Глава 8. Мои собственные наблюдения за порогом смерти. Йогананда. Специальное обращение к тем, кто пережил недавнюю утрату

На одном из восьми сеансов, когда Рут(Джоан) Файнли говорила из потустороннего мира через Флетчера, она сказала: «Форд - сам для себя распорядитель церемоний. Он здесь с нами- как вы называете, на нашей плоскости бытия...Форду настолько интересно то, о чем здесь говорят, что он переходит к нам и пребывает здесь со своими старыми друзьями, уступая другим свое тело. Существуют развоплощенные личности, которые имеют приблизительно ту же самую энергетическую структуру и когда им предоставляется возможность, сами передают сообщения Флетчеру».

Услышав это, один из участников моего сеанса поинтересовался, могу ли я вспомнить что-нибудь о своих экскурсиях в «мир иной», как это делала во время медиумического транса Рут Файнли, когда она еще жила на Земле. Мне пришлось дать отрицательный ответ. Если я и совершал в эти промежутки какие-либо путешествия в иные реальности, они полностью лежали за пределами моей сознательной памяти. Транс для меня был просто глубоким сном без сновидений.

Это вовсе не означает, что у меня не было опыта сознательного пребывания на «другой стороне». Одно из самых ярких впечатлений моей жизни связано как раз с таким путешествием в высшие сферы жизни. Несколько лет назад я пережил опыт, который навсегда перенес мои воззрения о жизни после смерти из плоскости веры в плоскость наглядной и очевидной реальности. Хотя я рассказывал об этом эпизоде и раньше, он настолько согласуется с обсуждаемой нами темой, что я должен вновь повторить его.

