В ноябре 1920 года Крым был окончательно захвачен большевиками и стал частью СССР. Через год на его территории была создана автономная республика, которая хоть и не имела ярко выраженного национального характера, тем не менее делалась явно «под татар». И события последующих лет показали это как нельзя лучше. С начала 1920-х годов в Советском Союзе начинает осуществляться политика так называемой «коренизации». На Крымском полуострове ее разновидность получила название «татаризации» и была направлена на формирование национальных управленческих кадров, увеличение их числа во властных структурах, расширение сферы применения крымско-татарского языка, приобщение крымских татар к светскому образу жизни и вовлечение их в состав промышленного рабочего класса. Но, как и в других республиках СССР, политика «коренизации» насаждалась в Крыму через административные методы. Более того, явная непродуманность ряда ее мер способствовали не сглаживанию межнациональных отношений на полуострове, как никогда обострившихся в годы Гражданской войны, а наоборот, только вели к их эскалации. В 1928 году проведению «коренизации» вообще и «татаризации», в частности, пришел конец. В политической жизни это ознаменовалось судом над председателем Центрального исполнительного комитета Крымской АССР В. Ибраимовым и фактическим отстранением крымских татар от управления республикой, в общественной и культурной плоскости — расправами над «татарскими буржуазными националистами». Все это, естественно, не могло не вызвать раздражения у татарской интеллигенции и тех татар-чиновников, которые уже считали Крым своей республикой. Последовавшая же за этим коллективизация только усилила такие настроения, но уже в более широких слоях крымско-татарского населения. И еще один фактор. Первое десятилетие советской власти в Крыму большевики довольно снисходительно относились к мусульманской религии. Разумеется, атеистическая пропаганда, со всеми сопутствующими ей моментами, велась постоянно. Но все-таки это отношение не было таким, как к православию, поставленному фактически вне закона. Со свертыванием же политики «коренизации» закончилось и мирное сосуществование ислама и советской власти: атеистическая пропаганда стала более агрессивной, культовые сооружения стали отбираться у верующих или разрушаться, а священники подвергаться аресту. Таким образом, все, что можно было сделать для «кризиса лояльности» у крымских татар по отношению к самой себе, советская власть сделала. С началом же немецкой оккупации Крыма эта нелояльность, в совокупности с историческими и прочими предпосылками, и дала те настроения, которыми не мог не воспользоваться такой осмотрительный враг и которые в результате привели к тому, что называется военно-политическим коллаборационизмом.
71.Культурная жизнь в Крыму в 20-е – 30-е годы.
Общие условия развития культуры. 20–30-е годы называют годами «великого перелома»: образовалась огромная по территории, мощная, многонациональная, индустриально-аграрная, тоталитарная держава, формируется административно-командная система, культ личности И.В. Сталина.
К началу 20-х годов после войн и революций Россия оказалась в состоянии глубочайшего экономического кризиса. Большевистское правительство вынуждено было совершить «первый поворот» – перейти к НЭПу, что позволило с 1923 г. вступить в полосу хозяйственного подъема и к 1925 г. завершить восстановительный процесс.
К 1924 г. СССР получила широкое дипломатическое признание. Однако стремление распространять идеи революции в другие страны вызвало враждебное отношение к Советскому Союзу. С 1925 г. в сложной международной обстановке провозглашается курс на индустриализацию с целью превращения страны в экономически независимую державу.
Грандиозные планы вызвали неподдельный энтузиазм, что способствовало широкому распространению социалистического соревнования. Главную цель этого массового движения совершенно точно сформулировал один из первых стахановцев в сельском хозяйстве К. Борин: «Очень уж хотелось побыстрее построить новую, светлую жизнь».
За рекордно короткий срок страна смогла сделать невиданный рывок. В годы довоенных пятилеток были созданы новые отрасли промышленности (станкостроительная, авиационная, тракторостроительная, автомобильная, химическая). Среди крупнейших предприятий, введенных в строй в 1930-е годы, были Днепрогэс, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, заводы сельскохозяйственного машиностроения, Кузнецкий угольный бассейн (Кузбасс).
