Вступление космогонический архетип

Где начинается эзотерика? Одним из ее определений может быть такое: эзотерика — это взгляд на мир, разделяющий его на два качественно различных слоя, из которых один считается тонким, высшим, горним, а второй — плотным, низшим, дольним.

Таким образом, эзотерик не обязательно религиозен. Интуитивным, стихийным или сознательным эзотериком раньше или позже становится любой человек, в жизни которого актуальны такие поляризации, как, например, наука — практика, власть — народ, психология — поведение, намерение — реализация, идеал — его воплощение, цель — ее достижение, модель — объект, архетип — его проявление. Дух эзотерики всегда ощущается, когда так или иначе, на том или другом материале возникает необходимость раздельного рассмотрения тонкого и плотного объектов, изучения связей между ними и их взаимного влияния. Высший вид эзотерики — это религиозная мистика и религиозная философия. Первая в качестве плотного объекта рассматривает человека, а в качестве тонкого — его личного Бога; для второй плотным объектом является проявленный мир, а тонким — Абсолют, или безличный Бог.

Характерным признаком эзотерического подхода является взгляд на тонкий объект как на совершенно реальный, но в то же время труднопостижимый. Его гораздо сложнее изучать самого по себе, и (как правило, с трудом) полученная информация всегда заведомо неполна, то есть не дает возможности составить о нем полное представление и ответить на все возникающие вопросы. Информация о тонком объекте идет двумя различными путями, и каждый из них дает свои искажения. Первый — это непосредственное созерцание тонкого объекта путем той или иной мистической (интуитивной, медитативной) настройки на него; при этом объект изучается сам по себе, но с помощью несовершенных средств, заведомо дающих искажения. Второй путь заключается в наблюдении за плотным объектом и особенно за моментами информационно-энергетической связи между ним и тонким объектом. Наблюдения за плотным объектом более точны, но по ним приходится судить о тонком объекте, то есть делать заведомо косвенные выводы.

Ситуация осложняется еще и тем, что хотя тонкий и плотный объекты в чем-то похожи («что наверху, то и внизу»), но они во многом и различаются, и в первую очередь тем, что принадлежат принципиально разным планам бытия (тонкому и плотному), для которых характерны существенные различия в материи, энергии и законах эволюции.

С другой стороны, даже малая, общая информация о тонком объекте дает возможность прогнозировать судьбу плотного — разумеется, если представлять себе законы эволюции плотного плана в целом.

Одна из самых больших загадок жизни — это резкие смены фаз, или, если позволительно здесь употребить выражение из техники, режимов существования людей и коллективов. Вот живет себе человек в прекрасном настроении, учится в школе, интересуется играми и игрушками, умеренно тиранит ближайших родственников и очень уютно сосредоточен на самом себе — и так много лет. И вдруг, как снежная лавина: ломается голос, настроение скачет зайцем от эйфории до глубокой депрессии, первая любовь, первая ревность, ужас ломки наивно-эгоистического кокона... И через два года мы видим уже совершенно другого человека, который мало изменится в течение следующих сорока-пятидесяти лет — разве немного постареет. Ученый-специалист скажет: «Как же, кризис полового созревания, большая гормональная перестройка». Но ведь бывает и совсем по-другому, когда и человек, и окружающие почти не замечают, как из десятилетнего стал двадцати-, а потом тридцатилетним (ну там женился-развелся, но не обратил на это существенного внимания). А вот в тридцать лет у него меняется абсолютно все: идеалы, характер, круг интересов, социальный круг, профессия...

Как сказал Экклезиаст, есть время собирать камни и есть время их разбрасывать. Вероятно, мудрость как раз и означает постоянное, но деликатное внимание к тонкому миру и тем знакам и энергиям, которые он посылает плотному.

* * *

Самый главный или, точнее говоря, самый высокий архетип относится к глобальной космогонии, то есть описанию существования проявленного мира с самого начала и до конца. В различных вариациях соответствующий миф повторяется во многих культурах, сохраняя, однако, некоторые черты неизмененными. Ниже приводится описание космогенезиса в духе индийской философии санкхьи, являющейся теоретической основой йоги. Некоторые акценты автор ставит на свой лад, в соответствии с веяниями времени, и в ряде случаев пользуется современной терминологией, надеясь, что древние риши (мудрецы) его за это не осудят.

 

Вселенная (проявленный, или обусловленный мир) существует не всегда. Ее порождает непостижимая для обусловленного ума первопричина, называемая Абсолютом, к этому же Абсолюту Вселенная, эволюционируя, возвращается, прекращая свое существование. Состояние мира, когда Вселенная существует, называется днем Брамы; состояние, когда ее нет, а есть один лишь Абсолют, называется ночью Брамы.

Дни и ночи Брамы чередуются, причем Абсолют не повторяется, то есть каждая следующая Вселенная отличается от всех предыдущих.

Эволюцию проявленного мира можно подразделить на три этапа: утро, день и вечер Брамы. Утро Брамы — это творение мира, или проявление Абсолюта; день Брамы — это эволюция проявленного мира и решение им определенных Абсолютом на данное воплощение задач; вечер Брамы — это растворение (развоплощение) Вселенной, то есть постепенное ее исчезновение и растворение в породившем ее Абсолюте.

Сказанное выше иллюстрируется схемой.

 

Рис. 1. Космогоническая схема (А — Абсолют, М — мир)

Описанная схема исключительно абстрактна и столь же фундаментальна. Воплощаясь как архетип в более узких ситуациях, она обретает конкретные черты, но сохраняет свои фундаментальные свойства. Каковы же они?

Прежде всего, это качественное отличие в тонкости и постижимости верхнего и нижнего этажей схемы. Абсолют принципиально тоньше проявленного мира и принципиально непостижим для него. В то же время Он является источником Вселенной, и к Нему она возвращается, утончаясь (вечер Брамы) в конце цикла своего существования; другими словами, Он заключает в себе скрытый, истинный смысл ее существования и эволюции. Таким образом, Абсолют в проявленной Вселенной ощутим постоянно (Он ее творит, направляет эволюцию и, развоплощая, принимает обратно), но лишь косвенно, по результатам Своего воздействия; непосредственно Его воспринять невозможно.

Хотя и не так остро, но похоже складываются отношения между архетипическим, тонким объектом и его плотной реализацией. Разница здесь в том, что тонкий объект все-таки не дотягивает в своей тонкости до Абсолюта и потому совершенно непостижимым не является; но все-таки информация о нем достижима с трудом и всегда неполна. Это прямо связано с его творческой ролью по отношению к плотному объекту: то, что можно точно и полно описать, полностью предсказуемо и потому не способно к творчеству.

 

Итак, мы переходим к рассмотрению основной для всего дальнейшего изложения ситуации; ее фундаментальность в мире архетипов можно оценить по степени сходства с основной космогонической схемой, описанной выше.

Тонкий и плотный планы. Всякое различие и тем более противопоставление в какой-то мере искусственно и, более того, является насилием, ибо мир по своей сути един и не расчленим на части. Но, с другой стороны, мир очень богат по своим формам и по содержанию, и, увлекаясь его деталями и аспектами, человек (и человечество) теряет исходное ощущение единства — иногда очень надолго. И тогда удачно найденная схема разделения может порой сыграть таинственную роль катализатора противоположного процесса интеграции, то есть объединения мира в единое целое. Как известно, когда сознание говорит «да», подсознание отвечает «нет», и наоборот, и на этом принципе основаны многие психологические приемы и методики.