Я был тяжело болен. Врачи считали, что я не выживу, но оставаясь верными своему долгу, они продолжали делать все что могли. Я лежал в госпитале, и моим друзьям было сказано, что я не переживу предстоящей ночи. Не чувствуя ничего кроме некоторого любопытства, я услышал, как доктор сказал медсестре: «Сделайте ему укол, ему нужен отдых». Казалось, я понял, что это означает, но не был испуган. Мне было просто интересно, как долго еще я протяну. После этого я обнаружил, что плыву в воздухе над своей кроватью. Я мог видеть свое тело, но не испытывал к нему никакого интереса. В моей душе было чувство мира и покоя. Затем я погрузился в пустоту, в которой не было времени. Когда ко мне вернулось сознание, я обнаружил, что лечу через пространство, безо всяких усилий и не чувствуя своего тела, как это было раньше. Я увидел зеленую долину, со всех сторон окруженную горами, озаренную вокруг сияющим светом и цветами неописуемых оттенков. Отовсюду ко мне шли люди- люди, которых я раньше считал «умершими». Я знал их всех. О многих я не вспоминал уже долгие годы, но каждый, к кому я когда-то был привязан, были здесь, чтобы приветствовать меня. Узнавалась скорее сама личность, а не ее физические признаки. Их возраст изменился: те, кто умер в пожилом возрасте, были молоды, а те, кто оставили Землю детьми, повзрослели. Я часто бывал в заграничных поездках, где меня встречали друзья, знакомившие меня с местными обычаями и достопримечательностями, которые интересны каждому приезжему человеку. Так же было и теперь. Никогда еще мне не устраивали такого великолепного приема. Мне показали все, что, как им казалось, мне следовало посмотреть. Мои впечатления об этих местах остались такими же четкими и ясными, как и память о тех странах, где мне довелось побывать в земной жизни. Красота восходящего солнца, увиденного с вершин Швейцарских Альп, Голубой грот Капри, горячие пыльные дороги Индии, столь же сильно отпечатались в моей памяти, как и духовный мир, в котором, я знаю, я был. Время не затмило эти воспоминания. Они остались настолько же яркими и реальными, как и все остальное, что я когда-либо знал. Меня удивило, что я не встретил некоторых людей, которые, как мне казалось, должны быть здесь. Я спросил о них. В тот же миг перед моим взором как будто бы опустилась тонкая прозрачная пелена. Свет потускнел, а цвета потеряли свой блеск и яркость. Я больше не мог видеть тех, с кем я говорил до этого, но сквозь полупрозрачную дымку увидел людей, о которых я спрашивал. Они тоже были вполне реальными, но по мере того, как я смотрел на них, мое тело стало как будто тяжелеть, а ум наполнился мыслями о земном. Я понял, что вижу более низкую сферу бытия. Я позвал их. Казалось, они услышали меня, но я не получил ответа. Затем все это исчезло, и передо мной возникло существо, излучающее свет и мудрость и выглядевшее как символ вечной юности и доброты. Оно сказало мне: «Не беспокойся о них. Они всегда могут прийти сюда, когда захотят, если только пожелают этого больше всего». Каждый был занят своим делом. Все беспрестанно работали над выполнением каких-то таинственных задач, и казалось, были очень счастливы. Некоторые из тех, с кем я был тесно связан в земной жизни, казалось, теперь не проявляли большого интереса ко мне. Другие, кого я знал лишь поверхностно, стали здесь моими спутниками. Я понял, что это правильно и естественно. Наши взаимоотношения здесь определялись законом духовной близости и подобия. В какой-то момент- здесь я не чувствовал времени- я оказался перед ослепительным белым зданием. Когда я вошел туда, меня попросили подождать в огромном холле. Мне сказали, что я должен оставаться здесь, пока по моему делу не будет принято какое-то решение. Через широкие дверные проемы я смог разглядеть два длинных стола, за которыми сидели люди и говорили- обо мне. Чувствуя вину, я начал заново перебирать свою жизнь. Картина получилась не слишком замечательная. Люди, сидящие за длинными столами, тоже просматривали запись моей жизни, но те вещи, которые беспокоили меня больше всего, казалось, не слишком их интересовали. Традиционные «грехи», о которых меня предупреждали с самого детства, едва ими упоминались. Больше внимания обращалось на такие вещи, как себялюбие, эгоизм, глупость. Слово «расточительность» повторялось вновь и вновь, но не в смысле обычной невоздержанности, а в бесполезной растрате энергии, талантов и благоприятных возможностей. На другую чашу весов ложились некоторые простые добрые поступки, которые все мы совершаем время от времени, не придавая им большого значения. «Судьи» пытались понять главную направленность моей жизни. Они упомянули от том, что «он еще не закончил того, что как он знает, должен закончить». Казалось, в моей жизни была цель, которую я все еще не успел завершить. Моя жизнь имела свой план, который я неправильно понял. «Они собираются отправить меня назад»- подумал я, и от этой мысли мне стало неуютно. Я так никогда и не узнал, кем были эти люди. Они несколько раз упоминали о «записи». Возможно, имелась в виду «Запись Акаши», известная древним посвященным- великая вселенская хроника, на которой фиксируются все происходящие события. Когда мне было сказано, что я должен вернуться в свое тело, я стал сопротивляться - настолько невыносима была мысль о возвращении в ту разбитую и больную физическую оболочку, оставленную мной в госпитале Корал Гейблз. Я стоял перед дверью, понимая, что пройдя через нее, окажусь там же, где был раньше. Я решил, что не пойду. Подобно капризному ребенку, я стал бороться и упираться ногами в стену. После этого я почувствовал, что стремительно лечу через пространство. Я открыл глаза и увидел лицо медсестры. Оказалось, я находился в коме более двух недель.

Как мне думается, существует несколько факторов, мешающих нам принять существование бета- тела и другой, более просторной реальности, которая ему доступна. Возможно, самый большой из них- это ошибочное убеждение, что мы можем воспринимать и познавать реальность исключительно при помощи наших пяти чувств- зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания. Но стоит нам немного подумать- и мы придем к выводу, что у нас гораздо больше чувств, чем эти пять, которые всем известны. Никто и никогда не видел личность. То, что мы видим- это лишь физическое тело личности и некоторые производимые ей механические эффекты, но сама личность остается невидимой. Наше сознание и сейчас находится в том самом бета- теле, которое продолжает свое существование в других сферах бытия после земной смерти. Мы получаем впечатление о людях не с помощью грубых пяти чувств, но посредством более тонкого восприятия, присущего бета- телу. В этом смысле, говоря обыденным языком, мы уже невидимы и нам не следует удивляться тому факту, что реальности нашей жизни, протекающие на более глубоких уровнях, остаются недоступными для наших внешних чувств, таких как зрение и слух. Подготовка бета- тела к своему дальнейшему развитию происходит здесь и сейчас. Характер и внутренние качества человека развиваются в его жизни, а не в сам момент смерти. Духовного просветления невозможно достичь за один шаг, точно также нельзя одним шагом добиться физического или интеллектуального совершенства. Невозможно убедить другого человека в реальности бессмертия при помощи интеллектуальных аргументов или внешних свидетельств. Это должно быть частью внутреннего осознания каждого человека. Об этом осознании Вордсворт писал как о «возвышенном чувстве», «том, что глубоко пронизывает все на свете», «движении духа, которое оживляет все существующее».

