Труд и формирование сознательной деятельности

 

Историческая наука выделяет два фактора, лежащие у истоков перехода от естественной истории животных к общественной истории человека. Одним из них является общественный труд и употребление орудий, другим – возникновение языка.

Рассмотрим ту роль, которую играют оба эти фактора в коренной перестройке форм психической деятельности и в возникновении сознания.

Известно, что в отличие от животного человек не только употребляет, но и изготовляет орудия. Остатки этих орудий, которые относятся к древнейшей эпохе истории человечества, показывают, что если наиболее примитивными орудиями являются просто необточенные осколки камня, то уже на последующем этапе возникают орудия (скребки, стрелы), специально изготовленные человеком. В таких орудиях можно выделить как острую часть, с помощью которой первобытный человек мог свежевать убитое животное или отсекать куски дерева, так и «ядрище» – округлую часть, которая приспособлена для того, чтобы было удобно держать в руке. Естественно, такое орудие требует специального изготовления, которое, по-видимому, выполнялось либо любыми членами первобытной группы, либо женщиной, которая оставалась дома, в то время как мужчина шел на охоту.

Изготовление орудий (иногда предполагавшее и естественное разделение труда) само по себе в корне меняло деятельность первобытного человека и отличало ее от поведения животных. Работа над изготовлением орудия уже не является простой деятельностью, определяемой непосредственным биологическим мотивом (потребность в пище). Сама по себе деятельность обработки камня бессмысленна и биологически никак не оправдана; она получает свой смысл только из дальнейшего использования изготовленного орудия на охоте, иначе говоря, требует наряду со знанием о выполняемой операции и знания о будущем применении орудия. Это – основное условие, возникающее при изготовлении орудия, и может быть названо первым возникновением сознания, иначе говоря, первой формой сознательной деятельности.

Такая деятельность по изготовлению орудия приводит к коренной перестройке всей структуры поведения.

Поведение животного всегда было непосредственно направлено на удовлетворение потребности. В отличие от этого у человека, изготовляющего орудие, поведение приобретает сложно построенный характер: из деятельности, направленной на непосредственное удовлетворение потребности, выделяется специальное действие, которое приобретает свой смысл лишь в дальнейшем, когда результат этого действия (изготовления орудия) применен для того, чтобы убить жертву и тем самым удовлетворить потребность в пище.

Выделение из общей деятельности специального «действия», не направляемого непосредственным биологическим мотивом и получающего свой смысл лишь при дальнейшем использовании его результатов, является важнейшим изменением в общем строении поведения, возникающим при переходе от естественной истории животного к общественной истории человека.

Легко видеть, что по мере дальнейшего усложнения общества и форм производства такие действия, не направляемые непосредственно биологическими мотивами, начинают занимать в сознательной деятельности человека все большее место.

Усложнение структуры деятельности при переходе к общественной истории человека не ограничивается, однако, только что указанной перестройкой.

Изготовление орудия требует ряда приемов и способов (обтесывания одного камня с помощью другого, трения двух кусков дерева для получения огня), иначе говоря, выделения ряда подсобных операций. Выделение этих «операций» и составляет дальнейшее усложнение строения деятельности.

Таким образом, выделение из общей биологической деятельности специальных «действий», каждое из которых не определяется непосредственным биологическим мотивом, но направляется сознательной целью и приобретает свой смысл лишь при соотнесении этого действия с конечным результатом, и появление ряда вспомогательных «операций», посредством которых выполняется это действие, и представляет собой коренную перестройку поведения, которое и составляет новую структуру сознательной деятельности. Сложная организация сознательных «действий», выделяющаяся из общей деятельности, приводит к тому, что появляются формы поведения, которые непосредственно не направляются биологическими мотивами, а иногда могут даже противоречить им.

Таким случаем является, например, охота в первобытном обществе, при которой одна группа охотников «отпугивает» и отгоняет жертву, которую надо поймать, в то время как другая группа охотников поджидает ее в засаде; здесь действия первой группы, казалось бы, противоречат естественным потребностям поймать дичь и получают свой смысл лишь из действий второй группы, в результате которых жертва попадает в руки охотников.