Разделение реальности на тонкий и плотный планы есть фундаментальный факт индивидуального и общественного сознания; в принципе его никто не оспаривает. Совершенно ясно, что проект дома — это явление одного порядка, а сам по себе готовый дом — другого; или, например, нервные импульсы, идущие по головному мозгу, — это одно, а движение физического тела, управляемое этими импульсами, — совсем другое. Более того, занимаясь любым объектом, нетрудно вычленить в нем более «тонкую» и более «плотную» части или аспекты проявления и обнаружить весьма существенные для него способы их взаимодействия. Так, например, любой врач согласится с тем, что настроение больного влияет на процесс его выздоровления, а экономист признает, что адекватные финансовая, налоговая или инвестиционная политика государства должны составляться с учетом национального характера и менталитета, и если последние резко меняются, то это оказывает сильное воздействие на экономику.

Однако не каждому человеку и не в любой ситуации желанно и полезно подобное разделение объекта на «тонкий» и «плотный». Более того, врожденный психотип, как правило, раз и навсегда, то есть от рождения и до смерти, дает человеку акцентуацию интереса или к тонкой, или к плотной ипостаси (части) любого объекта. В этом смысле многочисленные дискуссии на религиозные и мистические темы — например, существуют ли Бог и ангелы или же они плод больной фантазии отдельных психически неуравновешенных членов общества — могут быть поняты как попытка решения (путем объективации и переноса на внешний мир) проблем согласования двух в некотором смысле противоположных мироощущений: религиозно-мистического и конкретно-практического. При этом в действительности разногласия касаются не сути дела (есть Бог и подсознание или же их нет), а акцентов значимости тонкого и плотного планов для данного индивидуума.

Таким образом, всех людей можно разделить на две категории: тех, для кого внутренне, психологически более важен и интересен тонкий аспект изучаемых объектов, и тех, для кого важнее плотный. Первую категорию можно назвать стихийными эзотериками, вторую — стихийными экзотериками, но это деление психологически гораздо глубже, чем, например, деление по профессиям. На первый взгляд, к эзотерикам можно отнести поэтов, художников, правителей, священников, ученых, руководителей, а к экзотерикам — крестьян, ремесленников, рабочих, исполнителей и подчиненных. Действительно, по внутреннему смыслу этих социальных групп (эгрегориально) такое разделение правдоподобно, но оно совершенно теряет смысл при переходе к конкретным людям. Находясь в любом социальном слое и занимаясь любым делом, человек может быть как стихийным эзотериком, так и стихийным экзотериком, в зависимости от того, как он расставляет акценты значимости на «тонкой» и «плотной» ипостасях рассматриваемых им объектов. В частности, можно быть законченным атеистом и при этом убежденным эзотериком, — а бывает и наоборот, и, как ни странно, человек при этом может не ощущать никакого внутреннего дискомфорта.

Тонкий и плотный планы, или соответствующие аспекты объекта, в известной мере автономны, то есть обособлены друг от друга — благодаря чему вообще становится возможным их отдельное рассмотрение. Бог и ангельское воинство живут в горнем мире по своим законам; человек и животный мир более или менее уютно устроились среди трав, кустарников и прочих прелестей флоры в мире дольнем, где непринужденное питание друг другом считается естественным регулирующим жизнь установлением. Существуют, однако, моменты и даже длительные периоды, когда тонкий мир активно и целенаправленно вторгается в жизнь плотного и, наоборот, плотный план транслирует определенные энергии и информации в тонкий.

Такого рода вертикальные трансляции нарушают «естественное», то есть изолированное течение жизни данного плана, становясь для него как бы «чудом». Однако эти чудеса происходят достаточно регулярно и, в свою очередь, подчинены определенным законам.

Трансляции из тонкого плана в плотный соответствуют процессу творения мира в космогоническом архетипе, описанном выше. Эти трансляции в совокупности мы, следуя астрологической традиции, опишем как стихию огня. Трансляции же из плотного плана в тонкий, соответствующие процессу растворения мира в космогоническом архетипе, мы отнесем к стихии воздуха. Процессы, идущие в тонком плане, когда он существует в (относительной) изоляции от плотного, мы отнесем к стихии воды, и, наоборот, процессы, идущие в плотном плане, когда он предоставлен самому себе и не находится под прямым воздействием тонкого, — к стихии земли.

 

Часть 1 ЧЕТЫРЕ СТИХИИ

Глава 1 Вода

Рассмотрим мироощущение и психологию стихийного эзотерика, или человека воды, для которого, как правило, важнее и интереснее тонкий аспект любого объекта и явления. Прежде всего, такой человек всегда видит мир объемно: плотный объект для него стоит как бы ближе, представляя собой передний план картины мира, но он полупрозрачен, и за ним можно просматривать задний план, который, собственно, и представляет для человека основной интерес, хотя в него надо долго вглядываться, пока он не станет отчетливым. Так человек плывет в лодке по прозрачному морю небольшой глубины и вглядывается в рельеф дна. Он видит его искаженным вследствие преломления солнечных лучей на поверхности воды, ему мешают блики и мелкие волны, но все-таки, присмотревшись, он как бы погружается в подводное царство и очаровывается им.

Сам о себе человек воды скажет, что его всегда интересует суть, существо любого объекта или явления; что он отличается от других людей тем, что они склонны прельщаться красивым фасадом, судить о человеке по одежде, очевидное предпочитать скрытому, а он не таков. Ему не жаль усилий, которые нужно потратить, чтобы уловить эту самую «суть» или «глубину», и он расскажет о ней не всякому и не все, чувствуя, сколь она деликатна, уязвима и требует бережного отношения и осторожного подхода.

Серьезно занимаясь любым делом, человек воды уделит большое внимание подготовке к нему, начиная с рабочего места и кончая собственным внутренним состоянием; он не из тех, кто считает, что аппетит приходит во время еды; скорее от него можно услышать, что садиться за стол нужно лишь будучи голодным. Для него характерно представление о том, что развитие идет изнутри наружу и что колос пшеницы в скрытом виде уже заключен в зерне.

На низком уровне развития человек воды нередко считает плотный аспект объекта досадной, малоинтересной помехой на пути к постижению его сути и, вместо того, чтобы, потратив известные усилия, вглядеться в плотные формы и сквозь или через них увидеть интересующие его тонкие моменты, наивно и прямолинейно отрицает плотный план, не замечая, что при этом вообще пролетает мимо объекта, предаваясь ничем не сдерживаемым бессодержательным фантазиям по его поводу.

Стихийный эзотерик очень хорошо чувствует уязвимость тонкого аспекта объекта и инстинктивно стремится защитить его, в частности от воздействия плотного аспекта того же объекта, да и всего плотного плана в целом. Так начальник скрывается от подчиненных в стенах своего кабинета, выставляя в качестве фильтра секретаря, а головной мозг хранится в мощной костной коробке — черепе. В качестве фильтра, надежно отделяющего тонкий план от плотного, часто используется особый символический язык, употребляемый (и значимый) лишь для тонкого плана и непонятный (не приспособленный) для плотного. Такую роль в средние века в Европе играл латинский язык, которым пользовались в религиозных церемониях и в науке; в наши дни каждая отдельная наука стремится обзавестись собственным специальным языком: во-первых, приспособленным для описания ее объектов, а во-вторых, неприменимым в остальных случаях (непонятным для профанов).

Язык, используемый для описания тонкого плана, качественно отличается от языка описания плотного плана; поэтому у стихийного эзотерика (человека воды), склонного и мыслить, и говорить на «эзотерическом» по стилю наречии, как правило, бывает плохое взаимопонимание со стихийным экзотериком (человеком земли), который и мыслит, и говорит в четко экзотерическом стиле, — даже если они пользуются одинаковыми словами и образами.

