Москва: Дом книги «Арбат», торговые дома «Библио-Глобус» и «Молодая гвардия», магазин «Медицинская книга». Санкт-Петербург: Дом книги. 6 страница

Часть 2

ции влияют на его способность принимать взвешенное решение, а сам он может отимальным образом функционировать.

Иногда за кажущееся различие в дифференциации между эмоциями и интелектом принимают различие в стилях совладания с эмоциями. Например, человек может выглядеть замкнутым, не допускающим проявления чувств, более того, считать, что проявление чувств является выражением слабости и недостойным поведением. Даже в речи такие люди часто апеллируют к туманным авторитетам: «согласно правилам», «научно доказано», «испокон веков известно», выдергивают нужную информацию из контекста. Скорее всего, это свидетельствует о том, что человек чувствует себя беспомощным, когда речь идет об эмоциях. Он боится, что если допустит проявление чувств, они могут «затопить» его и он уже не справится со своим состоянием.

Другой, крайний вариант — открытый выплеск любых чувств. Человек, опять же, не может справиться со своими эмоциями, и скорее они управляют им, нежели он владеет ими. Такие люди открыто эмоционально зависимы от другого, очень чувствительны, воспринимают настроение, проявления и позицию другого, не отличая ее от своей собственной. М. Боуэн пишет:

«Недифференцированный человек, находящийся в ловушке своего эмоционального мира, может продуцировать противоречивые, интеллектуально звучащие объяснения своему состоянию, в то время как более дифференцированный человек может, если хочет, разделить с другими всю полноту эмоциональной близости, не боясь оказаться слитым с ними. Его интеллектуальные процессы совершенно отличны от бессвязных интеллектуализированных вербализаций эмоционально недифференцированной личности».

Однако встречаются люди с высоким уровнем слияния, которые при этом умудряются поддерживать сбалансированные отношения, не испытывают острых стрессов, не проявляют симптомов, выглядят нормальными. Но они плохо адаптируются к жизни, и если у них появляются дисфункции, это состояние может стать хроническим. Хорошо дифференцированные люди также могут иметь дисфункции, но они быстро восстанавливаются.

Способность разделения интеллектуального и эмоционального функционирования относительна. Стоит тревоге достичь оп-

Классика системной семейной терапии

ределенного уровня, и автоматические реакции эмоциональной системы начинают происходить независимо от когнитивной активности. Даже высокодифференцированная личность при достаточно высоком уровне тревоги испытывает трудности в мыслительном управлении поведением. С другой стороны, личность с низким базисным уровнем дифференциации может утратить когнитивное функционирование даже при небольшой тревоге. Нужно отметить, что чем выше тревога, тем в большей мере поведение становится автоматическим или инстинктивным.

Еще одна важная составляющая дифференциации «Я» — уровень целостного «Я» и псевдо-«Я» в человеке (рис. 2).

Псевдо-«Я» приобретается для приспособления к окружающей среде и состоит из множества убеждений, установок и.т.д., разделяемых потому, что их разделяет и считает правильными группа (рис. 2). Оно создается и модифицируется под влиянием эмоционального давления, существующего в любом эмоциональной союзе, будь то семья или общество. Группа требует от человека приспособления к ее идеалам и нормам. При этом принципы псевдо-«Я» случайны и противоречивы, но индивид этого не осознает, находясь под давлением. Оно не инкорпорировано, а как бы добавлено к «Я». В период эмоциональной близости два псевдо-«Я» сливаются друг с другом, одно растворяется в другом, при этом образуется общность МЫ (рис. 3).

Псевдо-«Я> и целостное сЯ>

Рис. 2.

Целостное «Я» не участвует в феномене слияния (рис. 2). Оно состоит из четко определенных убеждений, мнений, устано-

Часть 2

вок и жизненных принципов. Когда человек делает выбор, он становится ответственным за себя и последствия своих действий.

В период эмоциональной близости два псевдо-сЯ> сливаются друг с другом

Рис. 3.

Псевдо-«Я» развито в нас гораздо больше, а целостное «Я» гораздо меньше, чем нам кажется.

