Учебные материалы по лекции 1 «Научные основы этики».

1.1. Философия как методологическая основа
профессиональной этики. Этика и мораль.

Любой человек располагает определенными знаниями об этике и морали на уровне, так сказать, обыденных представлений. Нам же предстоит познакомиться с этикой как с научной теорией. Начнем с основных определений.
Этика (от греч. еthos, лат. еthiса — обычай, характер) — область философской науки, приобретшая статус самостоятельной науки, предметом которой является мораль во всех формах ее проявления.

Мораль (от лат. mогеs - характер, нрав, проявляющийся в общении) — форма общественного сознания и его реализации на практике, утверждающая общественно необходимый тип поведения людей и служащая общесоциальной основой его регулирования. В отличие от права мораль носит в основном неписаный характер, предоставляет личности широкую возможность выбора и санкционируется воздействием общественного мнения. Требования морали фиксируются в общественном сознании в виде обычаев, традиций и общепринятых представлений.

Правственность — практическая воплощенность моральных идеа- лов, целей и установок в различных формах социальной жизнедеятельности, в культуре поведения людей и отношениях между ними[1].
Поскольку этика относится к области философских наук, то здесь зачастую приходится прибегать к языку философских категорий, не говоря уже о том, что ее сущность и все основные принципы базируются на философской методологии.

Главной составляющей философской основы этики является диалектический метод познания. Поэтому нам прежде всего следует вспомнить, в чем заключается сущность этого метода и некоторые его принципы, которые имеют к этике непосредственное отношение.
Диалектический метод отличается от так называемого «обыденного» познания (и знания) тем, что он рассматривает каждый объект познания, во-первых, в процессе движения и развития, а во- вторых, вовзаимосвязях с другими объектами и учитывает их взаимовоздействие. Это главное. Кроме того, необходимо принять во внимание следующие положения диалектики, сформулированные еще Г. Гегелем:

• абстрактной истины нет, истина конкретна; и процесс познания есть прежде всего процесс движения «от абстрактного — к конкретному»;

• одноплановых явлений не существует, всякое явление представляет собой единство противоположностей (и их борьбу), причем иногда может осуществиться их взаимопереход; применительно к этике в ряде ситуаций то, что воспринималось как зло, начинает рассматриваться как добро, и наоборот;

• всякое количественное изменение, перейдя определенную границу, называемую мерой, придает явлению новое качество[2].

Как известно, процесс познания, так же как и его результат — знание, состоит из двух основных компонентов. Одним из них является пост ижение и усвоение свойств и характеристик (в конечном счете сущности) объектов;
т.е. предметов и явлений, а также связей между ними,другим — их оценка, т.е. определение их важности, значимости с точки зрения познающего субъекта. Поэтому объект познания предстает для познающего
субъекта, с одной стороны, как понятие, а с другой — как ценность. Совокупность понятий и связей между ними являет собой содержание знания, а совокупность оценок — систему ценностей. Коренное отличие этики от других сфер философской науки заключается в том, что ее принципы, категории, нормы и т.д. носят по преимуществу не понятийный, а ценностный, т.е. аксиологический характер (аксиология — наука о ценностях).

Это не значит, что она не содержит позитивных знаний, но знания вырабатываются на основе оценки человеческих отношений и явлений социальной действительности. Главными критериями оценки являются представления людей о том, что есть добро и что есть зло — его антипод. Это основные категории этики и вместе с тем основные критерии морального и аморального, нравственного и безнравственного. Такая оценка формируется как обществом, социальным слоем, профессиональным коллективом, и тогла она принимает для познающего индивида объективный характер, так и в определенной степени каждым индивидом, придаюшим оценке своеобразную индивидуальную окрашенность, которая в философии определяется как субъективный аспект познания.

Таким образом создается общественная и индивидуальная системы нравственных ценностей. Они тесно взаимосвязаны и вместе с тем у каждого человека носят своеобразный, только ему присущий характер, являя собой диалектику объективного и субъективного. В том случае, когда индивид признает приоритет общественной системы ценностей, он легко адаптируется к общественной системе, активно участвует в общественной жизни и одним из его главных мировоззренческих устоев становится принцип коллективизма. В противном случае человек сосредоточивается на своих личных интересах и его главной мировоззренческой установкой становится принцип индивидуализма. Когда «противостояние» общественного и личного, коллективного и индивидуального приобретает ярко выраженный, более того, непримиримый, антагонистический характер, человек «выламывается» из общества, становится диссидентом.

Но в отличие от конкретного индивида общество не представляет собой некоей целостности. Точнее сказать, и представляет и не представляет. С одной стороны, всякое общество существует как целостное образование с едиными принципами общественной организации и управления, с определенными правовыми и иными государственными институгами, с едиными общественными интересами и целями. С другой стороны, общество - это сложный коигломерат людей, занимающих различное общественное положение и соответственно объединенных самыми различными интересами, целями и в силу этого формирующих различные системы ценностей. То есть можно говорить о различных нациях, классах, религиозных конфессиях, социальных слоях, типах культур и, наконец, профессиональных группах. Поэтому наиболее уместно использовать диалектическое соотношение категорий «общее», «особенное» и «отдельное, единичное», где общее — это общесоциальная, общечеловеческая мораль, особенное — моральные принципы и нормы, диктуемые спецификой (если говорить о профессиональной эгике) той или иной профессиональной среды (в нашем случае — спецификой служебной деятельности правоохранительных органов вообще), и, наконец, единичное — действующее исключительно в сфере определенной службы, В последнем случае некоторые моральные нормы могут иметь парадоксальньтй характер — вплотъ до противостояния общечеловеческим нормам морали (например, в оперативно-розыскных службах).

 

Проиллюстрируем это конкретным примером. Во все времена и во всех странах кража квалифицируется как преступление. Таким образом, на этом — предельно абстрактном — уровне кража выступает как «общее». Двигаясь от абстрактного — к конкретному. мы уясняем, что в различных странах и в разные времена санкции, те. формы и степени наказания за виды кражи довольно существенно различались. И если в прежние времена где-то вору отрубали руку или же выжигали на лбу позорное клеймо, то сегодня санкции ощутимо гуманизировались и приняли сравнительно более цивилизованные формы. Этот «разброс» санкций с полным основанием можно обозначить как «особенное». И наконец, квалификация всякой кражи, рассматриваемой на конкретном уровне, т.е. в процессе конкретного судопроизводства, даже в пределах одного и того же законодательства и в один и тот же временной период, в разных судах может получить различную оценку. В данном случае мы имеем дело с»единичным» (или же «отдельным»). Кстати, на этом — предельно конкретном — уровне при вынесении приговора огромную роль играет нравственный фактор, и прежде всего при уяснении мотивации совершения кражи.

