая слышна вам музыка, про умного человека, то дуб никак садили века.

Давали то, да короли те-дураки, такого ценного подарка не рассчитали.

Сколько нами потеряно, сейчас же велю это наверстать, идите чтобы то выпечти. Всем говорю, вы рая лишились, вы сами желали того. Добрый я, тут нечаянно выболтал, вас, полюбив, как копали вы хорошо, так и стерегите, такой наказ.

Печально видеть побитых, но пора раскрыть, кое и великие сильно хотели. Лучше то поить ты погоди. Хвастай,да молви, загнало мол, капание с выводами. а, мол, хорошая была повесть, повинна да замучила она самая, та повесть. начну только копать сейчас Велес садится, настырный, роняю повесть, сажусь.

Сейчас вам как туда говорю попасть. Вычислить бойцу это, что сесть. Ревем и новая то репа, хотя какой день дымим да толку никакого, только вспотели. Речами поит Дед, а где дело, лучше о деле пой. Много тысяч лет ты без меня, рано то ругать. Посиди несговорчивый, мы виноваты? То-то резвый, ты будь зорким. Тело неси легко, счастливо, а не высоко. Да я на себя лаю. Когда меня как следует, красиво просят, я мягок даже с тем, с кем зубоскалил, а то зарыдаете. Морочит Дед опять. То-то ребята поникли столько шли, если врет зря, кому любо.

Если поживете даже с мои годы, пока спали разини, Бояну то зачтете. Такую кару выдержать, шесть тысяч лет молчать! Не выпало нести ни кому. Но рано рыдать, дочти не поленись. То, чаруя, пою. Коси поле, сеяли здесь. Милой ты репу вали. Века её роют возьми же.

 

ЛИНУИМЪ, ВИТЬ МИКУЛА СО ИГОРЪ. МЪ КАГО ВЪЛУ РЪНЯНЯ? ТЬКЪ МЪ ПОДЪ ГОКО ЕЮ

Линуем, ведь Микула что Игорь. Он какую Вилу роняет? Только он под кого ею

ЛЕРЪКО СЪЛЪЛУЛЕ. ДЪБИБЕ И Н& КОГЪ КОСЯНУ РЪЯ НЯНЯ? ЛОКОЯ МЪГОЧЕ ЧИКЪ

запрягает сололую. Добавлю и на кого похожа Рода Няня? Ласкает мягко, чего?

ХЪМУ СЪРЕОТЕ МИЛЕРЕ МЪМИ. РЬ Р&ЧИ ХУ М&ЖИ РУКУ НЯВУТЪ ЗЯТИ ПОРОНЫ.

Коли сорвёте, милы маме. Те речи ты можешь речью новой сейчас проронить.

БОТУ ПЪНЕС, ДУ ДИНЪ-ВЪХУ.ЛЪТЪЛО ТО ТЕР&ВIСЬ. ДАКЪВИГЪ СОР&ИТЪ,НЪ ЖЕЗЪ СОЕДИ.

Это понял, тот день-веха. Лететь ты торопись. Догадался сорвать, то жизнь соедини.

ГЪКО ПУНОНА, ЛЬ СЪЧЪЦЫ. ЛОБО СП&ТА.ЯЛЬ ТИ ВЫЗМ& ЙГО-В&С&ВЪЛИ, НАСЯМО-ГОРИЙ.

Кто понял, тот счастлив. Любо спето. Коль ты взял его веселись, не ясно горюй.

РОНЫСЕ НЬ ЗЕЛО ВАСЪ ТУВЪ РЕК. НАРИГА НЯДЪНЬ.

Ронять не надо, Вам это рёк. Наряды надень.

 

23 Апреля 1996 г.

г. Челябинск.

==================================================================================

 

 

Вот это ребус!!! Вот так задачка!!! Давай гадать! Значит линуем:

 

Ведь Микула как Игорь. Былина Вольга и Микула.

 

Он какую Вилу бросает? А и бросил он Сошку за ракитов куст.

 

Чем он Сололую запрягает? Кобылка у ратая соловая,

Сошка-та у ратая кленовая.

 

Рода Няню ласкает мягко что? Рода Няня - Земля, Землю ласкает Соха.

 

Открываем былину "Вольга и Микула", и что видим? С первых строк та же самая кодовая фраза, что и в "Слове о полку Игореве".

 

Похотелось Вольге да много Мудрости -

Щукой-рыбою ходить ему во синих морях

Птичкой соколом летать да под облоки,

Рыскать волком во чистых полях.

 

Из миллионов написанных книг, из сотен былин, Вещий Боян указал на одну единственную и в ней заложен тот же ключ к прочтению. Да, разве это не ЧУДО?