Из всех людей, которых я когда-либо знал, этим чувством в наибольшей степени обладал святой и одновременно очень земной Парамаханса Йогананда. Когда я впервые встретил этого необычного человека, я сразу же понял, что нахожусь в присутствии личности необычайно высоких духовных качеств. Йогананда не был простым теоретиком или проповедником- своими способностями духовного исцеления, ясновидения, предвидения событий и многого другого, он воочию демонстрировал те истины, которым учил людей. К сожалению, я не могу назвать себя учеником этого выдающегося гуру. На время нашей первой встречи я был еще молодым человеком и не был расположен к восприятию дисциплин, требовавшихся для такой трансформации характера. Он не ставил мне это в вину; как хороший учитель, он всегда был терпелив ко мне. Мои психические способности не производили на него впечатления: он считал их побочными проявлениями духовной природы человека. Он передавал своим ученикам непреходящее видение высшей, окончательной цели Творения.

Главным образом под влиянием Йогананды я, наконец, поехал в Индию и кратко ознакомился с духовными практиками индийских свами. Большинство из них не произвели на меня впечатления. Однако я видел и примеры того, как в некоторых из них формируется подлинное духовное величие. Но я решил, что это было не для меня, во всяком случае, на то время. Я слишком потворствовал своим физическим слабостям, не говоря уже о других, более непосредственных способах отравления. Если глубокие трансформации характера требовали такого труда, то лучше уж я буду жить с тем характером, который у меня есть- подумал я. Тем не менее, несмотря на все это, я никогда не переставал восхищаться Йоганандой. Он был одним из величайших духовных маяков моей жизни. Общение с ним, наблюдение за его демонстрациями, впитывание его учений- даже тогда, когда я понял, что не могу следовать им, всегда оставались для меня источниками вдохновения.

Превосходство чистого сознания над всеми формами материальных энергий, единство божественного творящего сознания с подлинным «я» каждого человека были для Йогананды

не просто понятиями его доктрины, а живой реальностью. Постоянное и сознательное взаимодействие с этими силами на протяжении долгих лет жизни принесло Йогананде такой опыт и такие возможности, которые кажутся невероятными среднему «практическому» человеку, почти ничего не знающему об этих силах и контроле над ними. И все же он демонстрировал эти возможности настолько часто и дарил их людям с такой любовью и скромностью, что ни один из тех, кто был знаком с ним, не мог просто отложить в сторону его представления о различных уровнях сознания.

Прозрения Йогананды переносили его на уровень космического сознания, и некоторые из его наиболее проницательных представлений о жизни после смерти происходят как раз с этого уровня. «Трагедии смерти не существует. Те, кто содрогаются при мысли о ней, подобны невежественным актерам, умирающим на сцене от испуга при выстреле холостым патроном». Однажды, в состоянии медитации, он смог полностью увидеть свое бета -тело, сохраняя свое земное сознание. «Ценности человека претерпевают глубокие изменения, когда он в конечном итоге приходит к выводу, что наблюдаемая реальность подобна огромному кинофильму, и что не в ней, а позади нее находится его собственная реальность. Я сидел на своей постели в позе лотоса. Моя комната была тускло освещена двумя лампами с абажурами. Подняв свой взгляд наверх, я увидел, что потолок был испещрен маленькими световыми точками горчичного цвета, дрожащими и колеблющимися в свете люстры. Мириады заостренных лучей, подобно струям дождя, собрались в прозрачный столб, проливший на меня поток света. Мое физическое тело мгновенно потеряло свой вес и преобразилось в астральную материю. Я почувствовал, что парю в воздухе. Мое невесомое тело слегка перемещалось то в одну, то в другую сторону»