Диалектика общего, особенного и отдельного в правоохранительных органах заключается в том, что в конкретных службах, как правило, действуют все три вида моральных принципов и норм. Так, основное содержание профессиональной морали во всех службах правоохранительных органов составляют общечеловеческие моральные нормы. Однако некоторые из них «окрашиваются» своеобразной спецификой. Например, такие моральные качества, как мужество, верность долгу, способность к самопожертнованию, чувство справедливости, здесь выходят на передний план, тогда как в других профессиях на первый план выходят иные моральные качества (скажем, в фармацевтике главным моральным качеством являются точность и аккуратность, ибо именно они играют решающую роль при изготовлении лекарства). Кроме того, здесь действуют, так сказать, «свои» моральные нормы, например обязательность неразглашения информации, имеющей конфиденциальный характер и полученной исключительно в силу возможностей той или иной службы. В своей совокупности такие специфически преломленные общечеловеческие нормы и принципы, присущие только правоохранительной деятельности, относятся к категории особенного. Третья же группа норм, относящихся к категории отдельного, единичного, характерна только для той или иной службы. Как правило, такие «отдельные» нормы формируются в службах, работающих в условиях риска. По своей форме они могут существенно отличаться от общечеловеческих норм морали (например, при реализации оперативных комбинаций, в работе с гражданами, оказывающими сотрудникам органов конфиденциальное содействие и пр.), однако при этом они продолжают сохранять свое моральное содержание. Меняются критерии моральности и аморальности, изменяется система ценностей, но неизменной остается ориентация на социально-нравственный идеал, служение добру, борьбу против зла.

Для того чтобы все это не показалось софистикой, нужно сказать несколько слов о возникновении и эволюции морали. Моральные идеалы, принципь и нормы возникли из представлений людей о справедливости, гуманности, добре, общественном благе и т.п. То поведение людей, которое соответствовало этим представлениям, объявлялось моральным, противоположное — аморальным. Иными словами, морально то, что, по мнению людей, отвечает интересам общества и индивидов, что приносит наибольшую пользу. Естественно, эти представления менялись от эпохи к эпохе, и, кроме того, они, как уже отмечалось выше, были различны у представителей разных классов и социальных групп. Отсюда же проистекает специфичность морали у представителей различных профессий.

Все это дает нам основание говорить, что мораль имеет исторический, социально-классовый и профессиональный характер. Но в конечном счете в ее основе всегда лежит социалъная целесообразность.

Таким образом, этика «заимствовала» у философии принцип социально-классового подхода и принцип историзма. На последнем стоит остановиться поподробнее, поскольку ХХ век, в частности последнее десятилетиё, особенно в нашей стране, знаменуются столь бурной моральной «сменой вех», что это многими воспринимается как крушение моральности вообще.

Например, спекуляция всегда рассматривалась как постыдное и недостойное порядочного человека занятие, но та же спекуляция, переименованная в «свободное предпринимательство», стала одной из наиболее престижных профессий (вот яркий пример перехода зла в добро — он, кстати, характерен как для правовой, так и для моральной точки зрения). Рейтинг профессий, вызывавших когдато наибольшее уважение в обществе, — инженер, учитель, военнослужащий и др. — сегодня набирает минимальное число баллов, а профессии, считавшиеся в прежние времена «незначительными», такие как бухгалтер, юрист, экономист, работник торговли, стали предметом вожделения «юношей, обдумывающих житье».

Изменились и требования, предъявляемые к сотрудникам правоохранительных органов, причем не только в нашей стране, но и в других наиболее цивилизованных странах. Расширяющаяся демократия, соединенная с растущим всевластием рыночных отношений, постепенно превращает полицию в своеобразную службу сервиса, где результативность служебной деятельности начинает определяться экономическими категориями, и в первую очередь соотношением «цена — эффекта. И если прежде главным достоинством сотрудника считалось четкое и точное исполнение приказов вышестоящего руководства, то в настоящее время делается упор на наибольшую эффективность, на результат служебной деятельности, на получение наивысшего качества при наименьших затратах. Следствием этого подхода стало вытеснение «исправного служаки» специалистом с развитым творческим началом, умеющим в необходимых случаях ломать устаревшие служебные стереотипы, способным к деловой, целесообразной самоорганизапии своего труда. Поэтому совершенно не случайно такие прежде сравнительно <малозначительные» качества, как культура и нравственная воспитанность, т.е. умение самостоятельно решать служебные задачи и способность «брать на себя>, вышли на одно из первых мест и получили статус «важнейших профессиональных качеств>’ сотрудника правоохранительных органов.

Принцип историзма подводит нас к вышеупомянутому положению диалектики о конкретности истины. Соответственно, отражая конкретное бытие, которое постоянно находится в процессе движения и изменения, сама истина начинает рассматриваться как процесс. Отсюда приходится признать, что на конкретном уровне не существует «вечных» норм этики. Они, во-первых, как уже указывалось, меняются от эпохи к эпохе, а во-вторых, всегда представляют собой диалектическое сочетание истины абсолютной и истины относительной, где абсолютное — абстрактный принцип, а относительное — его понимание людьми определенной исторической эпохи. При этом абсолютное определяет (или, как говорят философы, детерминирует) собой относительное, а относительное обогащает абсолютное.

Попробуем рассмотреть это положение на конкретном примере. Как гласит Библия, Бог призвал пророка Моисея на гору Синай и поведал ему десять заповедей, по которым должен жить народ Израиля и которые вот уже сотни лет почитаются людьми — веруюшими и неверующими — как непреложно истинные, как основные устои подлинной нравственности. Проанализируем седьмую заповедь. Она предельно кратка: «Не прелюбодействуй> (Библия, Веiхий завет, Вторая книга Моисеева, гл. 20, п. 14). В том, что прелюбодеяние — грех, что оно безнравственно, согласны все, и верующие и неверующие, причем такое отношение к прелюбодеянию не меняется уже много сотен лет, и на первый взгляд, может показаться, что оно относится к чисду «вечных» норм морали. Но стоит перейти от этого абстрактного принципа к конкретному вопросу: «Что понимается под прелюбодеянием?», как мы увидим изменчивость его содержания в условиях различных исторических эпох. Заглянем в историю, и вот тут нас ожидают интересные открытия.

В той же Библии (но уже в Новом завете) мы находим определение прелюбодеяния людьми, жившими в начале новой эры: «Кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Библия, Новый завет, от Матфея, гл. 5, п. 32). Библия утверждает, что эта заповедь принадлежит Иисусу Христу, но даже если это и так, то, несомненно, здесь отражены взгляды людей той эпохи. В том же виде эта заповедь повторена и далее:
«Что Бог сочетал, того человек да не разлучает> (там же, от Марка, гл. 10, п. 9); «Кто разведется с женою своей и женится на другой, тот прелюбодействует от нее» (там же, п. 11); «и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует» (там же, п. 12). Похожие утверждения мы находим и у других евангелистов.

Подобный взгляд на развод существовал незыблемо в течение многих столетий: развод — это прелюбодеяние, он безнравствен, богопротивен, он осуждается обществом, ибо разводиться — это величайший грех.

