Русские читатели второй половины XVIII века переживали повальное увлечение сказками. До дыр зачитывали сборники М.Д.Чулкова «Пересмешник, или Словенские сказки» (1766 – 1768), В.АЛевшина «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие, оставшиеся через пересказывание в памяти приключения» (1780 – 1783). Энтузиасты принялись записывать сказки своих дворовых. Няньки могли теперь без опаски сказывать простонародные сказки вверенным их заботам детям.
Писатели угадали настроение публики и предложили ей стихи и сказки о феях, богах и богатырях, сложенные по законам литературы. В моду вошла «легкая» поэзия, воспевшая радости жизни. Писатели не собирались потакать низкому вкусу, напротив, они воспитывали новый вкус, настаивая на необходимости поворота от вненациональных мифологических образов и тем к национальным, заимствованным из русского фольклора. Они создавали в галантных сказках и стихах русский Олимп, куда поместили персонажей былин, лубочных романов, волшебных сказок и легенд.
Хотя для сентименталистской сказки в целом характерно смешение античных, средневековых, европейских и славянских мотивов, деталей светских и простонародных, чувств наивных и глубоких, все-таки национальное мировидение побеждает в ней. Сказки писателей-сентименталистов из салонов перемещались постепенно в детские комнаты.
На рубеже XVIII–XIX веков в жанре «легкой» поэзии создавали свои сказки И.И.Дмитриев («Причудница», 1794), А.Х.Востоков («Полим и Селина», 1811), а также Н.М.Карамзин («Илья Муромец», 1794).
Прозаическая авторская сказка также вступила в новый этап развития. Так, в 1792 году Н.М.Карамзин пишет сказку «Прекрасная царевна и счастливый карла» – по мотивам сказки Ш.Перро «Рике с хохолком». Сказка Карамзина получилась принципиально иной: она именно о любви, а не о способе убедить глупую красавицу в достоинствах уродливого умника – претендента на ее руку. В ней совсем нет изображения зла (конфликт между персонифицированными Добром и Злом вообще не свойствен сентиментальной сказке). Зато появляется художественный психологизм – в изображении тайно страдающей Прекрасной Царевны и переживающего мучительные сомнения ее отца, Царя Доброго Человека. Все конфликты, даже военные, разрешаются согласно естественным понятиям о добре. Добро борется здесь не со злом, а с сомнением.
Сказки эпохи сентиментализма сегодня покажутся читателю наивными, смешными. Однако в детской литературе чувствительным сюжетам и беспредельно добрым героям всегда есть почетное место.
Благодаря литературе сентиментализма читатели младшего и среднего возраста получили произведения, пробуждающие не столько разум, как в литературе классицизма, сколько чувство. «Чувствительный человек», воплощавший добро и красоту, сделался нравственно-эстетическим идеалом детской литературы.
Итоги
• Процесс становления и укрепления светской культуры в XVII – XVIII веках привел к формированию сначала детской поэзии, затем прозы и драматургии.
• Переход от средневекового типа культуры к новому типу, осуществлявшийся в XVII –XVIII веках, вел к признанию в ребенке личности и к появлению в начале XIX столетия такой литературы для детей, которая способна доставить ребенку не только пользу, но и наслаждение.
• Классицистская идея просвещенного разума и сентимента-листская идея чувствительного сердца были в равной степени полезны для развития русской детской литературы.
• Дидактические жанры детской литературы трансформировались под влиянием некоторых форм фольклора, к которому стали проявлять интерес писатели рубежа XVIII –XIX веков.
• Устное народное творчество, народный театр, народная книжность и собственно литература – важные источники литературы для детей, подготовившие почву для рождения детской книжности и питающие ее до нынешних времен.