Йогананда любил рассказывать историю о Фалесе Милетском, греческом мудреце, жившем за шесть веков до Христа и учившем, что между жизнью и смертью нет никакой разницы. «Тогда почему же ты не умираешь?»- спросил его один критик. «Потому что это не даст никакой разницы»-ответил он. Но Йогананда, будучи исключительно человечной и понимающей личностью, хорошо знал, что для человеческих эмоций такая разница существует. Он сам тяжело переживал, когда потерял своего любимого учителя- потерял после той «смерти», которая, как он знал, была иллюзией. О смерти своего гуру, Шри Юктешвара, Йогананда узнал тотчас же. Восприятие смерти человека, находящегося на большом расстоянии, является одним из наиболее засвидетельствованных и документально подтвержденных парапсихологических феноменов, поэтому нельзя сказать, что этот случай был чем-то «необычным». Йогананда ехал в поезде, когда в далеком городе умер его учитель. «Неожиданно появилось черное астральное облако, и передо мной возникло видение Шри Юктешвара. Он сидел с очень серьезным выражением лица, по обе стороны от него горел свет. «Это произошло?»-спросил я и умоляюще поднял руки. Он кивнул в ответ, и исчез. Позднее Йогананда узнал, что Шри Юктешвар умер именно в тот момент, когда произошло это видение. Он предсказал время своей смерти, и когда она приблизилась, вошел в медитацию и оставил этот мир с радостным выражением на лице.

У индуса Йогананды не было сомнений в самом факте воскрешения Христа, но он сомневался в его уникальности. Если подлинное «я» есть мыслительно-духовная структура чистого сознания, и это сознание может по своей воле контролировать такие формы энергии, как физическая субстанция, то тогда для Йогананды не было ничего удивительного в том, что это сознание может восстановить некоторую молекулярную структуру в тех случаях, когда оно пожелает предстать в видимой форме перед своими друзьями на земном плане. Шри Юктешвар однажды появился перед Йоганандой таким же образом, как Иисус перед своими учениками.

Подобные явления были знакомы и другим выдающимся индийским гуру, и происходили они в двадцатом столетии. Следующую историю поведал Йогананде другой свами: «Здесь, в Калькутте, в десять часов, на следующее утро после своей кремации, передо мной предстал Лахири Махасайя во всем своем живом великолепии. Другой ученик того же гуру рассказывал: «За несколько дней до того, как Лахири Махасайя оставил свое тело, я получил от него письмо с просьбой приехать в Бенарес. Я не мог выехать туда немедленно. Я как раз собирался в дорогу, когда в десять часов утра увидел в своей комнате сияющую фигуру моего учителя. «Почему ты торопишься в Бенарес?»-спросил Лахири Махасайя, улыбаясь. «Меня там уже нет!». Когда я осознал значение его слов, я издал возглас, полный горечи: я подумал, что это- лишь видение. «Да ты дотронься до меня»-сказал он. «Я жив, как и всегда».

Йогананда тоже пережил подобный опыт после смерти своего гуру, Шри Юктешвара. Великий Учитель появился перед ним в его комнате в бомбейском отеле около трех часов дня 19 июня 1936 года, более чем через три месяца после своей кончины. В приливе эмоций Йогананда тут же бросился к своему гуру, и обнаружил, что сжимает в своих объятиях физическое тело. Это чрезвычайно поразило его. Шри Юктешвар объяснил: «Да, это тело из плоти и крови. Из космических атомов я создал совершенно новое тело, в точности такое же, как и физическое тело, которое было предано погребению».

Шри Юктешвар рассказал о мирах за чертой смерти: «Существам с неисполненной земной кармой не разрешается после смерти в астральной сфере перейти в высшие сферы причинного мира, в обитель космических идей. Они должны будут перемещаться только между физическими и астральными мирами, последовательно осознавая то свое физическое, то астральное тело». В его расказе было много параллелей с описаниями Фридриха Майерса: «Давним обитателям прекрасной астральной Вселенной, навсегда освободившимся от всех материальных желаний, больше нет необходимости возвращаться к грубым земным вибрациям. Такие существа должны изжить только астральную и причинную карму. После астральной смерти они переходят в более прекрасный и тонкий причинный мир. Сбрасывая мысленную форму причинного тела, по окончании определенного периода, определенного Космическим Законом, эти продвинутые существа вновь рождаются в новом астральном теле». После двухчасового разговора Шри Юктешвар сказал Йогананде: «А теперь я оставляю тебя, любимый мой!» и растаял в воздухе.