Обратимся к России: быт и нравы русского общества получили прекрасное отражение в живописи (картина В.В. Пукирева «Неравный брак», 1863) и в литературе. В романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» Онегин и Татьяна любят друг друга. Но!.. «Я другому отдана; я буду век ему верна». Однако, может быть, в Татьяне говорит просто внутреннее благородство? Возьмем другое произведение Пушкина — повесть «Дубровский». Владимир опаздывает на каких-то полчаса: обряд венчания свершился. Когда Дубровский открывает дверцу кареты со словами: «Вы свободны», Маша отвечает ему:«Поздно, я замужем». И оба понимают, что все кончено, что между ними непроходимая пропасть: брак свяшенен. Однако уже во второй половине ХIХ в. в России (как и во многих странах, идущих по пути прогрессивного развития) происходят огромные изменения в социальных, а отсюда и в бытовых отношениях. Общество не желает дальше мириться с диктатом церкви, с теми брачными цепями, которые она навечно накладывает на семью. Великий гений Льва Толстого позволяет ему открыть новые тенденции в брачных отношениях. Появляется роман «Анна Каренина», где впервые в русской литературе рассматривается тема развода. В романе инициатор развода — Анна выступает как человек высоконравственный: она любит и не желает дальше «жить во лжи», а противник развода — Каренин, наоборот, представлен как человек безнравственный, ибо не чувство, но лишь боязнь потери общественного престижа руководит его действиями. И Толстой не останавливается на этом! Он пишет пьесу «Живой труп», где нравственны все участники развода. И вместе с тем главный герой Федор Протасов вынужден окончить жизнь самоубийством. Кто виноват? Виноват закон, препятствуюший разводу. Он — безнравствен, он — главное зло.

Произведения Толстого вызвали бурную реакцию в русском обществе и немало способствовали тому, что «греховность» развода была поставлена под сомнение. А дальше пришла революция, и «святость» брака вместе с другими «буржуазными предрассудками» оказалась выброшенной
на свалку истории. Брак был объявлен «частным делом». Он, правда,
регистрировался, но государство перестало вмешиваться в дела брачного института, в результате - чего он превратился в пустую формальность: развестись можно было когда угодно, стоило это три рубля, и другую сторону извещали простой открыткой, что она «уже больше не супруг». Естественно, в этих условиях проблема нравственности или безиравственности развода больше никого не волновала.

Однако после Великой Отечественной войны, на которой погибло много мужчин, резко возросла детская беспризорность и безнадзорность. Вопрос о прочности брачных отношений со всей остротой встал на повестку дня. В 1944 г. принимается новый Кодекс о браке, семье и опеке, который узаконил для пресечения разводов поистине «драконовские меры». Развод стал невероятно сложной процедурой: для его осуществления требовалось выполнить массу формальностей, пройти две судебные инстанции, дать объявление в газете, заплатить порядочную сумму денег, и все равно суд имел полное право (и охотно этим правом пользовался) отказать истцу. Соответственно, изменилось отношение к разводу и со стороны общественного мнения: развод снова был объявлен одним из наиболее безиравственных деяний. Его причины подлежали обязательному разбору на общем собрании служебного коллектива, более того, он вызывал ряд партийно-административных санкций — мог повлечь исключение из партии (или, по крайней мере, строгий выговор), разведенный лишался права на выезд за границу, развод обязательно сказывался на продвижении по службе и тд, И только в последние годы развод перестал рассматриваться как «прелюбодеяние» и вызывает осуждение общественного мнения лишь тогда, когда он связан с действительно безнравственными обстоятельствами (например, оставление отцом многодетной семьи, расторжение брака с супругом-калекой, нуждаюшимся в помощи, и т.п.), а само понятие «прелюбодеяние» стало относиться только к супружеской измене. Причем в отличие от прежних времен, когда измена мужа прелюбодеянием не считалась, сегодня это понятие распространено на всех участников брачного союза.

Все вышесказанное позволяет достаточно отчетливо осознать диалектику абсолютного и относительного в морали: само понятие, принцип, норма и пр. в абстрактном виде может осознаваться как нечто «вечное», «абсолютное», но их конкретное содержание изменяется соотносительно с воззрениями исторической эпохи (а также в различных социальных условиях) и при этом может принимать характер, совершенно противоположный изначальному.

1.2. Сущность и структура морали.

Очень кратко сущность морали была сформулирована в предыдущем параграфе. Однако, поскольку мораль охватывает практически все сферы поведения людей и их взаимоотношений, то даже для того, чтобы сказать о ней самое главное, необходимо написать огромное количество томов, ибо сфера ее поистине бесконечна ибезгранична.

На протяжении веков, начиная еще с античных времен, о морали написано неисчислимое количество трактатов, авторы которых пытались выявить в ней «самое-самое». Мораль трактовалась и как исполнение божественных установлений, и как опыт житейской мудрости, и как школа воспитания человека, и как средоточие человеческих добродетелей, и как высшая удовлетворенность индивида своим поведением, и как возвышенное служение чести, и как непререкаемое исполнение долга, и как инструмент обеспечения общественной стабильности и порядка, и как требование общественной пользы, и как обличение несправедливости и орудие утверждения справедливости в обществе, и как средство обеспечения взаимопонимания и сотрудничества людей, и как следование голосу совести, и как путь к достижению высшего смысла человеческой жизни и т.д. и т.д.

Вышесказанное приведено лишь для того, чтобы показать бесцельность поисков точного определения сущности морали, поэтому мы попытаемся дать хотя бы схематически основной каркас понятий, которые «организуют» науку этику. Наполнить этот «каркас» реальным содержанием — дело жизни каждого человека, ибо всю жизнь каждый человек строит, достраивает, совершенствует свою систему ценностей, свою концепцию нравственных представлений о должном поведении, о добре и зле, о счастье, справедливости, порядочности и других этических категориях и понятиях.

Итак, структура морали состоит из следуюших компонентов.

Моральная деятельность — важнейший и определяющий компонент морали, проявляюшийся в поступках. Только поступок, точнее, только совокупность поступков, характеризующая поведение личности, дает представление о подлинной ее моральности. Таким образом, только деятельность, только практическая реализация моральных принципов и норм дают личности право на признание ее моральной воспитанности, на наличие у нее подлинной моральной культуры. «Когда человек, — писал Гегель, — совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера»[3]. И еше: «...Человек есть не что иное, как ряд его поступков»[4].

Поступок, в свою очередь, содержит три компонента:
• мотив — нравственно осознанное побуждение совершить поступок или же мотивация — совокупность мотивов, означающая предпочтение тех или иных ценностей в моральном выборе индивида, совершающего поступок;
• результат — материальные или духовные последствия поступка, имеющие определенное значение;

• оценка окружающими как самого поступка, так и его результата и мотива.