Разница между эзотерическим и экзотерическим стилями заключается в первую очередь в том, что значения символов эзотерически ориентированного языка многозначны, несколько неопределенны, абстрактны и расплывчаты (таковы иероглифы восточных языков), а символы экзотерически направленного языка, наоборот, однозначны, то есть их значения (по возможности) конкретны и точно определены — это типично для терминов современной западной науки. Значение символа-иероглифа, характерного для эзотерического языка, принципиально зависит от языкового контекста, в котором он употреблен, и от личных особенностей человека, воспринимающего символ; значение символа-термина, характерного для экзотерического языка, в идеале не зависит ни от контекста, ни от реципиента (воспринимающего лица). Поэтому склонность человека к эзотерическому и экзотерическому типу мировосприятия довольно ярко проявляется в том, как он использует литературный язык.

Типичный человек воды будет слушать и говорить так, словно точные значения слов ему неизвестны, и требуется каждый раз определенное усилие, чтобы их уточнить применительно к данному случаю. Для него характерно употребление несколько неопределенных выражений и понятий, а будучи вынужденным использовать слишком, на его взгляд, определенные слова (он охарактеризует их скорее как «плоские» или «примитивные»), он постарается расширить их значение или показать собеседнику, что использует их не в прямом смысле. Это достигается различными приемами: невербальными и вербальными. Он может делать многозначительные паузы до и после «расширяемого» слова, возводить глаза вверх, сооружать на лице то или иное выражение, как бы дополняющее значение произносимого слова, обыгрывать его не соответствующей ему интонацией и т. п., а может использовать окаймляющие основной текст выражения типа: «в некотором роде», «как бы», «в известном смысле», «в широком значении этих слов», «разумеется, я говорю метафорически», «не нужно, конечно, понимать меня слишком буквально», «вы понимаете, что я хочу сказать», «поймите меня правильно» и т. п. Кроме того, нередко человек воды использует обычные слова, нагружая их не свойственными им значениями, а если собеседник его плохо понимает, объясняет: «А для меня это слово значит совсем не то, что для вас». Восприятие этого человека также весьма «объемно», в том смысле, что самые простые и ясные сообщения он понимает и усваивает, лишь предварительно поместив их в богатый контекст внутреннего мира, в результате чего с ними, как правило, происходят существенные метаморфозы. Если же по тем или иным причинам (например, из-за недостатка времени) ему это не удается, поступающая информация игнорируется им полностью, или из нее извлекаются отдельные разрозненные фрагменты, хаотично разлетающиеся по сознанию.

В эмоциональном отношении человек воды может быть очень тонок. На низком уровне развития это дает большую уязвимость и ведет к сильным эмоциональным блокировкам, комплексам и разнообразным защитам (эмоциональным, ментальным, поведенческим), с помощью которых человек охраняет свои чувства, причем точно сказать, какие именно, ему чрезвычайно сложно. Зато это сущий клад для психоаналитика, который может работать с таким клиентом годами, извлекая из его подсознания все новые и новые захватывающие подробности, обстоятельства и сюжеты раннего детства, младенчества и даже утробного периода — как правило, совершенно фантастические. На высоком уровне развития человек воды способен на глубокое восприятие любых, даже негативных эмоций, не сопровождающееся саморазрушением. Каким-то не вполне понятным ему самому образом он может воспринять и ассимилировать чужую боль, усиливаясь в результате сам и помогая страдающему, — это, например, дар психотерапевта, работающего почти исключительно мягкими косвенными методами, отвлекая внимание клиента от самых больных мест подсознания, и виртуозными манерами незаметно для него их исцеляющего.

Эмоциональная жизнь человека воды представляет большую загадку — как для окружающих, так и для него самого. Внешний, видимый эмоциональный его фон часто не соответствует более глубокому, скрытому настроению, которое для самого человека является главным, но осознать или даже просто более или менее отчетливо его ощутить, прочувствовать человеку воды очень трудно — оно слишком деликатно по своей природе и при попытке прямого внимания куда-то моментально исчезает подобно испуганной форели. В то же время именно это глубинное настроение является для человека воды основным. Оно незаметно окрашивает все более отчетливо его настроения, и именно на него человек ориентируется, считая квинтэссенцией своего состояния. Характерно, что аналогичную эмоциональную природу человек воды предполагает и у окружающих, и в этом нередко ошибается, особенно имея дело с людьми земли и воздуха. На низком уровне это может вести к своеобразной эмоциональной холодности, порой доходящей до жестокости: высоко оценивая значимость глубинного эмоционального тона и придавая соответственно малое значение пусть сильным, но поверхностным эмоциям окружающих, человек воды может попросту не заметить последних, даже когда они очевидно требуют его немедленной реакции или пусть поверхностного, но достаточно энергичного сопереживания.

В потоке событий человек воды склонен искать и выделять в качестве основы некие неочевидные тайные пружины, от которых все или, по крайней мере, все существенное полностью зависит. Это совсем не обязательно означает веру в непосредственно управляющего миром Бога, закон кармы и т. д. — на низком уровне человек воды видит скрытую причину внешних событий в некоей начальственной воле, интригах родственников и сослуживцев, злонамеренной нерадивости властей и т. п. Он может очень любить большую политику и постоянно искать скрытый от прочих сограждан смысл речей президентов, перемещений министров и распоряжений градоначальников. При этом сами по себе события чаще всего не привлекут его внимания надолго: он быстро переключится на «истинное» значение, символический смысл и т. п. Нередко основная ценность для него — деньги. Он наделяет их мистической силой власти над миром. Разница между уровнями развития здесь заключается в том, что на низком уровне человек воды в своих интерпретациях не поднимается выше достаточно примитивного способа понимания «тонкого» смысла событий, а само понимание (интерпретация) носит сугубо общий и неконструктивный характер.

Типичный пример: Почему соседа выгнали с работы? — А потому что дурак и свой интерес не умеет блюсти. — Почему постоянно болеет его жена? — Сглазили в детстве, и т. д.

На высоком уровне человек воды может хорошо чувствовать тонкий смысл событийного потока, уметь правильно прогнозировать его течение и тактично им управлять, — но вряд ли он сумеет точно выразить свои интуитивные догадки; а если сумеет, то вряд ли захочет слишком распространяться о них, особенно перед посторонними людьми. Вероятно, у него будет тонкое чувство уровня своей (и чужой) причастности к любому событию, и в те ситуации, которые, как он чувствует, не его, он не пойдет — в первую очередь из-за отсутствия внутреннего смысла: событие ради события — это не его подход.

Глазами внешнего наблюдателя человек воды малопонятен, а порой иррационален. Не вполне рациональны его мотивировки; например, он может отвергнуть или отложить очевидно выгодное для него предложение, а иногда, наоборот, бросается в рискованные авантюры и как-то подозрительно спокойно реагирует на неудачи. Уж не буддист ли он? (Чаще всего нет, но поверхностное сходство имеется.) Наоборот, с точки зрения человека воды, окружающие чересчур привязаны к очевидному, прямому значению событий и почти не обращают внимания на их глубинный смысл — а может быть, просто его не замечают и не чувствуют, бедняги?

Глава 2 Земля

Человек земли, или стихийный экзотерик, ориентирован на плотный аспект объекта. Это не означает, что он отрицает тонкий аспект как таковой (последнее характерно лишь для самого низкого уровня), — просто он им не занимается, как бы выносит за скобки. Сам о себе он скажет, что он прочно стоит на земле, что он практик, что опирается на факты, а не на предположения и догадки. С его точки зрения тонкий план имеет право на существование, но сам по себе эфемерен и становится реальным лишь будучи основательно проявлен в плотном, а пока этого не произошло, любые его рассмотрения сомнительны и легковесны. В вопросе о первичности тонкого или плотного аспектов человек земли может придерживаться как «идеалистического», так и «материалистического» взглядов, считая первичным тонкий (в первом случае) или плотный (во втором), но целью или главным содержанием объекта он безусловно сочтет его плотный аспект. Он считает, что именно плотный план наиболее информативен и представляет наибольший интерес и ценность для исследования, а тонкий важен лишь постольку, поскольку помогает изучить и понять плотный.