Становится ясным, что сознательная деятельность человека не является продутом естественного развития свойств, заложенных в организме, но является результатом новых общественно-исторических форм трудовой деятельности.

Язык и сознание человека

 

Другим условием, которое приводит к формированию сложно построенной сознательной деятельности человека, является возникновение языка.

Под языком принято понимать систему кодов, с помощью которых обозначаются предметы внешнего мира, их действия, качества, отношения между ними.

Так, в языке слово «стул» обозначает вид мебели, на котором сидят, «хлеб» – предмет, который едят, в то время как слова «спит», «бежит» обозначают действия, «кислый», «плоский» – качества соответствующих вещей, а такие вспомогательные слова, как «над», «под», «вместе», «вследствие» – разные по сложности отношения между предметами.

Естественно, что слова, соединенные в фразы, являются основным средством общения, при помощи которого человек сохраняет и передает информацию и усваивает опыт, накопленный поколениями других людей. Такого языка нету животных, и он появляется только при переходе к человеческому обществу.

 

Животное обладает разными средствами выражения своих состояний, которые воспринимаются другими животными и могут оказать существенное влияние на их поведение. Вожак стаи журавлей, почувствовав опасность, испускает тревожные крики, на которые стая живо реагирует. В стаде обезьян можно наблюдать целый набор звуков, которые выражают удовлетворение, агрессию, страх перед опасностью и т. д. Очень сложную систему выразительных движений можно наблюдать в так называемых «танцах» пчел, которые меняют свой характер в зависимости от того, вернулась ли пчела из полета с удачным взятком или без него, и изменяются в зависимости от направления и дальности проделанного пути. Эти «танцы» передаются другим особям и могут различно ориентировать поведение пчел.

Однако «язык» животных никогда не обозначает предметов, не выделяет их действий или качеств, а следовательно, не является языком в подлинном смысле этого слова.

 

Вопрос о том, как произошел язык человека, являлся предметом многочисленных предположений и теорий.

Одни из них считали язык проявлением духовной жизни и, следуя за библией, указывали на его «божественное происхождение». Подобные теории были сформулированы в завуалированном виде, указывая, что язык является особой «символической формой существования», отличающей духовную жизнь от любого проявления материального мира.

Другие, следуя традициям естественнонаучного позитивизма, безуспешно старались вывести язык из эволюции животного мира и интерпретировали описанные выше явления «коммуникаций» у животных как ранние формы развития языка.

Однако научное решение вопроса о происхождении языка стало возможным лишь тогда, когда философия и наука прекратили попытки искать корни языка в глубинах организма и выводить его непосредственно из особенностей «духа» или мозга и пришли к мнению о том, что условия происхождения языка надо искать в тех общественно-трудовых отношениях, которые впервые появились с переходом к человеческой истории.

Наука не имеет методов, позволяющих непосредственно наблюдать условия, породившие язык, и для того раздела науки, названного «палеонтологией речи», остается лишь путь предположений, который получает косвенное подтверждение. Есть много оснований думать, что язык впервые возник из тех форм общения, в которое вступали люди в процессе труда.

Совместная форма практической деятельности неизбежно приводит к тому, что у человека возникает необходимость передать другому известную информацию, причем эта информация не может ограничиваться только выражением субъективных состояний (переживаний), но должна обозначать те предметы (вещи или орудия), которые включены в совместную трудовую деятельность. Согласно теориям, возникшим еще во второй половине XIX в., первые звуки, обозначающие предметы, возникли именно в процессе совместного труда.

 