Оценка поступка производится в соотнесении с его социальной значимостью: его значением для того или иного человека (людей), коллектива, обшества и исходя из тех моральных критериев и норм, которые являются референтными для тех, кто производит оценку. Следовательно, поступок — это не всякое действие, но действие, субъективно мотивированное, имеющее для кого-либо значение и потому вызываюшее к себе определенное отношение (оценку). Поступок может быть моральным, аморальным и внеморальным, хотя и здесь приходится вспомнить о диалектике, требующей конкретности анализа - в данном случае оценки поступка.
Так, например, поднять подразделение в атаку — морально, но если атака безрассудна и неизбежно должна привести к бессмысленной гибели людей, то этот поступок не только аморален, но и преступен. Выступление на собрании с предложением, как улучшить решение служебной задачи, — внеморально, но если выступающий знает, что своим предложением он вызовет гнев начальства, то такое выступление является актом гражданской смелости и носит сугубо моральный характер. Поступки, ставшие стандартными формами поведения, называются нравами. Сопиально и исторически обусловленная совокупность нравов, существующих в данном обществе, представляет собой определенный элемент культуры этого общества, обусловливающий определенный тип общественного поведения.

Удивительно точно писал о деятельной природе нравственности В,Г. Белинский: «Так как сфера нравственности есть по преимуществу сфера практическая, а практическая сфера образуется преимущественно из взаимных отношений людей друг к другу — то здесь, т.е. в этих отношениях и больше нигде, — должно искать нравственного человека, а не в том, как человек рассуждает о нравственности, или какой системы, какого учения и какой категории нравственности он держится[5].

Моральные (нравственные) отношения — это те отношения, в которые вступают люди, совершая моральные (аморальные) поступки. Нравственные отношения представляют собой диалектику субъективного (побуждения, интересы, чувства индивидов) и объективного
(нормы, идеалы, права, обычаи и другие социальные факторы, с которыми индивидам приходится считаться и которые имеют для них императивный характер). Вступая в нравственные отношения, люди возлагают на себя определенные моральные обязательства и вместе с тем приобретают определенные моральные права. Устойчивые нравственные отношения присущи стабильному состоянию общества, социальной группы, профессионального коллектива и т.д. В целом установившаяся система моральных отношений лежит в основе морально-психологического климата определенной социальной группы (служебного коллектива).

Нравственные отношения в служебном коллективе подразделяются, в свою очередь, на три уровня:

• субординированные — отношения между начальниками и подчиненными;
• между коллегами;

• с гражданами.

В каждой правоохранительной структуре и в определенной степени в каждом служебном коллективе эти формы отношений приобретают свой характер и формируются опять-таки по принципу диалектического сочетания общего, особенного и отдельного. Общее и в значительной части особенное определяются служебными документами: уставами, приказами, служебными инструкциями, наставлениями и т.п., а отдельное и некоторая часть особенного вырабатываются в процессе служебного опыта того или иного коллектива, причем значительную роль играет командно-воспитательная деятельность и личный опыт руководителя коллектива и работников воспитательного аппарата. Именно служебный опыт — опыт взаимной деятельности в процессе решения служебных задач подсказывает формы нравственных отношений, которые невозможно предусмотреть никакими инструкциями. Так, в частности, позитивное воздействие на нравственный климат оказывает форма отношений между начальниками и подчиненными, основанная не на сугубо приказном тоне («Я приказал, а вы выполняйте»), но на деловом сотрудничестве, где немаловажную роль играет взаимное доверие, взаимная ответственность, обязательность, внимание друг к другу, взаимная заинтересованность в решении задач и т.п. другим позитивным фактором является взаимная культура общения: умение слушать и слышать собеседника, уважительное отношение к его точке зрения, соблюдение правил вежливого тона и вообще правил служебного этикета и пр.

Моральное сознание включает в себя познание, знание, волевое побуждение и определяющее воздействие на моральную деятельность и моральные отношения. Сюда также относятся моральное самосознание и моральная самооценка, порождающие нравственные чувства:
стыд, укоры совести, раскаяние или же моральную удовлетворенность своими действиями, сознание правоты, довольство собою, гордость за совершенный поступок и пр. Моральное сознание всегда аксиологично, ибо в каждом своем элементе оно заключает оценку с позиции выработанной системы ценностей и опирается на определенную совокупность моральных норм, образцов, принципов, традиций, идеалов. В моральном сознании этика тесно сближается с эстетикой, ибо подлинно нравственные элементы нравственного сознания (и порождаемые им поступки и отношения) прекрасны. Недаром А.М. Горький называл этику эстетикой будущего.

Моральное сознание порождается потребностями общественного развития, прежде всего потребностью в регуляции общественной жизни людей и их взаимоотношений, и призвано обслуживать эти потребности. Будучи формой отражения действительности, моральное сознание, как и другие формы общественного сознания, может быть истинным или ложным (а критерием его истинности служит практика), оно содержит диалектику абсолютного и относительно- го, субъективного и объективного и т.д. Однако оно обладает и некоторыми специфическими свойствами. Прежде всего, по сравнению с другими формами общественного сознания оно способно оказывать более активное воздействие на повседневное поведение людей. Моральные представления, принципы, идеалы непосредственно вплетены в человеческую деятельность, выступая мотивами поступков. В отличие от науки моральное сознание действует в основном на уровне общественной психологии, обыденного сознания. Лишь на высшем уровне — в этике моральное сознание приобретает черты научного познания, а нравственные представления и идеалы становятся осознанными убеждениями.

Моральное сознание, как и моральные знания, носят обязательный характер. Мы можем себе представить человека (и не подвергаем его за это суровому осуждению), который не обладает знанием философии, далек от политики, не разбирается в искусстве, не интересуется религиозными проблемами, но дико и нелепо обнаружить, что человек не обладает моральным сознанием: не имеет никаких знаний об этических нормах и принципах, не обладает своей системой ценностей, не испытывает моральных побуждений и тд.

Существенный интерес представляет вопрос о соотнесении морального и религиозного сознания. Существует довольно широко распространенная точка зрения (особенно усиленно она проповедуется служителями церкви), что только верующий человек может быть подлинно нравственным, ибо он «живет по-божески», то есть уважает и соблюдает и библейские десять заповедей и заповеди, изложенные в Нагорной проповеди Иисуса Христа и в других религиозных текстах. А паче всего он боится «гнева Божьего» на том и на этом свете, и чувство это человеку неверующему недоступно. В подтверждение ссылаются часто на роман Достоевского «Братья Карамазовы», где один из братьев — Иван ставит вопрос так: «Но если Бога нет, значит все позволено!» Однако, во-первых, далеко не все верующие являются людьми богобоязненными: к верующим относятся многие представители криминальной среды, что нисколько не мешает им творить зло и нарушать постоянно чуть ли не все за поведи, да и сама церковь на этот случай предусмотрела институт покаяния: грешить (то есть совершать безнравственные поступки) в общем можно. Важно только своевременно покаяться, и «Бог простит». А во-вторых, сами религиозные тексты в вопросах нравственности весьма противоречивы. И если в Ветхом завете утверждается принцип «Око за око и зуб за зуб», «Мне отмщение и аз воздам», то в Новом завете, наоборот, предлагается «любить врагов своих» и «ударившему тебя по одной щеке подставить и другую».

И. Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительней мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне»[6]. Кант не был атеистом, но суть дела он схватил совершенно точно. Подлинно нравственному человеку не нужно бояться законов — ни божеских, ни человеческих. Он может не знать ничего о Боге и о праве — все равно он будет жить «по правде», ибо любовь к людям,
нравственное чувство — чувство справедливости, живущее в его душе, его
совесть будут побуждать его служить добру и противостоять злу.