Именно на уровне псевдо-«Я» люди дают, получают, одалживают, торгуются и обмениваются своими «Я». При любом акте обмена один отдает часть себя, а другой получает равное количество.

Пример — отношения любви: каждый пытается быть таким, каким его хочет видеть другой, и в свою очередь требует от партнера подобных изменений. Эта торговля происходит на уровне псев-до-«Я». В браке два псевдо-«Я» сливаются в МЫ, где один становится носителем инициативы и ответственным за принятие решений. Этот один получает часть «Я» в той степени, в которой другой его теряет. Партнер может отдать свое «Я» сразу или после непродолжительной торговли. Чем лучше супруги способны чередовать эти роли, тем здоровее брак.

То же происходит в любых группах. Обмен псевдо-«Я» — автоматический эмоциональный процесс, который появляется, когда люди манипулируют друг другом в тонких жизненных ситуациях. Обмен псевдо-«Я» может быть коротким (критика, которая заставит человека чувствовать себя плохо в течение нескольких дней) или длительным, в котором приспосабливающийся партнер (тот, который теряет «Я») настолько теряется, что лишается способности принимать решения и приобретает

Классика системной семейной терапии

тяжелую дисфункцию — психоз или серьезное хроническое заболевание. Эти механизмы гораздо менее интенсивны при более высоких уровнях дифференциации.

От чего же зависит базовый уровень дифференциации? Практически любая мама может заметить, что только что родивший младенец одинаково плачет, когда ему холодно, голодно, у него что-то болит или он испытывает дискомфорт иного рода. Дело в том, новорожденный еще не обладает способностью различать собственные чувства. Своим плачем он дает понять об общем дискомфорте. Ребенок, не умеющий различать не только свои собственные ощущения, но и свои внутренние и внешние процессы, к тому же еще не имеющий памяти, будет ощущать, например, голод как чуть ли не разваливающийся на части мир, вселенскую катастрофу.

Чуть позже мама начинает замечать, что в разных ситуациях ребеночек плачет по-разному. Это сигнал о том, что младенец начинает различать свои собственные чувства. И это начало дифференциации. Как правило, мама уже по плачу может определить, какого рода дискомфорт испытывает ребенок в данный момент: голоден ли он, холодно ли ему, болит ли у него что- то, а может быть, он просто заскучал. В дальнейшем ребенку предстоит еще пройти долгий путь до своего второго, психологического рождения.

Психологическое рождение начинается тогда, когда ребенок чувствует в себе силы быть независимым от матери, полагается на свою внутреннюю силу. То есть он сам заявляет о себе, а не ждет, что кто-то будет управлять его поведением. Человек делает выбор, он становится ответственным за себя и за последствия своих поступков. У ребенка развивается ощущение своего собственного «Я», которое дает ему возможность брать на себя ответственность за свои действия, строить контакты с другими людьми, эффективно с ними взаимодействовать, адекватно относиться к авторитету других, делиться своими чувствами, выражать их, сдерживать агрессию и эффективно справляться со страхом и тревогой.

Если эта задача не решена до конца, ребенок становится психологически зависимым от других и не имеет своего четко ощущаемого «Я». Повзрослев, такой человек не будет чувствовать в себе внутренних рессурсов, чтобы справиться со своими трудностями. В дальнейшем, чтобы справиться с переживаниями и чувствовать себя хорошо, ему будет необходима опора на нечто внешнее. В результате вся энергия у таких людей уходит на поиски любви, одоб-

Часть 2

рения, поддержание гармонии в отношениях. Как следствие, они полностью ориентированы на отношения, их самооценка зависит от окружающих. Всю жизнь они стремятся завоевать друзей и одобрение. Как правило, такие люди зависимы от родителей, а затем ищут такую же систему отношений, в которой смогут почерпнуть достаточно сил, чтобы функционировать.