Человек земли видит объект четко и подробно, он склонен очаровываться деталями и в них видеть богатство и смысл объекта. С его точки зрения, человек воды рассеян и вообще смотрит не туда, теряя самое главное, что есть в мире, — конкретную деталь, подробность, штрих, изгиб, оттенок. Ему претят пустые (как ему кажется) абстракции, дешевые обобщения и фальшивое теоретизирование; к тезису человека воды — «нет ничего практичнее хорошей теории» — он отнесется с глубоким недоверием, ибо «хорошая теория» в его представлении столь же редкое явление, как ископаемая рыба целакант.

Человек земли считает, что реальное обучение возможно только на практике, в «полевых» условиях, и что подготовка к работе никогда не бывает достаточной, так как реальные условия непредсказуемы, и лучше сразу засучить рукава и приниматься за дело, преодолевая препятствия по мере их возникновения. Лозунги человека земли: «Жизнь покажет, жизнь научит», «За одного битого двух небитых дают», «Человек предполагает, а Бог располагает», «Век живи, век учись, дураком помрешь».

С точки зрения человека воды, человеку земли не хватает фантазии и умения увидеть за мелочами главное; сам о себе человек земли формулирует это иначе: он скажет, что любит и умеет работать, но иногда страдает от того, что слишком добросовестен.

В ситуациях, когда совершенно очевидно главенство тонкого плана над плотным, человек земли обычно робеет и ведет себя тихо, дожидаясь момента, когда прямое влияние тонкого плана ослабевает и плотный оказывается предоставленным самому себе. При этом происшедшие с плотным планом изменения он склонен считать априорно непредсказуемыми, случайными и т. п.; другими словами, он берет на себя ответственность за плотный план бытия при условии, что тонкий в него не вмешивается, — а если вмешивается, то человек земли умывает руки: «Ну, вы же сами понимаете, что в таких условиях работать невозможно».

При описаниях объекта человек земли старается избегать абстрактных категорий и тонких нюансов; ему ближе конкретные понятия и четкие смыслоразличительные термины, по возможности без ассоциативных рядов, с единственным, четко определенным значением. Если ему встретится понятие, смысл которого ему не до конца ясен, он постарается его уточнить, а если это не удастся, будет испытывать дискомфорт. Имея внутри себя словарь однозначно четких значений всех используемых им слов, человек земли подсознательно (а часто и сознательно) считает, что и другие люди понимают все слова точно так же, как и он, и разубедить его в этом чрезвычайно трудно; особенно трудно ему поверить, что есть люди, которые и не стремятся к однозначности, определенности используемых слов и допускают для них множественное и концептуально зависимое значение.

Сказанное относится не только к словам, но и к иным знаковым системам. Например, для человека земли характерен такой вопрос к ближнему: «Что ты хочешь сказать своим выражением лица?» Вопрос обычно задается с раздражительно-обвинительной интонацией, причем упрек относится именно к неопределенности гримасы собеседника, которую человек земли затрудняется перевести в понятные для себя точные выражения. Сам человек земли склонен к достаточно четким, хотя, возможно, несколько лапидарным жестам и гримасам, смысл которых окружающим, по его мнению, должен быть ясен (фактически это может быть и не так).

Речь человека земли чаще всего будет конкретной; он постарается избегать абстрактных категорий, неопределенных выражений, вводных слов и т. п., иногда в ущерб социальным нормам вежливости: например, вместо «я бы хотел» ему естественно сказать «я хочу» — и действительно, что, собственно, означает это «бы»?! Если его собеседник употребляет выражение «в некотором смысле», человек земли уточняет: «А в каком именно?» — и ощутит дискомфорт, если не получит ответа. Он никогда не скажет: «Вы понимаете, что я имею в виду», — наоборот, для него типичны выражения: «Я имею в виду (хочу сказать), что...», «Применительно к нашей ситуации», «Что вы, собственно, имеете в виду?» Человек земли, как правило, недолюбливает эллипсисы (сокращенные конструкции) и склонен злоупотреблять местоимениями («он», «они», «который»), вместо того чтобы использовать какое-либо выражение, синонимичное основному. Так, фраза из романа: «Проходя по лугу, Василиса нарвала ромашек и сплела из цветов венок» может вызвать у него недоумение: из каких цветов? — ему было бы естественнее и понятнее написать «...и сплела из них венок». Читая абстрактный или неопределенный текст, человек земли или вовсе его не воспринимает («вода какая-то, ничего понять нельзя»), либо конкретизирует его содержание применительно к своим понятиям и обстоятельствам, нимало не смущаясь неизбежно происходящими при этом смысловыми потерями. Шутки и каламбуры доходят до него не сразу, особенно те, где юмор связан с разноуровневым осмыслением ситуации. Ему совершенно непонятно, что смешного в следующем анекдоте:

— Вась, что вчера в школе не был?

— Голову разбил.

— А почему повязка на ноге?

— Сползла.

Эмоции человека земли, как правило, достаточно определенны; смутные и противоречивые чувства не владеют им долго. Его гнев — это гнев, а радость — таки радость. И хотя смена настроений может происходить довольно резко, для окружающих всегда ясно, в каком именно настроении человек земли находится в данную минуту.

Сопереживает он в той же манере, и поэтому сочувствие другому может его сильно угнетать и вводить в заблуждение, особенно при взаимодействии с человеком воды, чьи внешние, видимые эмоциональные состояния служат лишь фасадом: человек земли воспринимает их гораздо глубже и в прямом смысле. Нередко человек земли в эмоциональном плане производит более приятное впечатление, чем человек воды: он кажется более искренним, хотя, может быть, и несколько примитивным. Преодоление эмоциональной прямолинейности и примитивности — важнейшая внутренняя задача человека земли, и, если ему удается ее решить, научившись воспринимать, переживать и передавать оттенки и полутона, он может стать учителем эмоциональной культуры, умея сделать тонкие, смутные и неуловимые переживания ощутимыми и понятными.

Эмоциональные проблемы человека земли глубже, чем они ему представляются. Тонкий, глубинный аспект его настроений чаще всего от него ускользает или кажется ему слишком эфемерным, чтобы придавать ему сколько-нибудь существенное значение. В то же время именно этот психотип может представлять собой модельный пример для психоаналитического исследования: некоторое полностью вытесненное в подсознание эмоциональное переживание, оставаясь в тени, может сильнейшим образом влиять на чувства человека, делая их не соответствующими внешним стимулам и обстоятельствам. Если это переживание удается обнаружить и, выведя в сознание, нейтрализовать, то волшебным образом сразу меняется весь эмоциональный фон человека — не становясь, однако, от этого менее определенным. Например, если пациент земного типа приходит к психологу с жалобами типа: «Ах, доктор, вы знаете, мне так плохо, так плохо, ТАК ПЛОХО!!!» — то после удачного лечения он приходит к нему с цветами и благодарностью в таком же ключе: «Ах, доктор, вы знаете, мне теперь так хорошо, так хорошо, ТАК ХОРОШО!!!»

Вообще, за исключением случаев существенных эмоциональных нарушений, человек земли производит приятное впечатление: он отзывается на чужие чувства, хотя и не всегда угадывает тонкости; не любит держать камень за пазухой; когда ему хорошо — радуется, когда плохо — горюет, и делает все это как-то натурально, искренне, выразительно и заразительно; словом — живет.