Было бы, однако, неправильно думать, что звуки, которые постепенно стали играть роль передачи известной информации, были такими «словами», которые могли самостоятельно обозначать предметы, их качества, действия или отношения. Звуки, начинавшие указывать на определенные предметы, еще не имели самостоятельного существования. Они были вплетены в практическую деятельность, сопровождались жестами и выразительными интонациями, поэтому понять их значение можно было, зная лишь ту наглядную ситуацию, в которой они возникли. Больше того, в этом комплексе выразительных средств ведущее место, по-видимому, вначале занимали действия и жесты, которые, по мнению авторов, составляли основу своеобразного действенного, или «линейного», языка, и лишь гораздо позднее ведущая роль перешла к звукам, давшим основу для постепенного развития самостоятельного звукового языка. Однако этот язык длительное время сохранял теснейшую связь с жестом и действием, поэтому один и тот же звуковой комплекс (или «праслово») мог обозначать и предмет, на который указывала рука, и саму руку, и действие, производимое с этим предметом. Лишь через много тысячелетий звуковой язык стал отделяться от практического действия и получать свою самостоятельность. К этой эпохе и относится возникновение первых самостоятельных слов, которые обозначали предметы, а много позднее стали служить также для выделения действий и качеств предметов. Возник язык как система самостоятельных кодов, принявшая в течение дальнейшего длительного исторического развития ту форму, которой отличаются современные языки.

 

Язык как система кодов, обозначающих предметы, их действия, качества или отношения и служащий средством передачи информации, имел решительное значение для дальнейшей перестройки сознательной деятельности человека. Поэтому правы те ученые, которые утверждают, что наряду с трудом язык является основным фактором формирования сознания.

Возникновение языка вносит по крайней мере три наиболее существенных изменения в сознательную деятельность человека.

Первое из них состоит в том, что язык, обозначая предметы и события внешнего мира в отдельных словах или их сочетаниях, позволяет выделить эти предметы, направлять на них внимание и сохранять их в памяти. Следствием этого является тот факт, что человек оказывается в состоянии иметь дело с предметами внешнего мира даже в их отсутствие. Достаточно внешнего или внутреннего произнесения того или иного слова, чтобы возникло представление о соответствующем предмете и чтобы человек был в состоянии оперировать с этим образом. Поэтому можно сказать, что язык удваивает воспринимаемый мир, позволяет хранить полученную из внешнего мира информацию и создает мир внутренних образов. Легко видеть, какое значение имеет возникновение этого «внутреннего» мира образов, который появляется на основе языка и который человек может использовать в своей деятельности.

Второе изменение, подчеркивающее существенную роль языка в формировании сознания, заключается в том, что слова языка не только указывают на определенные вещи, но и абстрагируют их существенные свойства, относят воспринимаемые вещи к определенным категориям. Эта возможность обеспечить процесс отвлечения (абстракции) и обобщения является вторым важнейшим вкладом, который язык вносит в формирование сознания.

 

Например, слова «часы» или «стол» обозначают не только определенные предметы. Слово «часы» указывает на то, что этот предмет служит для измерения времени («час»); слово «стол» говорит о том, что данный предмет имеет отношение к настилу (корень «стл» – стлать, постилать). Более того, словами «часы» или «стол» обозначаются все виды этих предметов независимо от их внешнего вида, формы, размеров. Это означает, что слово, которое фактически выделяет (абстрагирует) соответствующие признаки предмета и обобщает предметы, разные по внешнему виду, но относящиеся к одной и той же категории, автоматически передает человеку опыт поколений и служит мощным средством для глубокого отражения мира, чем простое восприятие. Таким образом, слово совершает за человека ту грандиозную работу по анализу и классификации предметов, которая сформировалась в длительном процессе общественной истории. Это дает языку возможность стать не только средством общения, но и важнейшим орудием мышления, обеспечивающим переход отражения мира от чувственного к рациональному.

 

Сказанное дает основание для обозначения третьей существенной функции языка в формировании сознания. Язык служит основным средством для передачи информации, сложившейся в общественной истории человечества, иначе говоря, он создает третий источник развития психических процессов, которые на стадии человека прибавляются к тем двум источникам (наследственно передаваемые программы поведения и формы поведения, сложившиеся в результате опыта данной особи), которые имели место у животных.

Передавая сложнейшую информацию, отложившуюся в течение многих веков общественно-исторической практики, язык позволяет человеку усвоить этот опыт и овладеть с его помощью неизмеримым кругом знаний, умений и способов поведения, которые никак не могли бы быть результатом самостоятельной деятельности и изолированной личности. Это означает, что с появлением языка у человека возникает совершенно новый тип психического развития, который не имел места у животных, и что язык действительно является важнейшим средством развития сознания.