Тот же гуру появился перед одной старой женщиной, которая жила неподалеку от его ашрама. Почти две недели спустя после его смерти она пришла в ашрам и сказала, что хочет повидать своего гуру. Когда ей сказали, что он умер, она не поверила этому: «Не может быть! Сегодня утром, в десять часов, он как обычно проходил мимо моей двери. Я вышла к нему и мы говорили с ним несколько минут при ясном свете дня».

Острая наблюдательность и непоколебимая честность Йогананды не позволили ему умолчать о том, что даже в такой великой душе как Шри Юктешвар, этот поистине человечный учитель людей, существовал тот же страх перед смертью, то же животное нежелание покидать свою привычную оболочку, которое свойственно всем нам. Когда ему должен был исполниться восемьдесят один год, он предсказал, что скоро оставит этот мир, и казалось, хоть и недолго, был явно расстроен. «На мгновение»- сказал Йогананда, «он был охвачен дрожью как испуганный ребенок». Затем Йогананда вспомнил слова другого великого гуру: «Привязанность к телесной обители, возникающая сама по себе, присуща в небольшой степени даже великим святым». Шри Юктешвар выразил то же самое другими словами:«Птица, которая долго жила в клетке, колеблется перед тем, как покинуть свой привычный дом, когда открывают дверцу». Шри Юктешвар быстро обрел равновесие и до самого конца пребывал в состоянии мира и блаженства. Появившись перед Йоганандой в комнате отеля уже после своей смерти, он вновь подтвердил, что в смерти нет ничего страшного: «Нежелание смерти, болезни и старость- все это проклятья земной жизни, где человек позволил почти целиком отождествить свое сознание с хрупким физическим телом, которое нуждается в еде, сне и отдыхе, чтобы вообще хоть как-то продолжать свой путь. Астральный мир свободен от этих трех угроз». Затем он говорит о том, что Бетти называла Безграничной Вселенной: «Мгновенно дематериализуясь, я теперь путешествую в световом экспрессе…разве можно сказать, что я умер?»

После такого рассказа, который является одним из бесчисленных свидетельств, известных каждому поколению и поразительно похожих друг на друга по своей форме и содержанию, мы можем с новой уверенностью смотреть на описания жизни после смерти, данные нам другими источниками. Поскольку я обучен и воспитан в христианской традиции, совершенно естественно, что я прежде всего вспоминаю слова Иисуса: «Вы будете со мной…Я иду приготовить место для вас…Вы во мне, и я в моем Отце...В доме Отца моего обителей много...Не прикасайтесь ко мне, я еще не вознесся...Великая пропасть пролегла между ними» В этих и подобных словах я вижу полноценное описание устройства посмертного бытия, такого, которое я узнал его в те дни, когда пребывал вне своего тела: астральное тело, сохранение памяти, способности узнавать и быть узнанным, различные уровни сознания и развития, доброжелательное отношение и помощь вновь прибывшим, прогресс в направлении постижения созидательного принципа Вселенной и сотрудничества с Творцом.

Знакомясь с «потусторонним» опытом человечества, начиная с самых первых исторических свидетельств, я был поражен, насколько постоянны и последовательны все сообщения о посмертном опыте и описания устройства мира «за чертой». Конечно же, каждое поколение использовало в таких рассказах свою символику и набор идиом, точно также как каждая национальная или расовая группа использовала здесь формы своей культуры. Но основная суть того, о чем говорится, остается той же самой. Когда Иисус говорит о «многих обителях», «Тибетская книга мертвых» повествует о «Западном царстве, называемом счастливым», «Южном царстве, наделенном славой», «Восточном царстве превосходящего счастья», «Срединном царстве плотно собранного» и «Первичном ясном свете». Майерс говорит о «семи уровнях», Бетти- «о том, что лежит дальше», Раймонд- о «тех, кто был здесь дольше и знает больше». Читая эти описания, полученные из первых рук, невозможно не прийти к выводу, что все они говорят об одних и тех же психических энергиях и структурах.