Таким образом, базовый уровень дифференцированности личности обусловлен предшествующими поколениями и родителями, с которыми вырос человек. Ребенок не умеет справляться со своими сильными чувствами и пытается делать это так, как в подобных случаях поступают родители. Например, уставший от капризов полуторагодовалого малыша родитель выплескивает на него свое раздражение. В этот момент он одновременно «преподает урок» ребенку о том, как надо справляться со своим раздражением. Можно предположить, что именно этот урок и будет усвоен. Что вполне объясняет жалобы: «Ну почему он заимствует у меня все самое худшее!?» Да потому, что дети, как правило, копируют то, как мы себя ведем, а не то, как мы хотим себя вести. Или, например, по какой-то причине ребенок огорчен и не может справиться со своими чувствами. Если с завидным постоянством твердить ему: «Держись! Будь сильным! Не показывай своих чувств!», — то вполне можно вырастить человека, боящегося проявить свои чувства и не способного разделить с другими всю полноту эмоциональной близости.

Таким образом, недифференцированность на уровне отдельной личности будет проявляться в низкой стрессоустойчивости, нереалистичной самооценке, зависимости от одобрения других людей, от их мнений и отношений с ними. При этом интеллект применительно к вещам, не касающимся личности, отношений и т.д. может быть хорошо развит. Способность разделять интеллектуальное и эмоциональное относительна. Стоит тревоге достичь определенного уровня, и автоматические реакции эмоциональной системы начинают происходить независимо от когнитивной активности.

Каким же образом это все связано с семьей? Человек, эмоции которого сильно влияют на возможность принимать взвешенное решение, обладает способностью «заражаться» эмоциями других людей — особенно близких и значимых. В таких семьях супруги «телепатически» читают чувства друг друга. Если у одного из них неприятности и он охвачен своими чувствами, то другой автомати-

Классика системной семейной терапии

чески погружается в чувства партнера. Чувствовать горе и радость другого человека как свои собственные, практически жить ими, неспособность в этот момент разделять, где твои чувства, а где чувства партнера, воспринимается как особая форма близости. Примером может служить любовь — каждый пытается быть таким, каким его хочет видеть другой, и в свою очередь требует от партнера подобных изменений. «Я буду таким, каким ты захочешь меня видеть: буду выглядеть так, как ты захочешь, буду думать, чувствовать и делать все, что ты захочешь».

Рис.4 А — два индивида порознь, преобладают центростремительные силы; В — происходит слияние, вплоть до потери границ себя; С — возникает тревога, преобладают центробежные тенденции

Происходит слияние, вплоть до потери себя, стирания границ собственной личности. Такое слияние сродни исчезновению личности как таковой (смерти). Оно неизбежно повышает тревогу. В результате требуется нечто, что ослабит столь интенсивное слияние, увеличит эмоциональную дистанцию. Существуют люди, которые могут чувствовать себя хорошо, только если они находятся «в отношениях» с кем-то. Они очень остро чувствуют собственное одиночество. Страх одиночества практически непереносим для них. Подобные люди всю жизнь ищут идеальных близких отношений (рис. 4А). Когда находят, они сливаются с партнером, практически растворяются в нем (рис. 4В). Возникает тревога, связанная со страхом исчезновения — следовательно, необходимо реагировать дистанцированием и отчуждением (рис. 4С), что затем стимулирует следующий цикл поисков близости, или депрессию и отчуждение, или поиск новых систем отношений.

Таким образом, недифференцированность на уровне семьи будет проявляться в сверхблизости или отчужденности между

Часть 2

членами семьи, зависимости эмоционального состояния каждого члена семьи от эмоционального состояния другого, низкой способности приспосабливаться к переменам.

Люди вступают в брак, выбирая партнера с приблизительно одинаковой степенью дифференциации. При этом один супруг может выглядеть более импульсивным, а другой — более сдержанным в проявлении своих чувств — речь скорее идет о различии в стилях совладания с эмоциямим. Например, очень импульсивная, живущая своими чувствами жена и рациональный, держащий все под контролем муж, скорее всего, обладают схожим уровнем дифференциации.

