II. Обзор ранних сатирических произведений М. А. Булгакова

— Какие сатирические произведения Булгакова вы знаете?

— Можете ли вы кратко пересказать сюжет?

— Какие традиции русской литературы развивал в своем творчестве Булгаков?

— Почему почти все произведения Булгакова не были опубликованы?

Сатирические произведения Булгакова слишком откровенно критиковали советскую власть и, конечно, не могли быть опубликованы. В «Дьяволиаде» (1924 г.) писатель обращается не столько к мистицизму нечистой силы, сколько к мистике повседневного быта, социального бытия. Маленький чиновник (вспомним «маленького человека» русской литературы) с «говорящей» фамилией Коротков гоняется по этажам и комнатам за мифическим заведующим Кальсонером, который то раздвоится, то «соткется» пред ним, то вновь исчезнет. В этой неустанной погоне за тенью он постепенно дематериализуется, теряет себя и свое имя. Утрата бумажки, документа, удостоверяющего, что это он, делают его беззащитным, как бы вовсе несуществующим. Ненавистная и, казалось, поверженная старая бюрократия возникает в каком обновленном, гиперболизированном, пародийно-уродливом виде, так что «маленькому человеку» Короткову с психикой гоголевского чиновника, остается одно — броситься с крыши московского «небоскреба».

Критика считала, что повесть в целом не удалась. Но опыт ее пригодился — вскоре появляется новая повесть, «Роковые яйца» (1925). Александр Семенович Рокк, человек эпохи «военного коммунизма», с маузером в кобуре, реквизирует у профессора Персикова сенсационное научное изобретение в самых благих целях — возместить урон от куриного мора в стране. Но обычное невежество, хаос и халатность, из-за которых куриные яйца были перепутаны с теми, что предназначались для научных опытов, приводят к неизбежной беде. От захваченного, силком отнятого добра удачи не бывает. Луч жизни, открытый профессором Персиковым, в чужих неумелых руках становится лучом смерти.

Протест против невежественных «кавалерийских» наездов на науку — лишь первый слой мысли Булгакова. Персиков находит, что из Рокка вышел бы «очень смелый экспериментатор» При отсталости, невежестве масс социальный эксперимент всегда грозит дать противоположный ожидаемому результат. Речь не о случайной ошибке, а о своего рода роке.

Природа сатирической утопии такова, что читатели по прошествии времени удивляются, как автору удалось столь многое угадать. Сатирическая фантастика Булгакова предупреждает — не оказаться жертвами «иронии истории».

Тему ответственности науки (и теории вообще) перед живой жизнью Булгаков по-новому повернул в «Собачьем сердце» (1925 г.). Автор так и не увидел повесть напечатанной. Рукопись вместе с дневниками была изъята сотрудниками ОГПУ во время обыска 7 мая 1926 года. Впоследствии рукопись вернули в обмен на то, что Булгаков забрал заявление о выходе из Всероссийского союза писателей.

— О чем идет речь в повести?

(О непредсказуемых последствиях научных открытий, о том, что эксперимент, имеющий дело с неадекватным человечески сознанием, опасен.)

Научная интуиция и здравый смысл дают сбой, когда профессор пересаживает уличной дворняжке гипофиз человека. По прихоти науки возникает чудовищный гомункулюс с собачьим нравом и замашками хозяина жизни. Булгаков с большим скептицизмом смотрел на попытки искусственного и ускоренного воспитания «нового человека».

— Кто несет ответственность за распоясавшегося Шарикова? Один ли профессор Преображенский?

(Председатель домкома Швондер не в меньшей мере, по Булгакову, несет ответственность за человекообразного монстра. Швондер поддержал социальный статус Шарикова, вооружал идейной фразой Швондер — идеолог Шарикова.)

Булгаков показывает возможные результаты взаимодействия науки, агрессивного социального хамства и сниженной до уровня домкома духовной власти.

Критик Леопольд Авербах (прообраз Берлиоза в «Мастере и Маргарите» утверждал, что фантастические повести Булгакова — «злая сатира на советскую страну, откровенное издевательство над ней, прямая враждебность».

— Как вы считаете, можно ли считать Булгакова противником нового на основании его сатиры?

(Булгаков не считал себя противником нового, считал, что помогает ему, помогает правдой.)