 

Вот тебе Соратник и ВТОРОЙ ИСТОЧНИК ЖИВОЙ ВОДЫ, искупнись в нем, очистись он тебе укажет и на третий. А всего Мы с Тобой достоверно установили три ИСТОЧНИКА ЖИВОЙ ВОДЫ.

Слово о полку Игореве.

Вольга и Микула.

Руслан и Людмила.

А остальные ты теперь и сам найдешь. Счастливого пути! Не зевай!

 

Quot; ОЙ, КНЯЗЬ

А НЕ МУДРА ДРУЖИНУШКА ХОРОБРАЯ ТВОЯ,-

А НЕ МОГУТ ОНИ СОШКИ С ЗЕМЕЛЬКИ ПОВЫДЕРНУТЬ."

(Древне-Русская Былина Вольга и Микула)

 

Моление Даниила Заточника
Древнерусский текст

Слово Данила Заточеника, еже написа своему князю Ярославу Володимеровичю

Въструбим, яко во златокованыя трубы, в разум ума своего и начнем бити в сребреныя арганы возвитие мудрости своеа. Въстани слава моя, въстани въ псалтыри и в гуслех. Востану рано, исповем ти ся. Да разверзу въ притчах гаданиа моя и провещаю въ языцех славу мою. Сердце бо смысленаго укрепляется въ телеси его красотою и мудростию.

Бысть язык мой трость книжника скорописца, и уветлива уста, аки речная быстрость. Сего ради покушахся написати всяк съуз сердца моего и разбих зле, аки древняя - младенца о камень

Но боюся, господине, похулениа твоего на мя.

Аз бо есмь, аки она смоковница проклятая: не имею плода покая-нию; имею бо сердце, аки лице без очию; и бысть ум мой, аки нощный вран, на нырищи забдех; и расыпася живот мой, аки ханаонскый царь буестию; и покрыи мя нищета, аки Чермное море фараона.

Се же бе написах, бежа от лица художества моего, аки Агарь рабыни от Сарры, госпожа своея.

Но видих, господине, твое добросердие к собе и притекох къ обычней твоей любви. Глаголеть бо въ Писании: просящему у тебе дай, толкущему отверзи, да не лишен будеши царствия небеснаго; писано бо есть: возверзи на Господа печаль свою, и той тя препитаеть въ веки.

мАз бо есмь, княже господине, аки трава блещена, растяще на застении, на ню же ни солнце сиаеть, ни дождь идет; тако и аз всем обидим есмь, зане огражен есмь страхом грозы твоеа, яко плодом твердым.

Но не възри на мя, господине, аки волк на ягня, но зри на мя, аки мати на младенец. Возри на птица небесныа, яко тии ни орють, ни сеють, но уповають на милость Божию; тако и мы, господине, желаем милости твоея.

Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое; кому Бело озеро, а мне черней смолы; кому Лаче озеро, а мне на нем седя плачь горкий; и кому ти есть Новъгород, а мне и углы опадали, зане не процвите часть моя.

Друзи же мои и ближний мои и тии отвръгошася мене, зане не поставих пред ними трепезы многоразличных брашен. Мнози бо дружатся со мною, погнетающе руку со мною в солило, а при напасти аки врази обретаются и паки помагающе подразити нози мои; очима бо плачются со мною, а сердцем смеют мя ся. Тем же не ими другу веры, не надейся на брата.

Не лгал бо ми Ростислав князь: "Лепше бы ми смерть, ниже Курское княжение"; тако же и мужеви: "Лепше смерть, ниже продолжен живот в нищети". Яко же бо Соломон рече: "Ни богатества ми, ни убожества, Господи, не дай же ми: аще ли буду богат - гордость восприиму, аще ли буду убог - помыш-ляю на татбу и на разбой", а жены на блядню.

Тем же вопию к тобе, одержим нищетою: помилуй мя, сыне великаго царя Владимера, да не восплачюся рыдая, аки Адам рая; пусти тучю на землю художества моего.

Зане, господине, богат мужь везде знаем есть и на чюжей стране друзи держить; а убог во своей ненавидим ходить. Богат возглаголеть - вси молчат и вознесут слово его до облак; а убогий возглаголеть - вси на нь кликнуть. Их же ризы светлы, тех речь честна.

Княже мой, господине! Избави мя от нищеты сея, яко серну от тенета, аки птенца от кляпци, яко утя от ногти носимаго ястре-ба, яко овца от уст лвов.

Аз бо есмь, княже, аки древо при пути: мнозии бо посекають его и на огнь мечють; тако и аз всеми обидим есмь, зане огражен есмь страхом грозы твоеа.