В событийном потоке человек земли склонен ощущать себя практиком, конкретным исполнителем; плести тайные интриги и видеть в происходящем исполнение некоей таинственной управляющей воли — не его подход. Конечно, он не станет отрицать роли управления, но она ему далеко не так интересна, как реальное переживание радостей и трудностей конкретной жизни и деятельности. Его жизненная позиция может быть, например, такова: «Начальство может отдавать любые приказы, в том числе и самые идиотские, но в конечном счете все определяет исполнитель, то есть я». Если человек земли находится в роли подчиненного, он постарается максимально конкретизировать свое задание, а в тех случаях, когда его начальник не будет слишком определенным, внесет эту определенность сам, то есть сам себе поставит достаточно конкретные (до жесткости) условия и ограничения — иначе ему непонятно, как работать. Если его начальник — человек воды, он может воспринимать подчиненного как страшного зануду, но зато никогда не выходящего из заранее отведенных рамок и в принципе довольно работящего и исполнительного.

При осмыслении потока событий человек земли склонен видеть причины на уровне следствий, и упоминание воли Божьей, судьбы и т. п. для него не что иное как демагогия (в лучшем случае — неуклюжая попытка собеседника скрыть свое полное непонимание). Это, впрочем, не означает, что человек земли непременно атеист: он вполне может быть верующим, но тогда будет склонен думать, что Бог сотворил мир и Землю вместе с законами, управляющими их жизнью, и после этого в нее не вмешивается; а то, что называется чудесами, есть или галлюцинация, или случайность, или проявление ранее не исследованного наукой аспекта бытия. По природе своей человек земли не интриган и не склонен видеть интриги как главную или существенную причину происходящего. Скорее он склонен считать, что человек расхлебывает кашу, заваренную ранее им самим (или другими людьми): что посеешь, то и пожнешь; на философском уровне осмысления такое «земное» мышление приводит к понятию кармы как четкого закона причин и следствий.

На низком уровне развития человек видит причинно-следственные связи рационально-примитивно, выводя свое и чужое поведение из основных инстинктов (выживание, размножение) и примитивных эмоций и желаний (например, страх, жажда власти и т. п.); свободу воли он интуитивно не одобряет, ощущая ее как реликт первобытного хаоса и угрозу возвращения к нему; царство порядка для него означает в первую очередь четкую субординацию и безоговорочное подчинение низших чинов высшим (ангел — архангел).

Глава 3 Огонь

Человек огня (его можно назвать стихийным пророком) видит основной смысл своего существования в том, чтобы донести до плотного плана энергию тонкого. В качестве девиза он мог бы взять лозунг: «Чудо — норма жизни». Действительно, в жизнь плотного плана он вносит изменения, которые меняют ее качественно — иногда на короткое время, а порой и навсегда.

На низком уровне развития человек огня слеп как к плотному, так и к тонкому планам, — он ослеплен энергией, идущей через него, и не обращает внимания ни на причины своего поведения, ни на последствия своих действий. Он, что называется, «в потоке» и отчетливо ощущает свою нужность тонкому плану и власть над плотным; единственное, на что не хватает ему фантазии, — представить, что когда-нибудь поток ослабеет или отторгнет его.

Странным образом человек огня может отрицать одновременно и тонкий, и плотный планы, по крайней мере, относиться скептически к обоим. Его глазами, тонкий план слишком неопределен, размыт, чересчур абстрактен и оторван от реальности; плотный план, наоборот, чрезмерно тяжеловесен, обыкновенен и конкретен — ему не хватает подъема, порыва и вдохновения.

Жар, пыл, темперамент — ключевые слова стихии огня; однако не следует думать, что огненная энергия может двигать плотный план. Она может инициировать его движение, сдвинуть с места — но не более того. Ее действие можно сравнить с системой зажигания в автомобиле — она может завести двигатель, но в гору на этой энергии не въедешь. Энергия тонкого плана тоньше энергии огня, которая, в свою очередь, тоньше энергии плотного плана. Поэтому если и возникает иногда впечатление, что огненная стихия движет плотный план, то это иллюзия: огонь качественно меняет механизмы (законы) плотного плана, но абсолютно минимально вмешивается в его материальность и энергетику. В этом смысле, сталкиваясь напрямую с посланцами тонкого мира, следует думать, что у них просить. Характерно в этом смысле возмущение говорящей щуки из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: «Один совсем обалдел: «Выполни, говорит, за меня годовой план на лесопилке». Года мои не те — дрова пилить... Ты чего-нибудь попроще. Сапоги, скажем, скороходы или шапку-невидимку...»

Таким образом, энергия огня, как правило, не входит в противоречие с процессами плотного плана — скорее, она их косвенно направляет, подобно тому, как энергия рук водителя направляет движение автомобиля. В свою очередь, любой естественный плотный объект устроен таким образом, что способен адекватно реагировать на незначительные (с точки зрения плотного плана) воздействия огненной стихии, приносящей управляющие импульсы от тонкого объекта. Соответствующие «тонкие» антенны, датчики, приемники расположены, как правило, в укромных и чувствительных местах плотного объекта, но человек огня умеет их точно найти и ловко к ним подключиться. Вопрос, однако, заключается еще и в том, что именно он передает плотному плану (объекту): действительно актуальную для его развития энергию и информацию или же пародию на них.

Энергию человек огня берет не из «ниоткуда» (как это кажется человеку земли), а из тонкого плана, причем это вовсе не энергия его нормального существования, а особая, более низкая энергия, специально предназначенная для передачи плотному плану. Однако передать эту особую энергию (ее можно назвать управляющей) вниз, к плотному плану, не так просто: это целый длинный процесс, в котором фигурируют две канцелярии (небесная и земная) и специальный транспортный ангел, переносящий послание из горних сфер в дольние; на роль этого ангела как раз и претендует человек огня.

Таким образом, у человека огня есть особое внимание, или, точнее, особый способ восприятия как тонкого, так и плотного миров. Тонкий мир воспринимается им как потенциальный источник информационно-энергетических трансляций (сообщений), направленных вниз; при этом человек огня интуитивно или по каким-то малоуловимым для других людей знакам чувствует, когда и в каком виде тонкий план выдает очередной информационно-энергетический квант для передачи плотному. Если в тонком плане все идет нормально, никаких распоряжений и указаний плотному не будет; поэтому у человека огня есть особая интуиция на волнения и кризисы тонкого плана, когда управляющие трансляции плотному плану польются водопадом. Нисходящая трансляция, то есть передача информационно-энергетического сообщения от тонкого плана к плотному отчасти успокаивает ситуацию на тонком плане, снижает его энергетику в целом и предполагает (со временем) определенную отдачу от плотного плана в виде восходящей (как бы отчетной) трансляции, которая описывается ниже (стихия воздуха). Поэтому в отношениях с тонким планом человек огня выступает в роли этакого послушного и умелого слуги (палочки-выручалочки), который является в трудную минуту и говорит как бы от имени плотного плана: «У вас трудности? Не извольте беспокоиться, отдайте только распоряжение — и мы мигом все устроим». И именно это «распоряжение», смысл которого в тонком плане — неспособность самостоятельно разрешить ту или иную проблему, и есть главная ценность человека огня, который доносит полученный на тонком плане энергетический квант до плотного плана уже в виде особой благодати, Высшей воли, Великой трансформирующей силы, Божественного повеления и т. п. И совершенно понятно, что, в зависимости от своего уровня развития и владения соответствующими умениями, человек огня может оказаться для тонкого плана как великим спасителем и неоценимым помощником, так и коварным искусителем и безответственным болтуном, берущим на себя программы, с которыми заведомо не в состоянии справиться. Ему следует твердо усвоить, что энергия огня, то есть нисходящих трансляций, весьма специфична, и хотя она сильно действует как на тонкий (успокаивая, снимая напряжение), так и на плотный (возбуждая, инициируя новые программы) планы, тем не менее не является характерной энергией ни одного из этих планов, и судить об их жизни и возможностях в нормальном состоянии человеку огня следует очень осторожно.

