Как барон Д'Агерр сражался с лордом Фендилем мечом-бастардом, и что из этого вышло

 

Коллекционеры и прочие знатоки холодного оружия немало спорили о том, как же орудовали мечом-бастардом. Недавно этот спор был наконец-то разрешен в Обществе любителей старины, когда в очень редкой книге «Школа благородной науки фехтования» Джозефа Суэтнама, мастера фехтования елизаветинской эпохи, было обнаружено следующее описание: «Меч-бастард есть меч, чуть более короткий, чем длинный меч, но все же более длинный, чем короткий меч». Вюльсон де Коломбьер тоже упоминает два меча, используемые в бою, о котором мы поведем речь: «Deux espées bastardes, pouvans servir à une main et à deux, les gardes d'icelles faites à une croisette seulement, et pas d'asne ouvert» [14]. Именно его знатоки обозначали как «полутораручный меч», но слово это — явно современное изобретение. История д'Агерра и Фендиля частично приводится по Коломбьеру, который, очевидно, основывался на procès verbal [15], а частично — по «Discours sur les Duels» [16]известного уже нам старого сплетника Брантома.

В самом начале правления Генриха II при его дворе произошел страшный скандал, в ходе которого пострадала честь Клода д'Агерра, барона Вьена ле Шастеля. Причиной скандала стали несколько замечаний в его адрес со стороны Жака де Фонтена, лорда Фендиля, молодого человека, которого знакомые считали полоумным задирой. Обвинения, высказанные им, были столь серьезными, что смыть их можно было лишь кровью. Все усложнилось произошедшей дракой, в ходе которой Фендиль повалил д'Агерра наземь ударом по уху. Посоветовавшись с друзьями, оба участника ссоры обратились к королю за разрешением на смертельный поединок. Генрих II, в ту пору сильно расстроенный недавней гибелью своего друга Шастеньере в поединке с де Жарнаком, в котором король сам выступал судьей, поклялся, что не разрешит более подобных поединков, однако спорщики нашли себе более покладистого правителя в лице герцога де Бульона, который и предоставил им такую возможность.

 

^{Меч-бастард}

Бой назначен на 28 августа 1549 года в Седане, ответственными за подготовку к нему назначены четверо чиновников — месье де Лупи, месье де Мирмон, месье де Мебриш и месье де Сисьо. В предрассветный час назначенного дня прибывает инициатор боя д'Агерр в сопровождении своего секунданта Видама Шартрского и двух сотен воинов. Облаченный в свои цвета, алый и белый, он проходит в шатер, воздвигнутый возле предназначенного для него входа на арену боя, где и будет ожидать, пока его не пригласят на выход. Фендилю приказано быть готовым в течение часа после прибытия соперника. Тот демонстративно велит подготовить виселицу и костер для тела д'Агерра: по законам и обычаям того времени побежденный, живой или мертвый, переходит в полное распоряжение победителя, и тот может делать с ним что угодно. Однако выходить на бой Фендиль медлит, похоже несколько струсив, и друзьям д'Агерра приходится идти с жалобой, требуя, чтобы Фендиля признали проигравшим за неявкой со всеми вытекающими из этого последствиями, очевиднейшим из которых был тот факт, что виселица и костер будут использованы для него самого. Так что Фендиль наконец появляется на поле боя в сопровождении своего секунданта герцога Неверского и тридцати-сорока наемников, одетых в его цвета, белый и зеленый, и проходит в свой шатер. Облачившись в доспехи, оба соперника выходят на турнирную арену и усаживаются в противоположных концах ее. Каждого из них заставляют поклясться, что его заявления честны, а заявления противника — ложь и что он будет сражаться только своими силами, не заручаясь никакой колдовской помощью, доверяя свою судьбу руке Божьей и крепости своего оружия. Фендилю приносят на выбор оружие, и его секундант герцог Неверский выбирает один из двух предложенных мечей-бастардов, которые можно держать как одной, так и двумя руками. Рукояти их — простые крестовины с pas d'asne, не прикрытыми кольцами или контргардами, а клинки — широкие и тяжелые, с обоюдоострым лезвием и острым концом; оба секунданта берут в руки по такому же мечу на случай, если кто-нибудь из сражающихся сломает свое оружие. Сами бойцы пока сидят на своих местах.

На арену входит герольд и объявляет:

— Именем моего лорда-повелителя я объявляю приказ всем присутствующим: когда начнется бой, все должны соблюдать тишину, воздерживаясь от разговоров, кашля или чихания, и не подавать никаких знаков, будь то рукой, ногой или глазами, которые могут нанести вред или придать преимущество тому или иному из сражающихся. Далее я запрещаю всем и каждому, именем моего лорда-повелителя, под угрозой пыток и казни заходить за ограду арены или каким-либо иным образом вмешиваться в ход боя, что бы ни происходило, без разрешения на то моего лорда-повелителя и распорядителей турнира.