Следует отметить, что на практике все три компонента — моральная деятельность, моральные отношения и моральное сознание — выступают как единая целостность, где они являются как бы гранями, разделение их делается лишь в теории и только для осмысления особенностей каждого из компонентов.

Еше раз подчеркнем, что отнесение поступков и отношений к внеморальным носит условный характер: просто в данном случае (или в данном аспекте) моральная сторона или не рассматривается, или составляет малосушественный элемент, КОТОРЫМ МОЖНО пренебречь. Что может быть на первый взгляд морального в бухгалтерском отчете? Но вовремя представленный, аккуратно и красиво написанный бухгалтерский отчет благотворно сказывается на реноме учреждения, вызывает положительное представление о деятельности служебного коллектива, а это уже аспект нравственный: в своей совокупности такие аспекты благотворно влияют на отношение к данному учреждению и в определенной степени на судьбы сотрудников, здесь работающих.

Через нравственную деятельность и нравственные отношения человек осознает интересы других людей, коллектива и общества в целом. Именно они вырабатывают и закрепляют в сознании образцы поведения, образующие в своей совокупности систему ценностей, которая включает нормы, правила, запреты, требования, принципы и т.д., и все они являются различными элементами структуры морали. Все они базируются на основном нравственном требовании: твори добро и не делай зла, а также на золотом правиле нравственности: не поступай по отношению к другим так, как ты не хотел бы, чтобы они поступили по отношению к тебе.

1.3. Основные функции
и принципы морали.

В этом параграфе будет рассмотрен, так сказать, «рабочий инструментарий» науки этики. Поскольку многие аспекты этических понятий уже были рассмотрены, теперь следует изложить их в виде некоторой системы и дать недостающие характеристики тех понятий, которые еще не получили достаточно четких определений.

Выше мы говорили о приоритетности моральной деятельности. Теперь же наша задача уяснить, в чем же заключается деятельная сторона морали, каковы ее «функциональные обязанности» или, попросту говоря, функции морали.

1. Регулятивная функция. Функция нравственного регулирования взаимоотношений между людьми является главной и определяющей. Она охватывает ту сферу отношений, которая не регулируется правом. и в этом смысле она дополняет право. Однако такое определение будет неполным и неточным, если не принимать во внимание то обстоятельство, что все правовые нормы также утверждают справедливость, также служат добру или благу общества и граждан и поэтому носят безусловно нравственный характер.

Регулятивная функция являет собой непрерывный процесс приведения реального поведения личностей, служебных коллективов и
государственных и общественных институтов в соответствие с действующими в обществе моральными нормами. В этих целях используются такие«инструменты» регулирования нравственных отношений, как морально-этические принципы, общественное мнение, моральный авторитет, традиции, обьтчаи, заповеди, привычки. На непосредственно практическом уровне регуляция осушествляется через посредство норм (простых норм нравственности): норм-ориентиров, норм-требований, норм-запретов, норм-рамок, ограничений, а также норм-образцов (этикетных норм). Регулятивная функция является базовой в системе функций: все остальные функции — каждая по-своему — в той или иной степени «обслуживают» ее.

2. Оценочная (аксиологическая) функция. Как уже указывалось выше, любой акт морали (поведенческий или духовный) определяется той или иной системой ценностей. Предметом оценки под углом <морально — аморально» или «иравственно — безнравственно» являются поступки, отношения, намерения, мотивы, моральные возэрения, личностные качества и т.д.

З. Ориентирующая функция. Простые нормы нравственности являются «простыми» только в теории. В конкретной действительности, на практике прежде чем вынести моральное суждение и реализовать ту или иную норму в поступке или в поведении, приходится взвешивать порой довольно значительное количество обстоятельств, каждое из которых может побуждать нас к применению различных (иногда даже взаимоисключающих) норм. Выбрать из множества норм единственно правильную, справедливую может только хорошее владение наукой этикой, высокий уровень нравственной культуры, которые и являются механизмом, способным нам дать точный ориентир. Именно они способны помочь нам выработать систему моральных приоритетов, являющуюся «компасом>, позволяющим нам выявить наиболее нравственную линию поведения.

4. Мотивационная функция. Эта функция позволяет оценивать поступки, цели и средства с точки зрения побуждающего намерения. Мотивы или мотивации могут быть моральными и аморальными, нравственными и безнравственньгми, благородными и низменными, корыстными и бескорыстными и т.д.

5. Познаваягельная (информационная) функция — направлена на приобретение этических знаний: принципов, норм, кодексов и пр., являющихся источником информации об обшественных нравственных пенностях и о системах таких ценностей, исходных пунктах морального выбора в обычной и экстремальной обстановке, в обычных и конфликтных ситуациях, которые в комплексе помогают сформулировать модель нравственного поведения.

б. Воспитательная функция. Любая система воспитания — это прежде всего система нравственного воспитания (ряд ученых считает, что воспитанием является только нравственное воспитание, все остальное просто общение). Нравственное воспитание приводит в определенную концептуально организованную систему нравственные нормы, привычки, обычаи, правы, общепризнанные образцы поведения, переводит нравственные знания в нравственные убеждения личности, развивает способность творческой интерпретации нравственных знаний и убеждений применительно к конкретным ситуациям.

7. Коммункативная функция. На кораблях, самолетах и других быстро движущихся объектах устанавливается специальное устройство, которое при получении соответствуюшего запроса отвечает сигналом, условно называемым «я свой». Точно такой же способностью обладает всякая система моральных ценностей (в том числе и профессиональных), и только на основании этого «сигнала» возможно служебное и всякое иное взаимодействие, обретение <чувства локтя», поддержка и взаимовыручка. Конечно, в процессе служебной деятельности осознание сигнала «я свой» и действенная коммуникация на его основе осуществляется не только моральным его компонентом, но тем не менее он играет в этом процессе одну из главных ролей.

8. Идеологическая функция. Назначение данной функции заключается в том, чтобы обосновывать моральность политических и экономических целей и интересов того или иного класса, социального слоя, группы, общественного движения и т.д. В этом смысле она призвана нравственно консолидировать социально неоднородное общество. Мораль правящего класса или социальной группы, так же как и их цели и интересы, идеологическими средствами всегда представляются как цели, интересы и мораль всего общества. И пока в определенной степени эта мораль отвечает всеобщим интересам, общество воспринимает это обстоятельство позитивно. В противном случае общество консолидируется вокруг противоположных моральных, политических и идеологических ценностей, где основополагающую роль начинает играть революционная мораль, провозглашающая главной нравственной целью борьбу за свержение существующего политического режима.

9. Мировозэренческая функция. В этом плане мораль рассматривается как нравственные устои личности, выработанная ею система нравственных пенностей, посредующая все ее политические, религиозные, эстетические, философские и иные возэрения. Мировоззренческая функция очень близка к аксиологической с той лишь разницей, что в данном случае она охватывает основные, так сказать, первоначальные понятия и представления человека об окружающей его действительности.