Дело в том, что интенсивное включение потока огня создает определенное эйфорическое состояние как в тонком, так и в плотном планах, которое, однако, кончается вместе с окончанием этого потока. Сильная нисходящая (огненная) трансляция вызывает в тонком плане чувство гигантского облегчения, снятия напряжения, эйфорию легкости и безответственного блаженства — кажется, что все проблемы решены, вся жизненная тяжесть переложена на кого-то еще, кто ей только рад и знает, как с ней справиться, и теперь можно спокойно отдохнуть в ожидании солидных процентов от удачно вложенного капитала. Наоборот, на плотном плане сильная огненная трансляция создает ощущение необыкновенной тонкости, красоты и яркости жизни. Кажется, что обыкновенные законы (плотного) бытия отступают и подчиняются другим, гораздо более легким, гармоничным и счастливым. Приходит сила, которая, кажется, способна шутя преодолеть несокрушимые препятствия.

В большой мере эти впечатления иллюзорны и преходящи, но определенная истина в них есть — важно лишь понять, какая именно. Кроме всего прочего, течение времени в тонком и плотном планах совершенно различно (в плотном оно идет гораздо медленнее) и сильная нисходящая трансляция как бы накладывает тонкое время на плотное, и тогда последнее сокращается, предстоящие усилия кажутся гораздо меньшими, а годы — летучими. Иллюзорность состояний плотного плана в периоды сильных огненных трансляций заключается в том, что в это время карма тонкого плана как бы накладывается на плотный — но не заменяет (как может показаться) его, а «всего лишь» оставляет определенные отпечатки — которые, однако, регулируют основные линии плотных сюжетов. Эти отпечатки тонкого плана на плотном содержат в концентрированном виде тонкую информацию и энергию, оказывающие глубокое воздействие на развитие плотнокармических программ. Таково действие разнообразных «предметов силы»: священных реликвий, амулетов, оберегов, «заговоренных» или «проклятых» объектов материального плана, оказавшихся свидетелями и участниками сильных огненных трансляций и сохранивших на себе до поры до времени действенные отпечатки тонкокармических программ и влияний.

 

Человек огня склонен использовать и язык как средство трансляции нисходящих энергетических потоков. Для него характерны достаточно энергетичные, короткие (до лапидарности) фразы, эллипсисы; он любит повелительное наклонение речи, но при этом склонен умалчивать, от кого идет управление. Ему близок военный стиль речи: «Стоять! Бежать! Ползком! Лево руля! Выходи строиться! Обедать! В койку!» Ссылаясь на волю своего начальника, он умеет очень веско сказать: «Есть мнение», — так, как будто это мнение главного древнегреческого бога Зевса, а не заведующего городским трестом столовых товарища Панькина. Оказавшись в затруднительном положении, человек огня может очень внушительно сказать: «Надо подумать», — так, что окружающим станет стыдно за мелкоту собственных мыслей и суждений. Вообще из слов человек огня отдает предпочтение глаголам (особенно совершенного вида: «сделать» для него звучит приятнее, чем «делать»); прилагательным он предпочитает причастия, в которых будет усматриваться в первую очередь отглагольное происхождение: в слове «распространяющееся» он усмотрит определенное движение вширь, а не статичное («весьма широкое») состояние. Длинные предметные описания, включающие изобилие существительных и прилагательных, будут для него необыкновенно скучны, начиная с третьего предмета и второго эпитета, и он их просто не заметит.

Например, читая в романе («земного» стиля) описание моря, на берег которого вышли герои: «Со стороны океана дул свежий ветер, но небо было ясно. Крутые бледно-голубые, бирюзовые, лазурно-сиреневые волны медленно катились к берегу, усыпанному влажной округлой бледно-серой галькой, и с тяжелым грохотом опрокидывались навзничь, на миг накрывая камешки шипящей пузырящейся пеной и резкими холодными брызгами остужая лица Ивана и Пелагеи», — человек огня воспримет лишь незначительную часть предлагаемых автором подробностей и красот, и в его памяти и подсознании останется нечто в таком роде: «Ветрено. Разноцветные волны мощно бьются о берег моря. Иван и Пелагея замерзли».

С другой стороны, беспредметная, как ему покажется, речь также не устроит человека огня, и он потребует, чтобы ему сказали, к чему относится то или иное абстрактное рассуждение или описание; если же уточнить не удастся, он спокойно отнесет его к себе.

Человек огня умеет очень выразительно ставить речевые акценты; несравненны его паузы после вводных слов типа: «Имейте в виду, что...», «Обратите внимание...», «Запомните следующее...», и, действительно, слушатели впоследствии имеют в виду, обращают внимание и запоминают то, что им далее говорится. Человеку огня нравятся афоризмы, пословицы — мудрость, облеченная в краткую, но энергичную словесную форму; иногда он злоупотребляет лозунгами, произнося их к месту и не к месту и не боясь повторений важных (как он считает) ключевых слов. Местоимения при этом может недолюбливать, считая, что лучше прямо назвать предмет, чем косвенно на него ссылаться. Юридические обороты типа «вышеупомянутый» и «нижеподписавшийся» могут приводить его просто в бешенство.

В своей эмоциональной жизни человек огня ярок, но неочевиден. Он умеет сильно «завести» окружающих, нажимая на их чувствительные места, но его собственные переживания могут показаться внимательному наблюдателю несколько наигранными. Во всяком случае, он склонен к аффектации, иногда без задней мысли, но нередко с откровенно манипулятивными целями. У него есть несколько интимных эмоциональных болевых точек, соприкосновение с которыми для него непереносимо, и он делает это обстоятельство очевидным для окружающих, иногда даже ценой пышно расцвеченного невроза. Он интуитивно, но безошибочно и почти мгновенно может эмоционально привлечь другого человека и с той же скоростью и безошибочностью оттолкнуть его от себя, когда новый друг или возлюбленная ему наскучат, — но и сам нередко становится жертвой своих и чужих настроений, симпатий и антипатий; впрочем, он более отходчив, чем средний представитель любой другой стихии.

В патологических случаях человек огня — находка для преподавания психоанализа или психиатрии; этот пациент необыкновенно ярко и выразительно представит весь спектр своей симптоматики, — но это не значит, что его будет легко вылечить, и тогда он послужит моделью для многих поколений студентов.

На высоком уровне человек огня хорошо чувствует тонкие высшие эмоции (духовные, эстетические, этические) и умеет передать их ощущение в более плотных вибрациях, то есть эмоциях сравнительно приземленных. Он умеет связать с конкретной жизненной ситуацией высшую энергию архетипа и таким образом устранить эмоциональный блок, то есть устойчивый негативный стереотип. Например, тяжелые астральные энергии, характерные для эмоций зависти, ревности, ненависти, горя человек огня может перевести в другое русло, дать им более абстрактное, широкое звучание, ввести личное переживание человека в контекст этноса, исторический и общечеловеческий, вследствие чего оно качественно меняется: становится гораздо менее интенсивным и разрушительным и получает возможность развития и изживания.