На волне эйфории строительства нового, абсолютно справедливого общества мало кто обращал внимание на то, какие средства используются для достижения цели, и какую цену приходится за это платить. Многие показатели социалистического соревнования были откровенной липой, когда результат деятельности больших коллективов приписывался одному человеку. Не обращали внимания и на то, что новые объекты возводятся подчас «на костях», что главной задачей профсоюзов стала не защита соци ально-экономических интересов рабочего класса, а выполнение и перевыпол нение государственных планов путем организации социалистического сорев нования.
Та же вера в «коммунистическое завтра» оправдывала сплошную коллективизацию, которая поставила страну на грань гражданской войны, унесла жизни миллионов людей. В 1945 г. Сталин признался У. Черчиллю, что коллективизация была борьбой более «ужасающей», чем Великая Отечественная война. Сейчас эти события называют первым этапом «раскрестьянивания», когда начался процесс отчуждения крестьян от земли, усиленно уничтожались вековые традиции, фактически вернулись крепостное право (работали за «трудодни»; закон 1932 запрещал селянам без специального разрешения покидать колхоз).
Первые результаты непродуманной экономической политики сказались сразу же. Пятилетние планы не выполнялись. Сельское хозяйство влачило жалкое существование. Производительность труда даже в реконструированных отраслях промышленности была существенно ниже, чем в США и странах Западной Европы, хотя их техническая оснащенность не слишком отличалась от западной. Здесь сказались и неумелое руководство, и низкая квалификация работников, и то, что рядом со стахановским трудом существовал в широких масштабах нерадивый, недобросовестный, к тому же плохо оплачиваемый и неизбежно низкокачественный труд. В комсомольской среде того времени отказ выйти на ночной субботник считался позором, прогул в дневную смену – обычным делом, не стоящим серьезного внимания. Поднять дисциплину и улучшить качество труда правительство попыталось с помощью суровых наказаний, введением тюремного заключения за прогулы и опоздания на работу.
В 20–30-е годы кардинальным образом меняется сама партия, стиль партийного руководства, формируется командно-административная система. После смерти Ленина, партийные ряды разрывает борьба за лидерство, которая усиливается в связи с внутренними проблемами и разногласиями по поводу дальнейшего экономического курса страны. Стремления к развитию демократических принципов столкнулись с леворадикальными позициями, требованиями «закрутить гайки», удержать подступы к мировой революции. НЭП, например, представлялся прямым предательством идеалов революции.
Гениальным, в своем роде, политиком оказался Сталин. Он смог сосредоточить и сохранить в своих руках необъятную власть, к 1929 г. стал единоличным лидером Коммунистической партии и Советского государства. Убрав со своего пути и «правых» и «левых», Генсек последовательно проводил в жизнь идеи «ультралевых». Старая большевистская гвардия, спорившая, ищущая компромиссы планомерно уничтожалась.
Партия быстро пополняется в количественном отношении, обычным делом стали юбилейные наборы. От вновь вступивших требовалась только беззаветная преданность идее. Несколько десятков тысяч коммунистов были совсем неграмотными, свыше 26% – самоучки, около 63 % – имели низшее образование. Коммунистов с высшим образованием (вместе с незакончившими) насчитывалось 0,8 %.
С такой гвардией очень легко было запустить молох репрессий, который в первую очередь прошелся по ним самим. Выдвигается тезис «врага», что позволило расправиться с теми, кто понимал утопичность идей советского правительства, и, в тоже время, объяснить народу причину задержки выполнения обещаний. Массовые репрессии в 30-е годы, к тому же, обеспечивали стройки пятилетки бесплатной рабочей силой. В 1934 г. число за ключенных в лагерях ГУЛАГа составляло 500 тыс. человек, а в 1940 г. – более 1,5 млн.