Важнейшими моральными ценностями для сотрудника правоохранительных органов являются: любовь к Родине, верность присяге и избранной профессии, служебному долгу, нравственная цельность (единство слова и дела, убеждений и поступков), соблюдение чести и служебного достоинства, справедливость, законность, неподкупность и взаимовыручка.

Если обратиться к моральному сознанию, то главенствующую роль здесь играют принципы морали. Выражая требования морали в наиболее общем виде, они составляют сущность моральных отношений и являются стратегией нравственного поведения. Они отличаются сравнительной устойчивостью и конкретизируются в моральных нормах. Их стабильность и жизнеспособность определяются конкретными условиями определенной социальной и профессиональной среды той или иной исторической эпохи. Моральные принципы осознаются нравственным сознанием как безусловные требования, следование которым является строго обязательным во всех жизненных ситуациях. В этом их существенное отличие от нравственных норм, отступление от которых в определенных жизненных ситуациях не только допустимо, но порой и необходимо. В рамках требований, предъявляемых к службе в правоохранительных органах, основными принципами морали являются: гуманизм, коллективизм, справедливость, патриотизм, добросовестное отношение к труду, критическая самооценка. Некоторые из них следует рассмотреть подробнее.

Принцип коллективизма. Это один из важнейших принципов не только профессиональной, но и общечеловеческой морали (противоположным принципом является индивидуализм). В нем заключается
самая главная сущность взаимоотношений личности и общества. Как правило, все социальные и профессиональные интересы индивидов
опосредуются личным интересом, с которым они тесно переплетены, причем разорвать эту связь обычно практически невозможно.Констатируя
это обстоятельство, шотландский экономист и философ ХУII1 в. А. Смит разработал теорию «разумного эгоизма», где он пытался
найти разумный баланс между общественными и личными интересами индивидов. Однако и наука и практика отчетливо показали, что найти такой баланс раз и навсегда для всех ситуаций невозможно, и поэтому в этике были угверждены два взаимоисключающих, но достаточно абстрактных принципа: коллективизм и индивидуализм, где речь шла лишь о приоритетности того или другого начала.

Применительно к социально-политическим реалиям современности принцип коллективизма как ведущий принцип присущ социалистическому обществу, а принцип индивидуализма — обществу буржуазному. Что же касается правоохранительной служебной среды, то здесь принцип коллективизма однозначно является строго обязательным для успешной организации служебной деятельности, единственно возможным для результативного противостояния криминальному миру. И хотя интересы членов служебного коллектива всегда разнородны, эффективность работы коллектива прямо зависит от целеустремленности и единства его действий, а, следовательно, прежде всего от того, насколько интересы коллектива осознаются его членами как приоритетные по сравнению с личными интересами людей, его образующих. Английская поговорка гласит:
«Если ты не можешь делать то, что тебе нравится, пусть тебе нравится то, что ты делаешь». В самом прямом смысле это относится и к сочетанию личных и служебных интересов: если ты не можешь согласовать личные интересы со служебными, пусть служебные интересы станут твоим личным интересом. В противном случае тебе следует уходить из органов правоохраны и правопорядка.

Принцип коллективизма включает несколько частных принципов.

1. Единство цели и воли. Единая цель сплачивает людей, организует и направляет их волю. Цели деятельности служебного коллектива определяются как задачами, которые ставит перед коллективом руководство, так и сознанием необходимости требований повседневной службы. И если первый фактор носит в основном внешний, строго императивный характер, то второй фактор в немалой степени определяется нравственно-психологическим климатом коллектива и нравственной воспитанностью его членов.
2. Сотрудничество и взаимопомощь. Это одно из главнейших условий принципа коллективизма. В коллективах правоохранительных органов эта сторона коллективизма проявляется особенно действенно. «Сам погибай, а товарища выручай» — не простой лозунг, но коренной принцип служебного взаимодействия в органах, получивший неоднократное подтверждение на практике. Однако это сочетается с принципиальностью и не имеет ничего обшего с круговой порукой, покрывательством недобросовестньтх работников, лодырей, прогульщиков. В противном случае появляются основания говорить о нравственной деформации коллектива, о его «заболевании» и о необходимости его срочного «лечения».

3. Демократизм. Даже в таких жестко нормативно организованных структурах, как правоохранительные органы, существует немало
аспектов службы, которые определяются коллективным решением. И чем более сплоченным и морально сознательным является тот или иной коллектив, тем более возникает предпосылок у руководства для делегирования властных полномочий при принятии решений самим членам служебного коллектива, для перехода от командно-административных отношений к отношениям делового сотрудничества, базирующегося на общем интересе и общей ответственности за успешное решение служебных задач.

4. Дисциплина. В нравственно зрелом коллективе дисциплина не является тяжелым бременем, но осознанной необходимостью. Сознательное исполнение дисциплинарных требований обеспечивает требуемую результативность служебной деятельности, и именно в таком коллективе всякое нарушение дисциплины воспринимается его членами как помеха, как препятствие на пути реализации общих служебных целей и интересов, и именно в таком коллективе воздействие его членов на «воспитание» нарушителя оказывается эффективнее самых жестких дисциплинарных санкций руководства.

Принцип гуманизма. Этот нравственный принцип в обыденном понимании означает человечность, любовь к людям, защиту человеческого достоинства, права людей на счастье и полноценную возможность для саморазвития. Гуманизм — требование современной эпохи, ее ведущий принцип, в частности пронизывающий все отрасли права и определяющий все нормы морали. Применительно к правоохранительной деятельности гуманизм лежит в основе всей системы нравственно- правовых отношений между сотрудникам и правоохранительных органов и гражданами.

Гуманистичность содержания правоохранительной деятельности заключается в самой ее сущности, которая определяется как обеспечение социальной стабильности, охрана общественного порядка в стране, собственности, прав, свобод и законных интересов граждан, предприятий, организаций и учреждений от преступных посягательств и иных антиобщественных действий. Требования принципа гуманизма являются не только сутью профессиональной морали, но и служебным долгом, который обязывает сотрудников правоохранительных органов быстро и своевременно реагировать на все недостойные поступки и тем более правонарушения. Невыполнение этих требований осужлается как законом, так и общественным мнением. Таким образом, гуманизм деятельности правоохранительных органов проявляется в том, что она направлена на борьбу со злом и защиту интересов всего обшества и каждой личности в отдельности от нарушений норм права и морали и тем самым обеспечивает условия для счастья и всестороннего развития человека как высшей социальной ценности.

Гуманизм сущности и целей деятельности правоохранительных органов определяет и такой аспект службы органов, как профилактика правонарушений и преступлений.Используя различные средства предостережения и убеждения, работники органов раскрывают населению гуманистическое, общественно необходимое содержание норм нашей морали и права, недопустимость аморального, антиобщественного и тем более преступного поведения, наносящего огромный и непоправимый ущерб обшеству, людям и самому нарушителю, способствуют осознанию каждым лицом моральной и правовой ответственности за совершенные им аморальные и противоправные поступки. Если меры убеждения оказываются недостаточными, государство прибегает к принуждению. Однако и здесь проявляется гуманистичность: с одной стороны, абсолютное большинство граждан оказываются социально защищенными, а с другой — этим останавливаются те граждане, которые становятся на путь преступных деяний и не в состоянии самостоятельно сойти с этого пути.