Яко же бо олово гинеть часто разливаемо, тако и человек, приемля многия беды. Никто же может соли зобати, ни у печали смыслити; всяк бо человек хитрить и мудрить о чюжей беди, а о своей не можеть смыслити. Злато съкрушается огнем, а человек напастьми; пшеница бо много мучима чист хлеб являеть, а в печали обретаеть человек ум свръшен. Молеве, княжи, ризы едять, а печаль - человека; печалну бо мужу засышють кости.

Аще кто в печали человека призрит, как студеною водою напоить во знойный день.

Птица бо радуется весни, а младенець матери; весна украшаеть цветы землю, а ты оживляеши вся человекы милостию своею, сироты и вдовици, от велможь погружаемы.

Княже мой, господине! Яви ми зрак лица своего, яко глас твой сладок и образ твой красен; мед истачають устне твои, и посла-ние твое аки рай с плодом.

Но егда веселишися многими брашны, а мене помяни, сух хлеб ядуща; или пиеши сладкое питие, а мене помяни, теплу воду пиюща от места незаветрена; егда лежиши на мяккых постелях под собольими одеялы, а мене помяни, под единым платом лежаща и зимою умирающа, и каплями дождевыми аки стрела-ми сердце пронизающе.

Да не будет, княже мой, господине, рука твоа согбена на подание убогих: ни чашею бо моря расчерпати, ни нашим иманием твоего дому истощити. Яко же бо невод не удержит воды, точию едины рыбы, тако и ты, княже, не въздержи злата, ни сребра, но раздавай людем.

Паволока бо испестрена многими шолкы и красно лице являеть;

тако и ты, княже, многими людми честен и славен по всем странам. Яко же бо похвалися Езекий царь послом царя Вавилонскаго и показа им множество злата и сребра; они же реша: "Нашь царь богатей тебе не множеством злата, но множеством воя; зане мужи злата добудуть, а златом мужей не добыти". Яко же рече Святослав князь, сын Олъжин, ида на Царырад с малою дружиною, и рече: "Братиа! нам ли от града погинути, или граду от нас пленену быти?" Яко же Бог повелить, тако будеть: поженет бо един сто, а от ста двигнется тма. Надеяся на Господа, яко гора Сион не подвижится въ веки.

Дивиа за буяном кони паствити, тако и за добрым князем воевати. Многажды безнарядием полци погибають. Видих: велик зверь, а главы не имееть, тако и многи полки без добра князя.

Гусли бо страяются персты, а тело основается жилами; дуб кре-пок множеством корениа; тако и град нашь - твоею дръжавою.

Зане князь щедр - отець есть слугам многиим: мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегают. Доброму бо господину служа, дослужится слободы, а злу господину служа, дослужится болшей роботы. Зане князь щедр, аки река, текуща без брегов сквози дубравы, напаяюще не токмо человеки, но и звери; а князь скуп, аки река въ брезех, а брези камены: нелзи пити, ни коня напоити. А боярин щедр, аки кладяз сладок при пути напаяеть мимоходящих; а боярин скуп, аки кладязь слан.

Не имей собе двора близ царева двора и не дръжи села близ кня-жа села: тивун бо его аки огнь трепетицею накладен, и рядови-чи его, аки искры. Аще от огня устережешися, но от искор не можеши устречися и сождениа порт.

Господине мой! Не лиши хлеба нища мудра, ни вознесе до облак богата несмыслена. Нищь бо мудр, аки злато в кални судни; а богат красен и не смыслить, то аки паволочито изголовие соломы наткано.

Господине мой! Не зри внешняя моя, но возри внутреняя моа. Аз бо, господине, одением оскуден есмь, но разумом обилен; ун възраст имею, а стар смысл во мне. Бых мыслию паря, аки орел по воздуху.

Но постави сосуд скуделничь под лепок капля языка моего, да накаплють ти слажше меду словеса уст моих. Яко же Давид рече: "Сладка сут словеса твоя, паче меда устом моим". Ибо Соломон рече: "Словеса добра сладостью напаяють душу, покрываеть же печаль сердце безумному".

Мужа бо мудра посылай и мало ему кажи, а безумнаго посылай, и сам не ленися по нем ити. Очи бо мудрых желают благых, а безумнаго дому пира. Лепше слышати прение умных, нижели наказаниа безумных. Дай бо премудрому вину, премудрие бу-деть.

Не сей бо на бразнах жита, ни мудрости на сердци безумных. Безумных бо ни сеють, ни орють, ни в житницю сбирают, но сами ся родят. Как в утел мех лити, так безумнаго учити; псом бо и свиниам не надобе злато, ни сребро, ни безумному драгии словеса; ни мертвеца росмешити, ни безумнаго наказати. Коли пожреть синиця орла, коли камение въсплавлет по воде, и коли иметь свиниа на белку лаяти, тогды безумный уму научится.