КОНЦЕПЦИЯ О ТРИАНГУЛЯЦИИ

В благоприятной ситуации партнерам может быть комфортно друг с другом. Но диада может оставаться стабильной лишь до тех пор, пока уровень тревоги низкий. Однако рано или поздно между партнерами возникает напряжение. Его источником может быть как внешняя ситуация (стресс), так и слишком большая или слишком маленькая дистанция между супругами. В такой момент, чтобы ослабить напряжение, на сцене появляется нечто третье или некто третий, цель которого — разрядить возникшую ситуацию.

Причем этим третьим может быть не только отдельная личность, но и предметы, проблема, хобби, работа, группы людей, домашние животные, религиозная активность и т.п. Например, жена, сидящая дома с ребенком и накопившая много претензий к мужу, и работающий муж, испытывающий ответное раздражение, могут почувствовать непреодолимое желание посмотреть вечером кассету с фильмом, поиграть в компьютерные игры или просто почитать, а вовсе не общаться друг с другом. В этой ситуации и книга, и компьютер, и TV лишь помогут канализировать накопившееся напряжение без конфликта.

Итак, эмоциональный процесс между двумя людьми или группами имеет постоянную тенденцию к вовлечению третьего. В этом состоит суть концепции о триангуляции — образовании треугольников (Bowen, 1966, 1971). Если напряжение в треугольнике слишком велико для троих, подключаются другие люди, и вся семья организуется в серию взаимосвязанных треугольников. Когда же напряжение в семье превышает возможности внутрисемейных треугольников, семейная система триангулирует людей извне,

Классика системной семейной терапии

например, полицейских или социальных работников, друзей и пр. Попытка вынести напряжения вовне считается успешной, если привлеченные люди вступают в конфликт с семейной системой, а она при этом становится спокойней.

Теперь давайте разберемся, что в такой ситуации происходит с ребенком. Вполне может случиться, что этим третьим, призванным «разрядить» ситуацию, окажется ребенок. Дети гораздо более чувствительны к родительскому состоянию, чем мы замечаем. Чувствуя напряжение между родителями, ребенок начинает вести себя таким образом, чтобы привлечь к себе их внимание. Кроме того, он обеспечивает родителям возможность получить эмоциональную разрядку без ущерба для их отношений. Действительно, для семейных отношений гораздо безопасней злиться на ребенка из-за его плохого поведения, чем на партнера по поводу накопившихся обид. Равно как и обижаться на тещу, оказывающую «дурное влияние» на жену. Однако чаще всего втянутыми в процесс между родителями оказываются дети. Многие детские проблемы — страхи, психосоматические заболевания, трудности с учебой, поведением и т.д. — свидетельствуют о том, что ребенок внянут в процесс, происходящий между родителями и является устойчивым каналом для выражения эмоций и темой для безопасных родительских разговоров.

Примеры треугольников:

1. Треугольник отец — мать — ребенок. Один из самых распространенных паттернов: между родителями возникает напряжение. Отец занимает внешнюю позицию — выглядит как пассивный, отстраненный, слабый. Таким образом, он как бы устраняется из конфликта между матерью и ребенком. Мать выглядит как агрессивная, доминирующая. Она склоняет ребенка на свою сторону. Ребенок хронически ухудшает свое состояние. Семья воспроизводит эту игру года за годом, как будто победитель постоянно сомневается, победитель ли он. С каждым годом ребенок все легче и легче принимает позицию, при которой он проигрывает, и даже сам предлагает себя на эту роль. Другой вариант: отец в конце концов атакует мать. Тогда ребенок научается достигать позиции аутсайдера, сталкивая родителей.

2. Одна вершина — бабушка с дедушкой, вторая — родители, третья — ребенок. Создавая сверхблизкие отношения с бабушкой и дедушкой, ребенок тем самым дает родителям возмож-

Часть2

ность сепарироваться от своих родителей. В свою очередь, бабушка и дедушка могут без ущерба отпустить своих детей. Для ребенка подобная ситуация чревата проблемой сепарации. 3. Треугольник муж — жена — друзья дома. Повысившееся напряжение между супругами может найти выход в сверхсензи-тивности по отношению к друзьям дома. Возникают новые обиды, а также актуализируются старые. В результате супруги объединяются, «дружа против» прежних приятелей.