Представления людей о жизни после смерти (краткая сравнительная таблица)

Эпоха	Астральное тело	Задержка после смерти у своего тела	Сохранение памяти	Уровни, или ступени бытия	Мир, подобный земному	Плоскость Света, или высшая плоскость бытия	Медиумизм	Помощь вновь прибывшим	Прогресс в направлении постижения Созидательного Принципа, или Бога
Каменный век (прибл. 25.000 лет до н.э.)	+	+	+				+		+
Индия(начиная с 5000 г.до н.э.)	+		+		+
Египет (прибл. 2000 г.до н.э.)	+		+	+	+
Мистерии(прибл. 1000 г. до н. э.)	+		+	+	+	+	+
Иудаизм(начиная с 2000 г. до н.э.)	+		+	+	+	+	+
Греки(прибл. 500 г. до н. э.)	+	+	+	+	+		+
Китайцы(начиная с 500 г. до н.э.)			+		+		+
Христиане (начиная с 35 г. н.э)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Тибетцы(начиная с 1000 г. н. э.)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Данте(XIII век)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Сведенборг (XVIII век)	+		+	+	+	+	+	+	+
Майерс(XIX век)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Хайслоп(XX век)	+			+	+		+
Ходжсон(XX век)	+		+				+
Лодж(XX век)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Джеймс(XX век)	+		+				+	+
Бетти(XX век)	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Броуд(современник)	+		+				+
Мерфи(современник)	+		+				+
Дюкасс(современник)	+		+				+
Современные демонстрации	+	+	+	+	+	+	+	+	+

 

Эти формы, в чем я совершенно уверен, представляют собой саму природу, план, цель и окончательное свершение жизни за смертью- все более растущего и расширяющегося опыта осознания красоты мироздания, духовной силы, совершенствования и радости.

Самые возвышенные умы, самые щедрые сердца, проницательнейшие интеллектуалы, благороднейшие души, которых знала земная история, подтверждали продолжение жизни после смерти и давали людям знание о ней. Так неужели я должен позволить предвзятому критиканству со стороны умов и душ гораздо более низкого уровня сбить меня с намеченного курса? Почти полвека моя работа была открыта для ученых, и я лично знал многих из них. Но среди тех, кто отрицает посмертное выживание человека, никогда не было ни одного великого ученого. Но я сомневаюсь, что повизгивание ученых низшего эшелона в такой же степени виновно в неспособности большинства людей принять ясно продемонстрированные факты, подтверждающие продолжение жизни, как интриги мелких функционеров от религии. Слишком долго- в течение многих веков- дубоголовые фанатики с прокисшими душами и властолюбцы, управляли своей паствой с помощью угрозы ада. Радости, свободы и возможности Неограниченной Вселенной были скрыты от взора людей. Страх не притягивает- он отталкивает. Проповеди страха перед адом, я думаю, настолько же ответственны за превалирующий скептицизм, как и все остальное. Кто захочет поверить в жизнь после смерти, если это нечто неприятное?

Иногда бывает даже трудно себе представить, до каких пределов способны доходить и католики, и протестанты в своих проповедях о «геенне огненной». Например, в одном из памфлетов, который мне недавно попался в католической церкви, я обнаружил следующие слова: «Дитя мое, если ты попадешь в ад, рядом с тобой всегда будет дьявол, чтобы бить тебя. Он будет тебя каждую минуту, беспрерывно. От первого удара твое тело покроется нарывами и язвами, как у Иова. От второго удара тебе станет вдвое хуже, чем Иову. А от третьего удара- втрое хуже, чем Иову. Каким же тогда станет твое тело, если дьявол будет бить тебя миллион лет без передышки? Пойди и спроси завтра в семь часов вечера, что происходит с этим ребенком. Дьявол ответит: «Он горит в аду». Спроси то же самое через миллион лет, и получишь тот же ответ: «Он горит». И так всегда- когда бы ты ни спрашивал, ответ будет тем же самым: «Он все горит в аду!»