В правительство обращаются ученые, видные деятели того времени. Всемирно известный физиолог академик И.П. Пав лов ставил в один ряд беды своего народа с фашизмом на Западе. В письме Молотову он говорил, что никакие Днепрогэсы не принесут пользу, если они возводятся усилиями подневольных людей и делают свободного человека рабом.
Совершенно очевидно, что в 20–30-е годы «коренной перелом» произошел и в массовом общественном сознании. С одной стороны, население глубоко поверило в светлое коммунистическое завтра.
С другой стороны, массовые репрессии, коллективизация вместе с глубокой верой в светлое завтра породили в душах людей постоянный страх. Происходит раздвоение массового сознания и поведения. Моралью советского общества становится ложь. Ее пускали в ход на сфальсифицированных процессах, в официальных выступлениях и докладах. Вырабатывается привычка к поиску «врага», вместо объективного анализа собственных действий.
В целях самосохранения правительство очень умело и беззастенчиво манипулировало общественным сознанием. Один из ярких примеров – отношение к церкви. В 20-е годы продолжалась беспощадная борьба с религией. Разрушались храмы (не только православные), запрещались культовые обычаи (венчание, крещение, отпевание и т.п.), физически уничтожалось духовенство, конфисковывались церковные ценности.
Однако, в середине 30-х, когда Сталин стал полновластным хозяином (аки бог!), политика партии резко меняется. В 1936 г. ЦК партии издает постановление по поводу антирелигиозной и антинациональной пьесы «Крещение Руси» Демьяна Бедного. Не успевшего перестроится самого преданного борца за революцию, обвиняют в политической недальновидности. Теперь крещение Руси признается явлением положительным, а монастыри важнейшими проводниками просвещения.
Такой поворот был связан со стремлением партийных органов установить полный контроль над населением и некоторые православные установки как нельзя лучше подходили для этого. Как и православная церковь, партия требует отмежеваться от своего «я», объявляя все личное буржуазным предрассудком. Нужно было не только делать как все, но, что самое важное – думать как все. У людей сознательно вырабатывали низкий уровень потребностей. Того же всегда требовала церковь.
Если характерной чертой 20-х годов было широкое распространение дискуссий свободный диалог между властью и интеллигенцией, то в 30-е годы развитие общественно-политической жизни пришло как бы к своей противоположности – к борьбе с идеями и мнениями. Воцаряется «сталинское единомыслие» – такую меткую характеристику дали этому периоду современные исследователи.
В этих условиях самой печальной оказалась участь интеллигенции, именно она была самой опасной для нового режима. Судьба дореволюционной интеллигенции была предрешена еще в 1917 г. Но в 20-е годы возрождение экономики требовало максимального привлечения творческих сил страны. Отношение к специалистам заметно улучшилось, тем более что многие поверили в революционное обновление всей цивилизации. Советские ученые часто ездили за границу, стажировались в самых известных лабораториях.
Положение стало ухудшаться с 1927 г. (начало индустриализации и коллективизации). Началось запугивание и прямое уничтожение дореволюционного поколения интеллигенции («Шахтинское дело», процессы «Промпартии», «Трудовой крестьянской партии»). Брошюры тех лет утверждали, что 90–95% старых инженеров должны рассматриваться как «контрреволюционные». Сюда же добавилась сталинская концепция «обострения классовой борьбы».
В 30-е годы все сферы жизни все больше идеологизируются. Основной задачей культурной революции становится утвержде ние марксистско-ленинской идеологии в духовной жизни страны.
Образование и просвещение. Создание советской интеллигенции. В области образования продолжается работа по ликвидации неграмотности. В 1939 г. по данным Всесоюзной переписи населения количество грамотных в возрасте от 16 до 50 лет поднялось до 90%, подавляющая часть взрослого населения научилась писать и читать.
Одновременно и очень быстрыми темпами происходило развитие общеобразовательной школы. В 20-е годы в дискуссиях о судьбе образования отстаивалась идея единой школы, причем, хорошо аргументировалась мысль, что последняя не отрицает, а предполагает разнообразие в обучении