Треугольник — не всегда патологическое явление. Например, в семье с маленьким ребенком он вполне естественен. Но если треугольник обеспечивает стабильную ситуацию в условиях незрелой системы, то он останавливает развитие.

КОНЦЕПТ ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ ЯДЕРНОЙ СЕМЬИ

Этот концепт описывает паттерны эмоционального взаимодействия в семье на уровне одного поколения. Как мы уже отмечали выше, супруги вступают в брак с уровнями дифференцированное™, унаследованными от своих родительских семей. Ухаживание, брак и деторождение в значительной степени регулируются эмоционально-инстинктивными силами. Большинство супругов имеют наиболее близкие и открытые отношения в период ухаживания. Супруги поглощены друг другом и своими отношениями. С одной стороны, создается нечто новое, не существовавшее раньше — ощущение себя как пары, с другой стороны, супруги не перестают быть отдельными личностями. То, как будущие супруги встречаются, ухаживают и планируют брак, дает много информации об уровне их дифференцированности.

Мы уже говорили, что чем ниже уровни дифференцированности супругов, тем интенсивней эмоциональное слияние в браке. Слияние приводит к появлению тревоги у одного или обоих супругов. И тем больше вероятность, что понадобятся некие механизмы, помогающие справиться с возникшим в паре напряжением. Способы, которыми супруги привыкли справляться с возникшим в паре напряжением, они выносят из родительских семей. Традиционно принято выделять четыре механизма защиты от излишней близости: эмоциональное дистанцирование, супружеский конфликт, болезнь или дисфункция у одного из супругов, передача проблем детям.

Классика системной семейной терапии 85

1. Эмоциональная дистанция. Нередко после интенсивного эмоционального контакта у людей может возникнуть ощущение дискомфорта и желание несколько увеличить эмоциональную дистанцию. Подобное желание может возникнуть и при чрезмерно позитивной слитности, как, например, неодолимое желание поработать после хорошо проведенного совместного отпуска и при негативном эмоциональном заряде. Во всех этих случаях мы имеем дело с увеличением эмоциональной дистанции. Причем дистанция может быть реальной, а может быть результатом внутренних операций.

В первом случае, например, один из супругов может проводить много времени вне дома под теми или иными предлогами или же супруги очень много времени начинают проводить в компании других людей. Иначе говоря, ситуации, благоприятные для интенсивного контакта, избегаются. Во втором случае дистанция создается более тонкими средствами, направленными на снижение эмоционального реагирования. Примеры таких средств — хроническая раздражительность, хобби, «каменное» выражение лица. Интересно, что человек может, устраняясь от эмоционального контакта с другим, очень много об этом другом думать, вести внутренние диалоги, споры.

Обычно партнеры дистанцируются автоматически, не осознавая этого. Дистанцирование, по сути, есть «клапан» для выпускания напряжения. Несмотря на то, что оно происходит автоматически, дистанцирование обычно приводит к большему психологическому расстоянию, чем хотели бы партнеры. Тогда оно сменяется сближением. В любом случае неосознанно избегается дискомфорт, который ощущается из-за чрезмерной близости. При этом партнер воспринимается как источник собственных эмоциональных реакций и дискомфорта.

2. Супружеский конфликт. Его функция — управление напряжением и поддержание равновесия в семье. В ситуациях, когда напряжение в семье нарастает, а партнеры излишне эмоционально реагируют друг на друга, их мысли часто сконцентрированы на упрямстве, равнодушии, неразумности другого. В такой ситуации конфликт может вспыхнуть по незначительному поводу и быстро достичь высокого накала. При этом могут вспоминаться давние обиды. Таким образом, при супружеском конфликте партнеры очень сосредоточены друг на друге, весь окружающий мир как бы не существует. Ошибки и оплошности партнера очень вниматель-

Часть 2

но отслеживаются. Собственной роли в повторяющейся ситуации никто, разумеется, не понимает, в лучшем случае собственная роль может признаваться, но оцениваться как необходимая и вынужденная самозащита. Если интенсивность конфликта велика, он может выйти из-под контроля и стать неуправляемым. Тогда автоматически возникают тенденции к привлечению третьих лиц (или организаций, например, полиции или службы кризисного вмешательства).