Пропели трубы, и герольд кричит:

— Laissez les aller, laissez les aller, laissez les aller, les bons combatans! [17]

Оба соперника встают со своих мест, первым — д'Агерр, сосредоточив взгляд на секунду на противнике, а затем — возведя очи горе и поцеловав перекрестье меча; за ним то же самое проделывает и Фендиль, и они быстрым шагом начинают сближаться. На мгновение останавливаются, но тут же продолжают наступать, направив острия мечей друг на друга. Д'Агерр атакует своего противника так яростно, что практически прижимает к ограде, которой в данном случае служат не деревянные перила, а натянутые шнуры — если ему удастся вытеснить соперника за линию ограждения, то он будет признан победителем; но Фендиль выворачивается и наносит противнику сильный удар по бедру. Широкий и тяжелый меч рассекает в ноге огромную рану, из которой кровь хлещет так обильно, что д'Агерр понимает, что может вскоре лишиться сил. Тогда он отбрасывает меч, будучи искусным борцом (известно, что в те времена нельзя было считаться полноценным воином, не владея искусством борьбы), бросает противника наземь, удерживая его на земле, стаскивает с него шлем и бьет врага тяжелым шлемом по голове и по лицу; соперник уже весь в крови, но тут шлем выскальзывает из рук рыцаря, и он остается без оружия, силы покидают его. Но тут внимание судьи, распорядителей турнира, секундантов и всех прочих отвлекает непредвиденное событие: трибуны, сооруженные для привилегированных зрителей, полные знатных дам и благородных рыцарей, пришедших полюбоваться кровавым зрелищем, с треском обваливаются, и все они валятся вниз вперемешку с обломками. Стоны раненых и вопли испуганных создают такой шум, что больше ничего не слышно; остальные же зрители разрываются между желанием досмотреть бой и стремлением помочь несчастным. Воспользовавшись моментом, друзья кричат д'Агерру:

— Jettez lui du sable dans les yeux et la bouche! [18]

При других обстоятельствах они поплатились бы за это жизнью. Слабеющий барон решается пойти на такую уловку. Он набрасывает Фендилю в лицо столько песка, что тот едва не задыхается, а сам кричит при этом:

— Rends moy mon honneur, rends moy mon honneur, ne me tiens tu pour homme de bien? [19]

На что Фендиль в отчаянии отвечает:

— Oüy, oüy, je te le rends de bon coeur, et te tiens pour homme de bien, tel que tu es [20].

Распорядители турнира, секунданты и прочие тут же передают признания Фендиля судье, который объявляет его побежденным силой оружия и виновным в лжесвидетельстве. Герольды снимают с него доспехи и выбрасывают его через ограждение, как человека, недостойного выйти с арены самостоятельно, а д'Агерр, после того как ему перевязали рану, под звуки труб и барабанов с триумфом и почестями удаляется в свой шатер.

 

Глава 6

Двуручный меч

 

В отличие от меча-бастарда, которым можно было сражаться, держа его как одной, так и двумя руками в зависимости от ситуации, двуручный меч был столь громоздким, что и дюжему детине трудно было с ним управляться, так что его всегда приходилось держать обеими руками. В длину меч был футов шести от навершия до острия. Обоюдоострый, как и большинство мечей того времени, он имел гарду в виде длинного перекрестья, зачастую с двумя кольцами — по одному с каждой стороны. На расстоянии примерно фута от гарды вверх тяжелое широкое лезвие было снабжено двумя «зубцами», защищавшими руку в тот момент, когда приходилось смещать перехват с рукояти на нижнюю часть лезвия, участок которого от поперечин до зубцов часто покрывали кожей. Ножен для таких мечей, кажется, не делали — бойцы носили их обнаженными, положив на плечо. Меч такого огромного веса доверяли только самым крупным и сильным бойцам, которых часто отбирали в эскорт знаменосца.

Имелась своя система фехтования двуручным мечом, основанная, как утверждает Джордж Сильвер, на системе боя «коротким шестом удобной длины» — иначе говоря, посохом пилигрима, который обычно имел форму ледоруба и размеры, соответствующие физическим характеристикам своего владельца. Эту систему довольно подробно раскрыли Джозеф Суэтнам (1617) и Джордж Сильвер (1599), чьи работы недавно вышли под редакцией капитана Сайрила Мэттью. Для обучения фехтованию двуручным мечом использовались учебные стальные мечи. В Британском музее хранится весьма любопытный и интересный манускрипт [21]XV века, где приводится подробное описание упражнений для обучения владению двуручным мечом.

В предположительном [22]переводе на современный язык [23]в нем говорится следующее: