А) взаимосвязь отдельного и общего, конечного и бесконечного

«Мы можем познавать только конечное» и т. д. [стр. 13].

Это постольку совершенно верно, поскольку в сферу нашего познания попадают лишь конечные предметы. Но это положение нуждается вместе с тем в дополнении: «по существу мы можем познавать только бесконечное·». И в самом деле, всякое действительное, исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное — в преходящем. Но форма всеобщности есть форма внутренней завершенности и тем самым бесконечности; она есть соединение многих конечных вещей в бесконечное. Мы знаем, что хлор и водород иод действием света соединяются при известных условиях температуры и давления в хлористоводородный газ, давая взрыв; а раз мы это знаем, то мы знаем также, что это происходит всегда и повсюду, где имеются налицо вышеуказанные условия, и совершенно безразлично, произойдет ли это один раз или повторится миллионы раз и на скольких небесных телах. Форма всеобщности в природе — это закон, и никто не говорит так много о вечности законов природы, как естествоиспытатели. Поэтому, когда Негели заявляет, что мы делаем конечное непостижимым, если не ограничиваемся исследованием только этого конечного, а примешиваем к нему вечное, то он отрицает либо познаваемость законов природы, либо их вечность. Всякое истинное познание природы есть познание вечного, бесконечного, и поэтому оно по существу абсолютно.

Однако у этого абсолютного познания есть серьезное «но». Подобно тому как бесконечность познаваемого материала слагается из одних лишь конечных предметов, так и бесконечность абсолютно познающего мышления слагается из бесконечного множества конечных человеческих голов, которые работают над этим бесконечным познанием друг возле друга и в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи,

исходят из неудачных, односторонних, ложных предпосылок, идут ложными, кривыми, ненадежными дутями и часто не находят правильного решения даже тогда, когда уткнутся в него носом... Поэтому познание бесконечного окружено двоякого рода трудностями и может, по самой своей природе, совершаться только в виде некоторого бесконечного асимптотического прогресса. И этого для нас вполне достаточно, чтобы мы имели право сказать: бесконечное столь же познаваемо, сколь и непознаваемо, а это все, что нам нужно.

Комичным образом Негеди говорит то же самое:

«Мы можем познавать только конечное, но зато все конечное, попадающее в сферу нашего чувственного восприятия».

Конечное, попадающее в сферу и т. д., дает в сумме бесконечное, нбо Негели составил себе свое представление о бесконечном именно на основании»той суммы. Ведь без этого конечного и т. д. он не имел бы никакого представления о бесконечном!..

Когда мы говорим, что материя и движение не сотворены и не уничтожимы, то мы говорим, что мир существует как бесконечный прогресс, т. е. в форме дурной бесконечности; и тем самым мы поняли в этом процессе все, что здесь нужно вонять. Самое большее, возникает еще вопрос, представляет ли этот процесс некоторое — в виде больших круговоротов — вечное повторение одного и того же или же круговороты имеют нисходящие и восходящие ветви.

* * *

Дурная бесконечность. Истинная бесконечность была уже Гегелем правильно вложена в заполненное пространство и время, в процесс природы и в историю. Теперь также и вся природа растворилась в истории, и история отличается от истории природы только как процесс развития самосознательных организмов. Это бесконечное многообразие природы и истории заключает в себе бесконечность пространства и времени — дурную бесконечность — только как снятый, хотя и существенный, но не преобладающий момент. Крайней границей нашего естествознания является до сих пор наша вселенная, и, для того чтобы познавать природу, мы не нуждаемся в тех бесконечно многих вселенных, которые находятся за пределами нашей вселенной. Более того, только одно солнце из миллионов солнц и его система образуют существенную основу нашего астрономического исследования. Для земной механики, физики и химии нам приходится более или менее, а для органической науки всецело, ограничиваться нашей маленькой Землей. И тем не менее это не наносит существенного ущерба практически бесконечному многообразию явлений и познанию при-

роды, точно так же как не вредит истории аналогичное, но еще большее ограничение ее сравнительно коротким периодом времени и небольшой частью Земли.

* * *

1) Бесконечный прогресс есть, по Гегелю, унылая пустота, потому что он выступает только как вечное повторение одного и того же: 1+1+1 и т. д.

2) Но в действительности он вовсе не повторение, а развитие, движение вперед или назад, и благодаря этому он становится необходимой формой движения. Не говоря уже о том, что он вовсе не бесконечен: уже и теперь можно предвидеть конец периода жизни Земли. Зато и Земля не есть весь мир. В гегелевской системе для истории природы во времени было исключено всякое развитие, ибо в противном случае природа не была бы вне-себя-бы-тием духа. Но в человеческой истории Гегель признаёт бесконечный прогресс единственной истинной формой существования «духа», хотя фантастическим образом он принимает конец этого развития — в установлении гегелевской философии.

3) Существует также бесконечное познание: «ту бесконечность, которую вещи не имеют в прогрессе, они имеют в кругообращении». Так, закон о смене форм движения является бесконечным, замыкающимся в себе. Но подобные бесконечности заражены в свою очередь конечностью, проявляются лишь по частям.

Энгельс Ф. Диалектика природы,—

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 548—549, 551—552

...Отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами, явлениями, процессами) и т. д.

Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., гг. 29, с. 318

Абсолютное и относительное, конечное и бесконечное = части, ступени одного и того же мира. So etwa? *

^k Ленин В. И. Философские тетради.—* f Полн. собр. соч., т. 29, с. 9S

¹ — Не так ли? Ред.

Б) ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ

Но что сказал бы старик Гегель, если бы узнал на том свете t что общее [Allgemeine] означает у германцев и скандинавских народов не что иное, как общинную землю, а частное [Sundre, Besondre] — не что иное, как выделившуюся из этой общинной земли частную собственность [Sondereigen]. Проклятие! Выходит, что логические категории все же прямо вытекают из «наших отношений» [aus «unsrem Verkehr»].

Маркс К. Письмо Ф. Энгельсу, 25 марта 1868 г,— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 32, с. 4S

Подобно тому, как фунт железа и фунт золота, несмотря на их различные физические и химические свойства, представляют один и тот же вес, точно так же потребительные стоимости двух товаров, содержащих одинаковое рабочее время, представляют одну и ту же меновую стоимость. Таким образом, меновая стоимость выступает как общественная определенность потребительных стоимостей, как определенность, по природе присущая им как вещам, и благодаря которой они в процессе обмена точно так же замещают друг друга в определенных количественных отношениях и составляют эквиваленты, как простые химические вещества, соединяясь в определенных количественных отношениях, составляют химические эквиваленты.

Маркс К. К критике политической экономии.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 20—21

В то время как труд, создающий меновую стоимость, осуществляется в равенстве товаров как всеобщих эквивалентов,— труд как целесообразная производительная деятельность осуществляется в бесконечном разнообразии их потребительных стоимостей. В то время как труд, создающий меновую стоимость, есть труд абстрактно-всеобщий и равный, труд, создающий потребительную стоимость, есть труд конкретный и особенный, труд, который сообразно форме и материалу подразделяется на бесконечно различные виды труда.

Маркс К. К критике политической экономии.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 22

...Масляная кислота и проппловый эфир муравьиной кислоты — различные вещества. Однако оба они состоят из одних и тех же химических субстанций — углерода (С), водорода (Н) и кислорода (О), и притом в одном и том же процентном отношении, а именно: С₄Н₈0₂. Если бы мы приравняли масляную кислоту к муравьино-пропиловому эфиру, то это значило бы в данном

уравнении, во-первых, что муравьино-дропиловый эфир есть лишь форма существования С₄Н,О_а и, во-вторых, что масляная кислота также состоит из С₄Н₈О_а. Посредством приравнения муравьино-пропилового эфира к масляной кислоте была бы выражена, таким образом, их химическая субстанция в отличие от их физической формы.

Когда мы говорим: как стоимости, товары суть простые сгустки человеческого труда, то наш анализ сводит товары к абстрактной стоимости, но не дает им формы стоимости, отличной от их натуральной формы. Не то в стоимостном отношении одного то-· вара к другому. Стоимостный характер товара обнаруживается здесь в его собственном отношении к другому товару.

Когда, например, сюртук, как стоимость [Wertding], приравнивается холсту, заключающийся в первом труд приравнивается труду, заключающемуся во втором. Конечно, портняжный труд, создающий сюртук, есть конкретный труд иного рода, чем труд ткача, который делает холст. Но приравнение к ткачеству фактически сводит портняжество к тому, что действительно одинаково в обоих видах труда, к общему им характеру человеческого труда. Этим окольным путем утверждается далее, что и ткачество, поскольку оно ткет стоимость, не отличается от портняжества, следовательно есть абстрактно человеческий труд. Только выражение эквивалентности разнородных товаров обнаруживает специфический характер труда, образующего стоимость, так как разнородные виды труда, содержащиеся в разнородных товарах, оно действительно сводит к тому, что в них есть общего,— к человеческому труду вообще.

Маркс К. Капитал, т. I.— Маркс Я., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 59—SO

Бундовцев смущает противоречивость и двойственность положения Бунда, состоящая, видите ли, в том, что в специальных вопросах он выступает, как Бунд, а в общих теряет свою физиономию. Небольшое размышление показало бы им, что такая «двойственность» существует в положении безусловно всякого рабочего социал-демократа, который в специальных вопросах выступает как представитель известной профессии, как член известной нации, как житель известной местности, а в общих вопросах «теряет свою физиономию» и приравнивается ко всякому другому социал-демократу.

Ленин В. И. Положение Бунда в партии.— Полн. собр. соч., т. 8, с. 70

Задача — определить верно отношение эпохи к данной войне. Это и сделано как в резолюциях_г так и в моих статьях: «д а н-

н а я империалистическая война не исключение, а типичное явление в империалистическую эпоху)). || Типичное не единственное. ||

Нельзя понять данной войны, не поняв эпохи.

Когда так говорят об эпохе, это не фраза. Это верно. И ваши цитаты из старых моих статей говорят только это. Они верны.

Но когда стали отсюда выводить: «в эпоху империализма не может быть национальных войн», это вздор. Это явная ошибка и историческая, и политическая, и логическая (ибо эпоха есть сумма разнообразных явлений, в коей кроме типичного есть всегда иное).

Ленин В. И. Писъмо Г. Е. Зиновьеву, август 1916 г.— Полн. собр. соч., т. 49, с 287