Или ми речеши: от безумна ми еси молвил? То не видал есмь неба полъстяна, ни звизд лутовяных, ни безумнаго, мудрость глаголющь. Или ми речеши: сългал еси аки пес? Добра бо пса князи и бояре любят. Или ми речеши: сългал еси аки тать? Аще бых украсти умел, то толко бых к тобе не скорбил. Девиця бо погубляеть красу свою бляднею, а мужь свое мужество татбою.

Господине мой! То не море топить корабли, но ветри; не огнь творить ражежение железу, но надымание мешное; тако же и князь не сам впадаеть въ вещь, но думци вводять. 3 добрым бо думцею думая, князь высока стола добудеть, а с лихим думцею думая, меншего лишен будеть.

Глаголеть бо в мирскых притчах: не скот въ скотех коза; ни зверь въ зверех ожь, ни рыба въ рыбах рак, ни потка въ потках нетопырь, не мужь в мужех, иже ким своя жена владееть, не жена в женах, иже от своего мужа блядеть, не робота в робо-тах - под жонками повоз возити.

Дивней дива, иже кто жену поимаеть злобразну прибытка деля.

Видех жену злообразну, приничюще к зерцалу и мажущися румянцем, и рех ей: "Не зри в зерцало, видевше бо нелепоту лица своего, зане болшую печаль приимеши".

Или ми речеши: "Женися у богата тьстя чти великиа ради; ту пий и яж?" Ту лепше ми вол бур вести в дом свой, неже зла жена поняти: вол бо ни молвить, ни зла мыслить; а зла жена бьема бесеться, а кротима высится, въ богатестве гордость приемлеть, а в убожестве иных осужаеть.

Что есть жена зла? Гостинница неуповаема, кощунница бесов-ская. Что есть жена зла? Мирский мятежь, ослепление уму, началница всякой злобе, въ церкви бесовская мытница, побор-ница греху, засада от спасениа.

Аще который муж смотрить на красоту жены своеа и на я и ласковая словеса и льстива, а дел ея не испытаеть, то дай Бог ему трясцею болети, да будеть проклят.

Но по сему, братиа, расмотрите злу жену. И рече мужу своему:

"Господине мой и свете очию моею! Аз на тя не могу зрети: егда глаголеши ко мне, тогда взираю и обумираю, и въздеръжат ми вся уды тела моего, и поничю на землю".

Послушь, жены, слова Павла апостола, глаголюща: крест есть глава церкви, а мужь - жене своей. Жены же у церкви стойте молящеся Богу и святей Богородици; а чему ся хотите учити, да учитеся дома у своих мужей. А вы, мужи, по закону водите жены свои, понеже не борзо обрести добры жены.

Добра жена - венець мужу своему и безпечалие; а зла жена - лютая печаль, истощение дому. Червь древо тлить, а зла жена дом мужа своего теряеть. Лутче есть утли лодии ездети, нежели зле жене тайны поведати: утла лодиа порты помочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубить. Лепше есть камень долоти, нижели зла жена учити; железо уваришь, а злы жены не научишь.

Зла бо жена ни учениа слушаеть, ни церковника чтить, ни Бога ся боить, ни людей ся стыдить, но всех укоряет и всех осужаеть.

Что лва злей в четвероногих, и что змии лютей в ползущих по земли? Всего того злей зла жена. Несть на земли лютей жен-ской злобы. Женою сперва прадед нашь Адам из рая изгнан бысть; жены ради Иосиф Прекрасный в темници затворен бысть; жены ради Данила пророка в ров ввергоша, и лви ему нози лизаху. О злое, острое оружие диаволе и стрела, летящей с чемерем!

Не у кого же умре жена; он же по матерных днех нача дети продавати. И люди реша ему: "Чему дети продаешь?" Он же рече: "Аще будуть родилися в матерь, то, возрошьши, мене продадут".

Еще возвратимся на предняя словеса. Аз бо, княже, ни за море ходил, ни от философ научихся, но бых аки пчела, падая по розным цветом, совокупляя медвеный сот; тако и аз, по многим книгам исъбирая сладость словесную и разум, и съвокупих аки в мех воды морскиа.

Да уже не много глаголю. Не отметай безумному прямо безумию его, да не подобен ему будеши. Ужо бо престану с ним много глаголати. Да не буду аки мех утел, роня богатство в руци неимущим; да не уподоблюся жорновом, яко тии многи люди насыщают, а сами себе не могут насытитися жита; да не възненавидим буду миру со многою беседою, яко же бо птиця, частяще песни сдоя, скоро възненавидима бываеть. Глаголеть бо в мирскых притчах: речь продолжена не добро, добро продол-жена паволока,

Господи! Дай же князю нашему Самсонову силу, храбрость Александрову, Иосифль разум, мудрость Соломоню и хитрость Давидову и умножи, Господи, вся человекы под нози его. Богу нашему слава и ныне, и присно, и в век.