Он должен быть очень мудр», - затем явилась ей мысль. Но через время - которое было ничем иным, как нитью веретена Ее Мощи, на которой Она завязывала узелочки мечтаний и воспоминаний – через какое-то время и множество мудрости утомило Ее, и Она начинала желать отчаянного безумства.
Он должен быть добрым, должен быть сильным, должен быть искусным в любовных утехах, должен быть щедрым… Он должен быть…» - но на все эти утверждения находились равные им отрицания, и Госпожа никак не могла решить, каким же должен быть Тот, Кто составит Ей полное счастье, Кто сможет Ее совершенно удовлетворить.
Она создавала в Своих неуемных фантазиях образы богов и героев, царей, мудрецов, сладкоголосых поэтов и легконогих танцоров, архитекторов величественных храмов и строителей роскошных дворцов, непреклонных судей и добросердечных учителей… иногда Ей хорошо удавались бесстрашные воины и отчаянные авантюристы, безжалостные охотники, и даже пираты, джентльмены удачи… а иногда - справедливые святые, искусные ремесленники и рачительные домохозяева, даже пронырливые торговцы и уличные попрошайки, и еще много-много другого народа… но ни один из них не устраивал Ее полностью, ни один из них не мог насытить Ее желание бесконечной любви. Тогда Она создавала противоположного каждому, и заставила их сражаться между собой, развлекаясь немного их поединками – притом помогая обоим, чтобы их бой не закончился слишком быстро!… Но каждый раз, когда один из них превозмогал другого, Она не была особенно рада ничьей победе, поскольку в обоих противниках было нечто, приятное Ей. Но также в обоих было и то, что со временем навевало скуку и приносило разочарование. Она ждала того, кто захватит Ее воображение целиком, и уже никогда не отпустит. Того, кто начнет расцветать, как роза, в Ее уме, разворачивая один за другим все новые лепестки своих привлекательных качеств… Конечно, Она награждала и тех, кому удавалось скрашивать Ее трансцендентное одиночество пусть ненадолго. Но самое драгоценное из Своих сокровищ Она берегла для НЕГО…
И вот, наконец, настал этот день, когда Она смогла разглядеть Его Лик в глубине Своих самых противоречивых желаний…
- Но тогда еще не было мира? Или он уже был? И как он возник? - - Вот об этом как раз мы и идет речь. Госпожа, Чье Имя запрещено произносить напрасно, создала экран, чтобы созерцать все сюжеты Ее встреч с Женихом…
Ты хочешь сказать, что наш мир – это лишь Ее Грёзы о Женихе? Значит, мы нереальны? Мы – просто герои ее историй?
Я рад, что ты сказала это сама. Так вот, Госпожа пыталась увидеть Образ Возлюбленного, как обладающего определенными характеристиками, но пришла к выводу, что и противоположные качества также могут Ее привлекать. И тогда Она нарисовала Его в Своем воображении: с двумя руками и двумя ногами, чтобы все пары противоположных качеств в Нем были уравновешены, наверху и внизу.
И когда Образ Возлюбленного стал для Нее совершенно ясным, Она подняла Его, как белый сияющий остров в пучине Тьмы.
И затем Она создала экран, на который Ее намерение проецировало движущиеся картины Ее встреч с Возлюбленным – миллионы разных сюжетов с одним только смыслом: каждый раз по-разному достигаемым Ею экстатическим Завершением…
И порой Она так увлекается созерцанием той или иной из этих историй, что забывает о том, что Она Госпожа! – ты смотрел на меня, улыбаясь, словно бы ждал от меня некого понимания. Но не мог же ты намекать на то, что я и Госпожа, Чье Имя запрещено – это одно и то же! Я набралась смелости и задала вопрос:
Если допустить, что это я сама создала экран, чтобы созерцать все эти истории, значит, я же могу что-то в них изменить? Но как же в таком случае воля других людей, участвующих во всех этих сюжетах наравне со мной? Чье решение больше влияет на ход событий – мое или их?