На низком уровне сопереживание человека огня может оказаться грубоватым, но нередко, несмотря на это, оно действенно. А. К. Толстой в стихотворении «Мудрость жизни» дает в связи с этим следующие рекомендации:

Если мать или дочь какая

У начальника умрет,

Расскажи ему, вздыхая,

Подходящий анекдот;

Но смотри, чтоб ловко было,

Не рассказывай, грубя:

Например, что вот кобыла

Также пала у тебя;

Или там, что без потерей

Мы на свете не живем.

И что надо быть тетерей,

Чтоб печалиться о том...

В быстротекущей жизни человек огня не любит занудства. Он несет с собой азарт, пыл и вдохновение, которое передает другим — людям, механизмам, сюжетам, и от этого вдохновения они начинают крутиться быстрее или медленнее, но, во всяком случае, по-иному, чем раньше. На низком уровне этот человек заваривает кашу — но расхлебывать ее оставляет другим; непосредственная работа с плотным планом — не его стихия.

Проработка стихии делает человека огня незаменимым в ситуациях, когда нужна новая свежая идея, первичный импульс в качественно новом и перспективном направлении — то и другое приходит к нему как будто ниоткуда, и иногда с удивительной точностью и силой, буквально увлекая за собой. Однако, передав плотному плану очередной импульс, человек огня может заскучать и захиреть, особенно в ситуации земли, когда нужно энергично работать с плотным планом на его энергии и в рамках его законов. Плотная карма буквально душит человека огня, он чувствует, что он создан, чтобы ее разрушать и превосходить — но почему-то это у него не всегда получается. Иногда не воспламеняется плотная реальность, а иногда молчит тонкий план — главный источник вдохновения человека огня, и тогда он нетерпеливо ждет, или тоскует в депрессии, или лихорадочно ищет новый энергетический источник — определенное напряжение в тонком плане, готовое разрешиться управляющим (нисходящим) информационно-энергетическим квантом. Он очень чуток к переменам начальственного курса, и лишь только они начинают оформляться в виде указаний или распоряжений, уже тут как тут — незаменимый слуга высших сил, умелый переводчик с горнего языка на общепринятый.

Усекаете, любезный читатель?

Отношения человека огня с человеком воды и человеком земли складываются непросто — если вообще складываются, а не вычитаются или делятся. Они настроены на разное, глубинный внутренний смысл, суть и пафос существования совершенно различны, но в то же время они не могут обойтись друг без друга.

На низком уровне человек земли откровенно презирает человека огня, считая его бездельником и фанфароном; последний, в свою очередь, считает первого тупым и приземленным, жадным и ограниченным. Однако, развивая свои отношения, эта пара может обнаружить, что каждому из них легко то, что трудно другому: огонь оживляет и вдохновляет (скучноватую для него) землю, а земля материализует и воплощает в жизнь идеи и чаяния огня, которые без поддержки быстро и безрезультатно вянут.

С точки зрения человека воды, человек огня груб и склонен к профанации тонкостей; он легко обещает, но не торопится свои обещания исполнять, не говоря о том, что исполнение существенно отличается от первоначально предполагаемого плана. (Вообще надо сказать, что неучтенные побочные эффекты инициатив человека огня — его типичное слабое место). Типичный диалог воды и огня таков:

Вода (всем видом показывает, что ей плохо). М-м-м.

Огонь. Давай, я тебе помогу.

Вода (жалобно). Зачем?.. (С сомнением.) А что вообще ты можешь для меня сделать?

Огонь. А в чем твоя проблема?

Вода (после паузы). Меня мучают сомнения... относительно... моего бытия как такового в этом мучительно равнодушном мире.

Огонь (после паузы). Денег нет?

Вода (с возмущением). Какой ты грубый!.. (Грустно.) И это тоже...

Огонь. Я сейчас. (Быстро уходит.)

Что и когда принесет огонь воде, предсказать невозможно, но определенную тяжесть он с нее, безусловно, снимет; к тому же у него есть дар появляться вовремя и к месту. Вода раздражает огонь своей неопределенностью, но в то же время его очень волнуют и вдохновляют ее проблемы, наполняя его существование силой и смыслом. Он может донести эти проблемы до всего мира — и тот не сможет на них не откликнуться!

Глава 4 Воздух

Человек воздуха может быть назван также стихийным исповедником. Главное содержание его жизни — поиск некоторого скрытого смысла, итогов развития плотного плана (объекта) и трансляция этих итогов в тонкий план.

Вообще тема «воздушных» трансляций, то есть восходящих от плотного плана к тонкому информационно-энергетических потоков, представляется современному взгляду, особенно религиозно-философскому, разработанной слабо. Понятен смысл огненных трансляций: это прямые Божественные указания человеку, что и как ему следует делать, и особые силы (харизмы, благодать), помогающие в осуществлении этих проектов. Зачем, однако, всемогущему и всевидящему Богу ответ человека о его делах — тем более ответ, по слабости человеческой, явно необъективный, приукрашенный и неполный? Нужно ли Богу, чтобы человек Его славил и всячески превозносил, и если да, то зачем? Неужто Всевышний страдает самым обыкновенным человеческим комплексом неполноценности и нуждается в постоянной подкормке своего эго, как какой-нибудь мелкий деспот на золоченом трончике?

Если, однако, опуститься чуть пониже уровня Чистой Духовности, или Бога как такового, то ситуация существенно прояснится. Тонкий план создает плотный в целом для решения определенных своих проблем (с которыми, вероятно, не способен справиться менее обременительным способом), и приходящие от плотного плана информация и энергия жизненно необходимы тонкому: именно ради них он творит плотный и инициирует все его программы.

Таким образом, само по себе существование тонкого плана и его зависимость от плотного проливают качественно новый свет на процессы последнего: они обретают некоторый дополнительный, так сказать, тонкий смысл, который, с точки зрения человека воздуха, и является основным. Однако человек земли смотрит на процессы плотного плана совсем по-другому: для него плотная жизнь имеет самодовлеющую ценность, а взгляды и позиции человека воздуха могут вызывать недоумение и раздражение. Возможно, с точки зрения генерального директора международного концерна «Сыр», цель и смысл жизни коровы — повышение надоев и жирности молока, но пастух, изо дня в день пасущий стадо, видит говяжью жизнь значительно шире и полнее, и молоко для него может быть важным, но побочным моментом священного состояния материнства.

Типичное занятие человека воздуха: подытоживание, обобщение, сбор статистики, обработка и передача информации в вышестоящие инстанции (отдел писем в редакции газеты или журнала, аналитический отдел в коммерческих и властных структурах). Его волнует результат, «сухой остаток» процесса, шедшего на плотном плане, причем итоги, подводимые человеком воздуха, как правило, качественно и количественно расходятся с итогами, подводимыми человеком земли.

С точки зрения плотного плана, смысл жизни человека — в нем самом, в развитии его реальности в рамках плотной кармы: «Так деды наши жили, так и мы живем, и внуки наши так жить будут». Поэтому итог жизни объекта подводится, когда он перестает существовать (умирает, разрушается), и основной критерий оценки — реализация его плотнокармической программы. «Для чего родится человек? Он должен прожить жизнь с пользой для других, вырастить детей, посадить дерево и умереть в старости».

Однако реальная жизнь переполнена нарушениями этой схемы: люди умирают в детстве, в юности, и в тридцать лет, и в сорок, семьи распадаются, не вырастив детей, заводы выпускают промышленные отходы в окружающую среду и биологически вредные изделия с конвейера. Жизнь плотного мира, взятого отдельно от тонкого, — ад, и об этом нас информируют компетентные источники как в индуизме и буддизме, так и христианские. Но, даже если жизненные обстоятельства складываются относительно благополучно, все равно беспокойная человеческая натура не удовлетворяется бытийным потоком — ей нужно что-то еще, внутренний, глубинный смысл существования, служение чему-то трансцендентному, неземному. И человек воздуха имеет талант такого рода: он умеет вычленить из жизни и перевести на особый язык высший, тонкий ее смысл и передать его по назначению, то есть тонкому плану.