Единство принципов справедливости и законности. Важнейшим принципом профессиональной морали сотрудников правоохранительных органов является принцип справедливости. Справедливость — не только принцип морали. Он охватывает практически все сферы человеческой деятельности и человеческих отношений, и прежде всего права и политики. Как способ моральной регуляции принцип справедливости обязывает учитывать все аспекты деятельности индивидов, т.е. их социальное положение, заслуги, возрастные и физические возможности, и устанавливать соответствие между практической деятельностью индивидов и их социальным (и служебным) положением, между заслугами людей и их общественным признанием, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, правами и обязанностями, преступлением и наказанием и т.д. Несоответствие в этих отношениях воспринимается как несправедливость. Сотрудники органов, обладающие достаточным служебным опытом, прекрасно знают, что не наказание воспринимается преступниками болезненно, а несправедливость (в том числе и прямой обман как один из ее видов).

Справедливость регулирует все сферы общественной жизнедеятельности, но наиболее зримое воплощение она получает в правовой системе, поскольку именно она регулирует наиболее важные звенья общественной жизни[7]. Праву принадлежит главенствующая роль в пресечении различного рода нарушений справедливости:
преступного обогащения, протекционизма,незаслуженной привилегированности и пр. Принцип справедливости предусматривает обеспечение социальных гарантий: охрану здоровья, право на получение образования, жилья, пенсии в старости и при получении инвалидности и т.д. Соответствие между целями и средствами, необходимыми для их достижения, — одно из важнейших проявлений принципа справедливости.

В качестве реализации целей права выступают санкции, предусмотренные правовыми актами. Применение их всегда сопряжено с ущемлением интересов личности, с претерпеванием ею определенных лишений, поэтому здесь принцип справедливости должен выдерживаться особенно четко. Важнейшие требования принципа справедливости, предъявляемые к санкциям, состоят в следующем:

• санкции должны применяться лишь к тем, кто действительно нарушил закон;

• санкции должны обеспечивать восстановление нарушенных прав после отбытия наказания в полном объеме;

• между санкциями, устанавливаюшими меру ответственности за различные противоправные деяния, должны соблюдаться определенные пропорции: более опасные правонарушения должны наказываться более строго;

• суды должны иметь возможность назначать индивидуальное наказание с учетом конкретных обстоятельств;

• за одно правонарушение никто не должен наказываться дважды.

Все вышеуказанные принципы для сотрудников правоохранительных органов являются их профессиональным требованием, их правовой нормой. На практике эти принципы конкретизируются, приобретая в каждом коллективе применительно к особенностям службы тех или иных подразделений специфический характер, имеющий для членов служебного коллектива императивное значение.

1.4. Специфика и роль морали в условиях развития
правового и демократического общества.

По какому бы пути не пошло дальше наше общество, оно неизбежно будет развиваться — это всеобщий закон, которому подвластно
всякое общество, если, конечно, оно не становится на путь самоуничтожения. И главной доминантой этого развития должна быть демократизация общественных отношений и укрепление власти закона. Таким образом, если lля современного общества нормальное развитие означает его эволюцию по пути прогресса, то нормальной системой его управления и функционирования является расширяющаяся демократия.

Демократия как форма государственного управления вызывала и вызывает до сих пор неоднозначное отношение. В современном российском обществе по этому поводу ведется яростная полемика как между партиями, так и внутри самих партий. Однако она ведется, как правило, не по поводу самой демократии как формы государственного устройства, а вокруг вопроса о том, какая у нас демократия и есть ли она у нас вообще. Иными словами, вся политическая и идеологическая борьба ведется «за хорошую, настоящую демократию» против «демократии плохой» или «ложной». И если кто-то начинает выступать против демократии как таковой, против вообще демократии, то он немедленно объявляется мракобесом», «тоталитаристом» или еще кем-нибудь похуже.

Между тем вопрос не так прост, как он представляется большинству споршиков. На протяжении истории немало светлых умов (темных, впрочем, тоже) и благородных душ выступали против демократии. Вспомним хотя бы мудрого Платона, который считал демократию худшим видом государственного управления.

Рассмотрим в качестве примера одну интересную концепцию, посвященную этой проблеме. Ее создал итальянский ученый Джиамбаттиста Вико, опубликовавший в 1725 г. книгу под названием «Основания новой науки об общей природе наций», где он изложил созданную им «теорию круговорота». Предположим, пишет здесь Вико, в государстве создана деспотическая система государственного устройства. Во главе государства — деспот, тиран, обладающий абсолютной полнотой власти. Права и свободы граждан сведены в таком государстве до минимума и всю жизнь общества определяет властная воля тирана. Такое положение не может продолжаться бесконечно,
народ ропшет, возмушается и, в конце концов, восстает. Тиран свергнут, тирания уничтожается и на ее место приходит олигархия, где власть принадлежит представителям наиболее влиятельного и наиболее богатого социального слоя. В этом государстве происходит существенное расширение прав и свобод. Народ счастлив,
народ радуется, но, впрочем, он довольно быстро обнаруживает, что существенного улучшения жизни не произошло. Свободы — свободами, но имущественное неравенство продолжает оставаться и даже растет, ибо если раньше народ обирал один деспот, один правитель, то теперь число правителей значительно возросло, и все они используют власть для собственного обогащения, для чего дерут с народа семь шкур, В конце концов, народ снова восстает, свергает олигархию и на ее место учреждает демократию, где свобода достигает неимоверных размеров. И вот тогда, пишет Вико, в государстве появляется столько правителей, сколько в нем наглецов и разбойников. «Наглецы и разбойники» в данном случае не ругательства, но довольно точные научные определения. В самом деле, одним из главных условий демократического управления является упразднение сильной центральной власти и передача властных полномочий на места. И в этих условиях власть захватывают те, у кого хватает для этого наглости, и делают это они самыми разбойничьими методами, поскольку, как говорится, «нет на них укороту», ибо с разлившимся половодьем маленьких, мелких и вообще микроскогiических правителей, творящих в пределах своих «владений» полный произвол, слабая центральная власть справиться просто не в состоянии. В результате государство превращается в одеяло, которое каждый «тащит на себя» и которое в конце концов разрьвается на тысячи кусков. Возникает хаос, анархия, и государство погибает, но, к счастью, этого, как правило, не происходит. Ибо находится сильная личность, которая собирает вокруг себя елиномышленников, железной рукой уничтожает демократию и на ее место учреждает деспотию. Круг завершился, и далее все повторяется сначала. И это путь эволюции, бесконечного движения каждого общества — таков вывод Вико из своего анализа.

Однако, какой бы интересной не представлялась концепция Вико, сразу же напрашивается вопрос: ну а как же тогда быть с современными типами демократического устройства обшества в таких наиболее развитых странах, как США, Англия, Франция, Италия, Дания и многих других, где при всех недостатках существующих там систем демократического устройства общества народ и не помышляет о замене демократии какой-нибудь другой формой управления государством?