Для семей обычен двухфазный режим: конфликт — последующее дистанцирование. На фазе дистанцирования каждый партнер может поджидать, пока другой «оступится» — что-то сделает «не так». Нередко конфликты чередуются с периодами теплой близости: близость — напряжение — дистанцирование — конфликт.

Степень его может быть от мягкой до тяжелой и зависит от уровня слияния супружеской пары, а также от интенсивности тревоги.

Как ни странно, но чем больше напряжение канализируется в супружеский конфликт, тем менее вероятен ущерб для развития ребенка. Правда, если родитель начинает тревожиться о влиянии супружеских разногласий на ребенка, это свидетельствует о вовлечении последнего в процесс партнерских отношений.

3. Передача проблемы ребенку. Дети чрезвычайно чувствительны к родительским настроениям. Чувствуя родительское напряжение, ребенок сам ощущает беспокойство, которое затем пытается сбросить в чересчур активном поведении. Часто причиной нарушенного детского поведения является именно напряжение, существующее между родителями.

Эту ситуацию легче описать, чем объяснить. Представим себе будущую маму, которая очень тревожится за исход своей беременности. Причиной ее тревог в данном случае может быть что угодно: ситуация в семье, предшествующее травматическое событие или неосторожное слово врача... Суть в том, что женщина чувствует тревогу и, не осознавая истинной причины, приписывает ее своему нынешнему состоянию, то есть беспокоится за будущего ребенка. В результате все ощущения, сопровождающие беременность, она будет интерпретировать как свидетельства неблагополучия будущего ребенка. «Какой ужас! Он мало шевелится. Наверное, у него что-то не так...» «Кошмар! Он так сильно толкается. Наверное, ему там плохо...» и т. д.

Классика системной семейной терапии

Поскольку в процессе вынашивания и родов психологическое состояние будущей матери играет очень важную роль, то не удивительно, что и беременность, и сам процесс родов женщина воспринимает чересчур обостренно. Субъективно переоценивая объективные трудности, она очень тревожится за ребенка, за себя и пр. Родившийся младенец, как мы уже отмечали, в значительной степени настроен на сенсорные ощущения. Проще говоря, когда тревожная мама берет младенца на руки, материнское состояние передается ребенку в прямом смысле через руки.

Наверное, любые родители замечали, что когда они купают совсем маленького ребенка, он не одинаково чувствует себя на руках у разных людей. Действительно, ребенку физически комфортней в уверенных, спокойных, «не тревожных» руках. Реагируя на «тревожные» материнские руки, ребенок начинает сигнализировать о своем ощущении дискомфорта. Каким образом? Да единственным, доступным ему — плачем. Мама же немедленно приписывает его плачу собственное беспокойство, интерпретируя его как детское неблагополучие. Она начинает еще больше волноваться о ребенке, а тот, в свою очередь, ощущая ее тревогу, становится еще более беспокойным. Все, что сказано выше, справедливо даже тогда, когда мама не осознает своего постоянного беспокойства. Так происходит, если для нее это уже стало привычным фоном бытия.

В любом случае ребенок играет свою роль: он ведет себя таким образом, чтобы оправдывать озабоченность или иной поведенческий стереотип матери по отношению к нему. Впрочем, здесь возможно и влияние случайности — например, неожиданной болезни ребенка или родителя. В результате через некоторое время мы получаем не находящую себе места от тревоги мать и действительно очень беспокойного ребенка.

Однако нельзя считать родителя виновным, а ребенка — жертвой, поскольку данный процесс вовсе не начался именно с этого родителя — он может быть прослежен на несколько поколений назад. Можно с уверенностью сказать, что подобным поведением в этой семье отличалась и бабушка, и прабабушка. Хотя и здесь возможны исключения: необходимо учитывать семейную ситуацию, в которой появляется ребенок. Важно знать, что предшествовало его рождению. Например, в семье, где рождению младенца предшествовали детские смерти, возникновение беспокойства за здоровье новорожденного — закономерно.