Протестантство в этом отношении ничуть не лучше. Вот фрагмент, взятый из книги протестантских проповедей: «Когда ты умрешь, твоя душа будет испытывать мучения. Это будет адом для нее. Но в день суда она воссоединится с телом, и ты окажешься дважды в аду: твоя душа будет источать кровавый пот, а тело- мучаться смертными муками. В точно таком же огне как и у нас на Земле, твое тело будет вечно гореть не сгорая, по всем твоим венам будет вечно растекаться боль, а каждый твой нерв станет струной, на которой дьявол будет вечно играть свою мелодию невыразимой адской скорби». Разве могут люди, постоянно подвергаемые подобным проявлениям садизма и мании величия, рожденными беспокойствами и неудовлетворенностью больного ума, смотреть в будущую жизнь иначе как с содроганием?

К счастью, достаточное количество верующих не были подвержены подобному типу психопатологического воздействия. И если они имеют лишь туманные и боязливые представления о жизни в мире ином, на это должны быть другие причины. Я думаю, эти причины легко обнаружить в том образе жизни, который мы ведем- или как нам кажется, вынуждены вести. Необходимость ежедневно добывать средства к существованию, прокладывать себе дорогу в повседневной жизни, неизбежные бытовые дела, оставляют мало сил для духовной работы, которая ведет к стойкой уверенности в жизни, не имеющей конца и уходящей в счастливую бесконечность. Даже ребенок, услышав доброе и вдохновляющее наставление о жизни в ином мире, быстро обнаруживает, что его родители практически не обращают внимания на то, что сами недавно говорили- они заняты другими делами и поглощены другими заботами. Только когда приближается смерть, и только когда она приходит, лишь испытав чувство горечи от пережитой утраты, они начинают понимать, что эти вещи очень важны.

На первой мировой войне я потерял брата. Я сильно горевал по нему. В то время я был еще молодым человеком. За следующие годы много других близких мне людей ушли из жизни, и я скорбел о каждой пережитой потере. Часть моей работы священника и медиума состоит в том, чтобы помогать отчаявшимся людям. Меня нельзя назвать человеком, незнакомым с горем.

Чувство тяжелой утраты- вещь достаточно сложная. Это чувство невозможно преодолеть, просто заверив убитого горем человека, что его ушедшему близкому или любимому хорошо в мире ином. На уровне ума, он, быть может, это и понимает. Вера в новые благоприятные и светлые возможности жизни в потустороннем мире могла бы стать одним из краеугольных камней в формировании человеческого характера. Но все же и в этом случае он мог бы испытывать приступы горя, кажущиеся непреодолимыми. Сначала необходимо выделить и нейтрализовать другие составляющие этой агонии, прежде чем ясное знание о природе новой жизни сможет исполнить свою исцеляющую и восстанавливающую работу.

Наша жизнь, такая какой мы ее проживаем, в большой степени определяется эмоциональными взаимоотношениями-симпатиями и антипатиями, притяжением и отталкиванием. В этом смысле жизнь каждого из нас состоит из жизней других. Когда одна жизнь исчезает в своем видимом проявлении из сети земных взаимоотношений, страдают все участники этой сети, в особенности-те, кто находился ближе всего к ушедшему. Если человек осознает узы, связывающие его с космической и духовной жизнью, и понимает вытекающие из них грандиозные перспективы, это может облегчить его боль, но не устранить ее. На земной плоскости наши духовные тела проходят своего рода инкубационный период, и наши физические тела наделены в ней немалой властью. У них имеются свои привычки, пристрастия, привязанности и стереотипы. Когда одно из этих звеньев в поведении человека должно быть подвергнуто существенной перестройке, это приносит нам неизбежную боль.