 

Все дело в том, что во времена Вико еще не появились условия, которые позволили Гегелю век спустя открыть, что общество развивается не по кругу, а по спирали, что каждое общественное явление (в том числе и государственное устройство) хотя и повторяется на следующем витке в той же точке, но повторяется на новом, более высоком уровне, пока, наконец, в нем не снимаются основные противоречия, в результате чего оно переходит в новое качество, где движение и развитие обретает совершенно иные формы. Так и демократия в наиболее развитых странах в современных условиях обретает определенную стабильность, и дальнейшее развитие больше не требует уничтожения существующей формы организации государства, а только ее дальнейшего совершенствования. Что же это за условия, не существовавшие во времена Вико, но уже во многих своих чертах появившиеся при Гегеле? Назовем главные из них.

1. Сравнительно высокий уровень экономического развития. Данное условие рассматривалось, кстати, и К. Марксом как первопричина прогрессивного развития общества. Вопрос этот изучен достаточно многосторонне, поэтому здесь мы останавливаться на нем не будем. Отметим лишь одно обстоятельство: в развитых странах Западной Европы и США этот уровень настолько высок, что никакие призывы к радикальному переустройству экономической системы страны не находят среди абсолютного большинства граждан ни малейшего положительного отклика.

2. Достаточно совершенная правовая система. Вспомним, что Конституция США с небольшими изменениями существует с 1787 г., основные конституционные акты Великобритании были приняты в 1215, 1679 и 1689 гг., декларация прав человека и гражданина во Франции действует с 1789 г., Колекс Наполеона (кстати, положенный в основу гражданского законодательства многих бывших французских колоний) — с 1804 г. Основные конституционные акты других стран были приняты позже, но также имеют достаточно почтенный возраст, не говоря уже о том, что многие положения в них были заимствованы из вышеупомянутых конституций.

З. Высокий уровень общественной нравственности. Это обусловливает определенную стабильность обшественных отношений. Отметим, что в экономических отношениях общество дестабилизируется даже не столько низким уровнем экономики, сколько социальной несправедливостью этих отношений. Недаром прессу, которая формирует общественное мнение, т.е. общественную нравственность, называют «четвертой властью». Сила и действенность общественного мнения в существенной степени дополняет и исправляет погрешности законодательной и законоприменительной деятельности. Поясним это следующим примером.

Еще в римском праве в Кодексе Юстиниана (УI в. н.э.) существовала четырехчленная формула, охватывавшая все виды деловых отношений между гражданами: • «даю, чтобы дал», • «даю, чтобы сделал».• «делаю, чтобы дал». • «делаю, чтобы сделал».

Правда, Кодекс Юстиниана был кодексом гражданского права, но всеобщий характер формулы позволяет сквозь ее призму рассмотреть и другие области. Например, такое деяние, как дача взятки. В принципе она охватывает все виды взяткодательства. И если первые два положения формулы при доказанности совершенно определенно подпадают под соответствующую статью уголовного кодекса, то третье положение уже достаточно дискуссионно, ибо можно его трактовать и как «благодарность» и как «подарок» и т.д. И следствию приходится немало потрудиться, чтобы доказать и систематичность этих «подарков», и их вымогательство, и их обязательность для успешного решения дела и пр. А вот четвертое положение — вне юрисдикции права хоть у нас, хоть за рубежом. И если я устроил твоего сына на престижную должность, а ты «за это»
сумел провести моего сына в вуз помимо конкурса, то, поскольку такие вещи делаются, как правило, в условиях личных контактов, они практически недоказуемы, и ни один суд не примет эти «деяния» к производству. И вот тут-то включается «четвертая власть», которая делает этот факт широко общеизвестным, дает ему хлесткий комментарий, обращается к нравственным устоям общества, безнадежно разрушает репутацию участников сделки и тем самым не позволяет подобным явлениям достигать состояния беспредела. Так высокий уровень общественной нравственности позволяет компенсировать несовершенство возможностей права.

4. Высокий уровень культуры общества. Она включает прежде всего культуру труда и вообше всякой общественно полезной деятельности, которая обеспечивает эффективную экономику. совершенное право, действенность общественной нравственности и удовлетворяет огромное число прочих потребностей граждан. Обратим внимание: если в прежние, «додемократические», времена стабильность общества и государства обеспечивалась в основном всего двумя институтами — экономикой и правом, то для нормального функционирования обшества демократического — общества, предоставляющего своим гражданам неизмеримо большие права и свободы, чем все предыдущие типы общественного устройства, потребовались дополнительно такие институты, как нравственность и культура.

Отметим одну существенную особенность: экономические рычаги воздействия на граждан находятся в руках правящего класса, правовые методы воздействия — в руках государства (в конечном счете того же класса), а нравственные и культурные механизмы регулирования обшественного поведения не имеют конкретных владельцев, но живут «в умах и душах» самих граждан и воздействуют на их поведение, в том числе и на стабильность общества, не, так сказать, «снаружи», а «изнутри». И только при появлении этих новьгх, доселе не существовавших условий, возможных, напомним, лишь в экономически высокоразвитом обществе, демократия обре тает свою подлинную сущность, какими бы конкретными недостатками она ни обладала. И только при этих условиях возможна ее стабильность и ее расширение, ее постепенная эволюция, ее прогрессивное развитие.

Расширение демократии — это прежде всего повышение степени свободы личности, ослабление пресса привудительности, предоставление больших возможностей для предприимчивости и инициативы. Однако для установления принципов такого обшества должен измениться и сам человек, ибо в демократическом обществе сохраняются те же общественные потребности, а следовательно, и требования обшества к каждой личности. Иными словами, в таком обшестве личность должна выполнять те же самые обязанности и те же самые функции, что и в обществе, скажем, тоталитарном. Меняется лишь характер отношений по линии обшество — личность». И человек так же будет ответствен перед обществом за свои действия, только эта ответственность будет в значительной степени выполняться сознательно и добровольно, будет диктоваться сознательными интересами самой личности (<соэнательными» здесь означает включение в свои интересы, в свою нравственную и культурную воспитанность социальной значимости своих действий), а не страхом перед властными санкциями суровых государственных законов. Иначе говоря, в новых условиях компетенция права сужается, но при этом она замещается сферой моральной ответственности личности.

Приведем одно сравнение. На морских картах наносятся так называемые «рекомендованные курсы». Это не просто прямые линии, соединяющие порты между собой, а сложные кривые, учитывающие мели, течения, господствующие ветры и т.п. «Рекомендованные курсы» воплощают в себе тот громадный опыт, который был получен мореплавателями на протяжении многих веков. Образно говоря, такими «рекомендо— ванными курсами» и являются государственные законы. Здесь только та неточность, что они являются не линиями, а, скорее, дорогами той или иной ширины. Можно по ним ходить правее, левее или вообще зигзагами, но при одном жестком условии с них нельзя сходить. По мере расширения демократии эти «дороги будут становиться все шире и шире, а в некоторых случаях исчезнут совсем. Но, продолжая наше сравнение,