Часть 2

Роль отца не менее важна, чем роль матери: вовлеченность ребенка в родительские отношения непосредственно зависит от напряжения в их отношениях. Варианты отцовского поведения могут быть разными. Он может считать проблемы матери с ребенком объективными. А может, например, считать ребенка слабым или избалованным и пытаться что-то компенсировать. Отец может быть груб и суров, пытаясь «закалить» ребенка. В результате мать и ребенок еще более сблизятся. В целом, чем больше напряженности в отношениях родителей, тем больше слитность матери и ребенка. Инициирующую роль в этом процессе всегда играет родительская тревога. При этом у всех участников такого симбиоза нарушена способность функционировать и даже самостоятельно выживать в мире. С одной стороны, происходит инвалидизация ребенка. А с другой стороны, родители могут настолько «увлечься» своими родительскими ролями, что и вовсе позабудут, что они являются еще и супругами.

Часто сложности начинаются с периода пубертата у ребенка. Ведущая потребность ребенка в это время — построить свою идентичность, ответить на вопрос: кто я, что собой представляю, куда иду? Для этого подросток определяет своеобразные границы: кем я точно не хочу быть и какой жизни я совсем не хочу, а также каковы мои идеалы, куда я стремлюсь. Ребенок старается построить свою систему ценностей, границы своей ответственности и возможностей. Семья в это время должна решить важнейшую задачу — подготовить ребенка к сепарации, к самостоятельной жизни.

Если же в семье ребенок вырос очень чувствительным к родительскому беспокойству, то его способность функционировать автономно сильно страдает. В этом случае практически невозможно позволить себе сепарацию от родительской семьи. С одной стороны, такие дети имеют достаточно высокий статус в семье и обладают особой значимостью. С другой стороны, их психологическое развитие заторможено, и они могут не чувствовать собственных ресурсов, чтобы «отвоевывать» свое место под солнцем. Такая перспектива может даже пугать их. В таком случае неудачи ребенка будут существенно понижать напряжение в семье.

Они также отвлекают время и силы родителей и дают возможность не решать других семейных проблем. Если же ребенок все-таки упорно движется к успеху, то есть масса способов заставить его свернуть с этого пути. Считается, что дезадаптивность и

Классика системной семейной терапии

эксцентричность поведения молодого человека имеет защитный характер. Как только родительская семья сталкивается с тем, что ребенок готов к сепарации, она становится нестабильной и дезорганизованной, повышается внутрисемейное напряжение. Это выражается в том, что учащаются конфликты, ухудшается самочувствие членов семьи. Чрезвычайно чувствительный к внутрисемейному напряжению молодой человек ощущает, что его семье грозит опасность развала или в лучшем случае изменения структуры и привычных способов взаимодействия. Для того чтобы сохранить все в прежнем виде, он развивает эксцентричное и дезадаптивное поведение. Помимо специфических нарушений поведения могут развиваться соматические и психические заболевания.

4. Дисфункция у супруга. Этот эмоциональный процесс связан с адаптацией супругов друг к другу. Обычно в браке обе стороны постоянно идут на компромиссы, чтобы избежать конфликта. Но в некоторых случаях компромисс может принимать очень жесткие формы. Например, один партнер мог быть обучен в родительской семье принимать решения за других; второй -— позволять другим принимать решения за себя. Скорее всего, в браке эти люди, ощущающие себя хорошо только в таких позициях, будут действовать один — как гиперфункционал, а другой — как ги-пофункционал. Тенденция такого рода может быть связана с обоими партнерами. Например, один партнер доминантный, а другой приспосабливающийся. Если оба пытаются стать доминантными — конфликт неизбежен. Когда оба приспосабливающиеся, возникает паралич принятия решений. В семьях, где один из партнеров «везет» все на себе, а другой является слегка инвалидом (неважно, физическим или социальным), супруги удачно дополняют друг друга.