Когда этот обрыв происходит слишком резко и неожиданно, это может взбудоражить целый комплекс глубоко скрытых доселе чувств, с которыми приходится справляться понесшему утрату. Эти чувства являются настолько обычными и распространенными, и вдобавок, настолько сильными, что именно на них Фрейд обратил свое внимание в первую очередь. Кроме обычной печали по поводу пережитой потери, Фрейд иногда выявлял здесь наличие целого комплекса других чувств: подавленность, потерю интереса к внешнему миру, чувство наказанности или ожидание предстоящего наказания. Он указывал на то, что физическая смерть человека не подразумевает, что его «отпечаток» с годами изгладится в памяти скорбящего, а не усилится еще больше. Необходимо признать существование напряжения между «физическим отсутствием» и «эмоциональным присутствием» ушедшего. «Нормальный выход из этой ситуации»-писал Фрейд, «это когда признание реальности берет верх над всем остальным». Реальности, конечно же, духовны по своей природе. Здравый ум, ведомый поддержкой и пониманием сочувствующих друзей, постепенно начинает понимать, что земные впечатления тускнеют по мере того, как человеку открывается правда о вечной и никогда не прекращающейся жизни. Иногда, говорит Фрейд, это понимание приходит медленно: «Каждая частичка памяти и надежд, связывающая либидо и объект утраты, изживает себя...и разделение...завершено». Хотя этот процесс может быть медленным, если придерживаться его должным образом, он непременно принесет результат.

В 1944 году в «Американском журнале психиатрии» были опубликованы результаты исследований Эриха Линдеманна, посвященных изучению состояния острого горя, которое пережили пострадавшие при пожаре в Коконат Гроув, Бостон. Линдеманн, обнаружив общие признаки подобных переживаний, подтвердил выводы Фрейда и сделал еще один шаг вперед. Он нашел, что скорбящего затрагивает не только потеря взаимоотношений, основанных на любви и привязанности, но и утрата связей, выражающихся в чувствах вражды или негодования. В обоих случаях старые жизненные взаимосвязи, включающие в себя ушедшего человека, должны быть постепенно, шаг за шагом изжиты и приведены в соответствие с новой реальностью. В конечном итоге, когда адаптация завершается, переживший потерю человек иногда становится глубже, великодушнее и добрее, чем был прежде. Лучшее, что могут сделать для него в этот период его друзья и советчики- это создать вокруг него дружественную и благоприятную эмоциональную атмосферу, чтобы дать возможность внутренним ресурсам его психики самим привести его в норму.

Конечно, существуют также и индивидуальные реакции, выпадающие из общей закономерности. Например, человек может попытаться спрятать свои эмоции в приступе лихорадочной активности. Или наоборот, никак не показывать своего горя, пока, в конце концов, не происходит эмоциональный срыв. Но когда перенесший утрату человек встречает боль лицом к лицу, стремясь полностью осознать значение этого события и мобилизовать все внутренние силы, чтобы перестроить свою действительность, он вновь обретает вкус к жизни. И именно в такое время ясное знание о том, что земной мир- лишь первый из тех, где нам предстоит жить, может выполнить свою преобразующую роль.

Разумеется, для каждого из нас остается еще проблема встречи со своей собственной смертью. И здесь мне тоже есть чем поделиться. В жизни мне не раз приходилось сталкиваться с ситуациями, когда я находился у смертельной черты. Я пережил угрожающие несчастные случаи, приступы опасных болезней, и, наконец, острые кризисы, связанные с моими вредными пристрастиями. Каждый раз, когда мне удавалось временно справиться с этим, я старался как можно быстрее обо всем забыть.

Я начал работу над этой книгой, ясно осознавая, что она будет для меня последней. За эти годы со мной происходило так много сердечных приступов, что я был бы абсолютным глупцом, если бы не понимал, что близок и окончательный «финал». Я искренне хотел бы быть лучшим пациентом, не раздражаясь по пустякам и не доставляя столько хлопот окружающим во время моей болезни. Абсолютно ненавижу быть больным. А как я отношусь к смерти? Это уже совсем другое. Один раз я уже почти что перешел эту черту, и получил одно из самых значительных, незабываемых и волнующих впечатлений в моей жизни. Я не вижу причин, по которым реальная смерть должна оказаться хуже этого испытания. Знаю, что там, куда мы все уйдем, нас ожидает великое будущее. Надеюсь, придет время. и я успею завершить ту задачу, которая, как я уверен, была предназначена мне в этой земной жизни: использовать все таланты и способности, данные мне безо всякой заслуги, чтобы навсегда устранить из ума людей страх перед смертью и немного приподнять завесу над тем, что лежит за ее чертой.