Речевые особенности человека воздуха вытекают из того обстоятельства, что язык как таковой в большой мере существует для обслуживания именно восходящего (воздушного) информационно-энергетического потока. Что такое слова? Это в первую очередь особые символы, абстрагирующие плотный мир, выделяя в его объектах определенные качества и отвлекаясь от всех остальных подробностей. Фраза «На поляне горел костер» исключительно абстрактна: по ней нельзя сказать, каково время суток, какой лес стоит вокруг, какие поленья (сучья?) горят, кто сидит вокруг огня, и т. д. Тем не менее она может быть исключительно важна в определенной ситуации, например, как описание итога долгих поисков заблудившегося и замерзающего от холода путника: суть дела, то есть возможность отогреться, она передает точно и ясно.

Обладая даром разбираться в сути дела и выражать ее в адекватных словах, человек воздуха склонен злоупотреблять речью как таковой; попросту говоря, он может быть слишком болтлив. Речь вообще тяготеет к концентрации, выделению существа, но человек воздуха не торопится ее окончить, быстро найдя точные выражения: возможно, ему понадобится преамбула, он не чужд лирических отступлений и т. п. Тем не менее его речи свойственна определенная динамика, то есть в ней есть некоторая скрытая до поры до времени мысль, к которой он стремится подвести слушателя (не исключено, что последний окажется разочарован, но это уже другой вопрос). На низком уровне человек воздуха весьма склонен к дешевым обобщениям, а его рассудительность раздражает; проработка дает способность уловить суть довольно сложных ситуаций и процессов и сформулировать ее в адекватных терминах.

В эмоциональном отношении человек воздуха может показаться несколько странным, если не холодным. С одной стороны, он способен к эмоциональному участию, а с другой — его сопереживание не особенно заметно. О своих несчастьях он расскажет так, как будто они бутафорские, и может показаться, что основные человеческие эмоции — радость и горе — затрагивают его лишь условно. Однако внутри себя он ведет точный счет положительным и отрицательным переживаниям или классифицирует их как-то по-другому, постоянно подводит итог эмоционально пережитому. На низком уровне он имеет склонность заранее «знать», какого рода эмоции у него будут, и тем самым программировать их появление независимо от реально возникающей ситуации. Например, если он видит все в «черном» свете, то не испытает положительных чувств ни при каких обстоятельствах, а если на нем «розовые» очки, то никто не испортит его настроения — даже если бы оно того стоило.

На высоком уровне человек воздуха владеет искусством трансформации потока разнообразных своих (и чужих) эмоций в положительный высший эмоциональный настрой, то есть имеет в целом жизнерадостное мироощущение и в какой-то степени может помочь в его обретении окружающим. К сожалению, адекватный язык для описания эмоций, и особенно высших эмоциональных состояний, сопутствующих служению высшим идеалам и эгрегорам, в нашей культуре не разработан; эстетические, этические, религиозные эмоции считаются чем-то абсолютно иррациональным и никак не обсуждаются, хотя именно к ним должны в конечном счете восходить энергии низших, или, лучше сказать, плотных эмоций, как положительных (радость, счастье), так и отрицательных (гнев, вина, отчаяние, злость, ревность и т. д.), а также смешанных. Вообще надо сказать, что наиболее типичны для любого человека именно смешанные эмоции (радость + огорчение, счастье + вина и т. п.), и как-то разобраться в сложных чувствах и привести себя в эмоционально уравновешенное состояние, проинтерпретировать взбудораженные чувства (как человеку, так и коллективу) помогает именно поток стихии воздуха.

Если человек огня низкого уровня склонен к эмоциональной агрессии (проще говоря, хамству) и навязыванию окружающим своих настроений, то человек воздуха имеет талант эмоционального вампира, причем порой действует весьма искусно, превращая плотные (неважно какие — положительные, отрицательные, даже, казалось бы, полностью разрушительные) эмоции окружающих в тонкие собственные. Типичный пример — любители острых телевизионных драм и трагедий, духовные наследники римских поклонников гладиаторских боев.

 

В практической жизни человек воздуха ориентируется, быть может, лучше других. Если человек огня умеет держать нос по ветру, то есть знает, откуда он прилетел, то человек воздуха отлично чувствует, куда ветер дует, то есть к какой развязке идут события. Проработка дает талант к составлению содержательных прогнозов — причем человек знает, какой материал ему необходимо просмотреть и учесть для того, чтобы составить мнение по данному вопросу. Другой вариант его дара — это организаторские способности: он откуда-то знает, как нужно распределить усилия, расставить людей, разделить поручения и согласовать сроки для того, чтобы состоялась конференция, вырос завод, полетела ракета. Настроенность на конкретный результат — и его сила, и слабость, так как он может не замечать ценности жизни вне планов, успехов и провалов.

На высоком уровне человек воздуха может быть для своих учеников практическим духовным учителем, иметь ясное видение того (выражаясь религиозным языком), какие поступки ученика угодны Богу, а какие, наоборот, прямо противоречат Его воле (разумеется, этот дар сопровождается и обычным каузальным ясновидением, свойственным хорошим гадалкам).

Если человек огня «сеет», то человек воздуха «жнет» (а человек земли пашет и боронит), и это накладывает на него особые обязательства. Если он банкир, то ему нужно очень хорошо знать, откуда пришли и как заработаны деньги его вкладчиков; если он издатель, ему не следует думать, что листы публикуемых им рукописей падают на авторов с неба наподобие манны небесной; если он торгует ювелирными изделиями, ему неплохо побывать не только в ювелирных мастерских, но и на рудниках, в шахтах и отвалах, где добывают драгоценные камни... список можно продолжить.

Человек воздуха знает, когда нужно остановиться, ибо ситуация или процесс исчерпали себя и далее ничего хорошего не будет, — даже если с точки зрения человека земли все еще только начинается или находится в самом разгаре. Он вовремя придет к начальнику в кабинет и скажет, что в фирме зреют определенные тенденции (он найдет точные слова, для того чтобы их обозначить), и пришло время обратить на них внимание. Умный начальник последует этому совету и будет впоследствии благодарен человеку воздуха за своевременное предупреждение.

В заключение рассмотрим некоторые особенности отношений воздуха с остальными стихиями.

Трудности взаимопонимания человека воздуха и человека огня обусловлены тем, что они занимаются похожими, но во многом противоположными вещами. Оба связывают тонкий и плотный планы, но на этом сходство кончается. Человек огня черпает энергию на тонком плане и интересуется его проблемами и кризисами, обещая их разрешить; человек воздуха видит тонкий план, наоборот, принимающим его энергию и информацию, и к тому же она не служит прямым источником или стимулом развития этого плана: скорее, он на нее опирается, ее учитывает, с ней считается и т. п. Аналогично в плотном плане человек огня видит адресат, цель своего воздействия, а человек воздуха воспринимает плотный план как исходную точку своей деятельности. Поэтому между ними есть фундаментальные и очень острые взаимонепонимания по поводу того, над чем и как каждый из них работает. На низком уровне человек огня склонен воспринимать действия человека воздуха как халтуру и демагогию, а человек воздуха видит человека огня как энергичного баламута и недотепу. В то же время глубокая работа человека воздуха обязательно приведет его к необходимости отыскивать следы огненных трансляций, проливающие свет на тонкий смысл процессов плотного плана. С другой стороны, человек огня берет энергию тонкого плана как бы в качестве аванса, имея в виду последующий в